Текст книги "Один черный другой белый... (СИ)"

Автор книги: Ясная зоря

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Тебе нравится мой бег?! – спросил кот.

– Безумно! Ты очень красивый... – вслух выдохнул я.

– Ты тоже красивый! – вдруг вырвалось у Снежика. Он комично хлопнул себя лапой по рту. Я ничего не сказал на это, только махнул дарну, мол, следуй за мной. А в груди приятно потеплело. Значит, все-таки не безразличен... Кобыла пошла шагом, потом наклонила голову и жадно стала пить. Котенок трусил рядом, вдруг прислушался к чему-то и резко ударил лапой по воде. Из нее вылетела приличная крупная рыбина. А вот и обед. Мы сделали короткий привал. Я пожарил рыбку на костре. Объедение! Оборотень был того же мнения, с урчанием поглощая нежное филе. Мы с сожалением покинули гостеприимную полянку, на которой остановились. Весь день мы неслись без остановок, только иногда пуская лошадь шагом, чтобы они попила. Вечером в воздухе появился отчетливый запах дыма.

Мы приехали! Внизу, с вершины холма, где стояли мы, была видна плодородная долина, а в ее центре находилась ярмарка. Снежному пришлось перекинуться обратно в человеческое обличье. И плащ пришлось надеть как положено. Через полчаса мы были на ярмарке. Котенок жался ко мне. Но слава духам, люди и мои сородичи не настолько глупы, чтобы лезть к одиночке-нэко. Я быстро купил Снежику одежду, правда перед этим очень яростно поспорил за цену с торговцем. Забежав в темный переулок, дарн переоделся. И мы пошли по рядам, собирая для котенка вещи. Так мы проходили 2 часа. Снеж обзавелся сумкой, сменной одеждой, метательными ножами, двумя парами обуви, нитками, плащом и одним одеялом. Затем мы отправились к посту дарнов, он был в полукилометре от ярмарки.

– Вот и все, дальше мне идти нельзя, – прошептал я. Дарн споткнулся и удивленно посмотрел на меня.

– Ты не пойдешь со мной? – голос котенка дрожал.

– Прости. Я не могу, – ответил я. Снежный обнял меня, уткнувшись в шею. Я крепко прижал котенка к себе. В последний раз жадно вдохнул нежный аромат подснежников. В последний раз сжал в объятиях своего возлюбленного. В уголках глаз дарна собралась влага и соленые слезы потекли по щекам.

– Не плачь, маленький. Так надо, – сказал я ему, стараясь не выдать себя. – Мы еще встретимся, мир тесен...

Я достал из сумки серебряную сережку. Я купил ее еще давно, просто она завалялась у меня в кармане. И проколол белое треугольное ушко. Всхлип. Я слизнул выступившую кровь. Так айры отмечают свою пару, своего супруга. Пусть об этом никогда не узнает Снежик, никогда не услышит от меня три заветных слова. Но я буду помнить. Золотистую метель его глаз... Веселый смех... Тепло тела... Его дерзость и смелость, которые меня покорили... Тонкий стан... Я думал он, награда моей жизни... Мое сокровище... Но пути наши расходятся... Возможно, ты все-таки что-то понял, мой котенок... И я всегда буду надеяться... Сердце занемело от тоски и горечи. Я не смог удержаться и поцеловал возлюбленного в губы. Он замер и стал отвечать, неумело лаская мое небо языком и стараясь поймать нужный ритм. Сладкий, нежный и навсегда мой... В один миг Снежный отстранившись, кинулся прочь. А я стоял и смотрел в след. Беззвучный крик вырвался из горла. Больно...

Я пришел в трактир поздно, надо было закупить еды домой. Заказал номер и поел. Мир резко утратил все краски. Я не обращал внимания на внешние раздражители, просто упал на кровать и забылся сном без сновидений. Вдруг меня словно водой окатили и я проснулся. Все вопило об опасности. Я не мог понять в чем дело. Комната, ночь, все спокойно. Но меня как магнитом тянуло на улицу, далеко отсюда. Страх, обреченность, смирение, боль... Это не мои чувства! Не может быть! Это Снежик! Что-то случилось! Я тихо зарычал. Кто посмел причинить вред МОЕЙ паре?! Обряд был проведен. И подтвержден. Между нами установилась связь... И я не дам причинить вред своей паре. Удлинившиеся клыки обнажились в угрожающем оскале...

Холодно. Порывы ветра, заставляют дрожать обнаженную фигурку, распятую на стене. Отступник, связавшийся с темными отродьями, на нем отчетливо ощущался этот запах, да и как дарну удалось выжить после набега нэко? Неизвестно. Но преступление было совершено. Скверну очистить может лишь свет. И поэтому, чтобы вернуть душу, заблудшую во мраке, тело должно сгореть в священном огне. На рассвете отступник будет сожжен. Но не смирится с унизительной ролью он, не взмолет о пощаде. Он сохранит слова, пусть никогда не произносимые вслух. Но синие глаза сказали все сами. И он понял. Вечно будут звучать хранимые заветные слова. Я люблю тебя. И не страшно за это сгореть на костре... И не важно, тело лишь пепел по ветру... А душа, затрепетав, понесется вверх к любви. За такое не жалко сгореть... Ведь сердце и душу отдал он тому, кто призван судьбою. И жар пустоты больше не страшен, ему нечего терять, но есть что защищать и для кого бороться. И там на высоте, он будет наблюдать за радостью своей и страстью.

Но не дано было свершится огню. Тьма поглотила свет.

Темные тучи закрыли ночное светило, мрак упал на землю. На мгновение во тьме мелькнула синеглазая тень, но затем снова скрылась между деревьев. Белые не заметили ее. Мягких осторожных шагов не услышало бы и чуткое ухо рыси – главного хищника этих земель. За спиной айра крадется темень, укрывая своего сына надежной черной вуалью. Он замер. И запрокинув голову, издал настоящий звериный вой. Дарны похватались за оружие. Крик убийцы, крик охотника. И сегодня его ночь... Воздух вибрировал от мощного голоса. Оборотни содрогнулись, обнажили клыки. Из тьмы в свет факелов вылетела тень. Зубы ощерены в зверином оскале, немаленькие когти вышли из пальцев, а глаза горят такой яркостью и злобой, что хочется бежать. Но белые, отбросив всякий страх, кидаются на кровного врага. Убить! Требует кровь. Грозный рык и мощное тело бросается вперед! Бежать нет смысла! Под черными когтями рвутся жилы, летит кожа клочьями и ломаются кости. Тень уходит от чужих ударов, извиваясь, словно кобра. Рык, бросок, вцепиться в глотку – первый враг готов. Крики воздух режут, боль терзает, рвет и мечет. А синие глаза с насмешкой смотрят, чужая боль для айра – так пленительно-прекрасно. Замелькали в тьме кошачьи когти, завертелось тело в пляске. Вот три тела хладно стынут на земле, в траве багряной. Страх мелькает в белых лицах и несется дикий смех над головами. Вновь прыжок, бросок и кровь брызжет на землю. Так кончает свои года последний его противник. Охота завершилась...

Когда мой зверь все-таки вернул контроль человеческому разуму, трава вокруг была красной от крови и 13 тел валялись тут и там. Неужели это я сделал?! По подбородку стекало что-то. Я слизнул каплю. Соленый вкус тут же вызвал удовлетворение хищника. Клыки и когти были в крови. Вышла на свет моя темная половина, которую я стараюсь держать в узде. В этот раз все вышло из-под контроля... Уши уловили тихое поскуливание и плач. Мой котенок! Я кометой бросился к нему.

– Сволочи! – прошипел я, яростно сдирая веревки, удерживающие дарна. Крепко прижал дрожащее тельце к себе. Нашел одежду Снежного и замотал его в плащ.

– Теперь я никогда тебя не покину, – шепнул я на треугольное ушко.

– Не покидай.

* * *

Я несся вперед, не жалея кобылку. Сейчас надо как можно дальше убраться от ярмарки. Мы быстро-быстро собрали вещи и пустились в путь. Рядом с лошадью белой стрелой мчался дарн. Эта бешеная скачка продолжается уже шесть часов. Не знаю сколько мы еще протянем. Кобыла уже начинает сдавать, боюсь, что околеет. Да и котенок уже на пределе. Я свернул к речке, натянул поводья и слез с лошади. Она тут же стала жадно пить. Хорошо, что вода была теплая. Я обтер кобылу чистой тряпицей и увел в лес, через пятнадцать минут поиска нашел симпатичную поляну. Оставил пастись животинку там, привязанную. Вернулся к Снежику. Кот тоже пил и никак не мог напиться. Услышав мои шаги он поднял треугольную мордочку.

– Как ты? – спросил я, нежно гладя спину зверя. Ласковое мурлыканье в ответ и мне облизывают лицо.

– Посторожи вещи и лошадь, я пойду поохочусь.

Мой зверь уже беспокойно завозился внутри. И я легкой рысью понесся по лесу, прислушиваясь к его шорохам и звукам. Тихий треск сухих веток и опавших листьев. Ноздри уловили запах травоядного животного. Тело напряглось и рвануло в нужном направлении. Прыжок, достаточно длинный, и я рядом с молодым олененком. Малыш не успел и шага сделать, а острые когти уже вспороли мохнатый бок. Клыки впились в горло. Горячая кровь наполнила рот. Животная половина жадно стала глотать. Я не стал сопротивляться, слишком много сил потратилось на слияние, а нет ничего лучше крови для их восстановления. Когда я с тушей на плече вернулся к Снежу, на поляне уже горел костер и булькал в котелке суп. Моя пара, до нельзя довольный и гордый, сидел на одеяле и ждал меня. Увидев меня, он радостно вздохнул и похлопал рядом с собой хвостом. Я, пряча улыбку, положил оленя на землю и подошел к любимому... Вдвоем мы разделали и приготовили нежную оленятинку. И сытно поев, легли спать. Я тихо мурлыкал котенку, прижавшемуся к моему боку, и он быстро уснул...

Разбудил меня мой зверь, очень заинтересованно к чему-то принюхивающийся. Сквозь сон, я уловил терпко-сладкий аромат, а чуткие уши услышали тихие всхлипы. Морфей тут же ушел, махнув на прощание. Я распахнул глаза. Рядом со мной скулил Снежный, подтянув колени к груди. Ноздри жадно втянули желанный запах, запах текущей омеги. Одним плавным движением я оказался рядом со Снежиком, нависая сверху. Розовые, призывно приоткрытые губы, сами подались вперед. Мой язык тут же скользнул внутрь, щекотал нежное небо, проводил по деснам, исследовал острые зубки. Чужой язычок проник в мой рот и начал хозяйничать там. Мы посасывали языки друг друга, сплетали их в страстном танце, прикусывали губы. С громким чмоком я оторвался от ротика моей пары. Губы бегло покрыли лицо поцелуями и я зарылся носом в белые прядки. Добрался до нервно подрагивающих ушек и медленно лизнул одно, чуть прикусив острый кончик. Мой мальчик задрожал, теснее прижимаясь ко мне. Я понежил и второе ушко дарна, вызвав просительное мяуканье. Это возбуждающе подействовало на меня и с тихим рыком я прижал Снежного к земле своим телом. Котенок тут же начал ласкать и меня. Уши начали и покусывать, и вылизывать, и посасывать... Я поцеловал белую кожу на шее омеги, пальцы уже бежали вниз по грудке, расстёгивая пуговицы на рубашке. Пальцы неторопливо провели по хрупкому телу. Мягко. Ласково. Тепло. Нежно. Белый запрокинул голову и выгнулся навстречу мне. Его руки на ощупь сжали мои соски сквозь ткань, дернули шнуровку на горле рубахи и стали стягивать ее с меня. Вылизал каждый сантиметр нежной кожи груди, вернулся к ареолам сосков. Розовая горошенка тут же попала в плен моего рта. Снеж тихо-тихо выдохнул и прижал ушки к макушке. Наигравшись с чувствительными сосочками вдоволь, я опустился ниже на плоский животик. Решил немного попроказничать и белая кожа стала покрыта багровыми метками моих засосов. Шустрые пальчики залезли в штаны и вытащили мой длинный черный хвост, помассировали основание, погладили, опуская взъерошенную шерстку и засунули самый конец в горячий, мокрый ротик. Я задрожал, по телу пошли мурашки – мальчишка добрался до моей эрогенной зоны. Я посмотрел в золотистую метель глаз, покрытую мутной пеленой похоти и желания, взгляд сам по себе переместился вниз, наблюдая за первой провокацией. Красный язычок дразняще облизнул пухлые губки и скользнул обратно. Дважды провоцировать меня не надо. Миг и я терзаю ротик малыша своими губами и языком, грубо покусывая его нижнюю губу. Эрекция уже болезненно упиралась в грубую ткань штанов, принося неудобства. Но я старался не обращать на это внимание. Ремень, удерживающий штаны любимого, был откинут в сторону. Мое горячие дыхание обожгло низ живота дарна. Резко стянул со своей пары штаны. Теперь моим глазам открылось великолепное зрелище – котенок совсем голый, с красными как у рака щеками и смущенно прижатыми ушками. Пальцы нежно погладили худенькие, но стройные ножки. Маленький всхлипнул и бесстыдно раздвинул их. Губы припали к выпирающей тазовой косточке, любовно поцеловали гладенький лобок Снежного.

– Йор... Йори... – позвали меня по имени. Я успокаивающе потерся о бедро омеги и коснулся влажной, подрагивающей головки. Маленький опять захныкал, прося о продолжении. Мой язык нежно прошелся по всей длине, немного прихватывая кожу губами. Пальцы, чуть надавливая, массировали яички любимого, срывая с его губ непрерывное постанывание. Ртом я заскользил по возбужденной плоти вверх-вниз. Помогая себе пальцами, я захватил головку члена белого в рот. И стал медленно заглатывать его, получая своеобразное удовольствие от процесса.

– Ааа... ммм... – вскрикнул Снеж и кончил мне в рот. Проглотив все и отстранившись, я тепло взглянул в глаза своей паре. Закинув ноги дарна на свои плечи, я раздвинул ему ягодицы. Моему взгляду открылось плотное колечко, которое сочилось прозрачными капельками. Я отвел в строну нервно бьющий хвост котенка. Стал прерывистыми движениями вылизывать промежность. Полувсхлип-полустон в ответ. Наконец я коснулся кончиком языка горячего и мокрого центра. Очертил его контур, анус рефлекторно сжался. Но я толкнул язык внутрь, сжав попку омежки и не давая ему отстраниться. Нежно погладил скользкие бархатистые стеночки внутри. Прекратил, резко притянув малыша к себе на колени. Тонкие пальцы легли на мой пах и сжали его. Я не сдержался и со стоном сжал талию котенка. Ткань съехала вниз до колен, позволяя Снежному увидеть мое достоинство. Прижав малыша к себе, снял мешающие штаны. Скрестив ноги у меня за спиной и обняв за шею, мой мальчик потерся промежностью об мой член. Я надавил на пухлые губки указательным пальцем и мою руку начали тщательно посасывать. Я вовлек дарна в поцелуй, терзая рукой ушки. В задний проход ввел два пальца. Болезненное мычание мне в рот. Но я не остановился. Пальцы с трудом растягивали тугие стенки. Вдруг малыш замер и, отстранившись от моих губ, с урчанием насадился на пальцы. Кажется, нашлась нужная точка и угол. Убрал пальцы и вошел в омегу. Он вскрикнул.

– Потерпи, маленький... – шепнул я на белое ушко. Прикусывая губки, Снежный затих. Я подождал немного и толкнулся в узенькую горячую глубину. Мой хвост нежно гладил спинку оборотня. Подхватив его под ягодицы, я задвигался. Быстрыми и неглубокими толчками. Кожу на плечах вспороли острые коготки. Шершавый как у кошки язычок заскользил по плечам, собирая красные соленые капельки. Вдруг болезненное мычание прекратилось. Я заглянул в кремовые глазки. Они были широко распахнуты, а зрачок стал едва заметной вертикальной щелкой. Гибкое тело подалось назад, насаживаясь глубже. И снова вперед, прильнув к моей груди. Бедра двигались мне на встречу, стараясь поймать мой ритм.

– Й... ммм... ори! Быстрее!

Как хочешь, маленький. Мой член страстно и глубоко вбивался внутрь Снежика. Он уже поймал мой темп, и мы двигались в унисон. Крики чаще стали слетать с припухших от поцелуев губ. Я заткнул их жадным поцелуем.

– Я люблю тебя! – выкрикнул я, чувствуя, как за гранью восприятия уже накатывает волна оргазма. Она мощным потоком захлестнула меня, сердце ускорилось, в глазах потемнело. А меня трясло все сильнее, я со вскриком излился в свою пару. Он дрогнул подо мной и теплая сперма залила живот. Напряженное тело котенка обмякло и повисло на мне. Я вышел из усталого омеги. Вылизал впалый животик, ножки, попку. Вытер с себя сперму. Собрал наши вещи, нагрузил лошадь. Замотал спящего белого в плащ и, подхватив на руки, залез на кобылу. Я вез свою пару домой...

ЭПИЛОГ.

Пять лет спустя.

Блики от огня в камине уютно освещали комнату. В кресле сидели двое. Темный нэко, с пронзительными синими глазами, держащий в кольце рук дарна. Оборотень доверчиво прижимался к айру. Он нежно целовал белые ушки с двумя темными полосками. Дарн довольно мурлыкал в ответ. Руки темного лежали на заметно округлившемся животе своей пары. Нэко стал охотником и отлавливал диких зверей, за определенную плату, разумеется. А его супруг ждал его дома, хлопоча по хозяйству. А через 9 месяцев на свет появился маленький сероволосый и синеглазый комочек, который унаследовал от родителей самое лучшее и стал настоящей шкодливой катастрофой семейки...

P.C. Пожелаем им удачи и терпения!