Текст книги "Учитель на замену (СИ)"
Автор книги: Varley
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
– Я не поеду с вами. Меня ребята заждались.
– Поедешь.
Вот так просто? Да что с этим парнем такое? Где он научился всему этому? И как мне себя с ним вести? Он явно с другой планеты. Так, стоп. Почему он вообще здесь оказался?
Он опускает меня на пассажирское сидение машины, а сам перебирается на водительское. Сегодня он один. Это хорошо, мне было бы ужасно неловко перед тем мужчиной-водителем. За окном проплывают пейзажи, перед моими глазами словно пелена. В колонках звучит «Keith Urban – Tonight I wanna cry», Влад ведет медленно, сосредоточенно и серьезно. Я иногда поворачиваюсь в его сторону и просто всматриваюсь в профиль, без задней мысли, просто смотрю на него и всё. Он такой невозмутимый и сосредоточенный, будто ему всё равно. Его абсолютно не волнует мнение остальных, ведь наверняка кто-то из тусовщиков видел, как он запихивает меня в машину. А ведь пойдут слухи. Но сейчас он настолько сосредоточен на езде, что и я становлюсь невозмутимым рядом с ним, эмоции отходят на второй план, пустота начинает овладевать всем телом изнутри, прокрадываясь наружу. Я засыпаю под эту песню, я засыпаю под безумные пьяные мысли, я так устал.
Мы паркуемся прямо возле моего подъезда. Когда машина останавливается, я просыпаюсь, но туман перед глазами не пропадает.
– Мы приехали, – спокойный ровный голос, как на уроках, – сейчас я помогу тебе.
Он открывает дверцу и выволакивает меня из машины. Минутный сон пошел во вред, меня еще больше разморило, и вернулись рвотные рефлексы. Мертвой хваткой цепляюсь за парня, который силой затащил меня в лифт. Ему определенно нужно памятник поставить за такую помощь.
Я уже даже не помнил, как открывалась дверь квартиры, обеспокоенные лица матери и отца, как Влад стягивал с меня покрывало, в которое я был укутан, и как помог дотащить до моей кровати.
Я помню только, как он пожелал мне спокойной ночи и еле заметно улыбнулся, глядя на мое полусонное лицо. А я смотрел в его уставшие глаза, и время снова остановилось. Так иногда случается. Влад последний раз поправляет мое одеяло.
– Не уходи.
Ловлю его за запястье и проваливаюсь в глубокий сон.
Я никогда не позволял себе нарушать границы. У подростков моего возраста есть такой порок. Они не видят черты и часто переступают её. В силу своего возраста они не могут определить уровень опасности и шагают через край. Я заставляю себя сидеть в своих рамках и не поддаваться влиянию вне своего спасательного круга. Я слишком долго противился этому. Либо я слишком долго ждал этого. Сегодня я перешел границу, телесную и эмоциональную. Что будет завтра? Я не знаю. Возможно, я одумаюсь, и этого больше не повторится. А, может быть, в моем шаре проткнут дыру.
Я спал слишком крепко, чтобы ощутить его напряжение и всю ту душевную мощь, с которой он вырвал свою руку из моей, и вышел из квартиры.
*Башлять – жарг. – платить.
**Крепатура – боли в мышцах, вызванные повреждениями, полученными при физической нагрузке. Обычно возникают после непривычно большой мышечной активности.
Часть 6
Проснулся я, в полной мере ощущая, как «здорово» вчера нагулялся. Неприятная сухость во рту не давала нормально сглотнуть, жутко хотелось выпить целых два литра ледяной воды залпом. Голова гудела, словно в ней звенят тысячи надоедливых колокольчиков. Тело ломит, рука занемела. Спал я в ужасно неудобной позе, да еще и одетым. Кажется, родителей уже нет, а это значит, что они ушли на работу. А это значит, что я проспал! Отличное начало дня.
Хоть сегодня и суббота, выходной день, но в школу явиться все равно надо. Близятся последние дни весны, а значит, нужно вернуть в библиотеку учебники в целости и сохранности. Боже, как же мне трудно встать с кровати. Может, гори она синим пламенем, эта гребаная библиотека – я звезда футбольной команды. Ладно, анальгин и минералка подождет, пойду лучше в душ.
Окунувшись в объятия холодной воды, я невольно начал вспоминать события вчерашнего дня. От этих воспоминаний резко захотелось утопиться в собственной ванной. Что вообще на меня нашло? Вот зачем я так жестоко насвинячился? Господи, как же стыдно. Если в прошлый раз еще пронесло, более-менее обошлось без накладок, то в этот раз – это явно позорище.
Мне сейчас совершенно не хочется копошиться в своей памяти и выуживать оттуда провальные моменты вчерашнего дня. Это к лучшему, что я мало помню. Я бы явно не обрадовался собственным подвигам, будь у меня перед глазами полноценная картина происходящего.
***
Зубрила, который с неприятным шорохом переворачивает страницу. Катька, которая улыбается мне с последней парты, как только я оборачиваюсь. Библиотекарша, которая следит за дисциплиной и периодически поправляет очки на переносице. Дождь за окном, который превращает светлый теплый день в серость и влажность. Перегоревшая лампочка светильника на передней парте. Тиканье напольных часов, стрелка которых монотонно движется по кругу. Карандаш, который уже сотый раз подряд скатывается со стола. Клей, к которому липнет всё подряд, включая мои пальцы и толстовку, только не страницы учебника. Всё это кажется намного интересней и забавней, нежели раздражающие глаза предложения в учебнике по философии. И почему я выбрал подклеивать именно эту книгу, знал же, что взгляд зацепится за буквы. Витька, попивая минералку, нервно поглядывал в мою сторону и покручивал пальцем у виска. В его взгляде явно читалось «вот нафига? Тебе просто нужно привести учебник в божеский вид, а не сидеть и насиловать мозги», но сил спорить нет, поэтому каждый занят своим. Человеческий разум – странная штука, в него можно многое запихнуть, и он бездумно съест информацию, на то там и дались мозги, чтобы эту информацию нужным образом фильтровать. Кажется, мои извилины наработались сполна, так как теперь они просто отказываются принимать в себя знания. А еще у меня жуткое головокружение от хронического недосыпания, я даже промолчу о похмелье. Мне вообще иногда кажется, что когда я длительно смотрю в одну точку, я сплю с открытыми глазами.
Год был слишком изнурительным, срочно подавайте ваше лето, с грандиозными планами и отличным времяпровождением. Хотя, нет. Подавайте лето сразу с разочарованием. Ведь в итоге, все мы его бездумно просираем, так и не успев свершить и половину задуманного. Черт, снова карандаш упал.
Медленно тянусь его достать, как вдруг мой взгляд сталкивается с силуэтом, стоящим прямо перед стеллажами с исторической литературой. Он просто стоит и пялится в книгу, не обращая внимания на внешний мир. Будто его вообще ничего в этой жизни не волнует. Вот пекло! Резко прячусь под парту. Иногда у нас не получается контролировать того идиота, что живет внутри каждого из нас.
– Эй, ты чего? Совсем сдурел? – Витька чуть водой не подавился от удивления.
– Тише, не привлекай внимания.
Мне сейчас меньше всего хотелось бы, чтобы Влад меня заметил.
– Титька тараканья, Тор! Ну-ка вылезай оттуда.
– Тшш, прикрой меня, придурок, – я, конечно, очень ценю и уважаю, лексикон друга, он такой многогранный и поэтичный, но в данный момент мне хочется зарыться даже не под парту, а прям под доски пола, от стыда перед учителем химии.
– Владислав Сергеич, здравствуйте, что читаете?
Да чтоб тебя орки сожрали и кости выплюнули, Витян. Как можно так нагло подставлять друга? Хотя, да… откуда ему знать.
– Привет, Поляков. Сидни Шелдон «Оборотная сторона полуночи».
Он даже не посмотрел в сторону друга. Вот как, КАК можно быть таким надменным и эгоистичным?
– Какой-то романчик юной писательницы? – Витя хохотнул и весело дернул ногой, пачкая мою байку. Я, между прочим, еще под столом сижу.
Но отсюда мне прекрасно видно Влада и его следующую незамедлительную, я бы сказал фееричную реакцию.
– Старого опытного писателя, Поляков. А романы бывают не только розовато-сопливого содержания.
Он быстро подошел к нашей парте и с легкой ухмылкой на лице подкинул эту самую зловещую книгу офигевшему Витьке.
– Учись, спортяга.
Я еле сдерживал в себе животный ржач. Всеми силами, пытаясь зажать руками рот, чтобы ни издать звука. Я торжественно клянусь, что эту ситуацию Поляков никогда в своей жизни не забудет.
Учитель уже направлялся к выходу, а я не успел расслабиться как:
– Нестор, и тебе привет.
Я активно жестикулирую, когда нервничаю. А еще жадно хватаю открытым от удивления ртом воздух. Зрелище сконфуженное и эпичное. Теперь время откровенно ржать перешло к Полякову.
Он, не оборачиваясь, доходит до двери и закрывает ее за собой. Мне в момент стало так обидно, что я в миг осознал, какое же я жалкое и трусливое дите.
– Эй, Тор! Рот будешь открывать у стоматолога. Ты чего вообще? Рехнулся? От кого прячешься?
Кажется, если я сейчас же не найду весомую причину своего показательного выступления, мой друг меня жестоко загнобит.
– Да, Катька достала.
Бросаю первое попавшееся на ум, киваю на заднюю парту, и, не дожидаясь ответа, резко вскакиваю с места и несусь к выходу.
Потому что меня задолбало вести себя, как идиот. Меня достало вечно перед ним унижаться. Потому что мне неприятно, что я кажусь тупее кого-то, ведь такого никогда не происходило. Я снова начинаю злиться. Я снова чувствую, как вот-вот переступлю ту грань самоконтроля. Я чувствую, как во мне накапливаются непонятные эмоции, и я боюсь сорваться. Боюсь допустить недопустимое. Но этот парень… он такой особенный. Он будто не с этой планеты вовсе. И бегу за ним, потому что должен ему доказать, что я не тот взбалмошный подросток, который вечно бухает и отрывается на всю катушку. Я не тот, которого он успел узнать за это короткое, но значимое для меня время. Я глубже, я осмысленней и серьезней. Черт, почему мне так важно, чтобы он это узнал?
Я догнал его почти в конце коридора. Я не знаю, куда он направлялся, но тут редко проходят люди, так что это меня радует и даже придает некой уверенности. Если в библиотеке я мялся и боялся попадаться ему на глаза как минимум еще сто лет, то сейчас меня будто энергетиком накачали. Я готов был с ним поговорить, так как понимаю, что это неизбежно.
– Влад…ислав Сергеевич, – подбегаю ближе к химику, – постойте.
Он не останавливается, но голову все же повернул.
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо. Да стойте же вы! – Оборачиваю учителя на себя в порыве гнева. Я позже заругаю себя за такую бестактность.
– Нестор, ты чего?
Он ошарашено обернулся и… так близко оказался. Я впервые почувствовал некое превосходство. Мне понравилось, как его вечное невозмутимое выражение сменилось на удивление и непокорство. Именно так он и выглядел. Ладно, это всего лишь секундная эмоция и мимика, просто он слишком близко.
– Простите, что пришлось снова тащить меня до дома, объясняться с родителями и выставлять напоказ весь этот цирк. Я очень виноват.
Нет, он слишком неприлично близко. И смотрит слишком удивленно, будто всматривается в каждую чёрточку на лице. Это слишком прямой и длительный взгляд, в этом взгляде слишком много интимного. Мне кажется, я не дышу уже больше трех секунд.
– Ну, у тебя был повод...
– Нет, я не всегда такой, поверьте…
– Нестор! Я знаю, какой ты, я вижу.
Он так тихо назвал мое имя. Имя, не фамилию, а это же важно? Так тихо, будто коридор и не был так пуст, будто мимо нас пробегали миллионы мелких людишек, а эти его слова должны были услышать только мы вдвоем. Взгляд Влада медленно прошелся по моей шее, и поднялся чуть выше, упав на подбородке. Хотя, скорее всего, он смотрит на губы.
– В понедельник последний урок, подготовься, наконец-то.
Вот что значит разрушить идиллию. А он мастер даже в этом.
– Нет, у нас еще контрольная в среду с вами.
Я уже говорил, как пахнет этот человек? Нет? Так вот, от него веет слишком дорогим и слишком наркотическим запахом.
– Нет, не со мной. – И только сейчас он посмел опустить глаза в пол.
Ебаные гланды, я и забыл, что учитель у нас вообще-то Марья, а Влад непонятно откуда взялся на замену. Блин. Нет никакого желания снова встречать ту конченую истеричную овцу. Выслушивать ее вечные недовольства и крики. Пофиг, что два-три урока осталось до конца, все равно противно. Или же я до сих пор не понимаю, что больше не увижу Влада?
Я только начал прокрадываться к правильной мысли, как в ушах мерзко зазвонила раздражающая хрень – школьный звонок. Он тупо вывел меня из омута собственных рассуждений, я растерялся.
Услышав трель, Владислав быстро зашагал дальше по курсу, а я будто прирос к месту.
– Ты, это… не играйся с таким делом. Ты, все-таки, несовершеннолетний, – обернувшись, учитель кинул мне эту фразу вслед, и я даже заметил, как на его губах отобразилась совершенно искренняя неподдельная улыбка.
Простояв на месте еще мгновение, я не сразу вспомнил, какой у меня следующий урок. А поразмыслив еще пару секунд, я понял, что меня не по-детски накрыло. Сегодня вообще-то суббота, выходной день!
Оказывается, даже самое недостижимое и невероятное может сбыться. Мы любители все приукрасить и жить в собственных снах, не желая просыпаться. А бывает, что, наоборот, мы чувствуем себя слишком опустошенно и мерзко. И, главное, нет никакой причины. Нам просто жизненно необходимо грустить, нам хочется побыть наедине с собственной больной головой. Но этот омут слишком опасен, чтобы в него часто окунаться с головой. В силу нашего юного и несдержанного возраста мы слишком много внимания уделяем эмоциям. Мы заложники собственных ощущений и на почве этого совершаем много подростковых глупостей. Но я не из тех. Я слишком долго занимался самокопанием, чтобы теперь так позорно сдаться и предать всё свое самовоспитание. И я наивно верю, что смогу со всем этим справиться. Ведь, по меньшей мере, все, что происходит вокруг подростка, рано или поздно просто вспыхивает и угасает. А потом и вовсе забывается, оставляя за собой только сквозную дыру и пустоту. А в худшем случае – нарушение психики и расстройства личности. Нет, спасибо. Увольте. Я не хочу иметь за плечами такое прошлое. С ним практически невозможно обрести будущее.
Я смотрел ему вслед, видел, как его силуэт медленно ускользает и тает в узких коридорах здания. Я не мог поверить тем мыслям и странным ощущениям, которые сладким облаком окутывали мой живот и пробирались вверх, всё выше по легким, доходя до самого мозга. И только столкнувшись с этим хладнокровным органом, вмиг испарялись. Потому что я отказывался верить, что со мной только что откровенно флиртовал мужчина, мой учитель и просто…мужчина. И этим все сказано.
Часть 7
Прозвенел звонок на урок, и класс моментально заполнился учащимися. Я уже занял свое привычное место в крайнем ряду возле окна. Витька, как всегда, расположился рядом и начал вываливать из своего рюкзака все необходимые принадлежности. При этом не забывая рассказывать мне о том, как он вчера умопомрачительно провел день со своей Светой, погружая меня в самые не интересные мне подробности. Я, конечно же, молчал и слушал в пол-уха, делая вид, что очень увлечен его рассказом, хотя это не так. Друг у меня вообще красавчик. Да, я могу признать очевидные вещи: он капитан школьной команды по футболу, он популярный и востребованный, он хамоватый и дерзкий, но с чертовой харизмой. Девушки души не чают в таких хулиганах. Невольно усмехаюсь. На самом деле, Витька очень добрый и чуткий парень, но язык у него подвешен, это да.
– Привет, братва, – класс дружно поднимается, встречая Влада, – да садитесь вы. Проверил я ваши лабораторные, просто жуть.
С видом полного разочарования Влад проходил по рядам и раздавал ученикам их лабораторки. Вздохи боли и обиды доносились с каждой парты. Влад вообще придирчиво относился к работам и никогда не «дарил» оценок.
– Поляков, неплохо. – Влад кинул на парту работу, на которой красивым каллиграфическим почерком вырисовывалась красненькая пятерка. – Жаль, устно ты так никогда не ответишь.
Класс дружно засмеялся над Витькой. Все и так знают, что единственные вещи, в которых друг может быть победителем, – это футбол и списывание.
– Ну так, старался, Владислав Сергеевич. Читал, ночами не спал и гулять не ходил. – Парировал Витька, любуясь свой оценкой.
– Да… Колесников, он такой. – Произнес учитель, недолго задержав на мне свой улыбчивый взгляд.
Ну, конечно же, он в курсе, у кого списывает Поляков, это уже не новость.
Я был последним, кому Влад раздал работу. Даже показалось, что мне мимолетом подмигнули. Что-то в классе слишком душно стало.
– До конца урока еще целых 30 минут. Прошу, занимайтесь своими делами, только тихо. – Влад уселся за свой стол и принялся что-то писать в классном журнале.
Мне показалось, или он сегодня странный? Выглядел слегка уставшим, будто всю ночь не спал. В перерывах между записями он кидал короткие взгляды на класс, а затем вновь принимался за работу. Мне кажется, у него что-то случилось, иначе он бы никогда нам не позволил так бездумно просиживать бесценные учебные минуты. Вижу, как нервно протирает шею и глубоко вздыхает, закрывает глаза и медленно открывает. Влад чем-то обеспокоен, и меня это тревожит.
– Владислав Сергеевич, а можно вопрос?
Староста Настя Галкина вальяжно подняла ручку и мило улыбалась учителю.
– Слушаю? – коротко ответил Влад, поднимая на девушку глаза. Мне это понравилось. Он никогда не позволял себе отвечать на откровенные подкаты девчонок. Всегда сухо отвечал без доли флирта. Мне кажется, это очень достойно. Он вообще всегда великолепно держится. Не знаю, смог бы я устоять перед таким явным напором. С тех самых пор, как Влад начал нас учить, практически каждая из них мечтала закрутить с ним лав стори школьного разлива.
– Мы тут подумали, – с заминкой начала староста и осмотрелась на девичью половину класса. А те места себе не находили и ерзали на стуле, будто их под жопой тараканы щекочут, – может, вы бы с нами поехали на базу отдыха?
Я сейчас лужицей расплывусь от всей этой милоты в образе Галкиной. Вот сука. Влад замялся, не зная, что ответить. Предложение девушки его настораживало. На долю секунды мне показалось, что его взгляд упал на меня, будто спрашивая разрешения. Резко отвернулся, не хочу пересекаться с ним взглядами, не выношу спокойно я этих глаз.
– Что ж, спасибо за приглашение. Думаю, мы отлично проведем время, – ответил учитель, улыбнувшись классу. И снова задержав свой взгляд на мне дольше, чем положено. Кажется, я сползаю под парту. Нужно срочно выйти.
***
Ну, конечно же, в день поездки я опоздал. Не опять, а снова. Мать целое утро приставала со своей опекой: поесть, переодеться теплее, еще раз поесть, собрать сумку, взять с собой еды, взять с собой крем от комаров, эти носки не подходят под мой свитер, взять чертовой еды с собой. Но благо, ребята не укатили без меня. Запыхавшись и сильно торопясь, подбегаю к автобусу, где уже заждались меня ребята.
– Колесников, почему так долго?
Опа! И Верушка тут? Точнее Вера Михайловна – наша классная руководительница. Женщина в рассвете молодости, я бы сказал. Такая себе дамочка, лет тридцати, худощавая шатенка со строгим взглядом. Любила Верка, чтобы всё было по её правилам. Жаль, что её уже никто не воспринимает всерьез и плевать хотели на её моральность. А если вообще по чесноку, то проскальзывают у классной похотливые взгляды на мальчиков, иногда ее палили. Ну, это дело такое. Женщина живет одна и давно уже без мужика. Целиком отдана науке.
– Простите, Вер Михайловна, долго добирался.
Женщина укоризненно посмотрела в мою сторону, но ничего больше не сказала. Она все время высматривала кого-то издалека и нервно поглядывала на часы. Она кого-то ждет. Только кого? По всей видимости, уже все в сборе. Оглядываюсь по сторонам, нет, не все.
– Вить, эй, – окликаю друга, который уже собрал вокруг себя слушателей и рассказывал обо всех намеченных планах на сегодняшнюю поездку.
– О, дружище, привет. Мы как раз обсуждали нашу вечернюю развлекательную программу. – Он приоткрывает пакет, показывая мне стеклянные бутылки пива и водки.
– Блять, ты совсем сдурел? – Шикнул я на друга. – Ты что, не понимаешь, чем это может обернуться?
– Ебизм-онанизм, не очкуй. Все проканает.
Кучка алкоголиков во главе с лидером партии Витяном поддержали эту идею, и их, кажется, абсолютно ничего не волновало: ни выговор, ни жалобы родителям, ни возможное исключение из школы, ни-че-го.
– Быстро все в автобус. – Скомандовала Верочка. – Мы отстаем от графика на целых пятнадцать минут. И закиньте ваши сумки на верхние полки, чтобы не загораживать проход.
Класс послушно зашел в автобус и расселся по местам. Я выбрал самое отдаленное, возле окна, и сразу же надел наушники. Почему-то настроение куда-то ехать пропало бесследно. Он же должен был быть здесь. Он пообещал, что поедет с нами. Неужели его не научили, что за свои слова нужно отвечать? А еще учитель называется. Хотя, чего я удивляюсь? Он нас больше не увидит, мы его тоже. И вообще, у Влада наверняка есть дела поинтересней, нежели времяпровождение с пьяными малолетками.
Блин, лучше бы дома спал. Вот нафига мне всё это? Ненавижу посиделки на природе у костра и жареный зефир.
Витька уселся с Пашкой на переднее место. Ну и ладненько, им есть что обсудить. Со мной ему не интересно говорить на темы пьянок и вечеринок, для этого у него есть Нелидов, человек, который всегда его поймет и поддержит.
Почему мы еще не тронулись? Вроде все на месте.
Уткнувшись лбом в холодное и грязное стекло автобуса, я попытался заснуть под отличную колыбельную «Three days grace – last to know». Но не успел я провалиться в сон, как почувствовал, что меня беспокойно тормошат. Недовольно поморщившись, отрываю глаза. Передо мной стоит Верушка и что-то назидательно втирает. А ее движения ртом не плохо совпадают со словами Адама Гонтьера. Как смешно получается, я ухохатываюсь. Ладно, вижу, училка бесится. Недовольно снимаю наушники.
-... пересядь на переднее место, здесь занято. – Долетает до меня обрывок ее фразы.
Вытягиваю шею вперед. Мне уже вовсю машет Катька своей наманикюренной рученькой и приглашает сесть возле нее.
– Нее... мне и тут ништяк. – Вынес вердикт я.
– Колесников, что за слова такие? – возмутилась Верка.
– Это вы еще не слышали и половину его красноречия. – Встрял Витька и заржал, как абориген, на всю катушку.
– Поляков, закрой рот и чтобы я тебя не слышала всю дорогу. – Измученным голосом попросила Верка одного из самых проблемных своих учеников.
– Да не вопрос, раз так просите. – Фыркнул тот.
– Колесников, мне долго ждать, пока ты освободишь это место? – Вернулась ко мне учительница.
– Но...
– Да ладно, пусть сидит.
И тут заходит он. Тихо, не спеша, спокойно. Будто мы тут не сидим как лохи и не ждем его услужливо. На нем темные зауженные джинсы, порванные на колене, причем это по-любому работа именитого стилиста, а не результат длительной эксплуатации, ремень с шипами, черная не застегнутая кожанка одета поверх белой чуть растянутой футболки. Волосы сегодня слегка взъерошены, совершенно не такие, как я привык видеть на уроках: гладкие, собранные и зачесанные назад. На оголенных запястьях я увидел черный напульсник. При чем как раз на той руке, где, помнится, у него находилась татуировка. Выражение лица было типа «давайте закончим это дело поскорее, у меня есть дела гораздо интересней». Мне кажется, или все сейчас на него пялятся? Мне кажется, или я в том числе? Нет, не кажется, он выглядит восхитительно.
Вот что за человек такой? Что он о себе возомнил? Типа, все вокруг гандоны, один я воздушный шарик. Кажется, ему вообще все равно, что весь автобус сейчас замер и уставился на него. Мне кажется, или девушки еще больше потекли?
Волна злости подкатила к горлу, но в то же время я почувствовал расслабленность. Это неприятное чувство переживания бесследно исчезло, когда он сел прямо возле меня и мило улыбнулся.
-Здравствуйте, Владислав Сергеевич. Рада, что вы с нами. – Слишком разочарованно произнесла Вера Михайловна и уселась на переднее место рядом с Катькой.
Кажется я понимаю, рядом с кем хотела провести поездку Верка. Но облом. Рядом с Владом сижу я, и мы молча наслаждаемся восхитительной музыкой у него на айподе.
***
Через два часа мы уже прибыли в зону отдыха. Настроение заметно поднялось, вот что значит хорошая музыка и движение транспорта. Или мне попутчик хороший попался? И то, и другое, только жутко захотелось есть, черт возьми.
Обустроившись в пансионате, мы всей группой приступили к обеденной трапезе на свежем воздухе. Практически всем друзьям я раздал свой паёк, что с утра приготовила мне мама. Ведь как бы я ни старался и ни был голоден, такой объем еды мне не осилить. Кстати, даже Влад оценил мамины блинчики и с удовольствием съел один. Почему-то этот жест с его стороны заставил меня искренне улыбнуться.
День провели отлично. Набесились и отдохнули по полной программе. Все как полагается: шашлыки, прикольчики и хорошее настроение. В общем, все прошло правильно и законно. До той поры, пока не село солнце.
Вечеринка на базе отдыха была в самом разгаре, пока Нелидов не предложил развлечься другим способом. Развлечение оказалось уже не таким безобидным, как обычная для нас выпивка, теперь мы перешли на следующий уровень – травка. Впервые в жизни мне довелось попробовать марихуану. Сделали всё тихо и бесшумно. Учителя даже не заметили. Ну куда там, когда Верочка ни на шаг не отходила от Владислава. Все ее внимание сосредотачивалось только на его персоне. Иногда я наблюдал за ними дольше, чем положено, потом резко отворачивался и запивал обиду водкой. Она касалась его руки, а он даже не пытался её отдернуть. Отлично, когда свадьба? Фу, блин. В душе царит какое-то противоречивое чувство, а в памяти запах его парфюма и серебряное сияние глаз, которые были так близко.
После очередной затяжки, создалась сладкая и приятная иллюзия спокойствия и равновесия. Все проблемы мигом отошли на второй план, мне стало так хорошо. Заботы улетучились в неизвестном направлении. Кругом всё казалось таким размытым и несущественным, что мне это нравилось. Легкие наркотики вперемешку с алкоголем действовали на мой организм именно так, как я того хотел: никаких рвотных позывов и тошноты, только нирвана и всепоглощающее счастье.
Примерно в три часа ночи веселье утихомирилось и все разбежались по своим комнатам досыпать оставшиеся часы, так как завтра с утра придется возвращаться обратно. Вот чего они такие зануды все? Мне мало. Хочу вообще куражить всю ночь. Вот черт, как голова начала болеть, и жрать охота. Кажется, иду на попуск. Вроде бы в комнате еще осталось немного еды, отлично, нужно подкрепиться.
По пути к корпусу я увидел знакомую темную фигуру, стоящую возле беседки и курящую. Он так спокойно и чертовски уверенно это делал, что я вновь застыл на месте. Я смотрел, как он держит сигарету в руках, видел, как берет ее между губ и глубокой затяжкой оголяет табак практически до половины. Держит сигарету небрежно, будто ему вообще все равно, если он ее уронит. Хотя и так понятно, что ничего бесследно не пропадет, что хоть раз было у него в руках. Если, конечно, он сам этого не захочет.
Одиночество – прекрасное состояние, когда хочешь разобраться в себе. Оно позволяет абстрагироваться от всех ненужных и мешающих деталей, которые отвлекают тебя от поисков причины личных проблем и неурядиц. Но при всех её добродетелях, одиночество чрезвычайно опасный капкан, ступив в который, ты можешь сгнить заживо.
– Прекрасный вечер, не так ли?
Подхожу к нему, потому что хочу. Потому что больше не могу прятаться от его взглядов и спокойно смотреть, как он мило общается со всеми вокруг, но не со мной.
Я ощущаю себя маленьким котенком, который тянет за хвост добермана. Его хищный взгляд прожигает, но я больше не смею отвести свой. Пусть смотрит, пусть видит мои глаза, мне это даже нравится.
Он молча выкидывает окурок и дальше в упор смотрит на меня.
– Вы согласны, что ночь – самая откровенная пора суток?
Я уже не понимаю, что спрашиваю и, главное, зачем? Он молча наблюдает, как я к нему подхожу, и дальше поражает меня своим серебряным оружием.
Если он спросит, что я сейчас делаю, я не смогу ответить. Потому что сам еще ничего не знаю. Эта тяга, она существует, но она призрачна и еле чувствуется. Я боюсь ее спугнуть, но ведь это неправильно – так привязываться, верно? Внутри слишком много всего, оно только зарождается и еще такое неокрепшее и шаткое, такое несформированное и дикое, что мне хочется выть от этого эмоционального порыва. У меня нет сил больше сдерживаться в своем убежище, меня тянет на волю. И как бы я не пытался противиться данному сопернику, я проигрываю.
– Ближе не подходи.
– Почему?
– Я сказал, не подходи.
Потому что зарождение чувств... Потому что это первый этап. У меня ведь никогда такого не было. Стоило мне только захотеть, я сразу это получал.
Нет, невозможно, нет... Это мужчина, а внутри меня снова течет алкоголь. Я просто привык, что когда я пьян, меня к нему тянет. Вот и все.
– Нестор, прошу, уйди.
Боже, этот шепот, он сносит крышу. Мне так сложно себя контролировать, когда я в таком состоянии, а он снова в сантиметрах от меня. В голове и так мутно из-за травки, а еще это давящее на мозги возбуждение. Еще шаг. Я чувствую, как он дрожит. Нет, это неправильно, я должен уйти, пока не поздно. Но если бы я мог.
– Влад…
– Не смей это делать, Нестор.
– Потому что я парень, да?
– Потому что ты школьник.
– Зашибись. – Я впервые в жизни так возненавидел свои шестнадцать.
***
Всю ночь я не мог уснуть. Мысли переворачивались в голове, а сердце не прекращало учащенно биться и болеть. Мне так обидно и мерзко еще никогда не было. Меня давили стены этой комнаты, меня раздражал храп Вити, меня бросало то в жар, то в холод. Мерзко от самого себя. Я никогда ничего подобного не испытывал, а то, что сегодня почувствовал, оказалось слишком далеко от искренних побуждений. Вот что бывает, когда пытаешься вырваться из собственной клетки. Вот что происходит, когда думаешь явно не тем местом. Иногда можно позорно облажаться, если попытаешься пригнуть выше дозволенного.
Часть 8
Уже минут пятнадцать непрерывно смотрю в одну точку – в комп. Не знаю, куда деть руки, они мне мешают. Слишком заметно дрожат, я весь дрожу. Не могу уснуть уже третью ночь подряд после того случая. Сваливаю всё это на неожиданную простуду, что настигла меня после поездки.
Сегодня утром я не пошел в школу, так как температура достигла отметки 38. Я обрадовался перспективе пролежать целый день в кровати. Мать с отцом не стали со мной нянчиться и, оставив мне пару таблеточек и градусник, ушли на работу. Вернее, я выгнал их на работу. Я этому даже рад, не хочу, чтобы они видели мои темные круги под глазами и безразличное выражение лица.
