355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир » Генрих » Текст книги (страница 5)
Генрих
  • Текст добавлен: 8 декабря 2020, 19:30

Текст книги "Генрих"


Автор книги: Владимир


Жанр:

   

Боевики


сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Санька пробежал по мосточку и подошёл к машине. «Нива» выглядела автомобилем с достоинством – было в её облике что-то такое. Дверь была не заперта. Мотор завёлся и заурчал – на удивление – тихо. Бак полный. Но всё равно надо было про заправки спросить – турист снова пытался найти повод-лазейку, чтобы вернуться в дом. Он ругнулся про себя на себя: «– Хватит ныть! Дорога одна, как будет заправка – не проедешь. Если будет… А и не будет – люди по трассе ездят. Вроде. Да и наверняка в багажнике канистра есть – Генрих мужик хозяйственный.» Канистры оказалось две – по двадцать пять литров, завёрнуты и закреплены. Так же в багажнике были несколько резинок с крючками – от эспандера, топорик, кусок брезента. Саня задумчиво смотрел на всё это. «– Да что ж я, в конце концов – ни спасибо по-человечески не сказал, ни попрощался!». Он решительно повернулся и зашагал к хмурому дому.

Внутри было по тревоженному темно. Путешественник нащупал рукой перила, и тут раздался стук. Стучали в дверь, аккуратно, но убедительно. Сделав два шага, Санька на ощупь отодвинул занавеску с окошка, посмотрел и ничего не увидел – тьма царила на улице. Внезапно молния, в порыве революционного протеста, рассекла тёмное пространство и на пару секунд осветило готически-пасторальную картину: поляна с огромной, нахмуренной сосной, облака, струны дождика и фигура в плаще, с лицом женщины в тени капюшона. Руки автоматически распахнули дверь. Вопрос о психическом здоровье ещё готовился к обсуждению у него в голове, но Санька был абсолютно уверен, что девушки там не окажется.

– Генрих дома? – Женщина, судя по голосу была молода. Луна нашла тонкое место в баррикаде туч и из всех сил слала лучи света. Лица почти не видно, вроде симпатичная. А может и нафантазировал.

– Сейчас позову. – Санька закрыл дверь, постоял пару секунд и двинулся к лестнице на террасу. Вдруг остановился, бормотнул под нос «– Вот болван!», вернулся и открыл дверь. Молния черканула по небу и всё повторилось вновь: облака, сосна, дождь, поляна. Девушки не было. Он постоял немного, пожал плечами и закрыл дверь.

Наощупь, по стене дойдя до комнатки индейца, турист шагнул в проём. Нога за что-то зацепилась, потом ещё раз, звякнуло ведро. Прошёл мелкими шагами вдоль места, где должен быть матрас, ощупывая мрак руками – где-то здесь было кресло. Луна, вынырнула в маленькую полынью среди туч и комната, через узкую полоску вверху окна, наполнилась призрачным светом. Генрих сидел в кресле у окна. Санька метнулся к нему – «– Генрих!» .

На индейце было одеяло, закрывающее его от подбородка до коленей. Глаза закрыты, на одеяле огромное тёмное пятно, тёплое, мокрое. Мгла заволокла комнату. Сзади послышался шорох и какое-то бормотание. Вроде, английский. Санька, дезориентированный, стоял наклонившись к креслу. «Что с Генрихом? Почему темно?» Внезапно он вспомнил – на подоконнике лежали спички! Нашарив коробок рукой, он вынул спичку и занёс её над чиркашом.

Запястье Санькиной руки со спичкой крепко сжали, затем его потянуло вперёд и вкрадчиво-властный голос Генриха рубанул: «– Беги!». И снова – Санька ещё пытался что-то спросить у индейца, а ноги уже несли его к выходу. А руки прятали спички в карман. Спереди, из темноты, отчетливо послышалось «– He’s okey!».

Такеши сжал автомат.

Состояние улучшалось – а всего пол ампулы РХ. Ему удалось при ранении удержаться на грани, не проваливаясь в сумрак бессознательного, но и не контролируя явь. Он тренировал в себе эту способность, погружаясь в воспоминания от том, как он тонул. Как грёб, видел поверхность, совсем недалеко, но не мог всплыть. Но и не погружался. Катана маленькими мысленными гребками приближал себя к яви. Достать РХ и вколоть дозу было сложней всего. Точнее – половину дозы: Такеши не был уверен, что это настоящее лекарство. Он наблюдал за тем, как в комнату кто-то вошёл, а затем в шлеме заговорило. Шлем работал, но удар рукояткой томагавка произвёл на него неизгладимые повреждения – трещина, трескучая связь, а главное – потеря звуковой герметичности: всё было слышно снаружи. «– Катана, мы плохо тебя слышим и почти не видим картинку. Что происходит?». Японец секунду помолчал, затем коротко доложил: «Объект ликвидирован. Здесь ещё один человек… – он помолчал и зачем-то добавил – он – о’кей!». «-Не поняли, повторите, что со вторым объектом?». Такеши сжал зубы, глубоко вдохнул и произнёс – «Он – о’кей!».

Светлое пятно фигуры, склонившейся над шаманом, распрямилось. Такеши сжал автомат.

«-ВЫ УВЕРЕНЫ?!!» – голос с той стороны был взбудоражен и Катана непременно заметил бы это, если бы не его теперешние состояние и ситуация. – Да, абсолютно!

Фигура решительно двигалась на наёмника. Человек, сделал широкий шаг и ступил на большую, липкую лужу. Катана поднял автомат и нажал спуск. Бежавший поскользнулся, пролетел вперёд, под роем пуль. Крепкий армейский ботинок врезал по рукоятке томагавка, та – по шлему, шлем врезался в балясину и слетел с головы. Голова, отскочив, врезалась в ботинок, и японец снова погрузился в задумчивость, успев схватить мысль, что трещина в шлеме, начавшая самозатягиваться полимером, снова, с разочарованным вздохом, «расползлась».

Санька лежал и смотрел на предмет, прилетевший ему в руки: похоже на шлем от скафандра, но компактнее. Внутри светилось. Путешественник протиснул голову в шлем – почти подходит, только скулы сводит. На визоре была трещина, но картинка была сносная. Он поднялся. Внизу, возле спуска в подвал, стояла одинокая фигура. Саня был уверен, что она смотрит на него. И не ошибся: фигура подняла автомат и по стенам защёлкало. Турист, пригнувшись, рванул по террасе. Через несколько прыжков, упёрся в лестницу, ведущую на крышу. Перекладины из старых корней были гладкими и мокрыми – дверь будки на крыше была открыта и ветер накидал дождя от души. Пару раз соскользнув, оставляя липкие пятна, Санька выскочил на крышу. Осмотрелся и метнулся за будку. Оступился – внизу лежал брус. Турист глянул на будку и увидел светлое пятно, быстро поднимавшееся к выходу. Шлем «видел» сквозь доски! Беглец схватил брус и сразу лупанул через будку по голове, выныривающей из-за крыши надстройки. Примерно за полтора мгновения до интригующей встречи с пиломатериалом, голова нырнула назад, и орудие возмездия врезалось сучком в стальной уголок. Кусок сломавшегося бруса, описав дугу, настиг голову-беглянку присевшего человека. Наёмник взмахнул руками и, падая стремительным домкратом вниз, попытался перегруппироваться, оттолкнувшись ногой от лестницы. Соскользнув, нога попала носком под перекладину, в щиколотке хрустнуло. Тело выгнулось и, упав на голову, затихло. Санька, сжимая своё оружие, подкрался к лестнице с крыши. Сердце колотилось. Он быстро заглянул в проём и отпрянул. Снова заглянул. Тело внизу не шевелилось. Короткий шорох сзади и тихий лязг – совсем рядом. Санька быстро повернулся – никого. Подскочил к краю, осторожно выглянул – чуть слева, в полутора метрах от крыши, вверх двигалась фигура. Внизу, на земле – ещё одна. Турист посмотрел на бортик крыши – верёвка с крюком были в полуметре. Он подскочил, подцепил крюк и сбросил его вниз. Наёмник успел уцепиться двумя пальцами за край. Через секунду он уже закинул ногу и через мгновение – стоял на бортике, пригнувшись и достав оружие. Через второе мгновение ему в шлем прилетел всё тот же брусок, которым Санька маханул, как в последний раз. От дубины отлетел ещё один кусок. Тело наёмника отлетело от дома и ухнуло вниз, судя по звуку на какой-то куст. Снизу донёсся треск, а затем крики и стон. Показалось, что стонали двое. Турист тихонько выглянул: внизу вяло шевелилась большая фигура. Похоже, всё-таки, двое. Посмотрел на своё оружие – брусок, пять на пять, после последнего удара – чуть меньше метра длиной. Санька увидел пятна там, где держал палку руками. «Кровь.» – сомнений не было. Он быстро осмотрел себя. Вроде всё цело, только сердце молотит как молот паровой. «– Чужая? Но бил то, по шлемам…». Снова осмотрел руки – почти всё смыло или стёрлось, но маленькие пятнышки остались. На рукавах большие пятна. Беглец вдруг вспомнил, каким мокрым и тёплым было одеяло, когда он тормошил индейца. «– Его убили!». Он почувствовал головокружение. Надо дышать. Вдох-Выдох. Ещё. Ещё. Спокойно. Успокоиться и подумать.

«-Так, что нам известно? Да, ничего! Генриха убили! Пытались убить меня? А может, ещё пытаются – сколько их? Кто, зачем?». Саня чувствовал, как мысли начали скакать от одного, не имевшего пока ответов, вопроса, к другому – это было чревато паникой. Надо выбираться! Он огляделся. Всё было тихо. Машина. До неё – рукой подать. Чуть пройти, за угол и по прямой до мостика. Жаль, что сбросил верёвку – злодей всё равно залез, сволочь, а она бы сейчас очень пригодилась. Идти через дом он не хотел. Во-первых, надо идти мимо места, где убит Генрих. Во-вторых, если за ним всё ещё охотятся, то на открытом воздухе у него шансов больше. Санька не мог недооценивать противника – любой враг для него был значимым и опасным. Нынешние супостаты – профессионалы: хоть индеец и не молод, и, похоже, не имеет специальной военной подготовки, но он крепок, силён и ловок, да и непростой человек – если смогли убить его, то Санька для них – леденец без фантика. Да какими бы они ни были – достаточно того, что у них есть оружие! Автоматическое! Ага! Оружие. Турист тихонько подкрался к будке выхода с крыши. Идти придётся, чем раньше – тем лучше. Поэтому нужно забрать оружие, если тот, первый, бруском огретый, в себя не пришёл. Сердце снова зачастило. Фигура лежала с завидной неподвижностью. Вывернув голову и держа брусок, Санька быстро спустился вниз. Пару секунд желание врезать лежащему по голове боролось со страхом, потом Саня увидел пистолет. Рядом лежала прямоугольная штуковина, непонятного назначения. Возможно дополнительные обоймы. Он поднял всё. Убрав штуковину во внутренний карман, турист пошёл с пистолетом наизготовку. А ещё снял с лежащего шлем – не давала покоя трещина на его визоре, и он хотел поменяться. Подумав, решил отложить это до машины и держал запасной шлем в руке. Комната Генриха, напротив лежит фигура. Ещё несколько шагов, лестница вниз и дверь, потом – бегом к машине. «– Может, зайти?» – турист остановился. Фигура зашевелилась, правая рука потянулась вверх. Санька с размаху пнул, метя в голову, но попал по рукоятке томагавка. Топор отлетел в сторону, лежащий захрипел и затих. Автомат лежал с другого боку. Беглец присел, взял автомат – маленький, странный, что-то в нём общее с той странной хренью, что поднял раньше. «– Чем же ты хотел меня оприходовать?». Посмотрел на руку затихшего – что-то с иглой, шприц какой-то гламурный, что ли? Из раны текла кровь, прямо через дырку в костюме. Он встал – надо идти. На третьей ступени остановился. Постоял и произнеся в сердцах «– Ну ё-моё!», побежал назад.

Много раз Саня пытался понять, что им тогда двигало: неимоверное человеколюбие, страх любых проявлений смерти и, как следствие, понятие ценности любой жизни, или чувство вины за удар ногой без причины? Хотя ответ то на поверхности – в короткой перебежке, лёгкий азиат в бронекостюме был неплохой защитой со спины. К счастью, проверить это не удалось – до машины добрались быстро, без приключений. Турист положил японца в багажник. Быстро обыскал – пистолет, нож, что-то похожее на аптечку, стяжки для фиксации. Затянул их на руках и ногах. Приложил к ране пленника свою кепку, затянул стяжками. Закрыл багажник и с нетерпением прыгнул за руль.

Дождь усилился. Изображение зарябило – холодные капли мелькали в визоре. Санька съехал к обочине и остановился. Снял шлем. Что-то было не так. Он посидел с минуту, вышел и огляделся. Ему нужно добраться до зверофермы и вызвать полицию. Или военных – кто ближе. Он проезжал по этому шоссе вчера на мопеде. Скоро должен быть поворот налево – короткий путь, на «Ниве» должен прорваться. Турист ещё раз огляделся, не понимая – то ли знакомые места, то ли все здесь такие? Затем открыл багажник и занялся пассажиром.

Пленник лежал бездвижно. Во время езды машину хорошенько потряхивало, особенно на лесном участке, и его, похоже, потрепало. Санька открыл автомобильную аптечку, соорудил повязку, крепко зафиксировав жгутами. Кепку забрал и бросил на заднее сидение. Затем он резинками он эспандера зафиксировал раненого и закрыл багажник. Сев в автомобиль, путешественник достал с заднего сидения рюкзак.

В рюкзаке лежал бинокль, нож, старый компас, фонарик, термос, спички и пакет с имбирными лепёшками, сухофруктами и шоколадом. Санька открыл термос и замер, подумал несколько секунд, потом беззлобно ругнулся, взял пистолет, фонарь и термос и вылез наружу. Он открыл багажник и, включив фонарь, наклонился над связанным человеком. «– Вроде, дышит». Ему показалось, что пленник шевельнулся. Санька поставил термос и осмотрел пленника. Что-то со звоном упало. Посветив, беглый турист обнаружил тот шприц, из-за которого он врезал этому кадру. Шприц был наполовину пуст. «– Вот зараза! Слабо, значит, врезал». Он прижал ствол пистолета к виску человека, лежащего в багажнике и произнёс грозно, но почему-то шёпотом: Не двигайся! Донт мув! Убью! Азиат лежал, не открывая глаз. Санька быстро достал оставшиеся стяжки и зафиксировал руки пленника подальше от тела, приковав к каким-то скобам. Затем присел на край багажника, отдышался и заметил термос. Он налил в крышку горячей жидкости, подул и попробовал. Отпил ещё, посмотрел вокруг и повернулся к злодею.

– На, пей – связанный человек не открывал глаз и вовсю позиционировал себя как беспомощную, безопасную и вдобавок – бессознательную жертву обстоятельств. Турист сдвинул брови и прошептал настойчивей: – Давай, дринк, говорю, итс вилл хелп фо ю!

Пленник сделал несколько глотков и молча смотрел на безработного путешественника. Санька осмотрел повязку, выглядела она хреново. Он как мог объяснил, что они едут туда, где, возможно, будет врач. Мужик что-то просипел, пытаясь при этом указать носом на Санькин нагрудный карман. Турист вынул маленькую шприц-капсулу, которую он забрал при осмотре пленника. – Это получишь там же… Если доктор разрешит! – он закрывал термос, а пассажир что-то твердил – яростно, но всё тише и тише, а потом поник и, казалось, забылся.

Санька снова осмотрелся вокруг и вдруг, его ошарашило пониманием того, ЧТО было не так – при выезде из леса он свернул не туда! Выходит, он едет в сторону границы! Сколько он проехал, он не помнил – может, минут десять, а может сорок или полчаса. На спидометр тоже не посмотрел, балда! Так, наверняка, здесь есть войсковые части – граница же рядом! Но где? Как близко? Нет, надо возвращаться и добраться до зверофермы – она точно есть и известно где. Турист сел в машину. Закрыл глаза, сделал глубокий вдох, поперхнулся и выдохнул, покашливая. Открыл термос, налил немного и поднёс к губам.

Свет вспыхнул внезапно. Вообще то, звук появился секунды на полторы-две раньше, но, пока Санька пытался понять слышится ему или нет, световой конус появился из тьмы и заплясал по дороге, обнимая старенькую «Ниву» и захватив пальму первенства по внезапности. Турист застыл, не успев сделать глоток. Огромный пикап медленно проехал, высвечивая прожектором с крыши машину Генриха. Санька зажмурился – свет был таким ярким, что он чувствовал себя, как на операционном столе. Он открыл глаза – на тёмном бархате мрака плясали замысловатые петли. Рядом прошелестели шины и проурчали моторы. Турист поморгал, зажмурился, снова поморгал. Сделал глоток и поставил ёмкость на «торпеду». Дождь затих, и через небольшой прорыв в слое туч, выглянула луна. Санька посмотрел в зеркало – три машины остановились метрах в двадцати за ним. Он достал маленький странный автомат и пистолет. «Автомат. Это спуск, понятно, где магазин? предохранитель? Пистолет без предохранителя, глушитель, понятно» – вытащил обойму, полная – «Значит, будет пистолет!». Путешественник сунул автомат обратно, в левую дверцу и снова посмотрел в зеркало: возле второй машины стоял человек и смотрел на него. Саня сжал рукоятку пистолета и пытался остановить бешеный ритм сердца. Человек опустил руки, слегка повернул – вроде невзначай показывая, что он безоружен. Лунное «окно» в небе затянулось и стало темно. В последний миг Саня заметил, как фигура наклонилась вперёд и начала движение. Он лёг на пассажирское сидение и направил пистолет в окно водительской дверцы.

Послышался резкий окрик. Саня затаил дыхание и подпёр левой рукой правую, обхватив снизу. Мотор. Шины. Тишина. Полежав еще минуту, он извернулся и откинул пассажирское сидение. Обзор увеличился. Поспешно натянул шлем, придавив ухо. У машины никого не было видно. Турист, согнувшись, присел и посмотрел в щель между подголовником и сидением. Шоссе было пустым. Поразмыслив – стоит ли выйти, он посчитал это лишним и, заведя, мотор поехал с включенными фарами. Проехав метров восемь, старенькая «Нива» резко остановилась. Водитель ожесточённо сжимал руль и думал. При очевидном варианте выбора направления, имелись нюансы. Казалось бы, злодеи – туда, мне – сюда. Но, если отдышаться от первобытного страха за жизнь в текущем моменте, то возникают вполне закономерные вопросы: куда «сюда»? Злодеи ли это, вообще? Если да, то возможно у них есть ещё одна группа, которая едет сзади и «подчистит»? Саня потёр подбородок. «– С другой стороны – где этот звереград, я знаю, куда бы ни ехали эти ребята – мы разминёмся: если к Генриху, то свернут с шоссе, проеду мимо. А если просто едут куда-то, поплетусь сзади до поворота к зверохозу этому. Они уж, наверное, упылили. Пройдём как наши ВДВ в Боснии!» Он развернулся и, нахмурившись, добавил кляксу гуталину в свой приторно блестящий план – «– Это если они сами не на ферму прут… или не развернутся». Затем выдохнул резко, и плавно тронулся, не включая фар.

На очередную сопку он заезжал по отработанной схеме: разгон, затем выключить двигатель и накатом – до места, откуда открывается вид на шоссе. Бывший охранник, сильно изумляющийся многогранности жизни безработного туриста, пригнувшись, почти ползком, двигался к небольшому валуну. Возможно, организм, утомлённый небывалым извержением адреналина, начал бы убеждать мозг, что всё это глупо, люди на джипах – просто люди на джипах, а всё произошедшее в доме индейца – сильно преувеличено и частично привиделось – очень вероятно, что после шаманского угощения, кстати. Но на пути к спасительному забвению и неведению стоял шлем, надетый на голову, и лежал азиат, зафиксированный в багажнике. Саня смотрел из-за камня на шоссе впереди. Никого. Участок здесь был открытым – километров пять-семь без петляний и сопок. Похоже, очень спешат. Времени и возможности оторваться так далеко у них было предостаточно, но после предыдущей сопки Санька нашёл место их стоянки – меняли колесо, лежавшее на обочине. Диск был разворочен, а резина – в лохмотья. Видимо, наехали на здоровый камень, лежавший рядом. Между камнем и колесом дотлевал окурок, закатившийся под лист. Выходит, отставал он от них минут на пять, на десять – максимум. Хотя, может, без огней идут, так и не видно. Вдали появился световой меч. Путешественник вздрогнул, моргнул и снова уставился вперёд, подперев шлем руками. Световой меч помахал немного и замер, почти горизонтально. Вспыхнули красные точки, ещё. Внезапно изображение дрогнуло и плавно увеличилось. «С ума сойти, здесь ещё и зум!». Изображение было не идеальным, но Саня отчётливо видел три автомобиля. Первым свернул направо пикап с прожектором, за ним – остальные. «Всё-таки, к Генриху… Или нет? Мало что ли здесь отвороток может быть? Рыбаки или охотники, едут на своё место.». Турист отполз к машине, завёл мотор и с каменным лицом поехал вперёд. Метров через триста он остановился, снял шлем и включил фары.

До поворота доехал достаточно быстро. Хотел выключить фары, но передумал. Глянул направо. Сердце снова заколотилось – так и есть, это поворот к дому Генриха. Он очень плавно прибавил газу и понёсся вперёд.

Огни задних фонарей, подёргиваясь, плыли, обрамлённые кругом оптического прицела. Палец – на полунажатом спусковом крючке, уши слушают удары сердца. Внезапно светящиеся точки исчезли – машина завернула, и тут же в ухе пророкотало –

Рэй

был сиротой. Его воспитывали в приюте для мальчиков. Единственное наследство, которое он получил от родителей – живой ум и отменное здоровье. Вполне возможно, при других обстоятельствах, он мог совершить прорыв в какой-нибудь области науки. А может и в нескольких. Тем не менее, в тех обстоятельствах, в которых он оказался, это подарок принес ему несоизмеримо больше – помог выжить и пройти суровую начальную школы жизни. Условия в приюте были очень жёсткими – сюда свозили сирот и детей маргиналов. К жестокости воспитателей добавлялась, куда более страшная, детская жестокость. К окончанию приюта, Рэй был вторым лицом в самой крупной банде, и почётным членом в двух других. Покидая заведение, он забрал свою долю «общака» – пять тысяч фунтов, что с выходным пособием составило неплохую сумму для начинающего взрослую жизнь человека. Рэй снял квартиру, использовал льготу и поступил в колледж. Он мог и без льготы поступить в большинство колледжей страны, но следовал одному из основных принципов, привитых в колледже – не высовываться и избегать ярких мест.

В начале второго семестра, новоиспеченный студент «вытащил» своих друзей по курсу в паб – отметить начало середины первого курса. Вообще-то, он не был прожигателем жизни, и пил чересчур в меру, и даже подрабатывал по вечерам, но ему нравилось бывать в больших компаниях, где не надо постоянно защищать горло и спину. Далеко за полночь, где-то в начале третьей бутылки виски на каждого, они подрались с арабами. Настолько сильно, что в воздухе запахло тюрьмой. Будучи сообразительным, Рэй благополучно свалил служить родине, а друзья – благополучно свалили всё на него.

Завербовался он под другой фамилией, документы выправил через связи в приюте. Служил Рэй морпехом, в 29 полку Королевской артиллерии и очень жалел, что не научился играть на фортепиано – мог бы устроиться в Королевскую музыкальную школу морской пехоты. Благодаря своим способностям, он устроился снайпером и за год дослужился до сержанта. На службе ему нравилось – он изучил правила, придумал как их обходить, и жил припеваючи. К тому же, ему нравилось стрелять на большие расстояния. Результатов высоких он не показывал, занижая среднее парой пуль в молоко – всё равно ствол разогревать. Информация в физической среде военных распространялась как круги по воде, и медленно, но верно доходила до людей, которые очень ценили хороших специалистов – вроде снайперов – и посылали их в разные места, гораздо менее комфортные, чем то, что имел сейчас Рэй. А он планировал перевестись через полгода в Полк материально-технического обеспечения, кладовщиком – спокойно и почётно. Поэтому результаты его были средними и невзрачными.

Комбинатор не учёл хтонической мощи «военной машины» и квантовой сложности хитросплетений всевозможных взаимосвязей между её «винтиками». А также – опыта своих командиров. Посредством тех самых всевозможных взаимосвязей, лейтенант Рэя висел на крючке одного «охотника за головами» и из кожи вон лез, чтобы отрыть очередной талант. Не обладая способностями к статистике, он просто просмотрел мишени бойца и интуитивно понял, что две пули в молоке плохо вяжутся с нарисованным в «десятке» смайликом. «-Дисперсионный выброс» – подумал, усмехнувшись, лейтенант и, конечно, был не прав – всё-таки статистика – это не его. Он не стал ни запугивать Рэя, ни уговаривать, просто предложил ему сделку: тот берёт приз на меж-полковых соревнованиях – для поднятия «статистики» и почёта, а за это получает премию, месячный отпуск и помощь лейтенанта в переводе в Полк МТО. Стрелок, навстречу, предложил третье место и перевод без отпуска («ха, в новом полку в любое время возьму!»), а премию – пополам. Или сделки не будет. В принципе, условия отказа были очень мягкими: выезд на каждое учение, выстоять все наряды, от которых Рэй увильнул ранее (около семидесяти) и, высоковероятная командировка в Эстонию. В течении пяти минут Рэй почти не боролся с собой и готовился мягко и решительно отказаться, но командир накинул неделю отпуска до соревнований – авансом – и снайпер сдался.

Через месяц он уже служил на новом месте – 42 батальон специального назначения. А ведь была мысль, когда гулял в отпуске: сделать новые документы и свалить на все четыре стороны – не послушал интуицию. Теперь – в аду, без месячного отпуска и премии, разумеется. Только приехал и доложился начальству, сразу отправился в Учебный центр. Первый день был шоком – не от нагрузок, а от того, что ему показалось будто он вернулся в приют. Однако, высокий коэффициент приспосабливаемости и адаптации быстро помогли Рэю войти в колею.

Нагрузки сказались на второй и третий дни. Боль в мышцах, мозоли и круги в глазах. Потом – через неделю, когда оказалось, что до этого была лишь укрепляющая гимнастика. Кровь, ссадины, шрамы. Когда организм вошёл в режим и адаптировался, выяснилось, что они занимались физкультурой, а тренировки – впереди. Рэй надеялся, что снайперы, в дальнейшем (в очень ближайшим дальнейшем!), пойдут по другой программе обучения – без олимпийских норм по атлетическим и силовым видам спорта. Отчасти, он оказался прав: стрелять стал намного чаще. Но бегать реже не стал. Сержанты говорили, что всегда может поступить приказ поймать чемпиона по бегу или гепарда, поэтому надо бегать быстрее их.

Вернувшись из «учебки» в батальон, Рэй попал на учения. Лёжа обессиленным в палатке, он с тоской вспоминал родной полк Королевской артиллерии и сволоча лейтенанта. В последний день, на радостях от близкого окончания «окопной» жизни, вошел в кураж и поразил одиннадцать целей десятью пулями (на самом деле – девятью: одну он сначала пустил в «молоко», по привычке). В общем, «пустил круги по воде» там, где нельзя было этого делать. Через неделю его взвод участвовал в совместной с САС операции, на прикрытии.

САС’овцы вытаскивали какого-то человека из одной ближневосточной страны. Подразделение Рэя – два снайпера, два пулемётчика и гранатомётчик, осуществляли общее прикрытие основной группы. Первый инцидент случился, когда они добрались до цели – маленького поселения в пустыне. Источник – из местных – дал старое расписание патрулей, и они наткнулись на четверых боевиков. Патруль приближался, и командир принял решение – ликвидировать по-тихому, но у Рэя засвербела интуиция. Он поводил жалом своей L11A3 и обнаружил двух снайперов противника. «– Стоп! Снайпера – двое, восточная башня – окно, и правый угол крыши. Беру башню.» – Рэй, дождался ответа второго снайпера и потянул спусковой крючок. Тринадцать секунд. Ещё четыре секунды на ликвидацию патруля. Командир отряда, майор Прайс, кивнул Рэю и поднял большой палец вверх. Рэй кивнул в ответ.

Вторая проблема поджидала на объекте, и ноги у неё росли оттуда же – источник предоставил неактуальную информацию о времени смены охраны, и локация кишела вооружёнными головорезами. Время работало против группы – сменившаяся смена ждала свой патруль, лежащий под небольшим слоем песка в ближайшем бархане. Прайс сменил статус операции с «тихого» на «как придётся». Сначала заминировали несколько точек, удобных для обороны поселения. Потом Рэй со вторым снайпером начали сокращать разрыв в численности. На шестом, по счёту, боевике, поднялась тревога и охрана заняла оборону. После подрыва, снайпера зачистили территорию, уцелевший враг укрылся в одном из домов. Дальше действовали спецы-диверсанты. Второй стрелок остался на прикрытии, а Рэй с пулемётчиком рванули к другому краю поселения.

На другом краю стоял вертолёт. Человек в вертолёте что-то кричал, прикрывая микрофон правой рукой, а левой – прижимая наушник гарнитуры к уху. Сбоку звякнуло стекло, одновременно второе – с другой стороны, и пилот повис на ремнях, разочарованно свесив голову. Вертолёт был небольшой, двухместный. Пулемётчик заглянул в кабину, повернулся и восхищённо сказал: «– Ну ты ювелир! Геликоптер не задет – хоть сейчас лети.». Рэй усмехнулся: «– А ты умеешь?». Пулемётчик осклабился и парировал: «– А ты, разве, нет?». Внезапно ворвался голос второго снайпера: «– Движение на севере – пять джипов, три – с крупным калибром. Время подлёта – три минуты.». Тут же рыкнуло голосом Прайса: «– Мы выходим. Берём местные машины, движемся к точке сбора. Снайпера – задержать «хвост»!». Рэй оглянулся – рядом машин, кроме заправщика, не было. Напарник со скепсисом произнёс – Думаешь, по песку пройдёт? Рэй, задумчиво посмотрел на пулемётчика и мотнув головой на вертолёт, рубанул: «– Лезь за штурвал, ас!».

Своих они догнали за второй дюной – Джип и микроавтобус прыгали по песку, поднимая вихрящийся песчаный шлейф. Предупредив своих, чтобы не сбили, пара в вертолёте ушла вперёд – на разведку. Вернувшись через семь минут, они услышали рокот крупнокалиберных пулемётов. Караван преследователей был полукилометре от машин группы и наудачу «поливал» их длинными очередями.

– Сможешь вести ровно, как будто газон подстригаешь? – Рэй, мастерил конструкцию из ремней и винтовки. Пилот-пулемётчик кивнул и направил геликоптер в сторону преследователей. После того как первый джип перевернулся, вертолёт пошёл сзади оставшихся машин, перпендикулярно их курсу. Рэю пришлось стрелять в стоящего в кузове, пулемётчика. Затем в сменившего его боевика. С последнего джипа полоснули очередью в сторону винтокрылой машины. – Пройди вдоль! – Рэй ловил в прицел водителя. Автомобиль петлял, не давая поразить шофёра. Снайпер перевёл прицел на пулемётчика и заметил, что в соседней машине, араб поднимает гранатомёт. Рефлекторно, передвинув ствол вперёд походу машины, он два раза нажал на спуск. Вражеский гранатомётчик выпал из автомобиля вместе с оружием. Пулемётчика на джипе он подстрелил из уже падающего вертолёта – очередью перебило какие-то кабеля и скорость винта падала.

Перед падением, не пристёгнутый Рэй успел выпрыгнуть с винтовкой на дюну. Расстреляв небольшой отряд, отправившийся к упавшему геликоптеру, он вытащил контуженного напарника и двое суток нёс его в «консерваторию» – убежище, со всем необходимым на время ожидания эвакуации.

Майор Прайс встретился с ним через месяц и предложил пройти подготовку в САС. Много позже, Рэй узнает, что шансов отказаться у него не было – майор моментально чувствовал, что нужно человеку и предоставлял доводы, противостоять которым было чрезвычайно трудно. – Пройдёшь ты туда или нет – огромный вопрос, с высокой вероятностью отрицательного ответа. А вот гарантированно – получишь бесплатно опыт, за который многие платят состояния. Шанс, что тебя примут в САС – мизерный, но даже то, что ты был кандидатом, откроет тебе многие двери на «гражданке».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю