Текст книги "Рядом с тобою всегда (СИ)"

Автор книги: Vladarg

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Гермиона Джин Грейнджер, Министр Магии, быстро шла по коридору. Ей надо было успеть сегодня еще многое сделать и попасть домой. Дети подрастали, учились в Хогвартсе, все вроде бы было хорошо, но какой-то червячок не давал ей быть полностью счастливой. Впрочем, женщина давно уже не задумывалась об этом. Она зашла в свой кабинет, кивнула секретарше и уселась за стол. На зеленой поверхности лежали папки текущих дел, впрочем, ей их разобрать сегодня было не суждено. Через пять минут в кабинете Министра Магии прогремел сильный взрыв, частично разрушивший здание.

Гарри Джеймс Поттер, успешный отец, глава мракоборцев, прогуливался с детьми и женой по Косой Аллее. Его узнавали и раскланивались встречные волшебники. Что-то беспокоило молодого еще мужчину, что-то настораживало. Когда-то давно маггловский психиатр говорил про «эхо войны»… Возможно, это было именно оно. Никто на свете не знал самой большой тайны Гарри. Тайны его любви. Впрочем, сейчас он прогуливался с семьей, наглухо заперев свои тайны в сердце. Яркий солнечный день радовал взгляд, было не слишком жарко для пасхальных каникул. В какой-то неуловимый миг его сердце скакнуло и разлилось по груди нестерпимой болью. Глава мракоборцев Магической Британии замер, не в силах вдохнуть, и все погасло перед его глазами. На каменную мостовую медленно падало мертвое тело.

Они появились здесь одновременно. Гарри давно уже не был на призрачном вокзале, даже позабыл, как он выглядит. Напротив него стояла Гермиона, такая, какой она была в шестнадцать, и с нее падала какая-то шелуха, ее овевал дымок. Посмотрев на свои руки, главный мракоборец увидел, что и с него что-то сыплется. Он вновь посмотрел на главную тайну его послевоенной жизни – Гермиону Грейнджер, которую он в мыслях никогда не называл Уизли. Девушка, которую Гарри полюбил когда-то давно, не надеясь на взаимность, безнадежно. Он сделал первый неверный шаг к ней.

Гермиона смотрела на Гарри, она видела его таким, какой он был в шестнадцать. С него что-то сыпалось, опадало, парня будто пронизывало дымом. Посмотрев на себя, она увидела, что с ее телом творится то же самое. Что это значит? Вновь посмотрев на Гарри, девушка почувствовала необъяснимое тепло в душе. Неясное еще, неизвестное… И она сделала шаг навстречу ему.

Они встретились возле одинокой скамейки, под которой когда-то сидел маленький уродец – крестраж, а сейчас было пусто. Не говоря ни слова, Гарри взял Гермиону за руку, подвел к скамейке и усадил, он уже понял, что произошло и почему.

– Как ты умерла? – стараясь выглядеть спокойным, спросил мужчина.

– Покушение… Взорвали кабинет, но как ты понял?

– Понимаешь… Я не знаю, как сказать тебе… Столько лет у меня не было сил рассказать тебе об этом, но сейчас мы оба мертвы, так что, наверное, можно?

– Что рассказать?

– Хроники рода Поттер говорят о том, что Поттеры всегда умирают в один день со своими любимыми.

– Но я же не Джинни, а ты ее… Нет?

– Нет…

– Но почему тогда?

– Чтобы быть поближе к тебе.

И двое замолчали, погрузившись в свои мысли. Затем Гарри посмотрел на Гермиону полными искренней любви взглядом и тихо произнес:

– Можно я тебя спрошу? Почему Рон? Он же…

– Знаешь… Я не знаю… Не понимаю, почему…

Это доставляло Гермионе сильный дискомфорт, но она действительно не понимала, чем ее привлек этот рыжий, когда рядом был Гарри. Ведь он же всегда был рядом, почему же она?

Они сели рядышком на скамейку, и Гермиона заговорила, вспоминая.

– Знаешь, многое я не понимаю сейчас. Это даже не непонятно откуда возникшая любовь к Рону, это более простые, физиологические вещи… Ты же знаешь, что у девочек… ну…

– «Красные дни», – кивнул Поттер. – А ты до сих пор смущаешься, госпожа Министр.

– Их не было, Гарри, вплоть до того дня – не было и все, а потом… – Гермиона собралась с мыслями. – У меня они всегда очень болезненны, вплоть до Мунго.

– Подожди, но это может значить…

– Да, Гарри, – кивнула девушка.

– Но ведь… У тебя же дети, и у меня тоже, значит, это не так?

– А кто тебе сказал, потомок, что это твои дети? – раздался женский голос совсем рядом.

Рядом со скамейкой на призрачном вокзале стояла рыжеволосая зеленоглазая женщина в длинном черном плаще, скрывавшем тело. Она смотрела с теплотой на молодых людей.

– М-м-м-мама? – заикаясь произнес Гарри.

– Нет, малыш, это просто образ, – грустно ответила женщина. – Перед тем, как вы отправитесь в свое следующее большое приключение, я хотела поговорить с вами. В конце концов, совсем другую вам выплетали судьбу.

– Вы Смерть? – догадалась Гермиона.

– Да, девочка, – ответила женщина и печально улыбнулась. – Ты правильно догадалась почти обо всем. Смотрите же, какой была ваша жизнь. Сначала ты, Гермиона.

Перед молодыми людьми раскрылся большой экран, похожий на тот, который бывает в кинотеатре. На экране пробегали события и люди. Вот счастливое детство, которое закончилось в девять лет, когда рыжий волшебник наставил палочку на маленькую девочку. Артур Уизли. Вот приход Макгонагалл, Косая Аллея, поезд, первый курс. Вызов к директору, наставленная палочка…

– Здесь он не смог полностью подчинить тебя, а неподконтрольная ты ему была не нужна.

…Тролль, целенаправленно идущий в тот туалет, где она плакала, не понимая, почему убежала именно туда. Гарри и Рон. Потом Рождество и неадекватно ведущие себя родители. Квирелл… Лето… Снова рыжий, снова палочка… Осень, василиск и ее везение – зеркальце, потому что василиску была дана команда убить. Снова лето, ей почти четырнадцать и… Нет!

– Вот так тебя и сломали, малышка. Твои щиты были рассчитаны на многое, кроме того, что может сломать любую девочку.

Гермиона рыдала, Гарри обнимал ее, прижимая к себе. То, что они увидели, было мерзко, жутко и мерзко. Все, во что верил Гарри до этого момента, осыпалось разбитым витражом. Полные ужаса глаза Гермионы… Последовавшее за этим ничем молодых людей не удивило – зелья, ментальная обработка и вот, наконец, жидкое «империо», сделавшее ее послушной куклой в руках Уизли. Ничего не помнящей о… о моментах зачатия. Смотреть на то, кто ее… и как это происходило, было до тошноты тяжело и мерзко. А Гарри, глядя на безучастные глаза той, кого… не мог представить себе, что это Гермиона. Его разум просто отвергал такую мысль.

– Теперь ты, Гарри…

Мозг ребенка, над которым издевались и не любили – открытая книга, чем и пользовались все, кому не лень, а не лень было многим. Гермиона смотрела на безрадостное детство Гарри и на то, почему детство было безрадостным. Дурслей просто принудили так относиться к ребенку. Иногда Петунья умудрялась сопротивляться и даже почти сбросила подчинение, за что была немедленно наказана – сыном. Это были страшные картины… То, что делали с Гарри, как с ним делали, как втаптывали в землю чистые, яркие чувства ребенка, стирали память, опаивали зельями… Увидел Гарри и то, что случилось тогда в палатке. Они не просто так попали в плен к Пожирателям. Потому что не было тогда никаких Пожирателей – это все был театр и ложь. Малфой-манора не было. Да и в битве за Хогвартс рабы безумца изо всех сил старались детей не убивать, оказавшись честнее и гуманнее, чем… И им стерли память.

– Теперь самое тяжелое, малыш. – Гарри вздрогнул от этих слов.

Дети… его любимые дети… После того, что он увидел, Гарри не стал любить их меньше, но скрипел зубами, когда видел, что Джинни делала с детьми. Ритуал подобия – очень темная и болезненная магия. Она рожала от других и делала детей похожими на Гарри. Потому что после всех зелий Гарри был бесплоден, но не только поэтому. Поттеры должны любить, чтобы зачать детей. Без любви – нет детей, таково само условие существования уничтоженного сейчас рода.

Все, что он знал, все, во что верил, оказалось ложью. Тяжело после смерти узнать, что жизнь была именно такой. Гермиона верила и не верила, что с ними могли поступить именно так. Но врать этой женщине было незачем.

– Я разделю вас на множество миров, дети, – сказала Смерть. – В каждом из миров у вас будет выбор: все изменить, спасти друг друга, уничтожить мир магии, мир людей… Вы решите сами. Вы и ваши отражения, которые тоже вы.

Смерть помолчала и кивнула на перрон, где стояли, обнявшись, двое детей. Они были очень маленькими, лет, наверное по пять.

– В этом мире Дурсли, Гарри, не были злыми, они тебя любили. Поэтому вы вместе поехали на стадион. Но поехали на автобусе, а не на машине. Вот на автобусной остановке, где Гермиона ждала родителей, все и произошло. Террористы взорвали автомобиль, ты закрыл собой девочку. Дурсли погибли все, и ты остался один. Но мало того, и у тебя, и у Гермионы ампутированы ноги. Вам придется учиться заново жить. Это будет непросто, но я верю, вы справитесь. Постарайтесь быть счастливыми.

Все вокруг померкло, какая-то сила закрутила Гарри и Гермиону и вот они уже тихо стонут от боли. Два маленьких ребенка, мальчик, закрывший собой девочку, чем спас ей жизнь и девочка, цепляющаяся за мальчика даже сейчас. Им сейчас пять лет.

========== Смена караула ==========

Комментарий к Смена караула

не бечено

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор смотрел на того, кто мог бы быть Избранным. Но то, что ему уготовила сама судьба, сделало это невозможным. Мальчик закрыл собой магглорожденную ведьму и вот теперь они оба никогда не смогут ходить. Почему-то магия оказалась не в состоянии справиться с этими повреждениями, зелья не помогли, а целители развели руками. Магглы отрезали детям ноги по колено, это можно было бы восстановить, но сломалось что-то еще. Что же, планы в отношении Гарри Поттера можно было пересмотреть, еще не поздно. Пусть живет, как сможет, он больше не интересен. Калека Избранным быть не может.

Дамблдор вздохнул и повернулся спиной к двум детским телам, лежащим на кроватях. Убивать он их не стал, все же Альбус не был убийцей. Если мальчик доживет до Хогвартса, то Дамблдор ему поможет, а если нет… Ну нет, так нет. Не может даже самый великий волшебник предусмотреть всего. Взглянув еще раз на то, как дети тянутся друг к другу, Альбус аппарировал прочь.

Очнулся Гарри внезапно, от боли в ногах. То, что ног у него нет, Смерть ему сообщила, потому аврора удивил факт того, что они болят. Подняв руку, мальчик убедился, что он мелкий. Очень мелкий, просто до неприличия. Приподняв голову, Гарри осмотрелся. «Больница». На расстоянии вытянутой руки стояла еще кровать, в которой как раз зашевелился, заскулив, кто-то.

– Гермиона! – воскликнул мальчик стараясь дотянуться до той кровати.

– Гарри? – раздался слабый, едва узнаваемый голос.

Это была, несомненно, она, он и не сомневался.

– Гермиона, не могу до тебя дотянуться… – проскрипел мальчик от натуги, пытаясь наколдовать Акцио.

– Не надо, подожди, сейчас доктор придет, – очень тихо протараторила любимая. – Ты как там?

– Ноги болят, – сказал Гарри. – Если их нет, то чего они болят?

– Это фантомные боли, – ответила его умная любимая. – Они болят, но их нет, не думай от этом. Надо родителей моих как-то позвать.

– О! Тут кнопки какие-то… Не хочу никого звать, любимая, меня-то сейчас, наверное, в приют, я тебя долго не увижу.

– Гарри, нет, я умолю родителей, чтобы тебя взяли, нажимай красную.

– А мне по тому, на чем сидят, не прилетит?

– Не попробуешь – не узнаешь, – явно улыбнулась девочка. – Ну же, ты же аврор!

Когда Гарри нажал на кнопку, откуда-то взялось много людей, которые сразу же поинтересовались, что случилось? Общение взяла в свои руки Гермиона, а Гарри просто попросил воды. Детей напоили и отвезли в палату, тогда Гермиона попросила, чтобы кровать мальчика была рядом, потому что ей страшно. Доктора улыбнулись и положили их на рядом стоящие кровати. Гермиона и Гарри сразу же сцепились руками.

– Вот посмотрите, мистер Грейнджер, вполне живая, – раздался голос откуда-то сверху.

– Папа, – тихо сказала Гермиона. – Папочка…

– Ну-ну, Миона, все будет в порядке, – раздался уверенный мужской голос. – Вот и спаситель твой, я вижу, нашли вы друг друга.

– Папа, не бросай Гарри, у него никого не осталось! – воскликнула девочка, сразу же закашлявшись.

– Я сам хотел предложить его под опеку взять, он тебе жизнь спас, доченька, это не игрушки.

– Спасибо, папочка…

– Ты как, парень, не против? – спросил тот же голос.

– За Гермиону – хоть в ад, – серьезно ответил мальчик.

– Вот и хорошо, значит договорились. Вы тогда отдыхайте, а завтра мы с мамой вас заберем.

***

Утром пришли мистер и миссис Грейнджер и забрали их. Чувствовать себя на руках кого-то было необычно, но Гарри справился. Гермионе было сложнее, но бывшая госпожа Министр умела держать себя в руках. Уже в машине, когда их разместили рядом Гарри поинтересовался:

– Слушай, а почему мы не истерим?

– Не ревем по поводу ног? – спросила девочка.

– Ну да, по идее должна же быть истерика, – задумчиво произнес Гарри.

– Ну ты аврор, тебе истерить не положено, а я… Я пока не осознала, – ответила Гермиона. – Вот как осознаю, тогда берегись!

– Ла-а-адно, – протянул мальчик. – Слушай, а твоим не… Ну все-таки, я навязался практически.

– По попе дам, – пообещала Гермиона.

– Ладно, не буду, – улыбнулся Гарри. – По попе не хочу, там у авроров важный орган.

– Я так полагаю, мозг, – хихикнула девочка.

– Интуиция, но твой вариант тоже имеет право на жизнь, – ответил Гарри.

– Это хорошо, а ты не заистеришь? – спросила Гермиона.

– А мне-то чего? Я уже смирился, – грустно сказал мальчик.

– Не грусти, аврор, прорвемся, – подмигнула ему девочка.

Автомобиль медленно затормозил у достаточно крупного дома, детей вынули из машины и унесли в дом. Оглядываясь по сторонам, Гарри запоминал ориентиры, представляя уже, как будет тут ползать, но, оказывается, родители Гермионы подумали обо всем. Ее усадили в розовое кресло, а его в синее. Это были инвалидные кресла на больших колесах, которые можно было крутить руками и ехать. Специальные кресла, для детей с рукоятями сверху, чтобы родителям было удобно их возить. Миссис Грейнджер длинно всхлипнула.

– Мама, не плачь, – произнесла Гермиона. – Ничего страшного не случилось, ведь я жива и Гарри тоже. Мы вырастем, у нас будут протезы и все будет хорошо.

– Все будет хорошо, – улыбнулся ей Гарри, Гермиона протянула ему руку, и они крепко сцепились.

– Смотри, Эмма, как дети поддерживают друг друга, а ты говорила…

– Я вас не очень стеснил? – спросил Гарри вдруг.

– Папа, дай, пожалуйста, Гарри по попе, – прежде, чем мистер Грейнджер успел ответить, высказалась Гермиона.

– Зачем, доченька? – удивилась миссис Грейнджер.

– Я обещала, если будет глупости говорить, но сейчас не дотянусь, только папа, осторожнее, у него там мозг.

– Все, не буду, не буду, не сердись, родная, – произнес мальчик и повернулся к миссис Грейнджер, не отпуская, впрочем, руку девочки. – Гермиона стра-а-а-ашная.

– У меня возникает ощущение, что вы лет двадцать знакомы, – отсмеявшись, сказал мистер Грейнджер. – Парень, тебя усыновлять будем?

– Папа, его нельзя усыновлять, – сказала Гермиона. – Мне с ним всю жизнь жить и внуков вам делать еще.

– Ничего себе планы, – поразился мистер Грейнджер.

– Любимая умная, – меланхолично ответил Гарри.

– Да они спелись уже, – улыбнулась миссис Грейнджер. – Но мамой и папой нас называть можно.

– Ура, – серьезно сказал мальчик.

– Давайте, осваивайтесь и двигайте на кухню, – закончил разговор мистер Грейнджер.

Оказалось, что повсюду уже стоят пандусы, а для подъема и спуска по лестнице есть специальный механизм. Гермиона сразу же потащила Гарри показывать, где находится туалет, где ванная, а где спальня. Увидев, что для Гарри предусмотрена другая спальня, девочка надулась и решила прояснить этот вопрос с папой.

========== Пять лет – тоже срок ==========

Комментарий к Пять лет – тоже срок

не бечено

– Папа! – возмущенно сказала Гермиона, въехав на кухню. – Я же сказала, что мне с Гарри всю жизнь жить, почему у нас комнаты разные?

– Дочка, но неудобно же тебе будет, да и ему…

– Неудобно на потолке спать, – заявил мальчик, аккуратно паркуясь. – Одеяло падает.

– Не знал бы, что тебе пять лет, парень, – удивленно сказал мистер Грейнджер. – Подумал, что ты уже отслужил где…

– Пять лет – тоже срок, – пожал плечами Гарри.

– Папа! Ты меня не слушаешь! – возмутилась девочка. – Я сейчас плакать буду!

Гарри закрыл глаза и зажал руками уши. Мистер Грейнджер оценил пантомиму и вздохнул.

– Не надо, доченька, сейчас все исправим, только покушаем, хорошо?

– Эта… Папа, – обратился к нему мальчик. – Если вы Гермиону за что-то наказать захотите, то лучше меня, хорошо?

– Гарри… – прошептала миссис Грейнджер. – Роберт? Что это?

– Это, дорогая, – улыбнулся мистер Грейнджер. – Рыцарь. Вот такие они бывают в пять лет… И собой закрыть, и задницу… хм… Гарри, мы не бьем детей, не принято у нас.

– Это ура, – кивнул мальчик. – Но если что…

– Если что, я тебе скажу, давайте уже кушать, что ли.

Дети налегли на очень вкусную кашу. Гарри посматривал за Гермионой одним глазком и заметив, что ее кресло отъезжает, сманеврировал, помогая ей подъехать поближе.

– Тут тормоз есть, любимая.

– Страшно перевернуться, – растеряно улыбнулась девочка.

– Там сзади колесики, они не дадут, – шепнул ей мальчик.

– Заботится… – прошептала миссис Грейнджер.

– Ну она планы свои озвучила, видимо, он не против, – улыбнулся мистер Грейнджер.

– Но дорогой, в пять лет?

– Как сказал наш будущий зять – пять лет тоже срок, – рассмеялся отец семейства.

– Все бы тебе шутить…

Когда Гермиона поела, Гарри вытянул ее тарелку и, вместе со своей, отвез в мойку. За ним с интересом наблюдали взрослые. Когда мальчик включил воду, явно намереваясь помыть посуду, миссис Грейнджер не выдержала:

– Спасибо, сын, но разреши я это сделаю?

От такого обращения мальчик на минуту замер и посмотрел в глаза миссис Грейнджер с там выражением… «Ты меня действительно так назвала? Я не ослышался?» Миссис Грейнджер обняла мальчика и поцеловала в макушку.

– Ты наш сын, Гарри. Что там у тебя с Мионой выйдет – неизвестно, но ты останешься нашим сыном. Это понятно?

– Спасибо… – прошептал мальчик.

– Вот! А ты не верил! – налетела на него Гермиона. – Мама, папа, мы к нам!

– Какие-то они слишком взрослые стали, Роберт, ты не находишь? – спросила миссис Грейнджер, когда дети умчались.

– Так они на той стороне побывали, любимая, – грустно ответил муж.

– А мне ты этого не говорил…

– Не хотел волновать… Этот парень дочке спас жизнь, но, мне кажется, они как-то связаны…

– Ты же не веришь в предназначения?

– А как называется вот такое поведение?

– Да, ты прав. Иди, переставь им кровать, а то в одной неудобно будет.

***

– Гарри, напряги свою извилину, только не обкакайся, – услышал мистер Грейнджер, подходя к комнате дочки и закашлялся.

– Ну вот, ты папу напугала, – улыбнулся мальчик.

– Э-э-э… Ты не обиделся? – спросил мистер Грейнджер.

– На Гермиону? – сделал большие глаза Гарри. – На нее нельзя, я ее люблю.

– А я люблю его, – сразу же сказала девочка, обнимая своего мальчика.

– А почему тогда ты с ним так… – начал папа.

– Потому что… – задумалась Гермиона.

– Она так меньше нервничает, а мне не обидно, – сказал мальчик. – Вот когда перестанет язвить, значит дело плохо.

– Вы уже сложившаяся семья, как я погляжу, – сказал папа. – Может вам и кровать одну на двоих?

– А можно? – спросила девочка.

– Ну пока можно, – ответил мистер Грейнджер.

Когда папа ушел, Гермиона вернулась к прерванному занятию – расспрашивала Гарри.

– Значит, говоришь, остаточный запах Дамблдора?

– От него вечно этим мармеладом несет, помнишь?

– Ой, фу… Помню, – скривилась девочка.

– Вот, был такой запах в палате, зна-ачит…

– Значит он там был и махнул на тебя рукой… Потому что… Потому что…

Гермиона неожиданно заревела. Она самозабвенно ревела, а Гарри обнимал свою девочку, не делая даже попыток успокоить. Когда в комнату вбежал мистер Грейнджер, мальчик предостерегающе поднял руку, останавливая его. Гарри прижимал к себе самозабвенно ревущую девочку и лишь слегка укачивал ее, шепча что-то на ушко. Постепенно девочка успокаивалась и вдруг широко зевнула.

– Папа, помоги, пожалуйста, устроить Гермиону на кровати, – попросил Гарри. – Ее накрыло осознанием, надо было пореветь.

– А тебе не надо? – осторожно спросил мистер Грейнджер, раздевая и укладывая девочку под одеяло.

– А мне нельзя, – ответил мальчик. – Я мужчина. Если я размякну, то совсем плохо будет.

– Ложись и ты, помочь?

– Спасибо, думаю, справлюсь, – быстро разделся Гарри, казалось, отсутствие ног его совсем не беспокоило.

Укрыв детей одеялом, отец семейства тихо вышел, а Гарри обнял свою засыпающую девочку, прижимая к себе, отчего та совершенно успокоилась и засопела носиком. Через несколько минут сморило и мальчика.

– Знаешь, дорогая, – сказал жене мистер Грейнджер. – У мальчика стальная воля, мало кто из взрослых такой может похвалиться. И мышление совсем не детское.

– Да, дорогой, я заметила, на тебя похож – такой же фаталист.

– Эй, я не фаталист!

========== Учить и учиться ==========

Комментарий к Учить и учиться

не бечено

Комната Гермионы изменилась, теперь здесь была достаточно большая кровать, с ручными подъемниками с обеих сторон, шкаф и стол, где дети могли бы заниматься, потому что всего через два месяца их обоих ждала школа. Розовые занавески и обои девочка попросила заменить на что-то более спокойных цветов. Гарри в этом вопросе своего мнения не имел, у мистера Грейнджера создавалось ощущение, что мальчика не интересует расцветка того, что вокруг, у него другие приоритеты. В этом малыш сильно походил на послуживших офицеров. Выжившему на Фолклендах офицеру это бросалось в глаза, как и приятие Гермионы, как безусловной начальницы. Впрочем, военный доктор решил подождать и понаблюдать.

А дети обустраивали свой быт. С опорой на взрослых, но, тем не менее. Когда Гермиона ложилась в постель или вставала с нее, рядом был страхующий ее Гарри, а вот сам мальчик справлялся почти без проблем. Мистер Грейнджер, конечно, обустроил туалет и ванную так, чтобы детям было комфортно, но даже этими приспособлениями надо было уметь пользоваться.

– Смотри, – показывал Гарри. – Берешься за поручень и слегка провисаешь на нем, перенося вес.

– Тяжело… – хныкнула Гермиона. – И кажется, что сейчас описаюсь.

– Чудо мое, – как-то очень нежно сказал мальчик. – Давай помогу.

– Спасибо, любимый, – покраснела девочка. – Ты такой…

– Я тебя тоже люблю, и мы со всем справимся, обещаю, – проговорил Гарри.

– Я верю, – прошептала Гермиона. – А обратно как?

– Сначала трусы натягиваешь, – проинструктировал мальчик. – А то свалятся и фиг их так просто найдешь, а потом цепляешься и подтягиваешься. Да, надо с руками что-то делать.

– Ага… Поможешь?

– Ну куда я от тебя денусь? – обнял ее Гарри.

Иногда и девочке, и взрослым казалось, что мальчик живет в кресле всю свою жизнь – так быстро тот адаптировался к своему новому состоянию. Они, конечно, даже не представляли, под каким жестким контролем держит себя Гарри. Он был всегда доброжелателен, спокоен и этим успокаивал девочку, которая, глядя на него, начала воспринимать жизнь не как катастрофу, вот только сине-красные культи чуть выше колена, расстраивали Гермиону, поэтому Гарри придумал надевать на них чехлы.

– Папа… купи, пожалуйста, гольфы на два размера больше, чем надо Гермионе, – мальчик еще иногда спотыкался на обращении и будто бы смаковал слова «папа» и «мама», отчего Гермиона смотрела на него с пониманием.

– А зачем? – спросила девочка.

– Увидишь, – улыбнулся Гарри. – Купишь?

– У нас есть, – сказал заинтересованный мистер Грейнджер. – В нижнем ящике на вырост.

– А еще бы иголку и нитку…

– Да, не сильно тебя баловали Дурсли, как я погляжу, – заметил мистер Грейнджер.

– Не мы такие, жизнь такая, – пожал плечами мальчик.

– Давай ты покажешь, что хочешь сделать, а я на машинке сделаю? – миссис Грейнджер заинтересовалась.

– Понимаете… Понимаешь, мама, Гермиону очень смущают культяпки, она плачет, когда смотрит на них, значит, надо их закрыть, – обстоятельно объяснил Гарри. – Нужно гольфы – вот так развернуть, здесь подшить и еще здесь, чтобы не ранили и не натирали, и будет красиво.

– Гарри! – завизжала девочка, бросаясь обнимать своего мальчика.

– Ну что ты, счастье мое, – явно смутился Гарри. – Все хорошо будет, главное – это ты.

– В пять лет… – миссис Грейнджер не верила в то, что слышала.

– Все-таки, какие-то вы слишком взрослые для пяти лет, – покачал головой мистер Грейнджер.

– Мы расскажем, – кивнул Гарри. – Но потом, вы поймете, почему.

– Договорились, парень.

***

Самым сложным было выйти на улицу. Гарри готовил себя к этому, кажется, весь день. Одно дело, когда они были в квартире, а другое, когда вокруг много людей и детей, могущих двигаться самостоятельно. Мальчик был не уверен, что это в принципе правильное решение – выходить на улицу в первую неделю, но и закукливаться друг на друге – явно ошибка.

– Родная, поехали, погуляем? – спросил он девочку.

– Мне страшно… – прошептала Гермиона.

– Мне тоже страшно, – улыбнулся Гарри. – Но мы же справимся, смелее, министр.

– Это вам, аврорам, море по то, чего у нас уже нет, а я девочка, – пропела девочка.

– Готова? Пап, мам, пойдем гулять? – предложил мальчик.

– Ты уверен? – серьезно спросил мистер Грейнджер.

– Нет, но тянуть нельзя, иначе мы и в школу не пойдем, – серьезно ответил Гарри.

– Тоже правильно, – хмыкнул мистер Грейнджер. – Тебя не смущает, что уговаривать выйти на улицу должны вас мы?

– Его вообще ничего не смущает, папа, – заметила Гермиона. – Мужчины…

– Интонации в точности, как у мамы, – рассмеялся мистер Грейнджер, переглянувшись с женой.

– Двигай, Первое Лицо,{?}[Намек на руководителя государства] – улыбнулся Гарри. – Аврорат на страже.

Первый выезд… Шорты, гольфы и для Гермионы, и для Гарри, хотя ему это, казалось, не было нужно совершенно, футболки с веселыми мотивами и почти одинаковые бейсболки, чтобы голову не напекло. Слегка дрожащую от волнения девочку везла мама, а самого Гарри – папа, потому что руки мальчика были заняты Гермионой. Гарри улыбался, глядя на летнее солнышко. Улица утопала в зелени, редкие автомобили двигались небыстро, а соседи улыбались. Было очень солнечно и жарковато.

На площадке веселились и играли дети разных возрастов. Их родители внимательно следили за своими детьми. Вот они заметили новеньких…. Кто-то отвел взгляд, кто-то посмотрел с жалостью, а кто-то и с брезгливостью. Только одна бабушка ласково улыбнулась детям.

– Смотри, любимая, – сказал Гарри. – Это люди. С каждым из них такое может случиться в любой момент, но они все равно готовы отворачиваться и жалеть.

– Да, любимый… – прошептала Гермиона.

– Это маленький мир, – продолжил мальчик. – Он с нами теперь навсегда и только от нашей с тобой внутренней силы зависит, сломаемся ли мы или нет.

– Я люблю тебя, – сказала девочка.

– Я люблю тебя, – ответил ей Гарри. – Важны только ты и я, наши родители, и все. Мы с тобой сильные, мы сможем.

Все, кто слышал этот диалог маленьких, по сути, детей, начинали смотреть на них совсем иначе. Кому-то становилось стыдно, кто-то сердился, а кто-то начинал улыбаться, как та мудрая бабушка. Миссис Грейнджер утирала слезы, прижавшись к своему мужу. Гермиона подъехала ближе к мальчику и крепко обняла его, а мальчик улыбался только ей. Так ласково и нежно, что пробрало всех.

– Привет, как тебя зовут? – подскочила какая-то девочка к Гермионе. – Меня Луиза!

– А меня – Гермиона, – ответила девочка и открыто улыбнулась.

Они провели на площадке два или три часа, сильно устали, но были счастливы. А мистер Грейнджер думал, что совершенно неважно, откуда такая взрослость и мудрость у этих детей. Сегодня его сын не только чему-то научил доченьку, но и преподал урок взрослым. Вот что важно.

========== Сказки и сказочники ==========

Комментарий к Сказки и сказочники

не бечено

Гермиона проснулась от необычного звука. Она открыла глаза и прислушалась, у девочки возникло ощущение, что рядом придушенно скулит щенок. Гермиона повернула голову и увидела Гарри. Этот звук издавал мальчик… Намертво зажав зубами уголок подушки и давя в себе звуки, крепко зажмурившись, мальчик тихо, но очень жалобно скулил, а по лицу его катились слезы. Девочка тихо всхлипнула и бросилась обнимать Гарри.

– Тише-тише, мой хороший, – шептала она. – Все будет хорошо, мы со всем справимся, я же люблю тебя. Нет! Не надо так успокаиваться, – продолжила Гермиона, чувствуя, как мальчик снова загоняет себя под контроль.

Для Гарри все произошедшее было фактом, с которым ничего не сделаешь, поэтому поначалу контролировать себя было просто, потом напряжение стало нагнетаться, постепенно, исподволь. И вот сегодня ночью он просто сорвался. Детское тело и детский еще мозг несмотря на то, что сумел вобрать в себя весь аврорский опыт Гарри, выстраивая новые связи, развивая свою структуру, этот самый мозг тоже не выдержал такой нагрузки. Постепенно мальчик успокаивался, возвращая контроль и отпуская боль.

– Ну чего ты, – поцеловала его в щеку девочка. – Все же хорошо будет, ты сам сказал.

– Я не смог тебя защитить, – прошептал Гарри. – А теперь нам надо учиться жить… Такими.

– У меня есть ты, а у тебя есть я, – серьезно сказала Гермиона. – А еще у нас есть наши родители. Вместе мы справимся.

– Мы справимся, – эхом отозвался мальчик.

Думавшая, что Гарри железный, девочка вдруг увидела, что любимый тоже человек, которому нужна поддержка. Этот факт очень помог девочке осознать, что они вместе навсегда, что бы ни случилось. Поэтому она развернула мальчика к себе и заплакала, а Гарри сначала замер, а потом отпустил себя.

– Ну вот, наконец-то, – раздался голос мистера Грейнджер. – Я уж думал, не дождусь.

– Ты ждал, когда мы расплачемся? – удивилась быстро успокоившаяся Гермиона. – Почему?

– Потому что вы люди, дети, – объяснил папа. – Невозможно так себя постоянно контролировать, рано или поздно наступит срыв.

– Папа доктор, он знает, – улыбнулась девочка.

– Я уже все, – взял себя в руки Гарри. – Как-то все накатило… Хотя, знаешь, любимое, а ведь кресло нас защищает.

– Да? – расширила глаза Гермиона. – Это как?

– Для игр мы неинтересны, – сказал Гарри, выделив слово голосом. – Издеваться над нами – свои же не поймут, а брачные игры не интересны уже нам.

– Хм… А ты прав, – согласилась девочка. – Это же хорошо?

– Очень, – кивнул мальчик. – Шесть спокойных лет.

– Хм… А почему шесть? – спросил мистер Грейнджер.

– Мы расскажем, папа, – пообещала Гермиона. – Когда сможем.

– Что-то серьезное?

– Ты себе не представляешь… Хотя…. Гарри! – позвала девочка. – А что мешает рассказать сейчас?

– Ну, во-первых, не поверят, я в пятилетнем теле только Люмос и Темпус, наверное, смогу. А во-вторых, Дамблдо… О, я осел!