Текст книги "Хранитель (СИ)"

Автор книги: Vladarg

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

========== Часть 1 ==========

Взрослый парень плакал. Он не плакал, когда его били в детстве. Не плакал, когда умерла мама. Не плакал, когда в училище казалось, что больше некуда. Не плакал, когда была война. Даже в Беслане он не плакал. А тут подруга принесла ему, безногому инвалиду, детские книжки. И он зачитывался, забыв про еду и сон. Переживая перипетии вместе с героями, обижаясь на тупость главного героя и поражаясь силе духа героини… А теперь он сидел и плакал, как ребенок, от этой жестокой несправедливости. Они должны были быть вместе! Кто решил, что нет? За что? Неужели эти дети мало страдали? Даже волшебный мир ужасно несправедлив. Бесчестный, злой мир…

В расстроенных чувствах он решил прогуляться в парке. Электрическая коляска мерно жужжала мотором, а он был погружен в думы о несправедливости мира. Жить совершенно не хотелось. Он почти доехал до парка, когда раздался визг тормозов, и он увидел, как в замедленной съемке, надвигающийся на него джип, за рулем которого сидела какая-то блондинка. «Ну наконец-то все закончилось».

– А кто тебе сказал, что все закончилось? – приятный женский голос разрушил тишину места, в котором он оказался.

Вокруг проступали очертания огромного зала, только вдали виднелись огоньки, чем-то походя на панель ЕС-1022, виденную по юности.

– Ну, я же умер, значит, все. Вот и ноги появились…

– Умер, но это не значит, что все закончилось.

– Мокошь, здравствуй, это тот самый, который плакал над каноном?

– Да, Герми, – улыбнулась женщина. – Тот самый. Ну как?

– Я согласна, пусть.

Он смотрел на этот диалог, приоткрыв рот. Герми… Гермиона? Девушка кивнула, улыбнувшись.

– Ты прекрасна…

– Успеешь еще. Слушай меня, – сказала та, кого назвали богиней Судьбы. – В одном из миров известной тебе Поттерианы умер Мальчик-который-выжил.

– Сам, или?

– В пять лет? Нет, не сам. Опекуны помогли. Потому опекуны в тюрьме, а ты будешь в приюте, тебе не привыкать.

– А где приют находится?

– Ты правильно догадался. Когда тебе исполнится двенадцать, мы увидимся вновь. Поступай по совести! И иди…

– Английский у меня будет?

– И невосприимчивость к зельям подчинения, и в голове у тебя не пошуруешь, стандартно. Не волнуйся. Иди давай…

– Подождите, а где я?

– Это координационный центр. Желаю тебе вернуться. Удачи!

Зал померк, и в следующий миг над ухом заверещал кардиомонитор. Я этот голос узнаю, где угодно. Больница, ожидаемо.

– Пациент пришел в себя.

– Вы меня понимаете?

Обычная суета реанимации. У коллег сейчас радость – пациент очнулся. Сейчас будут ощупывать, осматривать, изображаем травматическую амнезию, это допустимо. Выяснить еще, сколько времени меня не было. А, вот и обход.

– Робинс, пишите. Мальчик, пять лет, множественные переломы, закрытая черепно-мозговая травма, остановка сердца семь минут, причина – болевой шок, в коме находился четыре дня. Пациент активен, глаза фиксирует, самодых, стабилен. Рекомендована реабилитация.

Дальше пошли. Ну что ж… Стоит осмотреться и подумать. Думать вообще не вредно. Интересно, та богиня похожа на местную Гермиону? Если так, то я ее уже люблю. Мозгов у тела немного, насколько я помню канон. Тут точно неканон, но Гермиона, надеюсь, девочка.

В первую очередь следует занять лидирующее место в приюте и найти девочку. Соплю никто слушать не будет. Значит, вспоминаем золотое детство после смерти мамы, да и в армии чего-то научили, смею надеяться. Основное направление развития понятно. У меня шесть лет, чтобы стать сильным и умным кабаном. Крестраж из головы, похоже, тю-тю, я же сдох. То есть тушка сдохла. Хотя я тоже сдох. То есть с красным знаменем на пулемет, то есть на Волдю, переть не надо уже. И проверить, как волшебники держат пулю. Нет ничего лучше старого доброго КОРДа*.

А сейчас – спать. По команде «отбой» наступает темное время суток.

***

Мальчик спал очень спокойно, как маленький солдатик – почти не шевелясь. Состояние было стабильным, и ничто не внушало опасений. Мальчика почти убил опекун, абсолютно непонятно, за какую оплошность, но били его ногами и тростью – множественные переломы. Даже непонятно, как ребенок умудрился выжить. Несмотря на препараты, ему должно было быть очень больно, как же он умудряется молчать? Сила духа в пять лет? Скорее всего, запуганность взрослыми. Эти наблюдения дали возможность сделать заключение и…

Вернон Дурсль получил двадцать лет, Петуния Дурсль – в два раза меньше, а Дадли отправился в другой приют в соответствии с программой расселения детей в подобных случаях.

Мальчик провел в больнице полгода. Все было – и тяжелое заживление костей, и тренировки, и гимнастика через «не хочу». Реабилитация проходила не очень легко, но он зубами выгрызал каждый успех. Пятилетний мальчик поражал взрослых силой воли и верой в победу.

Однажды в больницу привезли девочку. У нее был сильный жар, и она плакала от боли. Ночью медсестра-сиделка то ли отлучилась, то ли уснула, но наутро все увидели, как маленький мальчик ухаживает за девочкой – меняет ей компрессы, уговаривает не плакать, что-то рассказывает, обнимает, и девочка засыпает. Наутро девочка была здорова, и ее забрали родители, но что их поразило… Да не только их. Это поразило и врачей, и медсестер… Мальчик долго молча держал девочку за руки, глядя ей в глаза. И она, будто чувствуя то же, что и мальчик, тихо стояла, а потом обняла мальчика и заплакала. Она плакала все время, когда ее уводили. Она плакала всю дорогу домой. И дома девочка плакала тоже, только ночью уснула, обессилев.

А папа девочки, который очень ее любил, поехал в больницу разузнать о том, что это за мальчик и где он живет. Узнав, что это сирота, чуть не убитый своими опекунами, и вспомнив взгляд, которым он прощался с его дочерью, Марк Грейнджер понял, что просто не в состоянии разлучить детей. Что это будет самая большая подлость на свете. Тогда капитан специальной службы Ее Величества нажал на все рычаги и поднял все связи. И те, с кем он говорил, признавали, что разлучать детей – подлость. Будет ли у детей будущее – неизвестно, но здесь и сейчас они нужны друг другу. Не зря же Гермиона плачет весь день, практически без остановки. Что-то такое есть между уже шестилетними детьми. Что-то очень важное. И ребенок, который плачет и отказывается от еды…

Прошло три дня, и в больницу приехал папа той девочки.

– Парень, я не знаю, что случилось, но Гермиона без тебя не ест и не спит, только плачет.

– Как не ест? Можно мне ее увидеть, сэр?

Искреннее беспокойство в глазах ребенка и то, на что он в первую очередь обратил внимание, убедило мужчину в правильности того, что он делает.

– Можно. Я хочу спросить тебя… Ты не будешь против, если мы тебя усыновим?

Искра счастья в глазах малыша, но…

– Но тогда мы не сможем пожениться, когда вырастем.

– Ты считаешь, это будет нужно?

– Да. – Твердое и лаконичное.

– А если сможете?

– Тогда я согласен. Мио нужно защитить.

Столько силы и уверенности было в голосе мальчика, что офицер Ее Величества поразился. Решив разобраться во всем потом, он оформил перевод на амбулаторный режим и увез сына домой. Да, правильно, «сына». Только так. А дома была встреча двух детей, будто они не видели вечность. И когда она заревела, мальчик ее обнял и как-то очень быстро успокоил. Как будто чудо произошло. И поела девочка с аппетитом, правда, держа за руку мальчика.

– Дорогая, познакомься с сыном. Его зовут Гарри, и он – самое дорогое, что есть у нашей дочери.

– Но ей же шесть!

– Посмотри на них, кого это останавливало?

***

Когда я ее увидел, для меня исчез весь мир. Просто вот он был, а вот – только эта девочка с каштановыми волосами, которая сейчас отчаянно нуждается в помощи. Или я не доктор? И я ухаживаю за ней всю ночь, молясь, чтоб моя магия помогла ей. Мои руки зажигаются красивым зеленым огнем, и она все это видит, но мне это не важно. Важна только она, только ее затуманенные болью глазки. Отчаянно желаю помочь, спасти, ведь она – мой свет. Так ли важно, сколько нам лет? Она – это все, что у меня есть в этом мире, и нет ничего и никого, кроме нее. Я положу всю жизнь, но защищу ее от всего и от всех. Потому что она должна быть счастлива. Она этого заслуживает. Что со мной? Я будто богиню увидел… Вот ты какая, Судьба. Вот так, раз – и все…

Мне надо стать сильнее, чтобы защитить и спасти мою богиню. Никакие Пожиратели не тронут ее. Никакой тролль, никто. А утром ее забирали родители, и она будто чувствовала. Мы долго стояли и смотрели друг на друга, запоминая. Никто не смел нас прервать, потому что чувствовали. А потом ее уводили, и ее плач рвал мне душу. Ну почему я маленький? Почему мы маленькие? Я не хочу, чтобы она плакала. Судьба, дай мне возможность хранить мою… Прошу!

От отчаяния я не знал, что делать, и только смотрел вслед автомобилю ее папы. А потом он пришел ко мне и предложил хранить Гермиону. Кто откажется от такого? Теперь я смогу тебя защитить, моя звезда.

***

Где-то в контрольном центре…

– Вот скажи мне, зачем ты это сделала?

– Ну он же хотел любить Гермиону? Вот!

– Ну, Гермиона, объясни!

– Будь я той девочкой, я бы хотела такого защитника. Ты посмотри, он в шесть лет готов закрыть ее от всего мира.

– Я понимаю тебя, девочка… Уже ничего не поделаешь, пусть будет как будет.

– А я добавлю…

– Гарри! Зачем?

– А чтоб никакие Уизли.

– Вот злые вы, то ли дело я – добрая и хорошая богиня Судьбы.

– Мы справедливые, им это нужно. Очень.

– Ну, уговорили, раз нужно, то пусть.

Комментарий к Часть 1

* Пулемет под 12 мм патрон. Прелесть машинка.

========== Часть 2 ==========

Спит, мое солнышко. Вчера мы так и просидели весь вечер, обнявшись, ни у кого из нас не было сил отпустить другого. Новая мама даже шутила насчет постелить нам вместе. Хорошо, когда тебе шесть, никто и не подумает… Да… вот она, рядышком. Чудо мое, жизнь моя. И она тоже это чувствует, она сама сказала. Никто ей не повредит, зубами грызть буду!

Марк смотрел на то, как спят дети. Рядышком, хотя кровати разные, но дети подтащили за ночь кровати друг к другу. Мальчик уже проснулся и смотрит на Гермиону. От взрослости этого взгляда становится страшно. Как будто дракон, укрывший крылом возлюбленную. Так бывает, когда даже в таком возрасте – раз и навсегда. И разлучать их нельзя. Кощунственно. Каково отцу понимать, что счастье нашло его дочь в таком раннем возрасте. Марк, видя нежность в глазах мальчика, который боится пошевелиться, чтобы не разбудить, все понимает. А значит, их надо защитить. Вырастут – разберутся, а здесь и сейчас – защитить. Или он не отец?

– Марк, ты чего там застыл?

– Ты видела, как мальчик на нее смотрит?

– Видела… Как ты на меня… любимый.

– Да, любимая, надо их защитить.

Наутро отец спросил мальчика, какое имя ему нравится. И предложил называться Александром Грейнджером. Пока они дети – это хорошая защита для обоих. Мальчик задумался и предложил посоветоваться с Гермионой. Это сказало взрослым все. И так не было тайной отношение детей друг к другу, но это… Это было важно. Он готов ее защитить от целого мира, но принимает ее не как слабую, а как равную.

Как-то почувствовав, что девочка проснулась, мальчик извинился и метнулся в детскую, а мама подглядывала, грамотно пользуясь зеркальными шкафами. Вот он вошел в комнату, вот наклонился к ней, как будто хотел поцеловать, а доча уже протянула руки, чтобы обнять. И мальчик взял девочку на руки. Ему тяжело, он двигается с трудом, но у него на лице упрямое выражение, так знакомое ей. Такое бывает у ее мужа. Ее муж и сын, да, сын. Так вот Марк и сын очень похожи, не лицом, а именно этим упрямым выражением лица, желанием сделать так, чтобы объекту их охраны было комфортно.

– Если позволишь, я тебя всю жизнь на руках носить буду… – доносится до нее голос ее нового сына. Марк прав во всем.

– Сынок, как бросишь Гермиону в ванну, возвращайся на кухню, пожалуйста, – улыбаясь, проговорила Эльза Грейнджер.

– Я же тебе говорил, – сказал Марк.

– Я вижу…

– Мам, пап? – с явными вопросительными интонациями сказал мгновенно адаптировавшийся сын.

Он встал так, чтобы в любой момент броситься на помощь Гермионе, причем заметно было, что поза вполне рефлекторная. Марк улыбнулся.

– У тебя специфические рефлексы, парень.

– Я помню свою прошлую жизнь.

Это было сказано спокойным голосом, констатирующим факт. То есть мальчик точно верил в то, что говорил, и считал это нормой, а кроме этого, это было доверие.

– И кем ты там был?

– Капитан военно-спасательной службы, честь имею!

Марк напрягся. Перед ним стоял офицер. Все говорило об этом – выправка, положение рук и ног. Спокойный взгляд. Такое не изобразишь, это суть. Так же Марк понял, что его раскусили. Понять, что перед тобой офицер, достаточно просто, если ты военный.

– Капитан Грейнджер, спецподразделение прямого подчинения Ее Величества!

И два солдата отдали друг другу честь. Теперь Марк мог быть спокоен. Спасатели – это очень специфическая часть военно-медицинской службы. На кухню вбежала Гермиона, и мужчины мгновенно расслабились.

– Всем солнечного утра, – счастливо заявила девочка. – О чем меня хотели спросить?

– О том, можно ли присвоить твоему мальчику… – Девочка покраснела. – …имя Александр Грейнджер?

– Конечно можно, а это нам в будущем не помешает?

– Нет, любимая.

Слово слетело с губ мальчика совершенно неожиданно для него. Он осекся и испуганно посмотрел на девочку. А она смотрела на него с такой нежностью… что слезы выступали на глазах даже у родителей девочки. И дети вдруг кинулись друг к другу.

– Знаешь, любимый, – сказала Эльза. – Я читала о таком. Две половинки одной души.

Марк лишь молча кивнул. Семья села завтракать. Александр ухаживал за Гермионой, предугадывая каждое ее желание или движение так, как будто слышал. И Гермиона себя вела так же. Создавалось ощущение, что дети чувствуют друг друга гораздо глубже, чем это можно представить. Будто мысли читают.

Дети улыбались друг другу, кушали, не торопясь и будто бы никого вокруг них не было.

Мы неожиданно чувствуем друг друга, слышим друг друга и знаем друг про друга абсолютно все. Это даже больше, чем просто любовь, это абсолютное взаимопонимание. И она увидела все, что описано в книгах про нее и меня. А сейчас мы были будто бы взрослые – кушали и анализировали. Мощный мозг моей любимой искал выход, а я, я просто любовался ею, то есть сачковал. Мы совсем дети, что она, что я, но наши души – души взрослых, не знаю, как так получилось, но она тоже взрослая. Я не буду этим заморачиваться, мне хватит того, что есть. Любимая считает, что надо рассказать, мы с папой офицеры, друг друга поймем. Она права, она не может быть неправой.

– Папа, мы хотим рассказать.

Взволнованный голос дочери и молчаливая поддержка сына. Они уже одно целое. Один организм.

– Не только Алекс помнит прошлую жизнь. Я тоже.

То, что она не ребенок, сейчас особенно заметно. Марк напрягся и начал работать, прокачивая ситуацию, а Эльза, Эльза просто улыбалась, как будто знала все заранее.

– Ты же моя дочь.

– Да, папа, я прожила жизнь, потеряла все и всех и вернулась, чтобы все исправить. Но самое главное – это Гарри, ой, то есть Александр.

– Чем мы можем помочь, доченька?

– Папа, давай Алекс все расскажет, а я дополню.

– Вы были там… Вместе?

– Нет, папа, и это моя самая большая ошибка в той жизни.

Детская рука на плече Гермионы будто говорит «я с тобой, навсегда». И слезы исчезают из глаз доченьки. Теперь я смотрю на нее другими глазами и замечаю то, что в слепой отцовской любви не видел раньше – затаенную горечь и боль, характерную для ветеранов. И тут подает голос сын:

– Да, папа, грядет война. Ее можно избежать и спрятаться.

– А как же Невилл, Ханна, Луна? Как они, одни? – разворачивается доченька к сыну, и он… Он понимает, признавая ее правоту.

То, что делает взрослого взрослым в любом возрасте – ответственность за других. Теперь я вижу.

– Нам понадобится помощь Короны. В конце концов, это ее тоже касается.

– Так, стоп. Собираемся, едем со мной. Эльза?

– Отпросись в своем МИ и поехали.

– Хорошо, любимый.

***

Летит машина по улицам Лондона, одной рукой Марк набирает номера на телефоне, отдает какие-то распоряжения. Вот и Букингемский дворец. Алекс его не знает, потому никак не реагирует, а у Гермионы глаза большие и круглые. Почувствовав состояние девочки, он обнимает ее, даря покой и защиту. Ведь она только-только с войны. Он знает, что это такое.

Дети, следуя за родителями, выходят из машины и движутся к неприметной калитке, а Гермиона в темпе прокручивает в голове дворцовый этикет, отдавая любимому приказ «делай, как я скажу». Гвардия, внимательно смотрящая на детей. Дети, внимательно смотрящие по сторонам, будто страхующие друг друга – это ненормально. Но тут и не такое бывает.

– Сэр Грейнджер с семьей.

Поклон и реверанс старших. Безукоризненный реверанс и поклон младших, более отточенный, чем у старших. Ее Величество удивлена.

– Садитесь, не до реверансов. Что случилось, Марк?

– Ваше Величество…

– Сказала, не до реверансов!

– Тетушка, у нас проблема.

– У вас или у нас?

– У страны.

– Значит, у нас. Рассказывайте.

Встала Гермиона, и сразу же встал Алекс, не нарушая этикет, но явственно защищая и страхуя ее. Брови Ее Величества поднялись.

– Садитесь и рассказывайте так.

– Мы помним прошлую жизнь, Ваше Вели…

– Называйте тетушкой, как отец.

– Вы знаете о волшебниках?

– Конечно, а откуда вы… Погодите…

– Мы с Алексом волшебники… Будем. Если…

Рука поверх руки. Много говорящий жест.

– Там была война?

– Да, Ваш… Тетушка.

– Рассказывайте, все рассказывайте!

***

– Вот оно как…

– А ты, мальчик?

– Капитан медико-спасательной службы, – рефлекторный подъем и рапорт. Да, такое не отрепетируешь.

– Сядь, «капитан», – улыбается королева. – А что ты скажешь о Гермионе?

– Она – моя жизнь.

Три слова, а сколько они значат. Сколько важного в них заключено, какой смысл… Шестилетний мальчик так говорить не должен, но вот же он – офицер, по всему видно.

И началось обсуждение мер. Время еще было. Всего ничего, но оно было. А дети сидели, смотря друг другу в глаза и держась за руки, они сделали все, что смогли. И эта застывшая поза показала Королеве, что все – правда. Дети так сидеть не умеют, им надо двигаться. Так сидят взрослые, потерявшие друг друга и внезапно нашедшие. Или расстающиеся надолго. Но – взрослые. И от того, что пришлось пережить этим детям, слезы наворачивались на глаза. И что еще придется. Может…

– Может, вам уехать в другую страну?

– Простите, тетушка, тут есть люди, за которых мы в ответе.

Взрослые… Дети с украденным детством… Волшебники проклятые, инквизиции на них нет… Но детям нужно помочь. Всей силой государства. Потому что это наши дети.

Солнышко мое, так бы обнял, прижал к себе и никогда-никогда не отпускал. Самое светлое, что может быть в жизни человека. Самое яркое. Самое-самое. Жизнь моя. Свет мой.

========== Часть 3 ==========

Школа… Александр морально готовился к школе. Много детей, которые могут хотеть зла его любимой. Учитывая, что от одной мысли, что ее могут обидеть, у него начисто отключается мозг, надо себя готовить. А то будут трупы, а это дети. Недопустимо.

Но Ее Величество была очень мудрой женщиной и про детей все поняла, поэтому школа была очень специальной. Индивидуальные учителя, которые получили инструкции тестировать за всю школу и преподавать соответственно.

Вот этого я не ожидал. Грейнджеры – родственники Королевы? Об этом в книгах не говорилось, да и для любимой это сюрприз. Мир настолько сильно отличается? Смотрю на свое солнышко, и все мысли из головы пропадают. Только защитить, охранить… Улыбается как волшебно. Чудо мое. Покраснела, она меня слышит?

«Слышу, любимый»

По результатам начальных тестов дети закончили начальную школу и были переведены в среднюю. Параллельно – специальная гимнастика, силовые упражнение, изматывающие марши вместе с солдатами специального подразделения, минное дело, радиодело… Все преподаватели давали специальную подписку и не удивлялись упорству детей. С боевыми единоборствами вышла проблема. Дети действовали, как сложившаяся боевая двойка, являясь продолжением друг друга, но категорически отказывались становиться в спарринг. Просто опускали руки и не двигались. Потому спарринг-партнерами были подростки олимпийской сборной.

Дети удивляли всех своим рвением в учебе. Они к чему-то готовились, день за днем, месяц за месяцем, год за годом. Занятия по стратегии и тактике ведения боя. В составе войск и в отрыве от основных частей. Стрелковая подготовка, фехтование на ножах, шпагах, саблях, мечах. Не все было возможно, не все было по руке, но дети не жаловались, и, видя эти синхронно закусившие губу лица, подтягивались и другие. Сила духа детей поражала даже ветеранов.

Выходы в «поле», так сказать, «на выживание», были своеобразным отдыхом. Шалашик, ловушки, настороженные дети, лежащие неподвижно. Первый пойманный и освежеванный зайчик, первая рыба. Гордость в глазах девочки, счастье в глазах мальчика. Многие задавали себе вопрос: к чему так истово готовятся дети? Но на этот вопрос ответа не было – тайна Короны.

«Я люблю тебя». Это не просто слова для нас с любимой. Это наша жизнь, наша судьба. Никто не посмеет тронуть, никто. Завтра у нас почти боевая операция – две девочки идут к волшебникам. Разведка. А оставить ее и пойти самому – немыслимо. Мы одно целое. Меня нет без нее, как и ее без меня. Смотрит своими невозможными глазищами, и мир исчезает. Почти три года мы в этом мире, а привыкнуть невозможно. Любимая. Чудо мое. Жизнь моя.

***

Рутинная работа спецслужб, спокойные команды, доклады. От обычной задачи отличает то, что в фокусе наблюдения – дети.

– Четвертый принял.

– Чужое внимание отсутствует.

– Понял вас, понял, работаем спокойно.

– Седьмой готов?

– Готов, сопровождаю.

– Третий…

– Третий в норме, картинка идет.

Две девочки входят в грязный паб.

– Отклонений нет.

Дети играют близняшек. Выдают бармену легенду о походе в аптеку. Бармен улыбается и провожает детей.

– Сопровождаю.

– Физики есть.

– Седьмой, пошел.

– Радиопауза.

– Всем, ожидание, радиопауза.

– Есть…

– Поняли…

– Есть…

– Выполняем.

Глубинная разведка. Теперь все зависело от детей и человека, видевшего бар, которого дети назвали «сквиб», рассказав о терминологии «волшебников». Тот факт, что это не самое почтительное слово могло быть применено к Ее Величеству, совершенно не радовал офицеров Короны. Люди волновались за двоих детей, отправившихся в логово врага.

А дети спокойно двигались по Косой Аллее, две девочки-близняшки, держащиеся за руки. Зашли в аптеку, обсудили цены и двинулись в банк, что было вполне логично с точки зрения окружающих. Гоблины, виденные в памяти Гермионы, воспринимались деталью интерьера и не беспокоили.

– Добрый день, уважаемый. – Безукоризненный легкий книксен девочек. – Мы хотим обменять фунты и получить консультацию.

– Десять галеонов полчаса. – И кивок ответ. – Пойдемте.

Закрытое помещение, защищенное от подслушивания.

– Что вы хотите узнать?

– Могут ли гоблины рассказать тайны клиентов Визенгамоту и Министерству?

– Нет. Волшебники отдельно, гоблины отдельно.

– Даже если Дамблдор?

– Даже.

– Что известно о Гарри Поттере?

– Умер в пятилетнем возрасте.

– Отлично. Существует ли проверка крови и магическая помолвка?

– Да.

Александр Грейнджер оказался умершим Поттером, что не удивило гоблина. Закрепив магией смену имени, они перевели золото на имя нового Рода – Грейнджер, как младшей ветви Дакворт-Грейнджеров. Золото творит чудеса. Вымерший род возражать, разумеется, не стал. Род Поттер лишился золота и артефактов, кроме ученического сейфа, и стал неинтересен гоблинам, а вот род Грейнджер… О, это было очень интересно! И очень, очень прибыльно.

А вот помолвка оказалась формальностью, которую, впрочем, заключили. Дети оказались связаны Богиней, а это не шутки. Никто и никогда не сможет принудить их к смене партнера. Строго говоря, они уже супруги, только без консумации брака, но перед магией они едины. Дети выяснили новости, взяли клятву с гоблина, ставшего их поверенным, и покинули банк, постаравшись вернуться поскорее в обычный мир.

– Есть движение!

– Поняли… Седьмой уже на связи?

– Еще нет…

– Третий, контролируй…

– Пятый, внимания нет.

– Здесь седьмой, все чисто, запрос эвакуации.

***

– Чем порадуете?

– Все прошло хорошо, тетушка.

– Мы артефакт стационарного щита купили! Его сейчас отстреливают…

– Физики засекли параметры, радуются как дети, возможно, сможем повторить.

– Я рада, вы все молодцы.

Стационарный щит был гораздо сильнее обычного «протего» и предназначался в том числе и для кинетических атак, потому отлично «держал» пистолеты и штурмовую винтовку, но мгновенно осыпался от поражения даже мелкокалиберной зениткой, что было очень хорошей новостью. При расчете поражающих факторов и мощности щита получилось, что пистолет вполне может справиться со средним волшебником. Тренировки были скорректированы, оставалось совсем мало времени. Очень хорошей новостью было и то, что Гарри Поттер считался мертвым, видимо, клиническая смерть обнулила артефакты. Теперь-то его уж точно не существовало.

«Любимая, ты запасную обойму не видела?» – «Что вы за люди, мальчишки, то носки разбросаете, то патроны…» – «Я тебя тоже люблю».

Самое ценное, что есть в нашей жизни, самое светлое, то, что двигает льды и снимает звезды с небосвода. Какая ты у меня красивая, Миона… Как ангел… Волшебница моя…

***

Имея возможность и параметры для поиска волшебников, которых Дамблдор изначально считал расходным материалом, то есть рожденных «неволшебниками», все службы занялись розыском. К тому же, имея проход в мир «волшебников», можно было вести дальнейшую разведку даже без детей. В большой спешке формировались подразделения прямого подчинения, вооружались, обучались. Всего через год «физики» порадовали возможностью проделывать проход в закрытые пространства «волшебников», и подготовка перешла на новый уровень.

Хогвартс. Прекрасный старинный замок, расцвеченный огнями. Место, ставшее домом для многих… Самое «безопасное» место. Закрытое пространство, не наблюдаемое со спутника, так как не принадлежит «нашему» физическому пространству. Казалось бы, дети будут работать в абсолютном отрыве от основных сил, без возможности запросить помощь или эвакуацию. Но это не так. Совсем недалеко от замка стоят замаскированные кунги и палатки групп силовой поддержки. Спешно возводится подземный городок, монтируются гаубицы, установки залпового огня, пулеметы и ракетные установки. Корона создает склад оперативного боепитания, остается совсем мало времени.

Минерва МакГонагалл, считающая себя непогрешимой, приходит к детям, показывая «фокусы», и, чтобы не разговаривать сверх необходимого с «грязными магглами», сходу колдует «конфундус».

– Да, сынок, хорошая реакция – это не все. Вот что с ней теперь делать?

– Она на тебя палочку наставила, папа, теперь сама виновата… А давай ее аврорам сдадим?

– Я бы ее на опыты сдал.

– Алекс, ты же не кровожадный, а она – наш будущий профессор…

Мальчик тяжело вздохнул и, подняв руку, вызвал сноп красных искр. В гостиной появились мужчины в красных мантиях.

– Что здесь происходит?

– Наследник Грейнджер. Нападение профессора Хогвартса.

– Из тех самых? – мужчина улыбнулся.

– Младшая ветвь, – кивнул мальчик и продолжил: – Профессор направила палочку на папу, желая его заколдовать, я испугался, и вот…

– Понятно, – тяжело вздохнул аврор. – Мы ее забираем?

– Конечно!

– Ну, хорошей учебы… – и авроры исчезли.

***

Проведенная работа была высоко оценена Ее Величеством, на офицеров пролился дождь наград. Что было необычно, так это получение первых офицерских званий детьми, но все присутствовавшие на церемонии принятия присяги считали это правильным.

– Уже и дети воюют, Тол…

Практически никто из офицеров не знал, почему и зачем нужны эти дети. Но все видели, как они друг к другу относятся, как истово тренируются и как стремятся защитить один другого. Потому взрослые считали своим долгом защитить этих детей, которым совсем скоро надо будет уходить в логово противника. Информация из мира «волшебников» была вполне доступной, и Ее Величество не обольщалось. Там – враг.

Пролетело последнее лето, дети, пользуясь своим хорошо залегендированным и оплаченным «чистокровным» происхождением, экипировались очень серьезно. Группа поддержки также заняла боевые позиции. И вот настал этот день…

========== Часть 4 ==========

Красный, древний, как дерьмо мамонта, паровоз. Да и поезд не радует. Второй и третий класс. Дети, вышедшие на платформу в сопровождении родителей и охраны, синхронно поморщились. После чего тяжело вздохнули и двинулись к поезду.

Родители остались за спиной, последняя ниточка оборвана. Мы в автономке. Да, есть возможность экстренной эвакуации, но об этом лучше и не вспоминать. Это на самый крайний случай. С факультетом определились оба, ну со мной-то понятно – куда любимая, туда и я. Экстренное решение – переход на домашнее обучение, насколько я помню, это возможно. Так что тыл есть. Маленький тылочек, но есть. Интересно, в связи с трупом Поттера, кто у нас нынче мальчик-который-не-сдох? Невилл? Жалко парня, если так.

Поезд медленно двинулся, и дети почти физически ощутили обрыв связи с прошлым. Где-то там остались люди, которые на них надеются, а они… Они – офицеры Ее Величества, и они справятся! Иначе и быть не может. Потому что пять лет обучения, потому что знания о каноне, потому что у них нет другого выхода. После присяги дети ощутили себя совсем другими – офицерами. И если мальчику это было знакомо, то девочка просто чувствовала вместе с ним. Ведь они были одним целым.

Дверь медленно открылась, появился белобрысый прилизанный мальчик. «Малфой». Дети устремили на него одинаковые взгляды вежливого ожидания. Двери захлопнулись. Алекс переглянулся с любимой. Все, как и ожидалось. Появилась надежда на то, что удастся обойтись без столкновения. Из коридора раздался шум. Шум был похож на крики. Гермиона дернулась, Алекс покачал головой. Подумав, девочка кивнула.

Прошло время, дети покушали. Алекс ухаживал за Гермионой, будто бы они были на приеме у тетушки, а не в поезде, и ей это безумно нравилось. Вскоре поезд прибыл на конечную станцию. Алекс пользовался тем, что понимает Миону без слов, потому они действовали спокойно и практически синхронно. Что нужно взять – взяли, что оставить – оставили. Привычно проверив обойму, Алекс поставил пистолет на предохранитель. Достав динамический фонарик, пошел на выход, прикрывая Гермиону собой. Гермиона следила при этом за задней полусферой.

Выйдя из поезда, они спокойно подошли к остальным детям. Алекс оставил маячок в неприметном месте. Что им предстояло, дети знали – лодки, грязная дорожка, замок. Кстати, о замке… Гермионе показалось, что замок чувствует то, к чему они готовы, ведь он задумывался как Убежище, но давно утратил это качество. Пока Алекс был, казалось, везде, защищая ее от всех возможных опасностей, Гермиона оставила еще пару маячков, помогая идентифицировать дорогу к замку. Дети выбрали свою сторону. Не «волшебники» с их нацистской философией в отношении людей привлекали детей, а нормальные люди. Потому и было понятно, на чьей они стороне.