Текст книги "Персональный бог (СИ)"
Автор книги: Weissman
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
– Знамо что, крутить их и в лагерь тащить. А там пятки на костре прижечь да поспрошать за жизнь да за дела.
– Именно! – торжествующе воскликнул Корсу, – Поэтому вслед за этими "охрененными следопытами" пошлем, по-тихому, две тройки егерей. Пусть присмотрят за ними да по сторонам глядят. Бегать по тому берегу выискивая дозоры кочевников дело дурное, а так, может клюнут.
– А если нет там никого?
– А если никого не найдут, то пусть лагерь организовывают в полдня пути отсюда. Будут там посменно дозор нести, предупредят, когда проблемы начнутся. Толпу просто так не скроешь на ровной как стол пустоши. Люди, кони, стоянки и костры. Да и по исхоженным тропам будут знать, что мы тот берег пасем плотно. Чтоб сильно вольготно там себя не чувствовали.
В первый месяц зимы Сона встала скованная льдом. Корсу хорошо запомнил этот день, когда, поднявшись на вершину одного из пиков он больше не увидел тонкой черной полоски воды. Вся река была ослепительно белого цвета. Спустя еще неделю морозов решились выпустить разведку. Для обеспечения успеха предприятия пришлось пожертвовать даже самым ценным – комендантским добром. Из белых простыней и покрывал комендантской кровати были пошиты маскировочные накидки для двух троек егерей.
– Ну как там наши ищейки? Всех вражин разоблачили? – крикнул Корсу взбираясь на пик, с которого удобно было следить за рекой.
– Блядский цирк… – буркнул стоящий наверху Солт и грустно поглядел в сторону противоположного берега.
Там, за широкой полосой реки по побережью шарохались три маленькие фигурки, увлеченно пиная занесенную снегом прибрежную растительность и сосредоточенно что-то выискивая у себя под ногами.
Сутки спустя разведка вернулась. Выслушав бодрый доклад старшего группы гарнизонных о "все чисто, все спокойно, не было, не обнаружено" Корсу отпустил "бравых" разведчиков. От стены в людской отделилась невзрачная фигура в походном камзоле горных егерей, и визитер подошел к коменданту.
– Докладывай, – скомандовал капитан, как только дверь за гарнизонными закрылась.
– Обнаружили брошенный лагерь и несколько обустроенных лежек на берегу. Судя по всему, лагерь бросили до наступления холодов. Тропы позаносило сильно. Более свежих следов присутствия нет.
* * *
Крайний дозор ушел «в поле» четыре дня назад. Две тройки егерей и тройка «жертвенных» гарнизонных растворились в белой мгле противоположного берега и ни один из них не вернулся обратно. Контрольные сроки прошли через трое суток. Старшие егерей порывались отправить на ту сторону разведку за своими, но Корсу запретил. Вряд ли там попался настолько крупный и опытный отряд кочевников, чтоб от них не смогла улизнуть хоть одна тройка матерых следопытов. Значит явились основные силы кочевников в этом квадрате.
С этого дня бастион был переведен на осадное положение. Прекращались все тренировки, назначалось боевое расписание. Дежурили на стене в четыре смены, Баллисты были собраны и установлены на станки по своим местам. Бастион готовился к бою.
На пятый день с момента исчезновения разведчиков в бастионе наконец случилось радостное событие. Рано утром на горной дороге ведущей в долины за спиной показался во всей красе флаг Шестой Роты. Радости Солта не было предела, хотя появился всего лишь передовой отряд. Двадцать пять человек на шести телегах привезли с собой весь запас стрел роты, а так же два десятка тяжелых крепостных арбалетов.
Прибывшие бойцы поставили телеги в круг посреди внутреннего двора и выстроились в шеренгу перед донжоном. Истинные псы войны, ветераны, прошедшие кошмар южных болот и равнины мятежного Запада. Некоторые из них еще застали набеги на легких суденышках на богатые деревни в северных фьордах. Четверть сотни хмурых крепких мужиков. Настоящие бойцы, они на фоне гарнизонного отребья и егерей смотрелись, как дикие лесные волки на выставке породистых собак.
Когда Корсу с Солтом спустились с крыльца донжона, им навстречу шагнул старший группы, вскинул руку в приветствии и севшим скрипучим голосом четко выкрикнул:
– Капитан Траум, разрешите обратиться к сержанту Солту? – дождавшись разрешения, вояка повернулся в сторону своего непосредственного командира и четко отрапортовал, – Сержант Солт, передовой отряд Шестой Роты к месту несения службы прибыл. Достойных доклада происшествий в пути не было.
– Где основные силы роты?
– Отстают на декаду.
– Как добрались?
– Как всегда. Все хотят жрать, а то пить хочется, аж переночевать негде!
* * *
Долгожданные визитеры быстро заполняли собой противоположный берег Соны.
– Сотен пять, не меньше, – забравшийся на уступ Солт подошел к командиру.
– Больше.
– Откуда сведения?
– Вон, костры жечь собираются, палатки раскидывают. Значит ждать остальных будут, прежде чем с нами здороваться идти.
Поздоровались визитеры на следующее утро. Да так поздоровались, что стоявший на крыльце донжона Корсу плашмя рухнул на доски. Едва рассвет первыми лучами осветил крышу цитадели, из-за реки грохнул мощный сдвоенный хлопок. Что-то черное и неуловимо быстрое просвистело высоко над стеной и ударилось в нависавшую справа скалу, высекая из нее сноп каменного крошева.
Обстрелы пушками продолжались весь день. Редкие, с большими интервалами, порой доходящими до двух часов между выстрелами. Противник стрелял отвратительно. За полный день им лишь один раз удалось попасть в стену. Темно-серый металлический шар размером с два кулака взрослого человека с сумасшедшей скоростью врезался в нее практически по центру, и выбив изрядный кусок доски обнажил земляную засыпку стены. Но само наличие у врага подобного оружия ставило в тупик всю предполагаемую "оборонную доктрину". Вечером, на военном совете кое-как, с помощью идиотских аналогий с бутылкой браги и огненными цветами, которые запускали в небо на юбилей Императора, удалось донести до младшего командного состава принцип работы незнакомого оружия противника. Капитану едва удалось пресечь панику, которую подняли суеверные солдаты. Пришлось даже пообещать, что он лично повесит командира того отделения, в котором солдаты и дальше будут нашептывать друг-другу ахинею про шаманов и их магический гром.
Когда старшины отрядов покинули людскую Солт выудил из шкафа бутылку, вяло отмахнулся на замечание "У нас вообще-то война тут воюется", дескать без нас всех не поубивают, и протянул командиру наполненный до краев стакан.
– Не нравится мне все это, – сразу, по-солдатски, без дальних заходов объявил Солт.
– Предупреждаю, если и ты начнешь нести пургу про ужасных степных шаманов я тебе в рыло дам.
– Да демоны с ними, с шаманами! У меня образование хоть и церковное, но про пушки я слышал. И знаю, что быть их у степняков не может. Да еще и в таком количестве, чтоб выделять на второстепенные цели, – под конец Солт все-таки сорвался на крик, – На нас идет Орда!
– Успокойся! Пушки, да – это явно свинью наши северные соседи нам подложили. Решили руками степняков откинуть нас от Соны и пробить себе беспошлинный водный путь в южные страны. А то, что пушки именно на нас притащили – это логика, Солт. Парой пушек Древние Цитадели не возьмешь, вот и выкатили туда, где от них хоть какая-то польза есть.
– С чего ты решил, капитан, что у степняков их всего пара?
– А ты видишь где-то еще? Было бы больше – они бы тут с двумя не забавлялись, а выкатили все. Да и пушка – плевое дело. Металлическая болванка с каналом внутри. Порох – вот секрет! И сколько бы степняки золотого песка северянам не отгрузили, много пороха у них не может быть. Не так быстро он производится, уж поверь! А значит то, что бросили на нас – это все, что они сейчас имеют. Усилили убогий ударный кулак, не более.
Солт хотел было сказать что-то еще, но Корсу резким "Свободен!" заставил того удалиться, щелкнув каблуками. Сам командующий гарнизоном сел за стол, одолеваемый совершенно не такими бодрыми настроениями, как пытался внушить своему сержанту. Да и тот, наверно, это понял, энтузиазма в глазах старого вояки заметно поубавилось. Оно и понятно, пехотинец до мозга костей Солт будет с пеной у рта до последнего рвать врага, если сможет дотянуться до него мечом или выбить стрелой. Но на позиционные бои под градом ударов артиллерии его мозг просто не рассчитан. А тут будет вестись именно такой бой. Это сейчас степняки мажут в белый свет как в копеечку – пушки стреляют с предельной дальности. От того и их пехота не спешит включаться в бой, боятся попасть под свой же огонь. Вон, как за день недолетами изрыли все пространство от стены до реки.
А завтра… Завтра они исследуют берег, переправятся через реку и подкатят пушки на более удобную для стрельбы дистанцию и всунут гарнизону уже по полной. Единственная надежда была на то, что стена простоит до прибытия основного подкрепления. Вариантов благополучного исхода в войне от обороны Траум не видел вовсе. Если только у степняков не закончатся раньше порох и ядра, но он как-то не особо надеялся на подобный исход. Их шанс на успех будет при штурме стены. Когда пойдет пехота и лишит возможности нормально работать своим же пушкам. Не важно, пять сотен их там, или вся тысяча – через пролом они потянутся узкой струей, где степняк в "броне" из деревяшек и дубленой кожи – это лакомая цель для закованного в имперский доспех пехотинца в плотном щитовом строю. Самое главное – чтобы степняки не догадались заряжать свои проклятые пушки шрапнелью.
Ночью, когда в горах не видно ничего дальше собственного носа, а все костры и факелы Корсу специально приказал потушить, артиллерийский огонь и вовсе сошел на нет. Канониры просто не видели цели и поостереглись тратить ценный боезапас на стрельбу наугад. Весь лагерь затаился, ожидая ночного штурма. Только Траум разрешил себе немного поспать; он не верил в штурм. Сейчас разведчики и передовые части вражеской пехоты ползают на животе по всему побережью обеспечивая безопасное продвижение своего главного оружия на новые огневые позиции. Нет, сегодня им точно не до штурма будет. Да и зачем лезть на крепкие пока стены и живых защитников, если можно немного подождать?
Утро следующего дня ознаменовалось первыми потерями. Пушечным огнем сшибло один из щитов на стене и прячущихся за ним лучников. Гарнизон понес первые потери в людях, а враг даже не подошел на расстояние полета стрелы. Пушки переместилии намного ближе и бить они стали гораздо прицельнее. Интервалы между залпами сократились до двадцати-тридцати минут и попаданий стало гораздо больше. Стену буквально сотрясало от ударов тяжелыми чугунными ядрами. Веером разлетались щепки от разбитых досок, а из пробоин высыпалась земля. Корсу едва не скрипел зубами, видя, как обе вражеские пушки стоят чуть-чуть дальше, чем максимальное расстояние выстрела из баллисты. Несколько раз во время долгих перезарядок вражеские стрелки делали попытки выхода на дистанцию залпа, но всякий раз их удавалось отогнать. Длинный имперский лук все же не чета охотничьим лукам степняков.
К полудню, неожиданно для всех, начала сдаваться стена. Ядра пушек, угодив в места, где через пробитые предыдущими попаданиями дыры высыпалась земля, прошивали стену насквозь. Оборона лагеря сыпалась на глазах и Траум буквально высекал зубами искры, не понимая, как изменить ситуацию.
Ночью степняки сподобились на первую серьезную вылазку. Пользуясь поднявшейся метелью, крупный отряд прокрался на позиции для стрельбы и на головы обороняющимся посыпался настоящий дождь из стрел. Защитники тут-же отреагировали, и в ответ на головы степняков посыпались стрелы и дротики. Обмен любезностями наконец состоялся. Больше попыток атаки не было, и весь остаток ночи дежурящие на стене солдаты слушали, как со стороны реки стучат топоры и молотки.
Утро началось традиционно – с канонады орудийных выстрелов. Вражеская артиллерия не продвинулась за ночь, но темп обстрела взвинтили. Видать понравились им первые успехи в деле уничтожения укрытия. Заодно стало понятно, что там мастерили степняки всю ночь – они приладили высокие квадратные щиты из жердей к четырехколесным повозкам, и теперь, толкая их перед собой медленно пробирались к стене. Скрепя зубами и матерясь от досады, Корсу распорядился раскрыть свой главный козырь – баллисты. Два аппарата установленные на заранее подготовленные площадки быстро разобрались с несуразными "осадными машинами" закидав их горшками с горящей смесью. Правда много толку от этого было мало – прячась в дыму от горящих конструкций степняки все-таки вышли на дистанцию залпа из луков, а отвечать на их выстрелы пришлось снова вслепую, что сильно снизило эффект стрельбы. Но настоящей проблемой в этот день стало то, что одно из ядер удачно угодило в измочаленный кусок стены, что-то в ней серьезно повредив, и сразу целая секция в пять шагов шириной начала рассыпаться, выпираемая наружу, давящей изнутри землей.
* * *
– Ночью нас всех вырежут, – глядя исподлобья на Траума, угрюмо произнес сержант, – Надо уходить, пока есть возможность. Приковать на стене переодетых каторжников, а самим в сумерках отходить навстречу Шестой роте.
– Ты хочешь нарушить приказ Императора, Солт?! Да за такие слова я обязан приковать на стене тебя!!!
– Подумай, командир. Положив местный гарнизон, ты все равно приказ не выполнишь, к утру степняки займут бастион. В случае отхода мы соединимся с ротой и легко отобьем Ротфорд обратно. С той стороны стены нет, а две пушки им не помогут, у них нет шрапнели, только ядра. Соглашайся, капитан.
– Нет, – кипящий гневом Корсу отвернулся и продолжил наблюдать за очередной атакой степняков.
Прячась за мантелетами, они сумели подобраться на расстояние выстрела из своих луков и на стену снова обрушилась лавина стрел. Траум пригнулся, укрываясь за щитом. И тут же почувствовал сильную боль в области шеи. Его голова начала медленно заваливаться набок, удержать ее прямо капитан не смог, хотя все его мышцы мгновенно напряглись. Опустив глаза вниз, он с изумлением увидел, что из его горла торчит наконечник стрелы.
«Враг в крепости!!!» – попытался крикнуть Корсу, но из его рта донесся только клокочущий булькающий звук.
Стрела с широким листовым наконечником, вошедшая под крутым углом сверху, пробила гортань насквозь, раскрошив по дороге второй, третий и четвертый позвонки. Из последних сил капитан развернулся и не удержавшись на ногах упал, привалившись спиной к закрепленному на стене щиту. На него, с видимым осуждением во взгляде смотрел Солт.
– Даже прощения не буду просить, капитан. Ты хотел нас на верную смерть тут оставить? Но я лучше пожертвую тобой одним, чтобы спасти всех.
Сержант повернулся кругом и зычным голосом проорал команду:
– Ррротааа, строиться во дворе!!!
Корсу понял, что не может больше дышать, его сердце больше не гнало кровь по телу, вся верхняя половина тела была парализована. По сути, он был уже мертв.
– Егеря, каторжников на стены, бегом!!! Приковать их к щитам!
* * *
– Вот сейчас бахну разок, и сюда все окрестные караулы сбегутся! – пригрозил хозяин дома, пытаясь взять на мушку расплывчатую фигуру на фоне чернеющего в глубине комнаты дверного проема.
– Бахнешь? Обязательно бахнешь, дружище, – из полумрака показалась невысокая мальчишечья фигура, – Вольно, сержант, я без оружия.
Немного постаревший, но все еще не утративший своей монументальности Солт, несколько секунд всматривался в вышедшего на свет визитера, пока его рука под тяжестью пистоля медленно опускалась к полу.
– Хех, раскомандовался, салабон… – грустная улыбка тронула сеть глубоких морщин на лице бывшего сержанта, – Я теперь полковник, а ты так и остался в капитанах.
Только увидев Солта вблизи, Корсу внезапно понял, насколько его бывший друг постарел.
– Вот даже как. Сразу признал? Мог бы и удивление изобразить… – мальчишка подошел к окну, и выглянув в него на секунду, развернулся и оперся поясницей на толстую столешницу подоконника.
– Я повидал всякого… – неопределенно махнул рукой полковник, – Больше ничему не удивляюсь. Ты, господин капитан, хоть и выглядишь сильно моложе, да и голос сменил, но глаза… глаза все те же. Я их запомнил навсегда!
– Как поживаешь, сержант Солт? Крепко ли спишь? – Корсу хотел спросить что-то еще, но старик его перебил.
– Только давай без лишней тягомотины. Ты ведь из царства теней явился не про жизнь мою спрашивать! К чему бесполезный треп? Мстить пришел?
– Напомнить. Про долги твои. Вот, напомнил, теперь можно и прощаться, – мальчишка задумчиво смотрел на Солта, слегка наклонив голову к правому плечу.
– И чего же ты хочешь?
– Ты же теперь офицер, дворянство выслужил, – деланно изумился Корсу, словно услышал от Солта несусветную чушь, и четко разделяя слово по слогам выговорил, – За. Стре. Лись.
Вкупе с юношеским фальцетом это прозвучало крайне комично, но полковнику было отнюдь не до смеха.
– А если нет, то что?
– Замечательная у тебя семья. Большая. Слышал, вот-вот можно будет поздравить тебя с рождением внука…
Рука полковника тут же обрела силу и пистоль взмыл, нацелившись мальчишке точно в лоб. Малец только хмыкнул:
– Ты меня уже один раз убил, можешь повторить. Себя спасешь, а свою семью, увы… Вырежу всех под корень, сержант, ты мое слово знаешь.
Солт медленно опустил оружие. Корсу покачал головой и показал рукой в сторону открытого настежь окна:
– Рассвет скоро. Мой прощальный совет – не тяни долго, будет еще страшнее. Прощай… дружище.
Бывший капитан коронного полка Империи резко развернулся спиной к старику, и двинулся к выходу.
Через пару минут из ворот особняка вышел мальчишка, постоял немного, подставляя лицо мягким лучам рассветного солнца, и дождавшись со стороны дома звук одиночного выстрела, углубился в хитросплетение улочек, ведущих к центру столицы.
«Не соврал, сержант, и впрямь… бегут, аж кафтаны заворачиваются», – усмехнулся Корсу, когда спустя полминуты мимо него в сторону усадьбы не торопясь прошествовал небольшой отряд городской стражи под командованием расфуфыренного капрала, – «Да-а-а, Солт, расслабился ты без войны. Неужели ты думал, что эти мудаки гарнизонные успели бы тебя спасти? Им до уровня шестой роты, как до Фелиса раком.»
Глава 3
Мир Фелис. База группы Чумы
– Ну что там, Шике? Надолго они к тебе? – Чума нетерпеливо переминалась с ноги на ногу в кабинете хирурга.
Вышедший из операционной комнаты оборотень потянулся, и перекинувшись в собаку запрыгнул в свое любимое кресло.
– Мальчишку можешь забирать и хоть сейчас на тренировку. А вот Санжо придется пару дней у меня поваляться. Чума, я никогда не видел, чтобы двумя ударами можно было повредить практически все внутренности. Как?!!
– Забирать говоришь мальчишку? Вот сейчас и узнаем как. Где он?
– С волчарой разговаривает. Точнее отвечает на вопросы.
Чума распахнула дверь в комнату, которую она в свое время оборудовала под операционную, чтобы заманить одного из лучших хирургов Синдиката в свою команду. Увидев стоящий по середине пустой операционный стол, она в недоумении развернулась и уставилась на бульдога.
– И?..
– Что – и? Они в палате давно. Операцию я закончил еще полчаса назад.
– Твою мать, Шике, а чего ты тогда тут уставшего доктора изображаешь? – зашипела девушка.
– Я уборку делал после операции, ты же мне ассистентку не желаешь оплачивать.
– Да ты совесть-то поимей. Ты и так долю получаешь с наших заказов, нанимай себе помощников за свои деньги.
– Кстати, давно хотел поговорить об увеличении этой самой доли.
– Ах ты псина сутулая, совсем края уже теряешь! Ты сколько раз за последние лет сто оперировал моих Тузов?
– Один. Но зато как!
– И это один был как раз сегодня. Ты получаешь деньги ни за что. А кроме этого, имеешь бесплатное жилье и питаешься вместе со всеми.
– Вот не надо. На хавчик я скидываюсь согласно общему договору.
– Ты не бульдог, Шике, ты евр… хомяком стал, – отрезала Чума и вышла в коридор.
* * *
– Слушай, Спиркс, а почему такая байда поднялась с Траумом? Он ведь тоже оборотень, причем с Древа. Откуда у тебя такая ненависть к нему? Каким образом он тебе сумел хвост прищемить? – как всегда бесцеремонно поинтересовался Харис, – И как ты вообще его нашел?
– И чо ты ваще полез в тот мир? Тебе Древа мало? – добавил вдогонку Серый.
В гостиной кроме них троих находились Фрикаделька, Кит и Кима.
– Зови остальных Тузов, я не горю желанием рассказывать истории всем по-отдельности, – Спиркс неспеша затянулся сигаретой, – Чуму не надо, она давно в курсе всех событий.
– Кто бы сомневался, Чума всегда все первая узнает. Это мы тузики на побегушках… – проворчал дежуривший сегодня Харис, и достал амулет связи, – Всем бойцам срочный сбор в гостиной, лекция будет. И бегом, а то доложу командиру о профнепригодности – месяц с полигона не вылезете!
Через пару минут в комнату один за другим заявились Глум и Мрак.
– Можете начинать, мэтр, команда Червовых Тузов по вашей просьбе собрана. Отсутствуют Чума и Шике, о чем и будет доложено… кхм, Чуме, – попытался съязвить Харис, но тут же выгнулся дугой от невыносимой боли в седалище.
– Я тебе что говорил, утырок плюшевый? – в дверях стоял опоссум, архимаг-менталист Макжи, – Могу сделать эти ощущения перманентными.
– Да за что, мэтр?!! – енот страдальчески скорчил обиженную морду, – Я же ничего плохого не сказал!
– Зато подумал, да и тон мне твой не понравился. Не уважаешь ты старших. Да и про своего командира за ее же спиной частенько зубоскалишь.
– Достал он меня уже своими бенефисами, счастливо оставаться, – коротко сказал Спиркс, потушил сигарету и начал приподниматься с кресла, уперевшись лапами в подлокотники.
– Спиря, сядь… пожалуйста. Балаган закончился и все тебя внимательно слушают. Ведь слушают? – опоссум обвел морды всех оборотней внимательным взглядом.
Все дружно закивали, а Фрикаделька сказал за всех:
– Все, мэтр, и очень внимательно.
Спорить с менталистом опасались все, даже руководство местного отделения Синдиката. Его способы воздействия на провинившихся были всегда неожиданны, и отличались разнообразием – он рвал все шаблоны в деле воспитания наглецов и над его противниками потом долго смеялись не только на Фелисе. И только безбашенный Харис постоянно пытался проверить терпение Макжи на прочность, из-за чего в итоге постоянно страдал. Причем всегда не сильно и не слишком обидно. В итоге все сошлись во мнении, что енот числится у менталиста в любимчиках. Хотя некоторые уверяли, что наглядным пособием для других, которое Макжи попросту берег.
– Чумка придет? – поинтересовался опоссум.
– Нет, – ответил Харис, с опаской ощупывавший свою задницу на предмет повреждений, – Мэтр, а чего это у меня там стрельнуло так болюче? Не, я понимаю, что это в мозгах, а не там, но ощущения непередаваемые.
– Имитация трещины заднего прохода. Я знал, что тебе понравится.
Все заржали, а Харис насупившись сел прямо на пол, бережно подсунув под задницу хвост.
– Итак, мы тебя слушаем, Спиркс, – подытожил Макжи.
* * *
– Да там ничего особенного нет.
– Показывай.
– Тогда нож давайте, на словах не объяснить.
– Так доставай свой, – ухмыльнулась Чума, – Вернее наш, который ты так и не вернул. Он же у тебя в левом рукаве?
Сашка чертыхнулся и достал клинок.
– Наверное что-то хочешь еще сказать? – девушка выжидательно уставилась на пацана.
– Я могу нож себе оставить?
– Хмм… Я вообще-то про извинения, – оторопела он наглости подростка Чума.
– А за что? Перед Санжо я уже извинился, – Сашка перевел непонимающий взгляд на волколака.
– За воровство, – пояснил ему тот.
– Я не вор, вы сами мне его дали, – ответил, все еще не понимающий, чего от него хотят, мальчишка.
– Но не подарили же. И не выдали в постоянное пользование, – волколак даже приподнялся на кровати, сморщив нос от выстрелившей в боку боли.
– Ладно, с твоим воспитанием и действующим в мирах этикетом потом разберемся… – девушка развернулась, – Шике, иди-ка сюда, временно побудешь манекеном.
– Если он меня зарежет, останетесь…
– Сэкономим на жадном докторе, – перебила его Чума и повернулась к Сашке, – Давай, только медленно и с пояснениями.
Мир Дивэйн. Дом Траума
– Я просил узнать о некоем сотруднике вашего ведомства. Некоем Спирксе.
– Сведений о нем в финансовом управлении Империи крайне мало. Все, что о нем удалось узнать – лежит в этой папке, – Эмкаэлс аккуратно положил ее на край огромного стола и отступил на шаг.
– Жидковата папочка, – устремив на нее взор, пробормотал задумчиво Траум, – Может у вас, милейший, будет что добавить к этим бумагам?
Олигарх посмотрел на второго, одетого в форму имперского спецназа крупного мужчину, нервно вертящего в руках блокнот.
– Командир группы "Дикобразы" Кобяка, – представил его Шадо, стоящий позади босса, за спинкой высокого кресла.
Спецназовец сделал уставной шаг вперед, и начал четко докладывать, изредка заглядывая в блокнот.
– Родился пятьдесят два года назад в городе Нойз, провинции Тускана. После заключения Клеттского договора теперь это владения Восточного Предела и проверить подлинность документов не представляется возможным. Сведений о его детстве и юности не имеем по тем же причинам. Был принят на службу в имперскую канцелярию переводчиком; бегло говорит на всех известных языках, включая даже куирский диалект. Быстро продвинулся по службе, сопровождая наши делегации на всевозможные переговоры. Был завербован в разведку для работы с секретными документами вероятных противников. Там проявил себя, как отличный аналитик и получил перевод в аналитический центр Имперского спецназа. Но и там надолго не задержался, и получив в подчинение группу "волкодавов", стал проводить секретные операции. Напрямую подчиняется исключительно Имперскому кабинету, Спиркс лично разрабатывает операции, которые всегда проходят более чем успешно. За все время существования группы не то что провалов, даже малейшего шороха никогда не было.
– Откуда же тогда именно вам об этом известно?
– Дела семейные, господин Траум. Я сын начальника службы охраны Императора и знаю то, что неизвестно порой и самим членам кабинета.
– Шадо? Почему я узнаю об этом только сейчас? – Траум задрал голову вверх, чтобы взглянуть на своего секретаря через спинку кресла.
– Простите, экселенц. Виноват и готов…
– Извините, что влезаю в ваш разговор, господин Траум. Это сверхсекретная информация и даже ваши работники не могут получить к ней доступ.
– Это на самом деле так, Шадо? Я разочарован… – протянул Валдис и скрестил руки на груди.
В комнате повисла гнетущая тишина. Внезапно Траум захихикал и взглянув на Кобяку с прищуром спросил:
– А скажите мне, уважаемый, почему вашу группу Император называет не иначе как "Пьяные Ежики"?
У спецназовца медленно, словно в замедленной съемке, открылся рот. О том злополучном инциденте знали всего четверо – он, его отец и сам Император со своей супругой.
Мир Фелис. База группы Чумы
– После того неудачного эксперимента мне пришлось продолжать исследования уже за свой счет. И это ни разу не способствовало быстрому решению проблемы, которая явно была не в моих расчетах. Пока однажды…
Спиркс медленно, с видимым удовольствием опустошил кружку пыыва, смачивая свою глотку, пересохшую после получасового рассказа о своем конфузе в университете Фелиса пятьсот лет назад. Харис открыл было пасть, чтобы что-то сказать, но увидев поднятый палец опоссума, тут же ее захлопнул.
– Пока однажды мы не попали на Трайдес. Помните такой мир?
– Это где ты умудрился жопу простудить? – хохотнул Харис, но тут же прикусил язык, а лапы рефлекторно дернулись в район задницы.
– Простудил я ее, кстати, из-за тебя, дебил; я вас там двое суток прождал, сидя по пояс в болоте с холодным родником, пока вся группа тебя из тюрьмы вытаскивала, – огрызнулся артефактор, – Напомнить, за что ты в нее попал?
Харис закатил глаза в потолок, давая понять, что эта тема ему не интересна – не он был виноват, а так сложились обстоятельства. Остальные Тузы давились смехом, старательно закрывая лапами рты. Горилла Глым, всхрюкивая от душивших эмоций, вполголоса простонал:
– Он тогда верховному наместнику ляпнул – "Если тебе тяжело нести, представь, что ты это спиздил"…
Все присутствующие перестали стесняться и покатились со смеху уже в открытую.
– Я не виноват, что у них там наместник выглядит, как бомжара последняя; я его с охранником перепутал, – ощерился Харис.
Через минуту, когда все немного успокоились, Фрикаделька громко спросил артефактора:
– Мэтр, я помню, когда вся группа уходила с Трайдеса, вы решили остаться. Еще и странную фразу мне сказали – "Некроманты – это знахари, ставящие на ноги уже умерших пациентов".
– Молодец, запомнил, – улыбнулся Спиркс, – Вас куда водили на экскурсию, когда группа была во дворце?
– В подвал, – ответил Харис.
– Не в подвал, а в усыпальницу Первого Неизменного, – поправил того Фрикаделька.
– Именно, – Спиркс прикурил новую сигарету и откинувшись на спинку продолжил, – А по легендам Трайдеса, как он попал в миры Древа?
– Верховный как-то невразумительно об этом рассказал, но лично я понял, что неизменный был в своем мире обычным геологом, и провалился к нам, начав подогревать на спиртовке образец какого-то минерала, взятого для проб на наличие меди.
– А я, оставшись на Трайдесе, узнал название этого минерала.
– Как это узнал? У кого? – насторожился Макжи, смутно уловив неясную мысль Спиркса.
– Как, как… Вот как-то так.
– Ты привел на Трайдес некроманта?!! Спиря, ты дебил?!! – заорал опоссум.
– Да что такого-то? Ну запрещено ему в мирах появляться, но ради такой возможности…
– Ты, блять, чем думал?!! Ты посмел Музейщика Бо вытащить из тюрьмы Синдиката ради своего шкурного интереса?!!
Все остальные оборотни сидели, плотно прижав уши к головам и не смея не то, что пошевелится, а даже дышать.
– Обошлось ведь, чего ты разорался? Я с Музейщика клятву взял. Ты знаешь какую, он ее не сможет нарушить никогда.
– А что он потребовал взамен?!! Нет!!! Не говори вслух… я уже знаю. Ну ты и мудак, Спиря…
* * *
Сашка пояснял словами каждое свое движение, одновременно водя ножом по фигуре Шике, которому пришлось обернуться человеком. Чума и Санжо внимательно слушали и следили, а Шике что-то тихо шептал, закатив глаза в потолок.
– Понятно, – оборвала объяснение мальчишки Чума, – Полная хрень. Я удивляюсь, как ты мог такое пропустить, Басмач.
Сашка в недоумении взглянул на девушку.
– Что вытаращился? – рассмеялась та, – Нападай! Этим самым приемом и в полную силу!
Мальчишка, не раздумывая ринулся вперед. Но не успел коснуться Чумы даже кончиком клинка, как отлетел в сторону, выронив по дороге клинок, и теперь стоял, тупо уставившись на свою кровоточащую ладонь.
– Ты, волчара, куда изволил пялиться во время схватки?
