Текст книги "Зверю в сердце (СИ)"

Автор книги: Вареня

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

      Блевал Антон долго и смачно, хныча в перерывах и твердо обещая себе пить только в экстренных случаях и только качественный дорогой алкоголь. Потому что ни предшествующее веселье, ни трогательная забота Кости не стоили вывернутого наизнанку желудка. Когда спали самые жестокие спазмы, Антон начал прислушиваться к словам успокаивающего его альфы. Ситуация была не самая располагающая, так что он надеялся услышать хотя бы тень брезгливости в непрекращающемся: «Вот и умница. Такой хороший мальчик. Давай-давай, солнышко», и, как ни странно, не услышал ее. Прямо заботливый папочка.

      Руки тряслись, все тело штормило и состояние было препоганым. Антон потянулся к воде и чуть не навернулся, благо Костя держал его хоть и без лишней интимности, но крепко.

      – Я помогу, – уверенно произнес альфа, помыл руки и помог Антону прополоскать рот и напиться. – Теперь как?

      – Значительно лучше, – с недовольной гримасой ответил Антон.

      Он прислушался, но не услышал ни бессмертных хитов в стиле «ножки – дорожке», ни разговоров. Значит, проспал он немало. Антон надеялся только, что дед не станет волноваться, что его нет, и не пойдет на поиски.

      – Сколько времени? – Антон попытался подняться, но внезапно ощутил гадостную слабость и опустился обратно на настил. Организм был настолько вымотан, что парень даже плюнул на все моральные запреты и оперся на плечо Кости. Хотя тот и не возражал, только переместил его поудобнее.

      – Начало четвертого. Минут десять или пятнадцать. Все разошлись где-то полчаса назад. По крайней мере, тогда вырубили музыку.

      Антон сморщился и буквально выстонал:

      – Надо идти.

      – Притормози. – Он недоуменно взглянул на Костю. – Стадо.

      Странно, но ничего не было слышно. Относительная деревенская тишина разбавлялась лишь отчетливым плеском ленивых волн о плот. И никаких намеков на близость стада.

      – Попросил коров идти на цыпочках, чтобы меня не разбудить?

      Костя хмыкнул и слегка щелкнул его по лбу:

      – Цени мою заботу.

      Сказано это, конечно, было в шутку, но Антон вдруг понял, что и в самом деле, как последняя свинья, не поблагодарил Костю за всю возню с его пьяным телом.

      – Очень ценю, – со всем чувством проговорил он, – серьезно, спасибо, что помог.

      Костя в ответ пробурчал что-то среднее между «не за что» и «придурок». Потом поерзал, оперся о столб, удерживающий плот, и подтянул Антона повыше, почти усаживая себе на колени.

      – Так все-таки, откуда инфа, что здесь стадо? Чудо-слух? Феноменальное обоняние?

      Описание мгновенно натолкнуло Антона на вполне себе зверский образ, который моментально нагонял пусть и не острую уже, но вполне ощутимую панику. Поэтому он резко оборвал себя и вопросительно глянул на прикрывшего глаза Костю.

      – Корова мычала за секунду до того, как ты проснулся, – лениво пояснил тот. – А чего кипешишь-то?

      – За деда переживаю, – честно признался Антон. – Переживаю, что он будет переживать. Не с его сердцем волноваться. И тем более, о непутевом внуке, который до девятнадцати лет дожил, а того, что пить всякую дрянь не стоит, так и не уяснил.

      – Можем попробовать пройти по низу берега, – задумчиво предложил Костя. – Но я еще ни разу не пытался вплавь спастись от быка, так что не знаю, выручит ли нас это, если Зверь решит пободаться.

      Зверем звали деревенского быка. Антон вспомнил здоровенную зверюгу с не менее здоровенными рогами, которую он недавно увидел издалека, и отрицательно покачал головой:

      – Давай еще посидим, если ты не против.

      – М? – Костя уже дремал и воспринимал информацию чуток заторможенно. – Не против. Давай. Ты прости, я вчера ночью не спал совсем, так что вырубает просто зверски. И ты еще тепленький такой…

      Он повозился и прижал Антона теснее. Тот даже не удивился особо. Многие альфы характеризовали его термином «уютный». А Ден так вообще засыпал рядом почти мгновенно, когда им приходилось ночевать вместе. Так что реагировать как-то Антону было в лом, да и Костя уже тихо посапывал, явно «зверски вырубленный».

      От тепла альфы, неспешного покачивания плота и умиротворяющей тишины летней ночи, Антон и сам начал засыпать. Лишь в самый последний момент он ухитрился вынырнуть из вязкой дремы. Антон помотал головой. Спать сейчас было нельзя категорически. Неизвестно, когда они проснутся, а через полчаса дед точно забьет тревогу. Поэтому Антон принялся глазеть по сторонам в надежде, что красота пейзажа перебьет усыпляющие факторы. Но река монотонно покрывалась рябью, деревья столь же монотонно покачивались под редким ветерком, а далекая соседняя деревня на том берегу быстро приелась. Вариант был лишь один. Антон аккуратно развернулся и принялся разглядывать спящего Костю.

      «Хоть бы слюну во сне пускал, совершенство долбаное», – обиженно подумал он. Даже придраться в Костиной внешности было не к чему. Будто в пробирке его выращивали, предлагая родителям корректировать необходимые параметры.

      «Буду верить, что у него малюсенькая, барби-сайз, писюлька», – злорадно размышлял Антон. В этот момент Костя вздохнул во сне, будто догадываясь о его мыслях, и Антон оборвал себя. В самом деле, с завистью нужно бороться, а уж думать гадости про человека, почти спасшего тебе жизнь – верх неблагодарности. Антон вздохнул и придвинулся немного, разглядывая длиннющие темные ресницы, которые неизвестно зачем были даны брутальному альфе. И тут то ли ветер сменил направление, то ли расстояние оказалось слишком уж мизерным, но Антон отчетливо почувствовал Костин запах.

      Нет, он не влюбился мгновенно и неотвратимо, но вздохнул, пожалуй, слишком громко и лишь гигантским усилием не уткнулся альфе в шею. Аромат был непривычным, он мешался с хорошей туалетной водой, которая не могла его забить, и не поддавался расшифровке, не делился на составляющие. Он был сильнее, чем обычно у альф, давящим прикосновением проходился по холке, будто бы принуждая подставиться. Антон судорожно вдыхал его, не мог надышаться и ненавидел себя за столь животную слабость. Он даже не сразу понял, что Костя перестал быть сонно расслабленным, просто натолкнулся на потемневший взгляд, когда чуть отстранился, предоставляя истерзанному обонянию передышку.

      – Эм, – смущенно промямлил он, отодвигаясь, – офигенная туалетная вода. Очень идет тебе.

      – Спасибо, – медленно ответил Костя. Он повел занемевшими плечами и, глядя так, будто говорил совершенно о другом, спросил: – Стадо ушло. Двинемся?

      Антон закивал как китайский болванчик, не в силах отделаться от смущения, хоть и считал, что оправдание его выглядело очень правдоподобно. Он подскочил на ноги, глядя, как Костя лениво поднимается во весь рост и тянется, с хрустом разминая шею. Как-то мигом спала вся непринужденность, которая установилась между ними. Антон был смущен своими реакциями, а Костя просто молчал, думая о чем-то своем и, кажется, старался лишний раз на Антона не смотреть.

      Так они и дошли до деревни. Дом Кости был тут же, тропинка от реки проходила точно вдоль его забора, а Антону нужно было еще пройти по расшатанной мостовой. Молчание уже немного давило, так что Антон притормозил и протянул руку:

      – Спасибо. Еще раз.

      Костя, который вроде бы собирался его проводить, прищурился, но руку пожал, осторожно стиснув тонкую кисть.

      – Не за что. Еще раз, – и ухмыльнулся, каким-то чудом сглаживая появившийся между ними угол.

      Антон широко улыбнулся в ответ, забрал руку и помахал:

      – Спокойной ночи.

      – Угу, – коротко ответил Костя, засовывая руки в карманы.

      Антон быстро двинулся к дому, пытаясь придумать достойное оправдание для деда, но то и дело сбиваясь на мысли об альфе. Перед поворотом он оглянулся: Костя стоял на том же месте, пристально глядя ему вслед. Антон полыхнул смущением, коротко махнул ему еще раз и одним рывком завернул за угол.

      Дед предполагаемо не спал, но вид имел измотанный и вполне спокойно проглотил версию о том, что от духоты и усталости внуку стало плохо и он ухитрился уснуть около речки. В общем-то, почти правда, если не придираться к мелочам. Сил хватило только на то, чтобы почистить зубы и раздеться. Последнее Антон помнил смутно, действовал на автопилоте.

      Утро встретило разбитым телом и ватной головой, в которой, по всем признакам, ссохшиеся мозги с шуршанием перекатывались с места на место. Дед с утра сварил каши, но Антон лишь вяло поковырялся в своей тарелке. Зато с превеликим удовольствием выхлебал огромную кружку чая.

      На улице было адское пекло, поэтому он наскоро вымыл посуду, захватил с собой плавки и потопал к Ромке. Тот привычно ковырялся в грядках и выглядел ничем не лучше друга.

      – Помочь? – хоть это и было совсем не по-братски, но Антон немного позлорадствовал, что от дурной Ромкиной затеи досталось не только ему, но и самому организатору.

      – Помоги, – проскрипел Рома, даже не оглядываясь.

      Откровенно говоря, Антон думал, что огородничество они проведут в посталкогольном молчании, но минут через пять Ромка поднял голову и проговорил:

      – Поговаривают, вы вчера с Антиповым полночи просидели на плоту.

      Вот что Антона всегда поражало в деревне, так это сплетни. Кто, как и откуда мог узнать про их вчерашние посиделки да еще и растрепать за одно утро всем и каждому было загадкой. Невольно закрадывались опасения, что коровы далеко не так неразумны, как о них думают.

      – Не полночи, а часа три. Потому что я был просто в говнище, а Антипов оказался единственным, кто меня в этом состоянии увидел и не прошел мимо.

      – И чего ж он столько времени мимо-то не проходил? – ехидно вопросил Роман, явно подозревая всякое.

      – Потому что я сначала вырубился, потом блевал, а потом приходил в себя, – почти прорычал в ответ Антон.

      – И че, ничего не было?

      – Чего «ничего»? – искренне не понял он.

      – Ну там, поцелуи при луне, все дела, – Рома поиграл бровями, теперь уже открыто намекая.

      – Во-первых, какая нахрен луна? Белые ночи на дворе, романтик ты недобитый! А во-вторых, уж тебе бы стоило знать меня получше, – Антону стало реально обидно.

      – Воу-воу, – поднял руки вверх Ромка, – я ж не про тебя говорю, а про Антипова. Он, сам знаешь, лишними моральными принципами не отягощен. А ты был пьяненький, слабенький, мало ли как все пошло…

      – Пошло все очень даже банально, без всякого разврата. А Антипов, может, и не отягощен принципами, но облеваться на клубном крыльце или свалиться в реку мне не дал. Да и потом, ты сам знаешь, что омегу он во мне и с микроскопом не увидит. Просто внезапный приступ жалости парня обуял…

      – А у тебя такой маленький, что и с микроскопом не разглядеть? – вывернул все наизнанку Ромка и округлил глаза в притворном ужасе.

      Такого Антон спустить ему, конечно, не смог. Завязалась легонькая потасовка, и в результате оба они были не только потные, но и грязные.

      – На речку, – скомандовал Антон, как только они расцепились и оглядели себя.

      По дороге они столкнулись с возвращавшимися после купания альфами. Антон специально поздоровался со всеми сразу, чтобы никак не выделять Костю. Все-таки слухи уже пошли, и подпитывать их не стоило, тем более, неизвестно, как к ним относится Константин.

      Рома с Сашей лишь обменялись кивками и долгими взглядами, и Антон подумал, что разница в их мировосприятии все же существенна: если бы он был настолько сильно влюблен, то, как минимум, от души чмокнул бы своего парня.

      – Привет. Как ты?

      Антон даже не сразу понял, что вопрос задан ему. Потом повернулся и вылупился на вопросительно глядящего на него Костю. То ли тот еще не слышал про сплетни, то ли значения им не придал, но совершенно точно не собирался играть в незнакомцев.

      – Нормально, – пробормотал Антон.

      Он очень смутился, не столько из-за вопроса Кости, сколько из-за неприкрытого интереса остальных. Видимо, Костя это понял, потому что шагнул вперед, отдаляясь от Антона.

      – Ну пока тогда.

      – Угу, – сдавленно пробормотал в ответ омега, ухватил Ромку и потопал к реке, надеясь, что загар хоть чуть-чуть скроет румянец.

Глава 3.

      Видимо, вся эта алкогольная история что-то сдвинула в их с Костей отношениях, но радоваться этому или огорчаться, Антон не знал. Альфа вел себя странно. С одной стороны, он был более чем дружелюбен, регулярно приглашал Антона на медляки, без раздумий плюхался рядом с ним во время ночных посиделок. В рамках большого города, ничего особого в этих действиях не было, но в деревне интимная зона расширялась и у завзятых горожан. В то же время никаких шагов сверх того Костя не делал. Не пытался прижать Антона как-то поинтимнее, приобнять и уж тем более предложить встречаться. Даже дед, далекий от светской деревенской жизни, был в курсе этого повышенного внимания и пару раз не слишком довольно поинтересовался, что у них с Антиповым. Антон честно ответил, что ничего, и даже не соврал. Действительно ведь не было ничего.

      Сам он ничего не предпринимал и не собирался. Антон искренне полагал, что не его это дело – делать первый шаг. Внимание красивого альфы было, безусловно, приятно, но не сказать, чтобы он потерял голову от любви, или его хотя бы распирало от симпатии. В целом, ситуация была самой оптимальной – без лишних обязательств и с ни к чему не обязывающим общением.

      Вся эта однообразная повседневность оказалась весьма терапевтичной. Об оставленных дома проблемах Антон вспоминал все реже. Тварь в гаражах казалась чем-то наподобие сна или подсмотренной в ужастике картинки. Воспоминания были смазанными и вызывали больше трепет, нежели панический страх.

      – Тош, сходи-ка за опилками, туалет засыпать.

      Родители уже каких только жидкостей для выгребных ям деду ни присылали, каких только научных статей об их эффективности ни показывали, тот упрямо стоял на своем: лучше опилок ничего для сортира быть не может! Антон примирился с дедовым консерватизмом весьма легко. Тем более, полуразрушенную старую пилораму, где, собственно, все разживались опилками, любил с детства. Огромный механизм с непонятными внушительными шестеренками очень его впечатлял. Антон решил совместить приятное с полезным: решил пробежаться и принести опилок. Он переоделся и прихватил мешок. Вечерело, и на улице было не так жарко, к тому же зверское пекло сменилось вполне человеческим летом. Антон побежал сразу от ворот в умеренном темпе. Разбитые деревенские дороги были, конечно, не ровненьким городским асфальтом, так что иногда приходилось перепрыгивать особо глубокие канавы и замедляться на ухабах. Естественно, по сторонам Антон смотрел мало. Что заставило его поднять голову, когда до заброшенного здания оставалось метров пятнадцать, он не понял. Пресловутое чувство «жопы», интеллигентно именуемое интуицией, не иначе. В просветах между неплотно пригнанными досками двигались силуэты. Вот только человеческими они не были – это Антон сразу понял. На долю секунды он замер, и те, что были внутри пилорамы тоже, а потом резко развернулся и пустился наутек. Он не знал, преследуют ли его, и если да, то кто, просто несся сломя голову. Влетел в дом, протопал по лестнице и заперся в туалете, едва слышно подвывая от ужаса.

      – Тош, – дед несмело вошел в сарай, – случилось чего?

      Поначалу Антон подумывал соврать, чтобы не нервировать деда, а потом решил, что придумывать еще что-то, чтобы больше за опилками ни ногой, он не готов, и выложил все как есть.

      – А! Так медведи, небось, вышли. Говорили, что с того края их следы стали часто видеть. Может, к помойке выходят, а может, коровьи трупы выкапывают. А еще может быть, деревья колышутся, а кто-то городской, излишне мнительный, видит всякое. Ладно, от греха будем за реку в лес ездить. Лучше перебдеть, чем на медведей наткнуться.

      Дед ушел, а Антон счастливо выдохнул: его доминирующий над чувствами мозг получил-таки рациональное объяснение и подавил нервное восстание. Чашка чая вконец успокоила, так что Ромке Антон рассказывал всю эту историю скорее как юмористическую. Тот, конечно, поржал над другом, и припомнил ему старую историю, когда Тоша полночи не спал, так как видел в углу смерть с косой. С утра смерть закономерно оказалась дедовой плащ-палаткой, а коса – жгутом из засушенных трав, но Антон перепугался тогда знатно.

      – Ну хочешь, проверим, – задумчиво предложил Рома.

      – Проверим что?

      – Есть ли кто на старой заброшенной лесопилке, – могильным голосом провыл он.

      – Ты дурак? – участливо спросил Антон, притрагиваясь к его лбу. – А если там действительно медведи? Или какие-нибудь зэки?

      – Возьмем с собой Лая. Зэков он порвет, а медведей почует и нас предупредит.

      Логика в этих словах была. Тем более, Лай, здоровущая лайка, был прекрасным защитником и охотником.

      – Погнали, – хлопнул друга по плечу Ромка, – трусЫ!

      – Сам ты трусы, – взвился Антон.

      Но провокация удалась, и через несколько минут они уже шли все с тем же многострадальным мешком в сторону лесопилки. Ромка скакал горным козлом и периодически подтрунивал над все больше трусящим Антоном. Тот, по мере приближения к месту, огрызался все меньше и к другу придвигался все больше. Успокаивало только то, что Лай бежал ровно и спокойно, наслаждаясь прогулкой.

      Внутри никого не было. Не было даже следов на покрытом опилками полу, так что версия с медведями отпадала. Ромка выдернул мешок из оцепеневших рук Антона и спустился вниз, где опилок было куда больше.

      – Тут тоже никого! – прокричал он.

      Антон, краем глаза отслеживая Лая, спустился по дряхлой лесенке. Внизу действительно был только Ромка.

      – А кого же я тогда видел? – постукивая зубами, спросил он.

      Антон силился унять свое воображение, которое талдычило о том, что в любой момент из темного угла может выскочить мохнатый ужас и оставить от двух хилых омег горку требухи. Даже Лай не поможет.

      – Ну, бывает такое, – неуверенно ответил Рома, насыпая в мешок опилки. – Вот если смотреть на движение через какой-нибудь забор, то все, типа, смещается. Я, Тош, полный ноль в физике и не знаю, как это попонятней объяснить, но сам часто с таким сталкивался.

      В этом было рациональное зерно, но, откровенно говоря, медвежьим следам Антон бы обрадовался больше. Что-то мешало ему принять Ромкину версию, хотя выглядела она очень правдоподобно.

      – Спасибо мне за труды, – провозгласил Рома, поднимая полный мешок. – Потопаем к дому, пожалуй. А то ты зеленющий как жаба. Я, конечно, пипец сильный, но утащить тебя и мешок не смогу точно.

      Антон хмыкнул, поблагодарил самоотверженного спасителя слабых и убогих и ухватился за мешок.

      Из-за всех этих переживаний он чувствовал себя полностью разбитым и обессилевшим. Все понимающий Ромка потрепал его по голове и велел отдыхать. Но на следующий день Антон проснулся с головной болью и резью в горле. Он закинулся всеми порошками-таблетками, что смог найти, так как болеть посреди лета совсем не комильфо, и улегся снова. Дед сочувственно поглядел на него, на россыпь лекарств около кровати и ушел смотреть сколько-то часовые «Новости». Антон проспал весь день, периодически просыпаясь на «попить-пописать». Вечером заглянул Ромка, пожалел, узнал, надо ли что, и, услышав, что нет, убежал.

      За день Антон успел выспаться, так что ночью спал плохо. Постоянно просыпался и ворочался. Больше мучился, чем отдыхал. Но сил на то, чтобы подняться все еще не было. Их не хватило даже на то, чтобы задернуть шторы. Было, примерно, около трех, когда он, наконец, начал проваливаться в дрему.

      Его кровать стояла между двух окон. Антон повернулся на бок лицом к одному из них, поэтому сразу понял, что другое окно, то которое было в изголовье, закрыла какая-то тень. И эта была не туча, не затмение, потому что освещение на улице не менялось. Сон слетел мгновенно. Антон замер, боясь пошевелиться, и молился только о том, чтобы то, что эту тень отбросило не передвинулось ко второму окну. Он судорожно вздохнул – тень пропала. Вопреки всем жутким ожиданиям во втором окне не появилась никакая уродливая оскаленная морда, ничего подобного. Где-то через час Антон смог убедить себя, что это ему просто привиделось, а тень набежала от тополя, росшего за окном. Понемногу сон сморил его.

      Наутро от болезни не осталось следа. То ли ударная доза медикаментов подействовала, то ли стресс так основательно перетряхнул организм. И все же Антон с долей страха вышел на улицу. Обошел дом по периметру, но никаких следов не нашел. Он схватил сумку и помчался в магазин. Там ему не повезло столкнуться с одним из главных местных престарелых сплетников, который словно клещ впился в Антона и пытался выведать у него хоть что-то, что могло бы его стараниями превратиться в грязную сплетенку. Настроения это не прибавило. В довершении, на обратном пути Антону повстречался Костя, весь такой брутальный в черном и с хмурым лицом. Вот только встрече этой Антон был не рад. Волосы за время болезни стали сальными и спутались на макушке, даже расческа не слишком помогла. Лицо было бледноватым и осунувшимся. А еще Антон не был уверен, что от него не воняет. Обтирания влажным полотенцем в таком случае не панацея.

      Он вымученно улыбнулся Косте, пробормотал приветствие и попытался проскользнуть мимо, но тот неожиданно ухватил его за руку.

      – Ты как себя чувствуешь? – Костя смотрел внимательно, только что ладонь ко лбу не прикладывал.

      – Нормально, – промямлил Антон. – Могло быть и лучше, конечно, но я хотя бы не разболелся.

      Он улыбнулся, надеясь, что разговор на этом окончен и вновь попытался прошмыгнуть мимо Кости. Но тот руки не разжал, так что Антон только дернулся и вернулся на прежнее место. Он недовольно взглянул на альфу, но тот даже в лице не поменялся, словно и не он тут несчастного обессилевшего человека удерживает.

      – Если ты не слишком занят, может, прогуляемся?

      Антон уже подумывал как-нибудь отмазаться, сказать, что он устал или просто спешит домой, но Костя его уже не слушал. Или просто не интересовался согласием. Он просто отбуксировал лепечущего что-то полубессмысленное Антона на посадочную площадку, усадил и сел рядом. Сидела их компания чаще всего на сваленных пирамидой бревнах, поэтому Антон угнездился поудобнее, подтянул ноги повыше и вопросительно уставился на Костю. Тот явно хотел поговорить и теперь подбирал слова, чтобы этот разговор начать.

      – Я слышал, что ты чего-то испугался на лесопилке.

      – А ты не слишком-то церемонишься, – скептически приподняв одну бровь, проговорил Антон. Вариантов, откуда Константин мог слышать это, было немного. Ромка, треплище, проболтался.

      – Ну уж извини, – насмешливо ответил Костя, – к вашим столичным манерам не приучены-с. Говорим по-простому, по-пролетарски.

      – Дурило, – пихнул его в плечо Антон.

      Ему подумалось, что поделиться с Костей хотя бы частью истории, было не такой уж плохой идеей. Он внушал уверенность, рядом с ним Антон расслаблялся, плыл по течению. Поэтому он, привычно уже опуская мистическую часть в гаражах и дорогу до деревни, рассказал про тени внутри лесопилки, про затемненное чем-то непонятным окно. Все время рассказа Антон пялился на свои ладони и ближе к концу все больше боялся поднять на молчащего Костю взгляд. Конечно, история была из серии истеричных омежек, пересмотревших ужастиков на ночь. Со стороны, не зная преамбулы, звучало, скорее всего, идиотизмом. Но Костя не смеялся, а выглядел серьезным и задумчивым.

      – Окей. Правильно я понимаю, что ты видишь во всем этом что-то… потустороннее, а не сбежавших зэков? – спокойно спросил он, без тени насмешки.

      Антон неуверенно кивнул, соглашаясь.

      – И кто же, по-твоему, это может быть? Вампиры, зомби?

      – Оборотни, – решительно выпалил Антон.

      – Оборотни?

      – Угу.

      – Мы под оборотнем одно и то же существо представляем? – Антон недоуменно смотрел на него, так что Костя пояснил: – Здоровенная махина, с острыми зубами, нечеловеческой силой и адской скоростью, так? – дождавшись утвердительного кивка, он продолжил: – И ты действительно думаешь, что такая вот тварюга не смогла бы тебя догнать на участке от лесопилки до твоего дома? Да тебя бы в секунду завалили! Даже если предположить, что ты такой ниндзя и ускользнул незаметным, то чего ж этот оборотень не достал тебя дома? Вряд ли его остановили бы двери или сеточки от комаров на окнах.

      Контраргумент у Антона был только один, но выложить его он не мог.

      – Ну, может, меня хотели просто попугать?

      – Мы все еще про оборотня говорим или уже про бабайку?

      Антон хмыкнул, а Костя потрепал его по голове.

      – Подумай обо всем хорошенько. Сильнее всего пугает то, что ты не можешь объяснить рационально. И да, выспись хорошенько.

      По дороге к дому Антон попытался еще раз разложить все по полочкам. Отчасти Костя был прав. Даже такому ублюдку как бывший ни к чему играть в столь мудреные игры. Если бы он хотел так уж Антона напугать, не стал бы прятаться, когда тот уловил тень на окне. Наоборот, поскребся бы и дал бы увидеть свою зверскую рожу. По большому счету, вся ситуация куда больше напоминала игру психики, когда она высвечивает то, на чем циклится человек, и заставляет его верить в знаки. В общем, к концу пути Антон успокоился. Он был, конечно, далек от мысли, что все вернется к той душевной упорядоченности, которая была по приезде, но надеялся хотя бы перестать дергаться через каждые десять минут.

      К концу дня улучшилось и здоровье. Никакие простудные симптомы не беспокоили, так что Антон решил помыться. Дед наскоро истопил баню, и на вечерние посиделки он шел уже чистый и свежий. На непривычный к такому Север вновь надвигалась жара. Воздух словно сгущался, так что часа через два Антону казалось, что он и не мылся вовсе. Все были вялые, альфы то и дело вздыхали и жаловались на «блядскую погоду». Поэтому разошлись рано.

      – Тебя, может, проводить? – тихо спросил Костя у сонного от духоты Антона.

      – А? – Антону было настолько лениво и томно, что он даже не совсем понимал, что происходит вокруг. У него была цель – мягонькая кроватка, которую он, умница, догадался застелить свежим бельем

      – Домой идти не страшно? Надо проводить?

      Антон пробурчал что-то невразумительное. Ему было в лом даже думать, не то что принимать какое-то решение. Попрощался он со всеми в том же ключе, разве что еще вяло махнул рукой. То, что Костя все же пошел с ним, он понял, когда чуть не поцеловался с мостовой, споткнувшись на сломанной доске. Альфа подхватил его и поставил на ноги, а после взял за руку. От недопадения в голове у Антона слегка прояснилось, и он решил уточнить вопрос, который волновал его уже довольно долго:

      – Тебя совсем не беспокоят слухи?

      Костя, который до этого шел, поглядывая себе под ноги, поднял на него глаза и вопросительно склонил голову:

      – Какие слухи?

      – О нас.

      – О нас?

      – Прекрати уже! – не выдержал Антон. – Не строй из себя дурака и отвечай на вопрос!

      – А ты не слишком ли обнаглел, от меня чего-то требовать?

      Учитывая, что Костя даже не пытался скрыть веселье в голосе, Антон решил не воспринимать его слова всерьез и не заморачиваться.

      – Отвечай, – еще раз настойчиво повторил он.

      – То есть, ты хочешь узнать, не беспокоят ли меня слухи о том, что я мучу с симпатичным столичным омежкой? – Костя весьма коряво изобразил задумчивость. – Наверное, это прозвучит странно, но нет.

      Как всегда звучало логично. Антон кивнул и уткнулся взглядом в мостовую, повторять свой акробатический этюд он не горел желанием.

      – А тебя? – неожиданно раздался голос Кости.

      – Меня что? Беспокоят ли слухи?

      – Угадал.

      – Слухи о том, что я встречаюсь с самым симпатичным альфой на многие километры вокруг? Не особо, – протянул Антон.

      – То есть ты считаешь меня настолько привлекательным? – удивленно поинтересовался Костя.

      – Можно, я не стану отвечать?

      – Почему это?

      – Боюсь, что твое самомнение таки лопнет и меня забрызгает, а я только сегодня помылся.

      – Засранец, – псевдозло зарычал Костя и ухватил Антона, зажимая его голову подмышкой. – Проси прощения, – настойчиво порекомендовал он, приставляя к его макушке костяшки пальцев.

      – А чего не соси? – решил дерзить так дерзить Антон.

      Он повернул голову и куснул Костю за бок. Не сильно, но место было выбрано правильно. Альфа дернулся и ослабил захват. Этого было достаточно, чтобы Антон вырвался и рванул к дому. На его счастье, он уже успел выучить все гнилые и сломанные доски, так что мчался горным козлом. Однако, это не помешало Косте догнать его и схватить, прижимая руки Антона к бокам и чувствительно стискивая его в медвежьих объятиях.

      – Ты, я смотрю, очень смелый, да?

      – Я вообще очень, – прокряхтел Антон, извиваясь как червяк. Хотя толку от этого было – ноль.

      – На-а-аглый, – отчасти даже уважительно протянул Костя. – А не боишься, что я на самом деле заставлю прощение сосать?

      Можно было продолжать нарываться и выдать что-то в том же духе, но Антон повернул голову, встретился с Костей взглядом и на полном серьезе ответил:

      – Не боюсь. Ты можешь сказать что-нибудь неприятное, но никогда не применишь силу. – Получилось чуток пафосно, и он добавил: – Да и зачем тебе это, с твоей-то смазливой внешностью.

      Костя повелся, улыбнулся, но как-то вымученно.

      – Ты прости меня за то лето, – вдруг выдал он. – Вел себя как мудак. Я, на самом-то деле, так не думал. Просто зло вымещал. Прости.

      – Да ладно тебе, – такого поворота Антон не ожидал и не слишком понимал, как реагировать на это откровение. – Собственно, ты оказался для меня неплохим таким мотиватором, чтобы привести себя в форму. Так что я, наверное, даже должен быть благодарен. – Костя успокоенным не выглядел, и Антон продолжил: – Люди за это такое бабло вываливают, а ты за просто так, от доброты душевной…

      – Все, хватит! – расхохотался Костя, зажимая ему рот ладонью. – Я понял.

      Он разжал хватку и парни, наконец, дошли последние метры до Антоновой калитки.

      – Ну, спасибо, что проводил, за разговор и за… эм… извинение, – улыбнулся на прощание Антон.

      Костя был каким-то задумчивым и в ответ промычал что-то нечленораздельное. Антон уже повернулся к калитке, когда вокруг талии обвилась в полуобъятии рука. Он замер, и Костя чуднО, вымученно прошептал ему в ухо: