Текст книги "Персональный бог (СИ)"
Автор книги: Weissman
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
– Поздно бегать. Мы не сможем прятаться вечно от таких, как Матиз и Тук. Сегодня я все решу окончательно, – он достал из кармана баночку с синей солью, – Я купил это у торговца ядами. Одной этой банки хватит, чтобы уложить сотню человек. У Матиза сегодня день рождения, и он проставляется на окраине торговой площади. Я видел, как к ним тащили огромную бочку вина. Я пролезу в дом и попробую подсыпать это в пойло. Вот они все сегодня и полягут!
– Ты с ума сошел? Они же тебя поймают и сразу убьют!
– У меня нет другого выбора. Либо я, либо они. Третьего не дано!
Корсу почти физически ощущал, как скрипят шестеренки в голове Малки. Она явно не привыкла пользоваться головой для мыслительного процесса – это дело давалось ей с огромным трудом. Через несколько минут, когда он уже готов был пнуть ее, чтобы та быстрее родила нужную ему мысль, она все же выдала:
– Вообще-то я могу! Они меня знают, многие мной пользовались. Никто не насторожится, если я приду к ним в день рождения Матиза. Выберу момент и подсыплю яд в бочку! Потом скажу, что мне нужно в туалет и сбегу от них. Они ничего не заподозрят! Они наверняка уже навеселе!
Сказано – сделано. И вот Корсу снова лежал в высоких зарослях травы возле амбара, а перед входом стояла Малка и разговаривала с охранниками.
– Чего приперлась? По мне соскучилась? – скабрезно ухмыльнулся Тук.
– Мадам передала подарок Матизу.
– И где же он? – Тук, как бы намекая, заглянул за плечо Малке, – Где подарок?
– Вот, – Малка распахнула свое пальто, под которым, как знал Корсу, ничего не было.
Улыбка громилы стала шире, и стала выглядеть еще дебильнее. Тук, кривляясь, открыл перед девочкой дверь. Идиотски хихикая, оба охранника подхватили Малку под руки и деланно вежливо повели в амбар.
Неслыханная удача! Больше всего Корсу опасался, что один из них останется на входе, и в него придется стрелять. Мало того, что пистолет может дать осечку, так еще и звук выстрела всех переполошит, бандиты полезут из всех щелей, как тараканы. Сейчас же он спокойно прошел к входу и просто подпер дверь валявшимся неподалеку чурбаком. Полдела было сделано. Он вытащил из сумки первый пузырек с зажигательной смесью, высек искру на фитиль и аккуратно поставил его на землю возле себя. От него начал зажигать остальные бутылочки и методично забрасывать ими деревянное строение. Здание полыхнуло очень быстро. В дверь несколько раз ударили с такой силой, что чурбак зашатался, испугав Корсу. Внутри послышались крики и визг – на кого-то попал огонь. Рев пламени и громкость криков нарастали, пока не слились в единую мелодию смерти. В какой-то момент ему показалось, что он слышит изнутри пронзительный девичий крик, но он тут-же отогнал от себя эту мысль – попробуй разбери что-нибудь в этом хаосе звуков. Когда полыхающая крыша провалилась внутрь, он потушил фитиль и спрятал в сумку снаряженный пистоль. Из дома так никто и не выбрался.
* * *
Этим вечером Корсу впервые напился до зеленых чертей. Но пришла к нему вовсе не Малка, по которой он и справлял отходную. К нему пришел поговорить старый знакомый – сержант. Но разговор с ним не задался с самого начала.
Рука Корсу, стиснувшая шею сержанта, ослабила захват, позволяя тому дышать, из белесой мути совсем рядом выплыла здоровенная, бритая наголо голова Солта, глаза которого испуганно бегали по сторонам, а толстые губы вытолнули путанные фразы:
– Командир, прости … Нельзя мне было по-другому поступить, понимаешь? Нельзя! Я пошел своей дорогой, брат, а ты – своей…
«Командир… Брат…» – тупо бились внутри черепной коробки вроде бы знакомые слова, отражаясь от ее стенок.
В голове внезапно возник чужой, незнакомый голос:
«Вот и ответ на твой вопрос, бывший капитан Имперской армии. Вот кто теперь твой брат, вот кто теперь ты сам… Безжалостный убийца!!!»
И вновь туман липкой лавиной обрушился на разодранный в клочья мозг.
– Гнида ты!!! Я тебе больше не брат, ты меня убил!!! Сука!!! Ненавижу!!!
Незнакомая сила жестко сдавило горло, не давая выйти наружу рвущемуся из него потоку слов, и гася слабую искру сознания. Одним мощным рывком эта сила пробила завесу прошедших лет, погрузив Корсу в глубины своей памяти…
Через год Солта не стало, но облегчения от его самоубийства Траум не испытал. Первый кошмар, последовавший за безудержной пьянкой из-за вины в смерти Малки, стал первым в длинной череде ночных видений, которые будут терзать его разум.
* * *
– Член Палаты Лордов, его светлость, лорд Айвен!
Распорядитель всякий раз надрывал глотку, когда кто-то из высокопоставленных гостей выходил за трибуну и зачитывал с бумажки свою нудную речь, якобы направленную на развитие столицы. "Член палаты Лордов", "Член гильдии Торгового Союза", "Член-корреспондент Имперской Академии".
– Одни члены, когда же мозг пригласят? – негромко пробубнил под нос Корсу. Первое в его жизни заседание городского совета. Он так тщательно к нему готовился. Он заказал себе лучший костюм, из тех, что могли предложить торговцы. Он скрупулезно продумывал свою речь, готовясь покорять умы и блистать в обществе. Но реальность оказалась несколько другой. В обществе высокородных господ с безупречной родословной он, выходец из простолюдинов, смотрелся, как корова на ипподроме. Окружающие буквально источали пренебрежение. Заседание городского совета менее всего походило на совещание лучших умов, как он ожидал. Это было что-то среднее между карнавалом и бесконечным состязанием, где участники меряются объемом пафоса, длиной кружев и толщиной чековой книжки. Ни в одной из дисциплин ему не было места, от чего он буквально скрипел зубами, слыша за спиной легкие шепотки и смех.
«Благородные ублюдки. Недоноски, родившиеся с золотой ложкой в зубах и бахвалящиеся заслугами своих давно покойных предков.»
Он ненавидел их всех и каждого в отдельности.
Только мысль о предстоящем вечере помогала хоть как-то держать себя в руках, и не вывести кого-то из этих выскочек в коридор "на поговорить".
– Эй, достопочтенный! Эй, вы! Да-да, вы! – представитель местных элит отпочковался от кубла единомышленников и вихляющей походкой махрового педераста подошел к Трауму, – Знаете, а я вас раньше не видел. Впервые у нас?
– Да. Мое имя Валдис Траум, я…
– Ах да!! – со смехом перебил его собеседник – Вы тот самый! Ну из этих! Которые копро… карпо… ну как же его там, черт вас дери?!
– Профсоюз торговых кооперативов. И я его председатель.
– Точно! А председатель, это что-то типа секретаря? Я надеюсь, вы чай не разносите? Очень жаль. Кстати, веселый у вас костюмчик, моего деда хоронили в похожем.
* * *
В свой номер Корсу поднимался, сочась гневом. Идиотское заседание на поверку оказалось банальной попойкой местного бомонда, а он был приглашен в качестве дежурного развлечения. Высокородные господа сочли забавным пустить к барскому столу дворнягу.
«Ну, ничего. Дворняги бывают кусачими. Особенно если они бешеные. А вам, ублюдки, удалось меня взбесить!»
В номере его ждали. На кровати сидела монашка в рясе послушницы женского монастыря. Корсу не глядя на нее, швырнул на кресло свой сюртук и прошел в ванную, бросив на ходу – "Раздевайся". Прошлой весной ему удалось нанести весьма занимательный визит. Он, будучи в приподнятом настроении после свершения очередной удачной сделки, возвращался домой, и волею судеб оказался рядом с детским приютом, в котором когда-то вырос. Испуганные ночным визитом монашки поведали, что старшая сестра Агнесс более тут не бывает, а занимает должность игуменьи в женском монастыре.
Агнесс была посещена прямо в келье, где изволила опочивать. Старуха сильно сдала за последние годы, но блядская натура и сверхъестественная тяга к жизни остались при ней. В обмен на гарантии, что его визиты будут происходить, как можно реже, она согласилась с условием ежевечернего посещения его номера одной из послушниц или учениц приюта. С тех пор не прошло и вечера, чтобы по возвращении домой его не встречала в номере особа в монашеской рясе.
Вдоволь настоявшись под душем, все еще злящийся на весь это долбаный мир, Корсу выбрался в спальню. Монашка так и сидела на кровати, чем еще сильнее его разозлила. Лица ее было не видно из-за глубокого капюшона, но он мог поспорить, что та сейчас насмехается над ним. Так же, как и те ублюдки на заседании.
– Я сказал раздеться до моего прихода! Ты глухая или тупая? – Корсу прошагал к буфету, выхватил из стойки бутылку любимого коньяка и щедро плеснул в стакан.
Осушив его залпом, он направился к монашке, на ходу выдергивая ремень из штанов:
– Вздумала игнорировать мои слова, сука?
– Велет, я сделала все, как ты просил! – монашка неспешно стащила с головы капюшон.
На него в упор смотрел один глаз. Второго не было – половину лица, где он должен был находиться, занимал ужасный шрам от ожога.
– Я высыпала яд в пойло.
В горле мгновенно перехватило дыхание, из глаз сплошным потоком брызнули слезы. Ноги Корсу подкосились, словно из них разом вынули все кости, и он рухнул навзничь. Внутри живота с неистовой силой разгорался пожар, словно прожигая внутренности и силясь вырваться наружу. Корсу перевернулся на живот и попытался закричать, но из горла вместо крика вылетел только темно-кровавый сгусток. Дикая боль стала застилать собой все другие чувства, тело снова нелепо перевернулось на спину и стало биться в судорогах. Мышцы сокращались в хаотичном порядке и Корсу скорее услышал, чем почувствовал, как с треском выворачиваются его суставы. Целая вечность, наполненная конвульсиями, звуком рвущихся собственных сухожилий и нестерпимо-адской болью.
Глава 4
Мир Фелис. База группы Чумы
– Вот так я и нарвался на мир Траума. Нашлось и месторождение малахита, которое, как назло, находится в северном владении Траума. Куда он никогда никого не пускает. Там вообще никого нет, только охрана по периметру, а это на секундочку площадь пяти Мардусов. Заповедник, мать его, он там устроил. Личный. И потому нам нужна его смерть, другого выхода я не вижу. Пока он вновь дорастет до возраста принятия решений, мы успеем разработать месторождение и переправить на Фелис малахит в промышленных масштабах.
Чума недоуменно подняла бровь.
– А нахрена тебе столько? Ты собрался туры в закрытые миры продавать?
– Миры станут секретными плацдармами Синдиката, – понизил голос Спиркс.
– Что-что ты сказал?! Какими еще нахрен плацдармами? Синдикату стало тесно на бесконечном Древе? Или кому-то власти захотелось над чужими мирами?
– Опять же некоторые разработки закрытых миров не имеют аналогов в мирах Древа.
– То есть кто-то решил, что закрытые миры станут колониями Древа? Сладкими и вкусными придатками империи всемогущего Синдиката? Ты не забыл, зачем он вообще создавался? Контроль преступности среди оборотней. Закрытые миры вне юрисдикции Синдиката, там нет оборотней, там живут люди.
– Да что ты наехала-то на меня? Мои работы финансирует Синдикат, они мне и делают некоторые заказы.
– Не, ты погодь, прыщ меховой. Зачем Синдикату массовые проникновения в закрытые миры?
– Сама и спроси. Вы же с Рэйсом два единственных неизменных на Древе, тебе и карты в руки. Кому как не тебе узнать планы Синдиката у его главы.
– Ничего не забыл? А это не ты третьего неизменного сюда доставил? Причем никого не спросив.
Спиркс сглотнул. Решение привезти на Фелис человека из закрытого мира могло выйти ему боком. А Чума, словно заметив его неуверенность, неожиданно выдала:
– У меня вообще есть большие подозрения, что ты, падла, сунулся в мой мир неспроста. Когда ты меня пригласил, там конец света только-только произошел. Не твоих ли это лап дело?
Артефактор от такого заявления аж взвился над креслом, подскочив на полметра.
– Ты не охерела, Чумка?! Я в твоем мире вместе с тобой впервые появился.
– Узнаю, что кто-то там был до нас и херню сотворил – убью напрочь и плевать мне потом на наказание за самосуд.
В комнате повисла гнетущая тишина. Если Чума что-то обещала, то это всегда выполнялось.
– Сколько всего амулетов ты сделал, Спиря? И лучше сейчас не ври, – Чума многозначительно взглянула на Макжи.
Тот еле заметно кивнул и потер лапами друг о друга, уставившись на артефактора.
– Дюжина. Ровно двенадцать, – опасливо покосившись на опоссума, и поймав его полный нежности взгляд, быстро ответил Спиркс.
– Поименно давай. Кому, сколько и для чего.
– Я, Кит, Кима, Морис.
– Это понятно, дальше давай.
– У тебя три.
Девушка кивнула и начала загибать пальцы.
– У Пандиса один. И один у Раса.
– Пандису ладно. Нахрена артефакт Расу? Он командир отряда наемников Фелиса, ему такой амулет без надобности. Не те у него полномочия, чтобы в закрытые миры лазать.
– Не знаю, но это его контора предоставила лабораторию, материалы и деньги. И Рэйс был не против, я спрашивал.
– Дальше.
– Два у Рэйса.
– У Рэйса один, второй он мне отдал, – перебил Спиркса голос Мрака.
Все повернули головы к нему.
– Не поняла. Зачем?
– Я тоже не понял. Но, когда Рэйс давал его мне, то сказал, чтобы я его постоянно носил при себе, – песец продемонстрировал артефакт, достав его из поясной сумки.
– Понятно… Что нихрена не понятно. Ладно, это дела Рэйса, и в них мы не лезем. У кого находится последний амулет? – строго спросила она, повернувшись снова к Спирксу.
– В лаборатории, в сейфе заперт, как образец.
Девушка взглянула на опоссума и тот кивнул.
– Ладно, положим, ты правду сказал. Кто давал заказ на амулеты? Кто лично?
– Рас и давал. Сказал, что получил указание сверху.
– Рас значит… хорошо, проверю. Ты когда обратно? – Чума с подозрением смотрела на артефактора, словно ожидая подвоха в виде недели его присутствия, – А то, что-то ты своим посещением перестал меня радовать и подорвал веру в гостеприимство.
– Да вечером и уйдем, готовь свой крематорий.
– И не надейся.
Фрикаделька прыснул в лапу, а остальные Тузы расхохотались в голос.
– Чего это все ржут? – моментально нахмурился Спиркс.
Он не любил, когда кто-то смеялся в его присутствии по незнакомому для него поводу.
– Скорее всего из тебя чучело сделают. Для полигона. Мы чучело Пандиса только на прошлой неделе сожгли. Полгода на нем тренировались, – сквозь смех ответил Харис.
– Чу-у-ума-а-а, – обиженно протянул Спиркс, – Надеюсь ты не обидишь старика глумлением над его бренным телом? Ты ведь не такая?
– Такая-такая, – ответил вместо Чумы опоссум, – У нее даже чучело Фрика было, а Глым вообще целый год с высунутым языком на собственной тушке тренировался.
Кит и Кима переглянулись. Эта пантомима не прошла мимо артефактора.
– Не то, что за разговоры об этом, за одну только мысль о моем чучеле сошлю нахрен в ледяные пустоши, – Спиркс показал обоим кулак, – А ну брысь все отсюда, я с Чумой и Макжи буду разговаривать. Тузов тоже касается.
Червовые дружно перевели свои взгляды на девушку и увидев ее легкий кивок, не торопясь встали и вышли из комнаты, всем своим видом показывая, что артефактор им никто и звать его никак.
– Ты мне, Чумка, лучше поведай, а тебе-то зачем аж три амулета?
– Не тупи, енотина. Если один мне, то два других для бойцов моего отряда. Или уже забыл параграф Синдиката о минимальном количестве единиц в боевой группе?
– Ну да… Тройки. Но ты ведь никуда не собиралась? Сама же сказала об этом, как только со своей Земли вернулась.
– У меня есть сомнения, ту ли Землю мы посетили. Есть мелкие несоответствия. Поняла это только когда Макжи помог мысли в порядок привести после того шока.
Мир Дивэйн. Дом Траума
– Значит так, уважаемые… Впрочем, мое уважение вы заслужите, когда предоставите мне сотрудника вашего ведомства – Спиркса. Живого, но плотно упакованного. Но сначала мне бы хотелось увидеть членов его группы вместе с увезенным ими заложником. Тех самых, что напали на мое поместье, перебили мою охрану и украли моего гостя. Они сошки помельче и надеюсь трудностей с их… гхм… захватом, у вас не возникнет.
Траум сделал паузу, за время которой вытер платком губы и внезапно сорвался:
– Всех! Живыми! Как можно быстрее! Вы все поняли?! Вернуть мальчишку во что бы то ни стало! Выполнять!!!
Посетители ломанулись к дверям, как ошпаренные.
– Шадо, проводи меня в спальню, надо немного отдохнуть.
Советник помог Трауму подняться, а затем, подхватив под руки, усадил в кресло-каталку, спрятанную от чужих глаз за огромным креслом хозяина особняка. До спальни доехал уже не человек – в кресле сидел оборотень.
Мир Фелис. База группы Чумы
– Чумка, у меня персональная просьба.
Девушка насторожилась. Когда она слышала о просьбах, к тому же от старых знакомых, то это означало только одно – финансовые расходы, головную боль и временную потерю бойцов ее группы.
– Ничего не дам, – решила она сразу ответить на пока не заданный вопрос, – Самой надо.
Макжи захихикал и принялся набивать трубку. Хотя он давно предпочитал кальян, но размеры, способ хранения, и время подготовки сыграли решающую роль в выборе способа курения.
– Чего не дашь-то? – недоумевая, спросил Спиркс.
– А ничего и не дам. Как кому чего не дай – ничего не возвращается. Ни время, ни деньги, ни любовь. Нет чтобы парочку Тузов кто забрал вот так же, насовсем. Так хрен там, эти охламоны умудряются сами возвращаться на базу. И чего я только не делала – все равно возвращаются, сволочи такие. Уже подумываю об окончательном убийстве.
За время своего монолога она тихонечко подходила к двери, постепенно понижая голос.
В голове Спиркса раздался голос Макжи:
«Я научил. Чтобы подслушивающий думал, что ты постоянно в одной точке находишься.»
Чума со всей силы распахнула дверь ногой и выскочила в коридор. Оттуда раздался короткий вскрик и через мгновение девушка уже втащила в гостиную Хариса. За ухо. На весу. Тот орал не переставая, и нелепо размахивал лапами, брызжа во все стороны слезами и соплями.
– И что мне с тобой, засранец, делать? – очень тихо спросила Чума, убирая подобие гигантских пассатижей, в которые модифицировалась Плетка, обратно в тело, – Надоел ты мне до невозможности. Дочку твою жаль, а то бы прибила паршивца давно.
– Вот насчет этого я и хотел с тобой поговорить, – воспользовавшись паузой, сказал артефактор, – Отпусти сладкую парочку со мной. Обещаю, что жизнь там, им медом не покажется. А мне нужны два отморозка, готовых выполнять щекотливые поручения.
– Забирай. Слышал Харя? Предупреди Серого и готовьтесь к вечерней смерти. Амулеты у меня потом возьмете.
Спиркс довольно потер лапы:
– Подойдете к Никите, он вам скажет, что с собой нужно будет взять.
– Мэтр, много в нас не влезет, так что на наши задницы особо не рассчитывайте, – сквозь слезы ответил Харис и отвернувшись от Спиркса, подмигнул Макжи.
«Макжи, передай Чуме – задание выполнено, внедрение прошло по плану. Я же говорил, что Спирю обмануть, все равно что у ребенка конфетку отнять… Ну кроме моей дочки, естественно, Ленка за конфету и нос откусить может.»
* * *
Провожали группу Спиркса только Чума и Глым. Хотя такое зрелище хотели посмотреть все. Шутка ли – пять оборотней отправятся в закрытый мир никому не известным способом.
Глым прикатил тележку для трупов отбывающих, сегодня именно ему выпала "честь" побыть дворником и кочегаром.
Кима, немного повисев на шее у Чумы, успела с ней немного о чем-то пошептаться. Хотя до этого они приватно беседовали три часа кряду. Кит проверил готовность Хариса и Серого. Спиркс, отогнав от Чумы лису, поинтересовался:
– И о чем можно столько говорить?
– О своем, о девичьем. За Тузиков отвечаешь лично передо мной. Если с ними что-нибудь случится, сам их детям об этом скажешь. А потом я тебя грохну. По-настоящему.
– Да все будет нормально. В первый раз что ли?
– Ты думаешь, что смог обмануть Макжи насчет амулетов? Огорчу, твой ментальный барьер опоссум легко обошел. И остальные девять амулетов я заберу из твоего убежища.
Спиркс рассмеялся с видимым облегчением.
– Да забирай. Они были отложены по просьбе Рэйса, будешь с ним сама разбираться.
Он развернулся и пошел к своим наемникам.
«Дебил, право слово. Я и те пятьдесят, что в твоей банковской ячейке лежат, заберу», – ухмыльнулась про себя Чума, а вслух сказала, – Глым, Спиркса не сжигать, отнесешь к Шике. Будет вам новая макивара.
Интерлюдия 4. Траум
Примерно 400 лет назад
Мир Дивэйн
Мутное марево кружило перед глазами калейдоскопом образов. Вот зыбкая дымка внезапно превратилась в лица незнакомых людей. Они, хмурясь смотрят прямо на Корсу. Немолодая женщина плачет и цепляется руками за ворот сурового мужчины. Тот отталкивает ее и смотрит прямо, с презрением и ненавистью. Старик в белом балахоне смотрит с интересом. Он что-то спрашивает, но слова – незнакомый набор звуков, за которые Корсу никак не удается зацепиться. Внезапный порыв сметает образы в расплывчатом тумане, но они упорно возвращаются. Белое, черное, серое сливается и перетекает друг в друга. Много лиц, много глаз смотрят на него из клетки. Они кричат, их рты кривятся в отвратительных гримасах. Они кидают в Корсу комки грязи.
– Выродок! Выродок! Богомерзкая тварь! – кричат их голоса из-за прутьев клетки, а их руки норовят ткнуть в него веткой или бросить очередной комок грязи, подобранный из-под ног. Какая же огромная у них клетка. Куда бы Корсу не поворачивался, вокруг него была только клетка и кричащие лица.
Видения проклятого паноптикума внезапно сдулись, но лишь затем, чтобы принести новый образ. Круглый низкий коридор, по пояс заполненный грязной водой. Вонь режет глаза, но скоро дождь, а значит здесь будет много чистой воды. Потоки воды иногда приносят сюда трупы с улиц. Они невкусные и плохо пахнут. Но на них сбегаются крысы. Много вкусных, восхитительно ароматных крыс. Ему тяжело стоять прямо, но из-за прибывающей воды приходится держаться. Главное, не залить нос и уши. Через решетку люка виден кусок свинцово-серого неба, и струи воды летят сквозь прутья в его темный, грязный мир. Здесь темно, но безопасно. Длинные коридоры и обширные подземные галереи спасают от слепящего белого солнца. Солнце злое, оно заставляет глаза болеть. Глаза плохо видят тех, кто снаружи. У них есть оружие, и оно гремит и делает больно. Очень больно. Потом приходится долго отлеживаться в грязной воде, дожидаясь, когда все металлические шарики выпадут из ран и можно будет снова ходить.
Они не любят сюда ходить. Они закрыли все выходы толстыми решетками. Раньше они пытались спускаться и искать Корсу, но они не видят здесь, внизу. Их проклятое солнце здесь им не помогает. Когда-то они спускались сюда искать его. Они одевали на себя твердое железо и несли сюда свое оружие. Но их солнца здесь не было. Они плохо пахнут, их жир противен на вкус, но крысам он нравится. На них отъедалось много-много вкусных крыс. А потом они перекрыли все выходы железными решетками и лили сквозь них горящее масло. Но здесь не место свету и огню, здесь царство тьмы и воды. И крыс. Это его место.
Одни образы сменялись другими. Некоторые были четкими, с насыщенными красками и запахами, другие являлись бледными тенями на грани сознания. Калейдоскоп мыслей и видений прерывался оглушительным грохотом. Зыбкая дымка гаснущего сознания резко сменилась на тяжелый сизый дым, заполняющий все вокруг. Ноздри невыносимо чесались, на глаза наворачивались слезы, а легкие терзало тяжелым кашлем.
Низкое, постоянно качающееся помещение с деревянными стенами и потолком сотрясло от серии оглушительных разрывов. Что-то тяжелое и круглое пробило стену и пронеслось вдоль противоположной стены, сметая закрепленные на ней низкие металлические клетки вместе с их обитателями. Из одной из покореженных клеток вывалилось на пол существо, более всего напоминающее скрюченную старуху с длинными, до самых пят, худыми и когтистыми руками. Оно нелепо барахталось на качающемся полу в попытках подняться. Получалось плохо, брызжущая из ее тела темная жидкость заливала пол, и существо постоянно оскальзывалось и падало снова. Человек, в белых одеяниях, не замеченный Корсу ранее в темном углу, подскочил к нему и принялся втыкать в него короткое копье с широким листовидным наконечником. "Старуха" завертелась на одном месте и заорала пронзительным скрипящим фальцетом. Спустя пару минут возни, человек в рясе нанес более двадцати ударов своим копьем; в итоге существо затихло на залитом кровью полу. Качаясь и вытирая лоб грязной мантией, человек быстро прошелся вдоль стены, нанося своим оружием уколы еще шевелящимся, или уже дохлым обитателям сломанных клеток.
Вновь раздался оглушительный грохот. На этот раз по ушам садануло с такой силой, что на несколько секунд мир вокруг погрузился в полную тишину, а затем пришел удар. Толчок был такой силы, что тяжелую клетку, в которой сидел Корсу, сорвало с места и швырнуло на противоположную стену. Человек в грязно-белой мантии только что заколол последнего из пострадавших существ.
От удара о стену, прутья клетки деформировались, и ушко запора со звоном лопнуло. Оглушенный ударом о прутья Корсу вывалился из своего узилища за долю секунды до того, как человек в белом ткнул своим оружием между прутьями его клетки. Корсу вскочил с дощатого пола и бросился в противоположную от противника сторону. Человек в мантии попытался перелезть преградившую ему путь клетку, но лужа, натекшая из трупа старухи уже добралась до его ног и он, неловко взмахнув руками, рухнул вперед лицом.
В конце узкого коридора оказалась лестница, заканчивающаяся люком в потолке. Корсу взобрался по ней, но люк оказался наглухо заперт. За его спиной начал подниматься человек. Не спуская ненавидящих глаз с Корсу, он осторожно перелез через деформированную клетку и стал осторожно приближаться, держа копье наизготовку. Осознав, что он снова в ловушке, Корсу прекратил бесполезные попытки открыть запертый люк и обнажил свои клыки.
* * *
Сначала раздался чудовищный грохот. За ним, в считанные секунды, до «Ярости» докатилась ударная волна, заставив задребезжать натянутыми струнами мачты, а паруса захлопали так, что казалось их вот-вот сорвет с рей. Затем по кораблю сыпануло ворохом углей. Взрывом пакетбот буквально разорвало надвое, и объятые пламенем ошметки корпуса стали быстро исчезать под водой.
Чудом удержавшись на ногах, капитан зашарил по палубе в поисках, сорванной порывом воздуха шляпы. Из-за штурвала выполз перепуганный старпом. Бешено вращая глазами, он на негнущихся от страха ногах, побрел в сторону капитана.
– Это что было?! Это вообще как?! Это мы его так, что ли?
– Что заэкал-то? Взрывчатку везли, – отмахнулся от него Аластар, – Видать с приисков списанным динамитом загрузились, решили монету срубить по-легкому, дебилы.
Когда фрегат подошел к месту гибели пакетбота, на воде колыхались только дымящиеся обломки. Сколько матросы не ковыряли баграми бултыхающиеся доски, ничего стоящего выловить так и не удалось.
– Грот потрепало сильно, – доложился боцман, – Кое-где люверсы порвало, да реванты посрывало.
– Вот и поживились, – угрюмо пробурчал старпом.
– Собака за бортом! – донеслось откуда-то слева.
Низенький парнишка-юнга, тут же получивший звонкую затрещину, чтоб не встревал в разговоры старших, не унимался:
– Собака, говорю! По левому борту собака среди обломков плавает!
Новость заинтересовала экипаж, и часть свободной матросни и оставшаяся без дела абордажная команда уже толпились с левой стороны фрегата. Люди перегибались через фальшборт, и азартно ругаясь, старались забросить обвязанные тряпьем крюки на веревках, чтобы подцепить утопающую псину.
– Есть! Зацепил, зацепил! – закричал голый по пояс, седобородый матрос, – Гляди-ка! Еле живая, а барахтается!
Капитана передернул озноб. В отличие от остальной команды, у него и старпома, который был по совместительству еще и штурманом, имелись подзорные трубы. И он точно видел, что происходило на палубе пакетбота, до того, как прогремел взрыв. И предпочел бы, чтобы увиденное им было обычной галлюцинацией. Хоть галлюцинациями он отродясь не страдал.
– Какая-то собака… не то, чтобы собака… – с удивлением протянул один из матросов, – Мужики. А разве такие собаки бывают?
Барахтающееся в воде животное, меж тем, уцепилось-таки за веревку и с неожиданной прытью стало взбираться по ней на борт.
– Что за хрень такая?! – матросы бросились от борта в рассыпную, когда за его край ухватились две когтистые волосатые лапы.
Чудовище подтянулось, перевалилось через борт на доски палубы и неловко попыталось встать на задние лапы, но споткнулось и плюхнулось сначала на задницу, но потом кое-как оперлось на длиннющие передние лапы.
– Никому не подходить! – гаркнул капитан и полез в гущу моряков, которые уже образовали полукруг и ощетинились в сторону непонятного существа саблями, баграми и пистолями, – Не подходить, не стрелять! Два шага назад все!
Существо более всего походило на обезьяну-переростка, но почему-то с собачьей головой и хвостом. Чудовище из последних сил старалось держаться на лапах, но вблизи стали видны дорожки крови, идущие от ушей и глаз. К тому же тварь была буквально вся утыкана деревянными щепками, разлетевшимися шрапнелью при взрыве корабля.
– Мушкет мне! – скомандовал капитан.
Получив в руки оружие, он сделал острожный шаг навстречу бестии, держа ту на мушке. Он хорошо разглядел в подзорную трубу, как полчаса назад это чудовище металось по палубе погибшего корабля стараясь, и весьма успешно, драться одновременно с двумя дюжинами матросов и церковных клириков в белых одеяниях. Контуженая взрывом тварь нелепо вертела башкой по сторонам и совершенно не обращала внимание на приближающегося человека. Немного подумав, Аластар Сальери сделал два, уже уверенных шага навстречу, и размашистым движением сверху вниз засадил прикладом по голове монстра.
– В трюм, на цепь. До выяснения. И убираемся отсюда поскорее. Пока еще какая нечисть не приплыла.
* * *
– Приветствую вас в поместье, сэр. Как вас представить? – проскрипел сухенький старичок-камердинер.
«А вы за кем, мать вашу, дилижанс, аж на пристань посылали?» – с раздражением подумал капитан, но всерьез злиться не стал.
Скрупулезное следование этикету губернаторской прислугой уже давно стало на острове поводом для шуточек и нелепых легенд.
– Несравненный Аластар Сальери, капитан великолепной "Ярости", флагманского корабля Великого Островного Флота явился на зов Губернатора!
Старичок, не поведя и бровью, вернул капитану подначку:
– Губернатор сейчас занят гостями. Если несравненного капитана Сальери не затруднит, он может подождать аудиенции в гостиной. Размер кресел там достаточен, чтоб вместить в себя все эго великолепного мореплавателя.
Каждая деталь в гостиной буквально кричала о высоком положении своего владельца. От золотых и позолоченных элементов декора слепило глаза. Стен почти не было видно из-за картин в тяжелых рамах, с которых на простых смертных высокомерно взирали лорды и леди в роскошных одеждах. Статуэтки из нефрита и статуи из мрамора, кожаные кресла и обитые алым бархатом пуфы были повсюду; нагромождение предметов роскоши превращало некогда просторную гостиную с высоченными потолками в подобие подсобки какого-то музея.
