Текст книги "Я есть игра! #1 Меня звали Генри (СИ)"

Автор книги: Wisinkala

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Другие предложения имеются?

Все покачали головами.

– Тогда так и поступим. Томас, на тебе объявление и набор. На мне Барги Балл.

Парень кивнул, принимая указания.

– Натиэлль, – Лациф снова устало потер лоб и поглядел на ее обворожительное лицо, -как наши щиты?

– Все отлично! Мои запасы маны пополняются сами, благодаря врожденному дару жрицы, – улыбнулась она и тут же смущенно отвела взгляд, -так, что об этом можете не беспокоиться, глава.

Лациф внимательно посмотрел на нее.

«А ведь и правда, она же жрица, и по сценарию ее мана сама восстанавливается.  Что ж, очень приятная новость. И очень неприятно, что теперь она прячет от него свои прекрасные глаза».

– Хорошо, -кивнул он. -А сейчас, я бы хотел поговорить с Тангури и Элизабет наедине.

Король устало сидел на мягком стуле с высокой спинкой, облокотившись на собственную руку. Голова была непривычно тяжелой и Лациф чувствовал себя словно неподъемный огромный синий кит.

Все вышли. А эти двое сидели, уткнувшись взглядом в стол.

– Тангури, ты не состоишь в гильдии, но очень много о нас знаешь. Все это от того, что я доверяю тебе, -тот изумленно посмотрел на Лацифа. -Я надеюсь ты не воткнешь мне нож в спину.

– Да ты что! Я бы никогда! -вскочил с места огр. -Да я за тебя и всех наших хоть в огонь, хоть в воду!

– Рад слышать, -внимательно посмотрел он на него, отчего у Тангури холодок по спине пробежал.

– Бетти, ты поговорила с отцом?

– Да, -тихо ответила та, -и он перестал со мной разговаривать. Думает, что я с ума сошла. Я боялась, что у него случится очередной приступ. А еще одного он просто не перенесет! Ты же понимаешь, Лациф, что будет встреться он с тобой здесь? -Элизабет подняла на него покрасневшие глаза.

– На то и рассчитываю, -спокойно кивнул он, -поэтому и прошу тебя найти среди мастерских персонажей того, кто бы подошел отцу.

– Что?

– Зайди с ним в игру, прокачай до необходимого уровня и подведи к нужному персонажу. И лучше, чтобы у этого персонажа был свой дом и полезное дело. Ювелир какой-нибудь или кузнец. Понимаешь, о чем я?

Элизабет хмуро уставилась на брата:

– Ты хочешь использовать отца для своей выгоды?

– Я хочу, чтобы он жил в мире и спокойствие. А также не нуждался в деньгах. Я понятия не имею как все сложится. Подстраховаться никому не помешает, -король вулкана поднялся. -На этом все, – и медленно пройдя мимо огра и эльфийки, вышел за дверь.

Он хотел телепортироваться, но голова окончательно потяжелела. Лациф с трудом соображал. Перед глазами замелькали открывающиеся экраны, сотни знаков, черно-белая рябь. Его пошатнуло и он уперся рукой в стену, пытаясь удержать равновесие. Однако рука вдруг тоже превратилось в многотонную тяжесть и рухнула вниз, потянув за собой и Лацифа. Он упал, глаза его закрылись, сознание улетучилось.

“Что со мной?”

Глава 10

– Папа, почему у осени так мало света и так много дождей?

Мальчик 11-ти лет шел рядом со своим отцом и смотрел как темные тучи на сером небе заволакивают последние солнечные лучи.

– Потому что осень одинока, Генри. Она плачет, что не смогла встретиться с летом.

– Но ведь она никогда не сможет! – недоумевая подметил мальчик.

– Ну кто знает. Вдруг, когда-нибудь это все же случится.

– Но это невозможно!

– Вот и осень так думает, Генри. Поэтому и одинока...

Воспоминание растаяло как дым и на смену ему пришла темнота.

Лациф осмотрелся. Вокруг только мрак. Ничего не видно. Он один в этой тьме.  Наконец рассеянный взгляд собрал беспорядочные точки в единую картину.

 “Это экран? -в верхнем левом углу мигало нижнее подчеркивание. – Что за ерунда?”

Тело не ощущалось, будто его вовсе и нет, только эта мигающая черта.

“Раздражает”.

– Я хочу домой, -но ничего не произошло.

– Я хочу вернуться в замок. А что за замок? -где-то екнуло. -Что это? А кто я?

«Папочка!»– раздалось вдалеке.

«Отец …»

– Кто? Я?

«…постарайся побыстрее».

– Знакомый голос. Мирайя? Точно! Моя маленькая Мирайя! Томас!

“Ваше величество”,-послышался снова чей-то до боли знакомый голос.

“Доброе утро, хозяин!”

– Девчата!

“Надоело. Мне тут надоело”.

– Я хочу домой! Немедленно перенестись домой!

“_Ввод информации: Отправка в замок вулкана. Возвращение в аватар персонаж Лациф”, -услышал он свой же голос.

“_Выполняется. До окончания обновления 20 секунд. До включения систем 20, 19, 18…”

Лациф медленно открыл глаза. Все болит. Все тело страшно ноет, попытался что-то сказать, но из горла вырвался лишь хриплый шепот. Во рту сухо, как в Эль-Кувейте летом.

“Пить хочу”.

 Повернул голову.

На диване в обнимку спали Мирайя и Илоя. Медленно попытался подняться. Не выходит. Словно привязанный. Нужно как-то привлечь внимание.

“Чат!”

“Я проснулся”, -все что осилил Лациф и мысли снова спутались.

Он закрыл глаза. Тело будто замерзло. Странное чувство.

В комнату ворвались запыхавшиеся дворецкий и жрица.

– Ты живой!

Кинулась Натиэлль ему на грудь, но прикосновения вызвали неприятные ощущения. Ее заботливые руки обожгли его.

– Глава, как же я рад! -Алекс замер в дверях со слезами на глазах.

Лациф плохо понимал, что происходит. Мысли с трудом собирались в кучу, голос не слушался.

Натиэлль стала зачитывать над ним заклинания, а Илоя торопливо кинулась к стакану с водой, аккуратно намочила его губы и дала сделать небольшой глоток.

– Нет, -прохрипел он жрице, -не помогает.

– Я знаю! -вскрикнула она, еле сдерживая слезы, -сколько бы я не пыталась, тебе не легче! Что с тобой произошло?! Мы все чуть с ума не сошли! -она снова крепко его обняла.

Лациф плохо видел, конечности не слушались, а при любом напряжении, в тело словно тысячи наколенных игл втыкали. Каждая попытка двинуться и приносила новое жжение. Попробовал моргнуть, заныло. Еще раз. Боль становилась неприятно сильной, будто ему клеймо на глазном яблоке поставили. Он яростно взревел, крепко зажмурившись. Лицо и глотку обожгло невидимое пламя, но, когда веки поднялись изображение стало четким.

– Выйдите, -прохрипел он.

– Что?! – Натиэлль ушам своим не поверила.

– Выйдите! -хрипло крикнул он и закашлялся.

Пусть и с недоумением на лице и страхом во взгляде, но все присутствующие, кроме Илои вышли.

– Ты тоже.

– Я знаю, что происходит, -тихо прошептала она. – Пока я была частью вас, я обновляла информацию, но теперь этими процессами занят ваш мозг. Периодически придется перезагружать все свои системы. А эта боль от возвращения. Аватар застыл без вашего сознания, хозяин.

– Перезагружать СВОИ системы? -Лациф и без того чувствовал себя плохо, но теперь совсем раскис.

«И кто я после этого?   Какой я отец? Какой я король? Я никто! Набор цифр! Я чертово ничто, которому надо перезагружаться!»

– Вы теперь самостоятельное игровое ядро! – она смотрела на него своими восхищенными глазами.-И сейчас, когда все данные загружены, согильдийцы переподключены к вам полностью. Их программы переписаны вами с соответствующими изменениями. Теперь они такие, какими их видите вы! Они живые!  Вы слышите, хозяин? Вы создаете новый мир!

Он выдохнул и в горле снова запершило.

«А мне почему-то кажется, что этот мир создает меня».

Руки дрожали от слабости и злости:

– Сколько...меня не было?

– Сутки.

– Ясно. А теперь все же выйди.

– Хорошо, хозяин, -понимающе кивнула она и торопливо закрыла за собой дверь.

А по всему замку разлетелся дикий рев их короля полный ярости и тоски.

«Его никто не должен видеть слабым, и пусть он хрипит как раненый волк, но это всего лишь голос. А скрюченное от боли тело и мучительное выражение на лице навсегда останутся только с ним».

Лацифа ломало, словно приходилось сгибать стальной прут, вставленный в каждую конечность. Казалось, даже волосы ноют. Он не мог сдерживать крика. Никогда прежде ему не приходилось испытывать таких мук. Но его ломало не только снаружи, душу тоже разбило на части и перемешало, собрав в новый небывалый узор.

“Он и правда больше не он”.

Крики смолкли.

Натиэлль и Илоя несколько часов не отходили от его комнаты и напугано замерли, когда стало тихо. Дверь медленно открылась и показался измученный Лациф. Весь в поту, ноги дрожат, но он стоит на своих двоих.

– Живой!

Жрица снова заплакала, а Илоя подошла к нему и улыбнулась:

– Я ни на секунду не сомневалась, что вы справитесь.

– У меня и выхода то не было, -отмахнулся он.

В коридор влетели Тангури и Элизабет. Огр тут же кинулся под руку друга, помогая ему стоять ровно, а Бетти хныкала, обнимая его.

Лациф постарался улыбнуться: «Хватит плакать, все хорошо».

Понадобилось еще несколько дней, чтобы он полностью пришел в себя. И вот сейчас король спустился в общую гостиную, где собрались все его близкие.

– Как дела? Что-нибудь произошло пока я отсутствовал?

– Нет, слава небу, -вздохнул Томас, закрыв книгу, которую читал.

– Прекрасно, – Лациф сел на диван и откинул голову на мягкую бархатную спинку.

– Досс, Алекс, у вас новости имеются?

– Нет, -пробормотал казначей, – глядя на гомокула, как на воскресшего из мертвых. -Я так рад, что с тобой все хорошо, глава, -тревожно отозвался он. -Мы всем городом молились лунной богине, чтобы она вернула нам тебя.

– Вот как, что ж, спасибо. Вы на славу постарались! Я вам всем благодарен, – улыбнулся Лациф, осмотрев присутствующих.

Все тут же закивали, но продолжали тревожно поглядывать на него. Они вообще эти несколько дней вели себя бесшумно. Даже Мирайя не бегала по замку и не хохотала до истерики.

"Переживают. Пора их успокоить. Пора браться за дела”.

– Можете расслабиться, все нормально. Ничего страшного не произошло. Я просто переутомился немного.

Рядом села Натиэлль:

– Не пугай нас так больше пожалуйста.

Он поглядел на жрицу и не узнал. Пышные густые волосы убраны в косу, закрытый наряд от шеи до щиколоток, ни капли косметики. Но от того она не стала менее привлекательной. Наоборот, ее губы, казались еще вкуснее, а глаза еще пленительней.

– Ты такая милая, Александра, -не сдержал он улыбки.

Девушка смутилась и опустила голову:

– Можешь называть меня Сашкой. Так все родные меня раньше звали.

– Сашка? -он продолжал улыбаться. -Сейчас это имя тебе и правда подходит. Но вот когда ты в своих нитках, язык не повернется тебя так назвать, -вздохнул Лациф и закрыл глаза, снова облокотившись головой на спинку дивана.

Подошедшая Бетти неуверенно коснулась его плеча:

– Можно с тобой поговорить?

– Конечно.

Он перенес их двоих в зал совета и, все еще чувствуя легкое недомогание, рухнул на стул.

– Расскажи мне все, Генри, я прошу. Я чуть с ума не сошла! Что с тобой произошло? Почему ты отключился? Я не смогу похоронить тебя во второй раз!

– Бетти, – осек он ее. -Лучше расскажи, как там отец.

Девушка, всхлипывая и вытирая слезы, уселась рядом:

– Я нашла нужного персонажа для него. Оружейник Жаш, у него своя кузница. Живет В Доросе, на землях Баклеи. У него прекрасный дом, есть любимое дело, да и внешне, он чем-то даже похож на папу.

– Хорошо,-кивнул Лациф, -он согласился играть?

– Когда я ему рассказала о тебе, я так боялась, что ему станет плохо, но кажется он воспринял это как сказку. Он, наверное, подумал, что я сбрендила. Однако пару дней назад написал, что хочет поиграть. Сегодня я поеду к нему, отвезу твои УВВИ и виртсистему. Правда твой шлем треснул, но я пробовала он исправен.

– Не помешает ли это? -задумался Лациф. -Счет в банке. Я оставил его до запроса. Сходи. Ячейка 118, пароль для входа двенадцать нулей и единица. Забери все ценности, купи для отца все необходимое. 30000 переведи на игровые деньги, через сундуки с антарами. Остальное можешь использовать как захочешь.

Элизабет встревоженно спросила:

– Ты ведь снова не исчезнешь, брат?

– Нет, -Лациф ответил быстро и уверенно.

“Нельзя допустить паники”.

– Со мной все будет хорошо. Тебе не о чем волноваться.

– Ладно, -девушка, вытерла мокрые щеки и направилась к дверям. -Я отпишусь об отце, и …-она замешкалась, и, смущенно покраснев, пробормотала, – я хочу, чтобы ты знал. Мне нравится Тангури, то есть Джонни. Мы договорились с ним встретиться в реале, когда я приеду в Детройт. Просто не хочу, чтобы для тебя это потом дошло от чужих ртов.

Лациф кивнул:

– Если вы так решили, я только рад.

Элизабет задумчиво вышла из зала совета. Ее брат проснулся другим. Это не тот вечно вспыльчивый, резкий, орущий гомокул, которым он уснул. Это другой Лациф. За те несколько дней, что прошли с тех пор, как он очнулся, он ни разу не закричал, даже голоса не повысил, а о когтях и клыках и вовсе все позабыли. Он не ходит в своем плаще и выглядит скорее, как английский аристократ, нежели демон, на которого смахивал раньше. Неужели с ним что-то произошло пока он спал? Или это просто усталость?

Эльфийка покачала головой. От него и слова не добьешься. Бессмысленно копаться в его голове. Брат сказал волноваться не нужно, значит не нужно, он бы не стал врать о важных вещах.

Лациф сидел в своей комнате и в очередной раз смотрел в черный экран с мигающей белой чертой.

«Он игра? Может ли он считать себя человеком, точно зная, что он сгусток кодов?”

Эти мысли мучали его все это время. Если раньше все свои особенности он списывал на Илою и это помогало ему оставаться собой, то теперь остался только он. Его эмоции словно застыли, как и тело. Только вот ноги и руки он размял, а что делать с чувствами не знал. Пара недель прошла, но ничего не поменялось, он будто кусок себя оставил в той темноте. Ему может и хотелось где-то разозлиться, а где-то обрадоваться, но не получалось. Мысли двигались чётко и выверено, прошла та постоянная суматоха в голове, что раньше сводила его с ума. Выводы сами прописывались в его мозгу, а губы просто их озвучивали.

Лациф лег поверх одеяла, положив руку под голову, вместо подушки.

– Возможно мне нужна эмоциональная встряска? Может сходить к Мали? Давно меня там не было, да и обстановку сменить будет неплохо.

Немного пораздумав над этим, он поднялся, взял в руки бежевый сюртук, что висел на спинке стула и открыл дверь: «Натиэлль?»

Она стояла на пороге, внимательно разглядывая Лацифа, и вдруг ее тихие тревожные интонации, что преследовали его все последние дни резко перешли в агрессивное нападение.

– К сукубше своей собрался?! -гневно посмотрела она в желтые глаза.

– Чего ты хотела?

– Я тебя спрашиваю! -прошипела Натиэлль, сжав кулаки. -К сукубше собрался?

– А если так?

– Ты совсем совесть потерял! -вдруг закричала жрица. -Мы тут все стараемся тебя не волновать, не беспокоить, а он к девице намылился!

– Со мной все в порядке, Натиэлль, -Лациф прошел мимо нее, закрыв за собой дверь.

– Не смей уходить, когда с тобой говорят! -закричала она ему в след.

Он остановился и медленно повернулся к ней.

«Сейчас Александра другая. Взгляд другой, руки в кулаки. Она красива, это факт. Смысл отрицать очевидное. Одни ее губы чего стоят. Наверное, ее поцелуй невероятно сладкий и горячий».

– Почему ты опять к ней идешь!?

Лациф внимательно посмотрел в ее глаза:

– Потому что я голоден.

– Так удовлетвори свой голод, -выкрикнула жрица и бросилась на крепкую шею гомокула.

Натиэлль прижалась к его губам и замерла. Лациф истуканом стоял. Ответного поцелуя так и не последовало, и она отстранилась от него.

– Почему же? Я совсем тебе не нравлюсь? -ее прекрасные розовые глаза наполнились слезами. – Это из-за моей одежды?

– Не говори ерунды. Дело вовсе не в этом.

– Тогда в чем?

– Ты часть семьи, не стоит делать подобного.

– Но я хочу быть частью не только семьи, я хочу быть частью тебя! Я хочу всегда быть рядом с тобой!

Он сам не знал зачем и что его потянуло. Может устал сопротивляться этой тяге к ней, может эти печальные слезы. Но он взял своей широкой ладонью ее за затылок и осторожно притянул к себе. Прикоснулся к горячим пухлым губам. Мягкий податливый рот ответил на его приглашение и уста, раскрывшись, приняли его язык.

 «Обожгло!»

Лациф выдохнул и резко прижал ее к себе, выпустил сюртук из рук и тот бесшумно упал на пол.  Внутри разгоралось целое пламя, но остановиться он уже не мог.  Ее тело такое манящее, ее изгибы так будоражат, а нежные руки так крепко держат.

Мгновение и они, не выпуская друг друга из объятий, перенеслись в его спальню. Лациф медленно зверел, на него волной накатывало нечеловеческое, животное желание. И оно все росло и росло. Чувство жжения в груди становилось все сильнее, в то время как в голове пустело. Ни одного рационального аргумента, ни одной мысли, что стоит отпустить ее из своих объятий. Нет, все это он отмел, как только прижал к себе Натиэлль. Им двигало одно желание, желание обладать этой женщиной. Сделать ее своей! Сейчас же! Немедленно!

Одним движением, крючки ее платья полетели прочь, оголив прекрасные упругие груди. Он сладострастно прижался к ним руками и, оторвавшись от ее губ, опустился с поцелуями к шее. Жрица томно застонала и Лацифа понесло.

 Что-то взорвалось внутри. Это желание больше было не удержать. Он кинул ее на кровать, сорвал остатки платья и, оказавшись сверху, осыпал тяжелыми яростными поцелуями. Жрица обхватила его спину двумя руками и прижалась к нему еще крепче. Лацифу было не до раздеваний. Он просто чуть стянул брюки и вошел в нее. Натиэлль замерла, но он не мог остановиться, он не хотел останавливаться. Ритмично задвигавшись, взбешенный гомокул прижал ее к себе, желая, чтобы она растворилась в нем, стала частью его, чтобы она принадлежала только ему. Бешеный ритм сжигал его изнутри, неимоверное наслаждение дарила ему эта женщина! Взрыв эмоций! Жар разлился по телу и Натиэлль сладко закричала. Лациф выдохнул и остановился.

Тяжело дыша, они смотрели друг на друга. Он медленно приходил в себя.

“Что же я натворил!?”

– Только я.…-прошептала она, а тонкий соленый ручеек скатился по ее щеке из уголка глаза. -Я хочу, чтобы ты утолял свой голод только мной! Я люблю тебя, Лациф!

Глаза его удивленно расширились, сердце противно заныло.

Он коснулся ее щеки и властно произнес:

– Ты только моя. Теперь не забывай об этом.

Натиэлль счастливо улыбнулась и прижалась к нему всем телом.  Эмоции снова накрыли как цунами.

– Сашка...

– Да?

– Я голоден!

– Мы уходим по магазинам! -Натиэлль хитро прищурилась. -Есть ли у вас желания по поводу нашего внешнего вида, ваше величество?

Лациф посмотрел на жрицу. Ее глаза, не отрываясь глядели на него.

– Мне все равно как ты нарядишься, Натиэлль, -отмахнулся он и девушка обиженно прикусила нижнюю губу.

Лациф подошел к ней и прошептал прямо в ухо, обжигая ее своим горячим дыханием:

– Но не забывай, что только я должен видеть твое прекрасное тело.

 Натиэлль забыла, как дышать и, кивнув, стыдливо опустила голову. Ее щеки предательски покраснели.

– Хорошо.

Лациф мысленно выругался. Рядом с ней он превращается в дикого зверя. Его клыки и когти растут сами, и он не может это контролировать. После их ночей Натиэлль лечит царапины, что он оставляет на ней, и это не на шутку его тревожило. К тому же она часто шепчет ему о своей любви. Но не только это было проблемой. Кажется, он и сам сильно привязался к ней. Слишком сильно.

Вот уже пару недель как Натиэлль спит в его постели и сводит его с ума. Остальные либо не знали, либо решили промолчать. Что-что, а это мало беспокоило Лацифа. Однако он заметил, как близка Натиэлль с детьми. Мирайя, то и дело, по дочернему жмется к ней и даже сдержанный Томас, тает от ее улыбки. Натиэлль давно заняла важное место в их сердцах. Тангури тоже в ней души не чаял, а Илоя и вовсе вечно трещала на ухо, задавая сотни вопросов. Даже скрытная Элизабет и та шепталась с ней о чем-то.

“Когда она успела согреть их души? Когда успела запасть в душу к нему?”

Лациф и Тангури отправились в столицу вместе с девушками, чтобы найти Барги Балла. Сейчас, когда те ушли по направлению к швейным, двое мужчин шагали по широким вымощенным камнем улицам, ища среди торговцев нужного им эмпата.

Барги оказался скрюченным стариком с длинным носом, в странной желтой трёхпалой шляпе. Он гундосил своим неприятным голосом на всю торговую улицу, расхваливая реликтовое снаряжение. Самое редкое, что есть на землях Баклеи. Оно выпадает лишь с трехглавого змея в адских источниках, да с тигра размером с водонапорную башню, что появляется на равнинах раз в три месяца.

– Привет, Барги,– пробурчал Тангури, который недолюбливал этого типа или скорее опасался. Лациф же спокойно смотрел на старика с проницательным хитрым прищуром.

– Здравствуйте! Мой товар лучший во всей стране! Даже лукасы и микарцы не могут похвастаться таким!

– Да-да, – отмахнулся Тангури, – мы по другому делу.

Из-под черного капюшона показалась довольная улыбка:

– Привет, старик.

– Чего хотите? – Барги напряжённо сверлил взглядом Лацифа.

“Простите! Прошу! Я не хотел!”

 Внимание гомокула переключилось. Он покосился в сторону криков.

Мужчина в старой потрепанной одежде стоял на коленях перед графом, что ненавистно глядел на него. На дорогом изысканном пиджаке богача темнелось пятно от сока из кувшина бедняка, который тот держал в руках. Граф зло сжимал в руке золоченую трость, смотря как побледневший от страха мужчина виновато разбивает лоб о землю, кланяясь и прося прощение за свою оплошность.

Лациф угрюмо глядел на эту картину. Его улыбка исчезла и клыки медленно поползли вниз.

– Мой пиджак не станет чище от твоих поклонов, -презрительно крикнул богач и замахнулся своей тростью.

– Не смей,– прошипел гомокул.

Но та уже летела к голове бедного мужчины.

– Замри!

Когда время растаяло, за спиной бедняка возвышался двухметровый незнакомец в черном плаще, держа в руках золоченую трость графа.

– Ты хотел его ударить? За что? – прошипел разгневанный гомокул.

Богач медленно протянул руку:

– Отдай мою трость.

– За что? – зарычал Лациф.

– Он облил меня своим грязным пойлом! Сам не видишь? – голос графа дрожал, но он говорил громко, привлекая внимание созданий.

– А если бы я тебя облил? Ты бы и меня решил ударить? – гомокул сверкнул желтыми глазами.

– Я тебя не знаю.

Незнакомец выпрямился во весь свой могучий рост, расправив широкие плечи, и прорычал:

– Мое имя Лациф! И я король вулкана!

Глаза графа в ужасе расширились:

– Не может быть! – заикаясь пролепетал он. – Король вулкана давно мертв!

– Как видишь он жив и сейчас стоит перед тобой! Так, чтобы ты сделал? Ты бы ударил меня?

– Н-нет.

– Так значит все дело в том, что он беден! – гомокул неуловимо быстро оказался прямо перед остолбеневшим богачом.

– Я даю тебе второй и последний шанс поступить правильно или поплатиться за свое бесчестие! – громом затрещал его голос над городом.

Граф ошарашенно смотрел на него и тут во все горло закричал: «Стража»!

Десяток человек окружил эту тройку. Бедняк испуганно вцепился в землю руками. Лациф взял его под локоть и одним резким движением поставил на ноги.

– Спрячься.

Мужчина торопливо закивал и кинулся прочь. Граф тоже ринулся из круга и встал за спину одного из прибежавших стражников. Воины с щитами и мечами, облаченные в сверкающие доспехи, на спинах ленты с символикой королевства Баклеи: белая луна на черном небе.

– Нападение на главу другого королевства грозит войной, – зарычал гомокул.

К нему кинулся красный огр, но одного взгляда желтых глаз хватило, чтобы тот остановился и сделал несколько шагов назад.

– Пригнись, Барги.

Гомокул ждал. Он в окружении элитной стражи. Оружие за спиной.

– Накажите этого наглеца! – раздался возмущённый визг богача. -Он возомнил себя королем! -и лязг мечей по ножнам ознаменовал начало битвы.

Плащ вспыхнул ярким красным пламенем. Копье власти сверкнуло своим золотым наконечником.

– Что ж! Прекрасно!

Стражники кинулись единым фронтом, но острое перо, вспыхивая благородным блеском, раскидывало врагов. Посыпал ледяной дождь.  Земля задрожала, когда вток копья прошелся по серому камню. Загромыхал гром, и яркая ослепляющая молния ударила прямо в центр сражения, заставив стражников ненадолго отступить.

Толпа на площадке охнула, наблюдая за поединком.

Гомокул метался между воинами, то и дело, опрокидывая очередного из них, и, отбрасывая подальше. Но те все не унимались.

– Ледяная волна! – послышался глас безымянного в огненном плаще и стражников раскидало по кругу, заморозив на пару секунд.

И тут он распахнул свои руки, его оранжевое пламя стало темно-алым, и подобно дикому зверю Лациф пророкотал: «Костры Ависволата!»

Стражники загорелись, создав из своих собственных тел огненный круг вокруг гомокула. Крики и вопли наполнили площадь.

– Это решение было неверным! – загромыхал Лациф, смотря как корчатся в муке тела воинов и слыша громкий ор от их ужасного истязания. – Но это решение было не вашим, а потому живите! Лациф взмахнул рукой и костры погасли. Стражники обгоревшие, но живые рухнули на землю. Он внимательно посмотрел на каждого из них, а вся площадь ошалело смотрела на гомокула, что только что в одиночку справился с лучшими воинами столицы.

«Неужели король вулкана и правда вернулся?»

Лациф сидел за столом в зале совета, а напротив Барги. Торговец внимательно глядел на гомокула перед собой.

– Нам не дали нормально поговорить, старик, – начал король, – я бы хотел, чтобы ты помог мне с одним делом.

– Вся проблема в том, – заговорил Балл своим гундосым голосом, – что я не помогаю, тем, кого не знаю.

Из-под капюшона показался хищный оскал. Плащ заполыхал, гомокул вмиг поднялся с места и у сжавшейся от возраста тонкой шеи старика оказалось острие копья.

– Запомни, торговец, я Лациф– король вулкана. И никому не позволю мне дерзить!

Он скинул капюшон, показав старому Барги свое лицо. Тот пристально вгляделся в гомокула и, наконец, поднявшись поклонился.

– Это честь для меня служить королю вулкана. Я ведь сам из народа гаута.

– Но ты покинул свои земли? – поворот для Лацифа оказался неожиданным, но он научился игнорировать свои эмоции. Почти все.

Он снова уселся и вопросительно взглянул на старика. А тот поторопился оправдаться:

– Ваше величество, эти земли умерли без своего короля, как и почти весь народ. Некому было защитить нас, приходили свои и чужие, вырезали нас как животных, – Барги покачал головой. – Многие покинули дом, желая мира.

Лациф задумчиво глядел на него.

“Значит где-то по землям Цивитаса бродит его народ. Чтобы королевство вновь зацвело, ему необходимы жители. Необходима инфраструктура и армия. Сейчас король Баклеи явно жаждет узнать, как можно больше о появлении нового правителя гаутов. Слухи быстро расползутся и Лациф должен быть готов“.

– Что ж, старик, тогда я жду от тебя преданной службы. Королевству вулкана пора подняться с колен. А для этого нужно вернуть народ на эти земли и восстановить армию. С чем я и хочу попросить тебя помочь мне! – Лациф внимательно наблюдал за скрюченным Барги, осмысливая информацию, что выводилась на черный экран в правом углу его поля зрения.

“Ничего особенного. Торговец и правда выходец из народа гаута. Что ж, оно и к лучшему”.

– Ты готов послужить мне, старик?

– Я сделаю все что смогу, – тот хоть и кланялся, но продолжал въедливо смотреть на Лацифа.

“Ну, а в чем его винить? – подумалось ему. – Явился тут невесть кто и королем себя огласил”.

– Я наслышан о твоём даре. Говорят, будто ты чувствуешь ложь. Это правда?

– Так и есть, – согласно махнул головой Барги, – за милю чую, ваше величество.

– Хорошо.

Лациф задумчиво глядел на этого торговца:

– Я не вижу на тебе печати короля, старик.

– Когда прежний король пал, моя печать растаяла, как и печати всех гаутов. А новой клятвы верности я не приносил.

– Вот как. Что ж, не хочешь ли ты поклясться в верности мне?

Лациф не хотел принуждать, но точно знал, что этот хитрый проницательный торговец сможет принести пользу.

Барги Балл сверлил его взглядом, но, в конце концов, сдавшись, встал из-за стола и поклонился в пояс:

– Если не вам, то кому, мой король!

– Прекрасно!

Ричард поглядел на всю эту технику, которую так старательно подключала сейчас его дочь и вздохнул.

«Она сказала, что Генри живёт в этой игре. Неважно, что она имела в виду, но, если есть хоть какой-то шанс, пусть и совершенно невероятный, он должен им воспользоваться».

– Ну всё, – девушка отряхнулась и взглянула на поседевшего полностью в свои 58 лет отца.

После перенесенного инфаркта, он больше не мог ходить, его слушалась только правая рука да часть рта. Смерть матери подкосила его не на шутку, сердце не выдержало и дало сбой. Восемь лет вот такой мучительной неполноценной жизни сделали из него замкнутого потерянного человека. А когда случился весь тот кошмар с Генри и его семьёй, новый приступ чуть не лишил его и этой жизни. Элизабет не знала, как он выдержал. Но возможно его сердце цеплялось именно за какую-то невозможную надежду и сейчас она искренне хотела верить, что брат поможет. Он всегда помогал. Семья святое для Генри. Что бы не происходило с ним, он всегда приезжал по первому зову. Бросал все и мчался на помощь. Но даже став Лацифом, это его часть в нем не умерла. Он по-прежнему делает все, лишь бы сохранить свою семью, и плевать он хотел на остальных.

– Эли-бет, – позвал отец. – На– нем? – он говорил очень плохо, съедая часть букв, но она и так его понимала.

– Да, папа, – девушка осторожно одела УВВИ на его голову, села рядом и запустила игру.

Эрик медленно шагал по коридору. Его учитель в очередной раз попросила о встрече с отцом, но об этом не могло быть и речи. Папа не в себе с тех пор, как его бросила мать, оставив на руках чужого ребенка. Эрик не чувствовал ненависти к нему, нет. Он ненавидел именно ту женщину. Всеми фибрами души желая, чтобы она горела в аду. Отец же. Он хороший, он 12 лет заботился об Эрике. Но ему нельзя пить. А именно этим он и занимается последние три года. Он потерял работу. Попал под сокращение и это окончательно сбило его с ног. И теперь он выплёскивал всю свою злость и ненависть на сыне.  А тот терпел, говоря, что синяки от занятий боксом. Всеми правдами и неправдами уберегая отца от лишения родительских прав. Иначе он окончательно сойдёт с ума.

В кухне раздался какой-то шорох и Эрик дернулся.

«Нет, просто ветка бьёт в окно».

Наконец, он тихо закрыл за собой дверь на ключ и, облегчённо выдохнув, рухнул на кровать.

Джонни вошёл в дом. Очередной ужасный день, в точности похожий на вчерашний. Включил автоответчик, снова сотня сообщений от бывшей. Все пытается вернуть его. Точнее его жилплощадь.

– Вот же наглая баба, – хмыкнул он и полез в холодильник за пивом.

Под ребрами зажгло.

– Ай ай ай,– согнулся пополам Джонни.

Это печень. Пуля в бок, нарушение обмена веществ, алкогольный гепотоз и несколько лет игнорирования боли в животе привели к необратимым последствиям. Если раньше жжение можно было терпеть, и оно изредка давало о себе знать, то теперь Джонни постоянно чувствовал себя плохо. Вечная слабость, ладони потеют, все от груди до пояса болит. А порой он часами не выходит из туалета, выблевывая всю съеденную пищу вместе с внутренностями. Цирроз медленно жрал его печёнку. Вот и сейчас болезнь снова напомнила о себе.  Но и в этот раз медленно отпустило. Джонни посмотрел на сжатую в ладони банку пива, ухмыльнулся и открыл. Сделал глоток и сел за виртсистему.