Текст книги "Крылья "Поиска". Эпизод 1: Потерянное пространство"

Автор книги: X-perimental

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Мерси встрепенулась. Она-то думала, что находится вне его поля зрения.

Эган снова повернулся к нему.

– Мистер, кем бы вы ни были, вы – агрессор. Поэтому придержите свои угрозы, пока моя напарница не прожгла вам ещё чего-нибудь. Например, ваш дерзкий язык.

Эган отвернулся и тронул носком ботинка закопчённую жестяную банку, валяющуюся под ногами.

– Дымовая шашка.

Мерси разглядела остатки белой краски и каких-то надписей. Припомнила, что среди мусора такие жестянки валяются здесь повсюду. И копоть на стенах.

– Защитников обстреливали дымом, хотели сломить, взять живьём, – продолжил Эган, и снова повернулся к задержанному, – как, по-вашему, для чего?

Ответом стало молчание. Мерси живо представила себе город, окружённый и утопающий в дыму. Вспышки выстрелов и крики среди мглы. Самодельные фильтры из чего попало. И измождённых колонистов в масках, латающих пробоины в стенах.

– Вот откуда у здешнего воздуха этот привкус гари... – подумала она вслух.

Уловив краем глаза движение, она обернулась влево. По воздуху двигалось нечто вроде футляра с четырьмя фонариками по углам. Узкие жёлтые лучи подсвечивали пыль у земли. По приближении, гравилучевой сапёрный дрон развернул лучи кверху, расширил их до конусов и стал плавно подлетать к мехскафандру, цепляясь уже за воздух. Нарастающий ветер от него погнал клубами пыль по сторонам. Эган решил отойти, и напарница последовала его примеру.

Дрон завис над лежащим, снизился до пары метров. По радио зазвучали странные переливчатые трели.

– Сканирует. Пускает разные провоцирующие импульсы, – пояснил Эган.

По радио донеслось:

– Сапёр отряда шесть группе "Поиск": опасности не вижу.

Лётчица поддержки почувствовала новый приступ головной боли, подкатывающий плавно, украдкой. Её передёрнуло, замутило. Устало вздохнула, ссутулилась, оперлась на "Зонтик". Самопомощь пикнула, ввела средство. Эган смерил её сочувствующе-скептическим взглядом.

– Тебе, похоже, самой нужен медик.

– Ничего особенного, – она подняла голову и прищурилась столь же скептически, – отклонения незначительны, нет даже сотрясения. До базы точно доживу... – Улыбка у неё получилась какой-то ироничной. Радио запищало вызовом на личной частоте. Зазвучал знакомый мягкий мужской голос.

–"Поиск", это "Жаворонок", мы в точке три, подтвердите.

– Отлично, Петя, – ответил не по формату Эган, – скоро будем.

Эган ободряюще взглянул на Мерси, затем перевёл глаза вправо.

Из-за баррикад показались трое в бетонно-серых экзоскафандрах, с оружием в руках: один с офицерскими знаками, другой с красным крестом на белом фоне на груди. Третий держал ещё какой-то пульт. Узкие затемнённые стёкла шлемов, через которые можно было угадать глаза. На плечах нанесены символы КСР: ракета с пламенем из дюз, переходящая в клинок меча. Космические десантники были гораздо стройнее, компактнее и лёгче: на их фоне фиолетовый мехскафандр выглядел сущим тяжеловесом. Из-за баррикад появились ещё двое, прикрывающие группе тыл.

– Кто это такой? – спросил командир группы, с интересом разглядывая фиолетового с некоторого расстояния.

– Похоже, здешний завсегдатай, – ответил Эган, – не знаю, чего он от нас хотел, но пришлось его обездвижить.

– Вы осмотрите его сами, или это сделать нашему специалисту?

Мерси закинула излучатель в крепление за спиной и присела возле лежащего.

– Сами.

Ей, в конце концов, стало любопытно. Отыскала на груди скафандра нужную точку, положила на неё левую руку – контактный порт медсистемы располагался на перчатке с краю ладони. Теперь всё работало: на стекло ей отобразились параметры – пульс, температура, индексы реакций организма и прочее, поддерживаемое далеко не новым, но полноценным блоком самопомощи. Также отобразились емкости с неизвестными – то есть, подписанными нестандартной кодировкой веществами в блоке капиллярного ввода. Никаких записей о шоковых реакциях, травмах или отклонениях, в том числе в ногах, Мерси не нашла.

– Тут всё в порядке, проблем не вижу, – объявила она. – Вопрос лишь, что в капсулах...

– Узнаем на базе, – отметил Эган. – Ты всё?

– Минуту... – для полного порядка она выдвинула из щитка на правой руке рамку сканера-томографа и стала водить вдоль повреждённых ног скафандра. На стекле появилось невнятное изображение. Сквозь одежду эта штука работает вполне, но через такую броню что-либо увидеть можно только там, где пробито. Обследовав оплавленные пробоины и убедившись, что они не сквозные, лётчица поддержки "Поиска" сложила рамку и выпрямилась.

Эган обратился к солдатам:

– Готово, он ваш. Как только подберёте его, осмотрите всё вокруг повнимательнее. Подозреваю, он мог выбросить что-нибудь интересное, пока тут лежал. Пойдём, Мерси, глянем, не попортил ли он нам "коня"...

Серебристая "пуля" плавно проявилась из-под маскировки. Эган медлил, гоняя по стеклу шлема какие-то изображения.

– Ну вот, Мерси, мы с тобой – первые земляне, за столько лет побывавшие в этом городе. Как ты себя чувствуешь?

– Нормально.

– Прокатишься за рулём? Мне бы заняться кой-какими данными по свежим следам... Открой мне доступ к трек-файлам своего оборудования.

Она уселась за руль, широкий и удобный, вполне достойный байкера, из тех, что колесили по дорогам Земли в старые времена. Активировала систему. Пора вспомнить, как этой штукой управлять. Эган устроился сзади; он уже был полностью поглощён внутренним миром компьютера. Перевела вверх рычажок тяги; зелёное свечение плавно подняло машину с бетона. Сила луча, то есть, высота над поверхностью, стояла на стандартном значении.

"Так, плотность луча, формы гравиподошвы, ещё некоторые функции... хм, сейчас это всё ни к чему..." – Мерси плавно ускорилась, скользя между баррикад по пандусу вниз, и направила машину чинно по шоссе в сторону площадки космопорта. Пересекли кольцевое шоссе, миновали перекрёсток, буквально два поворота, и открылся вид на приземистое, мощное, широкое здание, на крыше которого виднелся остроносый силуэт корабля. Через крышу соседнего, что пониже, проходила эстакада для въезда. Из динамика, что возле уха, прозвучало:

– Всем, это "Фокстерьер-один": установили контроль над складом. Чисто.

– Ну вот, – проворчал Эган, – смылись спидерщики-то... Ну и хорошо: покажут нам своё логово.

========== Часть 3 ==========

Въехав на площадку, разведчики оказались прямо возле «Жаворонка». Этот корабль был подобен военным, так что никаких иллюминаторов и остекления кабины у него не было. Сплошная гладкая обшивка цвета серых скал, ничего лишнего. Серо-блестящие грани, треугольные крылья изменяемой площади, острый нос, антенны, обращённые назад; плоская башенка и два ствола турели обороны нижней полусферы. Стоял он на трёх телескопических опорах без колёс. Под его тенью, достаточно большой, чтобы в ней разместить, к примеру, несколько палаток, на бетоне лежала спускаемая погрузочная площадка с бортиком по одной стороне. Мерси завела ховербайк прямо на площадку и погасила лучи.

– Отлично, мы в "приёмном покое", – сказал Эган по связи. – Поднимайте.

– Поднимаем, – воодушевлено сказали в ответ.

Тихо, шипяще загудело, и, поднявшись на высоту метра в три, площадка стала полом внутреннего помещения, где автоматически включился свет. "Приемный покой" – гласила белая надпись на серой переборке.

"Жаворонок" был серийным транспортом медэвакуации, построенным во Вторую волну. Этакий большой летающий реанимобиль. Или мини-больница. Здесь было всё для первой помощи и реанимации, для быстрой и бережной транспортировки пострадавших. Когда его передали "Поиску", медицинское оборудование демонтировали, превратив корабль в мастерскую и лабораторию. Прочие плюсы специальной машины остались.

Теперь здесь вместо каталок громоздились вдоль стен состёгнутые вместе универсальные гермоящики с оборудованием и инструментами; лежала большая антенна, несколько грави-излучателей, похожих на большие фигурно деформированные, блестящие тёмным металлом стаканы. Сохранилась и одна из каталок: на ней вместо больного лежал какой-то вытянутый, причудливой формы корабельный прибор с кабельными шлейфами.

Из приёмного покоя внутрь вели сразу две шлюзовые камеры. Мерси спешилась, нажала кнопочку пульта на стене; гермодверь с легким шелестом отошла. Эган, до сих пор с головой погруженный в свой компьютер, "на автопилоте" зашел в камеру следом за спутницей. Зашумело где-то сверху: пошла процедура смены воздуха, проверка на радиоактивность, токсические и инфекционные агенты. Вторую дверь подсветило зелёным, затем она открылась.

– С возвращением, – раздалось из динамиков внутреннего оповещения.

Они оказались в комнате, которая изначально служила операционной. В центре к потолку крепилась характерная люстра всестороннего освещения, однако у стены стоял верстак: бортовой техник делал здесь свои наиболее сложные работы. Углы, как водится в таких случаях, были заставлены ящиками и шкафами, прикреплёнными к стенам и друг другу: так положено на кораблях. Белые стены, серый пол приятной текстуры под тёмный гранит; мягкий свет исходил из светоэмиссионных полос (как большой светодиодный кристалл, излучающий равномерно всем объёмом) между стенами и потолком.

Проход, достаточно широкий, чтобы разминуться в разгаре работы, дальше плавно изгибался, мимо дверей лаборатории и хранилищ, миновал дверцы жилого отсека, санузла, и выходил в рубку. Здесь каждый был на посту.

Техник Пётр Лашин, сидящий перед огромным дисплеем корабельного коммуникатора, встречал их вполоборота. Он служил здесь с первого своего дня в "Поиске". Всем своим видом это был мирный, затейливый и находчивый технарь. Среднего роста, немного шире коллег в плечах и фигуре, с рыжими курчавыми волосами. Не раздумывая насчет своей внешности, он носил серый с оранжевыми элементами рабочий комбинезон механика со знаком ЭКСиС.

Пилот Виктор Тван, напротив, был высок, строен, выглядел подтянутым и загорелым. Его чёрные волосы были немного короче, чем у Мерси, а точёное, словно ветрами далёких планет, лицо видом вполне соответствовало его профессии. В чёрном жилете поверх белой рубашки с коротким рукавом, чёрных брюках с блестящими кнопками на карманах, он несколько напоминал рок-музыкантов XX века, на заре этого направления. На груди его блестел пилотский значок в виде серебряного орла, выдаваемый тем, чей налёт парсеков превышал определённый рубеж.

Эган, выдвинул стул от стола кают-компании, уселся и отсоединил шлем:

– А вот и мы.

Мерси оперлась на перегородку возле коммуникатора, подняла стекло. Чувство приятной усталости победителя, заработавшего отдых, овладело ею.

– Петя, поможешь снять крылья?.. – она искоса пустила взгляд на техника, который ей в таких вещах никогда не отказывал. Рабочий момент. Петя взглянул на Эгана, на борту выполняющего роль капитана.

– Оставьте всё до базы, – отрезал Эган. – Все по местам. Поднимаемся.

– Так сразу?

– Десантникам нужно посадочное место для транспорта. И у нас есть дела наверху.

– Ох. Даже переодеться не дашь?.. – с укором вздохнула Мерси.

– По данным, которые я вижу, ты получила "электромагнитку" в дозе на несколько лет вперед, по нашим нормативам. Совершенно пока неясно, что это была за штука, от которой с ума сходила твоя электроника. Тебе ли говорить о том, чем это чревато. Поэтому мы сейчас максимально быстро летим наверх, и как только стыкуемся, ты немедленно отправляешься в медотсек. Это приказ капитана "Жаворонка" – вам, лейтенант Мерцедес Сигиль. – Он отчеканил последнюю фразу, глядя на неё снизу вверх столь серьёзно и настойчиво, что вся истома мигом испарилась, и она вытянулась по струнке.

– Есть, капитан, – взяла под козырёк.

– Вик, поднимай машину аккуратно, не пыли. Вольно, лейтенант. По местам.

Эган занял штурманское место справа; Петя пристегнулся у коммуникатора; Мерси отсоединила "Зонтик", немного приоткрыла крылья, устроилась в левое кресло позади пилота и следом за всеми пристегнула ремень; и наконец-то сняла полушлем. И снова не заметила момент, как планетолёт оторвался от поверхности. Пейзаж на экранах слежения, заменявших окна, плыл вниз, здания скрылись из виду. Затем нос корабля стал плавно подниматься. Пилот выполнял указание о быстром подъёме: когда нос нацелился в лиловую вышину, дал ход главными планетарными. Опять же очень мягко, но быстро наращивая усилие, сиденье надавило в спину, сбоку мелькнула "корона" башни, скорость пошла возрастать десятками метров в секунду – вот что значит корабль медэвакуации. Мерцедес немало летала пассажирскими бортами, и только лучшие из лайнеров способны были на такой полёт. Обычные транспортники стартовали резче, покачивались, и медленнее ускорялись. Сейчас, как всегда при взлёте, появилось необычное, торжественно-пугающее чувство затянувшегося ускорения. Нарос небольшой воздушный шум.

– Купол надо будет закрыть до следующей пыльной бури, верно? – спросил Петя. – А то всё там заметёт, не откопаешь...

– Да, – ответил Эган спокойно. – Десантники сами закроют, когда нагуляются. Теперь в этом нет ничего сложного. Мерси, скинь мне, пока летим, свои трекерные видео-файлы.

В самом крайнем мониторе блеснуло местное солнце, звезда Опилио-362, названная так в честь орбитального телескопа, нашедшего здесь перспективную экзопланету, с порядковым номером находки. Стала видна подсвеченная золотистая пустыня, напоминавшая собой застывшее навеки море. Причудливая пестрота тёплого света и теней.

– Это, между прочим, песчаниковое дно исчезнувшего древнего моря, – выдал Петя. – Почти как на Земле.

– А куда оно делось, это море? – Мерси "включила" дилетанта, надеясь на продолжение рассказа. – На Лилее нет даже облаков...

– Иногда бывают, – вступил Эган. – Хотя, в атмосфере влаги столь мало, что они тут большая редкость. Осадков вообще не замечали. Но раньше воды было больше, и жизнь была, наша, углеводородная. Об этом говорят атмосфера и минералы. Впрочем, и атмосфера тут уже не та, что в далёком прошлом: для нашего дыхания мало пригодна. Несколько часов в ней без дыхательной смеси выдержишь; за сутки устанешь до изнеможения; через трое попадёшь в реанимацию с гипоксией... Куда делась вода? Как планета могла её растерять? Колония раскрыла бы ответы, если бы её не разорили.

– Кто-то предлагал сбросить сюда ледяной астероид, – вставил Виктор, – как на некоторые другие, и посмотреть, что будет...

– Сбрасывать – дело не хитрое, – вклинился Петя, – но вот понять, отчего, да почему, и к чему этот сброс приведёт – вот задачка.

– Именно, – одобрил Эган. – Мы уже имеем примеры, как головотяпно изменённая планетарная среда деградирует до полной непригодности.

– Марсус 87-ой? – подкинула Мерси.

– Он самый, – ответил Петя. – Надеялись разбудить на нём тектонику для извлечения из коры связанных газов: сбросили на него один здоровенный астероид, затем второй. Что-то зашевелилось. Обрадовались, сбросили третий, до кучи, – Петя философски улыбнулся, – и тектоника проснулась. За пять лет из недр изверглось столько радиоактивных минералов, что теперь вся планета просто поёт в ионизирующих спектрах, и, по всем расчётам, лет пятьсот к ней будет не приблизиться. И выбросы продолжаются...

Мерси слушала их беседы внимательно. Всё-таки, коллеги занимаются планетами уже по несколько лет, а она, здесь новенькая, быстро поняла, что в предмете разбирается очень и очень поверхностно.

"Жаворонок" тем временем покидал атмосферу, шум стих, лиловый фон почти выцвел, уступив место звёздной бездне. По мере снижения планетарного притяжения на корабле нарастала искусственная гравитация, имитирующая земную. Вик, не дожидаясь условной границы, включил орбитальные двигатели на полпроцента. Скорость снова стала ощутимо расти, экраны отобразили разноцветное ионосферное сияние, сопровождающее планетолет. Воздушные вибрации погасли, полёт стал абсолютно плавным; навигационный телескоп вывел на экран пока немного мутное изображение базы, висящей на геостационарной орбите над городом. По мере приближения картинка стабилизировалась. "Жаворонок" полностью перешёл на орбитальные и лёг на кривую сближения.

К данной сцене рекомендую музыкальный трек

Yakov "Ivory" Oskanov – Distant waypoints (remix by Disou)

Корабль-база, транспортник класса Т7, переоборудованный под множество целей, мерцал россыпью огоньков, очерчивающих его форму. В целом он походил на здание-небоскрёб этажей на тридцать, какие были долгое время популярны в крупных городах Земли. Передняя его часть, заостренная пирамидой «крыша» с несколькими шпилями антенн, гладкий со скруглёнными рёбрами корпус, украшенный названиями брендов – Марсианской Космоверфи, КСР, и других; вместо фундамента – модульная двигательная группа, которая могла быстро отсоединяться для замены.

В открытом космосе уже необязательно было сидеть по креслам под ремнями.

– Подставляй мне, Мерси, свои крылья, – сказал Петя.

Та отстегнулась, откинула спинку кресла и повернулась к нему спиной. Присоединение и отсоединение лётной системы было непростой процедурой. Мерси, конечно, могла бы сама, выворачивая шею, отомкнуть все шесть замков и две контактные группы на ощупь... Но зачем, если есть бортовой техник? Петя справился за пару минут, и лётчица отсоединилась от лётного модуля, и почувствовала какую-то непривычную, ненормальную лёгкость. Вздохнула и с удовольствием потянулась, прогибая спину.

– Ох, спасибо.

Петя всегда работал аккуратно, и производил впечатление, что знает и умеет всё на свете. Мерси обожала Петю.

Эган через навигационный коммуникатор запросил стыковку. На экране высветилась зеленая цифра 16. Планетолёт уверенно приближался к базе, синхронизировал движение. Примерно за час разделявшее их огромное расстояние сократилось до нескольких километров, и стали видны голографические огоньки посадочной трассы. Раздалась команда занять кресла.

Виктор вручную ввёл корабль в дугу, занял нужную траекторию и вписался между дорожками. Стыковку можно было поручить автопилоту, который стал бы всё делать медленно, скрупулёзно и не так красиво. Выровняв сближение, "Жаворонок" замедлился, и целиком примостился на одной из сторон космического "здания". Мягко толкнуло снизу. Из коммуникатора раздалась автоматическая фраза:

– Есть посадка. Стыковка шлюзов... Готово. Добро пожаловать на борт "Базы-607".

Пилот первым отстегнул ремень. Мерси поймала себя на том, что неотрывно смотрит на него. Точный и уверенный, он делал всё, что касается корабля, на одном дыхании, ловко и непринуждённо. Мерси восхищалась им. И удивлялась, почему, ко всему прочему, он не стал лётчиком ПЛС?

Лейтенанту Сигиль не требовалось лишний раз говорить. Она молча отстегнулась, взяла полушлем и направилась к шлюзовой камере.

– Мы будем ждать тебя, – прозвучал вслед голос Виктора.

Атмосферное давление на базе равнялось одной стандартной атмосфере, на "Жаворонке" его снижали, подстраиваясь под более низкое на планете. За время подъёма оно автоматически выровнялось так плавно, что никто этого не заметил. Пройдя проверки, лётчица проехала в лифт-камере и оказалась в широком пустом коридоре со сглаженными углами и мягким светом продолговатых светильников сверху. Белые с нежной охрой декоративные панели на стенах, лючки технического доступа к различным системам корабля, сглаженные эллипсы закрытых дверей в помещения... Шестнадцатый порт был удобен тем, что отсюда недалеко до основных мест посещения, в том числе медотсека. Она быстрым шагом последовала к своей цели. Слева открылась дверь, вышел загорелый мужчина в бежево-коричневой форме экипажа станций КСР с большим планшетом под мышкой. Бросив на спешащую лётчицу какой-то странноватый взгляд, он остался позади. Больше на пути никто не встречался. Ну и хорошо. Несколько поворотов, и Мерси, нажав кнопку открытия дверей, вошла в медотсек.

Дежурный врач базы, немолодой уже лысоватый мужчина в белом, сидел за монитором учета пациентов.

– О, Мерцедес, – сказал он, не отводя глаз от монитора. – Приветствую. Давненько у нас не были...

То ли утверждение, то ли вопрос.

– Здравствуйте... С прошлого планового обследования.

– Так, Сигиль... Да, пора ещё не пришла. Что привело вас? – теперь врач удостоил её внимания своих кажущихся равнодушными светло-серых глаз, оценивая внешний вид.

– Я только что с планеты.

– Это видно... А, вот, мне ваш капитан сообщение написал, – он говорил медленно, задумчиво и взвешенно. – Общая электротравма. ЭМИ неизвестного источника. Носовое кровотечение. Гематомы. Растяжения. И ожоги. Самопомощь, значит, всё заглушила. Хо-хо... Давайте, без промедлений, под медпроцессор. Как подключаться – вы знаете.

Она прошла в середину овального белого помещения и села на край ложа, над которым висела огромная люстра, и вокруг – целое нагромождение приборов и манипуляторов. Ненадолго замерла в задумчивости.

– Я вас об одном попрошу, доктор: не говорите пока ничего никому об этом вылете и его последствиях. Чем всё это кончится – ещё неизвестно.

– Разумеется, – был ответ. – Врачебная тайна. Это очень правильно, что ваш капитан сразу отправил вас сюда. Сами понимаете, основной недостаток самопомощи в том, что она глушит проявления, но полностью ликвидировать последствия для вашего организма не способна.

Мерси нашла обменник – большую белую шайбу с косой шлангов и проводов, нацепила полушлем, улеглась под нависающей массой оборудования и поместила шайбу у себя чуть ниже груди, где находится обменный порт самопомощи. Дальше – работа доктора. Опустила стекло. В памяти компьютера хранилось множество материалов к просмотру и прочтению, по планетам, экологии и множеству сопряжённых тем. Но ничего не хотелось. Она лежала и смотрела на переплетения проводов, и как на стекле появляются отчеты самопомощи, взятой под контроль врачом. Пустота. Усталость. И какое-то напряжение, не сильное, но постоянное.

– Так, – раздалось из-за перегородки, сейчас я соберу данные обо всех стрессорах и процессах, проанализирую ваше состояние, и подготовлю компенсирующую биосмесь... Расслабьтесь; всё позади; вы справились с задачей, несмотря на все осложнения. Теперь – пора заслуженного отдыха, и вся база в вашем распоряжении...

"Откуда же он-то знает, как мы справились?.."

Шло время в потоке каких-то неспокойных мыслей о предшествовавших сегодняшним событиях на Лилее, о прошлой войсковой операции, почему-то столь мало результативной, и насчёт всяких догадок.

– Ну, вот и всё, – вдруг объявил врач, – можете отсоединяться. Рекомендую вам пока не стремиться снова на планету; снимите костюм, заклейте точки капиллярного ввода, выспитесь получше, а потом, с этого момента через сутки, напишите мне о своём самочувствии.

– Хорошо, – отозвалась лётчица поддержки, поднимаясь и снимая полушлем, чтобы сегодня больше не надевать. По телу расходилось приятное чувство полезного вмешательства, своеобразное "послевкусие" процедуры, произошедшей с нею.

А вот теперь: Yakov «Ivory» Oskanov – Home planet

Поблагодарив медика, Мерси лёгкой походкой покинула медицинский покой. На пути повстречались два биолога базы, парень и девушка в бело-зеленом, увлечённо беседующие друг с другом. Мерси вежливо поздоровалась с ними, и, не тормозя, бочком вписалась между этой парочкой и стеной. И вот, дверь шлюзового лифта N°16. Проверок больше не требовалось, но, доставив на уровень палубы «Жаворонка», лифт-камера не спешила открыть ей вход, а вместо этого зажгла синий огонёк. Вдруг пол стал уходить из-под ног. Это пугающее в первый момент чувство, как будто начинаешь падать, но при этом остаёшься на месте, пощекотало нервы: плавно отключилась искусственная гравитация. Мерси, регулярно летая, научилась реагировать на вертикальные силы и не пугаться, а также не взлетать сразу к потолку, как делали некоторые, даже опытные, космонавты. Дверь отворилась.

Во всех кораблях с искусственной силой притяжения было предусмотрено множество ручек и поручней на случай выхода из строя таковой. Мерси, привыкшая к жизни на орбитальных станциях, вполне ловко ими пользовалась. И сейчас, она одним прыжком перелетела к дальней стене кают-компании. Было тихо, и никого. В воздухе плавало несколько незакреплённых предметов: кружка, планшет, пустая коробка...

– Эй, ребята! А что это у вас тут происходит?! – окликнула она пространство с неподдельным интересом в голосе.

Отозвался Вик из-за перегородки кабины пилотов:

– Это Эган с Петей в приёмном покое ховербайк кверх тормашками переворачивают. Что-то им там понадобилось...

– Ясно...

Её целью сейчас была собственная комната – маленький отсек, где можно присесть или прилечь, и там ждало всё необходимое для освобождения от белых с тёмными элементами пластин. Она сгруппировалась, словно кошка, и прыгнула точно к двери.

Уж кто, а Мерси жаловаться на жильё бы не стала: ей досталась каюта старшего офицера, единственная на корабле полноценная: тут была койка, являющаяся рундуком, столик и полка-шкаф над койкой. Есть, где разложиться. Другие в экипаже довольствовались спальными ячейками.

Едва она, зависнув над койкой, избавилась от полушлема, как по внутренней связи приглушённо зазвучал голос Петра Лашина:

– Мы закончили, приготовьтесь! Вспомните, где пол, включаю...

Мерси плавно прижало к кровати, заваленной принадлежностями для "Эмки".

Настал черёд самой долгой и трудоёмкой процедуры, к которой Мерцедес уже не привлекала техника. Помнится, иногда после тренировок в ОКБ, от усталости ни на что не способная, она так и засыпала с крыльями, за что её журили тренера и сверстники, называя голубкой, упавшей с неба, и приводили тому подобные образы.

Она не была самой лучшей на курсе, вполне спокойно это принимая. Лучшей была Катарина Вион, изящная черноволосая девушка с Земли, с мурлыкающим говором, которая выделывала в полёте такие трюки, что голова вскружилась бы у зрителя, притом не добавляя к своему времени ни секунды. И несколько ребят из "мужского крыла", как в народе прозвали их дружную компанию, вытворяли нечто подобное. Им пророчили карьеру в спорте... Мерцедес же маневрировала точно и дозировано, без лишних жестов, стремясь лишь к цели.

– Ты летаешь по-мужски, – заявил как-то тренер после разбора полётов.

Но разве не хладнокровие и точность маневров являются залогом того, что ты успеешь, тебе хватит энергии, в тебя не попадут в жёсткой обстановке реальной задачи?..

Наконец, все части брони и плотный, гибкий и гладкий базовый костюм были разложены на кровати. Тонкая и сложная сеть датчиков, вплетённых в специальную ткань, улавливала все движения тела и нервную активность, и, на основании этих данных, осуществлялось управление полётом. На бронепластинах остались серые пятна выгоревшего активного вещества противолучевой защиты, которое под действием лучевого нагрева выделяет плотный дым, задерживающий лучи. Но у Пети есть инструмент, способный восстановить напыление, не останется ни следа. Мерси теперь, в бежевой с чёрным форме корабельного экипажа КСР, классического покроя, из легкой и приятной ткани, почувствовала себя словно голой. Но пора выйти к коллегам. Из-за двери слышались разговоры, сигналы кухонного аппарата и мягкий стук его дверец. И хотелось есть, в конце концов.

Капитан "Жаворонка" сидел за столом у стены, перед экраном, на стуле рядом лежало программирующее устройство, в котором стояли те самые блоки, что помогли открыть ворота и купол. Техник и пилот расположились за столом по обе стороны. На столе стояла еда, Петя отвернулся к пульту кухонного аппарата, что-то там нажимая.

– ...Ну и верно. Иначе мы бы так и оставались с носом, – заявил Виктор.

– В этом я вас полностью поддерживаю, первый пилот, – заявила, входя, Мерси с неповторимой смесью серьёзности и улыбки на лице. Все замолчали, уставившись на неё.

– Так, ребята, место спасительнице операции, – прервал тишину Эган. И, тоном мягче обычного, сменил тему:

– Как твоё здоровье, Мерси?

Он подхватил программатор со стула. Виктор, пересаживаясь, передвинул свой стул ей в положение во главе стола.

– Да ничего... – она пожала плечами и невинно улыбнулась, устраиваясь. – Доктор сказал написать ему через сутки; потом видно будет.

Петя поставил перед ней тарелку с ужином, приготовленным умной машиной. Затем извлёк оттуда по очереди ещё три, и столовый прибор. Машина перемолола варёный картофель, смешала с молоком, яйцом, добавила фарша, специй, присыпала зеленью и запекла. Перед запахом не устоять... На столе был также свежий хлеб с включениями семечек, и через некоторое время появилась бутылка прозрачной золотистой жидкости.

"Золото Ла-Плата" – сообщала надпись на украшенной по краю цветами фотографии уходящих в голубую даль зелёных кучерявых гор под бело-голубым небом Земли. С краю указан состав, включающий десятка два экстрактов субтропических растений. Петя с шипением откупорил универсальную пробку, из толщи вина струйками побежали пузырьки.

– А разве можно на вахте? – встрепенулась Мерси, читая названия растений.

– Безспиртовое, – успокоил Петя. – Тут не более двух процентов.

Аромат напитка из узкого, высокого стакана с магнитным донцем вызывал целую феерию, многоцветную и неповторимую, легкую и быстро проходящую, оставляя приятное послевкусие. Прикрывая глаза, лётчица космических сил чувствовала как будто бы рядом эту неповторимую живую планету, тёплый воздух которой приятно треплет чёлку, а органы чувств наполняются вдохновляющей гаммой ощущений. Мерси наслаждалась деликатно, но всё равно стакан закончился слишком быстро, а после второго – и вся ёмкость. Но, ни малейших признаков "изменения состояния" не наблюдалось; лишь приятное тепло, разливающееся по душе.

Настроение «вечеров» в кают-компании проиллюстрирует и дополнит песня группы

Within Temptation – Summertime Sadness

Отзвенело стекло, и над столом повисла удовлетворённая тишина. Эган снова уставился в монитор, казалось бы, просто так. Но, всё же, мельком поглядывая на товарищей, Мерси выделила в их глазах какое-то новое, необычное настроение: разумеется, они просмотрели видео-треки, запечатлённые визором на её полушлеме. Свежие воспоминания пробудили беспокойство; она постаралась скрыть его под маской блаженной усталости. Петя собрал пустую посуду и отправил в зев кухонного аппарата. Зашумело. Машина всё помоет, высушит, а воду отправит в биопереработку.

– Спасибо повару, – озвучил Виктор, вставая.

– Всегда пожалуйста, – отозвался Петя, – хотя, не я готовил-то, а вот эта штука, – он указал большим пальцем назад.

– Всё равно, штука эта хоть и умная, но сама на себе кнопки не нажмёт, – улыбнулся Виктор, удаляясь к коммуникатору корабля. Петя встал, собираясь тоже уйти, и Мерси вскинула голову, поймала его ореховые глаза своими. Смесь зелёного с карим вспыхнула тёмным огнём тревоги. Ей хотелось, чтоб он при намеченном разговоре был.