Текст книги "Холод и яд"

Автор книги: Виктория Мьюд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Тишину прервала Варя, нервно покусывая губу с каплями крема:

– Слушай, Тём, а почему вы ко мне приходите?

– А тебе не нравится? – встрял Фил, заметно напрягаясь.

– Да нет, – улыбнулась Варя, – почему? Просто интересно.

– Ты ближе, – ляпнул первое, что пришло в голову, Артём.

На самом деле, он толком не мог сказать, почему они после встреч с Ильёй, как правило, побитые, голодные и уставшие, приходят к Варе.

Так сложилось осенью, в десятом классе. У Фила и Вари тогда только-только начинал налаживаться контакт, они только-только переставали ревновать Артёма друг к другу, но переходить к стадии друзей не торопились. Так что Артём был очень удивлён, когда в октябре под проливным дождём, сидя на последнем сидении задней площадки длинного автобуса и болезненно подпрыгивая на ямах, Фил предложил зайти к Варе.

Артём отнёсся к этому скептически, предполагая, что их либо выгонят, либо примут холоднее, чем в чертогах Снежной Королевы. Варя терпеть не могла, когда кто-то нарушал её творческие и жизненные планы. Поэтому не любила гостей, неожиданных – вдвойне.

В тот день Артёму показалось, что он совершенно не знает друзей. Недовольно поджимающая губы на дурацкие ужимки Фила и лениво дающая ему списывать, Варя вдруг искренне разволновалась, увидев его с ссадиной на скуле и сбитыми костяшками. И вопреки его уговорам, сама нашлёпала пластырь на глубокую ранку.

Правда, потом тут же красноречиво покрутила у виска и назвала обоих дураками, убеждая Артёма, что перед ним прежняя Варя Ветрова.

Сейчас Варю и Фила тоже едва ли можно было назвать лучшими друзьями: они нередко спорили, осуждали взгляды друг друга, но при этом поддерживали друг друга тепло и искренне, переживали друг за друга, стараясь скрыть это за сарказмом. И этого хватало, чтобы Артём не разрывался между лучшими друзьями и не терзал себя.

По крайней мере, теперь он был в их ссорах резонёром, а не причиной.

– И ты всегда рада нас видеть, – с обворожительной улыбкой встрял Фил.

Варя криво усмехнулась в ответ. Парни взяли по второму кусочку с немого разрешения хозяйки, а Варя лишь отломила немного от своего куска и тут же уныло отбросила ложечку в тарелку.

– Что: торт приелся? – неловко скаламбурил Артём.

Варя обожгла его недовольным взглядом и обречённо покачала головой:

– Вы наиграетесь когда-нибудь в войнушку, ребя-ат?

– Воспита-ательница, – язвительно прошипел Фил и тут же жадно глотнул чая.

Варя фыркнула, готовая парировать столь же едко, и немедленно встрял Артём:

– Это сложная система, Варь. Я тебе как-нибудь расскажу на досуге. Попозже.

Она лишь недоверчиво угукнула и словно бы под нос, но во всеуслышанье, предположила, что они сами ничего не понимают, а строят из себя умных. Фил скрипнул зубами, Варя наморщила носик. «Надо выводить войска из зоны конфликта», – Артём дружелюбно шлёпнул Фила по плечу и подмигнул Варе:

– Тебя ведь не переубедишь, так не будем и начинать!

– Ну и не надо! – хмыкнула, отхлёбывая чай. – Хотя б из-за чего на этот раз схлестнулись, скажете? Или тоже военная тайна.

– Из-за Машки твоей, между прочим, – всё же не выдержал Фил и встрял, на удивление не очень злобно. – Виктор сказал, что у неё с головой всё норм, но мог быть сотряс. Когда Илюха отпираться начал, я ему и вдарил.

– Дур-дом, – одними губами отчеканила Варя.

Артём вовремя вклинился в разговор, заметив, что, стоило оттянуть Фила, как на Илью с кулаками набросился обычно хладнокровный Виктор, предпочитающий стоять на шухере. То ли действительно готов был за Машку порвать, то ли что-то ещё вывело его из привычного пассивно-флегматического состояния.

На самом деле, Артём и сам был рад приложить кулак к банде из лицея №3, вечного негласного соперника их школы, теперь ещё и возглавляемой не самым приятным человеком. Илья Муромцев, может, и не был так уж плох, однако когда в прошлом году Лерка, девушка Артёма, начала регулярно жаловаться на приставания этого парня, внутри вскипел жгучий гнев.

И все планы о дипломатических разборках и стрелках, как раньше, в девяностые, рухнули разбитым стеклом под ноги. Сейчас же – странное дело – ярость поутихла, уступая место здравому смыслу. То ли потому что Лерка теперь жаловалась не на Илью, а на всю свою жизнь; то ли потому что достало уже всё. «Хорошее слово, кстати: «достало»…» – Артём задумчиво поводил ногтями по кружке.

– А что будет потом, когда закончим школу? – вдруг спросила Варя.

Парни переглянулись и в недоумении подняли на Варю глаза. «Потом» было слишком растяжимым понятием, чтобы на него загадывать. Варя добавила:

– Что вы сделаете с бандой?

Как Варе удавалось угадывать мысли Артёма, он не представлял. Просто в очередной раз убеждался, что ему повезло иметь незанудную, понимающую и рассудительную подругу. Почти что сестру. Фил недовольно поморщился, потирая костяшки. Артём пожал плечами и выдохнул:

– Ну, кончится всё, наверное. Разойдёмся, как в море корабли. Придут другие…

– Сначала надо окончить школу! – многозначительно поднял палец Фил.

– Факт. Но декабрьское сочинение мы уже хорошо написали, Новый год встретили. Осталось полгода, – она тяжело вздохнула, отодвигая кружку так, как будто у неё испортился аппетит: – Полгода до ЕГЭ.

– Ой, тебе-то что париться? – небрежно отмахнулся Фил. – Всё лучше всех сдашь. За четыре экзамена четыреста баллов получишь.

– Коне-ечно, – недоверчиво парировала Варя.

– А я предлагаю выпить за это! – в кухне повисло опасное напряжение, и Артём с улыбкой поднял кружку.

Варя покачала головой, хотела, кажется, опять обозвать его балбесом, но вместо этого стукнулась с ним кружками. К ним присоединился Фил. Они, с трудом давя в себе смех, выпили по глотку. Всё-таки расхохотались.

Стало как будто теплее.

В кармане джинсов вжикнул телефон. Артём вынул его и скользнул взглядом по экрану. Тепло и радость слетели вмиг. Писал Илья Муромцев, а это, вероятно, не сулило ничего приятного.

Илья Муромцев, 18:25

Родионов, есть предложение расставить всё по местам послезавтра. Всё! Раз и навсегда. Если вы со своей бандой не придёте, пеняй на себя. Неприятности я могу устроить.

Краем глаза Артём заметил, как вытянулась Варя, силясь различить что-нибудь вверх ногами. Фил же спросил прямо:

– Ну чего там?

– Не знаю, – Артём ответил Илье, заблокировал телефон и только потом посмотрел на друзей: – Илья настаивает на встрече. Послезавтра. Говорит, очень важно.

– Это хорошо? Или плохо? – Варя переметнула обеспокоенный взгляд с Фила на Артёма.

Фил сквозь зубы рыкнул, что Муромцев – это всегда проблемы. Артём тактично промолчал, что Шаховской не менее проблематичен, и лишь пожал плечами. Сообщение действительно не сулило ничего хорошего, но делать преждевременные выводы Артём не любил.

Глава 2

Варя, высунув кончик языка и запрокинув голову, старательно красила ресницы. Рука подрагивала, так и норовя сорваться, но Варя упрямо зигзагообразно взмахивала кисточкой. Отстранилась и качнула головой: «Ну и рожа у тебя, Шарапов, ну и рожа. А хотя… Так вроде и ничего». Хотела закрутить тушь, но промахнулась: тёмно-фиолетовый штрих, как из косметического каталога, теперь красовался на руке. Чертыхнувшись, она убрала тушь в косметичку и, послюнявив пальцы, наспех размазала пятно. «Мама бы сейчас сказала, что проще идти и помыть руки, – вздохнула Варя; след от туши стал похож на синяк или перелом. – И, очевидно, была бы права!»

– Доброе утро, – папины руки легли на плечи внезапно, так что Варя подпрыгнула.

– Доброе, пап! – бодро отозвалась Варя, прищуриваясь от поцелуя в щёку, нежно-заботливого, но чрезвычайно щекотного.

Когда папа отошёл к телефону, чтобы проверить пропущенные вызовы и сообщения, Варя юркнула в ванную. Старательно растирая руки жидким персиковым мылом, Варя разглядывала своё отражение. Оно, как водится, не приводило её в восторг. Вроде бы милое личико, но не красавица. Варе чего-то не хватало. Или что-то казалось лишним…

Например, синяки под глазами.

Воскресенье вчера выдалось по-настоящему сумасшедшим. Сперва Варя проснулась ни свет ни заря вместо того, чтобы поспать до десяти, как нормальные люди. Потом папу в одиннадцать выдернули на срочное обсуждение по региональному проекту – новой школе, которая строилась уже второй год. К вечеру пришли Фил с Артёмом, вернее сказать, приползли. Такими побитыми Варя их ещё не видела. У Артёма под глазом (хорошо – не вокруг) наливался сочный синяк; у Фила из трещины на краю брови по всему лицу растекалась кровь. Варя едва не упала, увидев хромающего окровавленного Фила. Шок выбил из сознания все вопросы. Была лишь одна мысль: «Привести в порядок!»

Она даже забыла спросить, как они в таком виде добирались домой. Как их не выгнали. Она даже забыла узнать, что именно случилось. Слишком нетипичной была картина. Сбитые костяшки, синяки на руках и по всему телу – это было всегда. Но обе «банды» всегда придерживались негласного правила: не бить по лицу.

Кроме вчерашнего дня. Видимо, встреча прошла неудачно – результат был налицо!

Варя с трудом отпустила парней по домам и забралась за писательство: Машка давно просила новую главу фанфика. Не получалось. Тексты не шли, от сериалов тошнило, котлеты на ужин пригорели. И побитые парни никак не желали выходить из головы.

Папа пришёл только часов в десять и, наспех выпив кофе с парой горячих бутербродов, уселся играть в компьютер. Варя мгновенно притащила из коридора пуфик и, уместившись рядом, вполглаза следила за игрой и болтала ни о чём. Только бы руки не чесались написать Филу или Артёму, как они. Парням ведь нужна свобода.

Если бы папа не посмотрел на часы в двенадцать вечера, Варя там бы и уснула, уткнувшись носом в исписанные мелким угловатым почерком, так похожим на её, страницы его записной книжки.

Разумеется, выспаться при таком раскладе Варя не смогла.

Сквозь шум воды прорвалось папино ворчание:

– Ну и чего ты не разбудила меня, а? Теперь поздно приедешь.

Варя любила, когда папа говорил с ней вот так, как с маленькой, заботливо и мягко. А не строго и серьёзно, как с равной. От этого в квартире и на душе сразу становилось теплее. Она усмехнулась, тщательно растирая руки на пороге ванной:

– Просто ты вчера так допоздна сидел… Вот я и не стала тебя будить. У тебя же ещё работа.

Папа уловил тонкую язву в её словах и цыкнул. Варя коварно улыбнулась, склонив голову к плечу и увернувшись от шутливого щипка:

– Я кого-то наказывать за такие слова буду. Что за разговоры, а?

Варя рассмеялась, уступая место в ванной папе. Он прикрыл за собой дверь, а Варя вновь замерла перед хорошо освещённым зеркалом прихожей, оценивающе оглядывая себя. «А всё из-за этих дураков, – беззлобно насупилась Варя. – Они дерутся, а ты их корми, переживай за них. Ух!» Варя наморщилась, и тут же невольно хихикнула: слишком уж забавно выглядело её насупившееся отражение.

Дверь ванной приоткрылась, и папа недовольно проворчал:

– Дочь моя, ты в курсе, что благими намерениями устлана дорога в ад?

– К чему это ты?

– Да к тому, что поеду тебя отвозить не как мэр города, а как отсидевший трое суток! – мрачно пояснил: – Бородатый и помятый.

– Нам нужен водитель и уборщица, – с готовностью отозвалась Варя, перепроверяя, весь ли рюкзак собрала.

– Ага, – саркастично поддакнул папа, – а ещё повар и дворецкий! И целый штат прислуги в трёхкомнатной квартире. И следить за каждым, чтобы ничего не украл, не нашёл, не отфотал. Не отравил. И ещё надо нанять человека, который будет развлекать маму. Она ж кайф ловит, пока готовит и убирается.

– Иногда, – мрачно вставила Варя, невольно содрогаясь от мысли о домашних делах.

– А когда не ловит – убираешься ты, – папа стрельнул взглядом на часы под зеркалом и раздражённо нахмурился: – Так, всё, заболтала ты меня. Сейчас точно опоздаешь.

Дверь ванной захлопнулась, и зашумела вода. «Подумаешь! Не доверяет он никому, кроме родных… – закатила глаза Варя, недовольно бухаясь на пуфик. – И вообще, если б я не разбудила, ещё хуже было бы».

В кармане рюкзака вжикнул телефон. С утра Варе могли писать только два человека: Маша или Артём. И оба – исключительно по делу.

Табличка «ВКонтакте» оповестила, что писал Артём, заставляя Варю нахмуриться.

Артём Родионов, 7:38

      Выходи, я жду

      Варвара Ветрова, 7:38

      Зачем? _(ред.)

Пальцы соскользнули, набрав абракадабру, которую пришлось срочно редактировать. Варя верила, что Артём её поймёт и сумеет прочесть в этом одном простом вопросе тысячу сложных, мгновенно закрутивших её, как детскую юлу. «Зачем он меня ждёт, ему лучше подлечиться! Зачем он в таком состоянии пойдёт в школу? Зачем он вообще опять лезет на рожон? Илья же пообещал им каких-то неприятностей. Пусть лучше бы дома посидели. Нет, ну точно идиоты!» – Варя нервно щёлкала кнопкой блокировки новенького телефона и подрагивающими пальцами разглаживала плёнку. Её почему-то вдруг охватил зябкий страх непонятного происхождения.

Она ведь никогда не верила в эту их глупую вражду, в эти их драки и игры в крутых бойцов! А сейчас вдруг ни с того ни с сего стало тревожно: её как будто обволок удушающе ледяной туман, в котором скользили тени неприятностей. Телефон звякнул, оповещая о сообщении.

Артём Родионов, 7:39

      Чтобы отвести тебя в школу ;)

Друг предпочёл сделать вид, что не понял вопроса. «Балбес!» – возмутилась Варя, но, коротко ответив Артёму смайликом, принялась собираться. Она честно пыталась искать плюсы в этой ситуации, пока вытирала сапоги. «Папе не придётся мотаться туда-сюда, прогуляюсь. Может, Тёмка всё-таки признается, что ему сказал Илья. Может…» – Варя с трудом застегнула молнию и шумно выдохнула.

Обмануть себя невозможно. Нехорошее предчувствие никуда не делось.

– Ты куда собралась? Я ещё не завтракал, вообще-то, – наспех умывшийся папа повесил полотенце и захлопнул дверь ванной.

– Пап, ты иди завтракай, я сама, – протараторила Варя, хватая с вешалки пуховик.

Папа недоверчиво приподнял бровь:

– Ууу… И с чего вдруг такой героизм?

Варя как можно невиннее улыбнулась и пожала плечами. На телефон посыпались сообщения: очевидно, Артём уже замёрз ждать. Варя поморщилась, пытаясь одной рукой ответить Тёме, что уже бежит, а другой рукой надеть пуховик. Папа укоризненно покачал головой и помог дочери одеться. Варя вжикнула молнией до самого подбородка, поправила белый шарфик, подхватила рюкзак и уверенно щёлкнула замком.

– Стоять. Шапку одень!

Варя разочарованно отпустила дверную ручку и обернулась. Белая мягкая шапочка чудом не прилетела ей в самое лицо – Варя едва успела её поймать и тут же недовольно поморщилась:

– Ну па-ап, это же детский сад!

– Менингит заработать хочешь? На улице под сорок градусов. – Папа проверил на телефоне прогноз погоды: – Ну вот, минус двадцать восемь. Околеешь.

Варя шумно выдохнула и повертела шапку в руках. Она-то надеялась, что с отъездом мамы хотя бы ходить будет, как многие девчонки: без шапки, лишь едва накинув капюшон. Ещё раз просительно взглянула на папу, хотя и понимала, что это, в общем-то, бессмысленно. Он никогда не отступал от своих слов, как бы его ни умоляли.

– Ну я капюшон наки…

– Шапку одень, – многозначительно приподнял брови папа, и его карие глаза, такие же, как у Вари, сверкнули холодом стали.

– Надень, – пробурчала Варя, вкладывая в это слово всё своё недовольство, а потом натянула шапку, закрывая серебряные гвоздики-звёздочки.

– И в кого ты такая умная, а? – ядовито усмехнулся папа, подходя к двери.

Варя развела руками и, задорно наморщив нос, заметила, что есть в кого, а потом клацнула кнопкой вызова лифта. Папа, качнув головой, хотел было закрыть дверь, но Варя ойкнула, метнулась к нему, чтобы поцеловать в колючую щёку. Он в ответ чмокнул Варю в нос.

Лифт пришёл. Варя кинулась к нему, на ходу бросив через плечо:

– А я ещё кофе сварила, как ты учил!

– Ну всё! Жизнь удалась! – рассмеялся в ответ папа и тут же шутливо пригрозил: – Артёму привет. И предупреди, что если в следующий раз меня зазря гонять из кровати вздумает – я ему крылья пообломаю.

Двери захлопнулись.

В лифте Варя то снимала, то надевала шапку, взлохмачивая косичку всё больше и больше. Можно было, конечно, сунуть шапку в карман – вряд ли папа стал бы следить за нею из окна, но внутри отчаянно забилась совесть, заставляя с зубным скрежетом скрыть шапку под капюшоном. «Проклятая совесть, – засунув руки в карманы, Варя уставилась на чёрные маркерные записи неприличного характера на желтоватых стенах. – Ладно, так хотя бы не так убого». Едва двери старого лифта содрогнулись и с каким-то загробным скрежетом раздвинулись, Варя пулей вылетела вон.

Пронизывающий ветер взметнул вверх колючие снежинки, Варя поёжилась, зарылась носом в мягкий шарфик и натянула шапку по самые мочки ушей. Она определённо оказалась не лишней.

– Привет, – мягкий и чуть хрипловатый голос друга заставил Варю испытать целую гамму эмоций: от леденящего душу ужаса до желания прибить Артёма сиюсекундно.

– Привет, – недовольно поджала губы Варя: – Ну и зачем?

Артём с иронией упрекнул Варю в вечном недовольстве и пригрозил повернуть назад. Варя шутки не оценила. Лишь, поёжившись от утреннего морозца, вгляделась в лицо Артёма, так чётко освещённого грязно-жёлтым фонарным светом. Следы вчерашней драки в глаза бросились сразу: разбитый уголок губы, красно-лиловый синяк на скуле, пластырь на лбу, торчащий из-под жёстких каштановых прядей.

Снова щемящее чувство сдавило грудь, и Варя оглядела зловеще чёрный двор. В душе повисло на тоненькой нити необоснованное ожидание угрозы. Варя, стянув варежку, невольно коснулась синяка на скуле Артёма. Он содрогнулся и едва уловимо поморщился – больно. Варя тут же отдёрнула руку, как от огня, и, потупив взгляд, всё же осуждающе качнула головой:

– На твоём месте я б никуда не ходила.

– Хорошо, что мы на своих местах, – натянуто рассмеялся Артём, а потом легонько хлопнул её по плечу: – Варь, правда, расслабься. С переломами же ходил. А тут всего-навсего пара синяков.

– Пара синяков, – передразнила его Варя. – Да у тебя рожа, как у уголовника!

– Ла-асковая ты, – Артём задумчиво потёр синяк. – Да ладно, не парься! Сегодня в городе я не один в таком боевом раскрасе приду в школу. Даже в нашей школе таких красавцев будет трое.

Варя осуждающе покачала головой. К неприятному непонятному страху прибавилось ощущение, будто это последняя их с Артёмом встреча. Где-то под сердцем то ли нервно застучало, то ли тянуще заныло.

Артём кивком головы поманил Варю за собой. Она осталась на месте, задумчиво покусывая губу и прислушиваясь к себе. Артём решительно отошёл шагов на десять, а потом обернулся и широко развёл руки в стороны. Варя, мотнув головой, потёрла переносицу и в два шага (остаток расстояния просто проскользила по ледяному накату) врезалась в грудь друга. Он сдержанно охнул и тепло обнял её, прижимаясь щекой к виску. Варя рвано вздохнула и подняла голову, заглядывая в светлые, зелёные с янтарными вкраплениями, глаза, сиявшие под грязным фонарным светом живыми огнями:

– Тёма! Может, ты всё-таки пойдёшь домой? А то мало ли что…

– Всё хорошо, – Артём, напоследок крепко приобняв Варю, плавно отпустил её. – Идём, уже без пятнадцати.

– Но Илья…

Варя в растерянности теребила варежки, не зная, как ещё убедить друга остаться.

Она не знала, почему это так важно. Просто отчаянно хотела, чтобы сегодня, только сегодня, его в школе не было. Артём сердито засунул руки в карманы, ускоряя шаг:

– Даже Лерка не пыталась мной так манипулировать. Поддержала моё решение. Это моё дело, Варь! Мой выбор, – Артём резко остановился и крутанулся на пятках. – Мне не стыдно за этот выбор. А тебе?

– Нет, – тихий шелест слов потонул в вое ветра над двором.

– Тогда хватит глупостей. Надо поторопиться, а то Янина Сергеевна нам обоим устроит казнить нельзя помиловать.

– Да, – неестественно усмехнулась Варя и тут же обиженно закусила губу. Терпеть не могла, когда её с кем-то сравнивают. Но всё же поравнялась с Артёмом и, взглянув на его сосредоточенное лицо, постаралась сказать как можно искренней: – Я, наверно, просто параноик.

Артём похлопал Варю по плечу, призывая расслабиться. Она выдохнула, посмотрела на синее-синее небо, на котором ещё мерцали далёкие белые точки звёзд. «Лерка его поддерживает, – пренебрежительно наморщилась, слушая перехруст снега под ногами. – Кто бы сомневался! Она проныра. Лишь бы помиловаться с ним. Бе! Хотя, может, Тёмка прав? Ну что может случиться? Подумаешь – предчувствие. Не все предчувствия сбываются, у меня ж интуиция не мамина».

У мамы сбывалось девяносто процентов точно. Она могла вскользь упомянуть о внезапно накрывшей мысли, незначительной по своему масштабу (например, о внезапной проверочной по ненавистной Варе математике), и она сбывалось. Незамедлительно или через некоторое время. Мама шутливо звала себя ведьмой и учила Варю прислушиваться к своей интуиции.

У Вари не сбылось пока ничего. Может, оттого что чаще всего это были не предчувствия, а желания. Может, она просто не умела слушать.

Сейчас Варя постаралась запихать подальше это неприятное беспокойство и попыталась посмотреть на Артёма тепло, игнорируя упоминание о его девушке. Он шёл чуть впереди широкими шагами, распинывая в разные стороны крупные ледышки. Взгляд его был непривычно мрачен и угрюм. Липкий холод, навевающий опасность, снова настойчиво зацарапался в груди, принуждая бояться грядущего. Варя тяжело вздохнула и заторопилась поравняться с Артёмом.

Впрочем, в этом не было смысла. Они были вместе, но как будто порознь – каждый шёл, засунув руки в карманы и утонув в своих мыслях, сомнениях, терзаниях. Как будто и друзьями не были никогда. От этого в душе было болезненно пусто и тошно.

– Тём… – осторожно позвала Варя, и тут же её ноги разъехались на ледяном накате, припорошённым тонким слоем льда.

Варя хаотично замахала руками, пытаясь сохранить равновесие, но рюкзак предательски тянул вниз. Артём резко схватил её за руку и рванул на себя. Переборщил. Варя глазом моргнуть не успела, как они оказались в сугробе рядом с проезжей частью. Мимо пронеслась машина.

– Ты что-то разъелась, подруга, – дружески проворчал Артём, шлёпая Варю по бедру. – Тяжеловато.

– Это просто кто-то слишком мало ест, – парировала Варя, слезая с друга и отряхиваясь. – Зашибись день начался.

Артём прыснул в кулак. Варя подняла на него глаза и не смогла сдержать улыбки. Падение словно разрядило атмосферу и поставило на место мозги. Артём рассмеялся первым, Варя – вслед за ним. Их смех долго разносился по пустынной дорожке между закрытыми магазинами и ещё не оживлённой проезжей частью и поднимался вверх вместе с январским ветром. Они смеялись искренне и надтреснуто, словно пытаясь нелепой случайностью перекрыть мрак в душе.

Вроде бы получилось.

Варя замолчала первой и прислушалась к себе: внутри пульсировало тепло, отдававшееся мурашками по коже. В глазах Артёма тоже больше не сверкали страхи и сомнения.

Теперь они шли близко. Плечом к плечу. Рука к руке. Голова к голове. И болтали о всякой бессмыслице вроде уроков, компьютерных игр и сериалов. Обсуждали ЕГЭ, делились планами уже, пожалуй, по сотому разу. Безобидно подшучивали друг над другом, пихаясь локтями в бок. Иногда даже повышали голос, но Варе казалось, что всё это – только чтобы создать иллюзию, что всё по-прежнему хорошо и легко. И разбитые лица – пустяк. Чтобы заглушить эту тревогу, царапающуюся в душе.

Она ведь никуда не исчезла – просто ненадолго притупилась. А стоило замолчать, как мерзкое волнение вновь проползло под кожей и стукнуло где-то в районе затылка.

Они совершенно незаметно подошли к своему лицею, который часов с шести переливался желтоватыми огнями в окнах. Артём слишком резко и нервно дёрнул чёрную калитку. «Он тоже не рад», – Варя натянуто улыбнулась и проскользнула вперёд, когда друг с полушутливым поклоном пропустил её к калитке. Сапоги вновь предательски пронесли её по ледяному накату («Зато красивые!» – нахмурилась Варя, хватаясь за берёзу в школьной аллее). Варя обернулась. Артём пропустил ещё двух учеников начальной школы, мимоходом поймав чуть не улетевшую носом в лёд девочку с огромным портфелем. «Рыцарь, – тепло улыбнулась Варя, – приятно посмотреть».

На ступеньки школы Варя поднялась медленно, оборачиваясь и ожидая, когда Артём её догонит. Сбоку послышалось тяжёлое пыхтение, незамедлительно сменившееся задорным смехом. Тонкое «хи-хи» показалось очень знакомым, Варя обернулась и тоже не удержалась от смешка. Перед ней стояли её лучшая подруга и брат девушки Артёма, Машка Зеленкова и Виктор Зимин. По совместительству – гордость школы, золотые медалисты и просто красавцы.

Сейчас эти гении стояли все в снегу, стыдливо пряча взгляд, как нашкодившие первоклассники, и пытались протереть заледенелые очки.

Варя с улыбкой махнула им ладонью и покосилась на взлетевшего по лестнице Артёма, который тоже разглядывал друзей с нескрываемой насмешкой.

Виктор немногословно помахал рукой в ответ, Маша громко поприветствовала Варю и надела большие очки в толстой чёрной оправе. Виктор небрежно смахнул снег со своих очков и вернул Машке её рюкзак камуфляжной расцветки, мало вязавшийся с образом тихони-отличницы. Машка стянула шапку и принялась вытряхивать снег из завидно густых тёмно-русых волос.

Варя и Артём, снисходительно улыбаясь, в абсолютном молчании, нарушаемом изредка лишь открывающейся-закрывающейся входной дверью, глазели на заснеженных смущённых ребят. И Варе даже казалось, что сейчас они с Тёмой поймали одну волну и могут общаться без слов, одними мыслями.

– Ничего смешного, – сердито отозвалась Маша, поправляя замусоленные очки.

– Ну, – деланно серьёзно поинтересовался Артём, – и кто первым начал этот «детский сад»?

Виктор с Машкой, переглянувшись, спросили хором:

– Ты о чём?

Теперь пришла очередь Вари с Артёмом переглядываться. Смех, уже, пожалуй, немного надтреснуто-нервный, вырвался наружу: уж слишком комично смотрелись самые умные люди школы в снегу по самые уши. Проглотив смешок, Варя хлопнула Артёма ладонью по груди:

– Да ладно тебе. Они просто грохнулись вместе в сугроб, как мы. С кем не бывает?

– Да! – кивнули Виктор и Маша.

Варя подмигнула Артёму, взяла его за руку и потащила в школу, оставив Машу с Виктором вытряхивать из капюшонов, волос и карманов снег и протирать друг другу очки.

Обычно в это время в фойе тусовались лишь переобувавшиеся ученики начальной школы да старый вахтёр. Других безумных, приходящих за полчаса до занятий, просто не было. Сейчас же у вахты замер высоченный старший лейтенант в отглаженной тёмно-синей форме, расстёгнутой на заметно выпирающем животе. Звёздочки на его погонах тускло мерцали.

Варя обмерла. Она испытывала какое-то невероятное благоговение при виде сотрудников полиции – слишком уж красиво сверкала синевой их форма, слишком привлекательно поблёскивали звёздочки, слишком интересно было скользить взглядом в поисках предположительного места хранения пистолета. «Интересно, он у груди или сзади?» – Варя столкнулась с тучным взглядом полицейского и торопливо отвела глаза. Оглушительно потопала ногами, чтобы грязный снег осыпался с сапог.

– А что тут полиция делает? – прошептал в самое ухо Варе Артём, и она невольно вздрогнула.

– А я откуда знаю? Надо, наверное, им. А что?

– Да не, я так… Интересно просто, – Артём стянул шапку и, нервно усмехаясь, пригладил копну волос.

– Сегодня понедельник, – рассудила Варя, – скорее всего, этот старлей – это же старлей, да? – пришёл на Час Просвещения.

– Думаешь?..

– Ну, иди, спроси, проверь! – вспылила Варя, вглядываясь во встревоженное лицо друга. – Блин, да что с тобой? Ты ведь сам говорил, что всё окей!

– Да ты меня паранойей заразила, – Артём шумно вздохнул, скомкал шапку и запихал её в карман. – Ладно, я тебя в классе жду, если что!

– Кто ещё ждать будет! – крикнула ему Варя на пороге раздевалки, параллельно приветственно кивая вахтёру и протискиваясь в ещё не плотный поток девчонок.

Боковым зрением уловила остолбенение друга. Он какое-то время тупо смотрел мимо людей куда-то вглубь стены, а потом вдруг встряхнулся, провёл руками по лицу и метнулся к мужской раздевалке, прежде недружелюбно выдавив сквозь зубы:

– Здрас-сьте.

Варя поймала пропуск в броуновском движении девочек и нырнула влево. На автомате проскользнула среди толстых пуховиков и едва не врезалась в чрезмерно смешливых восьмиклассниц. Переодевалась бездумно, рефлекторно: все мысли были об Артёме, о его подозрительно-напряжённом поведении. Словно бы на него что-то (или, может, вообще кто-то) давило. Впрыгнув в лакированные балетки и затянув тонкий пояс на форменном чёрном платье, Варя готова была вылететь из раздевалки. Но у самого зеркала, поправив длинную, до талии, косу, столкнулась с Машкой.

Удержаться от едкого комментария не позволило паршивое настроение:

– Как вы быстро. Хорошо ещё, что ты подстриглась. А то бы все сорок минут снег вытряхивала из волос.

– Варвара Олеговна, а чегой-то ты такая токсичная, да с утра? День не задался?

Варя едко фыркнула и с остервенением поправила косу. Скрипнула зубами: неприятный холодок, который вроде бы отступил, когда они подошли к школе, вновь скользнул под кожей, заставляя встать дыбом волоски от макушки до пят. Варя покосилась в фойе. Сквозь проблески между переодевающимися и только ломящимися в раздевалку девочками можно было различить Артёма и Виктора, сдержанно о чём-то переговаривающихся и хмурящихся. Варя раздражённо поторопила Машу, психующую перед зеркалом из-за помявшихся влажных волос. Машка махнула на внешний вид рукой, и подруги рванулись прочь из раздевалки, кивком головы приветствуя знакомых.

Парней догнали уже у парадной лестницы, ведущей на второй этаж. Сдержанно поздоровались с дежурным учителем и взлетели на пролёт. Машка торопливо подхватила Виктора под руку, увлекая его в обсуждение уравнений со звёздочкой. Артём не отводя глаз смотрел на полицейского, и Варе оставалось лишь обречённо качать головой. Она аккуратно обогнула распалившихся Машку с Виктором, обсуждавших уже что-то очень далёкое от учёбы, и легонько тронула Артёма за локоть. Он дёрнулся.

– Прекрати так на него смотреть. Ты ведёшь себя, как человек, у которого проблемы с законом.

– Я просто хочу понять, зачем он пришёл!

– От того, что ты на него пялишься, он тебе ничего не расскажет. Или ты в гипнотизёры записался? – не сдержавшись, Варя легонько стукнула Артёма по руке. Тот нахмурился. – Да я тебе гарантирую: Час Просвещения! Тут отделение недалеко. Минутах в пятнадцати ходьбы. Вот и пришёл отметиться…

Варя неодобрительно поджала губы. Отчасти она могла понять друга: всё-таки драки, особенно последние две, не то чтобы были законными. Да и, по слухам, у Ильи Муромцева мать работала где-то в структуре МВД. Но всё-таки ей казалось глупым так сильно напрягаться при виде полицейского: это всё равно что кричать «я виновен».