Текст книги "Прикоснись ко мне (СИ)"

Автор книги: Valdera

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me

========== Глава 1. ==========

Заглушаю рёв мотора мотоцикла, наклоняюсь, хлопаю железного друга по синему крылу, тепло улыбаюсь, прибывая почти в состоянии нирваны от единства со своим агрегатом во время быстрой езды.

– Егор Михайлович, тут вам не парковочное место, – строгий противный голос режет мой прекрасный слух, заставляя повернуть голову к обладательнице самых жирных окорочков во вселенной.

Смерив Помпиту высокомерным взглядом, я ловко соскальзываю со своего богатыря, игнорируя выкрики и угрозы в мой адрес, направляясь в Обитель Преклонения Перед Великим Мной.

Шествую вдоль длинного коридора, заходя в крайний левый кабинет.

– Егор, вы вновь опоздали, – сухая констатация факта от почтенного вида пожилого мужчины. Не обращаю внимания.

«Привет, красавица», – мысленно улыбаюсь светловолосой девушке, сидящей на первой парте. «Привет, рыжеволосая бестия, ух, какой у нас сегодня вырез», – смотрю на пару весомых аргументов Рыжей, садясь рядом с девушкой.

– Привет, Егор, – шепчет моя сегодняшняя пара на ночь.

– Здравствуй, красавица, – лучезарно улыбаясь, провожу кончиками пальцев по её ножке под партой, от чего моя красавица покрывается пунцовым румянцем, и кажется, что рыжий цвет волос становится ярче Солнца.

Мысленно довольствуюсь окончанием пары последних уроков, стою у выхода из элитного заведения. Завидев Большого, машу ему рукой. Парень спихивает с лестницы свою тушу, подплывая ко мне. За ним дотягивается остальная небольшая компания:

Рыжая – яркая красавица с очень красивыми, смотрю на её грудь, сглатывая слюну, хм, глазами. Зелёными, яркими.

Рыжая – мой лучик света в этом Богом забытом месте, существующем, чтобы забавлять, развлекать и прославлять Великого Меня.

Большой.

Смеюсь, о, Большой, если Рыжая – лучик Солнца, то ты отдельная планета, на которой наверняка появилась неведомая и неизученная жизнь. Особенно на тех частях твоего тела, до которых ты не в состоянии дотянуться. Большой, хоть и глуповат порой, но смелый, весёлый и верный. Пёс или друг. В зависимости от ситуации.

Масляный – друг моего детства, вечный приколист, никогда не расстающийся с набором своих красок и кистей. Так его зовут, потому что он не расстаётся не только с предметами своего имиджа, но и запахом, исходящим от них: терпкий, по-своему мягкий, тягучий аромат масляных красок, пятна от которых являются вечными спутниками его одежды и обуви.

Никогда и ничего красивее его работ я не видел. После преподнесения им в день моего рождения картины, где был изображён я, вера в его талант и несомненное превосходство над всеми прочими укрепилась. Ни один художник не встанет с ним в один ряд, шедевры, созданные его рукой, неповторимы.

Светлая Балерина – звезда нашей небольшой, но популярной компании: миниатюрная фарфоровая фея. Лёгкая, как пушинка, добрая, как мать, которая впервые держит своего ребёнка. Она навсегда такая для меня – с ярко-голубыми глазами, светлыми, искрящимися волосами до поясницы, аккуратными пальчиками и изящной, танцующей походкой.

Это компания Великого Меня.

И гвоздь её, конечно же, я. В отличие от остальных, я обладал гиперактивным взрывным ветреным нравом, за что нравлюсь представительницам прекрасного пола. Хотя, я не уверен, что нравлюсь им именно за это, возможно, дело в моей прекрасной внешности и манерах. Конечно, не мне судить о моей лучезарности и величии, но я-то знаю, какой я есть.

Упомяну место, в котором мы учимся: элитная школа, созданная только для тех, у кого с рождения есть банковская карточка с семизначными цифрами на счету. Только для тех, чья врождённая надменность искрилась ярче любой звезды. Только для тех, кто родился, чтобы быть счастливым и богатым.

Учащимся здесь не нужно сдавать экзамены в университет, мы автоматически переходим в институт при этой школе. 100 % учащихся выходят специалистами с подготовленными только для них мягкими рабочими креслами в директорском или зам. директорском кабинете.

Добро пожаловать в Рай, господа.

Конечно Рай не для всех. Два процента учащихся имели счастье тут находиться только ввиду своей гениальности, никто из людей моего класса не обладал и третью мозга тех, кто был ниже нас по социальному статусу, но выше в разы на интеллектуальном уровне.

Эти два процента бросались в глаза, как метеориты, попадавшие с небес в глубины леса.

– Мне кажется, или Мистер Очкарито движется со скоростью бешеной улитки по направлению к выходу, – протянул Масляный, привлекая моё внимание.

И в правду: Мистер Неудачник неспешно прогуливался по, вымощенной жёлтым кирпичом, дороге, останавливаясь у фонтана.

– Ребят, – в тон Масляному тянет Большой. Я понимаю сей тонкий намёк, что кому-то пора искупаться.

– Это отличная идея, мой друг, – улыбаюсь я, так и не дав парню озвучить воистину гениальную идею. Я готов помочь четырёхглазому нырнуть в водичку и выстирать его там хорошенько, а после чего отжать, как свежепостиранное белье.

– Егор, – и пары шагов сделать не даст. Оборачиваюсь на Рыжую, вопросительно приподнимаю бровь.

– А что, если бы предмет твоих вечных издевательств был бы девушкой? Зная тебя, я могу предположить, что ситуация могла бы сложиться иначе, – взгляд зелёных глаз изучающе скользит по моему лицу.

– Иначе? – переспрашиваю я, встав в пол оборота к девушке. Та деловито поводит плечами. – Что ты имеешь в виду?

– Стань Мистер Неудачник Мисс Неудачницей, ты старался бы выкурить из школы это несчастное создание?

– Несчастное? Ты что, его жалеешь? – презрительно выдаёт Балерина, изящно перекидывая ногу на ногу. – Он не нашего сорта. Ему тут не место. Поэтому, я думаю, что…

– У меня есть идея, – её болтовню прерывает Масло, хитро прищурившись. – Егор, ты у нас слывёшь азартным и бесстрашным до разных поступков, – глаза парня горели отнюдь недобрым огнём.

– Масло, ты что, хочешь, чтобы Егор его того? – Большой провёл большим пальцем по горлу, издавая кряхтящий звук умирающей антилопы.

– Ты совсем? – парень крутит пальцем у виска, вновь обращая взор ко мне. – Наш многострадальный крайне нелюдим, вечно торчит в библиотеке, читая ужасы и приключения. Давайте устроим ему приключение. Слабо тебе навязаться к нему в лучшие друзья за месяц?

Удивлённо смотрю на Масло, который сегодня решил стать идейным центром нашей компании. Рыжая фыркает, передёргивая хрупкими плечами, и морщит нос. Все взгляды обращены к ней.

– Стать другом Неудачника? Даже Большому удастся стать путеводной звездой этого несчастного, учитывая, что коэффициент его обаяния равен нулю, – она с вызовом посмотрела на меня. – А вот заставить лечь под себя мальчишку – совсем другой разговор.

Масло в истерическом припадке навернулся со скамейки, Балерина стеклянным взглядом уставилась на Рыжую, а челюсть Большого упала к моим ногам.

– Ты в своём уме? – холодно осведомился я.

– Слабо? – после продолжительного молчания выдал Масляный, после чего я вновь ощутил себя центром всеобщего внимания.

Оборачиваюсь на четырёхглазого, мирно читающего около фонтана – раз плюнуть.

– Ты хочешь, чтобы я стал его парнем или просто выебал его? – интересуюсь я.

– Конечно, парнем. Он должен добровольно раздвинуть перед тобой ноги, – хмыкает Рыжая.

– Это абсурд, – шепчет Балерина, дёргая меня за край пиджака. – Это самое идиотское пари, которые вы когда-либо заключали.

– Я согласен, – заявляю я. – Но с условием: Рыжая, если я стану его парнем, ты с ним переспишь. Он наверняка грезит о первой красавице школы. И про сасай-масай не забудь, – делаю характерное движение рукой около рта.

– Фи, какая гадость, – её глаз нервно дёрнулся.

– Ты можешь отказаться.

– Да ни за что она не откажется! – орёт счастливый Масло, шугая птиц своим криком. – Сам Ты будешь бегать за ЭТИМ, – он кивает на Неудачника, всё ещё находящегося на скамейке поодаль фонтана, затем раздаётся всеобщий ржач. Мне и самому стало смешно, насколько глупо это будет смотреться.

Отсмеявшись, Рыжая выдала:

– Ты готов на эту сделку? – протягивает мне руку.

Крепко жму её ладонь:

– Идёт, – да я за пару дней разведу его на добровольный секс. Рыжая, ты точно мне проиграешь, и придётся тебе сделать королевский сасай Мистеру Неудачнику.

========== Глава 2. ==========

Смотрю на длинные гладкие ножки Рыжей, девушка потягивается, поворачиваясь ко мне спиной, светлая ткань съезжает с филейной части, открывая моему взору упругие ягодицы, коварно улыбнувшись, щипаю её за задницу, тут же получаю удар пяткой в колено – ишь ты, меткая какая. Поворачиваю голову в другую сторону, зевая: «Привет, сладкий. Кто такой?»

Ловлю двумя пальцами острый подбородок, смотря в лицо незнакомцу – загляденье. Скольжу рукой вдоль оголённого торса юноши, приподнимая край одеяла, мысленно выдаю восхищённый свист. Ах ты, Рыжик, подцепила для нас вчера какого-то педика.

Поворачиваюсь к девушке, обнимая её за талию, зарываюсь лицом в волшебно пахнущие волосы, затягиваясь её запахом. Моего плеча касаются губы, понимаю, что наш сладкий пассивчик проснулся и, видимо, жаждет продолжения вчерашнего, судя по упирающемуся члену в мою задницу.

Выпускаю девушку из объятий, склоняя голову к пареньку, жадно целую его развратный рот, быстро разорвав поцелуй. Чувствуется, вчера кто-то наглотался моей спермы. Перелезаю через него, демонстративно потираясь о его стояк, облизываю кончиком языка губы, кивая на ванну.

Утренний минет Великому Мне – моё кредо. Обожаю эти ощущения: губы плотно сжимают головку моего члена, лёгкое движение бёдрами, и я уже натягиваю соску по самые гланды.

***

– Егор, когда ты купишь второй шлем? Или хотя бы эту кастрюлю надевать будешь?– бросает на меня недовольный взгляд, тыкая, только что снятым, шлемом мне в лицо. Аккуратно забираю свой боевой доспех.

– У меня шлем один. Когда я еду с пассажиром, эта самая кастрюля автоматически становится твоей, – склоняюсь перед рыжеволосой в поклоне, отходя чуть в сторону, позволяя пройти ей вперёд. Недовольно фыркает, хватает меня за руку, таща к школе. Вижу, как кудряшки нервно прыгают из стороны в сторону.

– Рыжик, ну чего ты такая нервная? – обнимаю девушку за плечи, удачно поймав в губы мочку ушка.

– Ты когда-нибудь разобьёшься на этой посудине, – резкий ответ не заставляет себя ждать, зелёные глаза недовольно вперились в мои. Рыжая упёрла руки в бока, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень негодования. Целую её в лоб, дабы не бесилась и не изображала из себя снежную бабу.

– Оттай, моя снежная королева, пойдём в путь, вершить отважные дела и прославлять имя Великого Меня! – сгребаю несносную девчонку в охапку, закидывая на своё плечо.

***

– Ты ведь помнишь суть нашего вчерашнего пари? – заговорчески шепчет Масло, многозначительно кивая на Мистера Неудачника. Вскидываю брови вверх. Точно. Вчера Рыжик не только сняла нам голубой огонёк, но и подбила меня на какое-то бесшабашное пари – оторва, одним словом.

– Конечно, – быстро произношу, кидая взгляд на жертву.

– И у тебя уже есть план? – юноша вытягивает ноги вперёд, усмехаясь.

План? Обычно, по совращению кого-то, у меня нет никакого плана. Подхожу, пара фраз, улыбок, лёгкое касание пальцами скул

– и дело сделано: через пару часов на мне скачет горячая шлюха.

– Ну, как тебе сказать, – вытягиваю губы трубочкой, прикидывая как по-быстрому решить сей незадачливый вопрос.

– А Балерина сделала ставку против тебя, – шепчет хихикающий Масло, выбивая из меня этой информацией вздох негодования и шумный выдох возмущения.

– Что?! – я припадочно хватаюсь за сердце, тыкая пальцем в спину Балерины. – Она… она…

– Сказала, что Мистер Неудачник не так прост, как ты решил полагать всё это время, – заканчивает за меня фразу серьёзным тоном.

– … Думает, что я вот этого не смогу под себя положить?! – игнорирую фразу друга, начав тыкать пальцем в спину «Мистер Я Не Так Прост». Остальная информация, которая исходит из уст парня, становится фоном окружающей среды, сливаясь с общим бормотанием серой массы.

Балерина – не дура, говорить что-то без причины не будет. Выходит, знает она намного больше о выродке, чем я. Что содержит в себе эта реплика: «Он не так прост»? Нищий, страшный заморыш с комплексом собственной неполноценности, тень от пыли, брешь среди элиты, жалкое отродье, книжный четырёхглазый червь, похожий на призрака. Никто. Ненужный мусор, колыхающийся на чужой волне, биологический отход.

Машу Рыжику и ребятам руками, когда они покидают стены школы. Прикрыв глаза, выравниваю дыхание, направляюсь прямо в библиотеку, неспешно шагая по винтовой лестнице.

Захожу в помещение, присвистнув, отмечаю, что библиотека выглядит шикарно: матовые высокие колонны, поддерживающие выбеленный потолок, огромные панорамные окна, бесчисленное количество книг, размещённых на первом и втором этажах библиотеки.

Я на навигатор похож? Как я найду среди залежей знаний и страниц маленькую серую мышку?

Выбираю левостороннее движение – тупик, найдя ещё пару тупиков, понимаю, что лимит терпения на сегодня исчерпан. Пинаю со злости стойку с книгами, круто разворачиваюсь, возвращаясь на исходную позицию. Позиция оказалась не исходной, а новой точкой моего путешествия в лабиринте, и тут, о пресвятые олени, я, наконец-то, замечаю дневной свет, отражающийся от огромных очков. Возвожу руки к потолку, благодаря великие силы.

Поправляю галстук, подхожу к креслу, где сидит мальчишка, сажусь напротив, закидываю голову вверх, ожидая реакции.Её не поступает. Ни через пять минут, ни через десять. Мы сидим абсолютно одни в этом огромном помещении, и какой-то червь смеет не выказать своего почтения Великому Мне?

– Ты сопишь. Это отвлекает, – сухой тон, пальцы перелистывают страницы, взгляд не отрывается от книги. – Покинь помещение.

Я сейчас ослышался? В толк не возьму никак: моё воображение сыграло со мной спектакль и выдало мне невозможное? Или мышь осмелилась показывать зубки льву?

– Ты глухой или долго соображаешь? – вижу, как лицо парня приобретает оттенок ненависти. – Я попросил выйти вон.

Итак, мне не послышалось: низший слой общества огрызается на Короля. Предвижу мордобой, его закрытый гроб и выкинутые деньги на то, чтобы меня отмазать от причастия в смерти холопа. Встаю, протягиваю ладонь к лицу парня, ловко снимая с него очки, плюхаюсь обратно в бордовое кресло.

– Ты без них ничего не видишь? – кручу доселе невиданный предмет в руках. Модель явно устарела, эдак пару веков тому назад. Вот тут трещина, а вот тут краска слезла. – Мне идёт? – улыбаюсь, вешая очки на переносицу. Ничего не вижу, стягиваю с себя, играя пальцами с занятной игрушкой. Моргаю, перевожу взгляд на ни звука не издавшего неудачника.

Спокойно сидит, смотря ярко-голубыми глазами сквозь меня. Именно сквозь. Ни один мускул на лице не дрогнул. Плотно сжатые губы, слегка подрагивающие ресницы, идеальный овал лица, и чуть приподнятый кверху гордый подбородок.

На секунду позволяю себе залюбоваться кукольной внешностью, скрытой под маской серости и обыденности. Он бы мог сделать баснословные деньги на своей внешности.

– Отдай, – ледяной голос требует вернуть вещь, рука вытягивается ко мне ладонью вверх.

– Только за поцелуй, – ставлю свои условия, ожидая любой бешеной реакции, которой почему-то не следует. Вместо бурного отказа и кучи реплик я получаю тишину. Никогда не думал, что она может быть такой отягощающей слух.

– Я помолюсь за твои грехи, шлюха.

Отказываюсь верить своим ушам. Никто и никогда не говорит со мной в таком тоне. Как ты меня назвал? Шлюха?

Сейчас я покажу тебе, кто здесь истинная подстилка.

– Кому? Богу? – насмешливо интересуюсь, ломая очки пальцами. Звук заставляет мальчишку моргнуть, переводя невидящий взгляд в сторону, где только что рассыпалась в пыль его запасная пара глаз.

– Богу, – кивает.

– Думаешь, он тебе помогает? – медленно, бесшумно встаю с кресла, прищуриваясь.

– Бог помогает всем.

– Значит, сейчас он тебе тоже поможет? – холодно интересуюсь, отвешиваю звонкую пощёчину наглой мышке. Место удара сильно краснеет, он морщится, заставляя мои губы дрогнуть в усмешке.

– Да.

– Да? – протягиваю с неподдельным интересом. Хватаю парня за грудки, вытаскивая из кресла, буквально выкидываю его в противоположную сторону, быстро подлетая, впиваюсь пальцами в горло, насильно целуя в губы. Чувствую сильный удар под дых, сразу накрывает удар в область корпуса с разворота, частично блокирую, но всё равно отлетаю, тормозя пятками. Ставлю руки блоком, серьёзно смотря на только что подписавшего себе смертный приговор.

– Никогда больше не прикасайся ко мне, – сильнейшее отвращение, скрывшее следы ненависти в голосе.

Замечаю белую кожу в красных следах, хмурюсь, не понимаю: сдавил я не сильно, почему следы выглядят, как ожоги? Ярко-красные разводы на холодном мраморе. Пока я произвожу мыслительный процесс, мальчишка ускользает, скрываясь в неизвестном направление.

Впервые в жизни я почувствовал ненависть к себе. Ледяную, твёрдой коркой на каждой клеточке тела. Это не отодрать. Это не смыть.

Так не бывает. Меня невозможно ненавидеть. Я – совершенство. Меня можно бояться, преклоняться, носить на руках, слагать обо мне великие легенды и мифы, отдаваться мне, стонать на ухо, молить о большем, проявлять внимание, заботу, жалкое подобие влюблённости, но не это. Меня невозможно. Невозможно ненавидеть.

========== Глава 3. ==========

Место, помеченное воображаемым красным крестом – огромных размеров раскидистый дуб, единственное габаритное дерево на территории элитного местечка. Только наша пёстрая компания имеет право оккупировать кусок зелёной местности в любое время дня и ночи.

Если прислушаться, ветер, который создаётся ветвями внутри густой кроны, говорит со мной. Не знаю, слышат ли хоть что-нибудь другие, но я чувствую голос внутри себя.

Я не нравлюсь доисторическому сорняку. Считает, что моя душа прогнила, и не одно решение принятое мной никогда не было верным. Листья шуршат под ногами, и страж одиноко стоящего дуба позволяет подойти, вновь ощутить под пальцами морщинистую кору.

– На тебе лица нет, – беззлобно, честно. Такая она – моя Балерина.

– Большой, у тебя есть ведь лицензия на ношение оружия? – интересуюсь. Наблюдая озадаченный вид компании, не спешу с объяснением, довольствуясь вытянувшимися лицами.

– Он тебе не дал, и решил его грохнуть? – сей вывод Большому дался с явным трудом. Мыслительный процесс приводит к одышке и красным пятнам на лице.

– Не напрягайся так. Тебе вредно, – улыбаюсь, хлопаю парня по плечу. – Можно незаряженный. Нашей Мышке нужен пинок страха. Я обеспечу.

– Он тяжёлый, – тянет мой округлый друг, кривя губами.

– Знаю, Бо. Принеси пистолет завтра утром, – ерошу его короткие светлые волосы, и голова парня начинает биться вверх-вниз, изображая усердное согласие.

Сильный ветер ударяет в затылок, нашёптывая пролетающими листьями осуждение, отеческое негодование. Страж гонит вон, сила ветра стегает розгами спину вплоть до самых ворот.

Природа не знает, что такое месть, поэтому не понимает меня и пинает прочь с земли священной обители.

***

Выезжаю на восходе, прибавляя газу, краем глаза наблюдая лучи солнца, бегущие за колёсами вдогонку. Игриво улыбаюсь, пытаясь обогнать небесное светило.

Через час паркуюсь возле школы. Тишина. Мелькают две тени, стоящие на верхней ступеньке.

Обоюдные кивки. Секунда, и я забираю пистолет у Большого, убеждаясь, что патронов там действительно нет.

Рыжая не произносит ни слова, предпочитая находиться за кулисами и наблюдать разворачивающиеся действия оттуда. Неплохая позиция, Рыжик, но когда мышка станет моей, тебе придётся выйти из тени в центр сцены и занять место главной роли.

Игнорирую вопросы Масляного, единожды прошу заткнуться. Просьбе внемлют, и я остаюсь в клетке своих раздумий и планов до конца учебного дня.

Слепящий глаза яркий шар почти успевает закатиться за крыши домов, окрасив линию горизонта красным. Тени взяли право владения землёй, разбегаясь по газону и асфальту.

Мистер Неудачник подобно этим теням выходит из школы, направляясь к воротам.

– Ты поедешь со мной, – рука преградила путь мальчишке. Короткий ледяной взгляд, и я вижу удаляющуюся спину.

Спокойно извлекаю пистолет из кобуры, передёргиваю затвор. Характерный звук заставляет замереть нас обоих. Мышку от страха, а меня от растекающегося по венам удовольствия зрелища испуганного дикого зверька.Чёрная голова медленно обратилась в мою сторону, за ней и всё тело. Недоумение, немой вопрос, светящийся в ярко-голубых глазах.

Хмыкаю, стараюсь не сорваться на смех маньяка, сумевшего изловить свою жертву.

– Я же сказал, ты едешь со мной, – уверенно; ловко убираю пистолет, видя, что моя мышка более чем согласна. Протягиваю шлем. Терпеливо жду, пока парень справится с невиданным доселе предметом; толкаю к мотоциклу, показываю, куда нужно поставить ноги и как правильно сидеть, чтобы не свалиться во время езды и не прикончить нас обоих.

Мальчишка фыркает, объясняю, что «обнимать» меня не надо, за меня нужно «держаться», коли шкура дорога.

Раздражаешь, мышонок. Сейчас ведь будешь визжать, как сучка, и жаться ко мне своим трепыхающимся тельцем.

На скорости срываюсь с места, удовлетворённо повожу плечами, чувствуя мёртвую хватку со спины. Пользуюсь моментом, набираю скорость, надеясь, что мышка начнёт серить кирпичиками ужаса от моих бешеных манёвров на дороге.

За пятнадцать минут моя спортивная крошка доносит нас до жёлтых трёх– и пятиэтажных развалин.

Ёбушки-воробушки, я где? В музее исторических дореволюционных домов? Я думал, эти постройки снесли лет тридцать тому назад.

А это ещё что такое: смотрю на огромную дыру в асфальте, около соседнего подъезда. Марианская впадина? Не ожидал её тут увидеть.

Стоило только заглушить мотор, и моё левое ухо глохнет от неудержимого потока слов, слившегося в единый звук сирены, разрывающий барабанные перепонки. Ещё и шлемом по голове получаю. Мальчишка прыгает, спотыкаясь, к подъездной двери. Куда ты, сладкий, я ещё не видел твоей обосравшейся рожи. Первый раунд нашей игры только вступает в силу, а ты уже дрожишь, как замёрзшая шлюха в машине клиента.

Слетаю с мотоцикла, бегу вверх по лестнице за неудачником, нагоняю, когда тот судорожно пытается открыть ключами дверь. Ужас светится в каждой складке лица – восхищённо наблюдаю за мышкой, которой обрубили часть хвостика.

– Отвали, – рука дёргается в неясном порыве: то ли огреть меня, то ли скрыть дрожь.

– Я милостиво подвёз тебя до дома, а ты даже не предложишь чаю? – расплываюсь в улыбке, наблюдая, как лицо парня синеет, в тускло-жёлтом свете подъездной лампочки, от накатившего приступа неудержимой ненависти.

– Ты никогда не переступишь порог моего дома, – тонкие губы выдают наполненную злостью фразу, плотно сжимаясь в тонкую полоску.

Приподнимаю бровь, оттягиваю край пиджака; напоминаю, зверёныш, у меня имеется огнестрельная игрушка, которая по моему желанию подпалит твой серый мышиный задок. Которой я, возможно, тебя выебу. Как только почувствую доверие к себе.

Я сам, как и ты, зверь, только в разы сильнее и крупнее. Твоё доверие, как течка у сучки, в момент появления за пол секунды забьёт мои ноздри этим манящим запахом, благодаря которому я использую тебя, как дешёвую проститутку: трахну во все щели и выкину.

Великий Я поставит тебя на место. Покажет на деле, какие последствия вызывают неосторожно брошенные слова. Ты так юн и неопытен, моя серая мышка, совсем ничего не смыслишь в жизни. Когда злишься, острые черты лица превращаются в каменную маску на кукольном личике. С куклами играют те, кто ими владеет. В скором времени ты поймёшь, кто владеет тобой.

– Мышка обитает в тумбочке? – презрительно кривлю губами, окидываю квартиру взглядом. Шагаю вглубь помещения, больше напоминающего пару составленных друг с другом картонных коробок. – У тебя тут…, – задумчиво, держу в руках почти отвалившийся кусок обоев, – ремонт требуется. Капитальный.

– Я поставлю чай, – холодно, меня отпихивают плечом, рука непроизвольно дёрнулась, отрывая кусок бумаги. Смотрю, куда бы его незаметно пихнуть, замечаю краем глаза взрослую женщину, закутанную в белую шерстяную шаль. Длинные черные волосы ниспадают на плечи, путаясь с полосками седины, впалые скулы, потухшие, периодически закатывающиеся, глаза.

Опиздинеть, у мышки в квартире призраки. Теперь понятно, почему он такой конченный.

– Ничего страшного, – растеряно выдаёт женщина, забирая из моих рук мусор. Жизнь злоебучая, видимо, она решила, что обосравшийся вид мне придаёт какая-то оторванная бумажка в руке, а не её образ полтергейста воплоти. Лёгкая улыбка трогает её губы:

– Извини, я могу тебя не помнить, – спокойный шёпот, она склоняет голову вперёд.Толстый Боженька на велике, забери меня отсюда.

– Мама? – из кухонного проёма появляется Мистер Конченный, подходя к женщине, легко касаясь пальцами её локтя.

– Мы сегодня погуляем? – умоляюще, судорожно хватается за его руку. Отходя от сцены с мамашей-полтергейстом, вдупляю, наконец, что она больна.

– Конечно, – тёплая улыбка делает кукольное лицо живым, настоящим. – Я отведу тебя в комнату, – они скрываются из моего поля зрения.

Сильная судорога рук – эффект от лекарств. Закрываю глаза, спокойно выдыхая и втягивая носом воздух. Затворнический вид призрака приравнивается к пожизненному домашнему аресту. Шаль свалявшаяся, часто носимая – постоянный не снимаемый атрибут одежды.

Последняя фраза, адресованная мне, выдаю неслышно губами: «Извини, я могу тебя не помнить». Само собой, тудыть его налево, я тебя впервые в жизни лицезрею.

Выходит, серьёзные проблемы с памятью. Альцгеймер, однозначно. Но она молода, эта болезнь поражает стариков после 65-ти, ей же от силы 45 лет. Генетическое? Конечно. Хлопаю себя ладонью по лбу. Отец, ты бы сказал, что я думаю слишком долго, да ещё и усомнился в очевидном диагнозе.

Дёргаюсь на звук шагов. Грудь неприятно сдавило, когда ловлю на себе ещё один ледяной взгляд ярко-голубых глаз. Ебать колотить, да при таком свете любой сойдёт за героя фильма ужасов.

– Пей и уходи, – обычная поколотая чашка. Интересно, чай отравлен? Чай ли, вообще? С сомнением втягиваю носом горячий запах.

– Что с ней? – непринуждённое лицо, вопрос сформировавшийся в мозгу, который может выдать среднестатистический подросток, необременённый силой ума. Мальчишке сейчас ни к чему знать, насколько я, по-настоящему, сведущ в медицине.

– Пей свой чай и уходи, – ладони касаются подоконника, перенося вес на руки. Боится, что замечу, как дрожат его колени. Разумеется, это не ускользнёт от моего взора, моя пугливая пичужка: ты дёргаешься от страха за свою мать.

Мыслительный процесс мешает вести со мной беседу, ведь ты понимаешь, что теперь я обладаю информацией о ней в твоей жизни. Это новые карты в нашей игральной колоде.

Эта карта – твой джокер, твой козырь. Мой вероятный проигрыш в этой интересной игре. Джокер завладел всем твоим вниманием, не позволяя обзавестись другими картами. Ты один на один с ней. Вокруг тебя нет ни валета, ни дамы, даже шестёрок нет, настолько ты увлечён созерцанием своего козыря.

Я должен вывести из игры твоего дорогого Джокера. Её очевидная болезнь мне на руку, ведь у меня тоже есть беспроигрышная карта, которая в следующем ходу принесёт мне первую победу.

***

Рыжик забралась на мои колени, свернувшись тёплым клубочком у груди. Подношу бокал с виски к её губам, отпивает, облизывая пухлые губки по контуру.

– Ты довольный, – шёпот на ухо, тонкие пальцы теребят на затылке волосы, расслабляя моё взбудораженное планами тело.

– У меня появился личный интерес касательно нашего с тобой пари,– одним глотком опустошаю бокал.

– Что там было? – поднимает на меня заинтересованный взгляд, легонько кусает за хрящик уха. – Тем вечером, когда ты остался в школе? Неудачник ведь не просто тебя отшил. Было что-то ещё.

Презрительно кривлю губами, чувствуя, как верхняя капризно дёрнулась. Ты права, моя дорогая девочка. Неудачник допускает мысль, что смеет разговаривать с Великим Мной недозволительным тоном, называть шлюхой, ставя меня на свой низший уровень существования.

Не смеет. Никто не смеет. Особенно выродок из подплинтусного слоя общества, выползший на сушу, словно червь во время дождя.

– Неужели тебя задели слова простолюдина? – игриво касается кончиком языка шеи, проводя ладонью между ног; выдыхаю, покачиваю коленками, позволяя ловким пальцам расстегнуть ремень на джинсах.

Задело то, что мышка заглядывает только в кривые зеркала, которые извращают мышиную суть, показывая лживые образы Сильных. Лично разобью каждое лицемерное зеркало и заставлю неудачника вглядеться в правдивое отражение, чтобы узреть пугливый серый комочек с уже обрубленным кончиком хвоста.

========== Глава 4. ==========

С первыми лучами солнца, моя маленькая мышка выползает из норки навстречу своему типичному серому дню. Безмятежность слетает с лица мальчишки, как только он увидел довольного, почти светящегося меня недалеко от своего подъезда. Фыркает, высокомерно задрав нос, направляется прямиком в крепкие объятия моей клетки.

– Прекрати меня преследовать, – утренняя злость ярко заискрилась в голубых глазах. Умиляюсь. Тянусь пальцами к его лицу, щелкаю по носу, снимая ещё одну пару доисторических очков.

– Они тебя уродуют, – констатирую факт. Разжимаю пальцы. Прежде, чем, как мне казалось, неудачник начал бы истерично вопить, наступаю ногой на уродство, произведённое безвкусными созданиями, расшвыриваю мыском в разные стороны битые стекла и пластик.

Какой же ты красивый, малыш, в своём ледяном гневе. Скулы напрягаются, хмуришься, стеклянный холодный взгляд, невидящий, адресованный мне одному. Айсберги внутри тебя никогда не видели солнца, лучи не касались, не отогревали ледяное нутро. Это воистину прекрасно наблюдать.

– Зачем? – без эмоционально, руки сжимаются в кулаки.

– Абсолютно ничего не видишь, не так ли? – ухмыляюсь, делаю шаг навстречу, почти касаясь кончика его носа своим.

– Нет. Я просто так ношу очки. Ради забавы, – дерзко, взгляд сквозь меня. – Ты близко, – шёпотом, шаг назад. Какой тон. Откуда в тебе столько дерзости, моя маленькая мышка?

– Минус три с половиной, не так ли? – извлекаю футляр из внутреннего кармана пиджака, открываю, достаю лёгкую, изящную, в едва заметной оправе пару стекляшек, наклоняюсь, чтобы поравняться взглядом с мальчишкой, аккуратно вешаю очки на переносицу.

Не шевелится. Приподнятая бровь выдаёт искреннее удивление в наступившем молчании. На какой вопрос ты хочешь найти ответ в моих глазах?

– Я сломал. Я вернул, – сухо отвечаю на один из вероятных немых вопросов.