Текст книги "И начнётся игра (СИ)"
Автор книги: Your.favourite.whore
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
На утро парней уже не было. Как и всю следующую неделю. Они не появлялись, хотя больше заботит отсутствие Тимы.
Законные пары по математике преподавал старик, который до этого сбагрил нас на своего практиканта-неудачника.
Я приловчилась к наведению порядка среди книг с моим-то гипсом. Ну, пока я не уронила ни одной. «Наконец не косячишь», – похвалив себя, перелистывала сочинения стихов Лермонтова. Всё же я привыкаю к гипсу, боли почти не чувствую, ведь я не могу сгибать руку, она подвешена на косынке и согнута на девяносто градусов.
«Удачно» же я упала на локоть: мы с матерью ходили в тот самый травмпункт, к той самой докторше. Совпадение, наверное.
Врач очень удивилась, что я снова пришла, объявила, что у меня перелом локтевого сустава со смещением, и реабилитация может занять до двух месяцев. Кроме тихо ноющей боли, меня устраивал тот факт, что мать теперь заботится обо мне еще больше. Чуть ли с ложечки не кормит. Мама по природе боец, не только за себя. Мою руку она обещала вылечить как можно быстрее, послушала рекомендации врача по поводу разных гимнастик и упражнений. Жутко даже.
Гробовую тишину в помещении резко нарушила мелодия телефона, как оказалось, моего. Я вылетела в коридор, ловя на себе недовольные взгляды библиотекарши и остальных зубрил, поспешила ответить, но мелодия прекратилась. Уж так долго я копалась в сумке.
Пропущенный от матери. Нужно перезвонить, а то несдобровать. Постоянно теперь названивает, чтобы узнать, как я.
– Алло, мам, я в порядке.
– Господи, милая, как хорошо, что ты ответила…
– Ма-ам, ты что, плачешь? – я слегка вздрогнула, услышав мамины всхлипы.
– Тимоша… я сама не разобралась, он пьяный и в больнице, позвонил мне и сказал ещё…
– Что сказал, успокойся, мамочка, говори, пожалуйста, – я почувствовала наступающий ком в горле, я не могла спокойно слушать всхлипывания мамы. Еще одна моя черта.
– Он сказал, что скоро станет папой, я не… не понимаю, он был такой пьяный, – она произносила слова отдельно, пытаясь собраться с духом. – А вдруг он принимает наркотики и бредит? А я не могу его забрать, не могу помочь ему.
Она еле сдерживала себя и сейчас не смогла. Её рыдания больно отзывались на мне. Стало так тошно из-за того, что в эту секунду я не могу её обнять и успокоить. Ноги стали подкашиваться. В коридоре было пусто, я села на ближайшую скамейку.
Что с стряслось с Тимой – так и непонятно, он пропал на неделю, мы думали, он у Вадима. Чёртов Вадим. Мысли о их взаимосвязи не давали покоя. Почему они так резко сдружились?
– Тише, мам, скажи, в какой он больнице, я заберу его. Всё нормально. Я понимаю, что ты хочешь помочь, но тебе нужно успокоиться. Попей водички, приведи себя в порядок и продолжай работать, ты же у меня такая ответственная, а с этим оболтусом я разберусь.
Мама назвала адрес, и я заверила её, что всё будет хорошо. Эдакий «Аркадий Паровозов», спешащий на помощь. Я сразу же отправилась туда, по дороге пытаясь набрать Тиму, но он не отвечал. Три остановки позади, и я уже вбегаю в здание городской больницы и подбегаю к стойке регистрации.
– Извините, сюда не поступал парень семнадцати лет? – голос дрожал, я пыталась совладать с собой, но мысль, что с братом что-то случилось, душила. – Совсем недавно, пожалуйста, посмотрите.
– Алиса! – я повернула голову: справа от стойки регистрации в самом конце коридора стоял Вадим. Он шёл ко мне. Я не стала ждать и подбежала к нему.
– Что ты сделал? Где он? – голос медленно переходил в шепот, я смотрела парню прямо в глаза, настолько близко, что его дыхание чувствовалось на моей коже. Только не сейчас.
– С ним все в порядке, только он напился в стельку, – его низкий голос переходил в хриплый шепот, он взял меня за руку и подвёл к палате. Мы не зашли, в окне виднелся он, сидящий рядом с дверью через полузакрытые жалюзи… Тима сидел рядом с молодой девушкой, держа её за руку. Так она, наверное, беременная, значит, это правда.
– Почему он раньше не сказал, как вообще это вышло? Блядь, ему даже восемнадцати нет. – Я не представляла, что нужно делать.
Реальная жизнь вытесняла все хэппиэндовские концовки.
Пугает то, что Тим может сломаться, вот так рано стать отцом, блядь, эта милая мордашка должна ещё вкусить прелести беззаботной жизни.
– Принцесса, ты же боец, я-то знаю, чего глаза на мокром месте, он уже взрослый парень, всё образуется.
Я больно закусила губу, отыгрываясь на ней, я не могла оторвать взгляда от хрупкой, спящей златовласой девушки, чью руку так крепко сжимал мой брат.
– Спасибо.
– За что, принцесса?
– Ты был рядом с ним, он предпочёл твою компанию. – Я села на скамейку, облокотившись об стену. – Он тебе рассказал всё, так ведь?
– Да, так и быть, расскажу.
– Неподходящий момент язвить, – фыркнула я.
– Успокойся. Всё началось с нашего знакомства в машине, он сказал, что станет отцом. Я думал, это шутка. Как оказалось, твой брат очень открытый, я до сих не понимаю, почему он поведал это мне.
– Я тоже не понимаю.
– Так, слушайте барышня, – Вадим укоризненно посмотрел на меня и присел рядом, продолжив медленно говорить. – Ну, он сказал, что год назад ушёл от вас с матерью жить отдельно. Искал лёгкую работу и как-то раз он наткнулся на просьбу присмотреть за породистым кобелем, хозяйка предложила неплохие деньги. Если что, я тебе кратко всё рассказываю. В общем, этот пёс умер, на прогулке его сбил велосипедист. Тогда-то он и встретился с этой девчонкой.
– Да уж, короче некуда. Погоди, как пса могли вообще сбить, тем более, велосипедист, а хотя если мы говорим про Тиму, то могли. – Мы оба натянуто улыбнулись друг другу, но он снова стал серьезным.
– Я продолжу. Девушка поставила условие: он станет её парнем, будет проводить с ней время, даже жить с ней, а она не заявит на него и не заставит выплачивать нанесённый ущерб. Его заинтересовала её прямолинейность и простота. Он перебрался к ней. Она оказалась богатой девочкой, устраивала в своём доме вечеринки с кучей людей и алкоголя. После очередной пьянки её родители отправили её в какой-то женский пансион, а он ушёл и жил сам по себе.
Вадим перевёл дыхание и продолжил:
– Всё бы ничего, но она позвонила ему и сказала, что беременная. Он сначала не поверил, уточнил, она сказала что в последний день они были оба раздетые взаперти, видимо он был в хлам, поэтому ничего и не помнит.
– Чёрт, какая же у меня скучная жизнь. А до этого у них было это?
– Что? – Орловский сделал удивлённое лицо.
– Ну… секс, – «Дура, не ведись на этого кретина, перестань краснеть»
– Не-а. Ничего не было, она себя берегла типа. Принцесс, интересное дело, ты так раскрепощенно себя вела в ту ночь, а тут вся краской залилась. – Моё лицо такими темпами лопнет от переизбытка поступающей в голову крови.
Он каким-то образом находился в нескольких сантиметрах от меня, вдруг медленно начал тянулся к моей шее. Кроме мычаний на данный момент я ни на что не способна. Я оттолкнула его своим гипсом, только это вышло сильнее, чем я рассчитывала. Я вскочила и по-детски на него посмотрела, будто он нарочно сломал мой домик из песка.
– А-ай, больно, из-за тебя локоть задела, придурок!
– Прости, я и забыл, – он потянул меня за здоровую руку на лавочку и улыбнулся мне. Я села и отвернулась. Интересно, я всегда была такой смущающейся? – Я вспомнил твою выходку, когда ты меня своим кулачком ударила.
– Извини, – буркнула я, продолжая пялиться на противоположную стену, «Ох, Алиса, не будь размазнёй».
– Эй, принцесса, я тебя не узнаю, где та шлюховато-дерзкая девочка?
– Не смей говорить обо мне так, я не такая, как твои шлюхи. – Я посмотрела прямо в его светло-серые глаза. Довольная улыбка сползла с его лица.
– Просто смешно. Шлюха назвала шлюхой шлюху. – Он хмыкнул как ни в чём не бывало, приподнимаясь со скамейки.
– Сестрёнка, ты пришла, – в эту минуту вышел Тима, и я бросилась к нему в объятия. Слёзы сами полились ручьём. И пусть они будут из-за Тимоши, не из-за Орловского. Пусть это будет так.
***
Перед уходом из больницы, я заставила Тиму позвонить маме и всё ей объяснить. Бедная, напридумывала там себе, что её сын наркоман. А так, может, хоть обрадуется новости, она же так хотела внуков…
Вадим ушёл сразу же после нашего разговора, буркнув что-то про отца. Не знаю, какие у него там семейные дела, но слушать его я больше не хочу, или хочу, но не могу. Я знаю, что он просто так не говорит. Иногда я задумываюсь над его словами, но от этого больно. Значит, для него я шлюха? Но ведь такого слова нет. Я так считаю. Это придумали другие люди, обиженные чем-то. Нельзя, чтобы страдали люди от этого слова, которым попросту уделяют много внимания, и я не про себя. Бывают разные обстоятельства.
Мне пришлось вернуться в библиотеку, так как я рассеянная, невнимательная склерозница. Я оставила свою сумку. Не в первый раз… Благо, находятся добрые люди, спасающие моё удручающее положение.
Был уже вечер, когда мне пришлось вернуться за ней, пришлось искать охранника, но сумку я забрала. Всё же хорошо, что в библиотеку мало кто ходит, а то попрощалась бы я со своей сумочкой.
Моё тело уже призывает меня к отдыху, я бы поехала домой, но мой голод всё портит. Я не ела целый день, даже удивляюсь, почему мой живот не начал издавать серенады.
В городе много мест, где можно поесть, но именно уютное и тихое местечко для этого еще поискать надо. Хотя не мне привередничать, пройдя примерно сто метров, я зашла в маленькое заведение, с внешней стороны украшенное гирляндой. Внутри было тихо, и казалось бы маленькое здание внутри было просторным, я конечно же выбрала самое уединённое местечко у окна. Я заказала простой салат, лимонад «Мохито» и большую порцию шоколадного мороженого. О да, внутренняя богиня голода довольна.
Всё бы ничего, если бы в окно что-то не врезалось, по крайней мере, звук был такой. Я сразу же обернулась, и увидела стоящих на улице рыжулю и Диму. «Ох, их еще не хватало» – подумала я, даже улыбаться не стала, честно посмотрела как на сумасшедших. В следующую минуту они уже шли сюда.
– Привет, кроха, как поживаешь? – как меня только не называли за это время, и где их толерантность, ироды.
– Все отлично, я буду тётей! – слова вылетели сами по себе, и я в первый раз сама трезво оценила это выражение. «Господи, я стану тётей!» – Тимон станет отцом!
– Ну даёт папанька. Поднимает демографический уровень страны, красавчик, – сказал Дима, обнимавший одной рукой плечо рыжули. – А ты чего одна тут?
– Забегалась, вот и решила отдохнуть и посидеть здесь. Я наблюдаю, у вас уже любовная идиллия. Аж смотреть тошно, – со смехом сказала я, прикидываясь одинокой среди влюбленных парочек.
– Да нет, мы просто трахаемся.
– Симпатия, она хотела сказать, что у нас взаимная симпатия, – спокойно сказал парень.
Пока рыжуля говорила о том, что порше у Димы так себе, но другой агрегат ее устраивает, я поедала информацию и мороженое со всем удовольствием.
– Кстати, мы собирались в приличный клуб, я тут пропуски достал, как раз их три, пойдёшь с нами?
– Не, не, ребят, у меня сил вообще нет, плевать на наглость, довезите лучше до дома.
– Там кальян есть, поехали, это не вопрос.
Время ровно десять вечера, а я еду в клуб с этой садистской парочкой. Хотя в это время я уже должна спать в обнимку со своим плюшевым зайкой.
– У меня неподходящая одежда для этого, еще не поздно домой поехать. – Я не сдавалась.
– Пойдут и чёрные джинсы со свитером, тем более всем плевать когда у тебя вип-пропуски. Делай, что хочешь, в чём хочешь, и с кем. – Полковников тоже не сдавался. А я все глазела на то как парень массирует рыжуле ногу. Чёрт, чувствую себя монашкой.
При входе в здание клуба вышибала посмотрел пропуски, и другой такой же повел нас наверх, а не прямо, куда шли остальные.
Широкая комната, какие-то люди сидящие на кожаном диване, явно друзья Димы, кальян на столе и бар с напитками. Ноги сами несли меня в обитель алкоголя, всё началось с фразы: «Текилу, пожалуйста».
***
Так получилось, что домой я пришла только в два часа утра, слегка поддатая, и увидела трогающее зрелище: мама лежала на диване, а около её колен сопел Тима. Даже кот спал. Я не стала нарушать идиллию, да и сама я вымоталась. Насыпала корм коту, чтобы не начал орать и просить еды. Накрыла маму с Тимой пледом, благо они не проснулись и поплелась спать. Но я услышала вибрацию телефона, ах да, точно, я отключила звук, так как всё время кто-то названивал.
– Алло. Кто это? – полушёпотом спросила я.
– Шлю-юшка моя-я, приезжай, пожалуйста, кроме тебя у меня больше никого нет, – у меня кровь из ушей полилась, Орловский просто орал в трубку, он был пьян.
– Не ори, шлюхан, что тебе надо от меня? – моя внутренняя богиня смелости плясала победный танец.
– Мой хороший товарищ около твоего дома, он отвезет тебя ко мне, принцесса, приезжай, – он стал говорить тише, казалось, он так устал и вымотался. Алкоголь делал свое дело, я не совсем понимала ситуацию. – У меня кровь бегает, ха-ха, кажется, осколок глубоко вошёл.
– Какой осколок, Вадим?! Орловский, блять, быстро говори, что стряслось!
– Осколок в шее. Мне всё труднее говорить, принцесса.
========== 8. Гипс не помеха нашим плотским утехам. ==========
Милый. Эгоистичный. Красивый. Авторитарный. Дружелюбный. Высокомерный. В общем, раздолбай.
Такое чувство, что в груди появилась огромная дыра, поглощающая изнутри. Пробоина в самом сердце, больно давящая, сжимающая орган души. Как же больно. Какой к чёрту осколок? Какого чёрта мне не плевать? Я не понимала, в голове просто вакханалия.
Да ещё и приступ страха. Такого не было с тех пор, как потеряла новый телефончик. Всё пыталась найти его, зная, что непостижимая кара ждёт меня дома, если не найду его. Но сейчас всё намного хуже. Тут боишься не за себя, а за человека, очень важного для тебя. Это чувство, будто потеряешь самое важное. Самое родное. Нет. Я так не могу.
Времени на переодевание нет. Я не знаю, спятил ли этот парень и что у него на уме. Быть может, он наглотался чего, и звонит теперь кому не лень. Но этот избалованный болван запал мне в душу. Ну жизнь, конечно, я за него не отдам. Быстрее в ад за оду копеечку продам.
Здорово он меня напугал, потому что я летела как чумовая во двор, в машину к какому-то незнакомому типу. Но, а что делать, раз я у него единственная, почему не наведаться. » – Только о себе любимой думаешь, Миронова, », – должен же меня хоть кто-то любить. Вот и приятно, когда об этом говорят.
Водитель еще удумал дверь мне открыть. К чёрту толерантность. Как будто времени у нас вагон. Я с дури открываю дверь и лезу на заднее сиденье, прикрикивая, кажется уже зрелого мужчину, тащить свою задницу к рулю и везти меня к этому засранцу.
Атмосфера просто чудесная: запыхавшаяся кобыла со злобной рожей в пижаме с зайкой и шортах и охреневший мужик, должно быть, многое повидавший в своей жизни. Благо, ветровку чёрную прихватила. Хоть что-то радует.
Поездка до его обиталища заняла как будто целую вечность, но прошло от силы пятнадцать минут. Мы подъехали к каким-то воротам, там был охранный пост. После того, как нас пропустили, водитель припарковался. Благо, мне не пришлось ждать этого дядю, и он повёл меня к моему «возлюбленному».
Входная дверь была открыта, внутри было темно. Я вошла в большую прихожую и начала звать Вадима. Я ринулась туда, откуда исходил свет. Картина маслом: гостиная, будто после нашествия хулиганов с битами, мелкие предметы комнаты валялись везде, где только можно, свет исходил только из упавшего на пол торшера, а стеклянный шкафчик стоявший напротив спинки дивана был с разбитым стеклом.
Красивый был только вид, за которым можно было наблюдать из-за стеклянной стены напротив. Как больно наблюдать за испорченной обстановкой интерьера, мне, как любителю-дизайнеру-перфекционисту было горько смотреть на это.
» – Любимый постарался, кто же ещё, »– подумала я, закатив глаза. Я начала искать его глазами и обнаружила за диваном с бутылкой голубого ликера.
– Ты ненормальный, не говори только, что ты от скуки всё это сделал. Не говори, что просто собутыльника себе искал, поэтому мне позвонил, не то я тебя задушу, – я говорила со всей своей раздраженностью, ведь он был причиной всего этого переполоха.
– Прекрасный принц счастлив видеть свою принцессу, – его голос еле слышно – охрипший, слабый. Я подошла к нему. Вид у него был потрепанный, а кулаки все раскровавленные.
– Вадим, что случилось? Нужно обработать твои раны, – раздражение сменилось на волнение, он словно птичка, разбившаяся об окно: такой же помятый.
– Принцесса, до нашей свадьбы заживёт. Только вот пить больно, шея ноет… – я совсем забыла об осколке, котором он говорил. Орловский сидел, облокотившись на спинку кожаного дивана, по шее стекала красная жидкость. Я сильно перепугалась и побежала за аптечкой. Даже не знаю, как оказалась на кухне и нашла её, будто уже была здесь.
Примчавшись, я аккуратно села сверху парня, отчего он слегка вздохнул. Шея была задета осколком, не сильно вошедшим в кожу на шее, повезло, иначе первой помощью не обошлось бы.
– Дурак, тебя только это волнует?! Как бы выпить? Я бы тебя прямо здесь прикончила, ты вообще знаешь, сколько сейчас времени?! – сказала я, подавляя свои желания. Конечно, я злилась. Что было бы, если бы я не приехала? Рана небольшая, но мало ли что он мог натворить и усугубить положение. Я… Я могла потерять его…
– Не бурчи, мелкая, – он начал улыбаться, я даже залюбовалась его детской, такой беззаботной улыбкой, из-за чего неосторожно задела осколок. Парень сразу же перестал улыбаться, и начал шипеть: – Ай, ай, больно! Ты специально, да? Вот станет мне лучше, я тебя накажу.
– Как маленький, ей-богу, – я тоже невольно улыбнулась, обрабатывая парню рану. Пришлось подуть на неё, чтобы ему было легче. – Терпи, почти всё.
– Тц… Твои шортики помогают отвлечься. Интересно, кофточка такая же?
– Отстань, неблагодарный, – сказала я, делая вид, что поглощена его кулаками.
Я закончила обрабатывать его раны, спасибо мамуле за такой опыт, она у меня врач. Когда я опомнилась, что сижу на Вадиме, то пришла в шок и начала подниматься.
– Подожди…
Вадим потянул меня на себя и крепко обнял, тем самым обездвижил меня. Он делал это со всей осторожностью, но ему повезло, что локоть в таком положении не болит. Я слегка удивилась такому манёвру, но на душе было как никогда тепло.
– Ты меня пугаешь, что с тобой? – я не отстранилась, лишь шепнула на ушко, дразня его таким жестом.
– Спасибо, принцесса. Если бы не ты… – голос Вадима всё также хрипел. Моё тело содрогалось от каждого его слова, я чувствовала какую-то возбуждённость. От этого становилось неловко.
Наши глаза встретились, Вадим осторожно отодвинул прядь моих волос, слегка дотронувшись до шеи. Я почувствовала, что моё сердце вот-вот выпрыгнет. Он смотрел на меня, казалось, несвойственным для него трепетом. Время от времени переводя внимание на гипс, так и виня своим взглядом за это.
– Фу, ну ты и пьянь, Орловский.
В следующую секунду его губы нежно дотронулись до моих, чуть приоткрывая их. Будто нарочно сделал это, не слыша моего упрёка. Орловский забрал мой третий поцелуй, и как посмел? Мои руки зарылись в его волосах, а он крепче прижал меня к себе. Вадим начал углублять поцелуй, нежные, трепетные касания перешли в страстный и яростный поцелуй. Его руки смело двигались по моей талии, проникая под одежду. Все чувства смешались, погружая в некую сладкую эйфорию. Я почувствовала возбуждение. Стон вырвался из моих уст. И в это мгновение я хотела задушить Вадима, в порыве любви, конечно же.
Он оторвался первый и со своей раздолбайской улыбкой смотрел на меня. Я постоянно любовалась ею, как будто колдовство какое-то. Так и манил снова сорваться.
Орловский взял бутылку с синей жидкостью и отпил два больших глотка. Я даже сморщилась, ведь он как будто воды выпил. Его глаза зажглись подобно двум бенгальским огням, он слегка улыбнулся.
– Не знаю, мимолётное это чувство любви или нет. Но, определенно, трахнуть я хотел тебя с первой встречи. И вроде бы после секса с тобой должно было всё пройти. Но ты припёрлась вся такая дерзкая, чумовая девчонка, и я снова загорелся. И что мне прикажешь делать? А твои касания… Поди специально, стерва. Я возбуждался как парнишка, впервые увидевший порно. Мелкая, ты типа мой повод для фантазий, и я хочу снова и снова претворять их в жизнь. Считай это за признание, – он говорил это с усмешкой, будто сам себе не верил, смотрел мне в глаза с таким интересом, иногда опуская или поднимая глаза. Не перестану сравнивать его с ребёнком. Я была поглощена им и его словами.
– Всё так быстро произошло, но я будто разрываюсь на части, сердце как бешеное. Я привязалась к тебе, мне и правда хорошо с тобой. Странно всё это. Ты дурак, Орловский, самовлюблённый, подлый. И я не боюсь тебе всё это говорить, ты меня бесишь, но, думаю, это хорошо. Сама не знаю, как дурочка сейчас. Ну, в общем, это тоже признание.
Мы оба посмеялись над собой, над нашими словами. Обстановка царила лёгкая и открытая. И я нашла момент быстро вскочить и освободиться от его объятий. Я должна оценить ситуацию трезво. Орловский сначала опешил, но тоже поднялся.
– И чего ты вскочила?
– Может всё-таки объяснишь, зачем я здесь? И что тут произошло…?
– Агх, ты всё испортила, принцесса. Я в порядке, ничего не произошло. Пойдём лучше на балкон, там красиво, всегда девушек туда вожу, – взяв меня за здоровую руку, сказал Вадим. У меня участилось дыхание от его колкости.
– Иди к чёрту, Орловский, – пришлось оттолкнуть его, – приехала в три часа ночи сюда. Испугалась, почти не дышала, к тебе неслась, как чокнутая. А ты ведешь себя, как будто так и надо. А теперь хочешь чтобы я наслаждалась рассветом вместе с тобой? – Я начала пятиться назад, чтобы уйти. Мне надоела эта неопределённость, у нас вообще ничего общего, и отношений нет, но… Он зовёт к себе в три часа ночи, целует, как будто в первый раз, ведёт себя так странно. Орловский остановил меня одним движением руки, но я вырвалась, зло посмотрев на него.
– Ты не оставляешь мне выбора, принцесса…
Я была повернута к нему, когда он поднял меня за ноги. Я не упустила шанса поколотить его, как сумела, конечно. Но ему хоть бы что.
– Дурак, поставь на место! Я тебе не мясо, – прикрикнула я. Через секунду я почувствовала осеннюю прохладу. Веяло ночным городом. Парень поставил меня на ноги, и встал рядом со мной.
– Ну, успокойся. Давай поговорим, только не кричи, – он улыбнулся, а я лишь отправила ему свой злобный взгляд. Истеричкой меня ещё выставил.
– Я вовсе не кричу. Ведёшь себя как маленький…
– Ах, я маленький, а ну иди сюда, – из меня вырвался смех, я не успела убежать, как он обнял меня со спины и не отпускал, – вот и будем так стоять, смотри, какой рассвет.
– Да, прекрасно… Но зачем я здесь? – этот вопрос мучал меня всё это время. Ну хотелось мне удовлетворить своё самолюбие. Наверное, я всё же хотела спровоцировать его, еще раз сказать, что я единственная и все дела.
– Агх, с отцом повздорил, да и ликер всадил, вот и позвонил тебе. Ты не подумай плохого, я хотел, чтобы ты приехала и говорил правду, но, будь я трезвее, не стал бы тревожить. Тем более ты мне в любви призналась, дурочка, забыла? – он продолжал крепко обнимать меня, а я пользовалась тем, что он не видит, как я покраснела. Было заметно, что он до сих пор пьяный, но говорил он внятно.
– Ну… Ну и что? Да, это так и это странно, – будто я тоже была пьяной, его объятия туманили разум, я была в легком смущении, но любопытство горело во мне. – Выкладывай всё, Вадим.
– Ну в общем: отец пришёл и начал что-то требовать от меня, типа я единственный наследник, должен жениться и занять его место. Скучно, вот я и послал его в мягкой форме. А он машину отобрал и карточку золотую. Ты не подумай, я и без этого могу жить, но из-за того, что он это сделал я пришёл в ярость.
– Боже, Орловский, да ты избалованный мальчишка. Ты, придурок, меня из-за этого позвал? – я не очень удивилась, но он потревожил мой сон. Я повернулась к нему, смотря на него с упрёком.
– Так, так, вот не надо. Машина для меня очень дорога, это тебе не просто кусок металла, да и к тому же, чего он решает за меня? А что ты недовольна? – он невольно надул губы и нахмурил брови, я отвела глаза от него, ведь его пронзающий взгляд смущал меня.
– Да нет, что ты. Я так рада с тобой тут фигнёй страдать и дурачиться. Что уж там, может сразу переспим? – богиня дерзости и самообладания вошла в боевой режим. Хоть и уткнувшись ему в грудь, не смотря на него, – и из-за этого ты разнёс тут всё?
– Ага… Ой, мелочи жизни, принцесса. Команды бубнить не было, смотри, как бы не пострадала, а то в шортелях с зайцами ходишь и дразнишь меня. Изнасилую тебя, будешь знать, – он хищно посмотрел на меня, вновь оценивая. Он уже хотел схватить меня, благо, я успела увернуться. Побежала куда глаза глядят. От резкой потери земли под ногами я пискнула и оказалась на кожаном диване.
– Ай, пусти, пусти, дурак. Я же раненая, меня нельзя трогать! Эй, не смей меня раздевать! – я брыкалась как могла – в итоге, мой бомбер оказался на полу и шорты тоже…
– Я делаю всё, что захочу со своим. И не возникай, мелкая ещё. Хотя твои трусики… Совсем не для маленьких, – пытаясь прикрыться, я не стала сдаваться и не позволила ему доминировать надо мной.
– Ну раз так… – я прыгнула на него, и мы упали на пол. Я оказалась на нём и не пострадала. Теперь он в моей власти… Только вот резко мы упали. Так недолго и вторую руку сломать.
– Принцесса, ты вообще меня не щадишь, да ладно меня, тебе-то куда так прыгать, – выдал он, чуть сморщившись от боли, но продолжая улыбаться.
– Молчать, делаю, что хочу, – я прикинулась им же. Поцеловав его, я не дала ему сказать. Чувство страсти и похоти поглощали меня, я бы хотела навсегда остаться здесь с ним. На нём. Продолжить этот поцелуй. Быть победительницей. Но этот прекрасный момент испортил женский голос:
– Вадим, милый, я приехала, как только смогла. Ты звал меня? – голос, сука, нашей старосты. Значит, она не просто с ним в универе шаталась. Хорошо устроилась, Жанночка.
– Алиса, она сама, я ничего не делал.
– Орловский, не смей оправдываться. Просто скажи, что ты ей не звонил, и мы продолжим…
– Послушай, я бы не позвонил, но…
– Вадим, не оправдывайся перед ней, – староста прервала его, а у меня кровь бурлила от злости.
– Кириллова, заткнись… Что ты здесь делаешь, мы заняты, – ну не хотелось мне на ней внимание заострять. Ну заблудилась, с кем не бывает.
– Мы помолвлены! – я посмотрела на неё, уничтожая взглядом. Ладно, она добилась, чего хотела. Удивила. Стало обидно за себя, за то, что поверила, что я единственная, кто у него есть. И за то, что не закрыла за собой дверь, когда входила…
Я не смотрела на него, лишь искала свои шорты. Он удерживал.
– Это всё отец, Алис. Я не причём.
Я почти не слышала. Я не чувствовала слёз, даже в глазах не мутнело. Они шли сами по себе. И почему он про меня не сказал отцу. » – Хотя, кто ты такая, Алиса, чтобы сам Орловский старший знал про тебя, » – зачем он ей звонил, если она ему не нужна. Она бы не пришла просто так, значит, ждал, кто первый прибежит. Урод.
Я забрала вещи, но он удерживал, не давал уйти… Пришлось применить нечестный приём, остудить его и его эрекцию. Думаю, от удара коленом в пах ему было невыносимо. Надеюсь…
– Разбирайся со свои проблемами сам, да и тебе есть кому помочь. Бесишь…
Я выбежала из квартиры. И не надо драматизировать. Подумаешь, привязалась, подумаешь, может влюбилась, как наивная в богатенького сынка. Ну, а что, он и ведёт себя соответствующе. Подумаешь, для него в роли мяса.
Но всё же обидно. И чего я такая ревнивая и вспыльчивая? Но всё же он ничего мне не обещал.
Значит, я тоже не обещала ему быть верной…
========== 9. Я буду твоей алой ниточкой. Не срывай. Пожалуйста. ==========
Треклятая математика, что за система образования такая?! Чертов Орловский, любимчик профессора. Я ненавидела его за все это прошедшее время с того самого момента. За то, что я все время думала о нем.
Я взрослая самостоятельная девушка, я не плачу, не истерю. Мне абсолютно всё равно. Но то, что этот педант целые полчаса гоняет какую-то ерунду о теории вероятности, скаченную в интернете, меня смущает. К теме претензий не имею, но к рассказывающему полно.
В конце концов он просто бросает на стол свои википедийные конспекты со словами: «Посидите тихо», сверлит меня усталым взглядом, будто молящим, а затем достаёт бутерброд. Я, хоть и обижена, всё равно фыркаю – он что, умеет готовить?
В этот момент такая же пустоголовая, как и он, Кристина восторженно лепечет:
– Вы такой хороший, ответственный преподаватель. Так молоды, а уже столько добились!
Ну нельзя же так откровенно врать.
– Спасибо, – этот козёл покраснел ещё! Неужели поверил?
Оперевшись на правую руку щекой, я, не выдержав, закатываю глаза и тихо, словно невзначай говорю:
– Ага, ага, такой ответственный и взрослый, что когда у него золотую карточку отберут, расплачется от своей взрослости.
Не обращая внимания на удивленных согруппников, специально смотрю на него, дабы уловить униженный взгляд проигравшего. Но вижу в его глазах искорку веселья, он немножко улыбается, будто поощряет. Я отвернулась от раздражения и смущения. Он смеет так еще смотреть на меня!
На всю аудиторию вдруг играет рингтон, а Вадим достаёт из кармана свой телефон. Он будто взъерошенный птенчик, быстро встает и идет к выходу, напоследок буркнув сидеть до окончания пары. Подождав какое-то время, я собираюсь к выходу, не обращая внимания на недовольные лица одногруппников.
– Слышали, что сказал ответственный «помощник» профессора? Сидите до конца, ребятки.
Звук моих шагов эхом отражается от мраморных стен. Коридоры пусты. Я рада возможности посидеть в одиночестве на лавочке и съесть свою любимую вишнёвую слойку до начала другой пары, но моя лавочка занята каким-то парнем. Я вспомнила – бывший Кристины, играющий сейчас в сабвей на телефоне, Габриэль Рукавица. Беловолосый смуглый парень даже не обратил на меня внимания, отчего кольнуло по моему самолюбию. И давно оно у меня появилось?
На мгновение у меня возникает шальная мысль. Я подхожу и и неуклюже сажусь рядом с ним, так что моя юбка будто сама задирается. Также не обращая на него внимания, поедаю свою булочку. Вспоминаю глупые приёмы обольщения из маминых романчиков. Трюк заляпывания груди не пройдёт, но вот юбку случайно задрать можно.
Ох, Миронова, что ж ты творишь-то?! Где твой стыд. Где гордость. Из-за этого орла выхухоля на такое идешь. Он же даже не увидит твои старания, зачем?
