Текст книги "Госпожа гневу своему (СИ)"

Автор книги: ZANUDA999

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== 1 ==========

Центральный госпиталь Каира, Египет

3 февраля, 2010

00:24 пп

Хочется забиться в угол и тихо расплакаться, однако Линдси Доннер держится. Она не должна раскисать сейчас. Ради Конора. Ради Конора, мать его, Дойла, который умирает в этой чёртовой больнице за тысячи миль от дома. Он умирает! Никто не знает, почему. Ни один доктор в этой клинике не способен поставить диагноз. Конор Дойл в коме и медленно умирает, и Линдси может лишь беспомощно наблюдать, как уходит любимый мужчина, не в силах хоть чем-то помочь.

Линдси снова и снова перебирает в памяти события последних дней, чтобы понять, как такое могло случиться с Конором. Ведь так не бывает, что здоровый человек без всяких причин внезапно впадает в кому. Что-то непременно должно произойти до страшного момента. Нужно подумать и вспомнить, что.

Четыре дня назад они прибыли в египетскую Александрию, в залив Эль Анфуши, где археологи обнаружили неизвестную, а главное – неразграбленную гробницу. Истинный праздник для современных египтологов! Но вместо того, чтобы радоваться успеху и предвкушать стипендии, щедрые гранты, статьи в научных журналах и доклады на научных конференциях, учёные умерли от кровоизлияния в мозг. Почти вся группа за каких-то несколько часов! Никаких очевидных и объяснимых причин. Они просто умерли, как умирает сейчас Конор.

Нет, нет… Нельзя об этом думать. Надо вспоминать. К тому же доктор исключил кровоизлияние. Доктор утверждает, что его пациент абсолютно здоров.

– Не имей я на руках его медицинской карты, решил бы, что ему лет тридцать максимум, – говорит, обращаясь к Клэр Дэвидсон, смуглый красавец в белоснежном халате. – Результаты тестов замечательные.

– Тогда почему? – спрашивает она.

Доктор обескураженно разводит руками, и отпускает Дойлу три-четыре дня. Не больше.

– Сообщите его родственникам, – предлагает он.

Линдси и Клэр в прострации от его слов. Ни та, ни другая как-то не задумывались раньше – а есть ли у Дойла семья? Живы ли его родители? Был он единственным ребёнком или же где-то о нём беспокоится брат или сестра? Женщины понимают, что ничегошеньки не знают о своём замкнутом начальнике. Дойл так тщательно оберегает свою жизнь вне стен Бюро по научным исследованиям, что теперь его коллеги даже не представляют, заплачет ли по Дойлу хоть кто-то, кроме них.

Она снова не о том думает!

В сущности, их задачей было оперативно выяснить, отчего погибли люди. Тем более что вскоре после их приезда скончался ещё один член экспедиции. Дойл приказывает найти причину смертей в кратчайшие сроки, пока печальный список не пополнился, и в его голосе все отчётливо различают обещание лично пополнить этот список кем-нибудь из сотрудников. Никто, разумеется, ему не верит, ведь Дойл всегда с особым усердием следит за безопасностью своих людей. Возможно потому, что они и есть его семья.

Линдси запрещает себе плакать и зло смотрит на Джину, которая снова, в который раз, заводит пластинку о проклятии гробницы.

– Ты бредишь! – Наташа Константин опережает коллегу, высказывая общую мысль. – Конор не спускался в гробницу.

– Но он был там, где вы брали пробы, – не отступает Джина.

Это правда. Когда они наконец сообразили, с чем имеют дело, Дойл бросился в лабораторию и вытащил Наташу и Сандру, прежде чем случилось непоправимое. Рискнул собой ради их спасения. В этом весь Конор Дойл – не позволять рисковать другим, но с готовностью рискнуть жизнью самому.

– Тогда я и Сандра лежали бы рядом с ним, – кипятится Наташа. – А вместо этого мы тут слушаем твои бредни. И гробница, кстати, уже запечатана. Вместе с артефактами.

Факты, против которых не попрёшь. Когда в лаборатории выяснили, что причина смертей – неизвестная доселе, крайне агрессивная и стойкая бактерия, Дойл принял решение запечатать гробницу со всеми экспонатами. Тогда ещё случился неприятный инцидент: какой-то местный мальчишка крутился на площадке около входа в склеп, однако, стоило Дойлу подойти, как пацан оттолкнул его руку, рванул со всех ног и был таков. Должно быть, Конор зацепился за какую-то застёжку в его лохмотьях, поскольку на ладони остались довольно глубокие царапины. Клэр обработала ранки и шутливо посоветовала начальнику сделать прививку от всего. А буквально через час…

– Если это не проклятие, тогда что? – не унимается Джина. – Не может же профессор Дойл умереть просто так. Должна быть причина.

– Если это проклятие, то как ты объяснишь: почему Конор? – огрызается Линдси. – Не ты, не я, не кто-либо ещё? Почему Конор?!

И тут она некстати вспоминает Твинроад и Ребекку Нован. Мысли тут же переключаются. Линдси заставляет память работать и вспоминает лица всех, кто появлялся на территории раскопок или слонялся неподалёку. Глупая затея, она это прекрасно понимает. Если Ребекка вернулась, чтобы убить Конора, она не станет показываться на глаза, иначе её немедленно узнают. К тому же, она ведь умерла. Сгорела в пожаре, который в одночасье спалил дом, что она снимала. В тот день Конор показался Линдси таким усталым и потерянным, что даже её ревность отступила. С той поры в уголках его светлых глаз поселилась печаль. Впрочем, с недавнего времени всё резко изменилось. Тихая грусть исчезла, уступив место каким-то поистине дьявольским искрам. Конор стал чаще улыбаться и меньше выговаривать Эксону за его сумасбродные идеи. Стал мягче, но при этом остался столь же непреклонным, скептичным и жестким лидером, которого все уважали. Возможно ли, что он кого-то встретил, и теперь он умирает, а она, эта женщина, так и не узнает, что случилось? Наверное, будет думать, будто Конор бросил её, и обидится. Станет злиться. А ведь всё совсем не так. Он умрёт, и она никогда не узнает об этом – просто потому, что никто в команде её не видел и не знаком с ней.

Линдси Доннер не уверена в своих догадках, но, если она права, ей искренне жаль ту женщину. Потому что она тоже любит Конора Дойла и, пусть она и не хочет в это верить, тоже его потеряет.

========== 2 ==========

Апартаменты Ведьмы

3 февраля, 2010

00:24 пп

Все Ведьмы разные и по-разному живут. Некоторые предпочитают общество людей и покупают в мегаполисах роскошные квартиры и даже дома. Иным милее Тьма, из которой они пришли. Там они могут позволить себе всё! Например, украсить камин в гостиной человеческими черепами – людям они всё равно уже без надобности, а интерьер играет новыми красками. Или в обстановке мрачной, кровавой с золотом готики окружить себя книгами и повесить под высоченным потолком кованую люстру на тысячу свечей. А можно разбить оранжерею с коноплёй и опийным маком и закатывать безумные вакханалии. Разве люди позволят творить нечто подобное в своих городах? Эти странные существа, создающие всё новые и новые правила, которые ущемляют одних, но развязывают руки другим…

Камин в апартаментах Ребекки самый обычный, и травку она не растит, хоть и перепробовала все наркотики, что существуют в мире. Её обиталище – обычная просторная квартира, где есть всё, что ей требуется, чтобы жить с комфортом. Правда, Тень активно намекает, что им позарез нужен большой плоский телевизор, но Ребекка не понимает, зачем её духу эта игрушка. Она даже как-то обещает, что если Тень придумает достойный повод, то получит желаемое. Пока повода не находилось.

Ребекка не хочет жить среди людей. Ей скучно с ними, так быстро сгорающими в костре времени. Скучно, потому что большая часть людей занимается скучными делами, решает скучные проблемы, а их головы забиты скучными мыслями. Она не понимает людей вообще, но очень хочет понять одного конкретного человека, пока и он не обратился в прах. Странный человек совсем не боится её, скорее наоборот, и это интригует Ведьму. Жестокая и безразличная, Ребекка жаждет понять: отчего он так тянется к ней? Только ли из научного интереса? Любопытство учёного, несомненно, имеет место (а он этого и не отрицает), но не оно главная причина. Он твердит, что любит её. Жаль, но она не понимает его. Зато точно знает – он и правда способен согреть её холодные пальцы.

Понимание того, что этот человек способен свершить невозможное, пришло к ней пару недель назад. Он так настойчиво просил её уделить ему чуть больше времени, чем требуется для хорошего секса, что Ведьма согласилась. Лишь бы отвязался. Идея бросить пусть и сильного, но надоедливого, пристающего с непонятными просьбами человека отчего-то не пришла ей в голову, хотя должна была появиться одной из первых.

Он везёт её домой.

Строго говоря, дом вот уже несколько лет вовсе не его. Это хороший, крепкий дом – но слишком далеко от Оттавы, да и командировки не позволяют наведываться достаточно часто, чтобы поддерживать жилище в хорошем состоянии. И тогда человек уступил просьбам старого отцовского друга продать дом, в котором он вырос. Новый владелец радушно разрешает ему приезжать, чтобы провести время в доме его детства, однако он впервые за несколько лет пользуется приглашением, чтобы отвезти туда свою Ведьму.

Ребекка моментально чует чистоту этого места. Всё в нём – разлапистые, припорошенные снегом ели; затянутая льдом гладь озера; сам дом с большим панорамным окном в гостиной – всё чисто. Не тронуто злом, болью, тревогой, необузданными страстями… Непохоже на типичное жильё человека.

Они проводят в доме два дня: разговаривают, гуляют, едят, занимаются любовью. В какой-то момент он приносит с чердака коробку, которую давно хотел забрать, но руки не доходили. Не спрашивая разрешения, Ребекка заглядывает в неё. Там фотографии. Много фотографий.

Изумлённая Ведьма с недоверием разглядывает снимки мальчика, затем – подростка, после – юноши и с недоверием косится на мужчину рядом с собой, не в силах поверить, что все эти люди – один человек. Наконец ей попадается фотография молодого офицера, который обнимает красивую девушку.

– Кто она? – Острый ноготь скользит по прозрачной слюде.

– Её звали Нэйл, – устроив голову у неё на коленях, рассказывает он. – Когда-то давно мы были обручены. На этом снимке я только-только получил повышение – капитан минного тральщика. Моё судно перебросили на базу Гуантанамо, и Нэйл сказала, что это слишком далеко. Наверное, я недостаточно сильно любил её.

Ребекка не понимает его, когда он говорит, что любит её.

Она достаёт из коробки металлическую шкатулку, снимает крышку. В шкатулке на красной с синими полосками петлице висит четырёхлучевая звезда с кленовым листом в центре, а на синей с белыми полосками – крест всё с тем же кленовым листом*. В самом дне лежат нарукавные шевроны с тремя полосами и кругом.

– Наверное, стоит выбросить их, – тихо говорит он. – Прошлое, которого не вернуть. Я знаю, что мог бы сделать хорошую карьеру в ВМФ. Один из самых молодых коммандеров с перспективой вскоре получить звание капитана. Пока не случились те учения и Бермуды.

Он ждёт, что она спросит. Все спрашивают, не задумываясь, насколько ему тяжело и больно вспоминать. Но Ребекка молчит. Возможно, ей всё равно. И это хорошо. Так проще вытолкнуть из себя боль потери.

– Я командовал минным тральщиком. На учениях моё судно попало в слепую зону, где не было ни пространства, ни времени, ни законов физики. Приборы отказали. Мы шли вслепую. Потом судно начало набирать воду, и я принял решение об эвакуации. – Он берёт паузу, перебирая в памяти имена. – Когда нас нашли спустя пять недель, в живых остались только я и старпом. Вся моя команда пропала без вести. Иногда я думаю, что пропал с ними. Я никому прежде об этом не рассказывал…

Слушая его историю, Ребекка переживает сумбурное чувство гордости – этот человек безумно сильный, раз сумел выжить там, куда ни одна здравомыслящая Ведьма не сунется. Она как-то на спор побывала в том треугольнике. Дьявольское место выжало её, как лимон.

Отодвинув коробку, Ребекка перебирает пряди его тёмных волос и думает: есть ли вообще предел его силы? А потом она с изумлением ощущает, как постепенно теплеют её пальцы. Она не понимает, как, но ему удаётся согреть её, чего не случалось уже очень, очень давно.

Два дня пролетают быстро. Казалось бы, сущая ерунда, всего каких-то сорок восемь часов, но Ребекка не помнит, чтобы когда-нибудь проводила с одним человеком так много времени. Это немного смущает и беспокоит Ведьму. К людям нельзя привязываться. Разве что душа человека на твоей стороне. Ребекка знает Ведьм, которые сумели призвать себе духов из тех, к кому сильно привязались, когда духи ещё были людьми. Сентиментальность. Вот только душа этого человека принадлежит светлым Ведьмам, так что она не получит его дух. Как он ни убеждает её, Ребекка в курсе, что старания его напрасны, но не в силах заставить себя отказаться от него. Она не понимает – почему это так сложно? Ведь он только человек…

Сейчас Ребекка нежится в огромной ванне, скрытая от любопытных глаз Тени пенной шапкой, пьёт зверски крепкую настойку и пытается понять, что за необъяснимое чувство мучает её уже который час и усиливается с каждой минутой. Её не покидает приторно-тошное ощущение тревоги, будто что-то плохое то ли случилось, то ли вот-вот произойдёт. Это ощущение угнетает Ведьму, и даже ванна не помогает расслабиться.

– Тень, налей мне ещё, – просит она длинного худого черноволосого мужчину, сидящего на бортике ванны. Здесь, в жилище Ведьмы, он выглядит именно так, каким был, когда называл себя человеком. – Скажи мне, Тень, что со мной?

– О, у меня было такое однажды, – отвечает он, протягивая бокал. – Когда я сел на корабль флотилии Кортеса.

– И? – Ребекка заинтригована.

– Что “и”? – закуривая сигарету, сварливо бурчит Тень. – Я утонул в том походе к чёртовой матери!

– То есть ты хочешь сказать, что это предчувствие смерти? Но ведь я не могу умереть!

Ребекка задумывается над ответом духа. Тяжкое щемящее предчувствие смерти посещает её впервые, и Ведьма никак не поймёт, чем оно вызвано. Она, как любая Ведьма, не может умереть. Её Отец и Господин -тем более! Разумеется, её можно попытаться ослабить до полного растворения во Тьме, но даже тогда она не погибнет, просто исчезнет на какое-то время, пока не восстановится в первозданном мраке и не явится вновь. Так откуда же взялось тоскливое томление, от которого не избавляют ни горячая вода, ни крепкий алкоголь? Ребекка подозревает, что даже хороший секс не поможет убрать ноющее чувство неминуемой беды.

В отличие от неё, Тень догадывается, что происходит. Но молчит. Он не любит того человека, и ему не нравится, как на Ребекку влияет эта связь. До его появления всё в их жизни легко и приятно, теперь же Ведьма задаёт глупые вопросы и сердится, когда не способна понять ответы. Тень беспокоится, что его Ведьма больше не его и что она может наломать дров. И куда подевалась безумная женщина, убивающая щелчком пальцев? А всё этот чёртов человек!

Тень решает промолчать, потому что, если предчувствие не обманывает Ребекку, тот человек умрёт и через пару-тройку сотен лет всё станет как раньше. Потоскует и забудет. Появится другой человек. Всегда есть кто-то другой. Людей в этом мире как грязи. Новые рождаются каждую минуту.

Потягивая настойку, Ребекка перебирает по памяти всех, о ком могла бы настолько волноваться и кто обладает даром смерти. Таковых очень мало. Всего один, на самом деле…

Бокал выскальзывает из пальцев и разлетается вдребезги.

– Конор!

Она впервые с чувством озвучивает имя. Абстрактного человека больше нет. Есть Конор Дойл, и мучительное предчувствие неизбежной скорой смерти обращено к нему. Прежняя бесстрастная снисходительность уступает место тревожному биению ледяного сердца. Его имя Конор Дойл, и он умирает!

Раздосадованный Тень беззвучно матерится сквозь зубы.

Комментарий к 2

Четырёхлучевая звезда с кленовым листом в центре на красной с синими полосками петлице – звезда храбрости, которая выдаётся за храбрость, проявленную в ситуации, связанной с опасностью для жизни.

Крест с короной и кленовым листом в центре на синей с белыми полосками петлице – орден заслуг, который выдаётся военнослужащим за деятельность на благо Канады.

========== 3 ==========

Квартира Конора Дойла, Оттава

3 февраля, 2010

00:31 пп

Она не ожидает застать Дойла дома. Сегодня среда, а значит, он на работе. Ребекка просто решает убедиться, что всё именно так. К тому же ей кое-что нужно, и здесь она точно найдёт, что ищет.

– И что дальше? – скрипит в лёгкой туманной пустоте голос Тени.

– Хочу знать, где он. Принеси нож, – холодно приказывает она и исчезает в ванной.

– Хана его журнальному столику… – мстительно бурчит Тень.

Когда Ребекка возвращается в гостиную, нож лежит на столе. В пальцах Ведьмы несколько тёмных волосков.

– Лысеет твоя зверушка? – с насквозь фальшивым сочувствием интересуется дух.

– Прикуси язык!

Она протягивает руку над столиком, и волосы падают на прозрачную столешницу, вспыхивают голубоватым пламенем. Взявшись за нож, Ведьма рассекает своё предплечье. На пепел льётся тёмная кровь пополам с простейшим заклинанием поиска. Кровь пузырится и растекается по столику, сливаясь в слово “Каир”.

– Каир? За каким чёртом его понесло в Египет?

На глазах Ребекки кровь застывает, затем становится ярко-алой и сразу же чернеет.

– Нет, – злобно шепчет она. – Только не проклятие на крови!

– Какой дурак мог его проклясть? – Тень тоже в недоумении. О том, что Ребекка выбрала Дойла и пристрастилась к человеку с поистине наркоманской тягой, знают все. Ведьмы не конфликтуют из-за такой ерунды, как люди. Кому могла прийти в голову эта заведомо обречённая на провал идея? Даже последний идиот способен сложить два и два и догадаться, что Ребекка впадёт в ярость и непременно найдёт рискового безумца. Игра не стоит свеч.

– Проклятие на крови отсюда не разбить… – Она мгновенно успокаивается. Багровые всполохи гнева в её глазах гаснут. – Я даже не знаю, насколько оно мощное.

– Мне пойти с тобой?

– Нет. Сначала нужно разобраться и выяснить, чьих рук проклятие. Но когда я выясню… – Голос Ведьмы обманчиво спокоен и сух.

И за это Тень тоже не любит Дойла. За то, что Ребекка начала задавать вопросы. Прежде, словно капризное дитя, она творила, что пожелает. Теперь же она взвешивает решения. Да, это делает её мудрее, но Тень отчаянно скучает по их прежним безумствам. И дух искренне надеется, что Ведьма опоздает. Без Дойла их жизнь станет проще.

========== 4 ==========

Центральный госпиталь Каира, Египет

3 февраля, 2010

01:58 пп

Место Ребекка находит безошибочно. Её ведёт тонкая алая нить проклятия. Люди проклинают друг друга каждый день, каждый час, но то лишь брошенные в запале слова. Подлинно проклятых совсем немного, и за каждым тянется тонюсенький алый шлейф несчастья. Особенно чувствительные, оказавшись рядом с проклятым, ощущают его и стараются держаться подальше. Проклятию всё равно, кого затронет его след. Оно уничтожает проклятого и вредит всякому, кто попадётся на пути.

Ребекка неторопливо идёт по светлому больничному коридору. Никто не обращает на неё внимания, кроме, пожалуй, смуглых санитаров. Для арабов, привыкших к загорелым европейским туристам, бледная как больничные простыни женщина в диковинку.

Алая нить кровавого проклятия пронзает вход в палату. Толкнув створку двери, Ребекка входит и останавливается у постели. Взгляд её угольных глаз пуст и бесстрастен.

– И кому ты перешёл дорогу на этот раз, Конор Дойл? – криво усмехается она, опуская ладонь на его лоб.

Как она и предполагала, проклятие довольно сильное и неизбывное. Оно жжёт ладонь Ведьмы и тянет из Дойла жизнь по капле, как будто кто-то подставил сосуд и медленно наполняет его, пока человек умирает. Ребекка отчётливо видит, как скулы её человека заострились; видит тень скорой, неизбежной смерти на его закрытых глазах.

– Вопрос времени, – раздаётся за спиной. Она не оборачивается.

– Привет, Дэнни.

– Клянусь, это не я. И никто из нас. – Из угла палаты к постели подходит красивый чернокожий юноша в узких джинсах. – Лично мне плевать. Пусть бы жил себе и жил. Так забавнее. Отличный повод посплетничать и посмеяться.

– Я в курсе.

Стоит проверить, чтобы окончательно убедиться в своих предположениях. Ребекка оглядывается и, не найдя ничего более подходящего, вытягивает иглу капельницы из вены Конора. Протыкает себе палец и рисует кровью символ на его лбу. В точности как на столе в Оттаве, кровь сначала распускается ядовито-алым, а затем мгновенно чернеет.

– Проклятие на крови. Он не жилец, – со знанием дела изрекает Дэнни.

– Два вока от Су Лана и упаковка «Праха зомби»*.

– Идёт!

Скрепляя пари, Ведьмы жмут друг другу руки над телом бесчувственного Дойла, и Дэнни уходит, бросив напоследок:

– Старайся не старайся, Ребекка, но рано или поздно я всё равно приду за ним. Его душа принадлежит нам. И учти, вок должен быть горячим, а пиво – холодным.

– Смотри, не забудь об этом, Дэнни…

Вновь оставшись в одиночестве, Ребекка присаживается на край постели. На Дойла она не смотрит, потому что Ведьму переполняет жаркая ярость. А стоит бросить лишний взгляд на безжизненное лицо Конора, и её начинает потряхивать от бешенства. Она так взвинчена и разъярена, что готова убить первого, кто попадётся под руку. Прежде она бы так и поступила. Прежде, но не теперь. Биение исступлённого гнева в её висках смешивается с тихим голосом, который спрашивает: «Ты убиваешь людей ради забавы. Неужели это действительно смешно?»

Дойл задал ей этот вопрос в доме у озера. Он умён и достаточно хорошо узнал свою Ведьму, чтобы догадаться, что случилось с Лизой Марш и её людьми. Как и Ребекка, он тоже многого не понимает. Например, какое удовольствие и развлечение она находит в убийствах невинных людей. Допустим, Марш причинила ему вред, но остальные… Или, скажем, Фрэнк косвенно виновен в гибели Санди Торрел. Однако причём здесь лидеры оперативных групп Бюро, которые и не подозревали о том, что случилось много лет назад?

Конор Дойл пытается понять бездушную жестокость Ведьмы, но не может этого сделать. И потому он спрашивает напрямую. Простой вопрос смущает её. Никогда прежде Ребекка не задумывается над этим. Нападения, угрозы в её адрес, попытки манипуляции или агрессия мгновенно порождают ответную реакцию, только и всего. И да, это забавно – наблюдать, как те, кто считали себя умнее и сильнее её, в одно мгновение осознают, сколь глубоко заблуждались.

– Всё потому, что ты не можешь умереть, – выслушав её, с грустью отвечает Конор. – Ты не можешь умереть, и тебе незнаком страх смерти. Поверь тому, кто смотрел смерти в лицо, – она вовсе не забавна. Это совсем не смешно, Ребекка…

Сегодня, в палате клиники, Ребекка наконец-то понимает, о чём он говорил. Она не смотрит на Дойла, потому что, кроме ярости, в груди Ведьмы теснится неведомое доселе чувство страха. Проклятие убивает Дойла, и она, чёртова Ведьма, не в силах помочь. Она ничего не может сделать, чтобы спасти его! Всей её магии не хватит, чтобы в столь короткий срок найти того, кто напал на Конора. Окажись неведомый агрессор Ведьмой, она бы уже знала, кого настигнет её ярость. Смешно, но здесь постарался человек. Человек! Будь в её распоряжении больше времени, она нашла бы ублюдка, но времени нет. Ребекка чувствует, как Конор слабеет с каждым вздохом и как усиливаются её ненависть и страх. Какой-то недоумок колдун осмелился отнять у неё Дойла, и у него это почти получилось. Если она не отыщет и не сожжёт проклятый предмет, на котором осталась кровь Конора, он не дотянет до завтрашнего рассвета.

И тут Ребекка вспоминает о Бесе. Громко выдыхает и приказывает себе собраться. Через Беса она выйдет на колдуна, и мало тому не покажется. Но только ему. Своей страшной историей о Бермудах, своим вопросом и горечью Конор, сам того не ведая, заставляет её задуматься. Но не о милосердии, а о том, что ей отчего-то неприятно видеть его расстроенным. Ей так нравится его улыбка, тёплые золотистые искорки в его светлых глазах, когда Конор смеётся. Потому она решает отступить от своих ребяческих безумств. Не навсегда. Только пока он с ней. Потому она не тронет никого, кроме колдуна. Однако, если она не успеет и Дойл умрёт… Впрочем, если Конора не станет, то не останется и смысла себя сдерживать. Тень будет счастлив. Он уже не единожды выговаривал Ведьме за её нездоровую уступчивость Дойлу. А Ребекке всего-навсего хочется видеть, как человек улыбается ей…

– Ты же не собираешься сдаться, Конор Дойл? – Холодные пальцы скользят по его холодному лбу. – Ты обещал мне непростительный грех. И такого вока, какой творит Су Лан, ты больше нигде не попробуешь.

Поднявшись, она собирается уходить, когда слышит громкие голоса в коридоре и моментально узнаёт один – голос Линдси Доннер.

Голоса приближаются. Ребекка решает рискнуть и немного задержаться, чтобы обратить этих людей на пользу себе и Конору. Она верит, что успеет, и, значит, нужно подумать о будущем. Не для себя – для Конора. Дойл ввязался в опасную игру, притворно согласившись сотрудничать с Элсингером в проекте «Ханни». Как только Элсингер поймёт, что Дойл завёл интрижку с Ведьмой вместо того, чтобы сдать её, расплата за ложь будет скорой и жестокой. А уж если он выяснит, что Дойл – слабое место Ведьмы, никто не предскажет, что произойдёт. При любом раскладе Конор Дойл обречён, и Ребекке не нравится такой расклад. Почему бы не пустить Фрэнка Элсингера по ложному пути, призвав надёжную свидетельницу?

Ребекка выжидает несколько секунд, после наклоняется и целует Конора в губы. Так она выгадает себе ещё часа три сверх тех, что ему остались. Большего она просто не в состоянии ему дать. Проклятие слишком сильно, и даже невинный поцелуй здорово истощает Ведьму. Чудо, что Конор так стойко держится!

Хлопает дверь палаты. Голоса удивлённо смолкают, а после одновременно раздаются вздох ужаса Линдси и гневный вопрос доктора:

– Вы кто такая?!

– Я пришла завершить начатое в Твинроад. Считайте, что сейчас вам просто повезло. – Ребекка уродливо скалится. – Но я заберу его у тебя, маленькая мисс Доннер.

Пользуясь общим замешательством, Ребекка в два шага оказывается у двери, отталкивает красавца доктора и исчезает в сутолоке больничных коридоров.

Комментарий к 4

“Прах зомби” – сорт пейл-эля – одного из разновидностей английского пива с ароматом сосны и цитрусовых, во вкусе – ноты грейпфрута и мёда. Крепость 6,2 градуса. Входит в топ-50 лучших сортов пива в мире.

========== 5 ==========

Каир, Египет

3 февраля, 2010

03:37 пп

Широкие центральные шумные улицы Каира остаются позади. Ребекка сворачивает в сумрачный лабиринт узких кривых улочек, грязных тупиков и трущоб. Бледная женщина в шортах и майке неторопливо идёт, огибая кучи мусора, игнорируя выкрики, что несутся ей в спину, и тычущих в её сторону пальцами чумазых детей в драной одежде. В какой-то момент дорогу ей перегораживает толстый, потный, отвратительно пахнущий мужчина. Он хватает её за руки, тащит за собой, однако, стоит ему столкнуться с Ребеккой взглядами, как он в ужасе шарахается прочь. Ведьма холодно улыбается ему вслед.

После недолгих блужданий Ребекка заходит в небольшую лавку. Звякает дверной колокольчик. В пыльном воздухе висит удушливый аромат специй, пряностей и оружейного масла. Пробираясь к прилавку, Ребекка отрывает лист от пучка свежего римского лавра, растирает его в ладонях и с наслаждением вдыхает аромат.

– Чем могу помочь, уважаемый? – Хозяин лавки – высокий плечистый пожилой египтянин – поднимает взгляд и расплывается в улыбке. – Мир тебе, Ведьма.

– И тебе мир, Бес. Как идут дела?

– Аллах милостив. Кофе? – радушно предлагает Бес.

– Было бы кстати.

Крикнув старшего из пяти сыновей, Бес велит ему занять место за прилавком и широким жестом приглашает Ребекку в свой дом. Его сын в немом изумлении провожает их взглядом, но не решается протестовать. Молодой человек ничего не боится, однако мертвецки бледная женщина нагоняет на него страх, и он тихо шепчет суры Корана, оберегающие правоверных от шайтана и слуг его.

В доме Беса чисто. Из кухни тянет ароматами еды. Молчаливая, закутанная в никаб девушка быстро накрывает низенький, расписанный арабскими узорами столик и с поклоном скрывается в женской половине дома.

– У тебя красивая дочь.

– Аллах милостив. Я нашёл Лейле хорошего жениха, – сообщает Бес. Он варит кофе на горячем песке в изящной медной турке.

– Прекрасная новость. А что твоя супруга? Здорова?

– Семья в порядке. Мурад поступил в медицинский колледж, а Джамаль успешно окончил школу, – с гордостью рассказывает Бес.

– Люди… Вы торопитесь жить. Должно быть, и бизнес процветает? – продолжает терпеливо расспрашивать Ребекка. Не сказать, чтобы ей была так уж интересна жизнь Беса, однако на востоке принято в начале беседы поговорить о делах семейных. Поторопиться означает проявить неуважение к собеседнику.

– Не жалуюсь, – отвечает Бес. – У меня договор с несколькими хорошими ресторанами на поставку специй. Ты ведь знаешь, Ведьма, у меня только лучший товар.

– Это так.

– А как твои дела, Ведьма? По-прежнему скучаешь и распутничаешь?

– Как-то не до скуки, Бес. Меня преследуют, я развлекаюсь. Я завела себе человека, Бес. – Ребекка улыбается, и её собеседник думает, что никогда прежде не видел искр тепла в ледяном изломе её губ.

– Хвала Аллаху! Что за человек?

– Учёный. Очень сильный и смелый. Хорошо, что мы заговорили о нём. У меня к тебе дело, Бес. Ты удивишься, но мне нужна твоя помощь. – Ребекка слегка склоняет голову в знак благодарности, когда Бес ставит перед ней крохотную чашку отличного крепкого кофе.

– Тебе? Моя? Ты Ведьма, а я всего-навсего торговец!

– Да. Ты не ослышался, Бес. Дело в том, что некто проклял моего человека. Приятно было бы выяснить, кто именно. Проклятие дьявольски мощное, да к тому же завязано на артефакте. И, ко всему прочему, у меня до неприличия мало времени. Можешь в такое поверить?

– Плохо сделал. Не по-человечески идти против воли Аллаха и вредить людям. Даже неверным. Почему решила, что я найду?

– Ты торгуешь не только оружием, но и информацией. Найди мне колдуна, который способен наложить проклятие на крови, – просит Ребекка. – Я бы поискала сама, но времени, как я говорила, мало.

– Знаешь, сколько колдунов в Египте? – всплёскивает руками Бес. – В каждой деревне свой!

– Нет, Бес, этот человек здесь, в Каире. Проклятие, что он наложил, требует близости к жертве, – холодно прерывает его Ребекка. – Найди мне его!

– Дай мне сутки, драгоценная, – сдаётся Бес.

– У моего человека осталось меньше суток, а потому я даю тебе час. Много два. Не расстраивай меня, Бес… – Её глаза пусты, а взгляд безразличен.

Спешно откланявшись, Бес уходит. Теперь и у него очень мало времени и много работы. Ведьма ищет колдуна, и так или иначе она его найдёт. С помощью Беса или без оной, но найдёт. И раз уж пришла к нему, то лучше, не задавая лишних вопросов, помочь ей. У Беса пятеро сыновей и красавица дочь. Он не станет рисковать семьёй из-за горе-колдуна, посмевшего перейти дорогу Ведьме.