Текст книги "Молчи и лечи (СИ)"
Автор книги: Val. Ekkert
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Гаррет убавил огонь, прошёл из кухонной зоны в гостиную, сел в кресло напротив Андерса и пристально уставился ему в глаза:
– Проблемы и неприятности?
Андерс зажмурился, но потом всё-таки пересилил себя и тоже глянул на Хоука.
– Можно и так сказать… Вот у тебя бывало так, что делаешь ты какое-то дело, радуешься, что его делаешь, а потом оказывается, что в сфере твоей деятельности попадаются такие уроды, такие сволочи, что тебе и самому стыдно, что ты занимаешься тем, чем занимаешься, и делать уже ничего не хочется…
Карвер хмыкнул из своего угла, но Андерсу было плевать. Он всегда по такому поводу хмыкал.
– Та-а-ак, – протянул Гаррет, – понятно. Карви, побудь хорошим мальчиком: сделай паузу в массовом расстреле пикселей и дожарь жратву, а?
– Да уж куда я денусь, – Карвер отложил ноутбук на ковёр и встал, – у вас же тут душеспасительные беседы…
– Душещипательные щас будут, – обнадёжил старший брат. – Андерс, значит так. Тираду твою я понял, воспринял, и мне есть, что тебе ответить. Но лучше давай всё-таки поподробнее.
Андерс отпил ещё пива и медленно выдохнул. Стало жарко. Он стянул плащ и бросил его тут же, на диване.
– Ну, просто… Одному моему пациенту, тому самому, что врачей ненавидит, поставили ложный диагноз и год якобы лечили, причём используя этот неправильный диагноз в личных целях. Мерзко мне.
– А ты чего ждал, когда шёл в медицину? – Карвер поворочал картошку на сковородке. – Романтика, благородство, спасение жизней? Ты сколько лет практикуешь, Андерс? Ты дерьма в своей работе мало видел?
Гаррет промолчал. Андерс тоже. В общем-то, Карвер был прав, и ответить ему было нечего.
– Но это уж совсем дикое дерьмо, – жалобно проблеял он, приканчивая первую банку. Хорошо пошло…
Гаррет нырнул под журнальный стол, куда Андерс кинул пакет, и достал вторую. Поставил, чтобы пена улеглась, и снова вперился Андерсу в глаза. Вообще Фримен эту его привычку тихо ненавидел: сверлит тут, пялится в самый мозг, а самому взгляд отводить тоже не комильфо. Как будто сдаёшься.
– А откуда ты это узнал-то? – поинтересовался Гаррет. Карвер тем временем выключил конфорку, вывалил еду в большую миску, плюхнул её на стол и убрался в свой угол. – Что, карту читал на досуге?
– Ерунды не говори, – Андерс не выдержал и вскрыл вторую банку. Пиво зашипело. – Кто бы мне в карте написал про личные мотивы?
– Логично, – признал Гаррет. – Тогда как?
– Ну, – Андерс уставился в пол. – Мы встретились случайно, слово за слово, сначала он шлем забрал, потом я его подвёз до дома, ну и спросил…
– А он возьми и ответь, – понимающе покивал Гаррет. – Ты хоть не стал ему втирать, что не все врачи…
– Не стал, – вздохнул Андерс. – Я сказал, что про «не всех врачей» он и без меня знает, а ещё – что мне не на чем его обмануть с его закрытым переломом.
– А он? – Хоук подался вперёд. Вот эту черту Андерс в нём любил и уважал: когда Гаррет Хоук говорил с тобой, он был поглощен только тобой и только темой вашей беседы.
– А он… воспринял, кажется, – Андерс отставил банку. Почему-то сейчас всё произошедшее с Фенрисом уже не выбивало почву из-под ног настолько, что хотелось порвать диплом и уйти к чертям из медицины.
– Ну и хорошо, – Хоук кивнул. – А теперь вот послушай, Андерс, что я тебе скажу. Ты говоришь, что когда узнаёшь про такие мерзости, у тебя руки опускаются, да? Так вот: это в корне неправильно. Ты, наоборот, должен – да, именно должен – делать так, чтобы этих мерзостей… ну, не стало меньше, конечно. А так, чтобы они ни на что не влияли. Чтобы, мать твою, в мире было одним честным и нормальным врачом больше, понимаешь?
– Понимаю, – Андерс уныло кивнул. – Но всё равно гадко, Хоук. Как будто и я перед Фе… перед ним виноват.
Гаррет покачал головой и встал.
– Это пройдёт. Когда ты вылечишь ему перелом, когда назначишь ему ЛФК и когда будешь с матюками и бессильной яростью гонять его на приём, чтобы проверять, как идёт процесс – это пройдёт. И ты будешь адски гордиться тем, что для него сделал. И он ещё будет тебе благодарен, как пить дать. Просто делай своё дело хорошо, Андерс. Глядишь, и снизишь градус его ненависти.
Он помаялся между дверями комнат – своей и Карвера – и ни с того, ни с сего бросил:
– Отец вообще проклинал тот день, когда решил стать медиком. И очень не хотел, чтобы мы шли по его стопам. Думаю, мы с Бетани были для него очень большим разочарованием.
– Не говори так! – резко вскинулся Карвер. – Не неси хуйни, старшенький. Папа вами гордился. И гордится… наверное.
– Гордость – это одно, – тяжело уронил Гаррет. – А вот чего он для нас хотел – другое.
И скрылся у себя.
– Придурок, – процедил Карвер. Захлопнул ноут, вскочил и нажал на ручку Гарретовой двери. Напоследок обернулся к Андерсу и кинул через плечо: – Не хандри. И ещё хуже будет.
Дверь открылась и закрылась.
– Обнадёжил, – пробурчал Андерс, подхватывая пакет и открытую банку.
Едва он зашёл в свою комнату и упал на постель, как у него затрезвонил мобильный. Ланселап, дёрнув ухом, неодобрительно фыркнул (очень похоже… что за бред!), лёг лапами и головой Андерсу на грудь и выжидательно уставился хозяину в лицо. Как будто это ему звонят.
Номер Андерсу был незнаком. Он сдвинул значок сигнала.
– Да?
В трубке кто-то деловито сопел. Андерс чуть нахмурился.
– Алло, я вас слушаю.
– Кхм, – Андерс узнал голос и едва не выронил трубку. Меньше всего он ожидал услышать Фенриса. – Извини.
– Что? – голос почему-то внезапно сел. – За что?
Фенрис ещё какое-то время посопел. Но потом выдохнул:
– Я сорвался.
Ланселап ткнулся мордой в телефон. Подслушивает, зараза.
– Да всё нормально, – мягко пробормотал Андерс. – Я же сам тебя спросил.
– А, – произнёс Либер. – Тогда… Тогда хорошо.
Он сейчас повесит трубку.
Внезапно от этой мысли Андерса захлестнула такая волна паники, что своё «Фенрис!» он едва не выкрикнул. Но – получилось позвать почти спокойно. Почти. Хорошо, да.
– Что? – помедлив, поинтересовался собеседник. Андерс зажмурился. Страшно было до чёртиков:
– Не хочешь завтра выпить кофе?
И прикусил язык. Но было уже поздно.
В трубке внезапно рассмеялись:
– Ты просто так зовёшь меня на кофе, врач? А не отравишь?
Андерс улыбнулся. Почти против воли.
– Ни за что тебя не отравлю, если ты сам этого не захочешь, – ляпнул он. – Ну так что?
Фенрис помолчал, явно решая, к какому разряду отнести это безумное предложение. Но потом сварливо вздохнул:
– Пойдём. Всё равно нечего делать. В паре кварталов от меня – хорошая кофейня. Когда заедешь?
Наступила очередь Андерса молчать. Он не ожидал не то, что согласия, но даже вежливого отказа.
– Завтра к четырём, – отмер он наконец, сообразив, что и дальше сидеть, язык проглотив – глупо и неприлично. – Нормально?
– Отлично, – теперь голос Фенриса невесть с чего был сухим. – Как раз высплюсь. Тогда до завтра.
Короткие гудки неожиданно показались лучшим на свете успокоительным.
Комментарий к Часть 5. Мы хотим об этом поговорить
*Литературный перевод латинского имени. Тот же «Люциус», к примеру – не совсем верный перевод ))
========== Часть 6. Как правильно пить кофе ==========
– Надень приличный свитер, Эльф! И умойся по-человечески! И прибери бардак на голове, на тебя смотреть страшно!
Варрик был невыносим. Нет, Фенрис сам виноват. Ну кто тянул его за язык честно отвечать на вопрос друга, какие у него, Фенриса, планы! Никто не тянул. Тем не менее, он ответил прямо: «Пойду с Фрименом в кофейню». И теперь имел то, что имел.
– Гном, я не на свидание иду, – в сотый раз за час безнадёжно огрызнулся Фенрис. Варрик привычно отмахнулся:
– Неважно! И вообще: это, может, ты думаешь, что не на свидание, а вот что там успел придумать врач, ты не знаешь! Так что слушай мои мудрые советы, Кислятина: живо переоделся, причесался…
– Тетрас, ну заткнись уже, а? Если он позвал меня, чтоб его, на свидание, то обломается: ты лучше всех знаешь, что связываться с врачами в этом плане я точно не собираюсь, – Фенрис кое-как затянул шнурок. – Всё. Отпугну – тем лучше.
– А ну стоять, – Варрик уцепил его за локоть. – Эльф, а с какого перепуга ты вообще на это согласился?
Фенрис на секунду зажмурился. Знать бы самому…
– Мне скучно, – выдал он наиболее нейтральный ответ. – Всё, Варрик. Меня ждут, а у тебя статья.
– Удачи! – наглый Гном отпрыгнул на безопасное расстояние, послал Фенрису воздушный поцелуй и умчался к себе, аж пятки засверкали. Фенрис со вздохом покачал головой и вышел из дома.
Часы показывали три сорок семь, но Андерсова машина уже стояла у бордюра. Фенрис прищурился и пошёл вперёд.
– Здравствуй, – врач протянул ему руку. Левую. Предусмотрительный, чтоб ему… Фенрис пожал. А что, в самом деле…
У Андерса были тёплые руки. Встретить врача с такими Фенрис никак не ожидал.
И прикосновение оказалось приятным. Своей обыденностью и отсутствием знаковости.
– Здравствуй, – пауза затягивалась, надо было что-то отвечать. – Можешь оставить тут машину. Пешком тоже недалеко.
– По-твоему, погода располагает к прогулкам? – Андерс глянул в хмурое небо через лобовое стекло. Фенрис повёл плечом:
– Мне-то без разницы. Хочешь – езжай. Я покажу, как.
Фримен посмотрел на него с явным удивлением. Что, ожидал спора?
Фенрис пристегнулся. Врач завёл мотор.
– Только не спрашивай меня, как рука, – зачем-то попросил Фенрис. – Я не хочу о медицине.
Андерс покладисто кивнул:
– Я и не собирался. И кстати, я тоже хочу извиниться. За то, что тебя расспрашивал.
Фенрис сморщился. Никаких напоминаний ему не хотелось.
– Да ладно, – с усилием отозвался он. – Ты, в общем-то, был в своём праве. Ты никак не мог знать, что там было, а знать тебе, в принципе, стоит. Потому что если бы врачи мне там, скажем, ту же руку пару лет назад сломали, наверняка сейчас бы лечение осложнилось.
Собственные слова показались ему смешными, и он не сдержал улыбки. Андерс, заметивший это, так и уставился в центральное зеркало заднего вида. Фенрис кашлянул:
– Поворот направо. Смотри на дорогу, врач. Я тебе не грёбаный GPS-приёмник.
– Прости, – Фримен явно смутился. Фенрис, во избежание, промолчал.
…У стойки кофейни Андерс замешкался, но потом выдохнул:
– Давай ты столик займёшь? Чего тебе взять?
Фенрис развеселился. Похоже, Варрик был в чём-то прав: Фримен в эту встречу вкладывал явно больше, чем пытался показать. Ухаживает он за ним, значит…
Он прислушался к себе. Стоп-стоп, а где волна паники-то?
Наверное, волны паники не было потому, что в Андерсе ничего плохого не чувствовалось. Даже наоборот. Он казался тёплым. Даже, мать вашу, пушистым. Мягким. При этом сильным. Короче, таким, в какого хотелось уткнуться и пригреться.
Твою. Мать.
Нет, наверное, врачи ему на карме написаны.
– Фенрис?
Ах ты ж. Он явно слишком долго молчал.
– Возьми мне чёрный кофе, – выдохнул Фенрис. – Большую кружку. Не эспрессо, а нормальных объёмов напиток. И пирог. Яблочный.
– Что, целиком? – хихикнул врач. Фенрис зачем-то вернул смешок. – Ладно, я понял. Где будешь?
– Вон там, – Либер мотнул головой. – В углу. На диване.
– Хорошо, – Андерс улыбнулся ещё раз и переключил внимание на стойку с десертами.
Фенрис побрёл к столику, ёжась под курткой, хотя холодно ему не было. Упал на диван и старательно уставился в окно. Только бы не смотреть на врача… со спины. Ладно-ладно: чтобы не пялиться на Андерсову задницу. Кого он обманывал.
Ветер гонял по асфальту яркие листья, почему-то захотелось, как в детстве, насобирать их большую охапку, сплести венок (их в основном плела сестра, но Фенрис тоже умел) и торжественно водрузить Андерсу на голову. Ему бы пошло.
«Фенрис, не надо, – уговаривал он себя. – Ты не знаешь, к чему это приведёт, в какие дебри. Ты не знаешь. Оставь, пока не поздно. В нём же нет ничего примечательного, ну же».
«Вот именно, что не знаю, – и сам же себе возражал. – Может, ни к чему плохому и не… В конце концов, вон Варрик – живёт со своим оптимизмом и бед не знает. Не ждёт плохого – и оно тоже его игнорирует. А я вечно трясусь, вечно себя настраиваю, вот и…»
– Пирог заказывали?
Фенрис вскинул голову. Андерс стоял над столом с подносом и улыбался. Сволочь медицинская.
– Я ещё и кофе заказывал, – тоном сварливого клиента отозвался Фенрис. Врач хихикнул, поставил поднос с блюдцами и кружками, стянул плащ и уселся напротив.
Некоторое время сидели молча: Фенрис расправлялся с пирогом, Андерс задумчиво резал десертным ножом эклер, превращая его в гору теста, крема и шоколада.
– Можно тебя ещё кое о чём спросить?
Фенрис прожевал кусочек, сглотнул и вопросительно взглянул на Андерса. Тот мялся и рвал салфетку.
– Ну? – требовательно выговорил Фенрис, когда молчание стало невыносимым. Андерс кинул клочки на поднос:
– То, что он сделал… Этот… диагност… это же подсудное дело. Почему ты…
– А неясно? – Фенрис зло фыркнул, заодно прислушиваясь к себе. Запустить врачу в лицо кружкой кофе не хотелось. Вообще было как-то… не так, как бывало всегда, когда он говорил о Данарии. Из всех ощущений он испытывал только невнятную, старую, глуховатую, тянущую тоску. И досаду ещё, пожалуй. – Он – владелец сети клиник. У него денег не клюют ни куры, ни какие-нибудь другие птицы, он может последнему бомжу дать ключи от любой из своих свободных квартир и ничего при этом не потерять. Ему ничего не стоило бы, во-первых, отпиздеться, а во-вторых, если бы не получилось – откупиться. И я бы сам ещё огрёб. За ложные обвинения. Ну и просто… Связываться не хотелось, знаешь? Ещё лишний раз трогать.
Андерс наконец отправил в рот немножко получившейся у него эклерной массы и задумчиво покивал:
– Понимаю. Извини.
– Да хватит уже, – вызверился Фенрис. – «Извини», «извини»… Либо не спрашивай, либо уж не извиняйся.
Врач прищурился, дёрнул было бровью, но потом всё же согласно кивнул.
– В этом есть смысл.
– Я вообще стараюсь не говорить тех вещей, которые его не имеют, – Фенрис решил, что самодовольная ухмылка будет кстати. Андерс ухмыльнулся в ответ:
– Да ну? А «все врачи без исключения – сволочи»?
Фенрис расхохотался. Неожиданно для себя, явно ещё больше неожиданно – для Андерса. Не разозлился. Ни капли.
Фримен выглядел так, словно на его глазах только что мимо кофейни прошёл жираф, которого за шею обнимал тираннозавр.
– Я думал, ты меня сейчас убьёшь.
– Признаться честно, – отсмеялся Фенрис, – обычно мне за такое и хочется убить. Но ты – исключение. Какого хрена ты со мной делаешь, Андерс, а?
Тот опять улыбнулся. Одними уголками губ. В глазах плясали смешинки, и Фенрис уставился на него, завороженный. Тьфу, пропасть.
– Пока – ничего.
И, отложив десертную вилочку, опустил руку на стол. Чуть вытянув её по направлению к Фенрису.
Наверное, именно сейчас можно было бы качнуть головой и уйти. Или просто игнорировать эту его чёртову ладонь. Короче, можно было бы попытаться избежать того, что в конечном итоге наверняка произошло бы и так, и так.
Но Фенрис просто прочертил кончиками пальцев по столешнице и накрыл руку Андерса своей.
Точка невозврата была пройдена.
***
Едва они сели в машину, Андерс открыл окно. Жарко ему было чудовищно, несмотря на пасмурную погоду.
Фенрис рядом вцепился пальцами левой руки в ткань джинсов на бедре и дышал старательно размеренно, поэтому очень громко, и такое вот ровное дыхание уже сводило Андерса с ума. Потому что прекрасно было слышно, что именно Либер под этим дыханием прятал.
– У меня дома никого, – пробормотал Андерс, когда молчать стало уже совсем неловко. – Ну, кроме кота. Соседи работают.
Фенрис тщательно прокашлялся:
– У тебя есть соседи?
Андерсу отчего-то захотелось закурить, хотя бросил он ещё в колледже.
– Есть. Помнишь, я про судмедэксперта говорил? Вот он. И его младший брат.
– Да мне без разницы, кто они, – откровенность обезоруживала, Фенрис усмехался, хоть и явно нервничал. Андерса потянуло прижать его к себе, по щеке погладить, растрепать и без того взлохмаченные волосы (седые или крашеные? всё же седые или…), и поцеловать уже, в конце концов.
На дорогу. Смотри. Врач.
Самому с собой говорить голосом Фенриса – попахивало клиникой. Диагнозом. Ага.
– Андерс.
– А?
– Сверни в ближайший кювет и останови машину.
Сердце ёкнуло. Передумал?
«А ведь он мог, – подумалось глупо и безнадёжно. – Он такой. Непростой. Жаль-то как».
Но тем не менее, Фримен послушно съехал на обочину и приглушил мотор.
Тут же Фенрис жёстко схватил Андерса за подбородок, потянул на себя, перегибая через коробку передач, и вцепился поцелуем в губы.
Он больше ранил, чем целовал. Кусал за нижнюю губу, втягивал в рот язык Андерса, руку с подбородка убрал и переместил на затылок, вцепляясь в волосы. И при этом всё равно оставалось какое-то ощущение, что стоит Андерсу взять его за запястье, самому сжать его шею сзади – и он послушается, расслабится, даст ему перехватить инициативу, и будет просто отвечать на напор. Или на нежность.
Но и сейчас было настолько хорошо, что Андерс решил пока не проверять. Пусть развлекается. Время ещё будет.
Фенрис, не упустив случая сильнее вцепиться зубами напоследок, разорвал поцелуй и совершенно неприлично облизал потемневшие губы. И хрипло выдохнул:
– Едем. Или я за себя не отвечаю.
Чуть меньше самоконтроля – и Андерс погнал бы с превышением скорости.
…В сонном квартирном полумраке показалось отчего-то неуютно и тоскливо, но вот Фенрису вся обстановка была явно по барабану. Он только покосился на нагло дрыхнувшего на барной стойке Ланселапа, хмыкнул и требовательно кивнул в сторону дверей спален:
– Ну?
Андерс едва не перепутал свою комнату со спальней Карвера. Нет, вряд ли бы тот узнал, конечно, но если бы узнал, скандал получился бы крупный.
У самой двери он уже не выдержал, схватил Фенриса за плечи и буквально втолкнул его в комнату спиной вперёд. Тот только ахнул – неожиданно беспомощно и как-то очень покорно, чего Андерс не ожидал от него в принципе. Закинул руку Андерсу за шею, почти повис – он был неожиданно лёгким, теоретически, Андерс мог бы, наверное, и на руки его взять – коротко оглянулся и потянул за собой, падая на кровать.
– Подожди, – сбивчиво зашептал Андерс ему на ухо, выпутываясь из рубашки, – давай я тебя уложу, чтобы рука не мешала… Фенрис…
– К чёрту руку, – рыкнул тот. – Хоть порви этот свитер нахрен, твою м-мать, если будешь медлить…
– Не буду, – Андерс усмехнулся, прихватывая губами чужое ухо. Фенрис дёрнулся и наконец застонал, выгнулся в его руках, словно бы сдаваясь, откинул голову на подушку и закрыл глаза.
Свитер Андерс с него снял всё-таки осторожно. А то все врачи – сволочи, даже потрахаться ведь не могут так, чтобы не навредить, а как же.
Расстегнув молнию на джинсах, приспустив трусы и огладив головку члена большим пальцем, удовлетворённо ухмыльнувшись в ответ на медленный хриплый выдох, Андерс всё же не удержался от того, чтобы взглянуть на волоски в паху и «блядскую дорожку». Они серебрились. Прямо в цвет татуировкам, причудливым узором спускавшимся от шеи по груди и животу мимо паха, раздваиваясь на бёдрах. Се-реб-ри-лись. Иного определения в затуманенную и романтичную голову Андерса не пришло.
Захотелось лечь сверху, потереться грудью о грудь, обнять, поцеловать в висок и в щёку.
Что он и сделал.
Фенрис подался навстречу, пытаясь одной рукой стянуть бельё и штаны окончательно. Андерс перехватил его запястье и чуть качнул головой:
– Не всё сразу. Имей терпение.
– Я тебя сейчас поимею, – пригрозил Фенрис. Но как-то совсем не настойчиво. Андерс хмыкнул:
– Так я тебе и позволю.
Стон-выкрик его едва не оглушил.
– Я думал, ты волосы красишь, – ляпнул Андерс. Чёртова привычка сразу задавать интересующие вопросы…
Фенрис зло фыркнул ему в щёку:
– Я крашу брови. Седые на моём лице… можешь представить, как смотрятся. Я говорил, что меня пичкали гормонами. От них ещё и не то бывает. Заткнись уже и делай дело, мне сколько раз просить?
Закружилась голова.
– Просить? – Андерс покрепче сжал его запястье, вызывая новый хриплый тихий стон. – Зря ты подал мне эту идею.
И, быстро избавив их обоих от оставшейся одежды, толкнул коленом ногу Фенриса, прижался бедром, навис на руках, склонился и поцеловал. Долго и медленно, жёстко мешая перехватить инициативу. Всё, в общем-то, указывало на то, что Фенрису нравилось именно так.
Что ж. Андерсу тоже так нравилось.
С ним хотелось быть одновременно и твёрдым, настойчивым, и нежным. Но… Нежность Андерс прибережёт на потом. Да, на потом. Надо обязательно дать понять этому ершистому, что это – не на один раз. И пусть попробует возразить.
Фенрис тем временем всё же мотнул головой, выпутался и лёг на живот. Ну нет. Чёрта с два тебе, а не «быстро и сейчас».
Андерс выпрямился, лёг на него и прихватил зубами кожу на загривке. Не отпуская, улыбнулся в ответ на рычание, спустился чуть ниже, куснул в основание шеи, в плечо, под лопатку – с каждым разом сильнее, втягивая кожу – дурея от вскриков и стонов пополам с шипением, слизывая выступающие капельки пота.
Фенрис дёрнулся, потёрся было членом о покрывало, но Андерс подхватил его под бёдра и рванул к себе, одновременно меняя позу, практически ставя Фенриса на четвереньки – тот был вынужден изогнуть левую руку, опереться на локоть. И заскулил в подушку. Андерс едва не кончил от одного этого звука. Мда.
– Сколько можно, – выдохнул Фенрис без всякой вопросительной интонации. Андерс осторожно сжал собственный член у основания.
– Долго, Фенрис, – самого Андерса хватало только на рваные выдохи. – Оч-чень долго.
– А сам-то выдержишь? – фыркнул тот. Андерс несильно шлёпнул его по заднице, хмыкнул в ответ на удивлённый вскрик и сместился ниже:
– Уж постараюсь.
И, устроившись у Фенриса между ног, коснулся языком между ягодиц.
И удовольствие, и смазать было нечем.
Фенрис охнул, снова вскрикнул, дёрнулся – непонятно было, пытался он уйти от прикосновений или наоборот – и выпрямил колени, опять ложась ничком. Андерс приподнялся, меняя позу на более удобную для себя, заметил, как Фенрис вцепился в подушку, ухмыльнулся и продолжил.
Вылизывать ему задницу оказалось сумасшедшим действом. Ловить его дрожь кончиками пальцев, придерживавших бёдра, обрисовывать кругом, слегка толкаться внутрь. И слушать, как он хрипит, скулит и стонет. И явно теряется, не зная – пытаться ли снова потереться, хотя Андерс держал его крепко, или что будет вернее: продолжать цепляться за подушку, чтобы не уплыть, не улететь окончательно, или начать ласкать себя.
– Андерс, – на стоне-выдохе, глухо, в подушку, почти жалобно, почти с мольбой, – Андерс, не… Не могу больше. Пож-жалуйста, чёрт… чёрт тебя… Андерс…
Андерс снова улыбнулся, медленно провёл языком до самой поясницы – напоследок – и снова навис, опять кусая в шею:
– Не выдержишь?
– Нет, – хрипло отозвался Фенрис. – Ни минуты больше не выдержу. Ты… Ты правда хочешь, чтоб я тебя просил?
В глазах потемнело. Даже жаль, что не стоило так сразу. Ну не стоило.
– Обязательно, – пообещал Андерс, коротко прикусив ему ухо. – Но не сейчас.
Фенрис рывком повернул голову и втянул в рот Андерсовы пальцы. Тот только охнул, отдаваясь ощущениям – явно умелый рот, чуть-чуть шершавый язык, уверенные, точные движения, влажное тепло.
Уткнулся лицом в подушку, снова оперся на здоровую руку, поднялся обратно на четвереньки, задышал ещё чаще и более хрипло.
– Давай уже. Я… Я прошу.
Крышу сорвало окончательно. С треском.
На пальцы Фенрис насадился почти сразу. Безумец. Жаркий, гладкий, но неожиданно не такой тесный, как Андерс ожидал. По сознанию полоснула ревность, он даже зарычал, другой рукой прочертил ногтями Фенрису по спине, тот вскрикнул и выдохнул:
– Ты что?..
Врать и скрывать Андерс почему-то не видел никакого смысла:
– Я думал, у тебя давно никого не было.
– А у меня и не было, – Фенрис чуть рассмеялся. – Но я не из тех, кто скучно дрочит под одеялом.
Что это может значить, Андерс сообразил через добрую минуту, едва двигая пальцами внутри Фенриса. Тот уже стонал без остановки.
– Игрушки? – даже не верилось. Вопреки всему, Фенрис даже сейчас казался немного стеснительным. Бред, Андерс, ну бред же.
– А почему нет, – выстонал тот. – Прекрати меня пытать. Мне… ещё раз попросить?
Андерс убрал пальцы и потянулся к нижнему ящику тумбочки. Кажется, там ещё пылилась пара презервативов.
Раскатав резинку по члену, Андерс снова с трудом сдержался. Стоит тут, выставив задницу, об искусственных членах разглагольствует…
– Значит, – выдохнул он Фенрису на ухо, надавливая головкой на вход, – эти игрушки ты мне ещё продемонстрируешь. И мы их обязательно используем.
Фенрис почти закричал – то ли представил открывшиеся перспективы, то ли от боли. Андерс замер, прижимаясь губами к его встрёпанным на затылке волосам. Несколько прядок завернулись в колечки, и одно такое слегка щекотало Андерсу щёку.
И через какое-то время Фенрис двинулся сам. Насадился почти до основания, снова застонал-закричал, дёрнулся было вперёд, но большего, чем одно движение, Андерсу было не нужно. Он скользнул назад, снова хватая любовника за бёдра, и закрыл глаза.
Поначалу он двигался медленно, подыскивая угол, и ускорился, только услышав очередной вскрик-стон. Время остановилось, всё плыло, реальны были только они.
Хотелось и целовать, и кусать и царапать. Хотелось и приласкать его, и не давать никак ласкать себя самому. Гладить и щипать. Всё сразу.
Андерс едва сознавал, что сам стонет, что Фенрис бессвязно вышёптывает его имя, что одна рука уже легла ему на член и двигается в такт толчкам, что Фенрису едва хватает сил опираться на локоть, что тесно-горячо-восхитительно-да.
Кончив, Андерс не удержал равновесия и упал Фенрису на спину, придавливая его к кровати, вызывая очередной глухой стон. Каким-то чудом не вырубившись прямо так, Андерс полежал с полминуты, стараясь поменьше обращать внимание на то, как Фенрис беспомощно дёргает бёдрами, аккуратно выскользнул и перевернул любовника на спину.
– Лежи смирно, – вместо речи изо рта, кажется, вырвался невнятный клёкот, но Фенрис его понял, судя по тому, как он задохнулся и кивнул.
Вообще-то хотелось его помучить. Но после. Потом. В следующий раз. Сегодня Андерс его и так изводил достаточно. Для первого раза – достаточно.
Так что он просто сполз ниже и взял член любовника в рот. Сразу глубоко, сразу – сглатывая.
Фенрис выгнулся, но тут же резко упал обратно – выполняешь команду, да?.. Ч-чёрт…
Андерс поднял голову, глянул ему в глаза, усмехнулся и продолжил.
Много времени ему не понадобилось.
Сглотнув сперму, Андерс отёр кулаком губы и вытянулся рядом с любовником – слева – и ткнулся лбом в его плечо.
Фенрис, отдышавшись, тихонько хмыкнул и провёл по его волосам:
– Не дашь мне быть сверху в следующий раз – я тебя свяжу.
Дрожь шаровой молнией прокатилась по позвоночнику. Андерс не сдержал тихого стона.
– Или даже лучше, – Фенрис зевнул, – свяжу в любом случае.
И, закрыв глаза, засопел в подушку, нагло лишая Андерса возможности поспорить.
А, ладно. И у самого глаза слипались.
Хорошо, что дверь в комнату он всё же успел закрыть.
========== Часть 7. Тепло бывает ==========
Фенрис проснулся от того, что кто-то лизал ему руку. Скосив не до конца открывшиеся глаза, он уткнулся взглядом в рыжего кота, забравшегося на постель и нагло елозившего языком по его пальцам.
«Кот Андерса, – вспомнил Либер. – Такой же наглый».
Дверь была приоткрыта, из общей квартирной зоны лился свет. Андерс мерно дышал, прикрыв лицо рукой, и Фенрис, отмахнувшись от кота, приподнялся на локте, невольно любуясь.
За пределами комнаты кто-то чем-то звякнул и беззлобно выругался. Фенрис замер, но, тут же быстро отчитав себя за глупость, сполз с кровати, нашарил шмотки, оделся кое-как, посчитал, что приглаживать волосы – ниже его достоинства, и вышел из спальни.
На кухне сосредоточенно размешивал что-то в миске грузный бородатый мужик, суровый даже на первый, далёкий и сонный взгляд. На «младшего брата» он всё-таки никак не тянул, как бы Фенрис ни пытался открещиваться от стереотипов. Значит, это тот, который в трупах копается. Ладно. Фенрис, по крайней мере, точно не был трупом, а значит, не мог являться объектом профессионального интереса этого конкретного… доктора.
– А, с добрым утречком, – сосед Андерса поднял голову от миски, внимательно, хотя и быстро, осмотрел Фенриса с ног до головы, ухмыльнулся чему-то и вернулся к своему занятию. – Кофе хочешь?
Фенрис заколебался. Да ну, что за глупости, кто его тут отравит?
– Хочу, – голос был очень сиплым со сна, хотелось не только кофе, но ещё и в туалет, и зубы почистить. Жаль, что последнее не получится до возвращения домой. – А где у вас тут ванная?
– Там, – труподок махнул венчиком куда-то налево. Фенрис, прищурившись, разглядел в той стороне дверь, кивнул и потопал по ламинату.
Кинув мимоходом взгляд в зеркало, Фенрис понял, в чём была причина усмешки судмедэксперта – спросонья и в полумраке он напялил рубашку Андерса. То-то ему было так просторно. Это ж как надо было натрахаться и устать, чтоб забыть, что сам сегодня надел свитер!
Плеснув в лицо холодной воды, Фенрис вздрогнул, решительно хлопнул по крану, поколебался, но вытираться чужой рубашкой всё-таки не стал.
На плите плевалась маслом сковорода, шумела кофемашина, наглый кот перебазировался на одну из кухонных тумб. Фенрис уселся за барную стойку, неловко пристроил на ней руки и в свою очередь глянул на труподока.
Тот лихо ему подмигнул, молниеносно выхватил чашку из как раз пискнувшей машины и поставил перед Фенрисом:
– Я, конечно, люблю мёртвых, но тебя не отравлю. Андерс мне не простит.
– И на том спасибо, – пробормотал всё ещё сонный Фенрис.
Кофе оказался вкусным. Очень.
А сосед Фримена жарил блинчики.
Ситуация отчего-то показалась Фенрису абсурдной.
– Тебя как зовут-то?
– Фенрис, – машинально отозвался Либер. Чуть не вякнул: «А какая разница?», но в последнюю секунду промолчал. Не так уж ему и хотелось ершиться.
– Хоук, – быстро сняв блин со сковородки, он полуобернулся к Фенрису, сжал и встряхнул его здоровую руку и снова переключил внимание на плиту. – Видишь ли, мне отчего-то думается, что мы наверняка в скором времени будем часто пересекаться.
Фенрис открыл было рот, чтобы спросить: «С чего ты это взял?». Потом подумал и закрыл.
– Жрать хочешь небось?
Фенрис прикрыл глаза.
– А ты всегда столько разговариваешь?
Хоук рассмеялся. Как-то очень похоже на Варрика. «Они бы друг другу понравились», – мелькнуло в голове.
Может, и правда столкнуть их лбами?..
А, почему нет. Столкнём.
С Андерсом и вправду хотелось увидеться ещё раз. И ещё не раз. И вне клиники.
Влип. Чертовски влип.
И улыбка уходить не желала. Вот же пропасть.
– Часто, часто, – ответил на его вопрос Хоук. – Но и ты, смотрю, тоже не промах. Жрать-то будешь?
– Буду, – выдохнул Фенрис. – Джем есть?
