Текст книги "И начнётся игра (СИ)"
Автор книги: Your.favourite.whore
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
– Что?! Когда ты успела? Зачем? Я могу просто расчесать волосы.
– Колхозница этакая, пока я главная в этом доме ты будешь примой. Поди, даже друзей не нашла?
– Мама! – прямо в больное место. Надеюсь, она успокоится, и я проведу время в тишине и одиночестве. Где мои наушники?
Спустя какое-то время, моё умиротворенное состояние полетело к чертям.
– Алиса, прервись и посмотри на меня, – оторвала меня мама от моей любимой музыки.
– Боже. Мама, куда ты собралась? Платье напялила, а каблуки-то какие! – удивившись, даже подпрыгнула с места. Конечно, наряжаться это её фишка, но после отца, она не ходила на мероприятия. Это задело её женское самолюбие.
– Ой, а я что, тебе не сказала? Помнишь мою подругу тётю Элю?
– Её тяжело забыть. Особенно в десять лет, когда на моём дне рождения она пьяная танцевала на столе с нашим пёсиком. Он потом долго отходил. Надеюсь, он счастлив в собачьем раю.
– Ты до сих пор это помнишь, – вздохнула мама, продолжив, – так вот, она выходит замуж, и сегодня девичник. Она ещё про тебя спрашивала, но не бойся, я ответила, что ты занята, – сказала мама, не отрываясь от самолюбования в зеркале.
– Просто огромнейшее спасибо! – искренне поклонилась я. – Так что ты хотела?
– Как думаешь, к этому платью подходят такие босоножки?
На маме красное каскадное платье с черным поясом на талии. Оно простое, но на ней выглядит величественно, даже сексуально. Эх, ну куда я её такую отпущу?
На худых ножках замшевые черные босоножки на высоком каблуке. Её образ идеальный, чего она ещё выдумывает?
– Мам, ты великолепна, и босоножки тоже, не усложняй, – бросив краткий, но честный ответ, я надеялась, что она угомонится.
– Да, но у меня еще есть простые черные туфли, правда у них каблук больше, сейчас подожди.
– У-у-г-у-у.
Говорят, если постоянно закатывать глаза, они так и закатятся. Ничего они не знают! Мама вошла в других туфлях, но, как мне показалось, ничего не изменилось.
– И эти тоже хорошие.
– Что значит хорошие? Значит, не подходят.
– Нет, нет, они просто изумительно подходят к этому платью, – приходится убедить маму.
– Ну хорошо, так босоножки или туфли? Или мне ещё раз померить босоножки?
– Оставайся в этих, мамочка, они мне больше нравятся.
– Ну я пойду коктейльные туфли померю, там каблук меньше, я всё-таки не такая молодая.
Порой мне кажется, что она реально издевается надо мной. Проверяет мои нервы.
– Как тебе эти? – голосом ангела спросила мама.
– Просто очаровательно, самый лучший выбор! И более удобные, наверное, – процедив сквозь зубы, показала класс.
– Но я чувствую, они тебе не понравились, – с наивностью подала моя мать.
– М-а-а-м! – не выдержала я.
– Эти так эти.
Порой мама включает такую дурочку, а когда это касается шмоток, то хоть вешайся. Давно я не испытывала этого. Ну, всё позади, моя благоверная мама отстала от меня и пошла дальше собираться. А я воспользовалась моментом и начала читать свой юбилейный любовный роман.
– Лисёнок, я ухожу, не забудь покормить кота, и сама поешь, а то мальчики не будут обращать внимания.
Охохох, не переживай мамочка, набрасываются, как звери.
Придётся проводить её до двери, ведь если не приду, то сама притащит.
– Спасибо за совет. И в последний раз ты меня называла лисёнком лет пять назад, – недоверчиво смотрю на неё. -Слушайте, женщина, приведите мою маму к двенадцати, пожалуйста, а то я волноваться буду.
– Ну вот так, растём, доча, растём, – мама видимо торопилась.
– Подождите-подождите, ты же хотела надеть коктейльные туфли?! – она мне голову морочила этим полчаса, ну мать даёт!
– Да-а, но я подумала, что босоножки больше подходят, да и они тебе вроде понравились? – невинно сказала мама.
– Ну, мама…
– Всё целую, пока, – она убежала, оставив меня и кота одних.
***
Мама побоялась отпускать меня одну на процедуры, думала, я на них вовсе не пойду. Эх, я бы так и сделала, эгоистка.
Оставался один час, я сидела, не двигаясь, под пристальным надзором маман, чтобы по её мнению «не испортить красоту», я же «свинья». Да и вдруг «поскользнусь, и влечу в косяк, а потом огромная шишка над бровью и синяк под глазом» я же: «рассеянная и невезучая», вся не в матушку-царицу. И туфли мне отдыбала, слава Боженьке, на среднем каблуке, я ведь «нисколечки не похожа» на законодательницу мод и владелицу большущих каблуков. Тоже мне. Мама еще называется. Занизила мою и так потрепанную самооценку. Никакого сочувствия.
– Я тебя подвезу, собирайся, – заботливо, я даже поверила, сказала она.
– Слушаюсь, госпожа.
– Не ёрничай, – сразу же отрезав все недовольства.
– Ласточка моя, ну здравствуй, – поздоровалась ещё с одной женщиной в нашей семье. Её хотя бы ценят. Пф.
Вечеринка будет на окраине города, ехать ещё минут двадцать. Опасно находиться в закрытом помещении с мамулей на такое время. Лучше буду помалкивать.
– Помнишь, я учила тебя как предохраняться? – проехав всего каких-то пять минут в тишине, завела свою шарманку мама.
– Конечно, это было, когда я пошла в восьмой класс.
– У мальчиков в этом возрасте активное взросление.
– Да, да, конечно.
– Я положила в твою сумочку шокер на всякий случай и предмет для предохранения, – на полном серьёзе говорит мама. – Хотя о чём я, у тебя даже парня нет, но шокер пригодится.
– Да откуда тебе знать, – недовольно сказала я, не знаю зачем.
– Человек, владеющий информацией, владеет миром. И, думаю, Хина хорошая подруга для тебя, но, в отличие от тебя, у неё есть парень.
– Я же не говорила тебе про Хину, как ты…
Моя маман – властелин мира. Мне стало ещё страшнее.
– Или в будущем ты хочешь оставить меня без внуков?! —расплакавшись, пожаловалась она. Что с ней творится? Она и правда так переживает?
– Ну мамочка, будут у тебя внуки, я пока молодая, ну хватит, а то я тоже заплачу.
– Не сметь реветь! – мама, вспомнив про мой макияж, снова стала прежней
Ну вот мы подъезжаем, огромный дом, что тут сказать. Двухэтажное светлое здание в стиле модерн с частичкой Японии в виде переднего гармоничного садика.
– Пока, будь осторожной, и не пей как алкоголичка одна.
Натянуто улыбнувшись, помахав рукой, я пошла во внутрь.
– Мисс, ваш пропуск, – меня встретил вышибала.
– Ах да, конечно, – мило улыбнувшись, я начала рыться в своей сумочке, – вот, держите.
Внутри во всю играет музыка, столько людей я ещё никогда не видела. Так, я же гуглила, что нужно делать девушке, если она пришла на вечеринку одна. Надо найти. Пройдя мимо толпы людей, я даже нашла подобие барной стойки.
– М-мне пина-коладу, пожалуйста, – обратилась я к бармену. Конечно же, я гуглила напитки, первый раз всё-таки.
Напиток очень вкусный. В голову немного отдало. Я пьянею? Хоть не стыдно будет домой идти.
– Ох, я не ожидал тебя здесь увидеть, – Вадим был крайне удивлён этой встрече. – мы, вроде бы, не закончили. – ухмыльнулся парень, присев рядом.
– Что вам нужно от меня, Вадим Викторович, – манерно ответила я. – Найдите себе другое развлечение, – с презрением кинула я. Чёрт, он такой привлекательный. Даже противно стало.
– Развлечься я хочу с тобой, – без эмоций ответил он, заказывая мартини у бармена. Стало как-то гадко.
– Орловский, что тебе нужно? Может хватит, – не могу смотреть на него. Любая одежда на нём выглядит отлично. Мартини дало о себе знать… Меня подсознательно тянет к нему, поэтому я до сих пор не отшила его.
– – Расслабься, принцесса, решил поздороваться, – что-то скрывая, ответил Вадим. – Что там у вас с Полковниковым? Решила на первом курсе парня отбить?
– Что ты несёшь? И ты тут причём? – чуть не подавившись, я уставилась на него.
– Вы же с ним на полу «кувыркались», —усмехнулся парень.
– Ты что, нервничаешь? Мне всё равно, что там говорят, – я лукаво посмотрела на него, пытаясь задеть его. Думаю это получилось.
– Миронова, что ты хочешь себе доказать? – только ухмыльнулся парень. – Не в ту игру ты ввязалась.
– Орловский, не удручайся, ты мне не интересен, и в игры я с тобой не собираюсь играть, спасибо за мартинию, – я попыталась встать, и отошла от стойки, приблизившись к танцующим людям.
– Принцесса, ты же уже представила меня без одежды? – приблизился Вадим, и чуть склонился ко мне. – Я тебе нравлюсь, просто доверься мне.
– Ты слишком самовлюблённый. Небось, у тебя встаёт только от своего отражения в зеркале, – отвернувшись от него, сказала я.
– Твой голос дрожит, – я почувствовала, как он приобнял меня сзади. Я прослеживала за каждыми его плавными движениями от шеи, плеч до талии. Дальше он не заходил.
– Я лишь хочу, чтобы ты оставил меня в покое, – прошептала я. Мои руки тряслись, стало не по себе.
– Пойдём и проверим, – схватив мою руку, повлёк меня куда-то. Да и я не сопротивляюсь, я не понимаю, что движет мной, но я хочу этого.
Он привёл меня в чью-то спальню, закрыв за собой дверь. Я не сильно пьяна, но рассудок немного затуманен. Он не отходил от меня, смотрел на меня.
– Вадим… – я стояла в каком-то трансе. ухмыльнувшись, он снял пиджак и бросил его.
Мои мысли перепутались. Я схожу с ума от его изысканной растрёпанности.
– Я совсем тебя не понимаю… – отчаянно прошептала я, отчего выкатилась еле заметная слеза.
В ту же минуту он рывком заткнул меня диким поцелуем. Казалось, вся его сдержанная ярость в момент вышла наружу. Моё тело меня не слушалось, я подалась навстречу его губам, зарываясь пальцами в мягкие волосы на затылке. Вадим целовал меня так, словно мои губы были его кислородом. Сердце билось часто и с перерывами, когда его настойчивые горячие губы прикасались к моим, а язык властно проникал в рот. В этом поцелуе он устанавливал правила, а я только и могла прижиматься к нему, цепляться руками за рубашку, как утопающий за соломинку, потому что ноги меня больше не держали.
Нежными, аккуратными движениями он начал снимать платье, ненароком прикасаясь чуть грубоватыми пальцами к нежной коже, а после во всю бродил по моему телу, будто пытаясь сейчас же заполучить моё тело, слиться. По ней сразу побежали мурашки. Вадим спустился к моей шее, оставляя красноватые засосы на ней, словно оставлял метки. А я задыхалась, хватала открытым ртом воздух, не замечая, что с губ срывались стоны. Он грубо кусал мои плечи, тут же зализывая укусы. А меня это сводило с ума, сводил с ума запах шоколада, сводила с ума ощущение его власти. Освободив желанное тело от ненужного, не дал долго ждать, снял с себя рубашку и брюки. Что он творит со мной? Ниже живота тянуло, мне было невероятно жарко. Я хотела большего.
Поддавшись искушению, я лежу обнажённая и невинная, перед ним. Смутно понимаю, что происходит. Алкоголь путал все мысли в голове. Как меня, такую невзрачную, с обычной внешностью заметил такой, как он, холодный, непробиваемый и эгоистичный красавец. Я даже ничего не делала, чем заслужила это?
С самого начала я запала на Орловского. Да, вот так стремительно и неосторожно. Он был в моём вкусе, его голос такой хриплый, запоминающийся, долго не выходил из разума. А взгляд сводил с ума, уничтожал всё внутри, заставлял желать себя. Раз он понравился мне, так может, сегодня каждый получит своего, и на этом закончится.
Я не заметила, как он навис надо мной. Смотрит, высматривает каждую деталь: выпирающие ключицы, рёбра, тазовые косточки, полную упругую грудь. Он спустился языком к груди, а потом обхватил губами сосок. С моих губ сорвался громкий стон, а дыхание сбилось. Каждое его касание, каждая грубость сопровождались моим стоном.Тело не слушалось, извиваясь под ним, я жестоко царапала ноготками его спину, он позволял это делать, ему нравилось. Это была боль на грани с наслаждением – как и его укусы на моих узких плечах, как и то, как он прикусывал мои соски. Это была сладкая пытка, которую хотелось терпеть вечно.
Вадим прикоснулся к влаге между ног, и я почти закричала от новизны ощущений. Он не останавливался, будто читал меня, мои мысли, желания. Внимательно наблюдал за моей реакцией. Внутри становилось только жарче, словно натягивалась пружина.
Он вошёл медленно, со всей осторожностью. Но боли всё равно было не избежать, и я почувствовала, как по бедру струится что-то тёплое. Вадим зашипел, а потом так же медленно вышел. Второй раз было не так больно, на место скованности пришло наслаждение. Я чувствовала горячую пульсацию члена внутри, и от этого совсем сносило крышу. Постепенно темп увеличивался, стоны становились громче. Я подавалась бёдрами навстречу, руками цепляясь за широкие плечи.
Напряжение в теле росло, это сопровождалось покалыванием в кончиках пальцев. Внезапно я замерла. Тело словно бы взорвалось, а перед глазами заплясали звёздочки. Меня трясло, а потом всё тело охватило негой и усталостью.
Через несколько фрикций Вадим тоже кончил с тихим стоном на простыни. Его губы пали на мои, в таком странном, нежном поцелуе. Я хочу находиться здесь вечно.
В следующие мгновения он просто оделся и ушёл, оставив меня одну. А я продолжала лежать, не способная держать свои эмоции. Слёзы полились сами собой. Я проиграла, но всё же получила свой приз.
========== 4. С головой в опиум. ==========
От безысходности душило. Может, я всё-таки ударилась об косяк, и теперь мне видится такой сон. Нет, это было так реально, что до сих пор чувствую это всем телом.
К-а-ж-д-о-й г-р-ё-б-а-н-о-й к-л-е-т-о-ч-к-о-й.
В любовных романах сексом занимаются по любви, а потом главные герои женятся. Хотя кому я вру. Романы…так все затянуто.
И что мне делать? Лежу тут как дура, не знаю, чего жду. Меня лишил девственности человек, который любил меня недолго…
Почему я? Вот дура, чего попёрлась с ним, хотя я и сама этого хотела, чёрт. Я ни капельки не сожалею, но чувствую себя прирученной собакой, сейчас скулящей в душе.
Теперь я знаю, что в этом деле он собственник, шея немного щипит, а про плечи вообще молчу, от этого даже приятно. Какой же мудак, свалил. А чего я надеялась, пьяная получила своего.
И что, мне ждать его, или он просто бросил меня, как шлюху…? Именно так я себя и чувствовала – грязной, использованной шлюхой. Мозг, затуманенный алкоголем, отказывался понимать что-либо. Моя причёска, сделанная в элитной парикмахерской, превратилась в обычные свисающие кудри, это даже к лучшему, они закрывают все покраснения и укусы – следы, что оставил за собой Орловский.
Макияж потёк от слёз, и помада стёрлась от поцелуев. Думаю, я смогу исправить это. Святая Мария, как же трудно пошевелить телом. Пока никто не зашёл и не увидел меня в таком виде, надо поднять свою тушку и вынести из комнаты.
На улице идет дождь, прямо под моё настроение. Окно немного приоткрыто, моя голова немного очищается с прибытием свежего спасающего воздуха. Я еле-еле влезаю в платье, туфли и вытираю лицо влажными салфетками. Привожу себя в нормальный вид. Надо уже выйти отсюда.
Я и не заметила, что он завёл меня на второй этаж. Небольшой коридорчик, украшенный цветами и семейными фотографиями, смотрится нежно и очень романтично. Дальше по коридору находятся ещё несколько комнат, я вышла из самой дальней комнаты. Поэтому музыку почти не было слышно. Спущусь-ка вниз и уйду отсюда, не знаю как, но уйду.
Прошло часа три, а народу не убавилось, надо найти Хину, хоть поздороваюсь. Но сначала надо посидеть, да, обязательно. С приличной так по размеру текилой я нашла удобное кресло и завалилась на него, наблюдая за веселящимися студентами, отпивая содержимое бодрящего напитка. Кто-то безудержно пил, кто-то, уже напившись прыгал, ну кто-то нормально танцевал. Весёлые прям вечеринки. Мне понравилось…
События развиваются слишком быстро, еще толком учебный год не начался, а тут такое. Как же бесит. Лицо ему расцарапаю, если появится ещё у меня на пути. Тупой Вадим…
– При-ри-вет, Лисичка! – Хина явно не теряла времени и как-будто выпила половину всего алкоголя, который здесь находится. Её глаза стали как щепочки, даже интересно как она на ногах стоит. От неё сильно несло спиртным, даже в двух метрах от меня. Зато искать её не пришлось. И что они заладили с этой лисой?
– Привет! Что-то случилось? – она что, ревела? Опухшие глаза девушки говорили сами за себя.
– П-п-а-цаны, таки-ие самов.самовлюбленные! О себе-е только заботятся, н-н-е благода-а-рные, – последние слова Хина еле выдавила из себя и уселась рядом со мной и душевно так обняла.
– Сильное заявление, – сделав немаленький глоток текилы, я спрятала её от девушки, которая похоже хотела выпить. Куда ещё-то?
Хина не была худышкой, но и толстой её не назовёшь, маленькая ростом, уселась рядом со мной, бормоча мне что-то под ухом. Меня это особо не волновало, я ни о чем не думала. В моей голове пронесся торнадо, черт, я как сгоревшее полено.
И эта Хина еще задремала, не думаю, что ей было по душе моё костлявое плечо, но всё же она успокоилась. Мне бы кто подставил своё плечо. Я так и заснула бы, если бы не увидела знакомые лица, выглядывающие кого-то. К нам приближались Димитрий и Максимильян. Их ещё не хватало. Второй похоже искал Хину, горланя её имя.
– Детка-а, прости, конечно, ты мне дороже моей внешности, я просто хочу выглядеть безупречно перед тобой, – начал будить Хину Соловьёв, видимо, он тоже достаточно выпил, раз не держал за зубами их ссору. – Пойдём наверх, вставай, милая.
– Никуда-а я с вами не пойду! Атстаньте от меня-я. Лисичка, помоги, – держась за меня, начала мямлить Хина, отбиваясь от Макса. А я что, я ничего. Парень, видимо, сдаваться не хотел, ловко схватил девушку, взял на руки, прося перестать его бить. Девушка тем временем уже рыдала. Ну что за люди?
Где моя прелесть, куда она делась?
– Верни мою последнюю радость в этом мире! – Полковников, видимо, не ушел с ребятами, да ещё и бутылку мою забрал.
– Солнышко, тебя не укачает? Ты и так уже хорошая, – Полковников прикинулся заботливым парнем, дразня меня алкоголем. Сам весь такой правильный, «трезвый».
– Я не в настроении с тобой спорить, извращенец, – буркнула я, сбросив маме смс, чтобы та позвонила. Теперь можно и встать. Дима, ухмыляясь над тем, как я еле-еле это делаю, взял меня за талию и положил мою руку себе на плечо. И мы поплелись на выход. В этот момент мне не помешает помощь.
– Спасибо, только не урони меня, и сам потом не падай, – откуда-то у меня ещё оставались силы язвить.
– Как идти сама, то не получается, а как что-то вспомнить, так ты первая, да? Кстати, где ты живёшь? – спокойно спросил парень.
– А-а, на Полярной-23. Мне мама звонит, она сейчас приедет, – не успев ответить, Дима нагло перехватил мой телефон и спросил как маму зовут. Чо? – Катерина Санна, – шепнула я.
– Алло. Екатерина Александровна, здравствуйте, меня Дмитрий зовут, я друг вашей дочери. Вы не волнуйтесь, я довезу её до дома, – его голос так спокоен, я бы ему доверилась.
– Привет, а она проблем не принесёт? Алиса у меня такая рассеянная, – Дима сделал на громкую, чтобы я могла слышать, и как всегда мама выставляет меня не в годном свете.
– Нет, что вы, она просто чудо, – он ещё и издевается, сдерживая смешок. – Даю ей телефон.
– Алло, где ты умудрилась встретить такого милого парня? Он душка, а красавец наверное какой. Всё, жду, милая, – этот сделал вид, что ему не в первой слышать похвалы в его адрес. Индюк напыщенный.
– Да-а, мамусь.
– Что с голосом? Говорила же много не пей, недотёпа. Наверное, Дмитрию просто жалко тебя стало, – сказала всего два слова, а она уже выводы составила, я отключила телефон.
– Ну поехали, – открывая дверь машины, сказал Дима. Мой любимый серебристый поршик. Не думала, что окажусь в его салоне. Главное не заблевать ничего.
Hollywood Undead – Hear me now
Полковников специально включил для меня спокойную песню, думает, засну. Но всё-таки не хочется спать. Рядом с ним, по крайней мере. Хватит с меня приключений. Для меня машины всегда были чем-то похожими на камеру, где ты заточена вместе с водителем. И атмосфера такая, выводящая на душевные разговоры. Странное воображение.
– Чего не спишь, время уже баиньки, – ещё один тут взрослый нашёлся.
– С тобой-то заснёшь.
– Удар в спину, – слегка улыбнулся Дима и посмотрел на меня. А как же дорога? Его взгляд опьяняет сильнее алкоголя. Чёрное поло смотрится на нём шикарно, все верхние пуговки застёгнуты, он кажется таким строгим, недоступным. Его руки сильные, не перекаченные. Сидит расслабленно и переключает взгляд, то на дорогу, то на меня. Интересно, где его девушка.
– Жарковато немного, не думаешь? – мне и правда было нехорошо. Я лишь боялась заблевать салон.
– У тебя там не жар? – проверил Дима, положив руку на лоб.
– Да нет у меня никакого жара, смотри лучше на дорогу, – отбросила я его руку. Вздумал тут еще трогать меня.
– Какие мы нежные. Что с волосами или ты так пришла? – со своей милой ухмылочкой спросил парень и убрал волосы с плеча, открыв весь взор на шею. Этого еще не хватало!
– Тяжёлая ночка? – его глаза сразу же наполнились холодом, как-будто он увидел убийцу. Его губы растянулись в ядовитой улыбке. И ему я теперь противна?
– Я думаю, это какая-то сыпь, я аллергик, – уверенно сказала я, вернув волосы на прежнее место.
– Не знал, что новая аллергия появилась. В виде укусов, – Он и их заметил.
– Я думаю это не важно, спасибо, что помог, – это всё так утомляет, я слышу его тихий неприятный смешок. Чёрт.
– Всегда рад помочь, – снова вернувшись в строй, ответил веселый парень.
Я закатила глаза и смело улыбнулась. Голова болела, но то, что я придумала, успокаивало, как опиум. Предвкушающее чувство захлёстывало меня с головой, я хотела испытать большую дозу. Только изменившись, я могу сделать это.
Мы остановились около моего дома.
– Ну раз готов помочь, отвези меня в понедельник в универ, – озорно ухмыльнулась я и коснулась щеки ошеломлённого парня губами, отблагодарив этим. – Удачных выходных.
========== 5. Идите на хер, Вадим Викторович. Здравствуй, оргазм. ==========
Быть или не быть, вот в чем вопрос. Быть.
В Москве нынче холодно, со всех сторон дует бешеный ветер, путая волосы. Я не обращаю на это внимания. Уже привыкла к достающему, воющему ветру и проходящему по всему телу, вызывая дрожь, холоду. Да что уж там: привыкла плакать по ночам, ведь слезы сами идут от собственной же глупости, привыкла быть серой мышкой, да еще и в руках хамоватого мальчишки.
В голове вьются воспоминания о той ночи, заставляющие анализировать, прощупывать каждый момент, слово, эмоцию, касания… Я не повела бы себя так безрассудно, так глупо, отдавая свою честь. Но как по-другому?
Почему нельзя просто беззаботно трахаться с кем-то, почему должна идти на поводу других. Мне восемнадцать с хвостиком, а живу с мамой. Хотя малолеткой кричала, что уеду от своей мамочки, буду жить в своей квартирке со смазливым мальчиком. Всё будет отлично, рожу ребеночка, там второго, а дальше как бывает в русских мелодрамах.
Только сейчас хотелось чего-то другого. Иметь какой-то движ в своей жизни. Уйти в запой, может. Или замутить с рок-звездой. Надо же что-то детям рассказать в будущем.
Я успела уже так скоро окоченеть всем телом. Бомбер цвета хаки немного спасает верхнюю часть тела. Но кожаная темно-красная юбка и черные колготки двадцать ден вообще создавали ощущение наготы. Одно радует, туфли надевать не пришлось, вместо них массивные ботинки на прямой тракторной подошве. Противные говнодавики, оказывают меньшее давление на ноги, но оно присутствует. Ох, Алиса, признай, тебе всегда будет удобно только в тапочках.
По видимому мой наряд оценили. Вечно люлюкающие бабушки сейчас сидели и шушукались, бросая на меня свои неодобряющие взгляды. Милым бабулькам теперь есть о чем поговорить, не умрут от скуки. Я очень заботливая. Как никак в одном дворе живём.
Сплетни сплетнями, а универ по расписанию. В этот раз Полковников приехал на тойоте.
***
– Настроение «мама, я буду в хлам?» – оценивая мой прикид, да и всю меня в целом, спросил Дима.
– Ага. Ушла в запой, надолго, может, не вернусь, – впервые улыбнулась во все тридцать два зубика. Пусть полюбуется.
– Безответная любовь, всё плохо, жизнь боль, подарите поршик, – сделав тон голоса ниже, можно сказать он поржал надо мной. Вот, кстати, где мой любимый поршик?
–Убил, избалованный мальчик.
Не то чтобы он не был прав, но что он знает? Не хочу думать об этом. Сейчас у меня любимая математика, ну конечно же, у Орловского Вадима как там его по отчеству. Даже в расписание не надо смотреть, тут просто не может все гладко пройти. Какого чёрта у него есть право преподавать. Недоросль. Надо пожаловаться, ну куда там всегда жалуются, и убрать его с глаз долой.
Мы уже подъехали, и на улице стояли две девушки, как будто ждали кого-то.
Дима вышел первым, чтобы помочь открыть мне дверь, но ему не дала сделать это одна из стоявших девиц. Она вцепилась в его шею, закрыв проход парню. Я думала она ему горло вскроет своими царапками. Без помощи парня я вышла из машины, обойдусь.
– Привет, коть. Мы с тобой так долго не виделись, я соскучилась, – от этого писка хотелось сдохнуть. Так и ушная раковина может отказать.
– Крис, ну че ты начинаешь, я же все сказал. Пусти.
Опа, мутки. Не буду я в это вмешиваться. Как и подруга визжащей девушки, которая уткнулась в телефон.
– Из-за этой, что ль, Дим? Кстати, кто она? – не получилось по быстрому уйти, эта фарфоровая кукла прожигала меня взглядом, приглашая поучаствовать в «очень» интересном разговоре поссорившихся голубков.
– Подруга моя. Андрейцева, отвали, – парень начал брезгливо отцепляться от Кристины.
– Так ты ее теперь трахаешь, ну ясно!
В этот момент она оказалась рядом со мной и взяла за волосы. Дима опешил, не успев удержать блондинку. Мгновенная ярость, пролетевшая у меня в голове, пробудила ударить ее как можно сильнее, чтоб руки не распускала. Благодаря своей быстрой реакции, как странно, я успела ухватить ее за крашеные кудри и потянуть на землю и поцарапать девушку своим новым маникюром. Блять, нормально нападать на невиновных?! Что за бредовый вывод она сделала?
– Алё-ён, – начала кричать Кристина.
Это Алёна после ступора всё же побежала на помощь своей подружке. Вот курицы.
Оставив троицу позади я направилась в аудиторию. Я понимала, что новость о потасовке быстро разлетится, но было все равно, я ведь защищалась, и если придется, повторю.
Добравшись до класса на третьем этаже, я прокляла всё и вся: универ, свои говнодавики, юбку, людей, этот день. Занятия начались, когда я еще плелась по второму этажу, матерясь себе под нос. Не церемонясь, я просто вошла в класс, добавив глухое «можно».
Недоучитель вовсе не заметил Миронову, также продолжал записывать формулы на доске. А вот Жанна, староста группы чуть не подавилась собственной слюной. Все начали перешептываться, косо смотря. Зря старались.
– Ха-ха, шлюшкам все можно, – специально сказала громким шепотом Ульяна Хомякова, секс-символ нашей группы.
– Я слышала, ты новая подстилка Габриеля? Как жаль, я только что видела его с другой. Ну так что, Хомякова? – я остановилась у первой парты в порыве злости, как раз рядом с ней и Орловским, он был за спиной, маленькая судорога мельком пробежала по спине и кончикам пальцев. Чувствовалось, будто он вникал в происходящее. Мне стало не по себе от того, что я сказала, но пути назад не было.
Даже я, такая непросвещенная, знаю кто такой Габриэль Рукавица. Еще один смазливый, знаменитый мальчик. У него необычное сочетание фамилии и имени. Просто он с Украины. Еще у него интересные черты лица, его особенность: немного выпуклые яркие глаза, с оттенком серебра. Небольшой вздёрнутый нос и губы бантиком, что выглядело мило. Кроме того, слегка смуглая кожа и светлые как платина волосы придавали парню экзотики. Жаль, не в моем вкусе. Как говорят: «на вкус и цвет».
Ульяна уже хотела что-то добавить, как вмешался Вадим. На его лице была ухмылка, которую он сразу же убрал.
– Ульяна, – сделал паузу Вадим и подошел к Хомяковой. – Как ты выразилась, «шлюхи» – существа ранимые, думаю, не стоит обижать Миронову.
Надежда на то, что я ослышалась, рассеялась также быстро, как и я на мгновение получила удар в поддых. От него. В грудь больно отдало от такой плохой шутки. Как он посмел, как раз он и забрал ту железобетонную защиту. Мою честь, невинность. Казалось бы, он сказал правду, в то же время – ложь, ужасную шутку, без доли правды. Казалось, стоит ему хоть словечко бросить в мой адрес, я рассыплюсь.
Однако я могла бы посмеяться, да вот смешинка в рот не попала, и захотелось так ударить его, чтобы запомнил навсегда мою боль. За ночь, за его уход, за ядовитые мысли в голове, за тупое слово – «шлюха».
Я ударила. Расстояние позволило сделать хороший размах. От души, родной.
Ударила, так больно. И для него и для меня. Кисть пронзила острая боль. Все были в шоке, даже в ахуе, а Вадим Викторович что-то орал благим матом.
– Ненормальная, блять, что ты творишь?! – не сдержался Вадим, смотрел как ребенок, которого толкнули в лужу. Только у него был нос в крови. Я словно была рождена для этого удара, ведь всю злость в него вложила. Только на душе как-то гадко, ему больно, и мне, а я могла бы этого не делать. Он так зол сейчас, будто внутри него бушует чёртов дикий зверь, и хочет загрызть маленькую девчушку. Теперь мне стоит бояться его.
Он ударит меня? Я невольно попятилась назад, держась за больную руку, белая кожа костяшек окрасилась, посылая больные импульсы в мозг.
Он словно стал ещё выше, возвышался надо мной на целую голову.
Вадим начал размеренно дышать и подошел ко мне вплотную.
– I will punish you. Но сначала я отведу тебя в травмпункт, резвая. Узнаю, что кто-то свалил, познаете гнев Зевса, ждите конца занятия, гниды.
Я вовсе потеряла дар речи, как и все, впрочем. Никто не понял, что он сказал по английски, кроме меня и Жанны, конечно, мы вместе ходим на уроки английского. И кто знает, что он имел ввиду, но точно знаю, что мне конец.
Вадим
Да она ахуела, мало того, что опоздала, приперлась в короткой юбке, хер посмотришь на неё, моему приятелю не объяснишь же, что она мимолетом была, так она мне еще и в нос ударила, ненормальная.
Так смотрит еще жалостливо, снизу вверх, как ребенок, не понимающий, что сделал. Бестия. Я точно её накажу.
Эти потерянные глаза смотрели, то на разбитый нос, то на свою руку. Надеюсь, ей стыдно. Мне пришлось тащить ее в больницу, удар хороший получился, ее нежная кожа на костяшках сразу же отреагировала багровыми пятнами, все больше набухающими от удара. Бедная, даже сказать ничего не смогла, так чуждо для нее это всё.
Мы мигом добрались до травмпункта, но как всегда там была очередь. Представляю, человек умирает, а ему говорят «очередь». Место было гиблым, голые, психиатрические стены, тусклый свет, странные люди, смотрящие за тобой. Нет, мы же не ошиблись отделением.
