Текст книги "Unapologetic apathy (СИ)"
Автор книги: yourloveisking
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Блять, плачет.
Я не хочу её слёз. Я хочу слёз Анисы.
И это самое поганое открытие в моей жизни.
– Я не собираюсь делать тебе больно. Тише, – опускаюсь на постель и сбрасываю одеяло с девушки, подтягивая её к себе. – Тише, Ана. Пожалуйста, – прижимаю её к своей груди и мягко целую в приятно пахнущие волосы, некрепко сжимая. Ребра после вчера наверняка болят…
– Я не могу так жить. Мне больно, я больше просто не могу. Пожалуйста, убейте меня… Я больше просто не могу, – голос срывается на плач, но вместо того, чтобы отстраниться от меня, она крепко обнимает меня, рыдая в моё плечо. – Я умоляю вас, мистер Грей, сэр.
– Я сказал тебе замолчать, Анастейша, – стараюсь не выражать собственное удивление от того, что назвал её полным именем, а вот на Ану это производит впечатление, раз она действительно больше не произносит ни слова, просто успокаиваясь в моих руках за рекордное время. – Вот и умница.
– Мистер Грей…
– Приведи себя в порядок и найди меня, Ана. Мы просто поговорим, – она кивает, поднимаясь с меня, и неторопливо выходит из комнаты, на ходу надевая почти прозрачное белое платье бывшей сабы.
Ох, девочка.
Грей, старый ты козёл.
Когда Ана появляется в кухне, я как раз заканчиваю с её обедом, но она только хмурится при виде еды.
– Ты должна поесть. Хотя бы половину.
– Я не хочу, сэр, пожалуйста.
– Анастейша, ты должна поесть, – чеканю каждое слово, и она пугается этого. Послушно опускается за стол и берет в руку вилку, размазывая по тарелке салат. И она чертовски мило краснеет, когда её желудок издаёт голодный вой. – У меня сын тоже вечно любил ходить голодным, а потом ночью просыпался, есть хотел. Днём до истерики, «не хочу, не буду»…
У неё по подбородку стекает капелька соуса от салата, когда она, наконец, начинает есть, и мозг сразу же выдаёт мне неприличные ассоциации, отчего член мгновенно просыпается, пульсируя. Чёрт.
Я хочу её. Хочу как Анису, хочу как Анастейшу, хочу содрать с неё чертову тряпку, упереть в стол и отодрать до искр из глаз, до моего имени из уст, до…
Давай, Грей, иди, вздрочни. Не смей трогать её сейчас, ей нужно немного времени. Ты вчера был довольно жесток с нею, новая боль и кровь никому не нужны. Раз она уже успокаивается в твоих руках, есть шанс, что ей тоже может быть хорошо.
Самая сладкая часть моей игры: синдром, его начало. Она еще осознает, кто я и что я с нею сделал и могу сделать, а уже не может без меня. Скорее всего, уже не сможет уснуть, если я не поцелую её на ночь в лоб.
– Мистер Грей, в меня больше просто не влезет.
Салат, кусочек грудки, немного пасты… Сойдёт.
– Я рад, что ты послушалась меня и поела. Умница, Ана, – целую её в затылок, сжимая плечи, и она сжимается в моих руках от страха. – Никакой боли. Я вчера очень перегнул палку, и я это осознаю…
– Вы бы всё равно сделали это. Вы всё равно меня убьете. Зачем я вам? Прошу, просто скажите…
– Потому что мне нравится избивать маленьких шатенок, похожих на мою жену, которую я любил больше жизни. Но их я покупал, а тебя похитил. Потому что ты не просто похожа на неё, вы на одно лицо, Ана, Ани. И ты сама видела мою реакцию на тебя в образе моей жены.
– У меня нет выбора. Я просто секс-игрушка. И никто не найдет моё тело, после того, как я надоем вам… – она пытается обнять себя за плечи, но натыкается на мои руки, из-за чего вздрагивает всем телом, но не убирает свои ладошки.
– А ты хочешь побыстрее надоесть мне?
Анастейша молчит. И мне этого достаточно, чтобы смело объявить о том, что моя игра началась.
– Пойдём, я покажу тебе библиотеку. Мне кажется, ты любишь читать, Ана.
========== Часть 6 ==========
Оказывается, очень приятно видеть Ану счастливой. Ну, или не заплаканной. Видеть её в одежде, купленной специально для неё. Видеть её в пледе, с чашкой какао, как маленькая, с книгой на руках.
У меня такое ощущение, будто это у меня начинается Стокгольмский Синдром, а не у неё. Будто это я теряюсь в ней без остатка.
– Привет, хорошая девочка.
– Мистер Грей, – Ана кивает, слегка улыбнувшись, и снова утыкается в книгу, зная, что я не против, чтобы она дочитала страницу.
Я пять дней её не трогал, это шестой. Я лишь измерил её параметры, чтобы заказать одежды для неё: нижнее белье, пеньюары, платья, халаты, ничего такого, что могло бы ограничивать мой доступ к ней и её телу. Во-первых, я хотел, чтобы её киска зажила, полностью. Я не хотел крови. Во-вторых, за эту неделю мы здорово сблизились. Я делал ей подарки – та же одежда – я хвалил её, я показал ей её комнату…
– Ты сегодня чудесно выглядишь, – синяки почти прошли, мы мажем их кремом по несколько раз на дню. Она и вправду чудесна без них.
– Спасибо, сэр.
– Что ты читаешь? – устраиваюсь на кушетке, расслабляясь, и девушка подползает ближе ко мне, показывая книгу. – Интересный выбор, – в руках у Аны Джордж Оруэлл, и она простодушно пожимает плечами, откладывая книгу на журнальный столик перед нами.
– Я никогда не читала его. Всем моим знакомым нравилось. Так что я рада, что нашла его у вас в библиотеке.
– Может, мне купить для тебя что-то? Любую книгу, Ана.
– Я думаю, я найду у вас что-то интересное, спасибо, сэр.
Ана не прячет свой взгляд, смотрит на меня или даже мне в глаза. И мне это нравится.
Хм.
Мягко хватаю её за подбородок, тяну на себя, и Ана жутко краснеет, облизывая губы.
– Ты знаешь, что я хочу с тобой сделать?
– Да. Пожалуйста.
«Да. Пожалуйста».
Целую мягкие губы, слегка тяну нижнюю зубами, и Ана отрывается от меня, глубоко вдыхая.
– Слишком насыщенно, Ана?
– Всё это ново для меня.
В смысле, блять, «ново»?!
– У тебя никогда не было отношений? Поцелуев?
– Нет. Ничего. Я училась, получила грант, у меня нет кредита за учебу.
У неё кредита за учебу нет, блять. И личной жизни никогда не было. А первый поцелуй случился во время изнасилования.
Ты просто мразь, Грей.
Целую её в лоб, прижимая к себе, и она глубоко вдыхает, удобно устраиваясь на мне.
Небольшая исповедь, и она не может оторваться от меня. Я рассказывал ей о своей семье, о Лео, на ночь рассказывал о нас с Анисой, со всеми грязными подробностями, что уже несколько дней подряд возбуждает её, она уже сама хочет быть Анисой. Но не позволял ей вопросы.
Я знаю, как это работает. Я вызвал в ней жалость, я тоже человек в её глазах, так сильно любящий свою семью, ей жаль меня, и ей не сложно поддержать меня, позволить выплеснуть боль. Поиграть в Анису. Наслаждаться лаской, что я дарю ей, и тем, что я дарю Ани.
– Сэр, можно вопрос?
– Спрашивай.
– А с вашей женой вы тоже так сидели?
Чем мы занимались с Анисой, когда у нас обоих выпадали свободные минуты? Когда только начали жить вместе – трахались как чертовы кролики. Когда уже привыкли друг к другу – да, иногда мы обнимались. Когда появился сын – не стало «нас». Я обожал проводить с ним время, я продолжал любить жену, но на меня у Ани не было сил… А то и желания.
– Нет, Ана. С Ани мы занимались вещами поинтереснее. Хочешь, чтобы я показал тебе?
– Я… – она выглядит напуганной, она помнит боль, если не чувствует её до сих пор.
– Боли больше не будет, Ана.
– Я хочу… Мне очень страшно, сэр.
Ей страшно, а она крепко вжимается в меня, будто я – её щит от всех проблем, а не их источник.
Ох, девочка.
– Я хочу показать тебе, что секс может быть очень хорош и приносить не только боль.
– Я надену линзы и буду ждать вас…
– Я хочу показать тебе, Ана. Просто расслабься.
У неё от предвкушения загораются глаза, когда она понимает, что я, наконец, прикоснусь к ней, и именно к ней, без ничего.
– Хорошая девочка, – сильно сжимаю её ягодицы, отчего она заливается краской, как я сам и мечтал некоторое время назад, и целую её в ключицу, подминая под себя. – Я хочу тебя в постели, Ана. Не на диване в библиотеке.
– Мистер Грей…
Хочу, чтобы она сама захотела отсосать мне. Мне слишком понравился её ротик, даже с расширителем.
Господи, что я за урод.
Я тащу её в игровую, но почти у порога замираю, не решаясь открыть дверь. Плохая девочка заслуживает игровую, Аниса заслуживает игровую, а Ана и её первый секс с удовольствием…
Заходим в её комнату, комнату моих сабмиссивов, и Ана широко улыбается.
Блять, у меня встаёт даже на её улыбку.
– Ты же хорошая у меня девочка?
– Да, сэр, – она кивает с серьезным видом, и я ухмыляюсь, подходя ближе к ней. Стягиваю с неё легкое платье, она смущается, но терпеливо молчит, наслаждаясь моим голодным взглядом. Она наслаждается мной.
– Что ты чувствуешь ко мне, Анастейша? Опиши свои эмоции и чувства, как есть, не стесняйся меня.
– Вы пугаете меня, но меня к вам тянет.
– Но я делал тебе больно.
– Вам тоже было больно. Вы просто сорвались. Я сама виновата, что так похожа на ту, что обидела вас. И я хочу быть той, которая поможет вам избавиться от боли, если вам будет это нужно…
– Моя ты сладкая, – не могу сдержать улыбку, прижимая её к себе, и сладко целую в мягкие губы. Ана нерешительно приоткрывает рот и отвечает на мой поцелуй, буквально растворяясь во всех этих чувствах, что так нравятся ей, что так новы для неё. Исследует мой рот своим языком, и довольно стонет, когда я беру всё в свои руки.
Ванильное дерьмо, Грей.
Милые кружевные трусики летят к чёрту, ширинка моих брюк свистит, и рядом со мной снова нет резинок, но ноющий от желания член, почти ощущающий тепло и влажность девочки, лежащей перед ним, просто не позволит мне пойти искать их в игровой.
Из последних сил избавляюсь от остатков одежды и опускаюсь на постель, нависая над моей Аной. Её смазка стекает по заднице, она предвкушает меня, жаждет, как последняя шлюха… Да и я мало чем отличаюсь от неё, когда беру член в руку и об её бедро вытираю собственную смазку.
Ты обещал ей, что секс принесет удовольствие, Грей.
Медленно вхожу в неё, растягивая, позволяя привыкнуть, и Ана кивает, закусывая губы и закатывая глаза от удовольствия.
– Тебе хорошо, девочка?
– Да, сэр. Очень…
– Никогда не скрывай звуков.
Мне нравится Ана. Она слушается меня беспрекословно. Поэтому когда я резко и глубоко вхожу в неё, она действительно громко кричит, цепляясь за постель.
– Ты моя, Ана.
– Да, сэр!
– Ты полностью принадлежишь мне. Ты помнишь это?
– Я ваша игрушка, мистер Грей… Ах!
– Я делаю с тобой то, что я хочу.
– Мистер Грей… Да, пожалуйста!
Миссионерская поза так хороша для пыток клитора, но у меня даже рука не поднимается сделать ей больно сейчас. Вообще не поднимается. Я не хочу боли для этой крошки, громко постанывающей от каждого моего движения.
Всё-таки не выдерживаю и касаюсь её клитора, но лишь лаская, отчего он тут же твердеет и начинает пульсировать, желая более быстрых движений, желая мгновенной разрядки.
А я и не отказываю хорошей девочке, не меняя своего ритма и не переставая массировать её клитор.
– О, боже… О, боже! Мистер Грей! – Ана широко распахивает свои глаза, не в силах осознать это странное удовольствие, что зарождается внизу её живота, а затем и взрывается, разливаясь по телу теплом и легкими конвульсиями.
На моих руках следы от её ногтей, надо же.
Не могу остановиться, не могу выйти из этой узкой и такой влажной девочки, но мой собственный оргазм совсем близко, и я просто должен, если не хочу проблем.
Дергаю Ану вверх, а сам перекатываюсь на спину. Она с интересом смотрит на меня, я киваю на свой член, и она осторожно обхватывает его, вылизывая головку и нерешительно водит рукой.
– Умница. Возьми его в рот и просто пососи. Никаких зубов, Ана!
– Да, сэр.
Несколько незамысловатых движений рта вместе с языком, и я удовлетворенно рычу, прижимая её голову к себе, кончая ей в рот.
Почти моё желание. О, да!
– Можешь не глотать.
Ана выпрямляется и смотрит на меня, будто хочет ещё, ждет нового указания, а я не могу оторвать взгляд от спермы, стекающей по её подбородку. Горячая сука. Снова. Мой фетиш.
– Хорошая девочка.
– Спасибо, сэр, – она радостно улыбается и облизывает свои губы, отчего член дергается, без перерыва готовый ко второму разу.
– Хочешь ещё?
– Да… Очень…
– Маленькая, ненасытная детка. Чуть позже.
Самый неправильный «синдром» в моей жизни. Я безгранично глупо потокаю собственным слабостям, прекрасно их осознавая. Будто сам влюбляюсь в эту хорошую девочку, которая лежит в моих ногах, а я поглаживаю её по волосам.
========== Часть 7 ==========
– Папочка, спаси нас, пожалуйста, – голос сына не дрожит, он даже не плачет, спокойно смотрит в камеру, будто прямо мне в душу.
Эти ублюдки разбили нос ребенку. Они били его.
– А если ты не веришь, что мы серьезно, то мы можем выслать тебе пальчик твоей симпатичной жёнушки. Какой хочешь, Грей? Хочешь безымянный, с колечком? – камера переключается на так же привязанную к стулу Анису, и один из ублюдков хватает её за руку, нанося ножом глубокую рану у пальца. Чуть сильнее надавить, и… Она визжит, на фоне визжит сын, «Мамочка! Не трогай её! Мама!», но резко замолкает и малыш, и сама Ани, плевав на себя, когда один из похитителей вырубает Лео.
– Двадцать миллионов долларов. Завтра. Адрес сообщим тебе позже. Или твоя семейка не стоит этих денег, Грей?
Моя семья стоила всех моих денег, но десять лет назад я просто не мог достать такую сумму за сутки, у меня её не было. Всё было в компании, в обороте.
Я просто не мог.
И он знал это.
***
Еле сдерживаю себя, чтобы не зарыдать в голос, когда просыпаюсь в своей постели в холодном поту и со свежими воспоминаниями, никак не выходящими из головы.
Блять, снова. Как и каждый год.
Десять лет прошло, а я до сих пор не могу отпустить. Не могу простить. Помню всё поминутно. И мне не легче, время нихера не лечит.
Сука.
– Я хочу, чтобы через пятнадцать минут ты ждала меня на коленях в игровой. В образе, – почти кричу на сонную Ану, которую пришлось растолкать, и выхожу из комнаты, напоследок бросая своё главное желание. – И побрейся, наконец. Бритва в ванной явно не для твоих вен.
Господи, как давно я не испытывал такой ярости.
– Сука! Я ненавижу тебя!
Портрет Анисы с моего стола летит в стену, рамка разбивается на миллион осколков, а грохот «отрезвляет» меня.
Моя Ани. Нельзя. Я люблю её.
– Я люблю. Я люблю тебя, прости, люблю! – режу руки, со второго раза хватая фото с пола, и стряхиваю с него остатки рамки. – Прости. Люблю. Люблю тебя, Ани, я так люблю тебя… – пальцами поглаживаю идеальную улыбку на фото и опускаю его на стол.
Гейл уберет. Мне нужно помыть руки от крови.
Немного успокоившись и остановив кровь, обработав мелкие ранки бактерицидным порошком, я иду в игровую, в комнату моего удовольствия.
Девушка сидит на коленях посреди комнаты, дышит спокойно и совсем не опасается меня.
– Аниса, – она поднимает на меня взгляд, смотрит с неестественной для моей жены нежностью, и я глубоко вдыхаю, ещё немного желая сдерживать эмоции. – Я, блять, ненавижу тебя. Ненавижу за всё, что ты сделала.
Это она виновата в смерти сына.
А я виноват в её гибели.
– Ненавижу тебя! – размахиваюсь и сильно бью её по лицу ладонью, отчего слёзы тут же выступают на милом личике любимой, а сама она отлетает на пол. – Кто ты такая, чтобы не слышать меня?! Ты моя! Моя жена, моя игрушка, ты моё всё!
Под руку попадаются розги, и я использую их по прямому назначению: хватаю Ани за волосы и толкаю к небольшой скамье для порки. Она визжит, как визжала на видео, а я лишь наказываю её. Наказываю за то, в чём она действительно виновата. Сука. До крови с лопаток, до гематом на заднице. Удар за ударом.
– Я люблю тебя, но ты заслуживаешь этого.
И меня бесит, что она не возражает мне.
– Ты разбила мне сердце, Аниса. Это твоя вина.
– Пожалуйста… – громкий плач супруги только возбуждает меня, а её «пожалуйста» звучит как призыв к побоям, будто она хочет ещё… И я даю ей это.
– Если ты так просишь!
Откидываю розги, с крючка снимаю флоггер, «сама нежность», и осторожно ласкаю кровоточащие лопатки кожаными концами. Ани возбуждающе стонет, и я со свистом ударяю её. Удар за ударом, по ранам, по спине, по красной, кровоточащей заднице.
До шрамов.
До потери сознания от боли.
Так, Грей, притормози.
– Ани, девочка моя, очнись, – в моей руке ватка, пропитанная какой-то дрянью из аптечки, воняет жутко, но помогает прийти в себя. Провожу ею пару раз под носом жены, и она распахивается свои глаза. – Вот так. Ляг на живот на кровать.
Приношу из своей ванной бактерицидный порошок, которым обрабатывал свои руки, и сыплю на воспаленные раны. Он не щиплет, Ани не дергается, а спокойно ждёт, когда я закончу. Даже плачет беззвучно, что так непохоже на неё.
Я не хочу другого. Мне просто хочется её наказывать, не играть в БДСМ, который иногда помогал мне. Я даже трахаться с этой дрянью не хочу, она слишком хороша для меня, и слишком противна мне, одновременно.
Пора остановиться. Иначе я убью её.
– Доброй ночи, любимая, Ани, – целую её в плечо и выхожу из комнаты, оставляя её.
Господи, просто позволь мне уснуть и не видеть во сне свою семью. Просто позволь мне спать, без снов. Я так больше не могу.
***
Блять, впервые за много лет я проспал на работу. Я жутко голоден, я уставший и я не проведал мою Ани, прежде чем уйти. Надеюсь, она проспит до моего приезда.
Моя Аниса.
Когда я перестал носить обручальное кольцо?
Наверное, года через два, когда принял всё. Когда, наконец, решился на секс с другой и не ощущал это как измену.
А детскую смог убрать только лет через пять. Лично разбирал вещи, мебель, игрушки… У меня в кабинете до сих пор сидит плюшевый пёсик, игрушка, с которой спал мой сын с рождения. Любимая плюшевая игрушка, которую он любил ещё сильнее пёсика – милый львёнок, похожий на Симбу, остался с Лео. Я подарил ему его, когда мы летели отдыхать, и он очень испугался самолёта, хоть и летал до этого, просто забыл.
«Львы сильные и смелые, как и ты, мой хороший. Твой новый друг не боится, и ты, Лео, не должен бояться. Тем более, я с тобой. Я всегда буду с тобой, сынок».
– И как зовут этого мальчишку?
– Лео Дзер-р-р!
– Р-р-р, мой хороший львёнок, – наша мама счастливо улыбается, целуя каждого из нас в носы, но меня ещё и в губы, и я сам чувствую, как начинаю сиять. – Аниса…
– Да?
– Я хочу много детей.
Но больше у нас не вышло. Два с половиной года без контрацепции, двое полностью здоровых людей, соблюдение всех рекомендаций врачей и… ничего. Только наш львёнок.
Наверное, поэтому Аниса разочаровалась во мне.
– Андреа, принеси мне что-то перекусить и попроси пиарщиков зайти ко мне через час.
Пора работать. Пора снова «жить полной жизнью». А Ани… Ани подождет.
***
Моя девочка всё ещё спит, когда я захожу в игровую, и я осторожно поглаживаю её по волосам, не желая будить. Время два часа дня, я смог закончить пораньше, и это именно то, что мне так нравится в том, чтобы быть самым главным: я свободен, я не держу ни перед кем отчета.
Аниса… А почему бы нам не поиграть? Я всегда любил утренний секс, и именно из-за того, что она всё ещё мягкая, почти спящая, но реагирующая на меня, да только не в силах сделать что-то, кроме как получать удовольствие.
Достаю из ящика лубрикант, так любимый моей Ани, с охлаждающим эффектом, и сбрасываю с неё одеяло. Аккуратно развожу прекрасные ножки и обильно наношу на любимую, неторопливо растягивая её одной рукой, другой играя с клитором. Ани охает, пробуждаясь, и я начинаю более активно ласкать её.
Блять, её спина…
– Добрый день, Ани. Ты скучала по мне?
– Я просыпалась, а вас не было, я искала вас…
Господи, как же я люблю её. Просто люблю.
– Аниса, ты моё всё… – легко дую на раны на спине, а затем невесомо целую их. – Ты. Моё. Всё. И я люблю тебя больше жизни… Но ты заслуживаешь этого.
Растегиваю свои брюки и спускаю их вместе с боксерами на пол, давно уже возбужденным членом касаюсь её ягодиц, скользя между ними, и любимая вся напрягается, но сегодня я не настроен на эти игры.
– Расслабься, любовь моя.
И она расслабляется, полностью доверившись мне, принимая меня. Лишь тихо стонет то ли от наслаждения, то ли от боли, когда я своим телом соприкасаюсь с её ранами.
О, господи, как же хорошо.
Ани такая теплая и узкая, полностью принимающая меня, я не желаю выходить, не желаю шевелиться.
– Я так тебя, блять, люблю, Аниса!
– Пожалуйста, не… – совсем легко толкаю бёдрами, и она шипит, хватаясь за постель.
– Не смей указывать мне. Я буду трахать тебя столько, сколько я того захочу. Ты моя. Поэтому либо заткнись, либо получай удовольствие!
Не обращаю внимание на её стоны от боли, когда толкаю её вперёд, заставляя встать на колени и приподнять зад, но не поднимать локти, грудь, давя ей на спину.
– Сука, как же ты хороша… – крепко держа Ани за бёдра, я начинаю резко вбиваться в неё, доставляя удовольствие только себе. От её стонов из-за боли и удовольствия, от ощущения её узкой киски, будто не было беременности, от ощущения безграничной власти… Касаюсь клитора, до боли быстро растираю его, другой рукой хватаюсь за её руку, пытаясь удержать равновесие, и наше «единение» слишком хорошо для меня.
Аниса громко кричит, когда я в самый ответственный момент убираю свою ладонь от её клитора, двумя руками хватая её руки и тяну на себя, из последних сил дотрахивая её, причиняя ей боль за болью, не позволяя ей самой удовлетворить себя… И она даже умудряется получить «сухой» оргазм, когда я в последний раз вхожу в неё до конца и резко выхожу, толкая её на постель и кончая на её израненую спину.
– Прими душ и жди меня, любимая, я обработаю тебя.
Выходя из комнаты слышу плачь, но просто игнорирую его. Не сегодня. Сегодня я ещё два раза собираюсь трахнуть тебя, причем один из них – с бандажом и легкими пытками на твою выносливость, Ани.
Я ведь не желаю тебе боли и зла, я ведь действительно люблю тебя, просто даю тебе то, что ты заслуживаешь.
========== Часть 8 ==========
– Тейлор? Что происходит? – выхожу из спальни на шум в собственной квартире и натыкаюсь на моего верного Тейлора и доктора Харви Брэкстона, проверенного врача для моих саб. Мужчина не задает вопросы и получает за это в пять раз больше, чем обычный врач.
– Доброе утро, мистер Грей! Эх, что-то вы в этот раз… Её тело в порядке, не смотря на раны, живот тоже заживет, а вот глаза – я не уверен, – мужчина пожимает плечами, рукой зачесывая длинную челку назад, прикрывая лысину. – Мистер Тейлор вызвал меня, и правильно сделал, мистер Грей!
– Что не так?
– Линзы предназначены для носки в течение дня, двенадцать часов максимум, и то вместе с регулярными каплями в глаза, а цветные линзы – не более пяти часов. Мисс Ана не снимала их три дня. Вы представляете, что с её глазами? – мне нравится, что даже ругая меня, врач почтителен и не давит на совесть, а объясняет и желает помочь… будто я маленький, черт возьми! – Я составил список лекарств и как их принимать, мистер Тейлор сейчас всё купит. Если в ваши планы не входит оставить девочку слепой – никаких линз ближайшие полгода. Пролечите инфекцию, восстановите резкость, потом восстановление.
Анастейша. Не Аниса.
– Я понял, мистер Брэкстон. Всего доброго, – пожимаю руку врача и провожаю его до лифта, а вот Тейлора задерживаю в холле, не позволяя уйти вместе с доктором. – Это что за самодеятельность?!
– Мистер Грей, она не могла глаз открыть. Сейчас почти ничего не видит, Брэкстон еле снял линзы.
– Какого черта ты вообще делал в её комнате, Тейлор?
– Сэр, вы… Я кормлю её, вы этого не делали сами. Вы никогда не лишаете еды, вы просто забывали, значит.
Блять!
Я ведь и вправду не кормил её три дня. Думал, она выходит из комнаты…
Я так привык к ней и её покорности, что совсем забыл, что это – не Аниса.
Это Анастейша с пластиком в глазах, что чуть не лишил её зрения.
– Спасибо, Тейлор, – крепко сжимаю его ладонь, я действительно ему благодарен за его заботу и о ней, и обо мне, и иду проведать Ани… Ану.
Я просто забыл… Господи, да что со мной? Я действительно забыл, что это не моя жена. Это бедная, юная и очень красивая Ана, не заслуживающая такого…
– Привет, куколка, – услышав мой голос, Ана садится на кровати и мягко улыбается, прикрываясь одеялом.
– Простите, мистер Грей, я… Я просто забыла.
Она тоже «просто забыла». Надо же, сколько у вас общего, Грей!
– Как ты чувствуешь себя? Доктор Брэкстон велел тебе лежать?
– У меня температура, небольшое воспаление, нужен постельный режим. И нужно держать диски, пока мистер Тейлор не привезет капли.
– Ложись, детка. Соблюдай все рекомендации.
Я чертовски сильно хочу извиниться перед ней. Это серьезный вред здоровью. Так я не играю.
– Ана, я не хотел так сильно вредить тебе. Я действительно воспринимал тебя как Анису, я даже не думал… Я должен был быть более внимательным к тебе, – осторожно поглаживаю её по коленке, торчащей из-под одеяла, и она дергается, смутившись, ей щекотно.
– Я сама виновата, мистер Грей. Простите меня, пожалуйста.
Она сама виновата, Грей! Ты представляешь?!
Сбрасываю с неё одеяло, задираю ночную рубашку и рассматриваю глубокую рану на животе. С плети отлетело металлическое кольцо, разорвало ей кожу… Блять, Анастейша, какого черта ты попалась мне на глаза?
– Спокойно отдыхай, Тейлор привезет лекарства – я помогу тебе с процедурами, – целую её рану на животе, накрываю её одеялом и нежно целую в мягкие губы, поглаживая по щеке. И эта хитрая, наглая девочка отвечает на мой поцелуй, вытягивая ко мне руки. – Ана!
– Пожалуйста, мистер Грей!
– Когда откроешь глаза и сможешь меня чётко видеть – тогда я тебя побалую. Выздоравливай.
Запираюсь в кабинете и пытаюсь отдышаться, пытаюсь понять, что за херня со мной происходит! Я забыл, я совсем забыл про Ану, я был чётко уверен, что рядом со мной жена, я ощущал её, мы были только вдвоем эти дни… Я схожу с ума из-за своего помешательства на давно покойной супруге.
Мне же только стоит подумать, что это Ани, а не Ана в той спальне, с закрытыми ватными дисками глазами, и меня снова будет не остановить.
Блять, я изуродовал её. На животе будет шрам, на ногах, спину не спасти, чудо, что ничего не повредил ей внутри… Не считая глаз.
Боже, что за ублюдок.
– Мистер Грей, сэр, – Тейлор громко стучит, входя в мой кабинет, и я киваю ему, позволяя остаться. – Я всё купил, Брэкстон расписал применение. Ещё я купил гигиенические принадлежности вашей гостье.
Блять, я полтора часа уже сижу тут. Я не ощущаю себя.
– Спасибо, Тейлор. Если что – я позвоню, – он кивает, оставляя большой пакет на столе и выходит из кабинета, не закрыв за собой. Таким способом заставляя меня встать и пойти к Ане.
Я бы окончательно свихнулся, если бы не он.
– Где моя хорошая девочка?
Ана не отвечает мне, спит, малышка. Такая забавная, крохотная на этой большой постели. Она лежит на правом боку, сжимая между ног и обнимая одеяло, и я пристраиваюсь позади неё, обнимая. Я сам веду себя так, будто я её щит… С шипами внутрь.
Господи, как она хороша. Будто ей самое место в моих руках. Мне никогда не хотелось так обнимать Анису, ни во время жизни, ни сейчас. У меня нет жалости к жене. А Ану мне хочется беречь, уберечь от самого себя.
Лицемер.
***
Просыпаюсь от копошения рядом с собой и не сразу соображаю, что происходит. Медленно привыкаю к яркому свету, понимая, что это Ана проснулась и пыталась встать.
– Ты в порядке?
– Я хочу в туалет. Простите, что беспокою вас, мистер Грей.
– Пойдём, – встаю с постели со стороны Аны и помогаю ей встать, а затем за руку веду в уборную. Снимаю её перевязку, и Ана сильно жмурится, но привыкает к свету. – Ты способна видеть?
– Всё сильно расплывается и очень мутное, будто через песок смотрю… Но я справлюсь с походом в туалет, спасибо. Ведь очертания предметов вижу.
– До чего хорошая, самостоятельная девочка. Но тут же зови, если тебе нужна будет помощь, любая помощь, Ана!
– Спасибо, мистер Грей.
Очень хочется её чем-то порадовать, но самая большая её радость ей пока недоступна – книги. В её доступе было всё, абсолютно: тв, компьютер в библиотеке, там же стоял телефон, а она даже не подумала, что может попросить о помощи. Зачитывалась книгами, исследовала Сиэтл из окон квартиры, даже рисовала, однажды приготовила мне ужин… Как раз перед моим трехдневным помутнением.
Я слышу шум душа, но не выдвигаюсь на помощь, ведь Ана не просила о ней, лишь нахожусь рядом, даря ей ощущение уединения.
– Мистер Грей!
Малышка.
– Что случилось?
– Я боюсь упасть, помогите мне, пожалуйста.
– Моя хорошая, – заворачиваю её в пушистое полотенце и крепко прижимаю к себе, вытаскивая из душа. Она впивается в мои плечи, когда не чувствует под собой пола, но заметно успокаивается, когда я целую её в ключицу. – Я хочу сделать что-нибудь для тебя. Чего ты хочешь?
– Вы не позволите.
– Скажи мне.
– Хочу позвонить маме.
«Мам, привет, у меня всё хорошо! Правда, я в рабстве у какого-то извращенца, он зовёт меня чужим именем и чуть не лишил зрения, но я довольна!»
Ты Кристиан Грей, ты не берешь своих слов назад… О, я дико извиняюсь, это моё первое похищение, в следующий раз буду стараться лучше, в следующий раз всё продумаю!
– Ты понимаешь, что я очень могущественный человек? Я могу только пальцем показать, и человека не будет в этом мире, и никто, никогда не то что не найдет его, даже не вспомнит о нём.
– Сэр, я клянусь, я просто хочу сказать ей, что всё хорошо. Она наверняка уже поднимает панику, что я не перезвонила ей. Я ваша хорошая девочка.
– Хорошо, что моя и хорошая.
Я выключаю определение номера и протягиваю Ане свой мобильный, но она лишь хмурится, пытаясь взять себя в руки и рассмотреть дисплей.
– Давай я помогу тебе?
– Спасибо, мистер Грей, – Ана диктует междугородний номер, и она предвкушает как ребенок, когда слышит по громкой связи гудки.
Она и есть ребенок, особенно для того, кому она звонит.
– Алло?
– Мама!
– Ана, девочка моя, это ты?! Анастейша Роуз Стил, я звонила тебе четыре раза, а ты только соизволила перезвонить?! Я жутко зла на тебя!
– Мамочка, у меня всё хорошо. Я просто очень занята, но когда освобожусь – приеду к тебе. У меня много работы, и я… – Ана глубоко вдыхает, сдерживая слёзы, но совершенно ровным тоном продолжает: – Мне пора бежать, но я очень, очень люблю тебя, мам.
– Ох, Ана… И я тебя очень люблю, дорогая. Звони мне почаще, пожалуйста. И сообщи мне, когда ты, наконец, будешь выходная!
– Пока, мам. Если смогу – обязательно сообщу.
– Береги себя, доченька.
Интересная мамочка. Она ей звонила всего четыре раза почти за месяц, и так легко поверила, что у Аны просто работа?
– Жаль, конечно, что я больше её никогда не увижу. Моя мама очень хорошая…
Она, блять, издевается надо мной?
– Так ты трудоголик? Мама так легко проглотила то, что ты работаешь без выходных.
– Я люблю деньги, и она знает это.
– Насколько сильно любишь, Ана?
– На это, – она рукой обводит комнату, невесело усмехаясь. – Не согласилась бы ни за какие деньги. Когда брала у вас интервью – я была восхищена, что вы сами добились такого успеха…
