Текст книги "Кира"
Автор книги: Валерий Лисицкий
Жанр:
Прочая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
– Думаю, да… Скажите, от этого можно избавиться?
– Можно, – произнесла она неожиданно уверенно. – Можно даже прямо сейчас, если у вас время есть. Это не долго, минут двадцать.
Я прикинул, что двадцать минут у меня вполне имеются. Тем более, если ценой этих минут я обрету, наконец, возможность спать без сновидений… Но оставался ещё один вопрос, куда более приземлённый.
– А стоить это сколько будет?
Женщина пожала плечами:
– Сколько сами решите заплатить. Вы не переживайте, мне Александра Васильна говорила о вашей беде. Я с оплатой не тороплю. Убедитесь сперва, что всё хорошо, потом на ноги встанете, а там уж… А там и заплатите. Устраивает вас?
Меня формулировка «сколько решите заплатить» не очень устраивала. У нас со знахаркой могли быть совершенно разные представления о том, какая оплата может быть достойной за такую работу. С другой стороны, подумал я, сумму можно уточнить у маминой сиделки, а там и отдать частями, если будет слишком много для разовой оплаты. Ведь мне пообещали вернуть спокойный сон, и в тот момент я был готов поверить во что угодно и согласиться на любые условия, лишь бы женщина помогла мне.
– Да, вполне устраивает.
– Тогда начнём.
Я ожидал, что сейчас экстрасенс начнёт задёргивать тяжёлые шторы на окнах, зажигать свечи или ароматические палочки, а то и достанет откуда-нибудь тяжёлый хрустальный шар. Но ничего этого не произошло. Зинаида Евгеньевна лишь глубоко вздохнула несколько раз, торопливо, будто смущаясь, перекрестилась, и протянула мне руки:
– Беритесь!
Я послушно потянулся ей навстречу, и она крепко сжала мои пальцы в своих.
– Теперь не отпускайте меня, даже если вам этого захочется, ясно? Пока я не скажу отпускать. Вам ничего говорить и делать не нужно. Можете закрыть глаза, если вам так комфортнее. Начинаем?
Я кивнул и наклонил голову, прикрыв глаза.
Сперва ничего не происходило. Я сидел, держась за руки с абсолютно незнакомой женщиной и чувствовал себя до ужаса глупо. Желание отпустить её действительно возникло, но не из-за влияния каких-то сущности, а от банального осознания, до чего я докатился. Если Ефим Маркович, при всех его странностях, ещё производил впечатление человека, практикующего хоть что-то, похожее на научный подход и вроде как имел звание доктора, то Зинаида Игоревна походила скорее, действительно, на полусумасшедшую, уверившуюся в своих чудесных способностях. Слушая тихий хриплый шёпот женщины, я размышлял о том, как легко даже современный человек может оказаться в плену суеверий. То, что произошло накануне в моей квартире, было странным, бесспорно. Но наверняка всему этому существовали какие-то объяснения. Почему, в конце концов, я с такой готовностью записал мёртвое насекомое в жуки-плавунцы? Мало ли у кого ещё есть такие мощные, похожие на вёсла лапки. А за запах цветения я вполне мог принять вонь протухшей в трубах канализационной воды. Ведь сами трубы-то я и не проверял, если уж говорить честно, даже пятна на потолке и обоях не поискал. Просто принял как факт то, что вода – речная.
Жгучий стыд перед старым доктором, которого я попытался убедить невесть в чём, накатил на меня огненной волной. Я решил даже, что непременно позвоню ему позже и извинюсь за своё поведение. Оставалось только дождаться конца спиритического сеанса: прерывать сосредоточенно бормочущую заговор женщину тоже было стыдно. Она всё же старалась.
Приоткрыв глаза, я посмотрел на знахарку. Та сидела в позе, почти точно копирующей мою: наклонившись вперёд с вытянутыми руками и сомкнув веки. Её губы беспрерывно шевелились, и мне показалось, что я смог прочитать по ним: «уйди, уйди, уйди». Она повторяла это слово раз за разом, раз за разом. Вот так просто? Уйди? Эту магию я, кажется, уже и сам не раз пробовал…
Спустя несколько минут сосредоточенного бормотания она замолчала. Мне даже показалось, что женщина уснула, утомлённая монотонностью заговора. И я уже почти решился вырвать у неё свои ладони, даже сделал какое-то движение, чтобы встать, как её руки внезапно сжались с огромной силой. Я услышал, как хрустнули фаланги моих пальцев, и резкая боль выстрелила от ладоней до локтей. У меня непроизвольно вырвался вскрик.
– Зинаида Игоревна!
Женщина не среагировала. Её тело напряглось, как сведённое судорогой, на лбу выступили вены, а кожа на скулах натянулась и покраснела. Я дёрнул руки на себя, но так и не смог освободиться из её хватки.
– Всё, стоп! – заорал я. – Хватит, я передумал!
Я снова дёрнул руками, так сильно, что на этот раз хрустнуло уже в районе едва не вышедших из суставов запястий. И в этот самый миг заметил, как между крепко зажмуренных век знахарки набухает слеза. Поблёскивая в свете лампы, капелька росла в размерах до тех пор, пока не сорвалась с ресниц и не упала на клеёнку с громким стуком. Я сообразил, что женщина себя не контролирует, и то, что я принял за какое-то пугающее продолжение ритуала, было припадком.
В голове пронеслись бессвязные ругательства. Я с ужасом подумал, в какую ситуацию угодил. Что если эта женщина сейчас умрёт, так и продолжая стискивать мои руки в своих?
– Отпустите! – крикнул я снова и добавил едва различимым шёпотом: – Пожалуйста…
Женщина медленно раскрыла глаза и поглядела на меня. Сперва мне показалось, что её взгляд горит ненавистью, но спустя мгновение я понял: она в ужасе столь сильном, что едва не сходит с ума.
– Зинаида Игоревна!
Её грудь тяжело ходила под цветастой футболкой. На лбу выступили крупные капли пота, пальцы стали скользкими и холодными, но она по-прежнему держала меня слишком крепко для того, чтобы я смог вырваться. Я сообразил, что она судорожно пыталась вдохнуть, но у неё никак не получалось это сделать. Так ли выглядят сердечные приступы? Или это инсульт? Или это вообще одно и то же?
– Что с вами? – спросил я дрожащим голосом.
Рот Зинаиды Игоревны болезненно искривился, словно она готовилась вот-вот разрыдаться. Губы разошлись в стороны, и я заметил, что между зубами у неё клокочет что-то чёрное. Кровь?..
Я раскрыл рот, чтобы спросить ещё что-то, и в этот момент женщину вырвало. Тёмная вязкая масса тугой струёй вырвалась из её рта и носа, хлынув на стол, прямо на наши руки, всё ещё крепко сцепленные. Я заорал, не в силах видеть эту омерзительную и ужасную картину. Мне показалось, что экстрасенс тошнит густой, наполовину свернувшейся кровью.
Потоки рвоты вырывались из её рта и носа. Футболка с легкомысленным узором полностью почернела, пропитавшись этой субстанцией, завоняло гнилью и… Я с ужасом понял, что узнаю этот запах. Речной ил. Вязкий и тёмный речной ил, который так легко и быстро схватывает неосторожно поставленную ногу. Он заливал наши руки, тёк по клеёнке, с тяжёлыми шлепками падал на вытертый линолеум на полу. Его было по-настоящему много, куда больше, чем могло уместиться в теле этой женщины, думавшей, что может легко избавить меня от проклятия.
Заверещав ещё громче, я вскочил на ноги и отпрыгнул от стола, увлекая Зинаиду Игоревну за собой. Ударившись грудью о край стола, она запрокинула голову, и струя тины окатила мой свитер. С поразительной ясностью я заметил, что на испачканном ворсе осталась какая-то водоросль. А зеленовато-чёрная жижа всё продолжала и продолжала хлестать из глотки женщины, словно из брандспойта. Её пальцы окостенели на моих, но никакого сочувствия к ней у меня больше не было. Панический ужас полностью завладел мной.
Я опять рванулся назад, к выходу из комнаты, скользя на заливавшей пол грязи. Знахарка с громким воплем, прорвавшимся через нескончаемый поток, вломилась грудью в столешницу, и я отстранённо подумал, не сломал ли ей пару рёбер. Донная тина струёй брызнула вверх, марая стены и даже потолок. Две из пяти лампочек в люстре погасли с громким хлопком, когда жижа залетела в плафоны.
Но своего я добился: мои руки оказались свободны, ил сработал как смазка, помогая мне выдернуть их превратившихся в каменно твёрдые клешни пальцев женщины. Обрадовавшись, я попытался двинуться к выходу, но не устоял на скользком полу и рухнул на живот. Густая вонючая масса, казалось, была уже повсюду в комнате. Я приподнялся на руках и с ужасом увидел, что мои запястья полностью скрылись в жиже. А Зинаида Игоревна всё продолжал исторгать из себя ил, перемешанный с мусором и растениями…
Ползти в этом было почти невозможно. Руки и ноги скользили, оставляя на полу чистые полосы, немедленно заполняемые новыми порциями грязи. Полностью измазавшись, я едва ли преодолел несколько сантиметров. За моей спиной раздался глухой всплеск: знахарка тоже рухнула на пол. Долго же простояла…
Стоя на четвереньках, я осознал вдруг, что мне суждено утонуть в этой невесть откуда взявшейся тине, прибывающей так быстро, что за этим почти невозможно было уследить. Комната была залита уже так сильно, что мои руки до середины предплечий уходили в вязкую дрянь. Я даже не пытался предположить, откуда в экстрасенсе столько этой жижи.
Дверь комнаты внезапно распахнулась наружу. Ила моментально стало меньше: грязный поток ринулся в коридор уютной квартиры. Я протянул руку к своему спасителю, но, подняв голову, едва не завопил ещё раз. Старуха с растрёпанной косой смотрела на меня таким ненавидящи взором, что кишки у меня в животе скрутились в узел. Я понял, что она убьёт меня, даже если я не захлебнусь в густой тине. Бабка оскалилась, обнажив гнилые пеньки зубов, и вдруг завопила, тряся сухими кулаками:
– А ну пшёл отсюдова! И забирай енту с собой! Приташшил нам тут, скотина!
Не помня себя, я выполз из комнаты и мигом вскочил на ноги. В два прыжка оказавшись в прихожей, я подхватил пальто и кроссовки, и выбежал в подъезд.
*
Дальше в моих воспоминаниях есть лишь чёрный провал, в котором изредка, как отблески далёкого костра в тёмном лесу, мелькают воспоминания. Передо мной плыли улицы и дома. Мне казалось, что я прошёл много километров по однообразному, безликому городу, но, скорее всего, кружил в пределах квартала, не больше. Когда ноги стало сводить от мороза, я остановился и, не зашнуровывая, натянул кроссовки. Пальто куда-то пропало. Должно быть, я потерял его, пока оттирал со свитера ил, зачёрпывая снег из сугробов. Единственным ярким воспоминанием был холод, постепенно всё глубже и глубже пробиравшийся в моё тело. В какой-то момент появился озноб, но вскоре пропал. Или я перестал его замечать.
Последнее, что мне удалось запомнить – это чей-то смутно знакомый голос, произносящий:
– Ну вот, а говорил, что не наркоман…
Затем две крепкие руки ухватили меня за шиворот и приподняли, как котёнка, и я окончательно перестал воспринимать реальность.
Глава 4.
Лесная тропинка бежала вниз по пологому склону, петляя между стволами деревьев. Шагать было легко и весело, мягкая почва чуть пружинила под ногами, а ноздри ласкал запах листвы, прогревшейся на летнем зное, и готовой отдохнуть прохладным вечером. Солнце медленно погружалось за горизонт, бросая прощальные блики на крытые битумом крыши невысоких, этажа в два-три, кирпичных зданий, видневшихся у подножия холма.
Оттуда, из-за этих построек, звучала музыка. Слышался громкий детский смех, хрипели колонки. Именно туда мне и нужно было. Я не мог точно вспомнить, зачем, но был уверен, что уже немного опаздываю.
Миновав примерно половину пути, я немного ускорил шаги. Хотелось даже побежать, но с другой стороны, очарование вечернего леса, купающегося в мягких сумерках, было слишком сильным. Залюбовавшись его видами, я и не заметил, что едва не налетел на девочку-подростка, неподвижно стоящую посреди тропинки.
Резко остановившись, я перевёл дух. Она была буквально в нескольких шагах от меня, и чем больше я смотрел на спутанные волосы, постриженные под каре, и острые лопатки, топорщащие ткань маечки, тем неуютнее мне становилось. Откуда она тут, одна посреди леса?
Холодок пробежал по спине, но я предпочёл не обращать на него внимания. Тут не пугаться надо, а выяснять, почему она не вместе со всеми!
– Эй! – окликнул я её.
Девочка никак не среагировала, и я сделал шаг в её сторону, одновременно вытягивая руку, чтобы тронуть за плечо. И пространство вокруг меня пошло волнами, закручиваясь неторопливой спиралью. Стволы деревьев искривились, завязались узлами и выгнулись, словно в агонии. На земле вспухли уродливые холмы. Некоторые из этих курганов порвались сверху, и из них потекло что-то густое и липкое, тёмное. В нос ударила вонь разложения.
И в тот же самый миг девочка развернулась. Она сделал это плавно, но быстро, одним почти танцевальным движением. Я, не удержавшись, вскрикнул. Незнакомка была мертвенно бледной, на её лице красовалось буро-сине-фиолетовое пятно, похожее на гематому. Такие появляются на трупах, долго пролежавших лицом вниз, из-за стекающей крови, которую больше не гонит сердце.
Но даже без трупных пятен, её лицо было ужасно. Его черты беспрерывно плыли и изменялись. Кожа на щеках и лбу бугрилась, и бугорки эти без остановки изменяли своё положение. Её глаза, широко распахнутые, казались бездонными чёрными колодцами, из которых сочился гной. Она подняла руку и продемонстрировала мне растопыренные пальцы.
– Нравится, как косточки хрустят? – поинтересовалась девочка.
– Что?..
Её средний палец сломался, выгнувшись под невообразимым углом. Сам по себе. Меня замутило. А девочка, улыбнувшись, спросила снова:
– Нравится, как хрустят?
Я замер, не зная, что делать. Безымянный палец на её руке мелко задрожал, словно сопротивляясь какой-то невидимой силе. Я выкрикнул:
– Нет!
Дрожание прекратилось, и я перевёл взгляд на лицо незнакомки. Она больше не улыбалась, уголки её губ обвисли, как у грустной театральной маски. Один из бугорков с её лба добрался до края глазницы и из-под её века выполз, деловито шевеля лапками, крупный жук с массивными, похожими на вёсла, лапками.
– Жаль, – шепнула девочка.
Она задрожала. Жестокая судорога скрутила её с ног до головы, выгибая дугой. Раздался хруст костей – перенапряжённые мышцы мяли и ломали каркас тела. Я отчётливо разглядел, как опала грудная клетка, когда рёбра превратились в крошево, не способное удержать мясо и кожу на месте.
– Жаль…
Раздался особенно громкий и долгий хруст, её руки начали извиваться, как брошенная на раскалённые угли змея. Они гнулись под невообразимыми углами, кожа натягивалась и рвалась, а из ран текла густая, тёмная, маслянистая кровь.
– Жаль… – произнесла она в третий раз и быстро шагнула ко мне.
Она преодолела разделявшее нас расстояние мгновенно. Её лицо застыло прямо перед моим, сидевший на кончике гнилого носа жук оказался прямо перед моими губами. Я услышал, как хрустнула, выходя из суставной сумки, её нижняя челюсть. Девочка качнулась вперёд, и…
*
Хлёсткий удар по спине мгновенно разбудил меня. Всё ещё не оправившись после сна, я прижал ладони к лицу и извернулся всем телом. Под моим весом застонали пружины старого матраца.
– Ну хорош, хорош! Угомонись! Тяжело, блин, с живыми!
Говоривший ещё раз шлёпнул меня, на этот раз по бёдрам, и я открыл глаза, всё ещё плохо соображая, где я нахожусь и что происходит. Образы и запахи сна медленно таяли в ярком свете лампы дневного света, мирно гудевшей под потолком. Надо мной нависло улыбающееся лицо старого знакомого: того самого патологоанатома, который несколько дней назад подвёз меня до метро.
– Ну ты хорош, гусь. Упоролся знатно вчера. А как заливал-то, что не ширяешься…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
