Текст книги "Соединение Миров (СИ)"

Автор книги: Виктор-Яросвет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Повесть сказка для взрослых.

Посвящаю моим друзьям Евгению и Оксане Андреевым.

                               Глава первая.

Яркий луч света ослепил, как только я хотел наклониться и поднять… но что?.. Я хорошо помнил, что хотел что-то поднять… что-то прекрасное, но что?.. не мог вспомнить. Вероятно на время, пусть на доли секунды, я потерял сознание. Но в следующее мгновение уже полностью осознавал реальность окружающего мира. Только никак не мог вспомнить что-то очень важное, что мне захотелось плакать.

Откуда появился этот луч? Скорее даже не луч, а ком света, да такой плотный, что всеми клетками своего тела ощущал не просто ослепление от яркого луча, но будто тонны чего-то упали на меня и не раздавили, как это бы сделал камень, а проникли в тело, в каждый орган, в каждую клеточку, прожигая по пути все ткани.

… И боль!.. невыносимая боль. В глазах темно, хоть и понимал, что день и ярко светит солнце. Всё тело дрожало, будто через него пропустили электрический ток. Стоять на ногах не было сил, и я упал на колени. Впереди, в темноте стал проявляться свет, где-то очень далеко, но чувствовалось, что свет приближается. И вот в этом свете стал появляться объективный мир. Сначала я увидел вдалеке лес. Удивительно… в полукилометре видел чётко лес, в деталях мог описать каждое дерево, каждую ветку на этом дереве, каждый листик, а вот то, что ближе тонуло в мареве расплывчатости.

Выходило всё наоборот – то, что близко, то далеко, а что далеко, то близко. Тем не менее, свет приближался, и следом обнажался мир всё ближе. И тогда рассудком начал понимать, что непроизвольно сфокусировал зрение на горизонте, там, где появился этот луч. Теперь же потихоньку начал приближать фокус зрения к нормальному виденью.

Но! Что это? Не доходя метров двадцать до меня, свет остановился, точнее не свет… а день. Из прозрачности дня стал собираться образ. И этот образ был прекрасен. Это была молодая, прекрасная женщина в платье самого рассвета, на котором живыми бриллиантами сверкали капельками росы, которые таяли на глазах и тоненькими струйками стекали вниз, создавая дивный узор, через который просачивалась живая, манящая, изумительная нагота женского тела. Одна струйка прошла по тугой груди и остановилась возле соска, словно подумав чуть, уже двумя струйками устремилась вниз, оставив чёткое очертание соска.

«Ах! Какая красота!.. Вернуть бы годиков двадцать» – подумал я, но тут же отбросил эту мысль. Ведь тогда, скорее всего в сердце бы появилось желание, а это похоть. Зато сейчас, уже в зрелом возрасте, можно просто наслаждаться красотой самой феи рассвета. Хотя… поймал себя на мысли, что совсем не чувствую себя зрелым. Скорее наоборот, чувствовал себя грудным младенцем, а эту дивную женщину своей очаровательной мамой. Более того, казалось, что я её знаю, и знал всю свою жизнь.

Вспомнил! Я её знаю. Это та дивная фея из моего далёкого детства. Тогда я, будучи маленьким четырёхлетним ребёнком, увидел сознательно её первый раз. Она появилась тогда, когда я бежал по цветущей поляне. Целая поляна цветущих ромашек. Ромашки доставали мне до груди, некоторые были даже выше. И… я видел её, только не в этом платье. Тогда она была одета в платье заката, которое отливало оранжевым светом, на фоне синего, даже не синего – фиолетового неба. И она с надеждой в глазах, смотрела на меня, будто звала к себе, понимая, что я не пойду.

Но!.. Я пошёл, даже не пошёл, а побежал. Ромашки и трава заплетали мне ноги, но это не останавливало. Собрав все силы и смеясь от какой-то дикой радости, я бежал, бежал, бежал. Тогда что-то грубо остановило… но что? Ах да!.. Вспомнил!.. кто-то схватил за руку и привлёк к себе. Ах!.. это ж мама! Она с испугом смотрела на меня, крепко держа за маленькие плечи. Я вырывался, плакал, просил, но безрезультатно. Тогда я укусил маму за руку, и она, вскрикнув, отпустила.

Быстро повернувшись, я хотел снова бежать к той прекрасной тёте из воздуха, но… её не было, нигде не было. Только день, солнце и много-много ромашек. И я заплакал. Потерялась, как мне тогда казалось, сама сказка, которая была для меня гораздо большей реальностью, чем весь окружающий мир. Конечно, сейчас я прекрасно понимал, что мама не при чём, ведь она то её не видела. Это была моя сказка, а не её.

Но я помнил, помнил эту сказку всю свою жизнь, и она, как мне казалось, помогала мне всегда, потому как с уходом дивной феи заката, уходила реальная нереальность, а на смену ей шла очевидность, которая пугала. Казалось, в своей реальности я всё знал, всё понимал. Там было всё дружелюбное, любящее, понятное, в то время, как очевидность была груба, плотна и жестока. Она постоянно почему-то причиняла боль.

Пока в памяти прошли эти воспоминания, женщина проявилась полностью. Она подошла, как подплыла, так близко, что можно дотянуться до неё рукой. Но она протянула свои милые руки первой:

– Ты почему меня встречаешь на коленях? Вообще-то я другое представляла.

– Что другое?..

– Что заключишь меня в объятия свои.

Я недоуменно посмотрел, не помышляя ничего.

– Ты кто?

– Твоя супруга.

Сердце моё остановилось вдруг, и я почувствовал всю комичность ситуации. Стою придурком старым на коленях перед красивой, молодой, прекрасной женщиной.

– Почему придурком старым? Может молодым? – промолвила, как окатила водичкой родниковой.

– Ты что, читаешь мысли?

– А разве мысли выражаются словами?

– А как?

– Мысли одеваются словами, а выражаются образами чувств.

– А– а-а!.. – опять глупо произнёс.

Но что-то и во мне меняться стало, я почувствовал упругость тела своего, эластичность, свойственную молодому телу. Непроизвольно стал осматривать себя. Интересно, я вовсе был не старым и даже не зрелым, а вполне нормальным молодым мужчиной.

Посмотрел на женщину. Она лукаво улыбалась. Подумал, что это сон.

– Нет!.. Это не сон… Это твоя реальность… и моя. Мы её уж много тысяч лет из наших жизней создаём.

– Зачем?

Женщина аж замерла от моего вопроса.

– Как зачем? Это ж наш дом.

– А-а-а! – опять глупо произнёс, не понимая ничего. Оглянулся, пытаясь дом увидеть, но не увидел – увидел метрах в тридцати ручей. Он весело журчал. Вот тут-то понял, что всё вокруг другое, не то, что было раньше. Скорее всё кругом было из моей мечты, точнее – нашей мечты – моей и моей супруги на земле.

– Выходит, я для тебя не значу ничего? Ты любишь не меня, а лишь мою одежду…

– Одежда – это что?

– Это Лира – твоя жена, вернее жена того тебя, где человеком ты рождён.

– А ты не человек?

– Я Лира – человек! А ты Олег. А здесь пока не человек… и человек, быть может.

Я посмотрел на женщину вдруг не глазами зрелого мужчины, а взором юности самой.

– Как звать тебя… не человек и человек, быть может?.. – ко мне веселье, юмор тонкий возвращался.

– А забыл?

– Забыл… – но я всё вспомнил. Звали её Заря.

– Заря меня зовут.

– А-а-а! А я Закат?

– Нет! Ты свет зари.

– Твой свет?

– Да.

И тут я вспомнил, что на коленях всё ещё стою. Даже смутился чуть, понял, что я в другой реальности совсем. Быстро встал, взял её за руки нежные, и грубо, как мне показалось, привлёк её к себе и заключил в объятия.

– Зорюшка любимая моя!.. Почему же раньше так чётко всё не проявлялось? Всё было, как во сне.

– Ты к Олегу сильно прикипел, бывало, уходил в него почти совсем.

– А ты что делала?

– Я плакала.

Это удивило меня даже, я всё ещё не проявился полностью, точнее, всё ещё больше был Олегом, что на земле.

– А что плакала то? С Лирой слиться что ли не могла?

– Не всегда она меня пускала, ей часто очевидность застилала сердце пеленой обмана.

Вспомнил я и то, что Лира плакала всегда, когда я говорил об этом. Мне хотелось очень, чтобы Заря и Лира были всегда вместе и везде – не только в грёзах, но и в очевидности земной. Часто мираж земных проблем ей не давал Зарю в себя пускать. Вот та и плакала – не Лира, а Заря. Но!.. зато когда Заря вдруг набирала силу в Лире, та становилась, как ребёнок дивный – весёлой, озорной чуть-чуть и нежной, нежной, как сама Заря. И в ней кипела радость и любовь сама. А я тоже хорош, вместо того, чтобы помочь, пытался волей заставить её быть не Лирой, а Зарёй. И у меня, как у Олега, это получалось грубо.

– А чё ты слушала её?

– Нельзя, насилие богопротивно.

– Ничё, я не сильно церемонился с Олегом.

– Вот-вот, то он и попадал всегда куда-нибудь – то пить начинал, то гулять, как кот весной, то что-нибудь ещё…

– Что-нибудь!.. – передразнил, – зато сейчас хорош, дом себе построил, не пьёт и… г-м… не гуляет, как кот весной, пишет книги, в саду копается с любовью в сердце. Вон цветы кругом цветут с весны до самой поздней осени.

– До поздней осени-и… – теперь она меня передразнила. – Что бы делал ты без Лиры и без детей, которых…много…

Я вдруг понял, что мы спорить начинаем, а так и до чего-нибудь дойти недолго. Не верилось, конечно, что в этом мире  это возможно, но спросил:

– В этом мире всё стерильно?

Засмеялась Зорюшка.

– Ты действительно не помнишь?

– Нет, не всё, Олег своим рассудком память застилает чуть.

– А разве ты можешь строить идеальный мир?

– Вообще-то я стремлюсь. Только ведь жить в раю мне скучновато что-то. Или может я придумал всё себе?

– Нет, не придумал. Здесь у нас есть всё – богатство, изобилия, романтика, любовь и радость, но и страдаем иногда, и даже плачем…

– Это ты плачешь, вместо того, чтобы смеяться. Даже не знаю, от чего больше – от радости или от огорчения.

Заря хотела отстраниться от меня, обидевшись на грубые слова, но… передумала. Я же стал чувствовать, что что-то делаю не так. Обнял её, прижал, а далее… стоим, как клён с берёзкой, хоть и на берегу одном.

– А дом у нас здесь есть?

Засмеялась Зорюшка, как колокольчик зазвенел в мелодии природы.

– Рассветик, мой любимый! Ты что, действительно забыл? Ведь здесь сначала строим всё и создаём, а лишь потом всё опускается на землю в мир проявленный, и как осадок, а не как реальность. Там грубость материалов не даёт, как здесь.

– Тогда веди, что-то проголодался я. – действительно почувствовал чуть голод.

Засмеялась Зорюшка опять.

                                             –

Я еле-еле поспевал за ней. Заря легко бежала... будто плыла.

– Мы куда идём?.. что-то дома я не вижу.

– К ручейку сначала, там глаза промоешь, сразу дом увидишь.

Когда до ручейка осталось метров пять, остановил Зарю, сам подошёл к ручью. С боку заводь небольшая у ручья, вода, как зеркало – не ряби, не волнения, чуть наклонился, посмотрел, себя увидел. Узнал и не узнал одновременно. Глаза не изменились, точнее, даже не глаза, а глубина... или что-то ещё, что выражает сущность человека. Всё остальное было не моё... а может и моё, только молодое. Но ведь и Заря на Лиру не похожа... Налюбовавшись вдоволь, наклонился и набрал воды в ладони. Хотел брызнуть на себя, но!.. что это? Из воды кто-то смотрел прямо в глаза... Вдруг этот кто-то руки протянул к моим рукам, схватил и дёрнул. Я в воду полетел вниз головой, смешно барахтаясь в воде, так как воды немного было.

Когда ошеломлённый выбрался на берег, обернулся. На берегу ручья сидела настоящая русалка.

– Это кто, Зорюшка?

Заря смеялась весело опять:

– Это Невада, лучшая моя подруга. Она любит шутить.

Я чуть обиделся, а может и не чуть...

– Шутить?.. шутницы тут нашлись... и откуда она?.. вроде не придумывал такую... шутницу...

– Придумывал!.. не в этом жизни только, – ответила Заря.

– Вот ещё разок пошутит и забуду в этой жизни...

– Нет!.. не забудешь. С кем Снежана играть будет?.. если...

– Какая Сне-е-ежана?

– Наша дочь.

– До-очь?.. наша?.. вроде нет у нас... там...

– Есть!.. не там, а помнишь ты мечтал тогда. когда был молодым совсем? И я с тобой была тогда всегда. Ты сам меня не отпускал, в себе держал... ну. вообщем, не в себе... вместе были постоянно.

И вспомнил я. Тогда мне было двадцать лет всего, только-только из армии пришёл. Однажды в лес пошёл весной, куда, зачем, не помню, но припозднился и заночевал в лесу. Утром рано-рано, когда и Солнце не взошло ещё, стал собираться в путь. На востоке чуть светать начало, а мне как раз туда. Думаю, что вот иду на встречу с Солнцем, предвкушая. как поднимется оно и обласкает первыми лучами, обогреет ласково и силы даст. Тропинки, по которой шёл, ещё почти не видно было, но угадывал чутьём каким-то. Вышел на полянку небольшую и!.. на фоне зарева рассвета увидел на поляне деву. Она сидела прямо на траве, задумавшись о чём-то. Я тихо подошёл, её красою наслаждаясь. Капельки росы на ней блестели радугой цветов, отражая в себе сотни миров, или один, но каждая росинка свой отражения секрет имела и это меня очаровало.

Я понимал – это мираж... чуть колыхнётся воздух, и она исчезнет, потому даже дышать боялся. Но девушка или, быть может, женщина глаза открыла, посмотрела на меня и улыбнулась мило. И я узнал её!.. это была из детства фея... Она мне руки протянула, будто просила поднять её на ноги. И я решился... к ней руки протянул свои. Когда я взял её за руки и помог подняться, росинки, что на платье её и волосах блестели, осыпали меня прохладой утренней зари. Дрожь по телу пробежала, толи от прохлады, толи от напряжения и страха. что она исчезнет. Но не исчезла фея, а заговорила вдруг:

– Я часто прихожу сюда в росе купаться. А ты любишь зарю?

– Люблю-ю!.. – ответил я.

– Обними меня, ведь я и есть твоя Заря.

Я чуть опешил. Такого даже предположить не мечтал, но и обнять боялся. Казалось, её тело не из плоти, а из света самого. Платье воздушное чуть колыхалось, подол прилип к моим ногам.

– Что же ты?.. – шептали её губы, – или забыл совсем?

– Нет, не забыл, но ты в мечте моей...

– А может не в мечте, а памяти твоей?

И тут я начал вспоминать. Вспомнил, что знаю я её, только не в этой жизни, но в какой?.. И я решился... обнял её и... провалился, на землю начал падать, пройдя через её.

                –

Нет, не упал... как странно!.. Она в моих объятиях обмякла вся, глаза закрыла, и я её поцеловал. Это был не поцелуй – само блаженство.

– Пошли домой,  – она сказала.

– Как это домой?.. и где он?..

Заря рукой махнула чуть в сторону, и я увидел, что всё вокруг совсем другое. Лес исчез... вернее не исчез совсем, а был на горизонте. Метрах в пятидесяти дом стоял прекрасный. Не дворец, но весь в зелени и дивный сад вокруг. Весна!.. благоухало всё, цвело и радовалось Солнцу. Мы побежали по аллее в дом.

– Чей этот дом?.. – спросил.

– Твой! Ты его построил в мыслях и книги написал, и не одну, только для тебя одна всех книг важнее.

– Да нет... – я возразил – книги тем более писать я не умею, а дом?.. зачем он мне, не собираюсь я в деревне жить.

– Тогда наверное не в этой жизни – подумала чуть, – да нет же, в этой.

Я ничего не понимал и был уверен, что это просто сон, но просыпаться не хотелось, пусть будет. Тропинка красиво была выслана из мраморных камней. В щелях между камней чуть зелень проявлялась. По сторонам алеи сирень благоухала. Справа в глубине сада, красовались яблони и груши. Слева вишни, сливы и кусты смородины, а чуть дальше черёмуха цвела. Ещё дальше берёзка небольшая с клёном обнималась и елка с кедром. Всё это я отметил бегло, окинув взглядом.

Подходили к дому и!.. что это?.. Полянка открылась небольшая, а на ней... подснежники и колокольчики цвели. Другие не цвели ещё, а зеленели просто. Их время не пришло ещё.

– Подснежники?.. – я удивился – ведь поздно?

– Здесь не поздно, здесь всё возможно, – ответила Заря.

– Ну да, конечно... это ж сон!..

Когда вышли на цветочную поляну, дом открылся взору. Он был действительно красив. Веранда светлая на первом этаже, из одного стекла почти, на подоконниках цветы в горшках стояли, кое какие цвели, диван, два кресла и журнальный столик из стекла. Я хотел здесь задержаться, но Заря в дом увлекла меня. Сразу попали в зал большой, просторный, по середине овальный стол стоял и стулья мягкие вокруг, диван и кресла у стены, в стене самый настоящий телевизор. Но и здесь Заря не задержалась, а увлекла меня по лестнице, что недалеко была от входа, на второй этаж. Попали в круглую прихожую и четыре двери, повидимому в комнаты детей, да и нашу тоже. Но мы, пройдя к двери напротив, вышли на мансарду. Просторная была мансарда, светлая и выходила на восток. Солнце приветливо ласкало нас лучами. Вот тут Заря остановилась, упала на диван.

– Устала что-то я!.. – лукаво посмотрела на меня.

              –

Я прекрасно понял, что усталость не при чём. Она играет. Вообще-то и я не промах был, скромностью большой не отличался.

– Интересно как – я сплю и будто и не сплю...

Не ответила Заря, просто глаза закрыла, раскидала руки, будто предлагала, что вот я вся – возьми и делай всё, что хочешь.

– Ты предлагаешь мне себя? – спросил её.

– Да!.. делай всё, что хочешь, я так давно тебя ждала...

Я удивился, но виду не подал...

– А вдруг я захочу побить тебя?

– Нет, не захочешь, здесь нет агрессии совсем.

– А где есть? – я между делом к ней приблизился и рядом сел.

– В нижних мирах.

– Тогда пошли туда.

Заря глаза открыла, села,

– Зачем?

– Охота мне поиздеваться.

– Почему?.. – она недоуменно смотрела на меня, не понимая шутки.

– Сама сказала, что делай всё, что хочешь.

– А что хочешь, это значит издеваться?

– И издеваться тоже, – я прятал взор, чтобы не расхохотаться раньше времени. Украдкой на неё смотрел и вдруг испугался сам. Её глаза вдруг страхом стали наполняться.

– Ты стал таким жестоким? – она расплакаться была готова, – ведь мы не встретимся тогда-а.

Я понял, что переборщил, стал успокаивать:

– Да нет же!.. нет!.. я пошутил...

Она набросилась и повалила на диван, сидела сверху и тихо колотила по груди.

– Ну вот, теперь вместе в нижние миры пойдём. Раз дерёшься, значит в нижний мир тебя пора отправить.

Я тогда ещё не понимал даже того, о чём речь идёт, просто подыгрывал... больше всего боялся просыпаться.

– Ты не проснёшься, ведь ты в лесу домой идёшь – Заря сказала.

– Как я могу идти и быть с тобой?

– Смотри...

И я увидел. Будто открылась книга, а там, как в телевизоре, хоть и не совсем, конечно, потому что мне казалось, что я руку протяну, и рука пройдёт или войдёт в страницу книги, препятствия не встретит. Олег шёл по тропинке, задумавшись о чём-то, но шёл уверенно. Казалось, что и под ноги не смотрел. Вышел на полянку небольшую и вдруг упал, что-то крича, катался по земле... и!.. вдруг затих.

– Чё это? – с испугом вголосе промолвил я, – ведь это я!..

– Ты!.. только не думаешь, не чувствуешь... ушёл в себя. Он... то есть ты, не будешь помнить ничего, только будет хорошо ему... тебе.

– Ты чё колдунья?

– Я твой идеал в веках, тысячалетиях. Так что колдуешь ты везде, всегда своей мечтой-фантазией. Вспомни, как таскал меня по звёздам и планетам всей вселенной в своих фантазиях, пытаясь плоть... вернее чувства низшие насытить.

Я, конечно, вспомнил, смутился,покраснел, но не растерялся:

– Так возраст был переходной...

– Взраст!.. а я то чё для тебя?.. или потому что с краю?.. ведь я реальна здесь и больше, чем на земле, и чувствую и мыслю.

Я залился краской весь, вспомнил, как фантазировал и любовницей её и... служанкой даже, что выполняла все мои желания. Конечно была в моих фантазиях она и королевой и подругой, как у Чапая Анка, соратницей, и я спасал её не раз в космических походах и многое другое. Но я любил её везде, всегда... она меня не меньше.

– Я же не знал, – оправдывался я.

– Не знал?.. только твоё незнание не сберегло нас Снежаночку родить.

– Как это? – растерялся я.

– Дочь у нас. Здесь не так рожают, она в утробе матери самой Природы.

– Да-а?.. хорошо тебе... сплавила ребёнка.

– И во мне!..

– А-а!.. – не понял я, да и не пытался вовсе, подумал только, что надо бы впредь поосторожней фантазировать то, а то...

– Хочешь посмотреть?

Я хотел ответить, но Заря и рот открыть мне не дала. И я увидел дивную девчонку. Она лежала, будто спала, личико белое, румянец на щеках, ножки к животу калачиком прижаты, а из пупка лучик света выходил и к сердцу Зорюшки тянулся.

– Так она чё, ещё не родилась?

– Нет.

– А когда? – я открыл от удивленья рот.

– Когда созреет, – ответила Заря.

Я рот закрыл.

– Понятно объяснила... г-м-м...

– Так то ни чё, только я ведь и в твоём мире живу... вот и кручусь и там и там...

– А-а-а!.. – опять не понял я

– Лира там зовут меня, встретимся когда-нибудь.

Я почувствовал, что исчезаю, или будто в луч света превращаюсь... Поняла это и Заря... услышал еле-еле её последние слова...

– Помни Олег, Лира там меня зовут, а дочь у нас зовут Снежана.

…"Чё это я"?.. – подумал я, вставая, – «На поляне развалился»?..

– Замечтался что-то!.. – вслух сказал и улыбнулся своим грёзам... – хорошо-о!

                  –

– А ты дочь покажешь, Зорюшка? Ведь после встречи той я фантазировал тебя только хорошей.

– Я не обижаюсь, мечтай какой захочешь, только люби всегда, везде...

– Да!..

Глаза поднял и дом увидел... тот дом и тот, что в нашем мире, только здесь он ещё краше. Весь в зелени и птицы певчие поют. Одна села на плечё и перья свои стала чистить.

– Тут что и за человека меня не признают, то русалка в воду тащит, то птица душь устроила себе, то...

Под яблонькой увидел старичка... маленький, весёлый.

– А это кто?

– Это Тимоша, наш домовик. Он в доме на земле у нас живёт, сюда приходит отдыхать и яблочек покушать.

Я наклонился к старичку... он расплылся весь в улыбке и исчез мгновенно.

– Пошли, показывай наш дом.

– А чё показывать то, всё как на земле, ведь ты же строил и украшал.

– Чё, всё так же?

– Да, почти.

– Тогда я тебе всё покажу, только вот сад то здесь прекрасен, там он ещё только начинает силу набирать.

– Быстро наберёт, ведь ты его с детства лелеешь – и дом, и сад, и книгу.

– Книгу не одну, да и стихи твои буду издавать.

– Не мои, а наши... знаю я. Здесь по отношению к земле есть будущее.

– Да?.. тогда чё Лиру не научишь колдовать?.. ну там к примеру, будущее предсказывать.

– А чё сам то?

– Мне нельзя, я истину ищу.

– А мне выходит ни к чему? – возмутилась Зорюшка.

Я улыбнулся, чемто Лира проявилась, повеяло родным... земным и бабьим.

– Не-е, тебе не обязательно, ты лучше крайней будь, я скорей до истины дойду.

Краем глаза наблюдал за ней. Она сначала будто возмутилась, но мы уже подходили к дверям. Сердце замерло моё, до боли всё знакомо – двери, веранда горшки на подоконнике, а в них цветы цветут и будто песенку поют. В дом вошли, всё то же, что и на земле, только светом дивным всё сияет. У входа лестница и нет в зале ничего лишнего – просторно и светло. Музыка играет тихо... даже не музыка, а звуки природы – шум ветра, шелест листвы, трель соловья и многое другое создают симфонию любви и радости самой.

– А где же дочь?

– Она у гномов.

– Как это?

– Мир, конечно, нижний, но они хорошие и любят с ней возиться.

– А-а-а!.. – опять я ничего не понял.

Она не стала задерживаться в зале, а увлекла меня по лестнице наверх. «Как тогда» – подумал я.

– Не, нет!.. пошли, увидишь сам – я покажу тебе нашу комнату.

– Я знаю.

– Я кое-что добавила.

– Двуспальную кровать на односпальную сменила?.. я ведь больше с Лирой пребываю – засмеялся я.

– Нет, нет, увидишь сам – только ты первый заходи.

Я знал, конечно, которая дверь наша, тихо подошли. Уверенно открыл, хотел шагнуть... что это?.. пола нет... лишь где-то далеко внизу свет чуть-чуть мелькал. Я инстинктивно ухватился за ручку двери, боясь упасть. Опомнившись, попятился назад. Заря смеялась, просто заливалась смехом... Не обращая на неё внимания, я подошёл опять к двери. Свет снизу поднимался, и поднимался будто пол из глубины. Через минуту пол, как пол, слевой стороны кровать, окно большое, тумбочки и справа гардероб.

Уже с опаской в комнату шагнул, сделал шаг, другой... Что это?.. стены стали удаляться будто, а вот и появился лес, запели птицы, с юго-запада ручей вдруг побежал и водопадом брызг полился на кровать. Я, конечно, был ошеломлён.

– Хорошо!.. конечно можно здесь, на земле так не получится.

– Через год и там так будет.

Заря сзади подошла и толкнула на кровать под водопад, но не было воды, конечно. Я засмеялся весело.

– Молодец Заря-Зорюшка моя...

– Это Лира всё придумала.

– А в остальных комнатах как на земле?

– Нет, но... там потом посмотришь.

– Тогда иди сюда, – я руки пртянул, сообразил, что здесь мир мысли и потому можно силу мыслей испытать. Заря упала прямо на меня, поцеловать хотела, но... волю всю собрал... представил, что настоящий водопад...

Раздался крик сначала, даже не крик, а визг. Заря с кровати соскочила, встала неуклюже, с неё вода стекала на пол. Я же смеялся от души, хоть сам был мокрый весь, но веселился, как ребёнок. Развеселилась и Заря, мы прыгали, как дети, что-то кричали невпопад, обнимались, целовались.

– Пойдём на мансарду – она сказала... Первые слова, что понял.

– А чё?

– Здесь сыро, ха-ха-ха... ты только там не мочи диван, а то и присесть...

– Не присесть, а полежать, – пальцем задел сосок её груди, что расинка выделила, – роса то здесь крашеная, не высохла, как был узор так и остался.

– Нет, это такое плптье нежное, роса то ведь земная.

Вдруг погрустнела Зорюшка.

– Ты чего? – спросил.

– А ты не исчезнешь, как тогда?

Я подумал чуть...

– Не знаю-у... ну если что ты бегом в Лиру...

Сейчас я чувствовал себя уверенно, знал прекрасно о многообразии миров и наполненности жизни. Не двадцать лет, конечно, чем дольше узнавал, тем больше непознанного становилось, но не беда, а радость это.

                           –

На балконе так же были изменения. Потолок бул полусферой и со стенами сливался и окнами. На северной стороне вуаль цветная колыхалась, как сияние небес.

– Это откуда?

– Это если Солнце на востоке, то блики лучей отражаются от потолка. Как только солнце поднимается, блики исчезают, зато на полу как снег всегда лежит.

– Одноко же, какая же ты выдумщица и кудесница.

– Так вместе мы всё делаем. – она упала на кровать и раскидала руки, – что-то устала я.

Я засмеялся,

– Ты не меняешься, всё как тогда...

– Да?.. Забыла!.. Всё равно иди сюда.

– Зачем?

– Любить тебя хочу.

– Любить?.. А я поговорить хочу, на земле налюбимся, здесь так много интересного...

– Потом... У нас вечность впереди.

Но я в окно смотрел, там Змей Горыныч мимо пролетал. Обернулась и Заря.

– Горыныч исправляется, раз к нам попал, всё хочет птичкой певчей стать.

– А-а-а!.. ни чё не понял я – а окно у нас закрыть можно?

Шторы плотные упали с потолка, звёзды загорелись, луна на юге появилась.

– Иди же, наконец, ко мне любимый.

Я подумал, что надо брать инициативу как-то в свои руки, а то... вроде и знаю всё, а интересно очень, хожу, как Ваня дурачёк, дивлюсь как маленький ребёнок. Сел к ней на диван... как в перину провалился, но даже повернуться не успел, она сидела сверху на моей спине.

– Ты чё наглая такая? Никогда тебя такой не видел...

– А я тебя таким телёнком.

Возмущение волной по телу пробежало.

– Во!.. возбуждаться начинаешь... это хорошо – Заря смеялась, легла всем телом, не давая мне пошевелиться, да я и не пытался, мне было хорошо, казалось моё тело сливается с моим, как капельки росы. Вот и совсем Заря исчезла, через мгновение нашёл её опять, но в сердце у себя. Я быстро повернулся, но не было Зари. Услышал лёгкий смех внутри...

– Здесь я родилась давным-давно – услышал голос – и здесь мой дом от века и до века. Иди сюда мой милый!..

Я заглянул в себя – Зарю увидел. Красивая и нежная она лежала в царском ложе, а я на троне восседал в Коронном Зале. Трон сиял от света брилиантов, драгих камней и золота чистейшей пробы, что украшали, придавая ему сказочную красоту. И зал украшен был сияньем… не камней, а звёзд и сфер Небесных. По сфере струйки золотые пробегали, то здесь, то там вдруг вспыхивали мириадой звёзд, что в танце собирались в хоровод галактик, вдруг разбегались в чреве сфер, теряясь.

И исчезло всё – не Тьмы не Света! “А где Заря?” – подумал я и понял – она там в Прозрачности не то блаженствует, не то страдает “И что же делать?” – ответ услышал я: – “Любить!” “Люблю!” – я крикнул, но слово будто утонуло в чём-то, один лишь звук пробился в Бесконечность той Прозрачности, чуть взволновав её движеньем лёгким. Увидел вдруг отчётливо в Прозрачности Зарю на ложе… и звук от слова, что пробивался к ней. Она смотрела на меня, чуть улыбаясь, протянула руки, будто звала к себе. И я пошёл, но луч достиг её!.. ударил звуком в сердце и… вспыхнула Заря всеми цветами радуги, окрасив всю прозрачность.

Прозрачность вздрогнула, вздохнула будто и исчезла, рассыпавшись на мириады звёзд во тьме горящих. Я встал, ошеломлённый! Не было ни где Зари – Тьма кругом и звёзды.

– Как мне найти тебя во чреве Тьмы, но не было ответа. Я сделал шаг и… провалился в бездну!..

                    –

– Олег, ты чё здесь развалился? – услышал голос Лиры.

Я ничего не понимал, пытаясь осознать себя опять. Помню, что летел во тьме. Кое где видел лёгкое мерцанье света и голос, что становился всё сильнее. Потом затихло всё и всё исчезло. Пытался вспомнить те слова, что голос говорил: "Там найдёшь меня, где нет меня, а обретёшь меня, где есть не я, которая есть я.

Я повернулся к Лире. Линра улыбалась мило, спросила:

– Ты спал?

– Нет, тебя искал на царском ложе, – ответил я.

– И что, нашёл?

– Нет, не нашёл... а может и нашёл...

Мелькнула мысль, что это Лира. «Там найдёшь меня, где нет меня»... ведь я Зарю увидел в Лире, хотя Заря и в мире грёз моих.

– Тебя зовут Заря?

– Твоя Заря, любимый!.. пойдём домой, звонили из музея.

– Что хотели?

– Макеты будущего создают. В интернете поместили объявленье, чтоб все, кто хочет, свои проекты будущего присылали или приносили.

– И что, приносят?

– Да.

– Что ж, дай указание, чтоб счёт открыли, с условием, чтоб так и было.

– Я дала.

– Вот и хорошо. А чё тогда меня искала?

– Соскучилась! Сама не знаю, почему, вдруг захотелось тебя видеть, и любить, и целовать.

– Так в чём же дело?.. или кто-то дома есть?

– Нет, никого, все разъехались давно.

Я сел, посмотрел на Лиру. Не молодая, скорее, пожилая женщина, в глазах играют искорки самой любви и радости. Заря! Выходит я её ищу в веках и нахожу, не узнаю, теряю снова. Решил, что больше не буду искать, не отпущу ни на секунду от себя.

– Я так давно тебя ищу, родная!..

– А я так долго жду – ответила она.

– Иди домой и подожди ещё немного, мне надо кое-что понять и осознать про нас и не про нас, но это очень важно.

В глазах у Лиры появилась грусть, но она тихо повернулась и пошла, как поплыла, а может показалось. Я осмотрелся. Небольшая ёлочка и кедр недалеко иголочками трогают друг друга, чуть в стороне берёзка с клёном шелестят листвой, ближе к дому черёмуха и вишни, а дальше груши, яблони, кусты смородины... Всё как тогда увидел в грёзах своей молодости.