Текст книги "Морской щенок (СИ)"

Автор книги: WinterBell

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Ты же взял всего одну бутылку, Эйб. А он явно выпил намного больше, иначе не свалился бы на целый день, – утешил я его. – Ганн сам виноват, что не знает своей меры.

– Может быть, мастер Джим, – вздохнул Эйб, покачав головой. – Только все равно нехорошо это вышло.

Я взял платок и принялся стирать копоть с его щеки.

– Ну-ка, успокойся, Эйб. Погляди-ка лучше, как ты перемазался.

Он перехватил мою руку и прижался к ней губами.

– Ох, мастер Джим, что же вы творите…

Он быстрым рывком притянул меня к себе. Сильная рука скользнула вдоль моей спины и легла на поясницу. Светлые глаза странно мерцали в полумраке кухни, когда Эйб вглядывался в мое лицо, словно пытаясь запомнить его до последней черточки.

– Что действительно худо, – глухо проговорил он, – так это то, что мне вас теперь долго не доведется обнять, мастер Джим.

Его губы прижались к моим губам, а потом он принялся покрывать жадными, быстрыми поцелуями мои волосы, лицо и шею. Наверняка мы оба теперь были перепачканы копотью, но разрази меня гром, если мне было до этого дело. Я схватил Эйба за плечи и в свою очередь ловил миг, чтобы поцеловать его.

– Сейчас дочистим эти чертовы котелки, – прошептал он, лихорадочно прижимая меня к себе, – и пойдем наверх. Нам нужно как следует проститься, мастер Джим.

Понимал ли я, что Эйб имел в виду под прощанием? Конечно же да. И не могу сказать, что мысль о предстоящей ночи не вызывала легкий холодок внутри. И все же, когда после обычных наших ласк Эйб осторожно перекатил меня на живот, я и не подумал останавливать его.

Поначалу я чувствовал только его дыхание и прикосновения языка; потом кровать заскрипела: он устраивался сзади. Руки, легшие мне на бедра, показались горячими, а через несколько мгновений жар наполнил меня целиком. Не скажу, что это не было больно, хотя и понимаю, что отчасти причиной тому стали моя неопытность и страх. Я невольно сжимал мускулы и сам себе причинял неудобство. Эйб же двигался так медленно и осторожно, как только мог. И только когда я, немного привыкнув к ощущению тяжелой твердой плоти, вошедшей глубоко в тело, начал дышать ровнее, он стал покачиваться взад и вперед все быстрей. Зарываясь лицом в подушку, я представил, что нахожусь на корабле и штормовые волны то поднимают меня в высоту, то обрушивают в головокружительную, опьяняющую пропасть.

После бессонной ночи отоспаться в дилижансе мне не удалось. Воспоминаний об объятиях Эйба было бы достаточно, чтобы взбудоражить кровь, но по мере того, как приближался Бристоль, меня все больше волновали мысли о предстоящем путешествии. Я гадал, будет ли похож Лестер на резкого, но такого опытного и надежного Смоллетта. С горьким смешком подумал, каков окажется новый кок. Впрочем, именно на этот счет волноваться не следовало. Наверняка такой человек, как Сильвер, был единственным в мире.

Еще мне делалось не по себе при мысли об оставленных на острове пиратов. Не найдем ли мы их останки, обглоданные птицами и зверями? Или, может, им удалось спастись? А вдруг они до сих пор там, одичавшие и полубезумные, как Бен Ганн? Я старался прогонять от себя подобные раздумья. Сквайр просил меня отправиться в путь от имени нас троих, и я не имел права подвести его и доктора Ливси.

В Бристоле мне предстояло найти таверну «Белый жернов» – ее посоветовал Эйб, сказавший, что туда подался на работу родственник. Я решил сначала немного отдохнуть после дороги и уж потом являться в порт. Не хотелось предстать перед новым капитаном с бледным лицом и ввалившимися глазами. Я спросил у кучера, не знает ли он, где находится это заведение, но тот лишь покачал головой.

У стоянки дилижансов болтался загорелый человек в линялой одежде. День стоял прохладный, но рукава его куртки были засучены до локтей, а ворот распахнут. Я принял его за моряка и, может, именно по этой причине решил именно у него спросить дорогу. Незнакомец не стал предлагать взамен гостиницы своих знакомых, как это порой случается на въезде в город, а сразу объяснил, как мне будет проще добраться до цели.

Таверну я нашел без труда. Это был старый, но не ветхий дом с облупленной черепицей на крыше. Вывеска выцвела так, что жернов, намалеванный на ней, казался не белым, а бурым. На пороге стоял плешивый человек в засаленном переднике. Когда я подошел к нему и сказал, что хотел бы остановиться здесь на ночь-другую, он нехотя отлепился от дверного косяка и крикнул куда-то в глубину дома:

– Эй, Сэл, покажи комнату господину!

Внутри послышалась какая-то возня. Я уже собирался войти, но задержался и спросил у трактирщика, служит ли у него еще Питер Бейкер – так звали родственника Эйба.

Маленькие серые глаза не то чтобы сверкнули – скорее блеснули, как мутная вода, когда ее всплеснут. Мясистые губы трактирщика изогнулись в улыбке.

– Служит, сэр, служит, – покивал он головой. – Только сейчас отлучился по делам. Если он вам нужен, так я скажу, чтобы он к вам зашел, когда воротится.

– Благодарю, – произнес я и прошел в дом.

Там меня уже встречала полная женщина с длинными седыми кудельками, неопрятно выбивавшимися из-под чепца. Она комкала в руках грязную тряпку, которой, похоже, только что протирала столы, липкие даже с виду. По сравнению с «Белым жерновом» «Адмирал Бенбоу» представился мне прямо-таки роскошной гостиницей. Но мне и в голову не пришло искать другое пристанище: в конце концов, здесь предстояло провести не больше пары ночей и не хотелось огорчать Эйба.

Сэл проводила меня на второй этаж и отперла небольшую, но светлую комнатушку.

– Вот, сэр, – сказала она, взмахом руки указывая на кровать, занимавшую едва не половину комнаты, и грубо сработанный стол у окна. – С мебелью. А захотите, я и обед сюда подам.

– Благодарю, – сказал я, обводя комнату взглядом и гадая, правильно ли я понял, что в этом трактире есть комнаты даже без таких удобств. – Я не голоден.

Сэл ушла, получив плату за одну ночь, а я снял сюртук и сел на кровать. Разбирать вещи было ни к чему: я понимал, что не задержусь здесь надолго. Я как раз раздумывал, не вздремнуть ли мне на этом скромном ложе, прежде чем отправиться в порт, когда в дверь постучали.

– Кто там? – крикнул я.

– Это вы, сэр, Питера Бейкера спрашивали? – спросили снаружи.

Я мигом вскочил и пошел открывать.

– Да, это… – начал я, распахивая дверь.

Навстречу стремительно шагнул загорелый человек в куртке с закатанными рукавами, а в следующий миг тяжелый удар, обрушившийся на голову, опрокинул меня в темноту.

Первым ощущением, явственно вернувшимся ко мне, было удушье. Я лежал на боку в каком-то тесном закутке, больше всего походившем на большую, по человеческому росту, полку в кладовой. В воздухе висела пыль, смешанная с мелкими опилками. В горле запершило, и только инстинкт самосохранения заставил меня подавить кашель и затаиться.

Голова болела, но, кажется, не была рассечена: меня оглушили каким-то тупым предметом. Я что есть силы всматривался в темноту, пытаясь понять, где нахожусь. Пошевелиться не удавалось: в запястья врезалась веревка, и ноги тоже оказались связаны. Рта мне не заткнули, но интуиция подсказывала, что подавать голос не в моих интересах: предстояло сначала разобраться в происходящем.

Мне удалось слегка повернуться, и в нескольких дюймах от моего лица появилась полоска света. Тем не менее понадобилось несколько минут, чтобы я смог подползти к ней, не производя ни малейшего шума. С трудом прижавшись щекой к шероховатой доске, я заглянул в щель.

Передо мной открылась комната с низким потолком, лишенная окон. Свет исходил от лампы, стоявшей на столе. Этот стол, несколько табуретов да бочонок в углу – вот и вся обстановка.

За столом спиной ко мне сидел какой-то человек. Я видел только сальные темные волосы, обильно подернутые сединой; сгорбленная спина тоже выдавала немолодой возраст. Больше мне ничего разглядеть не удавалось. Человек сидел, тихонько покачиваясь, будто в такт одному ему слышной песне.

Так прошло несколько минут. Человек не двигался с места. Мои руки затекали, и я едва мог шевелиться, чтобы хоть как-то унять ноющую боль.

Вдруг человек встрепенулся. Из своего вынужденного укрытия я не так быстро мог услышать приближающиеся шаги, но увидел, как распахнулась дверь.

– Привет, старина. Заждался? – послышался бодрый голос.

Мне показалось, что я слышал этот голос раньше, и точно: как только его обладатель вошел в комнату, я увидел линялую куртку с засученными рукавами. Я отказывался верить происходящему. Тут произошла какая-то ошибка. Родственник Эйба напал на меня? Но зачем? Уж не прознал ли об особенностях наших с ним отношений? Вдруг он из тех, кто борется за чужую праведность в постели даже ценой убийства? Нет, такого не могло быть. Наверное, меня просто приняли за кого-то другого. Но все равно: почему такая встреча?

– Я уж заждался, – буркнул человек, сидевший за столом. – Все в порядке?

– Все тихо, – ответил его гость. – Никто ничего не видал.

– А меня не заждался? – послышался звонкий веселый голос.

И лучше бы я в этот момент задохнулся или удар по голове пусть хоть с опозданием, но отправил бы меня к праотцам – лишь бы только не видеть, как Эйб, улыбающийся, жизнерадостный Эйб входит в комнату следом за Бейкером и подходит к сидящему за столом человеку, раскинув руки для объятий.

Слезы обжигают глаза? Да, наверное, но куда сильнее жжет лишенная слез, порожденная яростью боль, от которой человек почти слепнет. Некоторое время я ничего не видел: передо мной будто висел красноватый туман. Прошло, должно быть, несколько минут, прежде чем я снова начал вникать в происходящее. Боль в руках и ногах, стянутых веревками, отступила: сейчас было не до нее.

Прижавшись к щели, я смотрел, как Питер Бейкер выкладывает на стол какие-то бумаги.

– Все, что при нем было, – сказал он. – Вот, Аксель, глянь: вот конверт.

Я думал, что он обращается к старшему, который поднялся со своего места и крепко обнимал Эйба. Но, к моему изумлению, именно Эйб, отстранившись, шагнул к столу и поднял то, что ему протянули.

– «Капитану Лестеру, в личные руки», – прочитал он. – Да, это то что нужно.

Речь, видимо, шла о письме, которое я должен был передать капитану. В нем сквайр Трелони объяснял, что произошло и почему я поеду один.

– Надеюсь, там нет никакого подвоха, – заметил Бейкер.

– Не должно быть, – отозвался Эйб, пряча конверт за пазуху. – Когда мне отправляться в порт?

– Прямо сейчас. Не стоит терять время.

Я зажмурился от бешенства, когда понял, что произошло. Меня попросту подменили. Вместо меня на борт «Актеона» взойдет Эйб. Ведь единственные участники путешествия, которые знали меня в лицо – сквайр Трелони и доктор Ливси – остались за много миль от Бристоля. Об обмане никто не догадается, пока не окажется слишком поздно. Я не знал, что именно должно было произойти дальше и как за одним мерзавцем на корабль пробрались бы остальные. Но ясно было, что именно это они и собирались сделать. И я догадывался, кто стоял за этим планом, и проклинал Джона Сильвера со всем отчаянием, какое может породить в человеческом сердце бессильный гнев.

Эйб направился было к дверям, но вдруг остановился и оглянулся.

– А Джим? Где он?

Кажется, на несколько мгновений я перестал дышать.

– Припрятали, – буркнул Бейкер. – Ступай, не трать время.

Эйб повернулся к нему.

– Что значит – «припрятали»? Он жив?

– Ступай, я сказал! – заревел Бейкер.

Я не мог разглядеть лица Эйба, стоявшего вполоборота ко мне, зато его мнимому родственнику оно было видно хорошо.

– Да жив он, жив, – проворчал он, заметно сбавив тон.

– Ты обещал, что отпустишь его после отплытия «Актеона».

Бейкер досадливо сплюнул.

– Да ты, должно быть, спятил, Аксель. Как мы его отпустим? Он же выдаст нас со всеми потрохами.

– Ты обещал, черт тебя побери!

– Не сходи с ума! – Бейкер, должно быть, сам разозлился на себя за проявленную слабость и теперь заводился еще сильнее. – Готов спорить, что ты с ним попросту свалялся!

– Ты! – взревел старший, неожиданно выпрямляясь. – Придержи язык! Не смей так говорить с моим сыном!

Наверное, я сам был полным безумцем, что испытал в эти мгновения облегчение и радость. Тем более я могу считаться сумасшедшим, раз не стесняюсь признаться в этом. Но что толку лгать, если в это время я думал только о том, что Эйб обманывал меня далеко не во всем и я действительно для него что-то значил, а разбойник, принятый мной поначалу за его любовника, оказался его отцом.

– А ты не затыкай мне рот, Черный Пес! – выкрикнул Бейкер. Его загорелое лицо побагровело от ярости. – Надо было тебе девку, а не парня кроить!

Перед глазами у меня все плыло, а в ушах звучали слова, услышанные много лет назад: «Есть у меня сынок, точь-в-точь как ты». «Аксель» – так голландцы на свой манер произносят имя «Абессалом»!

Черный Пес издал злобный вопль и шагнул к Бейкеру. Тот в свою очередь отскочил, выхватывая нож, – и сам не заметил, как очутился в одном шаге от Эйба. Тот метнулся вперед, как кошка, бросающаяся на неосторожную птицу.

Все произошло так быстро, что я ничего толком не разглядел бы, даже стоя там, в комнате. Тем более мне не удалось увидеть происходящее из своего тайника. Все, что я разобрал – это что через пару секунд на ногах остались только Черный Пес и Аксель. Мой Эйб.

– Тьфу, дьявол! – сокрушенно произнес Черный Пес, глядя на пол. – Ты же его прикончил.

– Плевать, – равнодушно отозвался Эйб, поднимая окровавленный нож и разглядывая его на свету. – Коготок-то был его собственный.

Черный Пес ничего не успел ответить на это. Откуда-то сверху, издалека, раздался выстрел, затем другой.

– Проклятье! – вырвалось у него. – А этот дурень говорил, что все тихо!

Послышалась еще пара выстрелов, затем наверху что-то загрохотало, точно опрокидывалась мебель. Судя по шуму, где-то над нами металась целая толпа.

– Через запасную дверь, быстро! – крикнул Эйб. – Ее снаружи не отыскать.

Черный Пес метнулся в глубину комнаты, но Эйб схватил его за плечо.

– Погоди, отец! Где Джим?

Черный Пес в гневе взмахнул руками.

– Да здесь он, в кладовке. Ничего с ним не сделалось.

Эйб кинулся в мою сторону. Я изогнулся и что было сил ударил коленями по деревянной перегородке. В следующую минуту дверь распахнулась, и я выкатился прямо под ноги Эйбу.

– Мастер Джим! – воскликнул он, наклоняясь ко мне и принимаясь резать веревки. – Мастер Джим, вы, конечно, что угодно можете считать…

– Идем! – заорал Черный Пес, стоявший у маленькой дверцы, которую я не мог заметить из места моего заточения.

Мои руки оказались на свободе, и я с размаху двинул Эйбу в челюсть.

После долгого пребывания в скрюченном положении без возможности двигаться конечности мои затекли, и удар получился не из лучших. Голова Эйба мотнулась, но и только.

– Я не в обиде, мастер Джим, – проговорил он. – Наверное, я заслужил это.

– Аксель!

– Только знайте, что кое в чем я не лгал, и вы знаете, в чем. И когда-нибудь…

– Аксель, черт тебя побери!

Эйб быстрым движением перерезал веревки, стягивавшие мои ноги, а потом вскочил и побежал к отцу. Вдвоем они выскочили за дверь, а через несколько мгновений за стеной послышались быстрые шаги и голос доктора Ливси встревоженно прокричал:

– Джим! Джим, где ты?

Вечером того же дня мы с доктором Ливси сидели в трактире на другом конце Бристоля. Хозяина «Белого жернова» не арестовали: он клялся, что знать ничего не знал о делишках своего помощника, и никто не мог доказать обратного. Но о том, чтобы остаться под этим кровом, и речи не шло. Двое сообщников Бейкера было убито во время перестрелки, еще нескольких взяли под стражу. Ни Эйба, ни его отца не нашли.

Я отделался всего лишь шишкой на голове, но доктор все-таки настоял, чтобы я передохнул, прежде чем отправиться в обратный путь. Да, плавание решено было отменить, точнее – перенести до полного выздоровления сквайра. Это и к лучшему: как бы я мог уйти в море, оставив мою матушку без помощи в «Адмирале Бенбоу»?

За столом, подкладывая мне на тарелку один кусок хорошо прожаренного мяса за другим, доктор рассказывал, как он узнал о новой попытке пиратов добраться до сокровищ.

Бен Ганн проговорился ему, что напился до беспамятства после того, как его угостил Эйб Хейден, а Ливси всегда не доверял моему другу.

– Слишком уж настойчиво он расспрашивал меня об острове, Джим, – пояснил он. – Его интерес показался мне странным. Зачем было простому деревенскому парню знать, на какой широте мы побывали.

Услышав об угощении Эйба, доктор не поленился вернуться в сторожку Ганна и отыскать там бутылку джина. На ее донышке оставались сущие капли, но и по ним удалось определить, что в напиток подмешали сильное дурманящее средство. Пока бедняга Бен спал без задних ног, кто-то из пиратов пробрался в парк и во время охоты выстрелил в сквайра. Пуля подбила сразу две мишени: вывела из игры не только раненого, но и доктора Ливси. Тот заподозрил, что кто-то покушался на жизнь его друга, и решил остаться возле него. Таким образом на «Актеоне» не оказалось бы никого, кто знал меня в лицо, и Эйб легко занял бы мое место.

Кто знает, как именно пираты стали бы действовать дальше. Скорее всего, перед самым отплытием что-нибудь приключилось бы с несколькими членами команды, и замену им второпях набрали бы из первых встречных. Или же Эйб постарался бы до отплытия выведать координаты у капитана. Лестер, уверенный, что собеседнику эти данные давно известны, легко мог назвать их в разговоре. Дознаться у задержанных пиратов об их планах не удавалось: они утверждали, что оказались в «Белом жернове» по чистой случайности.

Но вернемся к доктору Ливси. Узнав, что в бутылке была отрава, он, не мешкая ни минуты, кинулся к «Адмиралу Бенбоу». Но я к этому времени уже катил в дилижансе к Бристолю, а Эйб исчез, словно провалился сквозь землю. Доктор застал в трактире только мою матушку, крайне удивленную внезапным исчезновением помощника.

Если у доктора и были какие-то сомнения насчет того, что против нас плетется заговор, то теперь они рассеялись окончательно. Пользуясь положением судьи, он быстро поднял людей и помчался следом за мной в Бристоль. Он, правда, не знал, где именно искать меня, но встретившийся ему кучер дилижанса вспомнил, что я расспрашивал про трактир «Белый жернов».

Что еще остается сказать? Рана сквайра Трелони почти затянулась. Как только он полностью поправится, мы отправимся в плавание. Похоже, проклятые сокровища Флинта не оставят нас в покое, пока мы не найдем им достойных хозяев. И это единственная причина, по которой мы решили все-таки ехать за ними: ведь теперь было ясно, что никакого лорда Вудворда не существует.

Мы отправимся в путь на корабле Абрахама Грея: он как раз вернулся из Индии и охотно согласился доставить нас на остров. Ну а пока я занят хлопотами в трактире, и мне помогает младший братишка Абигайль. Это днем, а ночами я часто лежу без сна, глядя в потолок, и мне кажется, что стоит повернуть голову – и рядом окажется Эйб, прижимающийся щекой к моему плечу. В ушах стоят последние слова, которые я услышал: «И когда-нибудь…». Я не знаю, что именно он хотел сказать. Но временами я прихожу к валунам, у которых он любовался морем, и разглядываю берег. Так делал Билли Бонс, подстерегавший одноногого моряка. Но, в отличие от него, я смотрю на дорогу, идущую вдоль моря, с надеждой.