Текст книги "Не твоя смерть (СИ)"

Автор книги: Вареня

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Присутствие Антипова напрягало. Тимур не знал, смотрел ли тот на него, но между лопаток пекло, и он периодически поводил плечами, пытаясь сбросить напряжение. Когда посуда была домыта, он повернулся, а Антипов все так же сидел спиной. Но тут же поднялся и принялся собираться.

– Значит так, – наставительно сказал он, стоя в дверях, – пользуйся всем, что тебе нужно. Продукты в холодильнике. Готовить ты умеешь, значит, с голоду не помрешь. Если приду и узнаю, что ты снова не ел – затолкаю их тебе в задницу до желудка. На столе в зале ноут – пользуйся тоже. Парни должны были туда накачать фильмов. В спальне, насколько я помню, есть какие-то книги. Если нужно что-то еще, напиши списком – я потом куплю. Кажется, все. Не скучай, – солнечно улыбнулся Антипов и вышел. – Ах да! – неожиданно заглянул он через секунду. – Тебе задание: до следующего раза пробежать километр за пять минут. Я на берегу отметки поставил. Не сможешь – извини, придется тебя трахнуть. – На этой фразе Антипов подмигнул ошеломленному Тимуру и удалился. Теперь уже точно, потому что Тимур отстраненно слышал, как хлопнула калитка.

Как только спал первый шок, и в голове перестало набатом биться слово «трахнуть», Тимур принялся судорожно размышлять. Километр за пять минут? Он, который пробегал все школьные кроссы пусть и не последним, но и далеко не в числе первых. А если не пробежит, то что? Антипов ведь пошутил? Или как?

От накатившей паники затошнило. Тимур скрючился на холодном полу и принялся дышать, успокаивая взбесившиеся нервы и взбунтовавшийся желудок. Когда немного полегчало, он решительно вышел из дома и направился к реке. Вкопанные метки ярко пламенели и вызывали лишь глухое отчаяние. Тимур попытался пробежать нужное расстояние за пять минут, но только бестолково вспотел. Брюки оказались слишком узкими, а камушки больно впивались в стопы через тонкую подошву ботинок. Впрочем, Тимур не поддался панике, успокоив себя тем, что его время не сильно-то отличается от заявленной нормы, и если он побежит не на полный желудок, да еще и в спортивной одежде, то обязательно уложится.

========== Глава 4. ==========

Не уложился. Весь следующий день Тимур провел в непрестанном беге, но не смог добиться заветных пяти минут на секундомере. Чтобы не впасть в отчаяние, он сумел убедить себя, что насчет секса Антипов неудачно пошутил. Ну серьезно, так ведь не наказывают. По крайней мере, такие как Антипов, с кучей влюбленных омег, жаждущих секса с ним как манны небесной. Успокоив себя, Тимур налопался пельменей и завалился на разобранный диван с ноутбуком. Рядом манил легким паром горячий чай с лимоном и аппетитно розовели бутерброды с колбаской – умотавшийся Тимур зверски хотел есть и пельмешками решил не ограничиваться.

Спустя пять минут, раскрасневшийся омега раздраженно захлопнул крышку ноута. Не сказать, что он был не в курсе существования порно, но смотреть его ему не доводилось. Вся разрекламированная подборка оказалась просто ужасами и порнухой. Правильнее даже сказать, порнушными ужасами и ужасной порнухой. Тимур поизнывал от безделья, съел бутерброды и выпил чай. Темнело рано, а Тимур был утомлен и сыт. Так что он завалился на самую широкую из постелей, посмеялся сквозь слезы, чувствуя себя Мишенькой у медведей, и быстро уснул.

С утра крохотный огонек любопытства, который зажегся, когда он только понял, что за видео открыл, разгорелся в адское пламя. Тимур нарезал круги возле ноута около часа, плюнув на бег и улучшение результатов, а потом все же открыл первый попавшийся видос. Сношение – а по-другому назвать то, что происходило на экране, Тимур не мог – его совершенно не впечатлило. Казалось, что резкие движения альфы непременно должны быть болезненны, и Тимур сочувствовал омеге. Возбуждения не было. Возможно, если бы имелась предыстория, какая-то любовная канва, он бы отреагировал иначе, но… Тимур чуть отодвинул от себя ноут, поморщился и проворчал:

– И зачем люди это смотрят?

– А действительно, зачем? – вкрадчиво поинтересовался знакомый голос.

Тимур отнюдь не фигурально подпрыгнул и чудом не своротил на пол ноутбук.

Довольный, блестящий глазами Антипов стоял на пороге и улыбался во все тридцать два.

– Ой, да ладно тебе, – вдруг совсем равнодушно махнул он рукой. – Ясно же, что ты случайно открыл. Ну, или из любопытства.

«Не спрашивать. Не спрашивать», – вертелось у Тимура в голове.

– С чего это ты взял? – в ту же минуту выпалил он.

Антипов усмехнулся и склонился к Тимуру, хищно прищурившись:

– У тех, кто дрочит или собирается дрочить, лицо более… одухотворенное. А не испуганное, как у тебя. Что, в первый раз альфий член увидел?

– Не твое дело! – огрызнулся Тимур, но покраснел так, что Антипов довольно заблестел глазами.

– Зато успехи на спортивном поприще – очень даже мое. Переодевайся. Или так побежишь?

Тимур оглядел свои пижамные брюки и удобный тонкий кардиган до колен и, решительно подняв на Антипова глаза, твердо произнес:

– Не пойду. – И было совершенно непонятно, как он осмелился перечить и куда делся весь страх и ужас, не позволявшие нормально вздохнуть.

– Не пойдешь? – ровно, словно они погоду обсуждали, спросил тот.

– Не пойду. И не побегу. Я не собачка.

– А вот тут ты как никогда прав, Бэмби, – нежно проворковал Антипов и вжикнул молнией тонкой куртки. – Совсем не собачка. Собачек я не трахаю.

Тимур подорвался одним движением и, походя сменив кардиган на спортивную куртку, ломанулся к выходу. Натянул кроссовки, краем уха слыша довольное хмыканье, и выскочил на улицу. Прохладный ветер мигом продул тонкие штаны, и Тимур пожалел, что поспешил и не переоделся. Но просить Антипова он не собирался – мешала гордость и ставший ощутимым страх.

Тимур быстрым шагом дотопал до реки и встал на старт. Его конвоир расслабленно скользнул пальцем по экрану своего навороченного телефона и, видимо, открыл секундомер.

– На старт, – насмешливо начал он. – Внимание, – фыркнул, видя, как склонился вперед Тимур. – Марш!

Тимуру казалось, что он бежит во сне. Не покидало неловкое ощущение бетонных ног и клубка чистой энергии внутри, присущее снам. Передвигаться, то ли от страха, то ли от съеденного, было адски трудно. Тимур толкал тело вперед, отчетливо ощущая пристальный насмешливый взгляд Антипова, без малейших усилий бегущего рядом. Он буквально вкатился за линию финиша и бухнулся на корточки, силясь отдышаться и не сблевать.

– Пять с половиной, – сладко пропел Антипов ему на ухо.

Задыхающийся Тимур поднял голову, намереваясь выплюнуть вместе с застоявшимся в легких воздухом что-нибудь едкое, но залип взглядом на массивной бляхе ремня. И на длинных сильных пальцах, уверенно ее расстегивающих. Неправильные воспоминания. Гадкие, грязные ассоциации. Тимур, как взбудораженный кот, подорвался с позиции «почти лежа» и драпанул к дому. Он несся, не разбирая дороги, и только мышечная память спасала от падения и расквашенного носа. На одной из кочек Тимур споткнулся, замедлился, и тут же получил не болезненный, но ощутимый удар ремнем по заднице. Он всхрапнул от страха и вновь припустил к дому. У калитки его окончательно накрыло. Тимур не мог отыскать вертюшок, шарил по обратной стороне калитки и скулил. А потом сбоку мелькнула тень, и Антипов, играючи перепрыгнувший не низкий забор, вальяжно прошествовал к крыльцу. Там он остановился и равнодушно, будто Тимур не загибался от страха, спросил:

– Тебе помощь нужна?

Тимур не мог найти в себе сил на ответ. Он даже не мог понять, чего ждет от Антипова, только неотрывно смотрел на него сквозь редкий посеревший от времени штакетник.

– Ладно, – вздохнул тот. – Я пока кофе сварю. А ты успокаивайся. Твое время – четыре пятьдесят семь. Умница, – вполне искренне похвалил он и скрылся за дверью.

Земля манила. Тимур отклеился от забора и, обессилевший, опустился на корточки. Сердце постепенно замедлялось, уже не так заполошно колотилось о ребра – пробить их, по крайней мере, не пыталось. Тимур отдышался, почти пришел в себя и поковылял к крыльцу – ветер усилился и начал ощутимо пробирать. Он постоял еще немного перед дверью, потеребил ручку, а затем решительно вошел внутрь. Терпко и аппетитно пахло молотым кофе, качественным, не горелым, и Тимур прошел в кухню.

– Кушать будешь? – мягко спросил Антипов.

Тимур просто вздохнул и опустился на стул, чувствуя, что сил не осталось. Даже на ответ. Очевидно, Антипов это понял, потому что просто поставил перед ним ароматный кофе, коробочку сливок и тарелку с аккуратными бутербродами. Осторожно потрепал по голове и, уходя, сказал:

– В следующий раз сократи время. И постарайся, чтобы мне не пришлось тебя подгонять. Знаешь же, что доброта и снисходительность – не мое.

========== Глава 5. ==========

Следующие два дня Тимур бегал. Старался. Так, что изменил маршрут: от дома до берега и обратно, вверх, в горку, к деревне. После первого дня таких тренировок, он еле сдернул себя с кровати, но решительно размял мышцы и побежал снова.

Утром третьего дня Тимур проснулся от холода. Обогреватели не работали. Тимур обошел дом и понял, что электричества нет. Он покопался в счетчике, но толку это не принесло. Дело было плохо. Газа в деревеньке, понятное дело, не было, и теперь приготовить еду или хотя бы вскипятить чайник становилось попросту невозможно. Тимур напялил на себя все возможное и потопал в дровяник. Вот только дрова под дырявой крышей отсырели от шедшего всю ночь дождя. Тимур в принципе никогда не занимался топкой, а уж разжечь мокрые поленья не мог и подавно. Вспомнив, что дедушка помогал дереву разгореться, подкладывая кору, он снова пошел в дровяник. Чуть не сорвал ногти, обдирая ее, а на обратном пути поскользнулся на мостках и грохнулся. Подвернувшуюся ногу мгновенно прострелило болью. Тимур закусил губу и медленно поковылял к дому. Он рассчитывал быстро сгонять до дровяника и обратно, так что поленился надеть ветровку, за что сейчас и расплачивался. Мелкий, но частый дождь вымочил волосы и свитер. Тимур стянул мокрую одежду, надел футболку и завернулся в оставшийся единственной теплой вещью кардиган. Никаких пальто и курток у него не было. Большую их часть он оставил дома в надежде, что вернется, а те, что привез в квартиру Коли, как-то ухитрился спереть сосед-алкаш. Покупать новые в конце весны Тимур не видел смысла, а ехать домой у него не было времени. Тогда операция по разоблачению грязного наркобарона была в самом разгаре, а Тимур был преисполнен радужных надежд.

Теперь же он зябко кутался в оказавшийся не таким уж и теплым кардиган и чуть не плакал, пытаясь разжечь непокорную печь. Так он провозился полдня и в результате только бестолково извел коробок спичек. Скоро все тело начало мерзко поламывать, и Тимур перебрался на диван. Ставшее уже родным гобеленовое покрывало вновь превратилось в жесткий кокон, а Тимур подумал вдруг: что будет, если Антипов не придет в ближайшие несколько дней. Лекарств в доме не было. Тимур обратил на это внимание, когда осматривал комнаты. Да и зачем оборотням таблетки!

Чтобы хоть немного отвлечься от неприятных ощущений, Тимур принялся глядеть по сторонам. Взгляд его зацепился за оставленный Антиповым на стуле снуд. Нужен он был больше в качестве аксессуара, так что неудивительно, что альфа его забыл. Но шарф казался очень теплым, и Тимур, воровато схватив его, быстро намотал на шею. Никогда прежде он не обращал внимания на запах Антипова. В редкие минуты затишья они находились слишком далеко друг от друга. И потому сейчас он просто обрушился на неподготовленного Тимура. И оказался родным, смутно знакомым, таким успокаивающим и умиротворяющим. Будто говорящим: «Я с тобой. Бояться нечего». Когда отношение изменилось? Когда человек, который, в общем-то, как был гадиной, так ей и оставался, стал для него не противен? Что произошло? Это и есть Стокгольмский синдром?

Тимуру было тошно от вновь накатившей болезненной слабости, от острого одиночества, которое он так успешно не осознавал, пока Антипов не запер его в этой деревушке. Тимур всегда старался быть сильным, но что-то ломалось в нем с каждой секундой, которую он проводил вблизи Антипова. Сжавшись в болезненный комок, Тимур закусил снуд и горько разрыдался, чувствуя себя идиотски отмщенным от того, что измазал слезами-соплями несомненно дорогой шарф. Он и сам не заметил, как заснул, крепко стискивая его.

Сон был гадким, как и положено во время болезни. Тимуру казалось, что он то разрастается до невероятных размеров, то сжимается в крохотную точку.

– …Эй! Бэмби, ну давай же! Открывай глаза! – Просыпаться Тимуру не хотелось, но голос был слишком настойчивым. Плюс его обладатель не гнушался трясти больного и слабого. – Да что ж ты горячий-то такой? Черт, – «р» Антипов – а кто бы это еще мог быть? – буквально прорычал и наконец-то свалил, оставив Тимура в покое.

Зашуршал на кухне, хлопнул дверцей холодильника и, судя по писку, поставил что-то в микроволновку. Тимур анализировал звуки нехотя, то всплывая, то вновь погружаясь в туман дурноты. Зазнобило, и он поплотнее укутался в плед, зарываясь в него еще и носом. Антипов на кухне что-то делал, изредка матерясь, и Тимур, вслушиваясь в эту тихую возню, почувствовал, что его снова утягивает в сон. До забытья оставалось совсем немного, когда исчадие ада закончило свои манипуляции и вновь принялось за несчастного Тимура.

– Отстань, – канючил он, вяло отбиваясь от тянущих его вверх рук. Он устал, ему плохо, он должен лежать. – Ну почему ты просто не можешь дать мне умереть? – несчастным голосом вопросил Тимур, когда Антипов все же усадил его, аккуратно придерживая за плечо. – Ну что тебе надо? Заведи себе маленькую собачку и мучай ее. Они для этого и созданы.

– А ты для чего создан? – голос Антипова звучал крайне нежно. Тимур и забыл уже, когда кто-то так с ним разговаривал.

– Я создан для сна. И вообще, – Тимур завозился, тщетно пытаясь снова улечься, – я болею, и в этом ты виноват, так что отстань.

– Ну прости, – ласково прошептал Антипов, потираясь щекой о его макушку. – Можешь побить меня. Возможно, даже ногами, – процитировал он и фыркнул, щекотно растрепывая Тимуру волосы. – А сейчас выпей-ка горячего молока, пока не остыло.

Тимур наморщил нос и скривил губы.

– Не хочу. Не люблю горячее молоко.

Он хотел сказать еще что-то, но вдруг осознал, что самым натуральным образом капризничает. Тимур не позволял себе такого с самого раннего детства, а тут вдруг… Он нахмурился и высунул руку из покрывала. Антипов тут же вставил в нее чашку и проследил, чтобы Тимур выпил все до конца.

– Какой-то вкус странный, – проговорил тот, стараясь, чтобы голос звучал не слишком жалобно.

– Потому что там лекарство.

– Какое? – вяло поинтересовался Тимур, больше для проформы, чем из реального желания узнать.

– Самое эффективное, – тихо ответил Антипов, заваливаясь на диван и утягивая за собой Тимура, благо места хватало.

Возможно, он говорил что-то еще, но Тимур этого не слышал – заснул в процессе. Во сне он даже не шевелился и проснулся с затекшими руками-ногами, но совершенно здоровым. Не было абсолютно никаких симптомов отступившей болезни, словно Тимуру почудилось все. Но рядом трогательно сопел Антипов, удивительно беззащитный во сне. Тимур завозился, пытаясь то ли вылезти из его жаркого захвата, то ли приподняться, чтобы получше альфу разглядеть. Тот заворчал и стиснул его еще крепче, так что Тимур охнул и уперся ладонями в твердые плечи. Антипов приоткрыл глаза, сонно поморгал и притянул Тимура обратно, укладывая его на себя.

– Хотя бы полежи еще чуть-чуть, – хрипло произнес он, – не могу пока встать. И тебя не отпущу.

И снова заснул. Тимур поерзал, устраиваясь удобнее и сам не заметил, как задремал. А проснувшись, натолкнулся на внимательный взгляд уже не спящего Антипова.

– Что?

Но тот только покачал головой и размыто проворчал:

– Офигеть. Никогда так не высыпался. Эта штука реально работает.

– Какая штука?

– Меньше знаешь – крепче спишь, – хмыкнул Антипов и щелкнул Тимура по носу. Ловко перехватил взметнувшуюся ладонь и вывернулся, оставив омегу на диване. – Я тебе теплой одежды принес, переоденься. Почему так холодно? – спросил он, перебирая специи.

– Потому что я так и не смог растопить печку. А электричества нет, – Тимуру было хорошо. Его кокон еще хранил их совместное сонное тепло. Вылезать в стылый холод и переодеваться в не гретую одежду он не хотел категорически.

– Уже есть. Переодевайся, – поторопил его Антипов, подкидывая яркий апельсин.

– Не хочу, – сморщился Тимур. – Холодно.

И уже приготовился услышать какую-нибудь пошлоту из категории «Давай согрею», но Антипов молча вышел в коридор и вернулся с объемной сумкой.

– Вот, – он сгрузил ее на колени Тимуру, – выбери, что нравится.

Конечно, Тимуру было любопытно. Он любил шмотки, любил шоппинг, и ему уже сто лет никто ничего не покупал. Он медленно доставал дорогие и такие классные брюки, толстовки, свитера, расправлял их на коленях, как-то даже забыв, что в комнате холодно. Разглаживал складочки и пытался убедить себя, что просто не имеет права брать что-то из этих вещей.

– Определился? – Антипов ловко покручивал между пальцев нож и выглядел так, будто мог читать Тимуровы мысли. Более того, казалось, он четко знает, как заставить сделать выбор. С Антипова, полудурка, сталось бы переодеть его насильно, так что Тимур быстро отобрал понравившиеся вещи, идиотски успокоив себя, что они ни в чем не виноваты, и если уж куплены – надо носить.

Антипов протянул свободную руку и ухватил аккуратную стопочку, взамен сунув Тимуру в руку высокий стеклянный бокал теплого глинтвейна. Тимур медленно цедил алкоголь и вытягивал наружу отчего-то запрятавшуюся глубоко внутри злость на Антипова. Каждым словом, каждым движением тот затягивал его в какую-то мутную зыбкую топь, название которой Тимур подбирать не хотел.

Ненависть исчезала, таяла под взглядами, ненавязчивой заботой, уверенностью сильного самца. Но Тимур культивировал ее, накручивал себя, вспоминая Колю, рыдающих омег, которые пасли Антипова у дома, крутой тачки и универа. Везде. Они окружали и преследовали его, и Тимуру было одновременно жаль их и брезгливо от такого самоунижения. Ненависть, скрипя, поддавалась. Жару поддавал и алкоголь, ощутимо давший Тимуру по мозгам. В итоге, пока Антипов готовил что-то аппетитное из морепродуктов, Тимур старательно сверлил дыры в его широкой спине, выгодно обрисованной мягкой тканью футболки.

– Скажи, – ровно произнес альфа, даже не оборачиваясь.

Тимуру показалось, что его мысли прочитали – хрен знает, что там умеют оборотни – и засмущался, потупив взгляд. А потом вдруг набрался смелости и вскинул глаза. Он выплюнул в равнодушную спину все, что так долго держал в себе, с трудом связывая воедино неровные бусины слов. Он никогда не пытался облечь в них свое негодование, гнилую злость и теперь терялся, неумело подбирая нужные фразы. Но с каждым словом ругать Антипова становилось все легче, тем более он никак не реагировал и словно соглашался со всем тем, что слышал. Наконец поток иссяк. Тимур устал и даже запыхался. Внутри все еще клокотало, ждало ответной реакции – грубости или оправданий, чтобы вновь затопить, а потом выплеснуться аргументированными оскорблениями и уличением во всем совершенном дерьме.

Но повернувшийся, наконец, Антипов не выглядел ни взбешенным, ни виноватым. Он принес нагретые вещи, дождался, пока Тимур переоденется, молча поставил перед ним большую тарелку с пастой, сводящей с ума пряным ароматом золотистых креветок и богичного коричневатого соуса, и сел напротив.

– И в чем же я виноват перед тобой? Если оставить инцидент на сарае.

Тимур вспыхнул мгновенно, слава богу, не успев донести вилку до рта:

– Ты что, не слушал?

– Слушал, – холодно остановил его Антипов. – Потому и спрашиваю. Лично тебе я сделал что-то… скажем, по роду своей деятельности?

– Черт возьми, тупой ты идиот, я же только что рассказал про Колю! Ты хоть понимаешь, что это такое: потерять лучшего друга…

– Нет, – резко оборвал его Антипов. – Не понимаю. Не буду разводить тут сентенции на тему существования дружбы навек, но лично мне она не встречалась. Я бы мог подискутировать с тобой, дружба ли то, что было между вами и, скорее всего, выиграл бы, но не хочу тревожить память о твоем друге. Так что давай обезличенно. Лично я выступаю за естественный отбор. В наше время не так важны мускулы и скорость, как мозги. Тупые и ограниченные остаются за бортом. И честно говоря, именно такие чаще всего и увязают. Я давно варюсь во всем этом, – он опустил взгляд, помешал пасту, а потом резко вскинул глаза, буквально цепляя Тимура острым взглядом, – ситуаций, когда хороший и чистый парень опускается – единицы. Наркота будет всегда, потому что всегда будут скрытые суицидники, которым просто не нужно передавать свой генотип. А это огромное бабло. Его будут рубить, так почему не я? Плюс, – Антипов склонил голову, – даже в этом дерьме можно сделать что-то хорошее. – И это была правда. Тимур знал, но никогда не акцентировал внимание, что именно благодаря Антипову снизилось число барыг у школ. – Я не сказочный принц, – продолжил альфа, – кто бы что ни думал. Я говно и чудовище, даже оправдываться не собираюсь. Но лично перед тобой я виноват только в том, что случилось там, – он ткнул пальцем в сторону сарая, и по этому резкому движению Тимур понял, что Антипов далеко не так спокоен, как хочет казаться. – И за это я буду расплачиваться еще очень долго. Так что не перекладывай на мои плечи чужую вину.

– Скажи, – тихо, спросил вдруг Тимур, выдавая всплывший вопрос, который отчего-то заслонил собой все остальное, – в самом начале вы планировали это?

– Сарай?

– Угу.

Антипов закатил глаза:

– Да перестань. За кого ты нас принимаешь? Не сочти за похвальбу, но у всех нас куча омег, которые спят и видят, как бы… ну ты понял. Конечно мы ничего не планировали. Просто хотели припугнуть зарвавшегося омегу. Серега, правда, думал, что ты так внимание привлекаешь и захочешь потом… А оно вон как вышло. Я еще на нервяке, психанул, конечно. Но не спланированно, нет.

– Спасибо, – непонятно за что, то ли за честность, то ли успокоенные нервы поблагодарил Тимур.

– Давай есть, – просто сказал Антипов, принимаясь за пасту.

Тимур тоже начал есть, но вкус казался смазанным. И ведь не сказать, что Антипов выдал что-то экстраординарное, переворачивающее восприятие, но Тимура как будто ледяной водой окатило. Замедлились мысли, свернулись в тугую спираль каких-то обломков, осколков, оставляя гудящий бессмыслицей рой в голове. Наверное, надо было еще поговорить, вывести Антипова, выйти самому на привычную прямую нерассуждающей ненависти, но Тимур бессознательно кутался в кокон ломких объяснений, как недавно – в жесткое покрывало, находя в этом абсолютное успокоение. Звенящая пустота взорвалась одной вспышкой: он устал. Устал быть сильным, решать все самостоятельно, ниоткуда не ждать помощи. Может и правда омеги слабые и нуждаются в ком-то рядом, а может, это Тимур такой, но ему вдруг стало все равно. Пусть идет как идет, пусть рядом будет этот чудной и совершенно непонятный альфа, которому Тимурова несомненно покореженная психика простила приказ изнасилования, похищение и удержание в этом диком осколке бывшей цивилизации. И бог с ней, смертью Коли. Отчасти Антипов был прав.

А альфа, наверное ни сном, ни духом не ведая о Тимуровых терзаниях, доел пасту, мельком взглянул на массивные наручные часы и предложил:

– У меня время еще есть. Может, фильм какой-нибудь посмотрим?

Тимур, в надежде отвлечься, закивал головой.

– Что-то мне подсказывает, что на прон тебя не уговорить, – пробурчал Антипов, подключая ноут к огромной плазме на стене. – Так что в программе вечера у нас ужасы.

Тимур фыркнул, смиряясь с неизбежным – выбора у него не было.

К середине фильма он уже к экрану не поворачивался и только жалобно скулил Антипову в плечо, повторяя: «Ну что там?» На особо адских моментах Тимур даже уши затыкал. Антипов же лопал приготовленный попкорн и, кажется, тоже не особо смотрел фильм, наслаждаясь страданиями Тимура. В общем, неудивительно, что уходящему Антипову Тимур вцепился в рукав куртки мертвой хваткой. При мысли о том, что он сейчас останется один в пустом доме и, что уж там, пустой деревне, Тимуру от страха хотелось блевать. Антипов резко остановился, недоуменно посмотрел на стиснутые пальцы на своей куртке, а потом поднял вопросительный взгляд на их владельца. Тимур тяжело сглотнул, подбирая слова, но Антипов, вдруг ставший насмешливо-понимающим, стянул куртку и вальяжно вернулся в переднюю.

– Ты не уйдешь? – нерешительно спросил прошедший за ним Тимур.

– Ну, полагаю, что нет. И раз уж я сегодня остаюсь здесь, давай ложиться спать. Я просто пиздецки вымотался.

Антипов потянулся, наклонил туда-сюда голову, разминая шею, и прошел в маленькую комнату-спальню. Вышел переодетый в домашнее, такой непривычно уютный, слегка растрепанный и будто бы приземленный. Галантным взмахом руки предложил Тимуру проследовать в спальню, а сам полез в комод за бельем. Тимур быстро проскользнул в комнату, переоделся и улегся, вздрагивая от прикосновения к холодной простыне.

Сон не шел, несмотря на непогашенный ночник и шуршащего за тонкой перегородкой Антипова. Тимур ерзал, борясь со страхом, липким льдом окутавшим поджавшийся желудок. Он то заворачивался в одеяло с головой, то высовывал нос из-за нехватки воздуха, а потом снова прятался. Услышав шуршание около входа, он замер, тщетно пытаясь найти в себе силы заорать, потому что Антипов наверняка уже спал, а шуршало, несомненно, что-то потустороннее. Горло перехватило спазмом, и Тимур крепче вцепился в край одеяла, глупо, по-детски надеясь на его защиту. Услышав тихое покашливание, вполне себе человеческое, он подскочил, разом откидывая мнимую защиту, и зло уставился на стоящего в дверях Антипова. Тот пристыженным не выглядел, опирался на косяк, скрестив руки на груди, и привычно ухмылялся.

– Ты спать собираешься? – насмешливо спросил он.

– А твое какое дело? – недовольно проворчал Тимур.

– Ты кряхтишь, – принялся загибать пальцы Антипов, – вздыхаешь, ерзаешь, скрипишь матрасом. А у меня, в силу некоторых особенностей, чуткий слух. Смекаешь?

– И что ты мне предлагаешь делать?

– Спать? – иронично вопросил Антипов.

– Если бы я мог заснуть, – в том же тоне ответил Тимур, – то давно бы видел десятый сон.

– Но ты не можешь, потому что…

– Потому что страшно, – невразумительно пробурчал Тимур, вновь кутаясь в одеяло.

Антипов по ту сторону кокона тяжко вздохнул и куда-то ушел. Тимур слышал, как он шумно и явно недовольно возится, что-то вытаскивает и хлопает дверцами. И все же того, что он придет в его спальню, бросит на пол рядом с кроватью матрас, подушку и одеяло и уляжется, не ожидал.

– Спи уже. Если вылезет подкроватный монстр, торжественно обещаю его сожрать. А если ты не уснешь через пять минут, то сожру тебя. Все. Глазки закрывай, баю-бай, – проворчал Антипов, громко и сладко зевая.

– Спокойной ночи, – прошептал в тихую темноту Тимур. Он очень старался не лыбиться.

– Угу. Постарайся не пукать во сне, – сонно ответил Антипов.

Тимур подавился воздухом, высунул ногу и, не глядя, двинул пяткой в то место, где должен был лежать альфа. Судя по сдавленному оху и мягкости попадания, удар вышел точным и неожиданным. Тимур довольно хмыкнул и уснул, вслушиваясь в тихое ворчание Антипова.

========== Глава 6. ==========

Проснулся он неожиданно рано. Потянулся и чуть не наступил на сладко спящего альфу. За ночь дом успел остыть, так что было прохладно, и тот спал, укутавшись в одеяло. Наружу торчали только взъерошенные светлые волосы. Тимур аккуратно слез, борясь с желанием спрыгнуть на Антипова, умылся и решил приготовить завтрак. Как ни крути, а чувство благодарности требовало отплатить за спокойный сон.

Тимур думал, что успеет напечь блинчиков до пробуждения Антипова, но тот появился на кухне, едва он достал подходящую для взбивания миску. Уселся на стул, помятый и лохматый со сна, вновь совсем не похожий на привычного себя, гламурного и пафосного. Тимур бросил «доброе утро» и отвернулся, давя улыбку. Он думал, что Антипов продолжает спать, так тихо тот сидел, и потому вздрогнул, услышав:

– А ты знаешь, что раздавить яйцо невозможно?

Тимур обернулся, не зная, как реагировать на такой бред. Но Антипов выглядел совершенно серьезно. Тимур показательно развернулся и разбил одно в подготовленную миску, а потом снова обернулся к Антипову.

– Разбить можно, а раздавить – нет.

– Что за чушь?

– Брось мне яйцо.

Тимур послушно бросил и с удивлением смотрел, как напрягаются бицепсы, когда Антипов сжал яйцо в кулаке. И оно осталось целым, ни малейшей трещинки в скорлупе не оказалось, после того как был разжат кулак. Пораженный Тимур забрал яйцо и стиснул пальцы. Заляпанным оказался он сам, стены и пол. Тимур недоуменно смотрел на заржавшего Антипова, все еще толком не понимая, что же произошло.

– Вот же святая простота, – угорал тот, глядя на него. – Я и подумать не мог, что ты так легко поведешься. Балда!

Тимур завелся в момент. Стряхнув с ладони склизкие сгустки, он перехватил последнее целое яйцо, в один прыжок, который сделал бы честь ягуару, подскочил к Антипову и разбил скорлупу ему о голову. Яйцо стекало, Антипов недоумевал, Тимур ни о чем не жалел. И все же, когда альфа подскочил, Тимур ухитрился увернуться и выскочить из комнаты. Правда на этом его везение кончилось, и он был схвачен. Тимур даже не пытался вырваться, понимая, что преступление в глазах Антипова сравнимо с перцовым баллончиком в их первую встречу.

«Бить будет или?..» – вяло размышлял он, пока его тащили в коридор и сильным ударом ноги распахивали дверь на сарай.

«Или», – констатировал до странного равнодушно, когда Антипов, сбросив ношу на пол, к слову бережно, почти нежно, принялся раздеваться, пока Тимур стоял истуканом. В итоге, как ни странно остался в джинсах, прошел к небольшому поддону с душем и наклонился.

– Мой теперь, засранец, – недовольно проворчал он.

Тимур, слабо понимая, что от него требуется только вымыть голову, подошел поближе и включил воду. Он отрегулировал температуру, сделав воду приятно теплой, и принялся аккуратно намыливать мягкие локоны. Антипов удобно поворачивал голову, облегчая мытье, и эффектно поигрывал мышцами шеи и спины. Хотя Тимур сомневался, что делал он это намеренно. Мытьем дело не ограничилось. Тимуру пришлось взять в руки фен, благо дело это было знакомое и особых проблем не вызывающее. Вот только стоило ему запустить пальцы в волосы и начать легонько их перебирать в районе затылка, Антипов тихо и глухо застонал и весь обмяк под Тимуровыми руками.