Текст книги "Соединение Миров (СИ)"

Автор книги: Виктор-Яросвет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Циц!.. чё над братиком смеёшься, это ведь я тебя ждал, а родился он… почти что близнецы…

– Так это потому что с мамой не можете полностью соединиться.

– Лучше помоги ему, чем смеяться.

Она захлопала в ладоши и побежала, но вместо того, чтобы помочь, упала и увлекла его обратно в воду. К ним Невада прыгнула и… куча мала… Лена побежала в озеро, смеясь, за ней другие ребятишки, бегали, смеялись, плескались, веселились. Да и мы не отставали. Вволю набесившись, упали на траву, кто где.

– Как хорошо то – сказала Лида, ещё одна дочка наша, – ой!.. а это кто?..

Я посмотрел на небо, там Горыныч кружился в высоте, что-то кричал, но никому не страшно было, вдруг птицей дивной обернулся и начал к нам спускаться. Возле калитки увидел бурелом… Здорово!.. это же все наши миры в один соединились. Крикнул Игорю;

– Игорь, убери же, наконец, свой бурелом.

Вспыхнул бурелом мгновенно и исчез.

Игорь возле меня стоял:

– Что это, Олег Григорьевич?

– Не Олег я здесь, Рассвет, да и тебя не Игорем зовут.

– А как?

– А как бы ты хотел?

– Владимир.

– Вот так и зовут, и громче, чтобы все услышали, – ребята, здесь мир мыслей наших, а может не совсем так, но истинный мир. Как сюда попали, непонятно, только не портите его ни чем – не грустью, не завистью, не страстью. Отдыхайте в радости, сами с собой знакомьтесь, если что-то неприятное, меняйте, здесь всё возможно, дома в очевидности другими станете, и ни о чём не спрашивайте – посмотрел на Лиру… или на Зарю, вспомнил, что отлупить грозился, а мы с Зорюшкой в дом пойдём, что-то она устала сильно…

Засмеялась Лира, убежала в дом, я следом, но она исчезла. Я бегом по лестнице и на мансарду. Так и есть, Заря лежала на диване и раскидала руки.

– Ты чего?.. – спросил…

– Устала, сам же говорил.

– Устала-а?.. Ты лучше оправдание ищи.

– Какое? – будто не поняла…

– Почему Надежда?..

– Так это не я, ты сам решил, что если будет девочка, то…

– Понятно… теперь хошь не хошь, беречь придётся.

– Не бойся, там Яросвет не даст в обиду.

– Яросвет?.. Это ж папа?..

– И да и нет!.. Ты же сам сказал, что я и отец – одно…

– Да? Всё равно, зачем война, вроде не придумывал?

Я задумался, вспоминая, когда я воевать начал, вроде не хотел…

– Город, это и не город вовсе. Это компания, как город, ты сколько бился в ней?.. не на яву, а в мыслях, всё сохранить от разрушения пытался.

– Но ведь город старый рухнул, и потом, что это разве не сейчас?

– Нет, это в начале… иначе в прошлом. Сейчас там новый град растёт и расцветает, и сам Яросвет его лелеет.

Я сел рядом на диван, бесцеремонно Зарю отодвинул.

– Ты чё, всех заманила?

– Не я, ты всех сюда привёл, на вершину затащил и бросил в красоту и мир прекрасный.

– Ух ты!.. Выходит красота и мир прекрасный – это наш мир.

– Не только, всё прекрасное у всех в единство слилось и это называется АУМ.

Я наклонился и обнял Зарю.

– Ты чего?.. народу столько… – возмутилась будто Зорюшка моя, – сам же всем сказал, что бы не пускали страсть.

– Да, сказал, но это чтобы в этот мир, но есть и нижние миры… – я улыбнулся.

– Как это?

– А вот так – я засмеялся, и… мы оба будто в пропасть полетели.

      –

Прижал Зарю к себе, так крепко, что бы не потерялась. Помню из юности, что часто исчезала, отключился на мгновенье. Лежу в траве, смотрю на облака. Облака лиловые какие то, не белые. Но почему?.. или от Солнца отражаются. Повернулся… Ух ты!.. Солнце есть, но сиреневое почему-то, будто кто цветок сирени, большой, большой приклеил к небосводу. Я вскочил и огляделся, искал Зарю глазами… неужели потерял опять?.. но увидел!.. не Зарю, а девушку прекрасную с венком цветов на голове… и голая совсем.

– Как звать тебя здесь, любая моя?.. – спросил её.

– Так и зовут, Любовь – ответила она.

– А почему ты голая?

– Тебя ждала, любимый.

– И что?

– Ты так решил, что б здесь тебя встречала я в раздетом виде.

Я пытался вспомнить, когда я так решил…

– Когда было тебе двадцать лет.

– А-а-а – я вспомнил, – но почему ты слушала меня?

– Потому что люблю!

– А платье где?

– Там, – она рукой махнула.

– Так одевай.

– Не буду. Здесь тепло всегда, да и чё я при тебе то одеваться буду? Опять исчезнешь, а я и налюбиться не успею, лучше раздевайся сам.

– Ну ты и наглая, – я удивился, но рад был очень, что Любушка мене в любви призналась. Мне не верилось, что женщины бывают вот такие, все прихоти везде и всюду исполняют. – Так не бывает, Любушка. Не верю я, что рай найти возможно.

– Рай нет, но то, что выше рая, можно, мы всегда находим и опять теряем…

– Но почему?

– Сам же сказал когда-то, что идём, а надо просто быть.

– А здесь мы на вершине?.. и кто ты тогда, вообще?.. Почему всё знаешь, а я нет?

– Потому что сознание очевидности застилает память, Лира не помнит тоже. То, что фантазией казалось, и не фантазии совсем, в Беспредельности есть всё, а не только то, что было, есть и будет. А на вершине мы?.. Как только ты спросил об этом, так и вершину потерял.

Я понял, что мы проходим вечно через вершину, что Истиной зовётся, находим и теряем вновь, и это люди называют жизнью.

– Я помню, что здесь Огонь меня зовут, но…

– Опять ты сомневаешься… вот потому не можешь полностью себя узреть. Вспомни, как в двадцать лет проворен был в фантазиях своих.

– Почему сейчас так скован?

– Потому что думаешь, что есть добро и зло и меряешь по этим меркам. Например: считаешь, что если я раздета, то стыдно быть должно, а раз мене не стыдно, значит наглая, и падшая… вот так во всём цепочка создаётся.

Я головой встряхнул, будто сбросил груз какой-то и вспомнил то, когда мне было двадцать лет.

– Выходит, ты одна здесь обитаешь, ведь я не создавал других людей, ну или совсем почти? Каким же эгоистом был…

– Нет, не одна. Я то ведь тоже существую и даже может, именно здесь причина вашей жизни на земле?..

– Да, да!.. Я помню, знаю, понимаю… ты одна, когда я рядом, – чуть подумал, – а рядом я всегда.

Взял её на руки и во дворец понёс, который появился, как из под земли, но подумал: «Зачем он нам, раз здесь всегда тепло»… дворец растаял. Я нежно положил Любовь в траву, тело было нежное и мягкое, оно притягивало, как магнит. Когда я навалился на неё, то стал в ней растворяться, проникать в неё, но возмутился почему-то, видать не всё земное отлетело. Любушка упругость обрела, я руку положил на грудь, почувствовал блаженство в сердце. Не знаю почему, , но больше всего, во всех мирах любил прикосновение такое.

Интересно… когда успел раздеться, голый оказался, а может, был, только не заметил раньше. Я знал, что буду делать всё, что захочу, и всё прекрасно будет, потому что здесь нет двойственности разделенья, нет добра и зла, нет того, чего нельзя, но и того, что можно, тоже нет. Здесь даже радости не существует отдельно от меня, да и любви, здесь Любушка и есть любовь. Как просто всё… Как только я скажу, что я есть, то исчезаю сразу, если говорю, что я люблю, то исчезает Любушка моя, здесь не думать, не говорить, здесь ни чего не надо, тогда всё обретаешь.

Я потерял себя, в любви купался, радовался в Радости и целовал Любавушку свою, точнее поцелуй её. Исчезло всё. Она исчезла, я исчез, планета, звёзды, осталась лишь, и… боль в боку, но почему?..

Глава четвёртая

Я медленно открыл глаза. Болела голова, в ней будто кто отстукивал морзянку «… и ты начал описывать и кончилось блаженство».

– Ох!.. – вскрикнул, повернувшись.

– Слава! Слава! Не шевелись…

Я и так не шевелился. Почувствовал, что Надя нежно рану гладит мне, какой-то мазью мажет.

– Где мы?

– Дома, дома.

– Как сюда попали?.. – но Надя не ответила, а я подумал, что какая разница, чё спрашиваю зря.

– Чё там?

– Ничего, танки пришли, все разбежались. Сначала сопротивлялись, но сейчас спокойно всё.

– Так и спокойно?

– Во всяком случае, нет битвы, ушли в подполье, может быть. Ты полежи один пока, а я схожу, узнаю.

– Иди, только осторожней будь.

Надежда вышла, а я лежал и думал о ребёнке, что Надежда носит и представлял, какая шустрая, проворная девчонка будет. А почему девчонка, сам не знал. В голове слова звучали, и я не знал, откуда шли навязчивые мысли. Слова потихоньку стали исчезать, будто терялись в пустоте сознанья. Осталось лишь одно – «описывать… описывать»… но что описывать, не знал, хоть и очень знать хотел, так сильно, что сознанье потерял, но ненадолго, потому что очнулся в следующее мгновение.

Сижу в саду прекрасном, птицы вокруг песню любви поют, в цветах пчёлы жужжат, кругом просто идиллия, хорошо, будто в раю. Вдруг кто-то упал мне прямо на грудь. Я инстинктивно отскочил. Вижу, чёрный кот перед глазами, ходит по траве, мурлыкает себе, косится. Кот, как кот, боится подойти, но и не уходит. Я шагнул, чтобы погладить, но он ощетинился, не подпускает. Оглянулся и понял, что провалился в чей-то мир опять. Пытался вспомнить, о ком или о чём подумал перед тем, как потерял сознание… и вспомнил.

Осмотрелся, вижу. Дом прекрасный, и на крыльце сидит мужчина, с подозреньем смотрит на меня.

– Ты кто?.. – спросил.

Я не ответил. Мужчина встал и угрожающе пошёл ко мне.

– Я заблудился – сказал, чтобы сказать хоть что-то.

– Как это, заблудился?

– Я уйду, не гневайся владыка.

Я не знал, почему я так назвал его. Просто имя не хотелось почему-то вспоминать. А назвал владыкой, по-видимому, потому, что на голове корона царская была водружена. Она была великовата, и потому мужчина голову платком красивым обвязал, как чалмой, что бы корона на плечи не упала.

– Как звать тебя?.. – строго, как монарх, спросил мужчина.

– Слава – ответил кратко.

– Слава?.. – рассмеялся псевдо царь, – мне слава не нужна, я в ней купаюсь.

– Но я тебе её добыл. Или не помнишь?

– Ты? Когда? – он вспомнил и вдруг закричал: – Нет!.. Я всех предупредил тогда… кот сзади угрожающе шипел.

– Я ничего… остановись, не нервничай, напротив, я пришёл с поклоном.

Мужчина стал оттаивать.

– Ладно, говори.

– Решил я царство наше осчастливить.

– Не надо – перебил меня мужчина, – я счастлив и все близкие мои, а ты, если счастье хочешь обрести, иди к монаршему двору, там проси… может что и подадут, ха-ха-ха… – рассмеялся, повернулся и пошёл, с порога дома с презреньем крикнул: – Так что Слава, лучше сиди без славы. Зачем тебе? Ты ведь не для себя стараешься, а для своей Надежды. Пусть лучше она надеется, может, что перепадёт обоим.

– Ей перепало – я ответил.

Мужчина замер:

– Что?

– Я Слава есть у неё, и у нас ребёнок будет, дочь.

– Как это? Я не знал… – он повернулся, подошёл ко мне, – ты вот что, вези её в монарший двор, пусть там рожает.

Я понял, что мужчина, называющий себя владыкой, боится брать ответственность и не решает ничего, страх сердце гложет.

– Ладно, как хочешь. Только ведь я тебе хотел авторитет поднять.

– Нет, нет!.. не надо.

Он по наивности своей считал, что авторитет и слава может сверху только исходить. Как интересно – царство есть, но нет в нём никого, кроме самого монарха.

    –

Кто-то тряс меня, пытаясь в чувство привести

– Слава, Слава!.. очнись же, наконец.

Я сел, оглядываясь по сторонам, Надя стояла рядом и была обеспокоена.

– Что случилось?.. – спросил.

– Там опять стреляют.

Подумал, что надо уходить. Скорее всего, нас ищут.

– Ты как?.. –спросила Надя.

Бок, конечно, ещё болел… или нет?.. Рукой потрогал, крови нет, засунул руку под рубашку… рубец?.. Посмотрел на Надю, живот уже большой….

– Чё как?.. – не понял я, о чём она спросила.

– Надо уходить, ищут тебя.

– Зачем?

– Не знаю.

– Вот что – я окончательно опомнился. – ты иди, уходи из города в деревню, я отвлеку и догоню тебя.

Надя заплакала:

– Всю дорогу так, чуть что, уходи.

Я нежно посмотрел, сердце заныло у меня, но грустить было некогда, на улице шум раздался и стрельба. Надо было уходить. Я взял Надежду за руку и увлёк по коридору. Голоса внизу по лестничной площадке… надо вверх. Поднялись на пару пролётов и к лифту. Какое счастье!.. лифт был здесь, только бы работал. Слышу, что в квартиру уже ломятся. Хорошо, что дома никого нет, всех отправили в деревню. Вот мы уже в салоне лифта, я нажал кнопку первого этажа, приготовил автомат… Лифт, казалось, опускался очень медленно. Прошли свой этаж, там в дверь квартиры всё ещё ломились, но понял, что не открыли. Потому что, как откроют, взрыв произойдёт…

Ух ты!.. встряхнуло весь подъезд в тот момент, когда открылась дверь у лифта. Дал очередь из автомата, выскочил из лифта, падая и на ходу стреляя. Надя не отставала. Мы кинулись к выходу, но предварительно я выглянул на улицу. Из соседнего дома по подъезду огонь открыли беглый.

– Во, попали!.. сзади вот-вот начнут спускаться, а впереди… – понял, что не прорваться с Надей и делать что, не знал.

Хотел позвонить в первую попавшуюся дверь, чтобы укрыть Надю… Но из квартиры слева выглянула девочка, машет рукой. Думать было некогда, мы просто нырнули к ней в квартиру. Надежда тяжело дышала.

– Как ты? – спросил её.

– Нормально – ответила она, но я то видел, что не так.

Посмотрел на девочку с вопросом.

– Пойдёмте, на кухне нет решётки на окне, там и выйдем, со двора не видно – она с жалостью смотрела на Надежду.

– Тебя как зовут?

– Лена.

– Спасибо, Леночка большое, только и тебе с нами надо, не простят тебе, что помогла нам.

– Да, да!.. я вас к Володе отведу, он вас спрячет.

Она хотела выпрыгнуть в окно, но я её остановил, сам выглянул сначала. Вроде тихо… Вылез, помог Надежде, Лена следом, быстро через задний двор перебежали и через арочный проход вышли на улицу. На улице, как всё вымерло – не людей и не машин. Плотно прижимаясь к домам, пробежали два квартала, и Лена увлекла во двор опять. Как только оказались во дворе, нырнула в первый же подъезд, поднялись на второй этаж. Видел, что у Нади силы были на исходе…

– Милая моя!.. Любимая!.. ещё чуть-чуть, сейчас укроемся и отдохнём, – успокаивал её, как мог, – Леночка, далеко ещё?

– Пришли, пришли, родненькие, – она громко застучала в дверь.

Открыли сразу.

– Володя!.. спрячь нас!.. ищут по всему городу… убить хотят.

Он недоверчиво посмотрел на нас.

– Лена, я же говорил, чтоб никого… – но, живот увидел у Надежды… – быстрее, заходите.

Мы быстро втиснулись в квартиру. Когда вошли в зал, Надежда пала на диван без чувств. Я рядом присел, силы кончались и у меня. Подумал про себя, как же Надя выдержала?.. Если что-то ещё, то точно, не уйти… придётся бой последний принимать. Вот только детей подставим… но надо надеяться на лучшее, отдохну немного, Надю оставлю, а сам уведу их куда подальше, решил и стало легче.

Посмотрел на Володю. Он был старше Лены, года двадцать два, а может больше, грустные глаза, но взгляд упрямый. Он тихо подошёл, взял у меня из рук автомат, поставил у дверей, спросил:

– Вы за кого?

– Они ни за кого, их все ищут – Лена ответила за нас.

– Вот как!.. А почему?

Лена посмотрела на меня, но у меня кружилась голова, и я терял сознание, тихо клонясь к Надежде. Ранили, видать, а я и не заметил.

   –

Когда очнулся, уже осознанно и понимал, что происходит путешествие в самом себе. Вот только что-то ещё никак не сознавалось, где настоящая реальность?.. здесь, где Лира?.. или где Заря?.. Надежда?.. Когда я в мире грёз, этот мир грёзой становится…

Я встал и подошёл к окну, в саду ребята веселились. Они были, поистине, как дети. Начал разбираться дальше. Здесь в мире проявленном, как назвал ту очевидность, где Олег и Лира, последовательность существует жизни, а в непроявленном, похоже, нет её, но почему?.. И почему проявленный и непроявленный, ведь и в других мирах реально всё, быть может, даже больше или только для тех, кто достаточно развил воображение своё. Воображение играет роль единения себя, своих миров, в себе. Вот и воображение, как понятие, меняется по смыслу. Это не придуманное, а усмотренное из других октав Реальности, и у кого оно развито лучше, тем чётче выход и осознание…

 Выходит, те лампы в комнате будущего играют роль выравнивания всех миров в один. Там мы выходим в мир, который мыслим в тот момент. Если не мыслим, попадаем в первый попавшийся. Тогда… а как же тела?.. Хотя, что это я… тела в каждом мире свои, хотя оно одно и то же. Просто в каждом мире своя проекция тела одного и здесь тоже только проекция… Всё, загрузился, пора и отдохнуть, а то поедет крыша. Зафиксировал в сознании одну деталь. Когда мы попадаем в грёзы?.. когда жизнь не последовательно осознаёшь, а будто к точке всё устремлено во времени, а не из прошлого в последовательности в грядущее.

Сзади Лира подошла… или Заря… и обняла меня. Я вздрогнул, обернулся к ней и улыбнулся:

– Ты чё меня пугаешь?

– Я не хотела. Ты лучше скажи, почему сегодня изменилось всё?

– Ну, думаю, ещё не изменилось всё, но… я не знаю, если честно. Думаю, что к этому Земля давно идёт, вернее, шла. Сейчас не только мы, все почувствуют, хоть и не понимают ничего. Постой, постой… а ты разве не Заря?

– Нет… а может?..

– Вот-вот, в себе поглубже покопайся, может и поймёшь, если Зарёю станешь…

Лира покопалась, но ничего не накопала. Я тоже покопался, но не нашёл Рассвета, видать остались в поднебесье или в небесах совсем. Решил без помощи себя свои реальности понять. Здесь мысль последовательно шла, от события к событию, то есть от причины к следствию через искание. В мире мысли всё не так… скорее, беспорядочно у многих, ведь чаще мысли человека мечутся в пространстве, да и во времени, как белка в колесе или птичка в клетке. А почему? Да потому что придумали расстояние и время, а в мире мыслей нет их. Тогда как же ориентироваться?.. ведь такое нагородить возможно, что не расхлебать совсем, а если в рамках человечества…

Тут осенило. Видать Рассвет спустился чуть поближе. Выходит, что мир проявленный осадком мыслей стал для нас, что проходя через вибрации тел плотных, возбуждает или вызывает то, что мы чувствами зовём. Миры мыслей, проходя через наш мир, от соприкосновенья возбуждают чувства или выражаются чувствами, то бишь оживают, наполняются красками звучаний…

Из-задумчивости вывел вдруг зазвонивший телефон. Я взял трубку. Звонили из музея. Евгений предлагал приехать, собрались специалисты и учёные, с нами хотят поговорить. Я на часы – время было пять часов. Конечно, лето, долго не темнеет, но не хотелось ехать в город. Евгений же настаивал.

– Если не приедете, то к вам всех отправлю – кричала трубка.

– Отправляй, мы здесь им кое-что ещё покажем, только без прессы… а то, как рыбы станем.

– Как это? – спросила трубка. Мне показалось, что у трубки даже низ чуть-чуть повис, вот-вот отвалится совсем.

– Ну не как рыбы… тогда, как партизаны.

– Какие партизаны?.. – опять не поняли в музее.

– Ну те, что в Белоруссии, понятно.

– ?.. Всё, ждите.

   –

Мы сели ждать, но нам не дали. Ребята прибежали, Лена первая и прямо в лоб:

– Вы отдохнули?.. очухались?.. я так за вас боялась.

Мы ошарашенно на них смотрели.

– Ой!.. Лена подошла к окну, – вот это да!.. я думала, по-настоящему…

– Что по-настоящему?.. – спросила Лира.

– Не знаю-у… мне казалось, что я не я… а может я?..

Я понял. Лена, та девочка, что нас к Володе отвела и спрятала. Выходит и у неё всё проявилось, но у неё нет такого разделения, потому что нет суеты ещё и всех других иллюзий мира, всё воспринимает как бы вместе.

– Это ты!.. конечно ты. Спасибо, что помогла нам?.. – поспешил её я успокоить.

Теперь уже она смотрела на меня недоуменно. Это, как проснувшись, понять, что всё, что было, только сон. Остальные тоже ждали, на веранде собралось уже немало ребятишек и все чего-то ждали.

– Вы чего?.. – не понял я, но никто мне не ответил. Я понял, что все ждут объяснений, но объяснения чего?

– Мы только что будто на небе побывали. Что это? Почему? – за всех спросила дочь.

– И что?.. – не понял я.

– А я на войне была ещё и вам… или не вам?.. там помогала… – добавила Лена.

Я понял, что каждый из них не только в реальности Зари себя узрел, но и в других реальностях… Решил всё перевести на Лиру, как никак женщина, выкрутится…

– Вот что ребята, вам Лира объяснит, а мне надо идти, щас учёные приедут, – тяжело вздохнул, – терзать меня начнут. О-ох!.. придётся потерпеть. – Я встал и к выходу направился, а по пути ворчал на всякий случай: – Знал бы, что так всё обернётся, не в жисть не стал бы зелье пить.

– Какое зелье?.. – спросила Лира.

Сдала меня своим вопросом. Ох и хитрая!

– Ну кремом… видал-любовь который… – пытался выкрутиться.

– И крема нет такого – опять Лира меня остановила. Видать добить решила. И чё все женщины жестокие такие, сначала все прихоти готовы исполнять… а потом за это бьют. Если бы я знал, что говорить?.. но надо говорить, и я заговорил:

– Мы все попали в миры мыслей наших, наших чувств и состояний. Вот!.. – я замолчал, довольный, что объяснил.

– Это что?.. на небо значит?..

– А Снежана кто?.. ведь она была реальной.

– Дочь наша в мире мыслей.

– А-а!.. – никто ни чего не понял.

– А я то думала, что там ангелы и… демоны в аду.

– Есть там и ангелы и демоны, только у каждого свои… наверное. Мы жизнь в этой реальности построили последовательно, потому и как бы изолировали себя от истинной реальности. Живём, как в комнате кривых зеркал и в себя же кидаем камни, а они не поражают отражения, а отскакивают к нам обратно.

– А как надо?

– Надо жить в центре всегда, тогда сможем проявляться и быть, где пожелаем, в тысячах реальностей одновременно… как Лена, она не сознавала разницу сначала между грёзами и явью, всё одно, просто была там, где была.

– А почему мы ангелов и демонов не видели?.. – кто-то спросил.

– Потому что мы другими стали.

– Это потому что на Вершине побывали?.. – спросил Вадим.

– Не только. Я и сам пока не знаю, всё сегодня утром началось. Просто мы пока знакомимся сами с собой, а далее, то, что осознаём, как мир мыслей, всё больше проявляться будет. Увидим мы и ангелов и демонов ещё… а может нет – подумал… – зачем нам?.. Главное ребята, как понимаю, надо нам всё объединить, создать симфонию из мыслей и из чувств, каждый сам в себе сначала, а далее объединять миры начнём.

– Как это? – Игорь спросил, что с Алёной рядышком стоял.

– А вот зачем нам ваш бурелом непроходимый? Вот и убирайте, раз нагородили, нечего надеяться на нас.

Игорь опустил глаза, стал оправдываться:

– Мы уберём, – и вдруг, как обухом по голове: – Олег Григорьевич, а Надежда кого родит?

– Какая?.. – но опомнился, – девочку, конечно. А ты не знаешь разве?

– Когда?

И тут осенило, вдруг закричал, в объятья заключая их обоих:

– Это ж Наденька рожает или уже родила… утром, на рассвете.

– А как её зовут?.. – кто-то опять вопрос задал.

– Кого? – не понял я.

– Девочку, которую-у…

– Не знаю. Давайте имя ей дадим.

Все оживились, начали имена перебирать. Я их немного успокоил:

– Не торопитесь!.. ведь не непросто имя девочке даём, эпохе целой, – а сам подумал, как много предстоит ещё понять и научиться.

   –

Что-то невероятное вдруг началось, ветер поднялся сильный. Мы стали окна закрывать. Все, кто на улицы гуляли, побежали в дом. Я посмотрел на небо, но ничего не предвещало непогоды, небо было чистое. Ветер становился всё сильнее. Из окна дорогу было видно, что из города идёт, подумал, что гости едут, но если так разыграется стихия, так и не доедут. И тут увидел тучу… но странно, туча будто не по небу продвигалась, а прямо по земле.

– Что это?.. – кто-то спросил.

Обратил внимание на то, что туча наступала с запада, а ветер был восточный. Выходит, туча против ветра шла, но почему?.. Так не может быть… Дорогу было видно далеко, и все увидели, что впереди машина шла, она будто от тучи пыталась оторваться… И что-то с памятью моей стало…

Всё!.. чуть-чуть осталось, машина выедет из города совсем. Володя вёл машину со сноровкой. Видимо, не раз водил. Вдруг впереди машина появилась, и Володя резко затормозил, но было поздно, и мы врезались в столб на обочине. Ничего страшного не произошло, все остались живы, но машина не сможет ехать дальше и это очевидно. Быстро выскочил, помог Надежде, видел, как ей было тяжело, но надо было срочно что-то делать, вот-вот рожать Надежда будет. Ведь знал, но всё надеялся на что-то, может на благоразумие людское, но!.. весь город разделился и непонятно уж, где свои, а где чужие, никто не знает, кто за что воюет.

Мысль работала… Всё началось тогда, когда кто-то стал описывать?.. но что описывать?.. Нет!.. Нет!.. это не то, но почему звучат слова во мне: «описывать начал»… Выходит… Вдруг пули просвистели рядом, зарываясь в землю. Быстро осмотрелся, увидел дом невдалеке и побежал туда, за собою Надежду увлекая. Сзади Володя отстреливался от кого-то, Лена бежала рядом. Вот ведь как, хотела нас спасти, сама теперь попала…Я понимал, что нам с Надеждой не уйти, роды начались у Нади, преждевременно, конечно, но делать нечего. Удивительно, как ребёнок сохранился при жизни такой бурной?

Двери открыты были в доме. Лена что-то кричала, но уже из дома, мы с Надей не вошли… ввалились и упали на пол. Сзади Володя дверь закрыл за нами.

– Во, попали!.. – тихо прошептал.

Но, как грохот, шёпот парня в сердце мне проник… подставил и его и Лену. Володя будто понял боль мою, сказал:

– Слава, не казни себя и быть иначе не могло, сейчас кого-нибудь попробую позвать на помощь, да и не всё так плохо. Из соседней комнаты выскочила Лена:

– Слава, сюда идите, здесь диван… и бабушка-а…

– Какая бабушка?.. – спросил её. Но, не раздумывая увлёк Надежду в комнату.

Нам навстречу вышла женщина лет сорока пяти, увидела Надежду, что из последних сил крепилась, чтоб не закричать, подошла бесцеремонно, отодвинула меня и Надежде почему-то закричала:

– Плачь, родная, кричи!.. нельзя иначе, не держи в себе… я сейчас… помогу тебе, – повернулась ко мне: – иди, иди!.. продержитесь… скоро придут на помощь, а мы здесь с девочкой управимся.

– Если не придут?.. – спросил её.

– Уйдём!.. только до ночи продержитесь.

– Почему решили нам помочь?.. ведь даже не знаете, кто мы.

– Вы люди, а женщина твоя рожает… Разве мало?

– Спасибо!..

– Меня зовут Татьяна.

   –

Но я уже возле окна сидел с Володей рядом.

– Чё делать будем?.. – он спросил меня.

Я не ответил, приподнялся и выглянул в окно. До заката пару часиков осталось, на улице как будто никого, стреляли, но так, на всякий случай или…

– Почему воюем?.. Володя!.. – спросил его.

– Не знаю, Слава, не знаю я. Думаю, что и они не знают. Вообще, зачем люди воюют?.. что надо?.. ведь точно, никто не выиграет!.. Может единицы только-о?.. Единицы?.. Слышишь, Слава?..

– Понял я. Вот что, попробуй продержаться, если что, а я их всех за собой попробую увлечь.

– Куда ты?.. хотя бы направленье знать.

– В Мэрию проникну, там устрою Кузькину им мать.

– А сможешь?

– Смогу, не сомневайся, у них ума только для войны хватает, и то друг другом только, а мы не их друзья, да и не солдаты, а воины.

– А какая разница?

– Солдат, Володя – это тот, кто приказы исполняет, воин – это тот, кто бьётся сам, сам решенье принимает, сам побеждает или… проигрывает.

Задумался Володя. А вокруг тишина, как будто нет войны.

– Чё-то тихо?..

– Перед бурей. Вот что, ждать не буду, ты как можно дольше здесь молчи, только посматривай, конечно, я через кухню выйду, разведаю сначала, а там видно будет.

– Давай!.. Воин!.. иди. Не думай, не брошу Надю. Только вот где встретимся, в случае чего?

– Дома у тебя!.. или у Лены!.. или здесь.

Я быстро поднялся и пошёл. Когда уже на кухне был, услышал, плачь ребёнка. Сердце застучало сильно, сильно, слёзы выступили на глазах, но я не обернулся даже. С кухни дверь выходила в сад, приоткрыл чуть-чуть… тихо, вышел и вдоль стены стал пробираться к выходу центральному из дома. Сад густой. Кусты смородины и вишни кругом росли, маленькими перебежками пробрался к изгороди, что окружала сад и дом, но было тихо. Забор был плотный, но не высокий. Осторожно выглянул, не приближаясь близко. Вдруг услышал выстрелы. Стреляли с улицы. Присмотрелся, увидел трёх человек, которые укрылись за машиной, но для меня они открыты были, как на ладони и что больше всего устраивало, что можно гранатой их достать.

Присел, тихо достал гранату, подумал, что надо много шуметь, но показываться меньше на глаза, пусть думают, что мы все вместе пробиваемся. Бросил гранату туда, где трое и выскочил, ударил очередью вдоль улицы, краем глаза уловил, что кто-то выскочил из дома напротив и к нам бежит, стреляя на ходу, но он не знал, где я и потому срезал его из автомата. Посмотрел туда, куда гранату бросил… двое лежали неподвижно, третий ползти пытался.

Пули засвистели рядом.

– Хорошо-о!.. – вслух произнёс, заметили, теперь пробраться бы к машине, что за углом стояла, не знаю, чья, да это и не важно, на ней в город надо пробираться. Шансов, что пробьюсь немного, но выхода другого нет.

Узнать бы, сколько их… Вдоль забора метров тридцать пробежал, поднялся и дал очередь вдоль улицы. Конечно, там никого не было… да это и неважно, лишь бы меня было много. Огонь ответный не заставил ждать, но я уже был в стороне и выстрелил опять. Вот тут-то противник и раскрыл себя, огонь открыли густо и с трёх сторон, значит, держат на прицеле улицу со стороны города. Кто-то обойти пытался, но сзади открытое пространство, поэтому побаивались.

Понял, что немного их, по выстрелам понятно. Если подмога к ним не подойдёт, то не всё так страшно, можно и отбиться. Молчал Володя… Молодец!.. хорошо молчит. Я был недалеко от той машины, что стояла как бы в тупике. Вздохнул и ловко через забор перемахну. Тихо. Не заметили, видать. Вокруг машины обошёл и тихо влез, дверка была чуть приоткрыта и ключи на месте. Хорошо!..

Не высовываясь, ключ повернул и машина завелась. В этот момент раздалась очередь из автомата, заглушая шум машины, я отжал сцепление, включил скорость и нажал на газ. Резко дёрнулась машина, выезжая на дорогу. Бросил гранату наугад, лишь бы взорвалась, чтоб чуть отвлечь, а сам не в город поехал, а обратно на открытое пространство, но сразу повернул на боковую дорогу, которая вела, по видимому, на соседнюю улицу, что шла параллельно этой.

Чувствовал и понимал, что противник растерялся, но я был уж далеко. Краем глаза уловил, что три человека бросились к машине и прыгнули в неё, но я выехал уже на соседнюю улицу и мчался не из города, а в город, к центру. Взрыв раздался впереди, и машину бросило в кювет.

  –

– Рассвет, смотри… девочка у нас родилась.

Я посмотрел и улыбнулся. Заря держала девочку младенца, не младенец – ангел. Она широко открытыми глазами смотрела мне в глаза, вдруг улыбнулась мило и протянула ручки. Я от восторга засмеялся, взял её на руки, она мокренькая была ещё, но шустрая. Удивился, что улыбается, не плачет, хоть и только что родилась. И вспомнил… это же Снежана!.. Ах-х!.. Выходит Снежа – это Капа у Надежды, а мире Лиры это идея, что эпохи целой сутью станет.