Текст книги "Злобный Карлсон (СИ)"

Автор книги: Villano

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Это наш последний раз, – сказал я, запуская руку в его волосы. – Не пиши мне. Не звони. Не приходи.

– Раз это последний раз, то ты должен мне феерическую еблю, – с пошлым чмоком выпустил член изо рта Кит. Поднялся на ноги. Сжал мое плечо до боли. Поцеловал в губы жадно. – Ты. Мне. Должен! Отрабатывай!

– Не смей мне приказывать! – отвесил ему пощечину я, завалил на кушетку и выебал так, что презерватив порвал.

Киту наверняка хотелось еще жестче, дольше и глубже, но на большее меня не хватило. Я хотел только одного: чтобы он убрался из моего зала и из моей жизни без шума и пыли. У него жена есть, вот пусть с ней и развлекается. С меня хватит.

– Ты размяк, Карлсон, – сказал Кит после всего, обнимая меня так, будто я ему был действительно дорог. – И я размяк. Ты прав, пора нам расставаться.

– Рад слышать.

– Но…

Я поджал булки. Опять «НО»! Да сколько можно-то уже?! Какой ведьме я дорогу перешел?

– Что?

– Я приду к тебе ровно через год, – ответил Кит, целуя меня в губы. – И если ты будешь несчастлив с тем, кого выбрал, я заберу тебя у него.

– Да иди ты в задницу, – выругался я, унимая предательскую немоту в пальцах. – Я буду счастлив!

– Вот и договорились.

Валентин

– Задолбал. Реально! Я тебе что сказал?! Мяч мой!!! И отдать я его собирался Рохле! Ты что, связку не помнишь? Какого хера ты нам под руку полез?! Звезда, блин, полей и огородов!

Я стоял посреди поля и ругался с Красавчиком, в очередной раз просравшим все на свете. Терпение мое иссякло в тот момент, когда он врезался в меня в погоне за не своим мячом с такой силой, что я отлетел в сторону и едва не сбил с ног Рохлю.

– Ты что о себе возомнил, историк-истерик?! – и не думал признавать вину засранец. – Кто тебе командовать право дал?

– Я связующий, придурок! Я решаю, кто, что и как делает на поле во время игры! Сколько можно повторять?!

– В команде все решает капитан.

– У нас нет капитана!

– Значит, будет. Давно пора было взять все в свои руки! Займи свое место на поле, Шарик, и прекрати на меня орать, – выдал Красавчик, отбирая у Рохли мяч. Посмотрел на офигевших от неожиданного поворота событий парней свысока и добавил, чтоб, значит, сомнений ни у кого не осталось: – Отныне я ваш капитан, так что делаем то, что Я вам говорю, а не этот суетливый недомерок.

Если б не вошедший в зал физрук, я бы кинулся на Красавчика с кулаками. Да что он себе позволяет?! Охренел в край!

– Остынь, Валентин. Не время спорить. После тренировки поговорим.

Николай Петрович силой оттащил меня к сетке, где девчонки сквозь сетку щебетанием успокоительным внутреннее умиротворение мне таки вернули. Я остыл, но для себя избавиться от Красавчика решил железобетонно. Чуть больше месяца осталось, а он нам одну за другой тренировку срывает! После сегодняшнего инцидента это понимали абсолютно все. Прав был Костя, пора этот бардак прекращать. В новой расстановке дела у нас пошли куда лучше прежнего, так что я уверовал как в свои силы, так и в то, что с амплуа связного справлюсь. Как и с ролью капитана команды!

– Чего стоим, кого ждем? – рассеянно спросил Костя, усаживаясь на высокий судейский стул возле сетки.

– Вас, конечно, – ответила Галина – капитанша женской волейбольной команды и очень красивая девчонка, глядя на него со странным выражением на лице.

Из всех мужиков в зале на нее не капали слюной только я да физрук, на которого, в свою очередь, капала слюной она. Он этого в упор не замечал, зато все остальные были в курсе и, по мере наглости, сил и желания, пытались ее от этой пагубной страсти избавить. Особенно старался Красавчик, которого от ее длинных ног и красивой груди заметно потрясывало. Галина над ним и его ухаживаниями прикалывалась, в руки ему не давалась, но и не футболила – он у нее на пятом курсе правоведение вести будет, как его отфутболишь? Загнобит, сука мстительная.

– Я пришел. Можно начинать, – ответил Костя таким голосом, что даже я заметил неладное.

Присмотрелся к физруку внимательно и понял, что ему сегодня, впервые за четыре (!) месяца (!) не до нас. Мне бы радоваться, но я почему-то обиделся. У нас, понимаешь, скандал, самопровозглашенный капитан и назревающий бунт, а ему пофигу! Костя поморщился, потер виски пальцами и повел головой из стороны в сторону, привлекая внимание к своему лицу. Я увидел свежайшие следы засосов на сильной шее, необычный блеск в синих глазах, потерявшие четкость яркие губы… и понял, что он только что занимался сексом! Это повергло меня в неописуемую ярость, а потом в тяжелые раздумья, итогом которых стало четкое понимание того, что мое великодушное разрешение трахаться с любовником, данное Карлсону, может идти к чертям.

Желание немедленно его об этом известить едва не выжгло мне мозг. А может, и выжгло, потому что я покинул поле под удивленные возгласы коллег, взял телефон со скамейки и написал ему послание. Если я взревновал ненавистного физрука, то что со мной будет, когда я увижу трахающегося с другим любимого? Прибью нафиг!

ЖК: – Костя, помнишь, я разрешал тебе трахаться с любовником до тех пор, пока мы не встретимся? Так вот. Я передумал. Никаких любовников, понял?

Как ни странно, ответ пришел практически сразу:

Карлсон: – эй, ты чего? Что стряслось?

ЖК: – физрук пришел на тренировку, даже не вытерев поцелуи любовника с губ, скотина!

Карлсон: – я тут при чем?))

– Валентин, вернись на место немедленно, – крикнул Красавчик. – Что еще за самоуправство?!

– Пошел нахуй! – огрызнулся я, печатая сообщение:

ЖК: – я люблю тебя и хочу, чтобы ты хранил мне верность. Пообещай не трахаться ни с кем, кроме меня!

Карлсон: – ох, ты ж… Сладкий мой, а ты события не торопишь, с любовью-то? Вдруг я тебе в реале не понравлюсь?

ЖК: – не уходи от темы!

– Константин, примите меры! Валентин совершенно отбился от рук. Что это за свинское отношение к коллективу? Ему не место в команде! Константин, вы меня слышите?

– Угум.

– Константин! Обратите на меня внимание! Не уподобляйтесь безответственному Валентину. Беседы в телефоне можно вести и после тренировки!

Я вскинул голову и увидел, что Костя с нереальной, щемяще-ласковой улыбкой на лице набирает сообщение, не обращая внимания на все громче бубнящего Красавчика. Ткнул на кнопку, по всей видимости, отправки и оторвался от телефона:

– Так. Хватит орать! Все по местам. Павел Семенович, займите место Валика, ему сейчас не до волейбола.

Как он меня назвал?!

Карлсон: – обещаю. Больше никаких любовников… любимый)

Сообщение упало на мой телефон, а я рухнул на скамейку. Не может быть. Этого просто не может быть!!! Совпадение. Так бывает. Бывает же? Подумаешь, назвал так же, как Карлсон. Сообщение кому-то отправил одновременно с… Что-то мне подсказывало, что так не бывает. Неужели физрук и есть Злобный Карлсон?!

– Валентин, что с тобой? – склонился надо мной невесть как оказавшийся рядом Костя.

– Как ты меня назвал? – спросил я, стискивая телефон в руке.

Он переменился в лице и отпрянул, а мне внезапно стало нечем дышать.

– Валик, я…

– Заткнись и сгинь с глаз моих долой, – оборвал его я.

Костя помрачнел, но послушно вернулся на судейское место, а я собрался с силами и спустился в столовую, где сожрал три пирожка с повидлом, две маленьких шоколадки, тарелку супа, два салата и что-то еще, выбитое с боем у столовских теток, одновременно перечитывая нашу с Карлсоном переписку, сопоставляя факты и делая выводы. Благополучно блеванул едой в туалете и вернулся в спортзал, когда там практически никого не осталось. Вот и славно. Мне было не до задушевных бесед или кровавых разборок с коллегами.

Я зашел в раздевалку опустошенным и обессиленным, разделся, зашел в душ… и увидел Костю: он стоял, упершись руками и лбом в кафель стены, душевая струя разбивалась о его голову и осыпала мощную спину беспорядочными каплями, которые стекали по двум жутким продольным шрамам, идущим вдоль лопаток, потоками. Словно крылья ангелу отрезали! Или пропеллер Карлсону...

Я вспомнил его истории про небо, вертолеты, друзей-товарищей и войну, и мне вдруг стало не важно, что он виноват и вообще редиска. Я-то ведь не редиска! Подошел к нему, обнял и прижался к широкой спине щекой. Костя вздрогнул, но позы не поменял.

– Шрамы на твоей спине – это всего лишь тень шрамов твоей души, да? Поэтому ты такой мерзкий?

– Возможно.

– Я могу помочь, хочешь?

– Нет.

– Ты что, боишься Жизнерадостного Колобка, Злобный Карлсон?

– Валентин, мне сейчас не до зубоскальства.

– Почему?

– Потому что я спалился, как последний дурак, и все испортил.

– Не все.

– Валик… ты стоишь тут… голый… мокрый… добрый…

– Слава мне.

– Не слава! Я хочу тебя черт знает сколько времени! И если ты не уберешься отсюда немедленно, я тебя выебу. Без извинений и долгих расшаркиваний.

– Я разве против?

– Ты должен быть против. Я бы на твоем месте меня убил.

– Я и убью. Только позже.

– Насколько позже?

– Сразу после умопомрачительного секса, который ты мне обещал.

– Звучит не так уж и плохо.

– Тогда чего стоим? Кого ждем? – вернул Косте его любимую фразу я.

– Чертов всепрощающий оптимист! – тихо выругался он, разворачиваясь.

Прихватил меня за затылок, спуская вторую руку на мою задницу. Прожег синими глазищами насквозь и поцеловал в губы: жадно, властно, требовательно… бесподобно! Я вспыхнул адским огнем и забыл обо всех своих комплексах, позволяя ему сползать по мне губами. Вниз. По шее. Соскам. Прессу. Животу! Паху, который я теперь прекрасно видел, до члена, который Костя обхватил губами так бережно, что я захлюпал носом и даже чуток всплакнул. Вода, льющаяся на голову, смыла мой позор, и я отдался ласковым рукам и губам полностью, опираясь затылком о стену и послушно разводя ноги, чтобы пропустить в анус любопытно-жадные пальцы.

– Ммммхххх!

– Ага, – поднялся на ноги Костя.

Я разлепил глаза. Он улыбался и смотрел на меня, как на небо. Я провел пальцем, а потом и языком по стальным мускулам его плеч, груди и пресса. Фотографии – ничто по сравнению с реальностью! Облизал чуток забирающий влево крепкий член и не стал тянуть с неизбежным: разогнулся и поцеловал Костю в губы.

– Всяко-разно? – подхватил меня под задницу он. Вдавил в стену, перенося на нее основную нагрузку.

– Всяко-разно, – согласился я, улыбаясь.

– Заодно проверим твою растяжку, – лукаво рассмеялся Костя и завязал мои ноги на своей шее узлом.

Как он умудрился попасть мне в задницу членом без помощи рук, а потом еще и оттрахать меня так, что я кончил фонтаном, – без понятия. Я был занят: целовал его, ласкал мощные мышцы, стонал от удовольствия, захлебывался дождем и ловил кайф от горячего члена, распирающего мое нутро совсем не так, как делали это мои бывшие немногочисленные любовники.

Костя поставил меня на ноги только после того, как я окончательно пришел в себя. Размял затекшие ноги и поясницу. Поцеловал в губы. Открыл рот…

– Мы поговорим обо всем и продолжим наше тесное общение после матча, – оборвал его я.

– Но…

– Или не продолжим вообще.

Ну, а что? Не был я готов с ним по душам разговаривать. Мне нужно было переварить произошедшее, совместить несовместимое, смириться окончательно… Или не смириться! Костя же не даст мне есть шоколадки и булочки с повидлом! Ооооо! Я ж без них помру!!!

– Валик? – перепугался Костя, увидев мое перекосившееся в немыслимом страдании лицо. – Ты чего? Тебе больно? Где? Что?

– Ты же мне булки мои любимые есть не позволишь, если мы вместе жить будем!

Он растерянно моргал, наверное, с минуту, а потом захохотал так, что мне стало стыдно. Я стукнул его по голове шампунем (не сильно) и свалил в раздевалку. Смешно ему! У меня трагедия века! Шекспир, практически. Быть или не быть. Верить признанию в любви, несмываемым пером написанному в сообщениях ВК, или не верить. Мстить за обман и насмешки или не мстить. Динамить с сексом или не динамить. Худеть дальше или ну его нафиг. Жрать шоколадки с булками или не жрать. Столько вопросов, что голова пухнет, а он ржет.

Я вышел из раздевалки в полном раздрае и тут же напоролся на свою команду. Николай Петрович, Рохля, Ботаник, Кант – мужики сидели на скамейке и ждали меня, судя по часам, давно. Я покраснел до кончиков ушей. Блин! Они ж наверняка слышали все, что творилось в душевой!

– Мы уж думали, вы никогда не кончите, – подтвердил мои опасения Ботаник.

– Простите… Я не знал…

– Да ладно, молодо-зелено, – добродушно хмыкнул Николай Петрович. – Все мы там сексом, далеко не всегда законным, занимались.

– А вы чего по домам не идете? – сменил тему я.

– Тебя ждем, капитан, – ответил Рохля.

Я мигом перестал смущаться, заикаться и вести себя по-идиотски. ОНИ выбрали меня капитаном САМИ. Меня едва на слезу не прошибло. Обожаю их, вот прям жуть как сильно!

– Спасибо за доверие, мужики. Я вас не подведу!

– Как от Красавчика избавляться будем? – спросил Кант, увидел мое лицо и покачал головой в насмешливом одобрении: – Судя по твоей улыбке, ты знаешь ответ на этот вопрос.

– Знаю, – кивнул я, хитро косясь на женскую раздевалку.

Костя

Если бы я знал, что будет, когда Валик поверит в себя, спустил бы его с лестницы вперед ногами и не позволил бы подняться обратно. Он развил такую бурную деятельность, что в ней утонул по уши даже я.

Он вынудил меня стать свидетелем «попытки изнасилования студентки преподавателем», благодаря которой мы избавили наш ВУЗ от Красавчика раз и навсегда (я так качественно все изложил ректору, а Галина так убедительно рыдала на очной ставке, что его уволили по статье). Загонял своих гоблинов и взявших их под свое крыло девчонок-чемпионок до полусмерти (если бы я не вмешался, кое-кто из старичков точно бы копыта откинул). Подбил меня на шпионаж за командой преподов из ГРА (я едва свой любимый геликоптер на крыше их спортзала не угрохал!). Просмотрел (и меня заставил!) хренову кучу видеозаписей с играми великих, вынес мне мозг тактико-стратегическими вопросами и в благодарность за все это один-единственный раз за месяц (нет, вы вдумайтесь!) целомудренно поцеловал меня в щеку. Изверг!!!

Я скрипел зубами, фапал ночами, в красках представлял, как именно «всяко-разно» Валика после матча оттрахаю, не давал ему жрать шоколадки и булки (из вредности) и ждал матча, как манну небесную. Мне было абсолютно все равно, выиграем мы или проиграем, так что когда долгожданный час пробил, я был спокоен, как мумия в египетской пирамиде, и сумел заразить своим спокойствием всю команду.

Это нас и спасло. Мы, как и планировали, спокойно слили противнику первую партию со счетом 25:15. Убедились в том, что со времен записи шпионского видео ничего в их связках, раскладах и перестановках не изменилось, и разбомбили расслабившихся засранцев во второй партии со счетом 10:25 так быстро, что они ахнуть не успели.

Ну, а в третьей, решающей игре, в самом конце, при счете 23:18 в пользу ГРА на замену нашему умотавшемуся вусмерть старичку-англичанину на позицию центрального блокирующего вышел я – бывший пилот ВВС РФ, упоротый физрук и Злобный Карлсон, у которого за плечами больше не было пропеллера, но зато было пять месяцев внеурочных тренировок с гоблинами-неудачниками, нежданная-негаданная любовь, вселенский недотрах и дикое желание выспаться.

– Как нам тебя называть? – спросил меня перед выходом на поле заметно нервничающий Валик.

– Джокер, – ответил я и недобро ухмыльнулся, чем мигом свою команду успокоил.

…

Никогда не связывайтесь с летчиком-героем ВВС РФ, прошедшим огонь, воду и госпиталь – мой вам совет. Особенно, если его позывной – Джокер. Кто знает, что у него в рукаве? У меня в рукаве были корочки мастера спорта по прыжкам в высоту и невероятная скорость реакции. У противника не было ни единого шанса пробить мой блок, но поняли они это слишком поздно. Эта ошибка стоила им победы и спонсорского бюджета, а мне онемевших в финальном прыжке конечностей и секундного обморока, из которого меня вывел кудахтающий надо мной Валик.

– Костик, любимый, очнись, пожалуйста! Что с тобой?! Я ж без тебя помру! Я не буду тебе дерзить, не буду есть булки и шоколадки, сделаю для тебя все, что захочешь, клянусь. Ну же, хороший мой! Я даже поцелую тебя при всех, только не умирай!

– Ловлю на слове, – открыл глаза я и прихватил мгновенно заткнувшегося Валика за затылок.

– Какой же ты все-таки гад! – стукнул меня кулаком в плечо он. Обнял крепко-крепко. – Напугал!

– Но ты меня все равно любишь.

– Люблю.

– Значит, при всех поцелуешь? – пошутил я.

А он взял и поцеловал, вызывая бурю то ли одобрения, то ли проклятия на трибунах. Нам было все равно. Мы – победители по жизни, а победителей, знаете ли, не судят.

21.08.17

====== Пы.Сы ======

Полгода спустя

Валентин

Ночь. Тишина. Даже тикания часов не слышно! А все почему? Да потому что Костик – маньяк! Специально обычные часы на электронные заменил, чтобы любой скрип в квартире слышать и меня даже во сне контролировать. Мол, нехрен холодильник по ночам навещать, чай не жена беременная. А я, между прочим, его не навещал. Там же жрать нечего – фрукты одни, овощи, рыба да сыр. Другое дело заначка в шкафу рядом с ним. Печеньки в шоколаде, молочные, песочные – ммммм, вкуснятина!

Я открыл глаза, бунтарски повернулся к Костику спиной, перемещая его тяжелую руку с моего живота на бедро, и решил не отказывать себе в удовольствии немного поворчать. Мысленно. Вслух мои ворчания обычно заканчивались марафонским сексом, после которого я даже с постели встать не мог, что уж говорить про поход к сумке, висящей на вешалке в коридоре, за спрятанной на самом дне шоколадкой.

– Дал же бог любимого! Жил себе, не тужил, жрал шоколадки, булочки… мороженки, опять же… И на тебе. Подумаешь, пара лишних кило! Мне только на пользу пойдет, а то скоро на работу летать буду – зонтик раскрыл и вперед с песнями. Похудел так, что одни глаза да кости остались. Кости для Кости. Ха-ха. Вообще не смешно.

Ворчание помогло мне собраться с духом и совершить очередной маневр: я убрал с себя Костину руку и тихой сапой сполз с постели. Фух! Теперь главное – убраться из комнаты так, чтобы ни одна чертова паркетина не скрипнула. На цыпочках. С учетом прошлых побегов. Вымеряя каждый шаг. Медленно и очень осторожно. Раз, два, три. Раз, два, три. Оп!

Я облегченно выдохнул в коридоре и оглядываться не стал. Если бы Костик проснулся, то я бы до двери не дошел – давно бы уже расплачивался телом за попытку от неусыпного надзирателя сбежать. Улыбка выползла на мое лицо без моего ведома. Ну… Нравилось мне, когда он меня врасплох заставал и где ни попадя нагибал. Было в этом что-то такое, семейно-извращенское и бесконечно-интимное, когда знаешь человека, как самого себя, любишь любым, а потому на мелочи внимания не обращаешь и к сексу толком не готовишься.

Свет на кухне я включать не стал. Зачем он мне? Я и без него прекрасно знаю, где у меня и что схоронено. Протянул руку, приподнимаясь на носках… и чуть не обделался со страху, когда в ухо мне насмешливо выдохнули:

– Шоколадку ищешь? Обломайся!

– Костя! Ну ты и… засранец, – выдохнул я, падая ему на руки сдувшимся воздушным шариком. Сердце колотилось в ушах, а ноги подрагивали. – Напугал! У меня чуть сердце не остановилось.

– Шутишь? – занервничал Костя. Поцеловал меня в шею – туда, где истерично билась венка, понял, что я не шучу, и виновато засопел носом, одновременно обшаривая меня руками. – Валь… Я не хотел, прости… Ты так смешно крался! Грех было тебя не проучить.

– Грех отлучать меня от сладкого, – проворчал я, успокаиваясь.

Люблю, когда он такой виноватый – можно на что угодно раскрутить. Даже на шоколадку! Которую я по-прежнему хотел даже больше, чем секс.

– Не преувеличивай, – хмыкнул он мне в шею и прижался пахом к бедру. – С шести до восьми утра я тебе шоколадки есть не запрещаю.

– Я в это время сплю! На что мне твое разрешение?

– Кто тебе мешает вставать в шесть утра вместе со мной?

– Ты. У меня после постельных баталий сил ни на что не остается, – повернулся к Косте лицом я и прижался пахом к его паху, в очередной раз млея от интимных прикосновений и понимания того, что этот мускулистый самец – мой. И никто ему больше не нужен. – А вот если бы у меня была шоколадка…

– То что? – провел носом по моей щеке Костя.

Подхватил под задницу, прижимая к себе плотнее. Лизнул щекотно по кадыку вверх, к подбородку и губам.

– Я бы пошел на второй заход, – не остался в долгу я и поцеловал его в губы долгим, глубоким поцелуем.

– Заманчиво, – заметно возбудился, но на провокацию не поддался Костя. – Но скажи мне, сладкоежка, на что ты готов ради торта?

– Торта?

– Да.

– Целого?

– Да.

– Шоколадного, с глазурью, безе, черносливом и финиками?

– Да.

– На все, – честно ответил я, сглатывая слюну.

Тортик! Господи, как я соскучился по тортикам! Кто бы знал! Я не ел их черт знает сколько времени, но Костик в данном конкретном случае был ни при чем. Я не ел их, потому что боялся – боялся снова стать толстым, никому не нужным и ужасно одиноким шариком на ножках. Горький шоколад в небольших дозах полезен, а вот тортик… В нем не было ничего полезного.

– Даже на то, чтобы слизать его с меня?

– Да, – кивнул я. Торт я готов был слизать даже с пола!

– Ну что ж. Торт твой. С днем рождения, любимый, – сказал Костик.

Протянул руку. Открыл дверцу холодильника… И я увидел стоящий на самом видном месте шикарнейший шоколадный торт. У меня аж дыхание перехватило, коленки дрогнули и слезы на глаза навернулись.

– Тоооортиииик!

– Хахахахаха! Валик, видел бы ты себя со стороны!

Я его хохот проигнорировал – вытащил подарок из холодильника, подвинул Костю в сторону и поставил торт на стол. Ночь ведь. День рождения уже наступил! Разрезал на четыре части, взял кусок…

– Не так быстро, дорогой, – перехватил мою руку Костик, нагло откусил почти половину куска и шлепнул остальное себе на грудь. – Ты обещал слизать его с меня, помнишь?

– Это же торт, а не варенье, – подхватил падающие кусочки я. Попробовал их на вкус и едва не кончил. Вкуснятина какая!!!

– И что?

– Как ты собираешься его по себе размазывать?

– Изобретательно.

– Изобретательно? – задумался я, окидывая стоящего перед собой атлета взглядом мясника на бойне.

А что, если уложить его на пол… лицом вниз… и засунуть торт туда, куда никто и никогда его в здравом уме не засунет… а потом… потом набраться смелости и засунуть туда кое-что помощнее тортика и моего языка… глубоко…сладко… так, как он засовывает мне, и даже лучше!

– Да.

– Хочешь, я тебе помогу?

– Удиви меня, – улыбнулся Костик и пополз по мне губами вниз: шея, соски один за другим, ложбинка пресса, пупок, стоящий колом член…

Ну уж нет! Сегодня мой день рождения. Что хочу, то и делаю! Я уложил Костю на пол лицом вниз, вымазал в шоколадном торте и слизал все с таким усердием, что ближе к концу процедуры он стонал от удовольствия вслух, плавился в моих руках воском и на пальцы в своих шикарных булках реагировал крайне положительно. Чем я и воспользовался. А он не возражал. Простонал только глухо:

– Наглец! На год без сладкого оставлю.

– Мне хватит и этого.

16.01.18