Текст книги "Закадычные враги (СИ)"

Автор книги: Villano

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Глава 1

В бане было жарко. Как в прямом, так и в переносном смысле слова. В парилке температура зашкаливала за 120С, в маленьком бассейне занимались любовью Лис с Мишаней, в гостиной Борис нагнул над креслом очередного юного подхалима, а в душе царствовал Вовка. Две пышногрудые девицы облепили его и стонали так сладко, что он им почти верил. Член наслаждался жизнью, попеременно ныряя аж в четыре дырки, и слегка огорчался тому, что на нем презерватив. Если бы не это, он бы девицам еще и рот закрыл – сил у него было немерено.

– Мишаняяяяя, я улетаааююю.

– Меня подождешь?

– Нееет.

Стоны из-за стенки заставили Вовку заулыбаться и ускориться. Судя по всему, Влад таки добился своего, и Мишаня сегодня был за главного. Такое они позволяли себе нечасто, как они сами говорили: «на десерт», а потому доводили друг друга до полного изнеможения. Вовка вцепился в огромную грудь временно свободной блондинки, наподдал другой и взорвался в ней вулканом.

– Вольно, – с довольным стоном освободил свой член от резинки Вовка. – Деньги у охраны на выходе заберёте, как всегда.

Девицы расцеловали его в обе щеки и ринулись на выход, а он смыл их с себя, задумчиво порелаксировал в стену и отправился в бассейн. Его присутствие там вовсе не требовалось, но Вовка не хотел отказывать себе в удовольствии погреться в лучах настоящей любви, а потому приходил к Лису с Мишаней каждый раз, когда они устраивали в бане совместный бардак.

– Вовка, я уж думал ты не придешь, – улыбнулся ему Мишаня, перемещая стройного Влада на левую половину своего могучего тела.

Тот недовольно вздохнул, но послушно подвинулся, тем не менее оставляя ногу между ног Медведя и прикрывая ему пах. Вовка понимающе хихикнул. Влад – властная ревнивая сволочь. Шесть лет прошло, а ничего между этими двумя так и не изменилось: Влад командует, а Мишаня позволяет ему все, что угодно. Они так красиво смотрелись вместе, так сильно любили друг друга, что иногда Вовке становилось страшно. Если один из них умрет, второй вряд ли протянет долго.

Вовка плюхнулся в бассейн, доплыл до них, прижался к лучшему другу всем телом, обнял обоих и спрятал лицо на могучем плече. Сильная рука Мишани обхватила его за талию, а тонкие пальцы Влада забрались ему в волосы.

– Куда ж я от вас денусь, долбоебы вы мои ненормальные, – сказал Вовка, отогреваясь в горячих руках и телах.

Казалось, их любовь перетекает в него и заполняет ту дыру, что зияла в его сердце давным-давно.

– Хам, – отвесил ему легкий подзатыльник Влад.

Эти обнимашки он не любил. А с чего ему их любить? Он не хотел делить Мишаню ни с кем. Ни в постели, ни в жизни. За эти годы Влад так устал отгонять от любимого поклонниц (а иногда даже поклонников), что не передать никакими словами. Они висли на двухметровом, накачанном, офигенно симпатичном и обаятельном блондине, возглавляющем одно из самых престижных охранных агентств России, толпами. Понятно дело, Медведю было на них на всех наплевать, но Владу от этого легче не становилось.

Мысль надеть любимому обручальное кольцо на палец все чаще приходила Лису в голову и казалась все более разумной. Платиновый ободок на безымянном пальце усмирит самых буйных, отвадит осторожных и позволит Владу заявить на Мишаню права хотя бы гипотетически.

Вовка обхватил их еще крепче, и Лис решил, что пора вывести его на чистую воду. Что творилось в голове у бывшего спецназовца и наемного убийцы, понять было невозможно. А вдруг ему от Мишани одной дружбы мало?

– Вовка, ты мне скажи: тебе шлюхи еще не надоели?

– Надоели, – тяжело вздохнул Вовка.

– И? Ты собираешься что-то менять или как? Тебе 30 лет, пора бы женой обзавестись или хотя бы постоянной любовницей.

– Влад, чего пристал? Твоему отцу почти 50, он меняет любовников раз в месяц и доволен жизнью как никто другой, – огрызнулся Вовка.

– Борис недоволен жизнью, – раздался над их головами лукавый голос.

Вода всколыхнулась, а через секунду Вовку на могучей груди Мишани подвинул отец Влада, благо был он таким же стройным, как сын, а потому неплохо вписался. Лис почти зарычал, но увидел жалостливое лицо любимого и смирился. А что ему еще оставалось? Они четверо были семьей, главным в которой был Мишаня. Для Бориса он стал сыном, для Влада любимым, а для Вовки лучшим другом.

То, что они вот так обнимались: голышом, впритирку и все вчетвером, было вполне себе нормально для семейки, в которой жили два оголтелых гея, один любящий гея теперь уже бисексуал и один смирившийся с ними тремя натуральный натурал.

– Я бы с удовольствием остепенился, – продолжил мысль Борис, – но вы двое постоянно путаете мне все карты. Я не согласен на любовь меньшую, чем у вас.

– Влад, ты слышал? Мы еще и виноваты! – заворчал Мишаня, получил глубокий поцелуй в губы и слегка заволновался, но стройная нога любимого надежно скрывала его волнение от остальных, так что они могли еще немного поболтать. Если, конечно, Лис позволит.

– С этим надо что-то делать, – задумчиво сказал Влад, зарываясь носом в светлые волосы Мишани в попытке отвлечься от своего наливающегося жизнью члена. Ему это не удалось.

– Со мной вы ничего поделать не сможете, а вот с Вовкой – очень даже, – сказал Борис, пользуясь случаем и опуская руку на стальные ягодицы Вовки.

Он был бы не прочь залезть в них по самое не балуйся, но, увы и ах, даже в состоянии абсолютного нестояния парень на его уговоры и провокации так ни разу и не поддался.

– И что мы можем с ним сделать? – поинтересовался Мишаня, но почувствовал, как готовый к битве член Лиса елозит по косой мышце его пресса, и понял, что с обнимашками пора заканчивать. – Хотя, знаешь что, не надо при Вовке рассказывать, а то он нам всю малину испортит.

– И правильно сделаю, – сказал Вовка, наткнулся на затуманенные серые глаза Влада, почувствовал, как напрягся Мишаня, и поспешил от них отцепиться, утягивая за собой Бориса.

Не успели они выбраться из бассейна, как Лис развернул Мишаню к себе спиной, забрался в него по самые помидоры и устроил в маленьком бассейне девятибалльный шторм.

– Я тоже так хочу, – грустно сказал Вовка и отправился заливать тоску по неизвестно где шляющейся любимой водкой.

Борис задумчиво посмотрел ему вслед, полюбовался своими развратными детишками, кончил от их стонов и страстного любовного шепота и пошел утешать несчастного Вовку.

…

Солнцев выглянул из дверей кабинета и наткнулся на стоящую возле залитого дождем окна секретаршу. Вообще-то она была его личным помощником, но ему проще было называть ее именно так. Она одна совершенно его не боялась, не реагировала на частые вспышки гнева и не пыталась залезть к нему в постель. Прекрасная холодная рыба. Как раз то, что нужно.

– Аннет, что у меня дальше по расписанию? – властный голос Василиска Георгиевича мигом вернул Анну на землю и почти перенес к рабочему столу.

Злить Шефа не хотелось. Василиск, в полном соответствии со своим странным именем, был настоящим тираном и мог довести до слез одним взглядом или парой правильно подобранных слов. Не Анну, конечно, а всех остальных. Она подняла на него невозмутимый взгляд.

Солнцев стоял в дверях кабинета и всем своим видом подчинял окружающее пространство. 37-летний мужчина в полном расцвете сил: подтянутый, элегантный, атлетичный, и, если бы не постоянные хмурые складки между густыми черными бровями, даже красивый. Он мог бы покорить всех женщин корпорации без исключения, если бы не его мерзкий характер.

– У вас встреча с Борисом Лисовским, – сказала Аня и с удивлением заметила, что босс вздрогнул.

– Серьезно? А почему я не в курсе?

– Василиск Георгиевич, вы всегда не в курсе, – рискнула выразить недовольство Анна.

Шеф никогда не смотрел в свой ежедневник и пропускал все ее предупреждения мимо ушей. Конечно, у него было море дел, встреч и событий, но тем не менее!

– Тема разговора? – спросил Василиск, принимая привычный каменно-невозмутимый вид.

– Предложение, от которого вы не сможете отказаться, – ответила Анна.

– Однако, – опешил Солнцев, сжал руки в кулаки и исчез в глубинах кабинета.

…

Борис с удовольствием разглядывал элегантный холл офиса своего закадычного врага. Да уж, в пускании пыли в глаза Солнцеву не было и не будет равных. Вовка незаметно ткнул пальцем ему в спину, и он принял расслабленно-неприличный вид. На встречи с Василиском Борис всегда приходил разодетый в пух и прах, разговаривал с ним томным голоском самого распоследнего пидора и вел себя аморальнее некуда. Почему бы и не да? Такое поведение бесило мрачного, аристократичного, безумно богатого сноба до невозможности и заставляло совершать ошибки, которыми Лисовский пользовался с неизменным успехом. Они пакостили друг другу и вели вялотекущую войну вот уже десять лет, но останавливаться не собирались.

Сегодня Борис намеревался устроить очередную провокацию и подбить Василиска на продажу одного из московских театров. Не то чтобы ему нужен был этот бардак, просто доводить Солнцева доставляло Лисовскому ни с чем несравнимое удовольствие. Только мысли о бурном сексе с вечным сгустком негатива могли составить конкуренцию их перепалкам.

Борис поежился в предвкушении и поддернул манжеты на рубашке, выставляя кружева напоказ. За последние три месяца они не сделали друг другу ни одной пакости, на всех фронтах воцарилось затишье, и это следовало срочно исправить. Именно поэтому сегодня он первый раз за все время войны пожаловал к Солнцеву в офис. Провокация должна была быть по-настоящему провокационной, ибо нефиг.

Лисовский поправил на голове дебильный берет, перекинул идиотский шарфик через плечо и походкой от бедра двинулся на штурм. Девица на ресепшене расширила глаза, но сохранила на лице елейную улыбку.

– Господин Лисовский? Добро пожаловать, Василиск Георгиевич вас ждет, – затараторила она, выскакивая из-за стола и открывая перед ним дверь в центральную часть офиса.

Жизнь в большом, насквозь прозрачном помещении замерла и возобновилась только после того, как Борис с Вовкой прошествовали в большие дубовые двери, отделяющие простых смертных от электората международной корпорации. Широкий коридор, солидные двери по обе стороны и еще одна тяжелая дубовая дверь произвели на них неизгладимое впечатление.

– Я так и знал, что у Солнцева мания величия, – не удержался Борис. Девица улыбнулась, и он понял, что не он один так думает. – Я даже представить не могу, что у него за мебель в кабинете. Не иначе как императорский трон.

– Не умничай, – мрачный голос Василиска заставил Бориса подпрыгнуть.

Хозяин офиса вышел из боковой двери, вытирая руки салфеткой.

– Ты опоздал на целых восемнадцать минут.

– Скучал? Считал минуты? – подался вперед Борис и успел-таки провести ладонью по щеке отпрыгнувшего к стене Солнцева. Поднес пальцы к носу, втянул воздух. – Ммммм, как приятно пахнет. Да если бы я знал, что ты так тщательно готовился к нашей встрече, то пришел бы на полчаса раньше назначенного. Мы бы отлично провели время…

– Лисовский, голубятня хренова! Прекращай свои идиотские выходки! – вспотел от неловкости Василиск.

Именно из-за такой вот херни он и назначал ему встречи в ресторанах, предварительно выгнав оттуда весь народ. Борис Лисовский стоял перед ним, манерно уперев руку в круто изогнутое бедро, и выглядел совершенно непотребно: голубые брюки со стрелками в обтяжку, куцый пиджачок в голубо-розовую полоску, рубашка с жабо, белые носки и туфли, но хуже всего были невообразимо пидарастические берет и шарфик.

Желание немедленно содрать с Лисовского всю эту дрянь вспыхнуло в Солнцеве с новой силой. Столько лет прошло, а он все равно отвлекался на эту мишуру, забывал, каким умным и хитрым на самом деле был сей разнаряженный петух, а потом рвал на себе волосы, раз за разом попадая в его ловушки.

– Господа, прошу вас, пройдемте. Не стоит стоять в коридоре, – вежливый голос красивой брюнетки, возникшей в открывшейся дубовой двери, испортил малину Борису и привел в чувство Василиска.

– Разве можно отказать прекрасной даме! Ради вас я готов на многое, красавица, – тут же переключился на нее Лисовский.

Облобызал хрупкое запястье, дождался, когда мимо начнет проходить Солнцев, и очень громко и томно прошептал:

– Но ради вашего босса я готов абсолютно на все.

Василиск ускорил шаг, открыл очередную дверь, и Борис поспешил войти в святая святых закадычного врага. Он сделал лишь пару шагов, когда дубовая дверь за ним закрылась, замок щелкнул, а его самого крайне невежливо дернула назад сильная рука. Солнцев впечатал его спиной в стену, схватил за горло и навис над ним в страшной ярости.

– Ты что себе позволяешь? Какого черта пришел в мой офис? Да еще в таком виде!

– А что такого? – облизал разом пересохшие губы Борис. – Ты же ко мне в офис не приходишь, а я без тебя соскучился, знаешь ли.

Василиск вцепился в его талию второй рукой и сжал челюсти, явно борясь с собой. Борис замер, лихорадочно обдумывая ситуацию. Что, черт возьми, происходит? Таким он не видел Солнцева никогда. Сверкающие темные глаза, длинные ресницы, бархатная кожа тщательно выбритой щеки и покусанные яркие губы оказались так близко от лица Бориса, что он не смог удержаться от очередной провокации: обхватил Солнцева за голову, притягивая к себе, и смял его губы глубоким поцелуем.

– Охренел? – через пару секунд оторвался от него растерявшийся Василиск. – Да я тебя сейчас в окно выкину!

– Не выкинешь, – прошептал Борис, спуская руку по широкой спине Солнцева на крепкие ягодицы. – Чем я тебе не угодил?

– Всем! Ты меня достал! Своим идиотским голосом, безумными шмотками, провокационными намеками и полным отсутствием манер.

– Так накажи меня, – вкрадчиво предложил Борис, вытаскивая рубашку Василиска из брюк и кладя руку на голую спину.

Из своих сорока восьми лет двадцать пять он занимался сексом с мужиками, знал о них все и был уверен на сто процентов, что Солнцеву с ним целоваться понравилось. А возбужденный член, упершийся в бедро Лисовского пару секунд спустя, и вовсе выдал хозяина с головой.

– И накажу! Кто-то же должен?! – вскипел Солнцев и потащил Бориса к огромному рабочему столу, на ходу вытаскивая из брюк ремень. – Я тебя сейчас так выпорю, неделю ходить не сможешь, развратный мерзавец.

– Лучше трахни, – не по-детски завелся Борис, выворачиваясь из цепких рук и роняя Солнцева на стол спиной.

Воспользовался секундным замешательством, расстегнул его ширинку и вытащил возбужденный член на волю.

– Или это сделаю я.

– Ни за что! – взвился со стола Василиск, делая неожиданный рывок и прижимая Бориса к столешнице грудью.

Сдернул с него брюки и трусы и хлестко приложил ладонью по заднице, доводя до состояния, в котором ему становилось плевать, с кем трахаться. Главное, чтобы много, яростно и обоюдно. Борис дернулся назад, сбивая Солнцева с ног, упал на него сверху, укусил в шею, за что и получил по полной программе.

Они боролись за власть до последнего, целуясь, кусаясь, ругаясь матом, сдергивая друг с друга одежду и безжалостно забираясь пальцами в ягодицы. Василиск был сильнее, Борис опытнее, так что первым до вожделенной задницы врага добрался Лисовский. Согнул Солнцева в крендель, заломил руки за спиной, плюнул ему на копчик и поспешил забраться в него на всю длину. Василиск застонал от боли и сжался, вынуждая распаленного донельзя Бориса остановиться.

– Тссс, милый мой, хороший, тсссс… не надо, расслабься, – ласково забормотал Лисовский, напрочь забывая о том, что Солнцев – его враг. – Мы никуда не торопимся, солнышко.

Отпустил его руки, прижался к широкой спине грудью, обнял и принялся целовать в шею, играя членом в шикарной узкой заднице очень осторожно. Солнцев застонал уже от удовольствия, но тут же очнулся и взорвался огненной яростью. Скинул Бориса с себя, распял на полу на спине и ворвался в его привычную ко всему задницу по-сухому. Впрочем, член Василиска давно уже изнывал от нетерпения, так что дальше все пошло, как по маслу.

– Милый? – жестоко целовал в губы Бориса он. – Расслабься? – вбивал в пол и трахал, что есть мочи. – Солнышко? – сжимал в объятиях так, что хрустели кости.

Лисовский стонал от удовольствия, целовал в ответ, оставлял на нем царапины и плавился в жестоких руках, как воск. Он кончил первым, заливая обоих потоком спермы и провоцируя Василиска на оргазм. Тот глухо вскрикнул, впился в его губы засосом и кончил, но двигаться после этого не перестал. Лисовский подмахнул задницей и окончательно успокоил его вторым оргазмом.

– Я тебя ненавижу! – прошептал Солнцев Борису в висок пару минут спустя. – В тебе собралось все, что я ненавижу в этой жизни, Лисовский.

– Солнышко, милый мой, ну что ты несешь, – рассмеялся Борис, скрывая боль в сердце за хамством и развязностью. – Наш секс – что-то из ряда вон, так что не надо лицемерить.

– Не смей называть меня солнышком! – взвился Василиск.

Вскочил на ноги и принялся лихорадочно собирать одежду, раскиданную по всему кабинету. Рванул в сторону душевой кабинки, оглянулся в дверях на расслабленно лежащего на ковре порочно-прекрасного Лисовского и выругался матом.

– У тебя есть пять минут, чтобы убраться из моего кабинета, мудила.

Борис проводил Солнцева внимательным взглядом, пропустил его вопль мимо ушей и принялся неторопливо собираться. Обтер себя салфетками, смоченными водой из графина, оделся и уселся в кресло напротив стола с таким видом, как будто ничего и не было.

…

Василиск ввалился в маленький душ с твердым намерением содрать с себя кожу живьем, но не оставить на теле ни капли Лисовского. Схватил символическую мочалку, посмотрел на нее безумными глазами, откинул в сторону и уперся в стеклянную стенку лбом. Что он натворил?! Память услужливо развернула грязные подробности половой баталии, все до единого жаркие поцелуи и объятия, все эмоции и ощущения. Солнцев сполз на пол душевой кабинки и обхватил голову руками. Импотент? Дебил он, а не импотент. Восемь лет Василиск не мог заставить член вести себя прилично и кончать, как полагается, и на тебе! Лисовский завел его настолько, что он даже не остановился после оргазма, продолжил начатое с прежним усердием и кончил второй раз.

– Лисовский, провокатор гребаный, чтоб у тебя задницу склеило! – зашипел он, подставляя лицо дождю. – Ты ж меня теперь со свету сживешь, отберешь все и не подавишься.

Однако паника прошла быстро, а разум взял верх над эмоциями и слегка саднящей задницей. Василиск через столько прошел, создавая свою корпорацию, что этот дурацкий трах был смешной историей, которую с чистой совестью можно было выкинуть из головы.

– Ха-ха, – сказал он себе, выходя из подсобных помещений в новой рубашке и брюках (старые были порваны в хлам), и подавился смехом, потому что в одном из кресел сидел невозмутимый Лисовский, и был он теперь совсем другим.

Хоть на нем и была прежняя кретинская одежда, безбашенным цветуёчком он не был ни при каких раскладах. Острый взгляд серых глаз, хищная усмешка на красивых губах, сложенные на колене ухоженные руки и поза аристократа, скучающего в ожидании развлечения, не оставляли никаких сомнений в том, что Солнцеву придется худо.

– Ты в Америку плавал, что ли? – спросил Борис своего напрочь растерявшегося врага, давая ему время прийти в себя.

Видеть Солнцева беспомощным и затравленным было чертовски неприятно. Не зря он остался, ох, не зря! Борис не хотел, чтобы их замечательная война закончилась таким вот позорным поражением его гордого, как сто императоров, противника. С кем еще он будет так весело воевать? Солнцев моргнул, нахмурился и через секунду превратился в самого себя. Вот и молодец.

– Ты зачем пришел?

– Во-первых, я хотел тебя позлить, и мне это удалось, – сказал Борис, поднимаясь со своего места и присаживаясь на край стола рядом с усевшимся в свое кресло Солнцевым. Тот поднял на него злые темно-карие глаза, но с места не сдвинулся.

– А во-вторых?

– Во-вторых, я хочу сделать предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Теперь уже не сможешь.

– И какое?

– Я хочу, чтобы ты продал мне свой московский театр.

– Зачем он тебе? – удивился Солнцев. – Решил поиграть на сцене? Лучше цирк купи, там тебе самое место, клоун.

– Не хами, Василиск, – нахмурился Борис. – Тебе театр все равно не нужен, так что не выделывайся.

– Он был мне не нужен до тех пор, пока мы… – фразу Солнцев не закончил, потому что Лисовский наклонился, вцепился пальцами в его железный подбородок и крепко поцеловал в губы.

– Каждый раз, когда ты будешь вспоминать об этом вслух, я буду тебя целовать, и плевать, что рядом может оказаться кто-то еще. Ни единого намека, ты понял?

– Ничего не было? – с облегчением выдохнул Василиск. – Ты серьезно?

– Абсолютно, – улыбнулся Борис, поцеловал его еще раз, неожиданно получил в ответ долгий глубокий поцелуй и сполз со стола. – Бумаги на театр вышли моей секретарше.

– Ты что, даже торговаться не будешь? – опешил Солнцев, слизывая сладкий вкус Лисовского с губ.

Борис обернулся у самой двери.

– Не в этот раз, солнышко. Не в этот раз.

– Не смей называть меня солнышком! – взвился Василиск, но дверь закрылась, и ругаться больше стало не с кем.

Лисовский ушел, а Солнцев плюнул на все свои дела, уставился за окно и принялся строить коварные планы. Месть за сегодняшнюю провокацию должна быть просто чудовищной.

…

– Борис, неужели ты самого Солнцева трахнул?

Вовка ржал, как лошадь, а потому чуть не врезался в какую-то навороченную тачилу на МКАДе, увернувшись от нее в самый последний момент.

– Вы с Владом реально озабоченные кролики!

– Заткнись, а? Сколько можно мне кости мыть? – лениво огрызнулся Борис.

Воспоминания о битве в офисе Солнцева приводили его в состояние блаженной неги. Как давно у него не было такого офигительного секса! Только теперь он понял, что все его смазливые мальчики его совсем не удовлетворяли. Ласковые, податливые, глупые, хитрые и жеманные, они хотели лишь липкого порно-секса и денег. Тьфу.

– Что, мечтаешь, как притащишь его в наш дом и разложишь на шкуре у камина? – продолжил прикалываться Вовка. – Погоди, он в себя придет и такое тебе устроит, что мама не горюй.

Он же мегамонстр!

– Дай помечтать, – отмахнулся Борис.

Вовка глянул на него повнимательнее и тут же закрыл рот. Такое выражение на лице он наблюдал не раз, но не у него, а у его сына и только в те моменты, когда Влад смотрел на Мишаню и думал, что его никто не видит. Вот это номер! Держать в себе такую шикарную историю и собственные наблюдения Вовка не собирался, а потому сразу завалился к трахающимся в своей комнате Мишане с Владом, испортил им веселье и вылил на них все новости до последней грязной капли.

Они историю оценили, Вовку за вторжение простили и договорились держать ухо востро. Влад уже три года занимал должность вице-президента в отцовской компании, так что следить за военными действиями будет не так уж и сложно.

…

Василиск недрогнувшей рукой набрал знакомый номер. Элитное агентство, в котором он заказывал шлюх, как всегда было на высоте. Никаких лишних вопросов. Никакого удивления. «Как обычно высокая грудастая блондинка? Ах, стройный сероглазый брюнет! Простите, я новенькая, все путаю. Больше такое не повторится.» Василиск бросил телефон на тумбочку рядом с презервативами и бутылочкой со смазкой.

На раздумья у него ушла неделя, и теперь Солнцев жалел об упущенном времени. Решения он всегда принимал быстро, но в этот раз что-то мешало ему сделать правильный выбор. И это явно была не мораль. Что он, школьница что ли? 37 лет как-никак, дочери уже 13, с женой пять лет назад развелся, так что трахаться, с кем ни попадя, ему никто запретить не мог по определению.

Только вот как-то странно все. С Лисовским Василиск представлял себя запросто: и как надерет ему зад снова, и как отобьет о его поджарые ягодицы ладонь, и… много чего другого сделает со своим закадычным врагом, прежде чем заставит отдать мебельную фабрику, с которой тот начинал свой бизнес. Надо же где-то дочке учиться вести дела! А вот с другим мужиком выходило у него не очень. Солнцев собрал волю в кулак и перестал думать на эту тему. Если он гей, то так тому и быть. Воспоминания о двойном оргазме вот уже две недели не давали ему спать спокойно, так что ради повторения он был готов на все.

Молодой человек, что пришел ровно через полчаса, был очень красив и профессионален. Разделся, сходил в душ и вернулся обратно этаким супер мачо, с растрепанными мокрыми волосами, капельками воды на мускулистых плечах и готовым к бою членом.

– Я первый раз, – предупредил Солнцев, наблюдая за ним во все глаза.

Он любил все красивое и элегантное, а парень был действительно хорош.

– Зато я не первый, – очаровательно улыбнулся тот и принялся за дело.

За те пару часов, что Солнцев провел с новой игрушкой, он узнал очень и очень много о геях, сексе, своем члене и чужих задницах. Разговорить парня не составило никакого труда, так что если не считать те моменты, когда его рот был занят членом, он болтал, не переставая. Зачем Солнцеву нужно было слушать грязные подробности из жизни шлюхи, он не знал, но впитывал все, как губка, тут же выполнял большую часть извращений на практике и вертел парня на своем члене, как акробата, благо длина и толщина капризного органа позволяла развлекаться на полную.

Кайф Василиск пару раз все-таки поймал и гораздо менее мучительно, чем с любой девкой, но… Но это все даже отдаленно не напоминало то, что произошло две недели назад в его офисе. А ведь они с Лисовским не пытались доставить друг другу удовольствие, а лишь выясняли, кто из них самый главный. А если бы попытались? Солнцев подавил предательскую мысль в зародыше. Да чтобы он добровольно отдался этому развратному клоуну? Никогда.

Парень ушел ближе к полуночи, Василиск запер двери шлюшной квартиры и поехал домой. Алексей, личный телохранитель и водитель Солнцева, давно уже не задавал боссу вопросов, а потому и глазом не моргнул, когда перед поворотом, ведущим к особняку в старый квартал Рублевки, Василиск внезапно приказал ехать дальше. Они навернули круг по новому району, постояли на стоянке возле навороченных особняков известных промышленников и поехали домой.

Глава 2

Борис в бешенстве кинул вазон в стену кабинета. Стекло брызнуло во все стороны, но нисколько не успокоило разбушевавшегося магната.

– Сука, Солнцев! Подонок, скотина мстительная! Чтоб у тебя член отсох, – метался по кабинету Лисовский. – Сжег театр, а? Ну я тебе устрою! Я тебе такое устрою! Ты десять раз пожалеешь, что со мной связался.

– Не меня ли поминаешь? – насмешливый голос от двери снес Борису голову на раз.

Солнцев стоял возле закрывающейся двери и был спокоен и невозмутим. Это выбесило Лисовского окончательно. Он метнулся к нему, захлопнул дверь ногой и одним рывком завалил Василиска на подлокотник стоящего возле нее мягкого дивана. Скрутил руки на спине, прижался бедрами к ягодицам и… И вцепился ему в шею зубами.

– Охренел?! Отпусти меня, маньяк! – взвыл Василиск, разом теряя хладнокровие.

Такого бурного приема он не ожидал, а потому не успел оказать достойное сопротивление. Дернулся, но руку свело так, что он мигом передумал вырываться.

– Ты, ублюдок! Я не стал давить на тебя, пожалел, а ты, мудила мстительный, сжег мой театр! Ты бы еще людей в нем спалил, нацист недорезанный! – рычал Борис, сдергивая с него и с себя штаны.

Целый месяц он мечтал о том, как разложит на своем диване Василиска, и теперь не собирался останавливаться. Заехал рукой по поджарой заднице от всей души, полюбовался красным отпечатком ладони и потерся изнывающим от нетерпения членом между мускулистых половинок.

– Отпусти! Ничего я не жег! – возмутился Солнцев, за что и получил жадный член в свою не готовую к такому повороту событий задницу. – Садист гребаный, ты же мне все порвешь!

– Сам виноват, – отрезал Борис, замирая в нем каменным изваянием.

Отпустил руки, провел ладонями по спине под пиджаком и рубашкой и вжал в подлокотник еще сильнее, забираясь до самого конца. Василиск застонал от неприятных ощущений, приподнялся на руках и приготовился выбить из Лисовского всю душу, но тот лизнул ему ухо, прикусил мочку и добрался рукой до паха.

– Лисовский… – разом охрип Василиск.

– Да? – промурлыкал ему в шею Борис, лаская пальцами полувставший член и наталкивая его на свою руку медленными короткими толчками. – Чего ты хочешь, солнышко?

– Сдохни! – простонал Солнцев, подставляя губы для поцелуя, который и получил тут же: горячий, порочный, влажный и невероятно прекрасный.

– А еще? – не унимался Борис, с трудом удерживаясь от дикого желания отыметь Василиска со скоростью швейной машинки.

Он почти потерял голову от его неповторимого запаха и узкой задницы, от осознания того, кем он был, что мог и что позволял сейчас вытворять с собой.

– Ну же, не молчи, милый мой.

– Не смей называть меня милым, – на секунду вынырнул из омута страсти Солнцев.

Лисовский поднажал, увеличивая амплитуду и темп, и он сошел с ума, оставляя думать за себя свою глупую задницу.

– Быстрее, Брисс, слышишь?

– Слышу, – чуть не взорвался Борис, опустил его обратно на диван и рванул вперед на всех парах.

Кончил, упал ему на спину, ероша темные волосы на голове обеими руками, и не смог сдержать восхищение:

– Ты великолепен.

– Теперь моя очередь, – разогнулся Василиск.

Он хотел трахнуть этого извращенца до зубовного скрежета. До боли в яйцах и черных точек перед глазами! Прямо сейчас!

– Возьми смазку в верхнем ящике стола, – сполз на диван Борис и принялся стаскивать с себя одежду.

– Не много ли чести? – скинул брюки с ног Василиск, забросил пиджак на спинку дивана, взялся за рубашку, но Лисовский его остановил.

– Тебе по влажному больше понравится, – пообещал он, провокационно лаская пах обеими руками. – Не снимай рубашку, я сделаю это сам.

Желание скрутило Солнцева едва ли не до судорог. Он метнулся к столу, вымазался по дороге обратно в смазке по уши и упал на диван от рывка за руку. Прислонился спиной к спинке, расставил пошире ноги и проник в Лисовского скользкими пальцами. Тот довольно вздохнул, переложил его руки на свои ягодицы и сел на член так сладко, что он откинул голову назад и застонал вслух, но Борис не дал ему шуметь и занял его рот поцелуями.

На этот раз Василиск не устраивал двойных оргазмов, а просто неистово трахал Лисовского двадцать минут подряд. Любовался им, наслаждался его умелой задницей, коварными поцелуями и делал все, чтобы продлить это безумие как можно дольше.

…

– Скажи, мы так и будем орать друг на друга, хлопать дверьми кабинетов и трахаться из ненависти? – спросил Борис некоторое время спустя растекшегося по дивану Василиска, играя пальцем с соском на его груди, щеголяющей тонким клином черных волос.