Текст книги "Winner (СИ)"
Автор книги: yourwriterellen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
Они могли быть одним целым. Они могли стать целым миром друг для друга. Их сердца могли бы быть целы.
– Ты всё ещё любишь меня? – нетерпеливо срывается с губ.
Джефф теряет равновесие, и, оперевшись рукой о дверь, делает глубокий вдох. Голубые глаза прожигают его напряжённое лицо страхом и ожиданием, но он продолжает молчать, испепеляя её тяжёлым взглядом. О чем он думает, когда вот так на неё смотрит? Ненавидит?
Что ж, он имеет все права на это.
– Не твоё собачье дело, – говорит он и отстраняется, убирая руку, пока обескураженная девушка уже размышляет над его убийством. – Можешь идти. Тебе позвонят.
Она в последний раз обводит его взглядом. Такой высокий, почти недосягаемый, – во всех чёртовых смыслах. И как глаза, которые без зазрения совести можно назвать добрыми, так жестоки и холодны сейчас? Откуда этот шрам на подбородке? Наверняка бои. Он стал сильнее, это видно. Каждый дюйм его кожи ей известен. Каждое изменение в нем она видит и чувствует.
Словно он всегда принадлежал ей. Словно это не самая большая ложь в её жизни.
***
– Ты уверен, что это легально?
– Абсолютно, как вы можете этого не знать? Нужен только рецепт врача.
– Значит, она просто купила это дерьмо в аптеке?
– Да, по рецепту врача.
– Твою мать. Врачи что, теперь и наркоту выписывают?
– Кэп, это не наркота. Обычные антидепрессанты, Иисус, да они у всех на слуху. Вы же работаете с наркотой.
В душе все сжимается от какого-то прежде неизвестного страха. Мужчина поджимает губы, не переставая изучать этот оранжевый пузырёк с таблетками, пока Фред – его помощник, сидит напротив, перечитывая написанное Эммой содержимое сумки и сверяя его с действительностью. К слову, её они нашли быстро. Почти пустую, с паспортом актрисы и этими чертовыми таблетками. Украли всё: деньги, телефон, косметику. Украли и благополучно положили сумку к дверям бойцовского клуба, на случай, если объявится нерадивая хозяйка.
Почему этим обыденным, иногда даже совершенно не полицейским делом занимался Джефф – для всех так и осталось догадкой. Он же считал это своим долгом. Помочь ей даже сквозь пелену непонимания, даже если между ними пропасть. Не оставлять её даже если она оставила его. Это просто не в его силах.
– Только знаете, что странно, – Фред наклоняется к столу капитана, забирая из его рук пузырёк. – Золофт в коробках продаётся, как обычные таблетки.
– К чему ты клонишь? – мрачно спрашивает Джефф.
– Возможно, она приобрела их не самым легальным способом. Может быть, там даже не Золофт, как написано на этикетке.
– Ты только что с пеной у рта доказывал, что это грёбанный Золофт, – мужчина закатывает глаза и выдергивает из рук помощника таблетки. – Всё-таки наркота?
С каждой секундой, в которую Фред молчит, волнение с новой силой клокочет в душе Джеффа.
– Я не знаю. Как это проверить?
– Выпей одну, а через какое-то время узнаем. Начнёт тебя штырить или просто блаженный будешь.
Во взгляде помощника пробегает испуг, пока капитан изо всех сил старается сдержать смех.
– Простите?
– Господи, ты же не идиот, Фредди. Отнеси это в лабораторию на экспертизу. Маргарет скажешь, что дело первой необходимости и что результаты мне нужны уже вечером. Не принесёт до пяти – уволю.
Наконец, Фред встаёт со стула и забирает пузырёк злосчастных таблеток. Уже у самой двери, не сдерживая улыбки, паренёк оборачивается и решается спросить:
– Кэп, это таблетки вашей девушки?
– Вали уже, Фредди.
Дверь за помощником даже не успевает захлопнуться, когда в ту же секунду в кабинет заглядывает светловолосая макушка дежурного.
– Сэр, там эта… ненормальная пришла.
Джефф откидывается в кресле, заводя руки за голову. Почему так быстро? Он ещё не успел придумать оправдание тому, какого черта он самолично занимался поисками её гребанной сумки, ведь ему, по большому счету, на неё плевать.
– Пусть заходит, – сухо бросает он и выпрямляется.
Приглашение Эмме не нужно. Вытолкнув с прохода дежурного, с которым она уже успела сцепиться снова, девушка заходит в его кабинет. Взгляд Джеффа мгновенно приковывается к этим ровным ногам, к приоткрытой груди, к недовольно сжатым губам. Бесится. С чего бы это?
Мужчина отводит взгляд.
– Тут работают одни хамы и извращенцы, – раздражённо бросает она и садится на стул. – Вы нашли мою сумку?
Ведёт себя так обыденно. Словно ничего не произошло.
Словно это не она целую речь репетировала перед зеркалом в гримерной, прежде чем по первому звонку примчать в участок. Ведь все её льды рушатся в радиусе мили от него.
Джефф молча кивает в сторону драгоценной, пустой и потрепанной за эти три дня вещи. Эмма морщит нос, увидев грязь на сумке от Версаче, на что капитан закатывает глаза. Девушка заглядывает внутрь.
– Будешь заявлять о краже? – не дождавшись её реакции, спрашивает он.
Сначала медленно, а затем с большим рвением Эмма начинает перерывать всю сумку, по итогу доставая оттуда лишь одинокий паспорт и пару скрепок. Да плевать на дорогой телефон, ещё больше плевать на гонорар и фото с семьёй в бумажнике, на косметику тоже плевать.
Где. Чёртовы. Таблетки.
Девушка поднимает на капитана испуганный взгляд.
– Это всё… что было в сумке?
Страх волной поднимается в душе. Нет, нет, нет, зачем этим долбанным ворам понадобились её антидепрессанты?! Чем их жизнь плоха: живут себе, подворовывают! А ей придётся лететь в Нью-Йорк и умолять Дейва снова пойти к тому придурку Чейсу, чтобы тот выписал ей таблетки! Но до этого… сколько ей придётся ждать?
А Джефф, как назло, улыбается. Как будто мысли все её читает, хотя, у неё на лице и так все написано. И тогда он поднимается со своего кресла, обходит стол и останавливается рядом с сидящей в ступоре девушке. Он протягивает ей руку.
– Пойдём, познакомлю тебя кое с кем.
Комментарий к Глава 9.
Ужасно скучала по вам ❤️❤️
========== Глава 10. ==========
Пустота коридоров полицейского участка встречает Эмму и Джеффа напряжённой тишиной. Он идёт чуть впереди, не оборачиваясь и вообще стараясь не думать, что позади, гордо вздернув подбородок и нервно заламывая запястья, идёт она. Эмма погружена в воспоминания: каждый пройденный дюйм пропитан той болью, которую она оставила здесь. Впереди угрожающе поблескивают металлические прутья камер, и сердце девушки пропускает удар. Первое воспоминание: Джина, устроившая ей ловушку.
Эмма останавливается.
– Зачем? – хрипло срывается с губ.
Уловив этот тихий тонкий звук, капитан оборачивается и как-то даже слишком снисходительно улыбается. Она разрушила и уничтожила его, но это не значит, что она сама в порядке. Мужчина делает приглашающий жест рукой.
– Это не займёт много времени.
В камере нет никого, кроме худощавого, с ног до головы забитого татуировками, парня. Он сидит на металлической лавке, опустив голову и зарывшись пальцами в грязные длинные волосы, закрывающие его лицо. Эмма нервно сглатывает, а Джефф подходит к прутьям.
– Эй, Никки, разговор есть.
Тот мгновенно поднимает голову, и актриса вздрагивает от одного его вида. Бледное осунувшееся лицо с кровоподтеками и синяками под глазами. А они красные, словно налитые кровью, мгновенно находят Эмму. Странный тип улыбается, и от этой улыбки блондинке становится жутко. Она переводит недоуменный взгляд на Джеффа. Для чего ей с ним знакомиться?
– Никки, это Эмма. И она очень хочет послушать историю о том, как позавчера ты чуть не сдох от передоза, а уже вчера тебя поймали с новым пакетиком счастья.
Непонимание сбивает девушку с ног. Она хмурится, чувствуя, как что-то липкое разливается внутри, цепляется за органы и не даёт сделать даже лёгкого вдоха. Словно осознание прячется где-то глубоко на подкорке мозга, подаёт малейшие сигналы, но Эмма ни черта не понимает, лишь стоит здесь и смотрит, как какой-то наркоман улыбается, разглядывая актрису.
– А че мне за это будет, шеф? Отпустишь? – лениво бормочет он, с трудом поворачивая голову в сторону полицейского.
Джефф поджимает губы и качает головой.
– Что все это значит? – Эмма, наконец, обретает дар речи и нервно сглатывает.
– Просто хочу, чтобы ты, черт подери, знала, во что ты превратишься, если продолжить употреблять.
– О-о-о, так это че, своя? Че-то я тебя не видел раньше, красотка, ты верняк из Западного?
Внутри все сжимается и горит, как в огне, пока осознание медленно разливается по всему телу.
– Ч-что… о чем ты говоришь? – хрипит она.
Джефф делает один угрожающий шаг, хватая её за подбородок и заглядывая в огромные голубые глаза, наполненные непониманием и чем-то ещё, а затем громко, чётко выговаривая каждое слово, рявкает прямо в это красивое лицо:
– О твоих, блядь, таблетках, которые нашли в твоей сумке. В наркоманки заделалась? Да пожалуйста, мне похер! У вас же, актеришек, это нормальное явление!
– Что?! – ошеломленно кричит она, в ту же секунду отпихивая от себя капитана.
Под обкуренный хохот Никки Джефф спиной врезается в металлические прутья камеры. Он звереет мгновенно, но Эмма уже озверела, она зарывается пальцами в волосы и поднимает взгляд к потолку, пытаясь дышать ровно. Гнев проникает в каждую клеточку её тела, в артерии и вены, а затем в самое сердце, что уже разрывается от боли его обвинений.
– Как ты мог подумать обо мне такое?! Я наркоманка? Ты правда позволил себе допустить мысль об этом?!
С каждым с трудом сказанным словом она делает к нему шаг, глотает слезы, и, оказавшись почти вплотную, задирает голову. Джефф смотрит на неё немигающим взглядом, – оглушенный и ослепленный её же яростью.
– Это гребанные антидепрессанты! А знаешь, почему, почему я их пью, черт возьми?! Потому что я оставила всю свою чёртову жизнь и улетела, из-за тебя улетела!
– Эмма, не надо… – возвращаться на восемь месяцев назад ему ещё тяжелее, чем ей.
– Я собирала себя по кусочкам…
– Эмма…
– …и каждый день просыпалась от кошмара, в котором был один и тот же день, как будто эту чёртову пластинку заело. Я ушла от тебя, ушла, ушла, потому что я не могла по-другому, это правда! Но я не наркоманка, слышишь меня, это не наркотики! Я не могу поверить, что ты мог подумать обо мне такое, ты просто чёртов идиот!
Справляться с эмоциями становится невозможно, и она с силой пихает его в грудь, колотит его руками, пока слезы лихорадочно льются из глаз, и он перехватывает её запястья, заставляя девушку остановиться. Зол не меньше её, но и сил в нем гораздо больше.
– Хватит устраивать здесь шоу, – угрожающе шипит.
Это становится последней каплей. Резко вырвавшись из его цепкой хватки, Эмма разворачивается и убегает прочь по коридору, оставляя за собой лишь запах своих духов. Капитан закрывает глаза.
Она снова пришла, чтобы разрушить всю его жизнь.
Оперевшись спиной о решётку, Джефф прикрывает глаза, когда вдруг слышит позади прерывистые хлопки. Он оборачивается, чтобы увидеть довольного Никки, одаривающего капитана аплодисментами.
– Респект, шеф, уважуха! Так с ними, бабами, и надо.
– Да пошёл ты, – выплевывает мужчина.
Джефф возвращается в свой кабинет. С этим феерическим уходом маленькой блондинистой катастрофы в участке становится непозволительно тихо, даже несмотря на то, что копы продолжают галдеть, копировальные машины всё ещё жужжат, словно сплетничая между собой о произошедшем, а грузная кофемашина, устав от вечных нападков, устало кряхтит, наливая кому-то палёный эспрессо. Мужчина обводит родную обстановку раздраженным взглядом, а затем фыркает и заходит в кабинет, громко хлопая дверью. Надо будет сегодня заглянуть на тренировку. Выпустить пар.
– Эй, шеф, я принесла результаты экспертизы.
Маргарет снова заходит в его кабинет, словно к себе домой. Капитан открывает глаза и выпрямляется в кресле, забирая из её рук несколько бумажек, исписанных вдоль и поперёк. Ком подкатывает к горлу, и он поднимает взгляд на женщину, усевшуюся на стул напротив.
– И что это, черт возьми значит?
– В составе препарата оказался полиэтиленгликоль, полисорбаты, этилен титана…
– Маргарет, – сквозь губы процеживает он, на что она закатывает глаза. – Просто скажи мне, это наркота или нет.
– Нет, это обычный сертралин. Антидепрессант. Фармакологическое название – Золофт.
Ладонь немедленно сжимается в кулак, и капитан тихо чертыхается. Неудобно получилось. Чёртов Джимми. Поднял панику из-за упаковки.
– Ладно, ты можешь идти.
Маргарет закатывает глаза, неодобрительно качая головой.
– Бессовестный. Где моё «спасибо»?
– Ты не уволена, – не отрывая глаз от замысловатого состава препарата, проговаривает Джефф. – Хотя нет, стой. Какие у него побочные эффекты? Вызывают привыкание, могут навредить?
Подозрительно прищурившись, женщина подходит к столу, забирая из рук капитана результаты экспертизы.
– Вообще-то, нет, но если увлечься и параллельно принимать что-то еще, могут и вызвать. А из побочных эффектов… раздражительность.
«Ну, она всегда чем-то раздражена», – отмечает про себя коп.
– Головная боль, сонливость, головокружение.
«Понятия не имею», – думает он.
– Обмороки.
В памяти всплывает та роковая ночь у входа в клуб, когда Эмма грохнулась в обморок и очнулась только в машине, сразу же провалившись в сон. Джефф напрягается.
– Вообще-то, довольно явным признаком является повышенная агрессивность, психоз и все из этого вытекающее. А что ты так побледнел? Это только побочные эффекты, если бы они у всех появлялись, мы бы с тобой здесь не находились, дорогой.
Теперь все детали сходятся в один пазл. Чёткая картинка встаёт перед глазами капитана, и, он, не думая ни секунды, подрывается с места, оставляя недоуменную Маргарет наедине со своей же экспертизой. Остатки совести, остатки разума и остатки чего-то уже гиблого, но по-прежнему сильного к этой катастрофе заставляют Джеффа найти её. Найти и извиниться.
========== Глава 11. ==========
– Господи, Эм, ты всего три дня здесь, а уже успела вляпаться в неприятности!
Обеспокоенный голос Дейва действует на девушку отрезвляюще и исцеляюще. Она все ещё не перестаёт плакать, и даже на удивление спокойная гладь океана расплывается перед глазами.
– Прошу тебя, просто приедь и забери меня отсюда! Я о большем не прошу! Или позволь мне вернуться!
По ту сторону динамика слышится обречённый вздох. В Нью-Йорке сейчас около восьми вечера. Наверняка он ещё в офисе: курит и ходит по кабинету, размышляя над очередным делом и точно не собираясь домой. Эмма всхлипывает, осознавая, насколько она соскучилась по своему другу.
– Эмма, это невозможно. У тебя съёмки. Столько пройдено, и ты хочешь остановиться? Чего ради?
– Ради своей безопасности, – резко отвечает она, даже немного с обидой, опустив плечи и тяжело вздохнув. – Я хочу, как раньше. Не волноваться, работать себе, ни о ком и ни о чём не думать…
– Не жить, – продолжает Ларсон. – Хоть я и зол на тебя за то, что ты снова вернулась к таблеткам, я все же постараюсь тебя утешить…
– Не надо меня утешать! Просто приедь и забери меня!
Дейв смеётся. Эмма, словно обиженный ребёнок, изо всех сил хмурится, пытаясь не улыбаться тоже, но это выходит слабо, и, в конце концов, она сдаётся. Он – её главный антидепрессант. Он был с ней в худшие дни, когда она разваливалась и погибала. Слышать его – спасать себя от гибели.
– Ты ведь знаешь, что как только я приеду, ты дашь заднюю.
– Это ещё почему?
– Потому что ты не захочешь его оставить, – грусть его усмешки заставляет девушку нахмуриться. – Ты ведь любишь его, Эмма.
А затем он снова усмехается, словно сам себе на вопрос отвечает. Блондинка с силой зажмуривается, так, что в глазах искры появляются, закусывает губу до крови и резко выдыхает. Господи, ну конечно, конечно, она любит Джеффа! Любовь к нему, поддержка Дейва и любимое дело – единственное, что не позволяет ей сорваться, что держит её на земле. Но есть и другая правда, разрушающая правда, правда, которую Эмма знает.
Дейв любит её.
Девушка зарывается ладонью в горячий песок и продолжает молчать. Она ранит его, если скажет правду. А отдалять от себя единственного человека, который ей так близок, – преступление. Набравшись сил, Эмма сглатывает ком в горле и натягивает на лицо улыбку:
– А как там Джуди? Она все ещё приходит, чтобы тебя покормить? Как Льюис?
Эмма знает, что Дейв понял её мотив – перевести тему. А потому он снова усмехается и отвечает:
– Лучше не спрашивай, – кисло отвечает детектив. – Собирается познакомить меня со своим новым ухажёром. Стюартом. Тьфу.
– Де-е-йв, – на лице девушки появляется улыбка, и она едва сдерживает смех. – Ты что, ревнуешь её?
Недолгая пауза сменяется нервным смешком.
– Не говори ерунды. Я просто не хочу, чтобы Льюис называл кого-то папой, кроме меня. Мне бы это… – Дейва прерывает чей-то прокуренный мужской голос: – Ларсон, тебя кэп ждёт в кабинете. Давай, хватит трепаться, поторапливайся!
Эмма уже не скрывает смеха, даже если слезы продолжают скапливаться в уголках глаз, но раздраженный вздох детектива прерывает её хохот.
– Я позвоню тебе позже. Этот Мэлвин ещё большая заноза в заднице, чем Баттс. Позвоню тебе вечером.
Попрощавшись, Эмма кладёт телефон на песок и обхватывает руками колени. После разговора с Дейвом ей, несомненно, стало лучше. Но лишь на пару унций, ведь груз обвинений от Джеффа все ещё давит на плечи, и тон его холодный горьким привкусом ощущается на языке. Что бы между ними ни произошло, он не имел никакого права так думать о ней.
– Никогда бы не подумал, что ты решишь уединится на побережье. Это совсем не в твоём стиле.
Знакомый голос, прогремевший за спиной девушки, заставляет её нервно вздрогнуть и обернуться. Над ней возвышается Джефф, не ухмыляясь и не злясь. Он просто смотрит. Словно сквозь неё.
– Как ты меня нашёл? – холодно спрашивает она и отворачивается, уставившись в даль океана.
На побережье в это время аншлаг. Но только не в той его части, которую Эмма и её когда-то лучшая подруга прозвали «тайной лагуной». Здесь даже находиться больно, но одна боль вытесняет другую, и девушка тонет в воспоминаниях, досаде и разочаровании, пока Джефф медленно подходит к ней и садится рядом.
– Ты забыла? Я коп. А тебе пора сменить номер, если ты не хочешь, чтобы я пробивал его по базе каждый раз, когда ты решала от меня сбежать. К твоему горю это и на Нью-Йорк распространяется.
Блондинка сглатывает ком в горле, подбирая колени к груди.
– Что это значит? – не поднимая на него глаз, спрашивает она.
Повисает недолгая пауза. Находиться в такой близости друг с другом опасно. И никто из них не знает, что может произойти дальше.
– Я хочу… извиниться.
Слова даются ему с трудом, особенно такие, – где нужно принять свое поражение. Сердце Эммы вдруг перестаёт биться, она упирается стеклянным взглядом в пространство перед собой, не веря своим ушам.
– Я не должен был думать о тебе так. Но то, что ты подсела на эту дрянь…
– У меня был выбор? – резко спрашивает она, поворачиваясь к Джеффу всем телом. В глазах уже жжёт от наворачивающихся слез, но она нервно сглатывает и продолжает. – Назови мне хоть одну причину, по которой я бы могла на них не подсаживаться. Поверь мне, Золофт – самое мягкое, что ты мог у меня найти.
– У тебя был выбор, Эмма, – сквозь зубы говорит он. – И ты его сделала.
В глазах предательски щиплет от слез. Она оглядывает знакомую обстановку и прерывисто выдыхает, не справляясь с болью, разрывающей грудную клетку, как на приёме у патологоанатома.
– Девушка, с которой ты встречался, оказалась от тебя беременна, – с неимоверным усилием говорит она. – Нет, у меня не было выбора, Джефф.
Он задумчиво молчит. Душа его настолько огрубела, а сердце и вовсе не чувствует боли при воспоминании о тех днях. И где-то нам, на самом дне его сознания гниёт отчаяние, посылая отголоски и в сердце, и в душу. Джефф достаёт сигареты, делает затяжку, и, наконец, говорит:
– Объявившийся Дэн и хренова туча экспертиз говорят обратное, – он печально усмехается. – Она трахалась с тем копом за моей спиной, от него и залетела. Я не видел их почти столько же, сколько и тебя.
Воздуха вдруг становится катастрофически не хватать. Эмма открывает рот, чувствуя, как по щекам стекают слезы, как кружится голова, как все внутри горит досадой и чувством несправедливости. Вот она – цена лжи. И за обман Джины Эмма поплатилась своим собственным счастьем.
Заслужила ли она это? Ведь их с Джеффом роман – не самая чистая и сказочная история.
– Всё в прошлом, Эмма. Уже плевать, – он улыбается уголком губ, сжимая зубами сигарету, и улыбка эта настолько неискренняя, что девушке хочется и плакать, и смеяться во все горло. – Тебе просто надо завязывать со всем этим. И жить дальше.
– Но я не могу жить, – резко отвечает Эмма. – Я не жила, Джефф, я выживала, там, в Нью-Йорке… я думала, что все делаю правильно, что оставляю тебя лишь потому, что я сама этого заслужила. Но… но теперь ты сказал правду о Джине, и это…
Капитан хмыкает.
– И это ничего не меняет.
По спине пробегает холод. Эмма убирает ладонь с песка, видя, как маленькие песчинки утекают сквозь пальцы. Ровно так же, как и утекает сейчас из её жизни Джефф.
– Ты ведь все ещё любишь меня, – глотая слезы, девушка горько усмехается.
Джефф отводит взгляд и сжимает челюсти. Она видит, как играют жевалки на его скулах, и придвигается ближе, касаясь ладонью его щеки, отчего мужчина медленно поворачивает голову в её сторону. Две пары глаз сталкиваются в немыслимой ледяной схватке – кто быстрее оттает. Её прикосновение заживляет раны.
От них уже давно ничего не осталось. Она – близкая к очередному нервному срыву, он – покрывшийся толстым панцирем из боли прошлого, и они, точно призраки, сидят здесь, в этой тайной лагуне с потрясающим видом на любимый океан, с немыслимыми противоречиями и тоской друг по другу. Эмма так больше не может, слишком тяжело быть к нему так близко физически и так несоизмеримо далеко морально, кажется, что он исчезнет, что скажи она ещё хоть слово – он превратится в этот же песок, что уходит сквозь её пальцы. Джефф, вероятно, не так боится потерять её вновь, ведь она неуловима – сегодня есть, а завтра её нет, но он тянется к ней, он отчего-то тоже к ней тянется, после всего, что она сделала с его душой.
И Эмма обхватывает его лицо ледяными от страха ладонями, садится на колени перед ним, и, наконец, накрывает его губы своими в измученном, истосковавшемся и осторожном поцелуе. Джефф отвечает на него не сразу, опускает ладони на её талию, прижимая девушку к себе, пока она ласкает его губы своими губами, словно даёт ему этот живительный эликсир, словно заново пускает кровь по венам. Это момент близости, момент прощения, момент единения заблудших и обугленных душ, и он продолжает её целовать – медленно и уверенно, вовсе не думая о том, что она может исчезнуть. Боится здесь только Эмма, и ей нетерпеливо страшно, она не чувствует, что этот поцелуй положит начало чему-то новому между ними. А потому и плачет, заставляя Джеффа прервать поцелуй, проводя большим пальцем по мокрой щеке.
Во взгляде горит любовь. Ему необязательно говорить, что он всё ещё её любит. Она знает это без слов, ведь вот они, слова – в его глазах, насыщеннее и глубже океана, что волнами своими недовольно шипит на бывших любящих. Не выдержав этого напора, девушка опускает взгляд.
Ей с ним и волнительно, и спокойно, как на корабле во время штиля.
– Почему ты не оставляешь меня в покое, Эмма? – хрипло шепчет он, проводя большим пальцем по её приоткрытым губам. – Там, в Нью-Йорке, ты просила больше не приближаться к тебе. Но сейчас ты здесь, и ты, черт возьми, просто делаешь вид, что всего этого не было.
Вуаль нежности и возрождения чувств спадает с плеч девушки, возвращая привычный груз. Она несколько раз моргает, пытаясь прийти в себя, а затем хмурится и снова смотрит на Джеффа.
– В Нью-Йорке?..
– Не делай вид, что ты ничего не помнишь, – он усмехается и отстраняется от актрисы, устремив взгляд на спокойный океан.
И если в океане штиль, в её душе бушует настоящее цунами.
– Как я могу помнить то, чего не знаю?
– Эмма, я три ночи провел у твоей квартиры. А когда узнал, что ты улетела в свой чёртов Нью-Йорк, как параноик полетел за тобой, потому что, черт возьми, я просто не мог допустить, чтобы ты исчезла из моей жизни. Сигнал был из твоей новой квартиры, куда меня черт и занёс. Я звонил тебе миллион раз, и ты хочешь сказать, что это не ты отправила мне то гребанное сообщение?
Внутри все холодеет. Тело Эммы покрывается мурашками, пока она, побледневшая, качает головой.
– Какое сообщение, Джефф?
Он ухмыляется и достаёт телефон, спустя несколько секунд протягивая его актрисе. Все плывёт перед глазами из-за слез, и она стирает их ладонями, наконец, вчитываясь в слова, которые видит впервые:
«Оставь меня в покое. Между нами все кончено. Я здесь счастлива и больше не хочу ничего о тебе слышать».
Комментарий к Глава 11.
очень хотелось бы узнать ваше мнение ❤️
========== Глава 12 ==========
Любить, – а речь сейчас о любви настоящей, а не той, что показывают по телевизору, – значит любить всегда. Любовь не лихорадка и не ОРВИ, её не вылечить ни современной медициной, ни старыми проверенными способами. Он бы все отдал, чтобы перестать любить её, а она бы вырвала сердце с корнем из своей разгромленной души, только бы никогда, ни на долю секунды не испытывать на себе всю ту боль, которую приносит после себя любовь. Их любовь была взращена на больной почве, она ежедневно удобрялась ложью и угрозами, поливалась слезами, в конце концов, превратившись в сухой бесчувственный куст. Но это по-прежнему была любовь. И острые ветки её слишком больно царапали кожу.
Бывшие возлюбленные – звучит как приговор, как болезнь, как проклятье. Но не в том случае, когда вы стали ими по чужой вине и по вине собственных ошибок.
Дейв будто бы нарочно не брал трубку.
Тревога, паника, страх, – всё смешалось в бешеный водоворот чувств, который не оставлял её в покое все эти долгие месяцы. Она названивала Дейву, кусая губы и пытаясь дышать ровно, когда огромная ладонь Джеффа остановила её, выхватывая из дрожащей руки девушки беспомощный телефон.
– Перестань, – сухо говорит он и поднимается с песка. Эмма смотрит на него снизу вверх немигающим взглядом сияющих от слез глаз. – Все в прошлом. Куда там тебя отвезти.
Каждое сказанное слово оставляет на сердце новый рубец, но Эмма искренне не понимает, как и по какому праву он может сохранять это хладнокровие, неужели ему плевать, что это не она послала то чёртово сообщение? Конечно, Холл часто оставляла телефон дома, и не было никаких сомнений в том, что это сообщение действительно отправил Ларсон. Но в произошедшем она была готова обвинить каждого, но только не Дейва. Он любил её, правда любил, и Эмма это знала. Было ли это сделано во благо или из эгоистических побуждений, она все равно его понимала. Понимала, потому что будь она на месте Ларсона – поступила бы так же. Только вся эта человечность и понимание не отменяет того факта, что там, в Нью-Йорке, между Джеффом и Эммой все могло бы разрешиться.
Или разрушиться.
– Ты не меняешься, – девушка выплевывает эти слова, даже взгляда не поднимая. – И ведь не допускаешь даже и мысли о том, что между нами всё могло быть по-другому.
Капитан сурово молчит, испепеляя её равнодушным взглядом. Ему нечего сказать, всё давно уже сказано, да, дерьмово вышло, да, Эмма действительно не посылала это чёртово сообщение, как оказалось, но он больше ничего не хочет менять, – и это вовсе не признак того, что он сдался. Джефф не сдавался, когда она решила уйти, он ночи проводил возле квартиры в Лос-Анджелесе, когда сама она была в Нью-Йорке, он наплевал на это чёртово смс и ждал, ждал, пока не устал колотить в её дверь с маниакальным желанием доказать свою невиновность. В конце концов, он оказался в той самой точке невозврата, он обмяк и развалился по частям, как ломоть хлеба в кипятке, и все, что он мог – впитывать в себя суровые реалии новой жизни, той жизни, в которой теперь не было Эммы.
Может быть, эта жизнь его даже устраивала. Работа без перерывов, настоящий мозготрах вперемешку с тренировками и боями, а затем снова работа, работа, работа, бои. Ему отбили последние способности чувствовать, и что бы там ни ёкало при виде этой истерички, между ними все было кончено.
– Вставай, я отвезу тебя домой.
Голос покрыт толстой коркой льда, и Эмма горько усмехается, обхватывая руками колени. Этот их поцелуй несколько минут назад ничего не значит. Правда о том, что она не посылала сообщение, ничего не значит. Есть только прошлое, то прошлое, которое они неустанно тревожат вместо того, чтобы залить его толстым слоем бетона.
Хочется курить.
– Я пройдусь. До студии пару кварталов.
– Снимаешься? – резко спрашивает он, сам от себя такого порыва не ожидая.
На лице девушки проскальзывает тень улыбки, тут же прячась в алых закатных лучах. Она чувствует, каким взглядом Джефф прожигает её макушку. Ничего не может с собой поделать и оборачивается, с лёгкой улыбкой кивая.
Он отвечает ей таким же кивком, поджимает губы и уходит, оставляя её наедине с океаном и закатом в этой невероятно красивой тайной лагуне. Но перед этим, – Эмма готова поклясться, – он словно бы собирался что-то сказать, словно боролся с собой в эти последние секунды их неловкой битвы.
Эмма остро чувствует его отсутствие, но вместе с тем и нарастающую тревогу в груди, переходящую в панику. Руки начинают судорожно трястись, в глазах мутнеет, и девушка резко встаёт с песка, не отдавая своим действиям отчёта. Что происходит, почему она чувствует себя так, будто весь груз этого мира сейчас свалился на её плечи?
Причина была только одна.
– Джефф, стой! – она догоняет его уже у импровизированной парковки, когда капитан останавливается, в недоумении уставившись на девушку, что, оказывается, бежала за ним. Отдышавшись, Эмма старается не смотреть в его глаза. – Мои таблетки… я могу их забрать?
Внутри него будто все органы облили керосином и подожгли. Многое изменилось с момента их расставания, а он был не тем, кто погружался в ностальгию или анализировал прошлое; однако он не мог не заметить измененного человека, стоявшего перед ним. Он был уверен, что Эмма… забылась. В лучших своих традициях. Улетела куда-нибудь в Рим, напилась вина, наболталась со своими многочисленными подружками и друзьями, которых она, конечно же, так никогда не назовёт, а затем снова вернулась в обличие истеричной стервы, что не видит дальше своего носа. Нет, то была другая Эмма: со слегка растрепанными от бега пшеничными кудрями, с раскрасневшимися от бог знает чего глазами и покусанными в нервах губами. Она не была в порядке. И это его убивало.
– Нет, не можешь, – спокойно говорит он, надеясь, что в эту секунду она не набросится на него с кулаками. – Я выбросил эту дрянь.
