Текст книги "Живая легенда (СИ)"
Автор книги: Vladarg
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Почему-то мне было очень страшно рассказывать эти обычные для нас всех вещи, а Гермиона обнялась с Луной и горько плакала. Наверное, она вспоминала своего сына, которого убили эти твари.
– Джинни, а что такое «перевоспитание» у вас? – спросила обнимающая Гермиону Луна.
– Этого точно никто не знает, но, говорят, что это очень страшно. С Перевоспитания еще никто не возвращался, так что я не знаю.
***
– Луна, я чудовище!
– Успокойся, Гермиона, это же не наш мир.
– Я все равно чудовище… Как мне теперь смотреть ей в глаза?
– Этого не случилось, и мы теперь знаем, что и не случится, давай ты успокоишься?
– Мне страшно…
***
На следующий день случилось то, чего я очень боялась. Меня вызвал директор. Когда я увидела записку, то, кажется, не смогла справиться с собой и задрожала, что сразу увидела Гермиона. Она обняла меня и долго уговаривала, что ничего плохого не случится, директор не будет меня наказывать. В конце концов у меня появилась надежда на то, что она права, но к директору я все равно шла на подгибающихся от страха ногах.
Почти до самой башни директора меня провожали Гарри, Гермиона, Рон и Луна. Видно было, что Гермиона искренне беспокоится обо мне и Великий Поттер тоже. От этого мне стало даже как-то спокойнее на душе. Дойдя до Горгульи, я почувствовала, что у меня темнеет в глазах от страха. Великий Поттер погладил меня по голове, а Рон просто обнял. Я же смелая, меня даже Поттер благословил. Я смогу, я выдержу! Я должна выдержать, что бы мне ни уготовила судьба.
Горгулья закрыла проход за моей спиной, отсекая меня от друзей. Теперь никто не поможет и не спасет. Но это же Дамблдор – суровый и справедливый, всевидящий господин всего сущего. Я остановилась перед дверью, пытаясь заставить себя постучать туда, где решится моя судьба. От страха было трудно дышать. Вот я постучалась, дверь открылась, я сделал шаг вперед и увидела, что в кабинете, кроме Дамблдора, есть еще мама и папа, они точно были сердиты. И это было последним, что я увидела перед тем, как упасть на пол.
– Это именно то, о чем я говорил, Молли. Вы совершенно запугали девочку, так нельзя! – услышала я перед тем, как сознание окончательно померкло.
Как-то слишком часто я в обморок падаю…
========== Уроки мужества ==========
Я открыла глаза в Больничном крыле. На стуле рядом с кроватью, где я оказалась, сидела Луна, она выглядела обеспокоенной. Этот факт настолько поразил меня, что я сразу потянулась, чтобы поцеловать ей руки, но Луна, будто поняв, что я хочу сделать, уложила меня обратно и погладила.
– Лежи уж, – произнесла она и улыбнулась. – Перебаламутила всех, разве можно так пугаться?
– Я не знаю, – как-то жалобно у меня получилось. – Там были папа и мама. Они сердились, а еще Светоч…
– Я тебе запрещаю так пугаться, – строго сказала Луна, и мне опять стало страшно, ведь я это не контролирую, кажется.
– Очнулась? – ко мне подошла женщина и протянула какое-то зелье.
Я посмотрела на зелье, чувствуя, как в душе опять поднимается волна паники. Но тут Луна тяжело вздохнула и взяла зелье из рук женщины.
– Я сама дам ей, мадам Помфри, – сказала девочка, уверенным жестом заставляя меня открыть рот и вливая зелье.
– Хорошо, мисс Лавгуд, – кивнула школьная медиведьма, теперь я ее вспомнила.
На душе стало спокойно, паника отошла. Из рук Луны я, наверное, и яд бы приняла без колебаний, ведь это же Видящая, она лучше знает, что для меня будет правильным. А она улыбалась мне и гладила по голове, пока я не уснула. В этот раз мне ничего не снилось, а проснулась я отдохнувшей. Луны уже не было, зато была Гермиона, которая читала книжку.
– Ага, – сказала она. – Проснулась! Ну тогда сейчас покушаешь, потом выпьешь зелья, и мы позовем мадам Помфри, да?
– Да, Гермиона, – сразу же согласилась я, чтобы не сердить ее. – А можно спросить?
– Никто не будет тебя наказывать, профессор Дамблдор сказал, что ты просто переутомилась.
С огромным облегчением под присмотром Гермионы я съела все, что было на подносе, исключая тарелки, хотя, наверное, если бы она сказала, я бы и их… После этого она мне протянула зелья, игнорируя мой жалобный взгляд. Тяжело вздохнув, я приняла все, а Гермиона меня погладила по голове и куда-то ушла. Оставаться одной было страшно, но я с собой справилась.
А потом пришла мадам Помфри и долго говорила, что нельзя так пугаться. В школе меня никто не тронет, никаких страшных наказаний тут не практикуют. А если я буду так сильно пугаться, то это плохо кончится для меня. На этих словах я сжалась, и мадам Помфри посмотрела на Гермиону, которая сразу же меня обняла и принялась успокаивать. Договорив, мадам Помфри выписала меня из Больничного крыла, сказав, что мне пора на обед.
Когда мы шли на обед, навстречу попались слизеринцы и меня затошнило, а когда Малфой толкнул меня, я почувствовала, что меня сейчас вырвет, о чем сразу же сказала Гермионе.
– Минус десять баллов с Гриффиндора, – раздался голос совсем рядом, отчего я взвизгнула и отступила к стене.
На меня смотрело страшное существо, чудовище из самых страшных кошмаров. По легенде именно оно окаменяло школьников, поэтому ему нельзя было смотреть в глаза. Я крепко зажмурилась и зашептала молитву Дамблдору.
Из воспоминаний Северуса Снейпа:
Такого шока я не испытывал никогда. Меня, конечно, боялись, иногда до обморока, но никогда не смотрели, как на самый большой ужас в жизни. Девочка была настолько бледной, что сливалась со стеной, а главное, она молилась Дамблдору. У меня просто пропал дар речи, и я поспешил уйти, забрав слизеринцев от этой странной гриффиндорки.
***
После обеда Луна сказала, что нужно делать уроки, и мы пошли в библиотеку, где нас уже ждала Гермиона. Я присела за стол, ожидая разрешения начать. Гермиона тяжело вздохнула и спросила, почему я не начинаю, а я сказала, что жду разрешения, тогда она еще раз вздохнула и посмотрела на Луну, разрешив мне начинать делать уроки. Следующие три часа я писала эссе, ни на что не отвлекаясь.
Когда я закончила, Гермиона взяла мои эссе на проверку. Мне снова стало тревожно, но я держала себя в руках. Наконец она улыбнулась и похвалила меня.
– А теперь пошли, будем разговаривать. Только, Джинни, пожалуйста, не надо кланяться Гарри и на колени падать тоже, договорились?
– Хорошо, Гермиона, а он не рассердится?
– На что? – не поняла девочка.
– На непочтительность, – объяснила я.
– Ох, чудо наше, не рассердится он, – тяжело вздохнула Гермиона.
В заброшенном классе в этот раз было больше народа и все – легендарные. Великий Поттер, потом еще Генерал Лонгботтом, Железная Гермиона и Луна… Почему-то не было Рона, может быть, у него дела, у него же не может быть мало дел, правда же? Великий Поттер посмотрел на Гермиону, и она представила всех.
– Джинни, вот это Невилл, Гарри, называй их именно так. Бояться не надо, они не накажут тебя, не рассердятся и не обидятся. Ребята, тут все очень непросто, потому я прошу отнестись к этому серьезно, хорошо? Не Квирелл, конечно, но тоже ничего хорошего.
– Хорошо, Гермиона, как скажешь, – ответили мальчики и выжидательно посмотрели на меня, а я, помня наставления Луны, уперла взгляд в пол.
– Джинни, расскажи, пожалуйста, все, что ты помнишь по истории, – попросила меня Гермиона.
– У меня был только стандартный курс, – начала я. – Потому что там у меня происхождение было… Не очень.
– Что значит «не очень»? – спросил Вел… Гарри.
– Ну, я там родилась в старой семье и была поганой чистокровкой.
– Грязнокровкой, ты хочешь сказать, – начал Невилл, но сразу остановился, испуганный моей реакцией.
А я прижала обе руки ко рту и смотрела на него с ужасом, ведь он произнес слово, которое табу. Подсознательно я уже ожидала аппарации карателей из Службы Порядка и того, что наша жизнь тут и закончится, но ничего не происходило.
– Это слово нельзя произносить, оно табу. За использование этого слова – мучительная смерть, не говори его больше никогда, пожалуйста, – прошептала я, все еще дрожа от страха.
– Невилл, похоже, Джинни обрела память будущего, – сказала Гермиона.
– Разве так бывает? – спросил Невилл.
– Видимо, бывает, – вздохнула Гермиона. – У них очень страшное будущее, несмотря на то, что мы победили. Рассказывай, Джинни.
Я снова закрыла глаза и начала, пытаясь не думать, что сдаю экзамен сразу всем Великим, кроме Рона и Дамблдора. Может, я просто сошла с ума и это все мне кажется? Нет, проверять не буду, потому что по легендам рассерженная Железная Грейнджер сравнима с ядерной войной.
– Когда пал двуликий Квирелл, ведомо стало Великому Поттеру о чудовище страшном, что в подземелье живет, со всех баллы снимает и гриффиндорцев окаменяет. Злоумышлял гадкий Малфой на Светоча нашего, послав Великому Поттеру эльфа злокозненного, дабы убить его, но не вышло ничего у злобного Малфоя, восстал наш Герой и, разбив оковы эльфа, навек сделал того своим другом, а чудище подземное на меч насадил. Потом дементоры по школе кружили, желая Великого Поттера и святого Сириуса извести, но не вышло у них ничего. В то время Люпин, по коварству Снейпа не выпивший зелье, чуть не растерзал Великого Поттера, но вовремя одумался и погиб в Битве за Хогвартс. На следующий год чудище безносое, поганых чистокровок предводитель, из мертвых восстал и Великого Поттера в Турнире вынудил участвовать. Тогда же испытание страшное выпало на долю Великого Поттера, но лишь лучшие друзья остались с ним, чтобы затем повергнуть чудище в Отделе Тайн, где пал святой Сириус, была ранена Железная Гермиона и сбежал трусливый Лорд, лишь стоило Светочу нашему, господину всего сущего, появиться и озарить мир благодатью.
Я прервалась, потому что во рту пересохло и не хватало дыхания. Луна протянула мне кубок с водой, и я благодарно поклонилась ей. Попив, я отставила кубок и продолжила свой рассказ. Все присутствующие, кроме Луны, изображали сов – глаза были большие и круглые, но пока меня не остановили, надо рассказывать.
– В тот год в Хогвартсе наказывали только Кровавыми Перьями, заставляя детей обычных людей и полукровок лить свою кровь и мучиться от боли, поэтому после Победы Великий Поттер отменил Кровавые Перья и Круциатус, оставив только розги и полевые работы. Долгое время скитались Великий Поттер, неутомимый Уизли и Железная Грейнджер по полям в поисках вместилищ души злокозненной… – тут я прервалась и спросила: – Вместилища зарисовывать надо?
– Потом зарисуешь, рассказывай, – велела мне необычайно серьезная Гермиона.
– Потом была Великая Битва, в который пал змеемордый предводитель чистокровок. И еще много-много защитников Хогвартса, которым, по наущению чистокровок, не пришла помощь. Железная Грейнджер каленым железом выжгла чистокровную скверну с тела нашей великой страны, а Видящая Лавгуд находила этих мерзких чистокровок даже под землей. Великий полководец Лонгботтом уничтожил армии оборотней, кентавров и прочих тварей, недостойных жить. Великий Поттер понес знамя Света в Будущее нашей страны. Верность идеалам Света, Заветам Дамблдора и делает нас настоящими поттерцами. Под мудрым руководством нашего Великого Вождя и Учителя Уизли мы идем вперед к объединению с магглами!
– Да, я понимаю Шляпу теперь, – откашлявшись произнес Гарри. – Действительно, охренеть.
– Гарри, мне такое будущее не нравится, – прошептал великий полководец.
– Да кому оно может понравиться… Что делать-то будем?
– Сначала предлагаю отделить информацию от пафоса, – сказала Гермиона.
– Я неправильно рассказала? – увидев недовольство Ве… Гарри, я испугалась.
– Успокойся, я не на тебя сержусь, – сказал мне Гарри.
Мне стало так радостно, так спокойно. Я все правильно рассказала и на меня не сердятся. А потом они начали составлять какую-то «таблицу» и говорить непонятные слова, особенно Гермиона. Луна обняла меня, прижала к себе и просто молча гладила. Странно, я вроде бы пугалась, но в обморок не упала. Это, наверное, ура?
========== Первые испытания ==========
На большом листе пергамента я аккуратно зарисовывала все предметы с кусками души предводителя поганых чистокровок. У нас это знает каждый, потому что змеемордое чудовище осквернило старинные артефакты. Гермиона заглянула в пергамент.
– Подожди, вот эта тетрадь – это не та, что ты нашла? – спросила она.
– Да… – слезы снова побежали по моим щекам. – Эта тетрадка вызывает чудовище подземелий.
– Но раз ты отдала тетрадку директору, то чудовище никто не вызовет, правильно?
– Ой… Да, правильно, – тихо ответила я. – Значит, остается только Медальон из Дома-на-Гриммо, Диадема из Хогвартса, Чаша из Сейфа-Лестрейндж, Кольцо из Дома-Риддл, Змея змеемордого и…
– И? – посмотрел на меня Гарри.
– Я не смею… – испуганно посмотрела я на него.
– Не зли меня, – зло сказал Великий Поттер, и я показала дрожащим пальцем, после чего закрыла глаза и расплакалась.
– Гарри! Я же просила, не пугай ее! – бросила Гермиона. – Джинни, ты хочешь сказать, что в шраме?
– Д-д-да, – тихо ответила я, пытаясь унять слезы.
– Гадость какая, – сказал Великий Поттер, снова становясь Гарри. – Надо Дамблдору сказать.
– Светоч Дамблдор – всеведущ, он наверняка знает обо всем, – прошептала я.
– Гарри, а она права. Возможно, именно поэтому он тебя и поселил к родственникам, а не к магам, – задумчиво сказал Невилл. – Надо написать бабушке.
– Так, Джинни, ты никому и никогда не расскажешь то, что здесь услышала, а то накажу, – грозно сказал Гарри, снова становясь Великим Поттером.
Я закивала и даже хотела встать на колени, но Луна не дала, сурово посмотрев на Гарри, отчего тот смутился и сел на место. А Гермиона дала ему подзатыльник со словами «балбес!» Я смотрела на это все с открытым ртом, потому что такого же не бывает. Это же…
Из того, что я поняла, у великих получилось, что это Дамблдор им посылает испытания, чтобы они стали могучими и сильными, поэтому нельзя идти к нему за помощью, потому что это будет проваленным испытанием. А тогда Дамблдор рассердится и вряд ли только круциатусом ограничится. Теперь понятно, почему я должна молчать, потому что круциатус я точно не выдержу. Гермиона такая мудрая, не зря о ней легенды сложены.
***
– Гарри, но тогда получается, что Дамблдор все знал тогда и знает сейчас.
– Получается… Но за что, что я ему сделал?
– Он для Общего Блага.
– Невилл, ты слышал Джинни, гори огнем такое благо!
– Тут я с тобой согласен, надо бабушке писать.
– И Джинни надо защитить, ты бы знал, Гарри, какие у них там наказания, я бы, наверное, не выдержала.
– Поэтому она боится?
– Ну да, мы же для нее что-то вроде богов.
– Защитим, Гермиона, обязательно. Ты таблицу событий сделала? Если в школе начнутся окаменения, значит, Дамблдор играет в свою игру.
– А если нет?
– А если нет, то, значит, у нас есть шанс.
***
После этого сбора время покатилось быстрее вплоть до девятнадцатого сентября. Сначала я вспомнила о Дне Рождения Службы Порядка, а потом уже, почему этот день стал таким. Это было уже после трагической гибели Железной Гермионы. Тогда в честь нее ее день рождения стал официальным днем Службы, которую создала она. Надо сделать ей хороший подарок, а еще сказать другим, потому что Железная Гермиона была скромной и о ее дне рождения никто не знал, но это неправильно. Мне, конечно, было очень страшно, но я решилась.
– Гарри, Невилл, можно мне… обратиться? – тихо сказала я.
– Что случилось, Джинни? – спросил Гарри.
– Послезавтра у Гермионы день рождения, она очень скромная и сама ни за что не скажет, но она же такая хорошая…
– Я тебя понял, – сказал этот великий человек. – Спасибо!
Луна и так знала, поэтому я ей сказала, что по слухам, в старые времена можно было попросить домовиков испечь торт для именинницы. Только нужно кухню найти, и мы отправились искать. Мы шли, спрашивая дорогу у портретов, когда я неожиданно споткнулась.
– Снейп тебя побери, – привычно ругнулась и чуть не завизжала, услышав голос рядом.
– Десять баллов с Гриффиндора!
– Да, профессор, спасибо, – сказала я, как меня учила Луна и сделала книксен.
Из воспоминаний Северуса Снейпа:
Младшая Уизли, видимо, решила переплюнуть всех по способности ставить в тупик. Сначала я услышал, как она ругается моим именем, что вызвало у меня рефлекторную реакцию, но когда она поблагодарила за снятые баллы, я почувствовал, что сейчас взорвусь, как неправильно сваренное зелье. Буквально несколькими словами эта невозможная девчонка дважды меня привела в состояние ступора. Но ругаться моим именем?!
***
День рождения Гермионы был очень радостным и каким-то лучистым. Она абсолютно точно не ожидала поздравлений, цветов, подарков и огромного торта, который испекли домовики. Я увидела по-настоящему счастливую Гермиону, не Железную Грейнджер, а яркую солнечную Гермиону. Тепло стало, по-моему, всем.
Потом побежали дни, мы учились, ну, кроме ЗОТИ, потому что там нас ничему не учили. Только пару раз профессор меня сильно напугал, когда заставил играть роль жертвы. Мальчик, который на меня должен был нападать, сказал, что он так не играет и не хочет отвечать за мою смерть. Больше меня не вызывали, а вот потом наступил Хэллоуин. Это очень специальный день, в этот день мы поминаем всех погибших в Первую Войну, таких, как родители Великого Поттера. Правда, легенды говорили, что Великий Поттер этот день не любил.
В этот вечер я старалась не отходить далеко от Луны и Гермионы, а их призраки позвали на Смертины. И Гермиона взяла с собой Луну и меня, чтобы не оставлять в одиночестве, потому что мало ли что случится. Я сидела тихо-тихо и старалась ничего не говорить и не делать. Когда все закончилось, мы пошли обратно в гостиную. Только мы ступили на пол третьего этажа, как я снова вспомнила.
– Гермиона, вон из того туалета приходил страшный Ужас.
– Хм, – сказала Гермиона. – Давайте-ка обойдем это место.
Как оказалось, мы правильно сделали, что обошли, потому что там висела окаменевшая кошка. Этот факт заставил Гарри стать очень мрачным, он почти превратился в Великого Поттера, но Гермиона его обняла, и Гарри снова стал Гарри.
Потом Гермиона опять позвала всех в заброшенный класс. Луна взяла меня за руку и уговаривала не пугаться, Гарри был почти Великим Гарри, как его изображают на портретах, это очень страшно, я даже порадовалась, что успела сходить в туалет.
– Джинни, пожалуйста, вспомни все, что ты слышала об окаменениях, – мягко попросила меня Гермиона, и я начала вспоминать.
– Я не уверена, мне в МОД давали литературу, и там было что-то про огромного василиска, которого Великий Поттер заколол. И еще, что Великий Поттер умел говорить со змеями и птицами, что ему помогло уничтожить змею предводителя проклятых чистокровок, но я не уверена. Это был чей-то дневник, и у меня его быстро забрали.
– Гарри, ты со змеями говоришь? – спросила Гермиона.
– Ну да, а что, не все это умеют разве? – ответил удивившийся Гарри.
– Далеко не все, это считается темным даром.
– Нет! – воскликнула я. – Это не может быть темным даром, ведь это же Великий Поттер!
– Успокойся, Джинни, все в порядке, – как-то устало ответила Гермиона. – Гарри, ни в коем случае не показывай эту способность, что бы ни случилось, договорились?
– Договорились, но что мы делать будем?
– А зачем нам что-то делать? – удивилась Гермиона. – Давай анонимное письмо напишем в Министерство.
– Хорошая мысль!
Они сели сочинять письмо, а меня снова гладила Луна. Мне было очень приятно, что от меня есть польза. А потом после того, как они написали и Гарри куда-то ушел, Гермиона села рядом со мной и стала расспрашивать про Идеалы Света. Я рассказывала, а она была такой серьезной и какой-то настороженной.
– Самое страшное – это Контролеры, они читают мысли и для них нет тайн. Если ты попал к Контролеру, то все, ничего не спрячешь.
– И что, нет тех, кто умеет защищать свои мысли?
– Ой, это запрещенное искусство…
– Поня-я-ятно, – сказала Гермиона. – Вот что, слушай меня, я тебе расскажу, как правильно.
Гермиона говорила долго и совсем не так, как нас учили. Она говорила, что каждый человек – личность, вне зависимости от статуса крови, что все равны и нельзя судить кого-то только по тому, во что он одет, или еще как. Важно, что человек делает. Это было так необычно, но я впитывала все, что говорила Гермиона, потому что это как припасть к источнику мудрости.
Потом пришел Гарри, и мы вернулись в гостиную. А вот назавтра в замке оказалось очень много людей, большинство из которых были в красных мантиях, они были везде, что-то искали, с кем-то говорили.
– Луна, а кто это? – спросила я.
– Это авроры, они ловят преступников и сажают их в Азкабан, – ответила мне девочка.
Значит, это как Служба Порядка. На всякий случай я сидела тихо-тихо в нашей спальне, никуда не выходя, кроме как на уроки. Может быть, я их не заинтересую?
========== Первые сомнения ==========
Я заметила, что начала реже падать в обморок и сильно пугаться, а когда рядом Луна, то вообще не пугаюсь почти. Даже на Зельях мы сидим рядом и ничего не случается. Кажется, профессор привык к тому, что я не расстраиваюсь от снятых баллов, и перестал их с меня снимать. А само зельеварение очень интересное, мне нравится. Куда-то пропали учитель по ЗОТИ и директор. Но у Светоча, наверное, много разных дел, зачем ему постоянно сидеть в школе. Скоро Рождество и каникулы, можно будет отдохнуть, хотя я совсем не устала. Мы договорились с Луной, что я к ней приеду на часть каникул. А еще она сказала, что я хорошая и все хорошо делаю. Я так счастлива!
Гермиона еще раз собрала нас всех незадолго до каникул, чтобы рассказать новости и еще раз подумать, и я спросила тогда, почему среди них нет моего брата, ведь он же лучший друг Великого Поттера.
– Понимаешь, Джинни, ты только не обижайся, но есть вещи, которые мы можем доверить тебе, но не можем доверить Рону. Не выдавай нас, пожалуйста, – сказал мне Гарри.
– Конечно, не выдам, ведь вы важнее, – ответила я ему.
Ну действительно, они же великие, они лучше знают, когда кого звать. И как правильно, они тоже лучше знают. Поэтому я покивала и поклялась, что никогда никому ничего без их разрешения не скажу. А Гарри улыбнулся. А потом оказалось, что тетрадку с куском души и василиска нашли авроры.
– Но как же так, я же отдала ее Светочу, прямо в руки! – спрашивала я у Луны и Гермионы.
– Может, у него кто-то украл? – предположил Гарри.
– У Светоча?! – страшно удивилась я. – Это невозможно, он же всеведущий.
– Значит, он решил испытать ею кого-то другого, – улыбнулась Гермиона.
– Но это же темный артефакт! – у меня снова полились слезы.
У меня было ощущение, что во мне что-то сломалось. Я сама отдала темный артефакт с куском души Всесильному Дамблдору, а он потом оказался у кого-то другого. Но Дамблдор же не может дать кому-то темный артефакт? Или может? А зачем? Он же Светлый, олицетворение Света. Как это возможно? В конце концов я разрыдалась, и девочки меня утешали.
***
– Все-таки иногда мне страшно от такого доверия, Герми.
– Тут ничего пока не поделаешь, Гарри, ее так воспитали.
– Возможно, у нас получится это изменить?
– Сама очень этого хочу…
– Главное, чтобы девочка с ума не сошла от наших задачек.
***
А буквально за три дня до каникул со мной случилось страшное. Я споткнулась и упала, толкнув декана, но она не стала слушать моих извинений, а назначила мне наказание. Сказала, чтобы я после ужина отправилась к мистеру Филчу. Я просила прощения на коленях, но она не смягчилась, и мне пришлось смириться. Весь день я была грустной, но рассказать Луне не посмела, не знаю почему.
– Фред, скажи…
– Я Джордж!
– Нет, ты Фред, я же знаю, скажи, пожалуйста, а наказание у мистера Филча – это очень больно?
– Очень, сестренка, на всю жизнь запомнишь, – сказал мне Фред и куда-то убежал.
Тут я поняла, что мое везение, должно быть, кончилось. Оставалось молиться о том, чтобы были всего лишь розги, а не круциатус или еще чего похуже. Когда я вышла из двери гостиной, по моим щекам уже катились слезы. Наверное, это наказание меня убьет, раз Фред говорит, что это очень больно. Я почему-то плохо переношу сильную боль, как-то раз проверила, когда помогала маме с готовкой. Я тогда сунула палец в кипящее масло, было так больно, что я упала в обморок. Поэтому я знаю, что круциатус точно не выдержу, а что будет, если я упаду в обморок, я не знаю. Мне становилось все страшнее с каждым шагом, иногда казалось, что за мной крадутся тени, чтобы забрать в свое царство Тьмы.
Совершенно расплакавшись, я подошла к двери каморки мистера Филча и робко постучалась. Скрипучий голос разрешил мне войти. Вот и все… Сейчас мне будет очень больно, ведь братик не будет обманывать. Я вошла, стараясь не впасть в истерику от страха, сделала книксен и спросила, куда можно положить мантию. Мистер Филч показал мне рукой. Теперь предстояло самое сложное. Я взялась рукой за поясок юбки.
– Мистер Филч, как мне раздеться для наказания? Полностью или… – спросила, чувствуя, как у меня холодеют руки и ноги.
– Зачем раздеваться?
– Ну… наказание же… чтобы кровью не запачкать… – почти шептала я, задыхаясь от рыданий.
В этот момент дверь распахнулась, на пороге показалась запыхавшаяся Гермиона, которая сразу же заключила меня в объятья, извинившись перед завхозом.
– Простите, мистер Филч, Джинни напугали братья Уизли. Они сказали, что наказание – это очень больно, вот она и подумала, что вы ее будете бить. Тише, тише, маленькая, – зашептала она мне. – Можно ли ей перенести отработку или дать эту отработку мне?
– Да какая тут отработка, она и так достаточно наказана, идите уж, – проскрипел мистер Филч, и Гермиона увела меня.
Я шла и не понимала… Значит, мой братик меня обманул? А Гермиона это как-то узнала и прибежала меня спасать? Даже готова была… Чтобы ее… Вместо меня? Разве так бывает?
Из воспоминаний Аргуса Филча:
Маленькая рыженькая? Как же, помню. Я люблю пугать детей розгами или цепями, рассказывая всякие страшные истории, но на моей памяти это единственная девочка, которая поверила тому, что ее будут бить. До сих пор помню ее испуганные глаза и то, как она спросила, догола ли ей раздеваться, чтобы кровью не запачкать. Да я чуть сам в обморок не упал, нельзя же быть такой доверчивой. Спасибо, что другая девочка ее спасать примчалась. Смелая, заботливая, настоящая гриффиндорка!
***
Перед тем, как отправляться на вокзал, я задумалась – а не предаю ли я дело Света своими сомнениями? Вдруг это все было испытанием Светоча, и, засомневавшись, я поступила очень плохо? На эти вопросы я не могла ответить сама и поэтому пошла к Гарри. Ведь он Великий, он же точно знает, как правильно.
– Гарри… Я… – начала я, не зная, как высказать то, что мне придумалось. – Вот то, что я засомневалась в Светоче, я предала этим дело Света?
– А ты делаешь все, что тебе говорят Гермиона и Луна? – серьезно спросил Гарри, лишь губы у него дрогнули в улыбке.
– Да, конечно, как же иначе?
– Тогда все хорошо, ты не предаешь дело Света. Слушайся Луну и Гермиону, – сказал Гарри, улыбнувшись.
На душе снова стало спокойно. Хорошо, что есть великие, которые знают, как правильно. Перестав сомневаться, я радостно улыбнулась и пошла с девочками к каретам, которые отвезут нас на станцию. А Великий Поттер остается в школе, чтобы охранять ее от сил Тьмы.
Поезд чуть дернулся и начал набирать скорость. Мои братики сидели в другом купе. Странно, что Фред даже не подумал извиниться за свою глупую шутку, когда заплаканную меня привела в гостиную Гермиона. Может, ему понравилось? Нет, нельзя об этом думать, наверное, у его поступка была серьезная причина, просто я ее сейчас не вижу. Но однажды я узнаю, за что он так со мной.
Луна опять обнимала меня и гладила по голове, разговаривая с Гермионой, а я почти спала, так хорошо и спокойно мне было. А потом они вдвоем начали наставлять меня, как правильно себя вести, что можно говорить, а что нельзя. Например, Гермиона сказала, что на колени ни перед кем становиться нельзя, потому что это может повредить делу Света. Ой… Как хорошо, что у меня такие мудрые наставницы, без них я бы пропала совсем.
Потом оказалось, что Луна взяла с кухни пирожки, и девочки вдвоем начали меня кормить, как маленькую. Ну и сами поели, конечно. А поезд все шел вперед, скоро я увижу маму и папу. Интересно, можно ли маме рассказать, что Фред меня обманул.
– Можно, конечно, – сказала Гермиона. – Твой брат поступил некрасиво, так с теми, кто тебе доверяет, не поступают.
– Да, с такими вещами не шутят, – серьезным голосом подхватила Луна.
***
– Все-таки я за нее беспокоюсь.
– Не беспокойся, Гермиона, все будет хорошо, а на вторую неделю она ко мне приедет.
– Взрослые хотят с ней поговорить?
– Да, ты же сама понимаешь, что такое будущее, которое у них там, мы допустить не должны.
– Как бы ей еще помочь…
– Все будет хорошо, вот увидишь…
========== Вопросы доверия ==========
Рождество – это красивый праздник, с елочкой и подарками. Только… Я поговорила с Фредом. Ну, почему он меня обманул, а он даже не понял, о чем я говорю. Неужели для него обманывать – это нормально, а ведь я ему доверяю. Значит, нельзя? Это сложно, а еще сложнее то, что нельзя сразу спросить великих. Как мне сказали, я рассказала маме, но она уже и сама знала, что Фред со мной так поступил, и хотя сердилась на него, но не видела в этом ничего страшного. Так странно, Гермиона была готова меня защитить даже от Филча, а мамочка… Это сложно!
– Джинни, почему ты так боялась в кабинете у директора?
– Ну… Если Светоч рассердится, он же такое может сделать!
– Хм… Альбуса так еще не называли, но ты не должна бояться директора, он хочет только добра.
– Не добра, а Блага, мамочка, – отозвалась я и подумала, а не сказала ли я чего-нибудь лишнего.
Мама похвалила меня за то, что я держусь поближе к Гарри Поттеру, но потом я подслушивала разговор мамы и папы. Там прозвучало то самое слово, которое табу. Мне так страшно стало. Права была Железная Грейнджер, чистокровок не переделаешь, из них скверну надо выбивать, а ведь Уизли тоже чистокровная семья. Но ведь Уизли всегда были вождями и стояли рядом с Великими. Я запуталась… Всю ночь я проплакала в подушку, потому что было очень страшно услышать, что мамочка тоже использует слово, которое табу.
А потом я еще подслушивала и узнала, что у Светоча много дел в Министерстве, потому что авроры нашли тетрадку у Павлина Локхарта и с ее помощью захватили василиска в школе. Я очень порадовалась, потому что василиск – это очень страшно, потому что Великий Поттер убил его весной, кажется, а до тех пор он же много баллов снял, кажется, или окаменил… Не помню…. В общем, василиск, чтоб ему Снейп приснился, долго безобразничал, пока у Великого Поттера не дошли до него руки.
