Текст книги "Life in me (СИ)"

Автор книги: Viktoria Form

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 44 страниц)

София просто умопомрачительна в этом розово-голубом платье. Заметно, что два куска ткани просто сшили наискосок и закрыли шов серебряной кружевной лентой. Такого же цвета узоры есть на самом платье. Она прекрасна, и прическа ей тоже идёт. Она отращивает чёлку и зачёсывает её назад, а сейчас сделала лёгкие локоны и французскую косу. Она накрасилась так же, как и я, только тени не белые, а розовые, и помада блестит, в отличие от моей.

Мои же веки подведены чёрной подводкой и белыми тенями, на щеках лёгкие, еле заметные румяна и нежная розовая помада с привкусом баблгамма.

– Ну, вы идите, готовьтесь там, – хочу остаться одна со своими детишками, – и захватите поесть чего-нибудь, а то я немного проголодалась во всей этой вашей суете вокруг меня, – девочки улыбаются и выходят из туалетной комнаты. Мама выходит вместе с ними и я, наконец, остаюсь одна.

Боже мой, поверить не могу, что это реально случается. Столько всего произошло за всё это время. Я до сих пор помню, как мы познакомились с Дэвином, его ревность, его тайны и секреты, его страсть и то, как он дал мне понять, что такое наслаждение. Он научил меня любить по-настоящему. Но, Боже мой! Это же венчание, это же на всю жизнь, и развестись потом будет просто невозможно! Как же мне страшно!

– Тук-тук, можно нарушить ваше уединение, ваше величество? – спрашивает мама, заглядывая в белые двери. Она в своём бордово-синем платье – пёстром цветастом нечто, которое надевала на свадьбу Софии.

– Да, мам, – я пытаюсь успокоиться, – заходи.

Я пытаюсь прийти в себя, но у меня это плохо получается. Я сижу в платье на краю стула и пытаюсь привести макияж в порядок от нахлынувших слёз.

– Дочка, всё в порядке?

====== Глава 4. Эмма. ======

Навеки вместе и море слёз!

– Уже всё хорошо, мам. Просто эмоции, наверное, – говорю я и поворачиваюсь к ней с тревожным лицом.

– О, милая моя, знаешь, что я хочу сказать тебе? – она посмотрела на меня и взяла за руку. – Я хочу, чтобы ты знала. В моей молодости, когда я выходила замуж за вашего папу, я спряталась в шкафу и испортила бабушкину блузку, за которую потом получила, но всё же это того стоило. Я прорыдала часа три, и, наверное, даже не пришла бы на собственную свадьбу, если бы моя мама не сказала мне этих слов, – она выждала паузу и взяла меня за вторую руку, смотря только мне в глаза. – Дорогая моя, ты вступаешь в новую жизнь, это не сравнится с выпускным или с получением аттестата в школе, это нечто другое. Ты встретила любимого человека, и он мне очень нравится. Дэвин очень сильно изменился за это время с тобой, и это тому доказательство, – мама посмотрела на мой живот. Интересно, бабушка так же делала? – Он самое лучшее, что существует на этой земле, и ты ещё не раз в этом убедишься. Нам дано очень многое в этом мире, и многим мы не пользуемся, но я хочу, чтобы ты подумала и решила. Готова ли ты на этот шаг. Я верю, что ты сделаешь правильный выбор! – заканчивает она, и мы смотрим друг на друга.

Боже мой, какие же красивые слова! Я даже не думала, что мама сможет так мне помочь.

– Спасибо, ма-а-ам, – тяну я, и мы обнимаемся. Я смотрю на часы в телефоне и ужасаюсь.

– Боже мой, мы опоздаем! – говорю я и быстро поправляю свой макияж, потом, взяв телефон и салфетки, я спускаю фату на лицо, и мы выходим из дома. София закрывает дверь, и мы садимся в заказную машину. Лимузин приехал очень вовремя.

– Как можно быстрее к главной церкви города! – командую я, и машина тут же трогается.

Остались считанные минуты до моего бракосочетания. Последние минуты свободы и беззаботной студенческой жизни.

Совсем недавно мы тайком сбегали с пар и целовались в аквариуме на третьем этаже. Я ломала запястье, потому что парень не мог остановиться во мне. Совсем недавно мы переломали мебель в коттедже у моря. Надеюсь, скоро это повторится.

Я улыбнулась от этой мысли и вспомнила ту ночь, смотря на моё золотое кольцо.

Тут внезапно я что-то почувствовала у себя в животе.

– Ой-ой, я что-то чувствую, – моя рука моментально оказывается на животе, и я пытаюсь снова это ощутить. – Господи, они шевелятся! – восклицаю я и начинаю плакать. Снова.

– Как знала! Взяла косметику, – жалуется София, и все с замиранием смотрят на меня.

Толчки небольшие, но всё же они есть, я их чувствую.

– Но они не должны так рано толкаться, ну или двигаться, они же ещё крохотные… – не понимаю я, как они там так сильно смогли разогнаться и двинуть мне по животу. Врач сказала мне, что я почувствую их только на 17-18 неделе, а то и вообще на 19.

– Милая, дети в своём развитии никого не спрашивают, когда им начать толкаться. Вот, помнишь тётю Диану с её близнецами? – как можно забыть человека, который подарил мне такую способность к деторождению? Я киваю. – Так её первенцы вообще начали толкаться в середине четвёртого месяца, – рассказывает мама, а я сижу и удивляюсь.

Тут звонит мой телефон, и я вижу, что мы практически доехали. Ещё совсем немного.

– Да, говорите, – подаю я голос и вижу на экране лицо Джона. Он такой довольный.

– Эмма, Николь родила, ей сделали кесарево, ибо матка не раскрывалась, а в такие моменты каждая задержка стоит жизни. В общем, богатырь. 4.110 и 56 ровно. Ты же знаешь, кто такие богатыри? – спрашивает он, и я киваю, продолжая реветь. Боже мой, ну, вот ещё один большой повод не краситься вообще. Слава Богу, тушь и подводка не сотрутся. – С мальчиком всё хорошо, его обследовали и отклонений не выявили. – Парень перекрестился, и я показала ему всех сидящих в машине. Его поздравили девочки и моя мама.

– Ты Кэролайн обрадовал? – задаю вопрос ему, и он кивает.

– Да, они очень рады. Дать тебе Николь? – я не знаю, что ответить, но, помедлив, соглашаюсь.

– Приве-е-ет, дорогая, ну, как ты там? – волнуюсь я и разглядываю роженицу.

– Всё хорошо, знакомимся, Кристофер Александр Адли, богатырь наш! – говорит она, и камера двигается в сторону сосущего молоко ребёночка.

Мы все загорелись, когда увидели эту картину. Какой же он большой! Прямо на месячного тянет! Как у неё живот не разорвался...

Мы поговорили с роженицей и приехали к церкви ровно за десять минут до начала. Жениха должны увести в другое помещение, чтобы он не видел меня.

– Ну что, последние шаги свободы? – спрашивает София, стоя на коленях на ковре в лимузине, и поправляя мне причёску и макияж.

– Да уж, я просто ужасно волнуюсь, – заявляю я и не снимаю рук с живота, ожидая снова пиночка от моих деток. Боже мой, до сих пор не могу в это поверить, аж по три пиночка от каждого, видимо. Как представлю, что они вытягивают свои ручки или ножки и толкают меня по животу, снова слёзы наворачиваются.

Я стараюсь не плакать и терпеливо жду нового макияжа. Мы с Софией одни в машине и ждём команды мамы.

– Ты, главное, не волнуйся, тебе вредно! Лучше думай про то, как они толкались. Но только не реветь! А лучше ещё помни, чьи они! И то, что за их отца ты выходишь замуж. Дэвин очень сильно тебя любит, это хорошо видно. Даже у нас, по-моему, не было таких взглядов, как у вас, и поцелуев, хотя, я могу ошибаться. Но всё равно тебе стоит помнить, что ты у Дэвина первая серьёзная девушка, которая изменила его жизнь. Ты клятву помнишь? – спрашивает София, подбадривая меня.

Девушка решила открыть свои ушки и сделала две французские косы по краям, спрятав их концы под густыми чёрными локонами. Она решила тоже украсить свои волосы только маленькими бусинками розового цвета.

– Помню. Мне кажется, мы с тобой отхватили самых горячих парней Лос-Анджелеса, и всё равно, что один – будущий актёр, а второй – учитель музыки, зато в престижном лицее! – говорю я, подняв палец вверх.

Тут доносится стук в стекло, и я вижу маму. Я опускаю стекло, и мама наклоняется.

– Пора менять фамилию! – говорит она, и я улыбаюсь. Мама любит привнести разнообразие в обычные фразы.

– Ну что, в бой? – говорит она, и я киваю, промолчав. Господи, начинается!

Сестра накидывает на моё лицо фату, и мама открывает дверь. Я выхожу из лимузина, поблагодарив водителя. Мои белые балетки ступают на чёрный асфальт, кристаллы на балетках блестят, мерцая у меня в глазах. Я выпрямляюсь, меня встречает папа. Я замечаю на его лице слёзы и улыбаюсь. София достаёт мой шлейф до конца и закрывает дверь лимузина.

Подол понесёт Рози, моя племянница, самая-самая первая. Мы упросили впустить её в церковь под присмотром моего папы, который поведёт меня к алтарю.

– Дочка моя! Ты просто божественна в этом платье! Боже мой, как же я счастлив, не верится, что ты выходишь замуж! – поддаётся эмоциям папа. Мама снарядила его в первый костюм, чёрный пиджак и синюю рубашку с чёрным галстуком. Так непривычно его видеть в лакированных ботинках и костюме.

– Рози, дорогая, привет, хватай подол и держи его аккуратно, как будто держишь очень дорогую вещь, и не урони! – говорит мама, заметив нашу сестру с дочкой.

Мы здороваемся с роднёй и принимаем поздравления. Музыка пошла, все приготовились.

– Рози, красавица, запомни: ни при каких обстоятельствах не отпускать подол платья. Если хочешь что-нибудь почесать, лучше делай это сейчас! Поняла? – спрашивает мама, и племянница чешет от волнения лоб и колено с затылком и локтем. Красавицу одели в тёмно-синее платье, она просто замечательная. Волосы у неё чисто белые, а глаза голубые, платье у неё очень объёмное, и, если бы оно было размеров на 20-25 побольше, можно было бы сказать, что оно свадебное, но для такой малышки оно карнавальное.

Ну вот, через пять секунд мой выход. Золотые двери открываются, и мы проходим по коридору вглубь здания. Как же тут красиво! А ещё пахнет розами, и, кажется, лепестки шуршат под ногами. Я поднимаю голову, от волнения опущенную вниз, и мой взгляд устремляется вперёд. Я вижу его. Боже мой, держите меня, какой же он красивый! Эти волосы, эта белая рубашка и голубой галстук! Чёрный костюм ему очень идёт и подчёркивает его фигуру, как бы это странно не выглядело. Хочу идти к нему быстрее, но музыка не позволяет и требует, чтобы я шла ей в такт. Точнее, требует папа, удерживая меня.

Я подхожу к алтарю, и папа древним как мир жестом передаёт мою руку в руку моего ошарашенного жениха. Парень пришёл в себя, но ему нужно перестать меня так разглядывать, в конце концов, это не совсем прилично.

Музыка закончилась, папа отошёл в сторону, и я заметила, как он хвалит мою племянницу.

– Ты… – пауза неприлично затягивается. – Богиня! – наконец найдя подходящее слово, он смотрит мне в глаза.

Я улыбаюсь ему и говорю, что в машине детки шевелились, показываю на живот, пока он снимает с меня переднюю часть фаты. Парень удивляется и смотрит на мой животище. У него сейчас страшное, непреодолимое желание почувствовать их толчки, но они прекратились. Я держу в руках букет, переданный мне мамой, и мы поворачиваемся к священнику.

Церемония начинается. Святейший читает молитву и постоянно перекрещивает нас. В начале церемонии короны отдали свидетелям, дабы они держали их над нашими головами и в конце надели на нас.

– Сейчас вы должны принести друг другу клятвы в вечном соединении судеб, – говорит помпезно священник, и мы сначала смотрим на него, но быстро поворачиваемся друг к другу.

– Я не буду винить тебя за неверные решения, принятые в моих снах, – две недели назад мне приснилось, что он хотел отдать нашу дочку в сумо. – И я буду следить за подозрительной веснушкой на твоей спине, хоть я и знаю, что это пустяк, – он знает, какая я больная. Невольно улыбаюсь. – И я обещаю, что не буду злиться на тебя из-за всего, когда я буду злиться на тебя из-за чего-то одного, это тебе на будущее! – говорю я, и мы смеёмся, и я снова начинаю плакать, не говоря уж о Дэвине, который и смеётся, и плачет одновременно. – Я очень сильно люблю тебя, и это тому доказательство! – я глажу свой живот и смотрю на парня. – Ты для меня больше, чем любимый человек, я даже не знаю, как это называется, но если тебя не будет со мной рядом, никого со мной больше не будет! Ты изменил меня и мою жизнь! Ты моя жизнь! Я клянусь оберегать нашу любовь до скончания веков, – заканчиваю я фразой, которой нужно заканчивать любую клятву. Мы обнимаемся, парень целует меня, как в тот первый наш раз в актовом зале. Он доказывает мне, что любит меня и что я люблю его!

– Теперь ваша очередь, – священник передаёт слово Дэвину, и он поворачивается ко мне.

– Знаешь, есть множество отношений на планете: друзья, лучшие друзья, враги, заклятые враги, названые сёстры, любимые девушки и парни, и так далее, – перечисляет молодой человек, и я не понимаю, о чём он хочет сказать. – Но есть такие отношения, которые просто невозможно объяснить. Я помню одну девушку, которая поразила меня, как молния. После этого я боялся к ней подойти, потому что думал, что я ей не нравлюсь, или она считает меня больным или таким же, как и все остальные «популярные» парни. Но потом, благодаря моему старшему брату, я сделал этот отчаянный шаг. Ему просто надоели мои слёзы, иногда у него проявлялось сочувствие ко мне. – Мы смотрим на Кайла, он смеётся, я впервые замечаю его причёску. Я даже не знаю как реагировать, нужно потрогать! – После того как я решился на этот шаг, я стал самым счастливым человеком на всей планете! Я получил то, чего так долго ждал, и совсем скоро этому явлению будет два года! Позже с каждым днём я понимал, что стал зависим, что получил самый опасный и поражающий все человеческие органы и чувства наркотик. Но потом, когда меня отпустило, я понял, что каждый раз, когда она говорит слово «люблю» в мой адрес, она уходит от меня, – нет, ну сколько можно вспоминать эти истории?! Я закатываю глаза, и в них появляются слезинки счастья. – Я решил изменить свою жизнь, сейчас я стою здесь, это решение мне далось очень тяжело, так же как и ещё одно, но я ни о чём не жалею и понимаю, что именно так хочу прожить всю свою жизнь! Я люблю тебя больше всего в этом мире. Ты моя богиня, это чувство просто не передать словами, – ну всё, прощайте, старания Софии, – мне кажется, это чувство понимают только те люди, которые чувствуют, что не могут дышать, жить, спокойно спать, даже думать не могут, когда рядом нет частички их жизни. Если не будет тебя, не будет меня, я не смогу прожить в этом мире без тебя! Я клянусь любить тебя и оберегать нашу любовь до скончания веков! – Бо-о-же мо-о-ой, всё, я рыдаю! Неужели он так сильно любит меня? Такого же просто быть не может!

Так вот почему он принял такие важные для меня и для него решения! Насколько я помню, он никогда даже не упоминал о детях, разве только на дне рождении у Джека.

О, Боже мой! До меня только что дошло… О мой Бог, он только тогда и сказал об этом, видимо, тогда он впервые задумался о детях. И вот как теперь жить с этим человеком, который постоянно всё скрывает от меня? Думай теперь, разгадывай его загадки!

Я вытерла слёзы и увидела, что они прозрачные, значит, макияж не пострадал.

Мы снова поворачиваемся к священнику и смотрим на него.

Мужчина снова читает молитву и просит опустить короны на головы брачующихся. Я ощущаю на себе небольшую корону красного цвета – я её видела. Кэтти надевает её на мой пучок, дабы не испортить причёску и фату. Я пытаюсь удержать её и слушать священника, а также успокоиться и осознать слова клятвы моего любимого.

– Согласны ли вы, Дэвин Ли Албертон, взять в жёны Эммануилу Элизабет Коулман, и соединиться с ней святейшим браком перед Господом Всевышним, и прожить с ней до конца ваших дней, в горести и радости? – спрашивает мужчина в накидке, в которой просто невозможно различить его телосложение и вообще хоть что-то.

– Согласен, – коротко отвечает любимый и говорит «спасибо», перекрещиваясь.

– Согласны ли вы, Эммануила Элизабет Коулман, взять в мужья Дэвина Ли Албертона и соединиться с ним святейшим браком перед Господом Всевышним, и прожить с ним до конца ваших дней, в горести и радости? – повторяет слова священник, немного переделав их.

Я медлю, смотря на Дэвина. Он мрачнеет, и я понимаю, что в эту минуту вся моя жизнь зависит от одного слова. Но тут в мозаике на окне церкви загорается свет, и я понимаю, что нужно делать. На моём лице появляется улыбка, и я поворачиваюсь к священнику.

– Согласна, – говорю я. Готова решать его загадки, снова и снова читать эту таинственную книгу.

====== Глава 5. Эмма ======

Начало безумства

Господи Боже, до сих пор не верю в то, что я теперь миссис Албертон! Кажется, только недавно всё начиналось, но завтра будет ровно два года, как моя жизнь в корне поменялась. Завтра первое сентября. Я на восемнадцатой акушерской неделе беременности, и, в конце концов, решила не париться и довериться моему врачу. Середина пятого месяца, свихнуться можно!

За эти две недели чего только не произошло: Николь выписали из роддома с нашим богатырём, но в основном мы только путешествовали. Дэвин показывал мне близлежащие к нашему городу штаты и города. Мы хотим как можно быстрее посмотреть мир и начали с США. Дэвин задумывает что-то новое, постоянно роется в Интернете и рассматривает карту мира, подозрительный он. А ещё у нас растёт самый пугливый кот в мире. Это писклявое создание боится всего: звонков, непонятных ему предметов, шума, он боится своей жёлтой мыши, которая пищит. Игрушек у него уйма. Прямо мини детский мир! Самая любимая – розовый осьминог с жёлтыми ногами. Он оторвал ему лапу и гоняет её по всему дому. А как он катается в совке для подметания пола! Это просто нонсенс. Но не только это изменилось в нашей жизни. Я начинаю всё больше чувствовать движения ребятишек. Это нечто. Я каждый раз начинаю плакать. Живот у меня пока больше не растёт, но не факт, что дети не растут. Сегодня узнаем, как они выросли за две недели, потому что теперь я прохожу плановые обследования каждые две недели. В прошлый раз на плановом осмотре и УЗИ они были 11,5 сантиметров и 120 грамм каждый, это удивительно, что они такие маленькие, а я чувствую их движения. Нам сказали, что сегодня скажут примерный пол детишек, но также предупредили, чтобы мы не сильно огорчались или радовались. В середине пятого месяца толком ещё ничего не понятно, всё только начинает развиваться.

Но Дэвин хочет отвезти меня и миссис Тайлс на платный осмотр в неприлично дорогую клинику, где просто сверхточная аппаратура. Самая точная в Германии, но нам туда лететь нельзя: слишком долго и вредно. Поэтому Дэвин нашёл эту клинику, записал нас на приём к светиле медицины и сделал так, чтобы миссис Тайлс разрешили смотреть на монитор вместе с врачом. Она ему благодарна, так как для неё это большая практика. Она всю жизнь работала в моей больнице, выезжая в командировки только в городские поликлиники, и участвовала в конференциях. Эта навороченная больница находится в центре Лос-Анджелеса. Да, недалеко, но зато у нас одна-единственная такая больница, и в соседних штатах их нет, насколько я знаю.

Я наконец перестала пить эти витамины, мне оставили только кальций и магний, а это всего две капсулы. Я наконец-то ощущаю себя нормальной беременной девушкой, а не наркоманом каким-то. Да, я мажусь кремом от растяжек и специальным маслом, но это даже приятно и убаюкивает моих любимых красавцев, кто бы там ни был. Я попрощалась со сном и теперь, когда все спят, я иду и играю с котом или же погружаюсь в мир литературы. В одну из бессонных ночей, а их пока было не так много – всего около четырёх – я бродила по сайту, на котором висело моё опубликованное произведение, и наткнулась на заявку «Семь смертных грехов». Мне стала интересна эта тема, и у меня в голове мелькало множество картин с грехами и тем фэндомом, который я люблю. Да, я фанат OneRepublic, они играли у меня на свадьбе. В общем, я решила написать новую книгу и поговорила с автором заявки, она не против этой группы.

Ну, а свадьба прошла у нас просто шикарно. Я не знаю, как Дэвин их уговорил, но One Republic выступали с почти всеми моими любимыми песнями. «Secret» – одна из самых-самых любимых! Половину гостей на свадьбе я не видела вообще и со столькими же не смогла чисто физически поговорить. Я мало того, что с пятимесячным животом хожу, так ещё и зал был просто огромный. Украсили его в итальянско-греческом стиле, София раскрыла рот от удивления, когда мы приехали в ресторан. А после того, как я сказала «согласна» и решила свою судьбу, по проходу прошёл Картер с маленькой Оливией на руках. Девочка улыбалась и даже пыталась хлопать в ладоши, но не умела. Мы пока с ней научились только сближать ручки и касаться ими друг друга, но не хлопать. До этого ещё долго. Пока мы только и умеем что дрыгать ножками и агукать, издавая странные звуки, которым подражает наш Кайл.

Малышку нарядили в беленькое платье, в котором её крестили. Да, крестины прошли на четырнадцатой неделе моей беременности. Я снова забыла дату! Ну вот, опя-я-ть, ну почему-у-у-у? Я начинаю плакать.

– Что случилось, родная, почему моё солнышко плачет? – спрашивает Дэвин, и я говорю, что задумалась об Оливии. Не могу вспомнить, когда у неё были крестины.

– Вот, опять, я н-начинаю всё-ё забыва-а-ать, – ною я на нашей кровати с балдахином. Мы поменяли кровать в комнате. Мне надоела старая. Она таких же цветов и из такого же дерева, только с балдахином.

– Родная, 31 июля, – коротко говорит парень, повернувшись ко мне. Дэвин массажировал мне ноги. Я успокаиваюсь и, вытерев нос салфеткой, благодарю его, мы целуемся.

Вот зачем нужен муж! Чтобы успокаивать вас в трудные минуты! У меня в последнее время иногда проявляется такое, просто из-за ничего. Вот просто хочу и плачу! Хочу и ору на Дэвина!

После того как мы надели кольца, нам дали испить из святой чаши, после глотка из неё мы поклялись друг другу в том, что будем оберегать нас и наше благополучие. Потом мы, поцеловав чашу, поблагодарили Господа и, перекрестившись, вышли из здания, сняв перед этим короны. Нас ждали с рисом и монетами. Было немного больно, когда в нас кидали монетами, но до жути приятно, что он смог меня поднять.

После застолья и долгого празднества с дискотекой мы уехали от них в отель, решив праздновать первую брачную ночь отдельно от семьи.

О-ох, вот тогда настало настоящее безумство!

Как только мы пришли в номер, у меня разбежались глаза, столько всего там было: и плазменный телек, и рояль, и большие, нет, просто огромные диваны красного и бежевого цветов! Вся гостиная в этих цветах. Мы приезжали туда на два дня. Про санузел я вообще молчу. Джакузи там просто огромная, хоть плавай. А выглядит ванная, как в комнате у Николь в большом доме. Морской стиль, золотые краны, душевая кабина, два туалета и два биде. Мне сначала пришла в голову мысль, что это номер для геев, но потом я увидела, что в номере есть ещё один туалет. В первую брачную ночь мы в основном двигались только в сторону спальни. На нас напало что-то вроде голодного жора. Я толком-то не разглядывала номер, а больше смотрела, как Дэвин раздевается по пути к спальне. Мы привезли с собой сумку с вещами, так что второй раз надевать свадебное платье будет не нужно.

Как сейчас помню это зрелище и то, что было после.

Парень закрывает дверь в комнату, и я улыбаюсь.

Он стоит полуголый с расстёгнутой ширинкой, и я просто разрываюсь от такого вида. КАКОЙ ЖЕ ОН СЕКСУАЛЬНЫЙ! У парня горят глаза, и я начинаю снимать с себя платье. Украшения с головы лежат на диване в гостиной. Я расстёгиваю молнию, и платье слетает с меня. Оно специально сделано больше на размер и держится, только если застёгнуто. Платье падает на пол, и я перешагиваю его в своём нижнем белье, от которого на лице у моего мужа появляется безумное удивление. Он держится из последних сил только из-за того, что под лифчиком у меня красуется приличный живот. Я лишь нахожу сумку на кресле и достаю припрятанный в ней сюрприз для мужа.

В боковом кармане лежали мои любимые наручники, в количестве одной пары. Всё-таки он подсадил меня на это занятие, но главное, чтобы он больше ничем не увлекался в этом направлении.

Я показываю этот предмет мужу.

– Ты что, хочешь, чтобы я тебя пристегнул к этой огромной кровати? – парень показывает на трёхместную кровать с железной решёткой в виде подголовника. Но кровать кажется очень мягкой, на ней разбросаны лепестки красных роз, а на полу горят одноразовые свечки. Я же улыбаюсь и сама ложусь на середину кровати. Парень в шоке, но, тем не менее, очень доволен и пользуется моментом.

Не проходит и полминуты, как на нём не оказывается ничего. И парень ложится на меня, сверху раздвигая мои ноги, целует каждый сантиметр моего тела, пристёгивая меня к подголовнику, заставляя изгибаться от его прикосновений. Я не могу терпеть и издаю стон.

Албертон догадывается, и я, наконец, чувствую, как мои безупречно белые трусики рвутся с боков. После этого действия парень зачем-то целует мой живот, и только потом до меня доходит.

– Ребят, – специально картавит он букву «р». Знает же, что меня это дико смешит! – Пр-р-ростите меня за то, что сейчас с вами будет пр-роисходить.

Убила бы, если бы мне так не хотелось ощутить его в себе. Я, только улыбнувшись, изгибаюсь, прося его действовать. А парень как будто специально не торопится и растягивает удовольствие, наслаждаясь тем, что я не могу коснуться его руками. Он целует низ моего живота и, спускаясь ниже, вдыхает воздух носом.

– Ты снова принимала ванну со своим малиново-молочным гелем? Ты же знаешь, что я от него схожу с ума! – прекрасно знаю и сделала это специально. А Албертон начинает меня мучить, спускаясь в недра моей промежности.

Эти мучения происходили недолго. Я слишком сильно его хочу. После того, как всё кончилось, парень наконец поднялся наверх, и я ощутила, как он трётся об меня своим органом.

– Подожди, надень защиту, завтра же анализы и УЗИ! – вовремя вспоминаю я, и сама жалею о сказанном, но так нужно.

Муж, конечно, понимает всё, и время его отсутствия не составляет и пятнадцати секунд. Он возвращается обратно, и совершенно неожиданно, резко входит в меня. Я же ожидала, что он будет ещё как минимум минут пять насиловать мою кожу. Но нет, он решил сделать всё так, как хочет хозяин в семье! И поэтому он дарит мне такое долгожданное наслаждение.

Он двигается во мне очень плавно, и я, не в силах ждать, сама начинаю двигаться так, как я этого хочу. Ноги-то мне никто к кровати не приковывал!

Сделав несколько движений, я не выдерживаю и, выгнувшись, кончаю, содрогаясь в сладостном пике наслаждения. Господи, как же давно этого не было!

Да уж, тот раз я запомню надолго, я опять пыталась взять его за голову, но, не в силах сказать вслух, порвала только связку на руке. После того, как он намазал мне живот кремом от растяжек, и я встала, чтобы надеть пижаму, ему захотелось ещё, когда я наклонилась к сумке, которая лежала на кресле.

В тот день он сделал это без презерватива, но с другой стороны. Я чуть не порвала обивку на диване. Он хорошо оторвался на моей пятой точке. После этого я не могла сидеть дня три на твёрдом.

На обследовании нам сказали, что детки растут очень активными и всё хорошо. Активно кушают, и жидкости им хватает. Видимо, в тот раз мы избавились от нескольких миллилитров лишней жидкости. Я покраснела в тот момент, но стеснение исчезло очень быстро, когда мне рассказывали, что делать на учёбе и на чём лучше сидеть. После визита в больницу мы заехали в магазин и купили солнышко – подушку для попы. Видимо, придётся брать большую сумку. Я наконец-то буду ездить на своей машине, ибо наши с Дэвином колледжи находятся не по пути. Первое сентября он проведёт со мной, но не весь день. После официальной части многие уйдут знакомиться с новыми учителями, а Дэвин поедет в академию, знакомиться со своими. Он хоть и учится на платном отделении и в субботу, но познакомиться всё равно нужно. В этом году первое сентября наступает второго, так как первое число – воскресенье. Сегодня мы проходим обследование и скрининг. УЗИ будет на второй неделе сентября. В тот момент, когда я перейду на шестой месяц.

Дэвин хочет договориться с доктором о втором приходе в середине шестого месяца. Там уж точно можно будет определить, кто у нас.

– Давай собираться? – говорю я и смотрю на часы. Ровно половина четвёртого. Муж массажировал мои ноги всё время, пока я вспоминала прошлое. Теперь мои ноги пахнут оливками.

– Только руки помою, а то сейчас я больше похож на забальзамированную мумию. Бу-у-у-у-у, – говорит он, пугая меня своими белыми руками. Я хватаю подушку и бью его по рукам и дурной голове, хотя сама смеюсь.

В конце концов он всё-таки уходит мыть руки.

Спустя полчаса мы собираем нужную сумку, и я беру с собой шоколадку. Нам так сказали. Если они будут измерять детей, нужно будет, чтобы они спали, а если захотят посмотреть их активность, то нужно будет съесть шоколадку. На этот продукт питания все дети в утробе очень бурно реагируют.

Дэвин уже успел почувствовать движения малышей. Это было долго, но он таки смог почувствовать лёгкие пиночки. Это было после первого раза. Я-то чувствовала их движения очень хорошо. Он на меня тогда обиделся, почему это я чувствую их, а он нет.

Спустя час мы доехали до больницы, забрав миссис Тайлс. Она всю дорогу расспрашивала меня о моём самочувствии и о том, как проходили эти две недели. Она очень милая женщина, но тактичности ей не занимать. Она иногда может и поругать меня за то, что я не так что-то делаю.

Приехали мы в больницу ровно к нашему времени. 17:00. Я сдала нужные анализы и ЭКГ. Только после этого я прошла на скрининг: на нём мне покажут моих деток и их рост, обещали еще назвать пол. А на УЗИ уже будут смотреть активность, подвижность и развитие в сантиметрах, проверяя данные скрининга, посмотрят, достаточно ли они развиты для восемнадцатой недели.

Я лежу, готовая к обследованию, в стерильном кабинете. Всё так чисто и культурно, что аж пугает.

В белый кабинет заходит доктор – мужчина! Я немного пугаюсь, но миссис Тайлс рядом, она здоровается с доктором и рассказывает ему результаты своего обследования: она приезжала к нам на семнадцатой неделе и делала общий осмотр.

– Ну, что же, давайте посмотрим на ваших деток. Я так понимаю, ждём двойню? – спрашивает доктор в белом халате и шапочке, на нагрудном кармане надпись – мистер Крейц.

Я читала о нём. У него в кабинете много грамот и благодарностей, степеней.

Муж отвечает за меня, а я лишь слежу за действием врача-гинеколога. После паузы мужчина смотрит на экран и постоянно что-то выделяет.

– Что же, вас можно поздравить, детки развиваются вполне хорошо, даже как-то странновато, обычно на этом этапе один малыш развивается медленнее. Но у вас всё очень гармонично. Размер малышей на восемнадцатой неделе от макушки до копчика составляет 13 см каждый, а от макушки до пяточек – 19,6 см каждый. Весят они почти 395 граммов. Вы очень поправились, и от этого страдают дети, поэтому вам пропишут недолгую диету, нужно немного потерпеть. Диаметр головы и грудной клетки приблизительно 40 мм. Толщина плаценты – 21-26 мм. – Мужчина делает паузу, разглядывая монитор, как бы проверяя свои слова. – Тела детей становятся всё более пропорциональными. Головки уже не выглядят такими большими, как раньше. Длина стопы составляет около 2,5 см. Теперь с уверенностью можно сказать, что у вас не двойняшки, а близнецы. Вы готовы узнать, кто у вас будет? – совершенно неожиданно спрашивает мужчина после долгого рассказа.