Текст книги "Ёкай"

Автор книги: Валерий Лисицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Ты же всегда его при себе держала. Неужто не заметила, когда он потерялся?

– Нет.

– Он твой.

Отец произнёс эту фразу неожиданно коротко и жёстко. Соня подняла взгляд, с трудом оторвавшись от разглядывания старого талисмана, и посмотрела ему прямо в глаза. В тёмной глубине его зрачков, расширенных от яркого света люстры, плескался страх. Страх и… ненависть?

– Пап, – Соня откашлялась. – Ты же не думаешь, что…

– Я думаю, что в игрушках моего сына нашёлся предмет, который никто из нас не видел уже много лет. Которого вообще не должно быть в нашей квартире. И он твой, Соня.

– Пап…

– Он твой!

Голос мужчины сорвался на фальцет, рука, на которой лежал глиняную поделку, вздрогнула. Соня схватила амулет прежде, чем сообразила, что произошло. Пальцы закололо, словно она сжала в кулаке кусок сухого льда, но это чувство быстро прошло. Вместо покалывания по ладони растеклось мягкое тепло. Отец быстро отряхнул ладони, словно избавился не от безобидной фигурки, а от отвратительного насекомого, и быстро сунул руки в карманы. Будто опасаясь, что дочь решит всучить амулет обратно.

– Во-о-от, – протянул он устало, разом растеряв всю настойчивость вместе со злобой. Разом обмяк, как наполовину спущенный воздушный шарик. – Кхм! Соня, я…

– Спасибо, – перебила его девушка и кивнула головой, пряча вернувшийся к ней привет из детства в карман.

Она уселась на стул, но к чаю больше не притронулась – напиток ей окончательно опротивел. На кухне повисла тягостная тишина. Ни отец, ни Соня не знали, что сказать друг другу. Мужчина не продумывал их встречу дальше момента, когда дочь возьмёт глиняную поделку из его рук. Избавиться от пугающего талисмана старшей дочери – вот какой была его цель.

– Ладно, поздно уже, – проговорила Соня, пытаясь по инерции сохранить хотя бы видимость того, что между ними всё нормально. – Я, наверное, пойду.

Отец промолчал. Девушка поднялась со своего места и, не поднимая взгляд, прошла в прихожую. Мужчина последовал за ней только когда она уже обулась и надела куртку.

– Может, останешься ещё? Можешь переночевать, чтобы далеко не добираться, – проговорил он.

Точнее, это проговорил его разум. Его воспитание. Всё остальное его естество, через интонацию голоса и выражение глаз, буквально молило её уйти поскорее.

– Да нет, – Соня с трудом выдавила слабую улыбку. – А то до работы ехать неудобно будет. Тут с пересадками…

Это была ложь, и оба они знали, что Соня врёт. Одна станция от Павелецкой до Третьяковской против больше, чем десяти от Ясенево. Но отец ухватился за подброшенную Соней отговорку, как утопающий за спасательный круг:

– А, ну да, ну да, точно. Ну, не буду тебя задерживать тогда.

Девушка остановилась только в дверях, самостоятельно открыв тугой непослушный замок. Мужчина чуть виновато улыбнулся:

– Рад был увидеться с тобой. Заходи, как время будет, хорошо?

– Конечно. Пока.

Он кивнул. Ритуал прощания был соблюдён. Больше им друг от друга нечего было ждать и нечего сказать друг другу. Дверь захлопнулась. Девушка повернулась было к лестнице, но замешкалась, поправляя полы куртки. Из-за двери донёсся голос отца:

– Алло. Да, Наташа. Отдал, всё хорошо. Угу. Да.

Соня покинула этаж на цыпочках, чтобы не выдать своего присутствия стуком каблуков.

*

Степан заявился поздно вечером, пьяный и злой. Дарья встретила его в прихожей, всё в том же домашнем наряде, с чашкой кофе в руке.

– Я же просила тебя не задерживаться. И не напиваться. Мне сегодня что, всё одной делать?

Усевшийся на обувничку парень поглядел на неё снизу вверх, но с таким выражением лица, будто возвышался над подругой по меньшей мере на полметра. Он театральным жестом сунул руку в карман, пошебуршил там, и, наконец, извлёк несколько мятых купюр.

– На… – выдавил Степан из себя. – Подавись, сука…

Дарья, презрительно сморщив нос, смотрела как по полу разлетелись две тысячные бумажки, пятисотенная и ещё несколько полтинников.

– М-м-м… – протянула девушка. – Добытчик.

Она не сделала ни единого движения в сторону рассыпавшихся денег, не попыталась их собрать. Но не понявший сарказма Стёпа самодовольно воскликнул, пытаясь без помощи рук скинуть ботинки:

– Ну?! Не то, что твои эти… эти…фокусы. Херня какая это всё, а? Ведьма ты херова… Херовая ведьма!

Он захохотал, довольный неловким каламбуром. Девушка поморщилась. На щеках у неё выступил неровными пятнами румянец, глаза превратились в узенькие щёлочки и побелели от злобы.

– Я просила тебя не нажираться. Хотя бы сегодня. Ты вообще не в состоянии себя контролировать, животное?

– Слышишь, ты-ы-ы…

Парень рванулся вперёд, намереваясь схватить девушку за футболку, но она успела проворно отскочить в сторону, не расплескав при этом ни капли напитка.

– Да я… – парень с трудом удержал равновесие. – Да ты без меня кто вообще? Да никто! Сучка Усть-Верхнедрищевская… Деревня сраная твоя, вот что! Ага? Да ты только со мной человеком стала!

Резкий ответ уже готов был сорваться с языка Дарьи, но она сдержалась, хотя в груди так и пылало от злости. План был другой. Поэтому, изо всех сил постаравшись дружелюбно улыбнуться, она произнесла примирительно:

– Ладно, давай не будем ссориться. Хорошо?

Стёпа ухмыльнулся пьяно:

– Во-о-от!

Он покачал перед лицом кулаком с оттопыренным указательным пальцем и снова покачнулся, едва не рухнув на пол.

– Давай, – продолжала Дарья. – Мне твоя помощь нужна. Ты же помнишь, что сегодня четверг? Давай-давай… Кофе вот выпей. Полегче станет.

Она протянула Степану чашку, но тут же отдёрнула руку: пьяный парень отмахнулся от предложенного напитка.

– Нормально мне и так…

Натужно сопя, он сбросил ботинки, скинул прямо на пол куртку и отправился на кухню. Его шатало, как на палубе несущегося полным ходом сквозь шторм корабля, и парень несколько раз ударился плечами о стены коридора. На кухне он тяжело бросил своё тело на стул, схватил лежавший на столе позабытый кусок хлеба, откусил и тут же швырнул остальное обратно. Когда внук Екатерины Меркуловны заговорил, его голос звучал глухо, как из трубы.

– Я тебе повторял уже много раз, херня это всё. То, что ты этих… – он помахал рукой в воздухе, но так и не нашёл подходящего слова. – Разводишь их на бабки – нормально. Но то, что ты с моей старухой задумала – это не работает всё. Надо как-то иначе. И быстрее.

– Ага. Убить. И сесть, – тут же привела давно известный им обоим аргумент Даша. – Надолго.

Степан изобразил такую мину, будто услышал самую большую глупость на свете.

– Ой, да ой, ты сразу прям это. Я как мокрушник какой-то. Я не понимаю, ну пытаешься ты её достать… – Стёпа компенсировал скудность словарного запаса странным жестом. – Ну, достать. Ну так посади ты ей барабашку на плечи, я не знаю! Ты же ведьма до хера у нас. Все так делают и ничего. Не, ты вот вытащила откуда-то этого своего… как его…

– Раз все делают, все и снимать умеют. Тут хитрее нужно. Пей кофе, – мягко произнесла девушка и ловко сунула чашку успокоившемуся Степану в руку.

– Ага, – он машинально сделал глоток, поморщился, недовольно чмокнул губами, но отпил ещё. – Ты меня тоже послушай. Ну невозможно же! Ну воняет у нас уже вся квартира этой хренью, которую ты сжигаешь. Стены, Даша, стены воняют уже, понимаешь? Сте-е-ены! А соседей ты что, не слышишь? Вот эти, которые трахаются постоянно за стеной? Слышишь?

– Слышу. Вот потому нам её квартира и нужна.

– Ну так давай делать что-то, ну! – парень отпил ещё кофе и помахал в воздухе руками, словно толкая что-то перед собой. – Ну, чтоб результат был! А то у нас… – он красноречивым жестом обвёл окружающее пространство рукой и тут же просиял: – Слушай, а давай её отравим?!

Девушка покачала головой.

– Где я яд достану, который потом менты не смогут распознать? Нельзя так, Стёпка, нельзя. Успокойся. Я знаю, что делаю. Скоро всё наладится.

Стёпа пьяно ухмыльнулся. Он заглянул в чашку, удивлённо вскинул брови, и залпом допил оставшееся содержимое. Дарья позволила себе вздох облегчения. Едва различимый, на самой границе слышимости.

– Вот она, сука, вцепилась в эту хату свою. Как паучиха! Приезжа-а-ай, говорит, поуха-а-аживать за бабулей. А я молодой ещё, Дашка! Понима… – парня вдруг перекосило. Он навалился грудью на стол, прижал ладонь ко рту и бешено завращал глазами.

Девушка предусмотрительно отступила в сторону от дверного проёма как раз за миг до того, как Степан метнулся в коридор и юркнул в туалет. Из-за захлопнувшейся двери донеслись странные урчащие звуки. Степана вырвало, и он надсадно закашлялся.

– Стёп, у тебя всё хорошо? – из-за двери поинтересовалась Дарья, старательно пряча улыбку.

– А-а-а… – простонал Степан.

Его стошнило ещё несколько раз, но с каждым разом рвота вырывалась всё тише. Наконец, желудок опустел. Склонившись над унитазом, он со странным жужжащим звуком излил на белый фарфор желчь и опустился на колени.

Когда он вернулся в коридор, любовница ждала его тут же, с полотенцем в руках. Парень молча принял его, вытер багровое лицо, покрытое крупными бисеринами пота, утёр катящиеся по щекам слёзы.

– Чего-то… – смутился он. – Пивко не впрок пошло.

– Ага. Явно.

Хмель быстро выветрился, и он больше не хотел воевать. Во всём его облике появилась тупая покорность. От слабости у него дрожали пальцы и локти, а только что вытертый полотенцем лоб уже снова блестел.

– Приведи себя в порядок, – резко проговорила Дарья, вновь становясь самой собой. – От тебя перегаром разит. Мы скоро уже начнём.

Стёпа кивнул и пошёл в ванную комнату. Зажурчала бегущая из-под крана вода.

ОКОЛЬНЫЕ ТРОПЫ

За неделю Сонино беспокойство улеглось.

Первым её порывом было избавиться от амулета. Выйдя из дома отца, она даже направилась, миновав Павелецкий вокзал, на Шлюзовую набережную и долго стояла над мутной водой, вертя красную безделушку в руках и играясь с висящими на концах верёвочек бусинками. Но в итоге так и не решилась отправить его обратно в прошлое, швырнув в блестевшую в свете фонарей рябь. Вместо этого сунула побрякушку глубоко в карман. И сразу же почувствовала себя лучше.

Она привыкла к маленькому оберегу настолько, что даже стала его носить с собой повсюду. Будто вновь уверовала, что вылепленное из глины ухмыляющееся личико способно принести ей удачу и оградить от неприятностей. Откинувшись на спинку офисного кресла, она вертела его в руках, поглаживая подушечками пальцев трещинки на эмали, и, пряча улыбку, переглядывалась с коллегами. Было четыре часа дня, работать толком уже не хотелось, да к тому же менеджерам нежданно-негаданно перепало развлечение. Прямо за фанерной дверью просторного кабинета, не способной толком отсекать звуки, директор распекал начальника отдела продаж.

– Так почему?! – ревел генеральный. – Если ещё вчера было известно, что курьеры будут заняты, почему никто не почесался?! И что мне теперь, самому везти эти бумаги?!

В таком духе они общались уже несколько минут. Генеральный то повышал голос до крика, то понижал до угрожающего шёпота. Жанна Борисовна, Сонина начальница, отвечала шефу тихо и неразборчиво, пытаясь свалить вину на нерадивых подчинённых, но тот толком не слушал. Тем более, что в данном случае рядовые сотрудники были, и правда, ни при чём. Распаляясь всё больше, начальник трубил во всё горло:

– Что нормально? При чём тут менеджеры и курьеры? Курьеры что, сами на себя заявки составляют? Сами выезды на день планируют? Или сорвать сделку – это нормально?! Что не ясно-то было? Документы должны быть у поставщика до шести вечера! До! Шести! Сейчас сколько? Четыре? И почему они до сих пор у нас в офисе?!

Жанна снова зачирикала мелко, жалобно и бесполезно. Гнев директора не смягчился.

– Короче, Жанна… Борисовна. Теперь это ваша проблема. И решать её будете сами. Какими средствами – мне всё равно. Но если мы упустим клиента из-за вашей нерасторопности – я спрошу по полной программе. Ясно?

Тяжёлые шаги генерального медленно удалились по коридору. Дверь в кабинет широко распахнулась. Менеджеры моментально уткнулись в экраны, делая вид, что шерстят базы, выискивая, где бы урвать лишнюю копейку для фирмы. Жанна Борисовна медленно обвела подчинённых тяжёлым взглядом. Она раскраснелась от злости, щёки и шея выглядели как ошпаренные, а кудрявые рыжие волосы торчали в разные стороны, словно генеральный не только сделал ей выговор, но и от души потаскал за космы, вымещая злость. И все присутствующие прекрасно знали, что, стоит кому-то сделать хоть одно неверное движение – начальница тут же сорвётся на невезучем человеке. Поэтому мышки кликали, клавиатуры щёлкали, а взгляды не отрывались от экранов.

Жанна Борисовна в последний раз оглядела каждого подчинённого по очереди и вдруг повернулась, скрипнув каблуками. Прямо к сидевшей возле выхода Соне.

– Софа… – мурлыкнула начальница елейным тоном, по обыкновению коверкая имя девушки. – Ты сейчас очень занята?

Соня изобразила на лице сосредоточенность.

– Так… – она почесала переносицу. – Сейчас я жду звонка от «Созвездия-М», а пока составляю письмо в «Технополис». Потом я ещё планировала позвонить в…

– Я поняла, – продолжила начальница так же мягко. – А ты не могла бы мне услугу оказать? Нужно отвезти кое-какие бумажки клиенту. Это срочно, а курьеры все заняты до вечера. Согласна?

Соня замешкалась. То, что начальница отправит с документами кого-то из подчинённых, было ясно с самого начала, но что она остановит свой выбор именно на ней…

– Я могу отвезти, Жанна Борисовна! – звонко выступила из центра кабинета Юля Спицына, чуть полноватая блондинка, заканчивающая университет. – Вы только скажите, ку…

– Юля, у тебя до плана ещё сорок тысяч не хватает! – жёстко оборвала её Жанна Борисовна. – Лучше об этом подумай.

Начальница повернулась к Соне и промурлыкала:

– Ну так что? На работу можешь тогда уже не возвращаться, по звонкам тебя девочки прикроют. Да и ехать всего ничего, до Тульской. М?

Соня прикусила губу и покосилась на часы в углу экрана. Четыре часа пять минут. Если ехать, и правда, недалеко – её выходные начнутся на час-другой раньше. Да и сидеть в офисе в один из последних тёплых дней в году было до ужаса тяжко. Но и показывать свою радость нельзя было ни в коем случае.

– Хорошо, – кивнула Соня. – Конечно, я съезжу, если нужно.

– Спасибо, Софа! – моментально расцвела Жанна Борисовна. – Собирайся тогда, а я сейчас тебе папочку подготовлю. Карту распечатаю тоже.

И начальница, стуча слишком высокими, на Сонин взгляд, каблуками и слегка покачиваясь, торопливо пошла к своему рабочему месту.

*

Снова пятница. Степан откинулся на спинку стула и с удивлением увидел, что на часах уже почти пять. Целый день дома. Целый день он сидел на стуле перед компьютером, но не запускал игры и не выходил в интернет. Он вообще не включал ноутбук. И не пил пива, всё ещё помня о том, как плохо ему было после пьянки на прошлой неделе, а голова всё равно была тяжёлая. По утрам не помогал даже кофе, который ему неизменно варила Даша.

Парень поднялся на ноги и прошёлся по комнате, потом заглянул на кухню. Есть не хотелось. Пить не хотелось. Хотелось разве что спать, но стоило ему лечь – сразу же появлялось настойчивое желание встать. Куда-то идти. Что-то делать. Вот только он не знал, чем себя занять.

Рассеянно подняв со стола чашку, на дне которой ещё виднелся густой тёмный налёт, он поднёс её к носу. Принюхался. Запах был не кофейный. Пахло незнакомо, какими-то специями или вроде того. Приторно, терпко. Тревожно.

Степан посмотрел на мойку, потом снова на чашку. Надо бы её помыть. Или не надо? Он открыл кран, налил в чашку воды, поболтал и выплеснул. Лучше не стало: налёт размок, но до конца не смылся и прилип к стенкам. Парень задумался, что ведь как-то так и гадают на кофейной гуще.

Морщась от неприятного запаха, ослабевшего, но не исчезнувшего, он вгляделся в узоры на эмали. Даша, наверное, сказала бы что-то о них. Ему же они представлялись нагромождением бессмысленных точек, чёрных, тёмно-коричневых и жёлтых… Поставив чашку обратно на стол, он вернулся в комнату и уселся на диван, смотреть, как медленно ползут по стене пятна яркого света, льющегося из окна.

*

Дарье не очень нравилось сидеть в кафе с планшетом. Пальцы постоянно попадали мимо слишком маленьких кнопок виртуальной клавиатуры, а интернет то и дело пропадал. Но и дома, при Стёпе, она своими изысканиями заниматься не могла. В лежащем перед ней блокноте уже была записана целая куча цифр, с которыми она не очень ладила, а телефон, выступающий в роли калькулятора, должен был вот-вот разрядиться.

Дарья уже поняла, что допустила огромную ошибку, поддавшись эмоциям, когда Стёпка заявился домой в дым пьяным. Перепутала не то граммы и унции, не то, что ещё хуже, унции и фунты. Или попросту недостаточно тщательно всё взвесила. Блевать ведь Стёпа не должен был.

Девушка перелистнула страничку с огромной осторожностью и провела ногтем по полустёршимся буквам. Над иностранными словами, хотя и не над всеми, был набросан её же рукой перевод, худо-бедно складывающийся в осмысленное предложение «в случае перекормить человек бессмысленный тварь». Дарья закрыла книжицу.

– «Бессмысленный тварь», – прошептала девушка. – Да он и без «перекормить» такой.

И всё же с чем-то она ошиблась. Граммы, унции, фунты, пропорции и доли. Ошибиться легко, тем более, когда злость белой пеленой застилает взгляд.

Она заглянула в опустевшую чашку и перевела взгляд за окно. Со Стёпкой вышло обидно, но мысль о его состоянии, ничуть не улучшившемся с вечера их ссоры, была не единственной, занимавшей её внимание. Ещё одна мысль не давала ведьме-самоучке покоя. Что-то про «китаяночку», о которой с такой любовью отзывалась Екатерина Меркуловна. С другой стороны, за неделю она больше ни разу не всплыла ни в одном разговоре со старухой. Может, и правда, совершенно случайная девка? Не при чём? Вон и на Стёпкино сообщение не ответила до сих пор…

Но всё равно, мысль о ней зудела в голове, как муха в пустой комнате. Мысль о ней раздражала и… пугала? Дарья не хотела признаваться в этом даже самой себе.

Она заметила, что парень за соседним столом пялится на заглавие книги «A brief look at Voodoo Magic, theory and practice of potions». Быстро подхватив брошюрку, девушка спрятала её в сумку. Вот сволочь любопытная. С независимым видом подняв планшет, она быстро вбила поисковую строку: «как оформить дарение наследства мужем жене если муж инвалид», потом тут же открыла вторую вкладку и напечатала ещё одну комбинацию слов: «можно ли выйти замуж за умственно неполноценного». Но прочесть ей так ничего и не удалось – интернет снова пропал.

Тогда, чтобы не сталкиваться с соседом взглядами, Дарья уставилась за окно. Мысли её вернулись к азиатке. Вот бы отыскать её, да только как это провернуть в большом городе? Не дежурить же у метро. Да и если дежурить, сколько их, раскосых и смуглых девушек бродит по Москве? И не только китаянок. Есть ведь и казашки, и бурятки. Японок, наверное, мало, но найдутся и они. Вон одна идёт. Вон вторая. Ещё одна из метро выходит…

Дарья вдруг дёрнулась всем телом, непроизвольно пнув ножку стола, отчего тот с грохотом подпрыгнул. «Любопытная сволочь» тут же уставилась на шумную соседку, но ей было плевать: почти прижавшись носом к стеклу, она во все глаза смотрела на крохотную площадь у метро, почти целиком занятую парковкой торгового центра.

*

Соня поднялась по лестнице, ведущей со станции, легко, почти вприпрыжку. Время едва подобралось к пяти, на дорогу до офисного здания на Даниловской набережной она планировала потратить не больше десяти минут. Ещё десять минут там, десять обратно – и вот она уже свободный человек в семнадцать тридцать! Не бог весть что, конечно, но всё же лучше, чем сидеть в плохо кондиционированной духоте кабинета. Тем более, что стремительно вступающая в свои права осень расщедрилась на тёплый солнечный денёк.

Девушка выпорхнула из пахнущего гудроном метрополитена и решила даже не застёгивать куртку. Прикосновения лёгкого влажного ветерка к телу было приятным после толкучки в вагоне. Она на миг задумалась о маршруте. До Даниловской ходило несколько автобусов, но снова лезть в толпу не хотелось. Да и не так долго было идти: всего-то подняться на эстакаду, видневшуюся в отдалении за торговым центром, а через пару десятков метров спуститься прямо на набережную. Заодно и немного прогуляться.

Она успела сделать всего три или четыре шага, как кто-то с резко повис у неё на куртке, явно намереваясь свалить на землю. Вскрикнув, Соня повернулась влево и не увидела рядом с собой никого, кто мог бы совершить такую подлость. Зато её куртка… пола её куртки висела вертикально вниз, туго натянутая, будто в кармане она несла кирпич. Девушка машинально сунула руку проверить в чём дело, и вскрикнула ещё раз.

Кирпича не было. Зато на самом дне лежал круглый талисман с торчащими в сторону ниточками. И, стоило ей прикоснуться к покрытой эмалью глине, кончики пальцев обдало жаром, как от раскалённой печи. Соня рванулась в сторону, расталкивая прохожих… и всё закончилось. Ещё несколько секунд длилось только ощущение пристального взгляда со стороны небольшого бизнес-центра неподалёку, на втором этаже которого располагалась недорогая кафешка.

Соня скользнула взглядом по сверкающим на солнце стёклам, но, конечно, ничего не разглядела. Угадывались только смутные силуэты людей, сидящих за столиками. Девушка достала из кармана амулет и повертела его между пальцами. Жара больше не ощущалось, только лёгкое тепло и едва различимая пульсация, похожее на сердцебиение. Хотя это, скорее всего, был ток её собственной крови – сердце только-только переставало нестись галопом.

Нахмурившись, она сунула руки поглубже в карманы, поспешила от метро в сторону эстакады. Достигнув ступеней, уже почти убедила себя, что всё произошедшее ей померещилось. Куртка зацепилась за что-то, а всё остальное – игра воображения. Она несколько раз сжала пальцами талисман и не ощутила ничего особенного. Просто старая ломкая глина. Просто потёртая эмаль. Безделушка как безделушка.

*

Дарья с трудом перевела дух, резко втянула в себя оставшиеся в чашке капли. Морщась, прижала ладонь к груди и дождалась, когда стихнет покалывание в сердце. Такого она не ожидала. Да она вообще ничего не ожидала!

Неужели?..

Девушка подхватила со стола телефон, почти уже набрала Стёпин номер, но поняла, что звонить ему смысла нет. Бессмысленный тварь. Если и подойдёт к телефону, то ничего дельного не скажет. Она встала со стула, но не направилась сразу к выходу из кафе. Сперва Дарья выглянула из окна. Китаянки, конечно, и след простыл.

– Вот стерва! Напугать решила!

«Но как она тебя нашла?» – робко поинтересовался голос в голове, голос логики и здравого смысла, но Дарья отмахнулась от этого вопроса. Что-что, а глушить этот мерзкий голосок она умела отлично. Как нашла – дело десятое. Главное, что стало ясно сразу же, китаянка оказалась настроена серьёзно. Никакая не случайность, это её внезапное появление на шахматной доске, которую Дарья думала, что изучила досконально.

Ведьма сжала кулаки, но тут же постаралась успокоиться, хотя бы внешне. Посетители за соседними столиками глазели. Взгляды жгли кожу.

Нужно было как можно скорее вернуться домой. И кое-что проверить.

*

У клиента Соня, как и рассчитывала, провела совсем не много времени. Отдать документы, получить благодарности, отзвониться в офис – задача нехитрая. Правда, дорога оказалась дольше, чем девушка надеялась. Она почему-то не вспомнила до последнего момента, что за эстакадой не сразу же попадёт на относительно благоустроенную часть набережной, а прошагает ещё немало по тропинке, бегущей параллельно железной дороге, молясь, чтобы бродячие собаки, заинтересованно на неё поглядывавшие, не перешли в наступление.

Но приключения, как оказалось, ещё только начинались. Охранник не выпустил её из офисного центра через переднюю дверь. Не то приехали очень важные люди, не то грузчики привезли какое-то очень важное оборудование, либо оба эти события совпали по времени, Соня так и не смогла понять. В любом случае, кивнув усатому толстяку и растерянно улыбнувшись на прощание, она вышла через любезно распахнутую заднюю дверь и очутилась в уютном огороженном дворике. Возле небольшой беседки из лакированного дерева курили и болтали местные офисные служащие. Судя по радостным лицам, они уже во всю предвкушали попойку, которую собирались организовать тем же вечером.

– Простите! – Соня приблизилась к компании. – Не подскажите, как на набережную выйти?

Белые воротнички прекратили разговор и поглядели на девушку, словно пробудившись от долгого сна. Спустя несколько секунд смысл сказанного до них дошёл, и высокий парень в белой рубашке, поверх которой он накинул лёгкую кожаную куртку, ответил:

– Вам лучше через переднюю дверь выходить тогда, тут лабиринт.

И он улыбнулся. Очень тепло, искренне и открыто. Соня смутилась.

– Там охранник не пускает. Что-то привезли важное, или кто-то приехал, я не…

– Ого, ни хрена, привезли всё же! – воскликнула одна из девушек и отчего-то звонко расхохоталась.

Остальные клерки тут же её поддержали, загомонили, комментируя происшествие. Парень в рубашке, отпустив фразу, которую Соня не разобрала, повернулся обратно.

– Простите, – с улыбкой пояснил он. – Это у нас тут… местечковый юмор. А вам, смотрите, теперь придётся походить.

Он встал к Соне боком и принялся размахивать руками, поясняя дорогу. По его словам, просто обогнуть здание офисного центра не получилось бы – с двух сторон его стискивали заборы загадочных маленьких заводиков, перекрывая выходи к набережной. Так что девушке предстояло сделать довольно большой крюк по разбитой дороге, которой пользовались в основном водители грузовчиков, носящихся туда и сюда по колдобинам.

– А к домам тут выйти нельзя? – Соня припомнила, что недалеко от офисного здания должна была быть остановка, от которой до метро ходит автобус.

– Можно, там чуть правее переулок ведёт к домам. Но я не уверен, что вы не заблудитесь.

– Я тут выросла, – улыбнулась девушка. – Так что, думаю, всё будет хорошо. Спасибо!

– Да не за что.

Парень снова улыбнулся своей хорошей улыбкой и повернулся к коллегам, заново прикуривая потухшую у него в руке сигарету. Соня на миг ощутила укол одиночества, но это чувство быстро прошло. Сунув руки глубоко в карманы и сжав в кулаке талисман, девушка зашагала к шлагбауму, перекрывающему въезд во двор.

*

– Степан! – крикнула Дарья, едва войдя в квартиру. – Степан!

Ответом ей была тишина. Солнце уже опустилось к самому горизонту и тени в углах стали похожи на нарисованные густой краской пятна.

– Стёп, ты спишь?!

Он не спал. Парень неуверенным шагами вышел из комнаты и замер посреди коридора, оглядываясь.

– Ты… Ты уже пришла?

Он потёр напряжённо наморщенный лоб, и Дарья незаметно вздохнула с облегчением. Пару дней назад он вообще не спрашивал ни о чём. Она вполне могла вернуться домой далеко за полночь, могла и вовсе не приходить – ему было плевать. А для того, чтобы всё сработало, как надо, ему стоило бы худо-бедно соображать.

– Так вечер уже. Ты как? Как день прошёл?

– Да я как-то… – парень огляделся по сторонам, будто ища поддержки у окружающего пространства. – Не знаю даже. Варёный какой-то весь день был. Подремал немного. Вроде бы.

– Угу.

Дарья, отодвинув парня с дороги, промчалась в комнату. Вскоре она вернулась обратно, уже в домашней одежде и с телефоном Степана в руке.

– Заходи во ВКонтакт! – скомандовала она.

Парень послушно разблокировал телефон и запустил приложение, после чего продемонстрировал ещё одну слабую искру заинтересованности:

– А зачем?

– Покажешь мне свою китаянку. Посмотреть на неё хочу.

– Угу…

Дарья выхватила у Степана телефон, как только он открыл нужную страницу. Так… Так… Соня Егорова. Почти пустая страничка. Всего две фотографии на аватарке: котик и портрет неплохого качества. На вид – обычная девушка. Смугловатая, худенькая. Тёмные прямые волосы собраны в небрежный хвост. Чуть раскосые глаза, добрые, но будто припорошенные какой-то грустью, затравленные. Судя по репостам на странице – любит читать и смотреть японские мультики. Ничего особенного. Впрочем, Дарья знала, это ещё ни о чём не говорило. У неё и самой хватало фейков.

Сидя в кафе, она видела девушку издалека, так что не могла с уверенностью сказать, именно она ли вышла не так давно с Тульской. Та, вроде как, тоже была невысокой, худенькой и темноволосой, но вот лицо с такого расстояния разглядеть не было возможности. Да и мудрено ли перепутать двух азиаток? Шумно выдохнув через нос, Дарья вернула телефон Стёпе.

– Что-то эта Егорова не очень на китаянку смахивает. Хотя и раскосая.

– У неё это, – Степан нахмурился, сосредотачиваясь. – Папа нерусский. А мама русский. Русская.

– Поняла.

Дарья поставила на плиту кастрюлю с водой, включила конфорку. Степан, похоже, за целый день не удосужился не только приготовить поесть для неё, хотя в этом-то не было ничего необычного, но и сам ничего не ел.

– А фамилия у неё… Стёп, достань пельменей из морозилки! А фамилия у неё чего обычная? Мамину взяла?

Степан послушно направился к холодильнику, долго напряжённо вглядывался в камеру морозильника. Наконец, выудил из нескольких упаковок замороженных полуфабрикатов нужную, подал Дарье и уселся на стул. Колени у него мелко подрагивали.

– Бессмысленный тварь… – прошептала девушка и повторила вопрос, повысив голос: – Стёпа! Фамилия почему русская у неё? Мамину взяла?

– Кто?

Парень поднял на собеседницу взгляд. Глаза у него были мутные, но он усилием воли прогнал сонную одурь, тряхнул головой и ответил более или менее связно:

– Фейк у неё. Стесняется. У неё там что-то странное… – он поводил рукой в воздухе, будто погладил невидимого кота. – Чего-то там у неё с геями связано.

– С геями?

Дарья фыркнула и повернулась к Степану спиной, показывая, что разговор окончен. Тот, впрочем, не проявил по этому поводу никаких эмоций – так и продолжил сидеть, тупо глядя в ведомые лишь ему одному дали, раскрывшиеся на грязном старом линолеуме кухни.

*

Соня шагала по знакомым с детства местам, уже второй раз за две недели, и поражалась тому, как похожи эти улицы на мух, застывших в янтаре. Такие районы есть в каждом городе, в любой стране мира. Их не любят показывать туристам. Торговые центры и высотки-стекляшки окружают эти диковатые места, теснят их громом музыки и блеском стекла, но они не сдают позиции. Сталинский ампир прочно вцепился в землю. Гнетуще высокие, массивные здания, покрытые трещинами и грязью, не покинут этот уголок Москвы, казалось, никогда.

Тот же ветер, который трепал Соне косы, которые она заплетала перед школой, выл в арках домов и носил по тротуарам мятые пакеты. Те же деревья, безжалостно кастрированные гастарбайтерами, беспомощно размахивали куцыми ветками, призывая равнодушных людей на помощь.