Текст книги "Новая жизнь (СИ)"

Автор книги: Велимера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Мучительный выбор окончился покупкой красивых, элегантных и жутко дорогих часов. Кожаный ремешок, сапфировое стекло, все чёрное с серебром. Мне открыли доступ к счетам отца, хотя до вступления в наследование ещё времени более, чем достаточно, так что не было проблемой их оплатить, хотя консультант явно сомневалась. Я старался особо не разбрасываться деньгами, но Дашка всегда имела при себе деньги и частенько покупала шмотки, пацаны без проблем получали игрушки, книжки и сладости. Да и Леша, я уверен, подкидывал сестре карманных, а братьям – хотелок всяких. В принципе, сейчас наши расходы гораздо ниже доходов – отец несколько лет назад отошёл от активной деятельности в бизнесе, купил акции нескольких крупных компаний, так что дивиденды капают без перебоев. Собственно говоря, подальше от всей суеты мы и переезжали. Жаль, не догадывались, чем это кончится.

Я предупредил Лёшу, что как раз успеваю забрать близнецов, но мы все равно встретились у входа в садик.

– Я ухожу ради этого на двадцать минут раньше с работы, так что все равно заберу, – фыркнул он, улыбаясь и приветственно касаясь моих пальцев, – как день прошел?

– Как обычно, – я пожал плечами.

В принципе, получилось натурально. Да и ничего из ряда вон и не было, верно?

Стоило нам войти в группу, близнецы синхронно обернулись и хитро-хитро, как лисята, заулыбались. Я уже знал, что сейчас произойдет, и прикрыл рот ладонью, пряча палевную улыбку.

– Папа пришел! – хором вскрикнули они и помчались обниматься.

Потискав охуевшего Лёшу, они пошли к своим шкафчикам одеваться. Эмиссар медленно встал, запрокинул голову, активно заморгал и судорожно сглотнул.

– Если ты расплачешься, никто тебе и слова не скажет, – я улыбнулся шире, заметив, как повлажнели его глаза.

– Не буду я! – дрожащим голосом огрызнулся брюнет, шмыгнул носом.

Переглянувшись с улыбающейся воспитательницей, я присел на корточки рядом с Пашей, у которого рукав кофты неудобно задрался под рукавом понтовой косухи. Шмотки им Леша выбирал, конечно, крутые, они в них смотрелись, как маленькие рок-звезды или гангстеры.

Домой мы шли без спешки, как обычно. Мальчишки носились по жёлтым листьям, активно все вокруг себя изучали и делились наблюдениями, кажется, не всегда вслух. Вот нашли улитку на стволе дерева, долго рассматривали, потыкали пальцами в панцирь и прибежали спрашивать, почему она не падает. Эмиссар был ещё в трансе, поэтому я сам рассказал, что у нее есть специальная слизь, которой она ко всему приклеивается. Они побежали назад, нашли след, пошушукались и догнали нас, потому что знают, что нельзя далеко отходить от взрослых. Когда пришло время переходить дорогу, послушно без напоминаний уцепились за мои руки. Чудесные детишки. Дашка вот была совсем другая, много капризничала и вообще командовала всеми. Конечно, возраст сгладил это, но все равно поражает, как от одних родителей могут родиться такие разные дети. Несмотря на то, что Саша и Паша однояйцевые, их даже в глубоком детстве не одевали одинаково. Пока они сами не заявили, что хотят одинаковые вещи. На всем одинаковом Дашка для нас самих нашивает буковки «С» и «П», хотя сами мальчишки буквально не могут перепутать, они точно знают, где чье, даже если вещи ещё ни разу не надевали и не успели персонализировать. Тем страннее видеть, что они иногда целенаправленно меняются, в основном, футболками. Странные, но покладистые и любимые мальчишки мои.

Леша ни словом не обмолвился про свой день рождения, но и не удивился, когда утром на кровать запрыгнули близнецы с воплями и подарком. Они сделали из картона макет гостиной, удивительно точный и ровный для пятилеток, пусть и пахнущий под клеем пальцами старшей сестры, из желудей и спичек сделали нашу стаю и рассадили на диване. Дашке даже волосы замутили из кусочка ваты. Леша, конечно, похвалил, очень даже искренне, поцеловал их, почесал за ушами. Когда маленькие индейцы умчались собираться в садик, поцелуй достался и мне.

– А ты что приготовил? – лукаво прищурился мужчина, нависая надо мной и без зазрения совести лапая за задницу. – Себя, надеюсь?

– И себя тоже, – улыбнувшись, я потянулся ещё целоваться, – если хочешь, могу никуда сегодня не пойти.

– Да, – пробормотал Леша, прикусив мою губу, – хочу. Останься.

Мы всей семьёй позавтракали, Даша подарила кружку «экономичный экономист», в которой лежал свёрнутый галстук. Выпроводив детей, вернулись в спальню.

– Охуенные, – улыбнулся Леша, застегивая на запястье новые часы, – мои как раз уже начали шароебить, вечно отстают. Спасибо, – меня поманили, так что я без прелюдий уселся к своему «кое-кому» на колени, – так что там насчёт тебя?

– Весь в твоём распоряжении, – улыбнувшись, я легко прикусил кожу на его горле.

Хотя в этом нет ничего подарочного, так всегда и есть.

– Тогда я тебя сейчас выебу, – опрокинув меня на кровать, эмиссар неторопливо потерся стояком о мою задницу, – а потом кое-куда с собой возьму.

Мы не трахались уже черт знает сколько. Все время кто-нибудь есть дома, личная жизнь отодвинулась на второй план. Так что теперь я нетерпеливо ерзал, жалея, что не растянул себя вчера в душе – сейчас было бы быстрее.

Целуя меня, мягко и властно, Леша добавил третий палец, и я вцепился ему в плечо. Тотчас же мое собственное обожгло его болью, я дернулся и застонал от отголоска этого движения в заднице. Он мог быть бесконечно терпеливым, если только не было такого долгого воздержания, так что, видимо, мой стон стал последней каплей.

Каждое мое прикосновение причиняло ему боль. Бока ныли, когда я сжимал их бедрами, плечи и спина болели, когда я цеплялся за него, чтобы поддержать ритм. Откинувшись на подушку, я вцепился уже в нее, кусая губы и старательно расслабляя ноги, но так выходила совсем хуйня.

– Стой, погоди, – охрипший голос дрожал, я слабо пихнул его локтем в грудь.

У Лёши на лице было написано, что он не понимает происходящей херни, но я просто молча перевернулся на живот и встал на колени.

– Ты же не любишь так, – пробормотал поклонник моей спины, поглаживая меня по бедрам.

– Зато ты любишь, – улыбка была в голосе, но не было видно, какая она кривая и ненатуральная.

Да, не люблю. Напоминает дурацкий первый раз, не хватает поцелуев, хочется его касаться. Но хрен знает, как теперь его касаться. Как я раньше не заметил, что делаю ему больно? Мы же трахались после укуса.

Мысли отправились в долгий полет нахуй, когда эмиссар все же вставил. Я подался навстречу, невольно прогибая спину, и сильнее вжался лбом в подушку. Теперь ничего не мешало почувствовать его внутри, лёгкие поцелуи на лопатках, горячее сбитое дыхание, сильные пальцы на бедрах.

– Блять, кот, – выдохнул Леша, когда я со стоном зарылся сам себе в волосы, как всегда делал он.

Ощутив жадный укус на загривке, я едва не захлебнулся вдохом. Толчки превратились в рывки, влажная от смазки ладонь обхватила член. Сбиваясь с ритма, мужчина уткнулся лбом мне в спину, у меня потемнело в глазах от удовольствия. Ещё одного попадания по простате хватило, чтобы я с громким стоном кончил ему в кулак.

Лежа под ласково целующим меня в шею эмиссаром, я неторопливо раздумывал в который раз, как же так вышло, что для меня это все стало нормой. Другие парни мне не нравятся, девушки, как показывает практика, все ещё вызывают интерес. Так как же так вышло, что для Лёши в моей натуральности сделано исключение?

– Что это было? – лениво поинтересовался брюнет, просовывая под меня ладонь и поглаживая по груди.

– Что именно? – ну а что, в такой ситуации только дурачком и прикидываться.

– С моей стороны выглядело как «не хочу с тобой трахаться, еби сам, а я потерплю», – спокойно, но с ноткой обиды.

– Нет, конечно, нет, – повозившись, я перевернулся на спину и приподнялся на локте, чтобы заглянуть ему в лицо, – просто я… Все время делаю тебе больно, я так не могу.

– Больно? – приподняв брови, он вдруг ухватил меня за шею и притянул к себе, целуя безапелляционно и жестко. Прикусил губу почти до крови и неожиданно мягко зализал, заставив приглушённо застонать ему в рот. – Нихуя это не больно, только дразнит. Если мне будет правда больно, ты получишь пизды, не сомневайся.

– Ладно, – кое-как выдохнул я, пытаясь собрать мысли в кучку, – о господи…

– Рад стараться, – хитро улыбнулся засранец, – в душ?

Нечленораздельно согласившись, я поплелся первым. Конечно, в душе меня тоже трахнули – после такого поцелуя возбудился бы и камень. А потом мы долго сидели под струями теплой воды и целовались. Леша позволял мне тереться, вылизывать, обнюхивать. Я жмурился от удовольствия, касаясь языком его широких плеч, острых ключиц, теплой шеи, вылизывая его, как волчицы вылизывают щенков, в припадке заботы и совершенно без эротического подтекста. Мой настрадавшийся, замученный эмиссар, который вот только пару месяцев назад перестал беспрерывно пахнуть горем, этот запах был с ним всюду, даже когда его почти перекрывали радость и счастье, довольство и похоть. Всегда было только «почти». Сегодня тоже «почти», но это объяснимо.

– Я люблю тебя, – шепнул я, почесывая его за ухом, путаясь пальцами в мокрых волосах.

Леша молча лизнул меня в висок, разговаривая со мной на моем языке. Я не мог не улыбнуться, потерся носом о его щеку и грудью о его грудь. Его длинные пальцы зарылись мне в волосы, мягко почесали за ушами, он уткнулся носом мне в сгиб шеи и потом широко, длинно лизнул плечо. У меня перехватило дыхание от нежности жеста, который позволен только альфам. Так делают, когда принимают в стаю другого альфу, равного и уважаемого. С трудом сглотнув, я повторил ритуал. Судя по уверенному взгляду глаза в глаза, эмиссар прекрасно знает наш невербальный язык. И намекнул, что он не щенок, которого надо вылизывать и лелеять, он равный мне. И дело не в том, что ему не нравится вылизывание, он сделал бы это раньше, если бы не нравилось. Он просто… Просто сообщил, что не нуждается в излишней заботе. Если в контексте предыдущих событий, то просто попросил не загоняться больше в постели.

– Мы друг друга поняли? – тихо спросил он, дождался кивка. – Я тоже тебя люблю.

Я не знал, куда мы едем, Леша вызвал такси через приложение. И вместо предположений о месте назначения в голову почему-то лезли мысли о том, что он вышел на улицу с влажными волосами. Конечно, только начало сентября, но не хотелось бы, чтобы он простыл. И за такое было немного стыдно – из нас двоих он вечно кудахчащая над детьми мамочка, по идее, а тут я о нем беспокоюсь больше, чем он сам.

Я практически не удивился, когда мы приехали на кладбище. Леша существенно помрачнел, ссутулился, спрятал руки в карманы куртки.

У могилы Лены уже сидел Леня. Измученный, с красными глазами, бледный. Погибла девушка, которую он любил, любил раз и навсегда. Эмиссар сделал вид, что не заметил его, не заметил охапки свежих цветов. Для меня это не было таким личным, так что я незаметно от него пожал плечо альфы. Он натянуто мне улыбнулся, поблагодарив за поддержку, и снова уронил голову на руки. Я знаю, что они оба считают виноватым больше Лёню, чем настоящего виновника аварии. Я неловко переминался с ноги на ногу, чувствуя себя тут более чем лишним.

С невыразимой нежностью коснувшись холодного камня кончиками пальцев, Леша опустился на корточки так быстро, что я заподозрил – его не держат ноги. Он что-то шептал одними губами, прижавшись лбом к памятнику, болезненно жмурился. Двойняшки всегда тесно связаны, даже если не близнецы.

Отстранившись, мужчина попытался встать, я подхватил его под локоть, сжал запястье, ощутив на себе его боль. Но, как со мной на похоронах стаи, с ним это тоже сработало – смог вдохнуть, открыть глаза, вроде бы, даже узнал меня.

– В нашем баре в восемь, – прохрипел Леша, не поворачиваясь к зятю.

Крепко вцепившись в мою руку, он шагнул к выходу. Такси надо было ждать целую вечность, так что мы поехали на первом попавшемся автобусе. Забились в конец, хотя и так было всего несколько пассажиров. Самое мерзкое – даже если я сейчас обниму его, прижму к себе, поцелую в висок в простом жесте поддержки, тут же заклеймят педиками и забросают помидорами. Почему-то мужчины не должны быть контактными, почему-то должны только жать руки и бить носы.Почему-то не имеют права на горе и слабость.

За спинками сидений не было видно, что мы держимся за руки. Просто соединив ладони, как раньше, без намеков. Просто чтобы знать, что рядом есть тот, кто поможет все пережить.

Домой мы добирались долго. Леша вяло отказался от обеда, только завалился на кровать прямо в куртке. Я решил, что лучше бы ненадолго отставить его одного. Слезы помогают сбросить напряжение, а при мне он точно себе такого не позволит. Я всё-таки сделал салат и выложил на тарелки рагу и курицу, чтобы быстро погреть, если понадобится, заварил чай. С кружкой в руках поскребся в спальню, заглянул. Эмиссар валялся на кровати и осторожно перебирал человечков из желудей, которых взял из картонной гостиной.

– Знаешь, когда Лена… Когда ее не стало, меня положили в неврологию, – хрипло пробормотал он, – и там же нашли рак. Он… Он от укуса, – присев на край кровати, я поставил чай на тумбочку, – меня укусил альфа, который решил, что секс означает желание быть в стае, мне ещё и двадцати не было, – взяв второй по размеру жёлудь, на котором были нарисованы огромные кривые серые глаза, эмиссар криво ухмыльнулся, – я сначала подумал, что пронесло, потом, конечно, понял. И решил, знаешь, что это наказание. Она умерла, и я тоже должен, – я коснулся его запястья, там, где до этого едва не оставил синяки, – и жил с этим. А потом появились вы и… Излечили меня, понимаешь? – судя по тому, что глаза не покраснели, он все же не плакал, может быть, для него вообще это не свойственно. – Мою душу. Рак уже никуда не денется, но я снова смог кого-то полюбить, – он сложил на ладонь всех человечков и тяжело вздохнул, – я даже пригласил Лёню, осознаешь масштабы? Разговаривать с ним начал, даже думать, что не так уж он и виноват, что он тоже страдает.

– Мы твоя семья, – мягко сказал я, накрывая жёлуди на его ладони своей, – и мы всегда будем с тобой.

– Да, куда уж мне умирать теперь от тоски, у меня же трое детей и кот, – почти натурально рассмеялся он, хрипло и надтреснуто, – иди сюда.

Аккуратно вернув поделки в макет, я прилег рядом и крепко обнял своего эмиссара. Обычно это он меня обнимает, но сейчас он уткнулся лбом мне в грудь и притих.

– Кажется, я знаю, кто сегодня будет маленькой ложкой, – осторожно попытался пошутить я, перебирая его волосы.

Удалось, брюнет фыркнул и кивнул, прижимаясь покрепче и проталкивая ногу между моих.

Мы так валялись, пока не пришла Дашка, а пришла она поздно, уроки кончились часа два назад. Я уловил на ней запах мужчины, действительно взрослого оборотня, явно старше сорока, но ничего такого, просто обнимашки.

– Я надеюсь, ты просто знаешь, что делаешь, – вздохнув, я махнул ладонью.

Я пережил ее первого парня и даже потерю девственности, так что теперь уже не так встревожен. Она мадам здравомыслящая, в принципе, пусть сама разбирается. Знает же, что всегда может поговорить со мной о чем угодно, если понадобится.

Я сам сходил за мальчишками, заодно купил несколько коробок пиццы и торт, как пожелал именинник. Он несколько развеялся, улыбался, принял от близнецов нарисованные в садике открытки.

В семь мы начали собираться. Я не думал, что меня берут с собой, но пусть, если что, не дам эмиссару рассориться с зятем. Оставив мальчишек на Дашу, которая уже скачала им фильм про улиток, вызывающих теперь неподдельный интерес, мы вызвали такси.

Бар оказался приятным местом. На входе стоял оборотень-вышибала, так что тут были только оборотни, несколько эмиссаров и пара людей, которые пришли с оборотнями. Прикольно, можно не особо напрягаться и не таиться. Леша вот и не напрягался – сплел свои пальцы с моими сразу после входа. Оборотни гораздо терпимее к такому относятся, конечно же, а тут ещё и альфа с эмиссаром, это вообще едва ли не закон природы.

Лени ещё не было, так что мы выбрали себе столик в уголке. Что самое приятное, тут не пахло табачным дымом, как в других барах, потому что оборотни не курят, а остальные это понимают. Дизайн под альпийское шале и сырое мясо в меню радовали глаз. Ограничившись нарезкой в качестве закуски, Леша заказал себе бутылку виски, я попросил темное пиво. В конце концов, я не любитель конкретно напиваться.

– Кстати, на всякий случай, – мне пришло сообщение с адресом гостиницы и номером брони, – не хочется перегаром на детей дышать.

– А на кота можно, значит, да? – пихнув его ногу под столом, я с удовольствием отметил легкую улыбку.

– Кот уже взрослый, – запустив пальцы мне в волосы, он лукаво прикусил губу, – и в прошлый раз кот, кажется, не был против, – по плечам побежали мурашки, стоило вспомнить единственный раз, когда я был сверху. И вторая волна, по спине и бёдрам, когда Леша мягко поцеловал меня. Неторопливо так, расслабленно, и пришлось отвечать, почти мучительно волнуясь от прилюдности действия, – охуенно, правда?

Я кивнул довольному эмиссару, стараясь дышать ровнее и надеясь, что не покраснел, как институтка.

Улыбчивая официантка принесла нам наш заказ, а тут и Леня подоспел, попросил себе коньяк. Атмосфера стала немного более напряженной, никто не разговаривал, просто молча потягивали каждый свой напиток. Хотя Леша больше жевал, чем пил.

– Боже мой, какие люди! – что-то не особо было радости в этом восклицании.

– Я же говорил, можно просто Леша, – эмиссар и бровью не повел.

Зато я узнал запах. Новый хахаль Дашки. Осмотрев его с ног до головы, я нашел его вполне приятным внешне, но возраст все ещё было трудно определить.

– Ничего не изменилось, – коротко хохотнул мужчина, – смотрю, перешёл на кого помоложе, а?

– Отъебись, – коротко рубанул Леня, наливая себе ещё порцию в бокал.

– Да ладно, я же могу постебать своего бывшего, – ухмыльнулся он.

– Учти, что бывший может рассказать, что раком ты громче всего стонал от члена в заднице, – эмиссар притворно ужаснулся, приложив ладонь ко рту, – ой, кажется, уже рассказал.

Народ вокруг захихикал, я тоже сжал губы поплотнее, пряча улыбку. Это было тонко, конечно.

– Надо было тогда тебя за горло укусить, может, научился бы молчать, – процедил он.

Он укусил Лёшу. Без позволения. И это грязное животное смело обнимать мою сестру? Никто. Не. Должен. Кусать. Эмиссаров.

– Эй, эй, успокойся! – за красным маревом я с трудом различил лицо Лёши, и тут он чертовски больно ухватил меня за заднюю часть шеи. – Тихо, я сказал! – я кое-как осознал, что уже стою. И едва не кинулся на этого мудака. Да уж, хорош самоконтроль… – Ты чего взбеленился?

– Он мутит с Дашкой, – только и смог выдавить я, старательно втягивая клыки.

Изумление на лице брюнета быстро сменилось яростью. Резко развернувшись, он вкатил не ожидавшему нападения альфе в челюсть. Да так, что он аж на спину опрокинулся.

– Не смей приближаться к моей стае! – рявкнул Леша. – Тем более, к Даше! Понятно тебе, ублюдана кусок?

– К твоей стае? – издевательски хохотнул любитель распускать зубы, утирая кровь с подбородка. – Твоей стае, серьезно? Ты стал эмиссаром этого пацана?

– Бьёт по самолюбию, да? – фыркнул я, осторожно утягивая разошедшегося брюнета к столику.

Задира рыпнулся было ещё скандалить, но тут ему дорогу преградил уже более чем внушительный Леонид. Угрожающе набыченный, озлобленный сегодняшним днём и защищающий того, с кем вместе вырос. Конфликт разрешился сам собой. Когда-нибудь я тоже буду восприниматься не как щенок, а как угроза, но, конечно, не в ближайшие лет десять.

– О боже мой, за меня сражаются три альфы, я так польщён, – фыркнул Леша, атмосфера мгновенно разрядилась, вокруг раздались смешки.

Угрюмый Леня довольно быстро накидался, нам пришлось запихивать его в такси. Возвращаться в бар мы не стали, отправились в гостиницу, всего-то в двух кварталах.

Едва за нами закрылась дверь номера, брюнет повис у меня на шее с кусачими поцелуями. Торопливо вытряхнувшись из курток, мы завалились на широкую постель.

– Трахни меня, – хрипло попросил Леша, сдирая с меня футболку, – ты был таким крутым защитником, кот, таким охуенным, что я тебя чуть прямо там не оседлал.

– Что крутого полезть на более взрослого и сильного альфу в приступе злости, – фыркнул я, стараясь скрыть, как взбудоражен приглашением.

– Это как раз и круто, – улыбнулся он, сумасшедше и очень искренне, – теперь я окончательно уверен, что доверил себя лучшему альфе на свете.

Я нежничал, стараясь причинить как можно меньше боли, долго и с удовольствием растягивал его, неторопливо отсасывая.

Привыкший сам всем руководить актив был жутко недоволен, ерзал, жмурился и просил, просил, выпрашивал так, что у меня кружилась голова.

– Ну же, кот, господи! – едва не взвыл он, больно дернув меня за волосы к себе. – Я не девственница тебе, вставь уже!

Не послушаться было невозможно. Но двигался я тоже мягко, дожидаясь, пока окончательно не исчезнет вся боль. Леша метался, подавался навстречу, буквально требовал всем телом, но я впервые применил в постели физическую силу альфы, удерживая его на месте. Если бы он хоть застонал, хоть еле слышно, но нет, только сопит, тихушник. Меня внезапно разобрала злость и жуткое желание услышать чертов стон. Он со всеми был тихим, я уверен. А со мной не будет. Со мной должно быть по-другому!

Резко изменив темп, я попытался выбить хоть один звук. Нет, молчал. Откинул голову и молчал, громко выдыхал и довольно жмурился. Как вообще можно это побороть? Стоны сами собой всегда получаются, как он их сдерживает?Агрессивно поглаживая дергающееся под пальцами горло, я сдерживал желание опуститься пониже и языком прощупать вибрацию сдерживаемых звуков. Но нет, я слишком люблю его жилистую шею и точно быстро кончу.

Приоткрыв совершенно пьяные глаза, Леша ухватил меня за запястье, прижал мою ладонь к горлу сильнее. Даже когда я сверху, все равно командует он, так что я послушно слегка придушил. Заныло в тех местах, где подушечки моих пальцев впились в шею, но в груди не болело. Он дышал, почти свободно, но уже совсем по-другому, загнанно – сейчас кончит. Слепо зашарив руками, он ухватился за меня. Я не успел подумать, что давлю слишком сильно – он просто потянул меня к себе. Я послушно опустился на локоть, не меняя темпа, ещё больше затруднил ему дыхание поцелуем, резко отпустил шею и, наконец, услышал его. Тихий стон мне в рот, еле слышный. Кончая вместе с ним, я вернул стон, уткнулся носом в саднящую шею.

Лениво целуя подтянутый торс, я вел по нему носом, медленно, смакуя запах секса и помеченного партнера. Конечно, утром он уебет мне, потому что я кончил в него, но сейчас он, кажется, вполне доволен.

– Не думал, что тебе нравится пожестче, – довольно проурчал я, когда слегка дрожащие пальцы перебрали мои волосы.

– Вообще-то нет, – сипло усмехнулся эмиссар, похлопав по матрасу рядом с собой, – но пришлось в тему. Если захочу ещё, поверь, ты узнаешь.

– Не сомневаюсь, – устроившись рядом, я крепко обнял со спины своего любимого человека. Мужчину. Эмиссара, – я тебя люблю.

– И я тебя, – улыбнулся он, сплетая свои пальцы с моими.

Ночью я проснулся от того, что тело в моих объятиях мелко дрожало. Бросил взгляд на часы – половина второго. Значит, он все же не плакал в свой день рождения. Не уверен, что в этом есть моя заслуга. Я не стал смущать Лёшу вниманием к его состоянию, только обнял покрепче и уткнулся носом в затылок.

========== Часть 11 ==========

Все шло своим чередом, время пролетало, будто его и не было. В преддверии сессии преподаватели стали требовательнее, Дашка маялась с полугодовыми контрольными, Леша иногда ночевал на работе от обилия дел, так что вся подготовка к Новому году была торжественно возложена на близнецов. Разумеется, чисто символически. Но они отлично справлялись: своими кривоватыми печатными буквами написали список желаемых блюд, даже список продуктов и рецепты к ним – Даша помогла освоить Гугл, а читают они уже отлично; письмо Деду Морозу у них было одно на двоих, и всех остальных членов стаи они тоже не забыли – пацанам книги про улиток, сестре новый утюжок и планшет, мне новый телефон, эмиссару ноутбук, а Лене, маме, папе, бабушке и дяде счастье в новых телах. Мы втроём поздно ночью сидели и рыдали над этим письмом, раскрашенным под открытку, а потом аккуратно заклеили, как было, и положили на подоконник, чтобы завтра утром вместе с мальчишками опустить в почтовый ящик. Я взял все подарки на себя, кроме своего – его Леша собирался выбрать сам. Помимо роли Деда Мороза, мне надо было ещё исполнить свою собственную – купить подарки от себя. С Дашей и эмиссаром проблем не было, а вот с близнецами вышла загвоздка, но Леша придумал кое-что очень крутое. Дашка фукала и фыркала, но против не была.

Украшать решили в последний день, тридцать первого. У Лёши нашлась офигенная искусственная ёлка, очень красивая и пушистая, мы нарядили ее так, что зелени было не видно. За декабрь Саша и Паша нарезали бумажных гирлянд и снежинок, их развесили и расклеили вместе с мишурой и гирляндами.

Эмиссар наш шмыгал носом и чихал, но атмосферу праздника это не особенно портило. Мы все вместе крутились на большой кухне, готовили все, что напридумывали близнецы. Как раньше. Буквально год назад было почти то же самое, только все ещё было хорошо, все были здесь, и чихал не Леша от простуды, а папа от аллергии на глиттер.

Даша мягко погладила меня по плечу. Поджав губы, я зажмурился на секунду, а потом все же смог выдавить улыбку. У нас все будет хорошо, иначе никак. Искоса глянув на старательно кромсающих огурцы близнецов, я потер глаза и улыбнулся уже искренне. Ради своей семьи я не то что не расплачусь – горы сверну. Проходя мимо к мойке, чтобы сполоснуть нож, Леша потрепал меня по макушке, похвалил. Не стоит забывать, что мое настроение передается всем, праздник бы не испортить.

Группа собиралась куда-то встречать год, но я только раз отказался и больше конфу не открывал. Первый Новый год в том составе семьи, что у нас есть сейчас, я хочу прочувствовать и запомнить навсегда. Запомнить, как мы счастливы, как громко смеются мальчишки, когда их смешит Дашка, и как они считают, сколько раз подряд чихнет Леша. Да и вообще я не любитель семейные праздники отмечать не в кругу семьи.

Разумеется, мы не стали заказывать Деда Мороза. По нему будет видно, что он просто переодетый дядька, да и маленькие оборотни быстро учуют отсутствие волшебного. А так он для них что-то абстрактное, магическое и непостижимое, а ещё всегда исполняющее желания.

Когда основная часть готовки была выполнена, мы оставили Дашку на кухне заниматься оформлением и запеканиями всякими, мужская часть стаи же переместилась в комнаты для небольшой уборки. Вытерли пыль, расставили все по местам, мелкие убрали свои игрушки и книжки.

Как обычно, мы хотели сесть проводить старый год часов в девять, но мои чудные одногруппники вмешались в нормальное течение праздника. Они просто припёрлись толпой в восемь часов. Дверь им открыл Леша под восторженный шепот мальчишек: “Это Дед Мороз? А вдруг это Дед Мороз?”.

– Мы требуем отпустить Максима с нами! – хором заявили они.

– Не помню, чтобы кто-то куда-то Макса не пускал, он уже большой мальчик, – усмехнулся Леша. Вытерев руки, я вздохнул и пошел в прихожую, – Макс, тут тебя вызволять пришли!

Стеснительные близнецы прятались за ногами опекуна и с любопытством разглядывали этих чудиков.

– Ребят, ну я же написал, что никуда не пойду, – пригладив волосы, я покачал головой и взял на руки потянувшегося ко мне Сашу, – это семейный праздник, и я хочу отмечать его со своей семьёй. Или вам без меня не гуляется?

– Но это же скучно! – заныли они, – Пошли с нами! Мы сняли хату!

– Может, правда пойдешь? – судя по мечтательной улыбке, Леша вспомнил свою бурную юность. – А подарки свои заберёшь утром под ёлкой.

Хочу я посмотреть на моего эмиссара, перевязанного бантом и смирно дожидающегося меня на холодном полу под искусственным деревцем, ага.

– А мы хотим, чтобы Макс был с нами! – вякнул Паша, придерживаясь для храбрости за штанину Лёши. – И папа тоже хочет!

– И Даша! – поддакнул Саша, крепко вцепляясь в мою шею.

– И Максим, – дополнил я, улыбаясь и обнимая братишку, – так что пусть ребята идут празднуют, а у нас тут… – наклонив Сашу, я закружился. – Самоле-ет, у-у-у!

– И меня, и меня! – затребовал Паша, перекрывая хохот брата и прыгая так, что явно соседи придут жаловаться.

Чуть позже, в редкую минуту уединения, Леша выловил меня и мягко взял за руки.

– Точно не хотел пойти? – круговыми движениями потирая мои запястья, прямо над пульсом, он легко улыбался. – Думаю, дети бы пережили.

– Точно не хотел, – уткнувшись лбом ему в плечо, я обнял его за талию, – я люблю праздники в кругу семьи. Ну и хочу посмотреть, как они будут получать наш подарок.

– Да уж, визгу будет на весь дом, – еле ощутимо коснувшись губами моей шеи, мужчина потерся носом за ухом и по виску, от чего у меня чуть колени не подогнулись. Он сообщил, что рад видеть меня и быть рядом со мной, – ты отличный альфа, кот, я тобой горжусь.

– Теперь надо не зазвездиться, – фыркнул я, отстраняясь, – люблю тебя.

– Люблю тебя с каждым днём всё сильнее, – не остался в долгу Леша, шлёпнул меня по заднице, – пошли провожать год.

Ждать полуночи становилось просто невыносимо. Мы знали, как будут рады близнецы, и ждать возможности подарить задуманное было не под силу. В суете и раскладывании вилок время пролетело довольно быстро, так что без десяти двенадцать мы уселись за стол. Когда оставалась последняя минута, я взял бокал и встал.

– Прошедший год был трудным, – я обвел взглядом то, что осталось от стаи, – но мы со всем справились. Что-то потеряли, что-то нашли, но главное – мы вместе, и у нас все будет хорошо. С новым годом!

– Ура-а! – протянули все, чокаясь кто детским, кто алкогольным шампанским.

Мы вместе считали куранты, потом Дашка потянула малышей к окну смотреть на салюты, а мы с эмиссаром быстро разложили подарки под ёлкой и тайком целовались.

Разворачивали долго и со вкусом – сначала от Деда Мороза, потом друг от друга. Дашка подарила нам с Лёшей одинаковые кольца, простенькие, серебряные, подходящие на средний палец. И мне было очень приятно, что она одобряет то, что между нами происходит. Близнецы подарили всем поделки, шумно радовались, получив книги, которые хотели.

– А это кому? – Саша понятулся к самой большой коробке, прочитал бирку. – Ой, это нам!

– Вам от всех нас, – с улыбкой кивнул Леша, сплетая пальцы с моими.