Текст книги "Давай начнем все с начала (ЛП)"

Автор книги: usuallysunny

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

− Новое начало не означает, что я намерен забыть о прошлом, − говорит он. – Я никогда не забуду Хлою. Никогда не смирюсь с ее утратой. Я просто… ради нее, − он переводит взгляд на дочь, цепляющуюся за лацканы его пиджака, − мне нужно взять себя в руки.

Он уверен, что у него будут тяжелые дни, когда Линда будет находить его крыльце, исполненного жалости к себе, пока Рори играет на пляже. И все же ему нужно попытаться.

Улыбка Линды становится сочувственной.

− Я понимаю, − говорит она, касаясь его предплечья, и он знает, что это так, − и мы будем рядом. Мы здесь не просто, чтобы помочь тебе переехать. Мы здесь, чтобы помочь тебе справиться с горем и с воспитанием Рори. Мы никогда не сможем заменить Хлою и не станем пытаться, но ты не один, Люцифер.

Он улыбается, а потом замечает, как Элла распаковывает коробку и достает из нее фото в рамке. Она быстро отводит глаза и закусывает начавшую дрожать губу, когда встречается с ним взглядом. Он видит, как она шмыгает носом, сглатывает, опускает фото и продолжает распаковку.

Он похлопывает Линду по руке и, обойдя ее, подходит к Элле, все еще держа Рори на руках.

− Ты в порядке? – спрашивает он.

Она кивает и небрежно взмахивает рукой, однако же с ее губ срывается судорожный вздох.

− О, я в порядке. В полном.

Люцифер прищуривается, зная, что она лжет. Он поднимает Рори выше и берет замеченное фото.

− Люцифер…

На нем Элла запечатлена вместе с Хлоей на вечеринке в честь первого дня рождения Рори. Они обнимают друг друга; Элла держит Рори на руках, а Хлоя широко улыбается, глядя на дочь.

− Она любила этот снимок, − с нежностью замечает Люцифер, но когда вновь смотрит на Эллу, то видит, что она не улыбается; в ее глазах стоят слезы, подбородок дрожит, и она старательно отводит взгляд.

Она пытается быть сильной, понимает он. Ради него. И внезапно он осознает кое-что еще.

− Знаю, что вел себя так, словно владею какой-то монополией на горе, − бормочет он, касаясь ее плеча. – И знаю, что ты думаешь, будто не можешь дать волю своим чувствам при мне, потому что беспокоишься за меня, и не можешь горевать, потому что думаешь, что должна помогать мне с Рори. Но ты можешь. Она была твоей лучшей подругой. Ты тоже ее потеряла.

Элла явно облегченно вздыхает… а потом разражается слезами. Он привлекает ее к себе, потому что она тоже не одна.

− А тебе тяжело пришлось? – в свою очередь спрашивает он у Хлои, потому что вот она-то была одна.

− Твои родители… − она на миг задумывается, вероятно пытаясь объяснить необъяснимое, − … ну, с ними было не скучно.

Он фыркает от смеха и снова сжимает ее ладонь, не желая отпускать ее ни на миг.

− Они идиоты, − говорит он полушутя, полусерьезно, закатывая при этом глаза.

Но Хлоя хранит совершенно серьезный вид, медленно качая головой.

− Я здесь благодаря твоему отцу.

Люцифер не сразу находится с ответом, недоумевающе хмурясь.

− Вот как?

− Когда я только очутилась во вселенной твоей мамы, он все мне объяснил. До того, как он перестал быть Богом… до того, как оставил вас… он сделал одну вещь напоследок.

Люцифер задумывается о ее появлении во вселенной матери – о том, как она, должно быть, очнулась испуганной, сбитой с толку и одинокой… и последнее, что она помнила, было прикосновение грязных лап Майкла. Он задумывается о том, как часто ему снилось, что она пытается вернуться к нему, и как часто он мучил себя тем, что не мог до нее добраться.

Хлоя снова сжимает его ладонь; сейчас все это уже в прошлом − она здесь, с ним, и она жива.

− Он видел, что вы все были исполнены гнева по отношению друг к другу, − тем временем продолжает Хлоя. – Его расстраивало такое положение вещей. Он предполагал, что может случиться что-то плохое. Он просто… знал. Поэтому произвел какие-то манипуляции с клинком и изменил принцип его работы. Он сделал так, чтобы его повторное применение не привело к полному уничтожению очередного из его детей. Вместо этого он отправил бы его или ее к ним – вашим родителям.

Люцифер растерянно моргает, пытаясь уложить в голове услышанное.

− Вряд ли он рассчитывал, что клинком поразят меня, − безрадостно смеется она, − но он сказал, что я его любимая невестка, так что…

− Ты его единственная невестка, − вставляет Люцифер и мысленно дает себе пинка, потому что сейчас, когда весь его мир перевернулся с ног на голову, это отнюдь не самое главное.

− Не лишай меня этого, − смеется в ответ Хлоя, слегка пихая его локтем в бок.

Он нежно улыбается, а потом подносит ее руку к губам и оставляет поцелуй на костяшках пальцев. Заметив при этом, что на безымянном пальце у нее нет кольца, он поднимает на нее глаза, и, как всегда, она без труда читает его мысли.

Прошло столько лет, но ничего не изменилось – они словно вернулись туда, где их место.

Словно вернулись домой.

Она перемещается, чтобы дотянуться до заднего кармана. Достав кольцо, переданное ей другой Хлоей – ее кольцо – она протягивает его ему.

− Не окажешь мне честь? – улыбается она, и его до краев переполняет любовь к ней. Забрав у нее кольцо, он помещает его на кончик ее пальца.

Они на миг замирают.

− Помнишь? – спрашивает она.

− О боже, Люцифер, да говори уже! Я сейчас в запеченное яблоко превращусь.

Люцифер сглатывает, чувствуя прилив крови к коже, не имеющий ничего общего с наполненном пузырями джакузи. Он напряжен, взвинчен и готов поклясться, что сердце бьется где-то в горле. И тут на него снисходит тошнотворное озарение.

Он… нервничает?

Это совершенно нелепо. Полнейшее безумие. Нервозность – это исключительно человеческая эмоция, которой могущественные божественные существа не подвержены. Он никогда прежде не нервничал.

Но… он никогда прежде не пытался сделать кому-нибудь предложение.

Не стоит делать это здесь. Не стоит делать это в дурацком джакузи. Надо было сделать это в ресторане ранее или же наполнить пентхаус розами и сделать это в спальне после пяти доставленных ей оргазмов. Или, может, на пляже, где они впервые поцеловались. Или в участке, где все началось. Или…

Его беспорядочно скачущие мысли оказываются прерванными прикосновениями ее рук к его лицу.

− Малыш, − зовет она, возвращая его к реальности, − что бы ты ни собирался сказать… просто скажи это.

Она говорит это успокаивающим, мягким и нежным голосом, и… он любит ее – очень сильно. Он хочет провести вместе с ней остаток ее жизни и затем всю оставшуюся вечность. Где бы они ни были и как бы он это ни сделал, только это имеет значение.

− Я так тебя люблю, − шепчет он переполненным эмоциями голосом.

Хлоя моргает, несколько удивленная его горячностью. В конце концов, они устроились в джакузи после вкусного ужина с хорошим вином и раунда отличного секса. Она не понимает, откуда взялась эта внезапная серьезность.

Он и сам не понимает. Кольцо лежало в его прикроватной тумбочке уже несколько месяцев, и он уже заручился согласием Джона Деккера, ожидая только подходящего момента. И почему-то именно этот момент кажется самым что ни на есть подходящим.

Потому что она словно светится в лунном свете. Она так прекрасна, что у него перехватывает дыхание. Сегодня в ней есть что-то потустороннее. Ощущение довольства согревает его изнутри, делая все происходящее еще более идеальным.

Так что пробормотав «минутку», он выбирается из джакузи. Вода ручейками стекает по его длинному обнаженному телу на пути в спальню, где он забирает кольцо, сжимает его в ладони и, вернувшись, снова забирается в джакузи.

Она приветствует его словами «я тоже тебя люблю», потому что не сказала этого в ответ, а она всегда это делает, придавая большое значение собственному признанию.

− Знаю, − тепло отзывается он. – Мы всегда будем друг друга любить, а потому…

Он протягивает ей кольцо, возмутительно роскошный бриллиант на котором блестит в лунном свете.

Хлоя приоткрывает рот и удивленно втягивает воздух. А потом ее глаза наполняются слезами, и она просто молча смотрит на него, ожидая самого вопроса.

− Хлоя, я… − Он подготовил целую речь, но тут, словно в насмешку над ним, небеса разверзаются.

Раздается оглушительный раскат грома и начинается дождь, громкие всплески которого по пенной воде заглушают любые возможные слова. Люцифер нахмуривается, смаргивая воду с ресниц. Волосы прилипают ему ко лбу, залезая в глаза, и он смахивает их назад.

Он раздражен и даже взбешен произошедшим, полагая, что его план потерпел крах… а потом замечает, что Хлоя смеется.

Ее голова запрокинута, щеки розовеют, а влажные волосы на затылке вьются. Она выглядит счастливой, прекрасной и влюбленной.

Она подбирается к нему и протягивает левую руку, нетерпеливо подергивая пальцами, и он сглатывает, поняв, что она имеет в виду. Он надевает кольцо ей на палец, и, обняв его за шею, она прижимается к нему всем телом.

Не обращая внимания на дождь, она покрывает влажными поцелуями его щеки, веки, переносицу и, наконец, добирается до губ. Когда она глубоко и страстно его целует, на вкус она, как дождь.

− Да, − шепчет она ему на ухо, отстраняясь, − разумеется, я выйду за тебя.

− Я помню, − тепло отзывается он и, надев кольцо ей на палец, снова берет ее ладонь в свою.

Его эмоции пребывают в полнейшем беспорядке, стремительно меняясь от радостного воодушевления до глубин отчаяния, так что ничего удивительного нет в том, что внезапно его охватывает печать.

− Жизнь сложилась совсем не так, как мы планировали, да?

Она касается его щеки, проводя большим пальцем по скуле.

− Сейчас я здесь, − напоминает она, вырывая его из размышлений о прошлом, и затем добавляет: − Расскажи о моей малышке.

Что он и делает.

Он рассказывает о том, какая Рори сильная, добрая и веселая. Он рассказывает, что в их мире, в их времени этот дом наполнен ее фотографиями – их фотографиями. Он рассказывает истории о том, как она нервничала, когда впервые пошла в школу, но быстро обзавелась шестью новыми друзьями, потому что такая уж она есть. Он рассказывает, какая она талантливая пианистка и гитаристка, но помимо этого еще и умеет рисовать. Он рассказывает, что знал о ее ориентации еще раньше, чем она сама. Он рассказывает, что гордится ею каждый день, и теперь Хлоя тоже будет ею гордиться.

Когда он заканчивает и встает, протягивая ей руку, на глаза Хлои наворачиваются слезы.

− Пойдем, − говорит он, − хочу тебе кое-что показать.

Он отводит ее на пляж, начинающийся сразу за порогом. Они подходят к кромке воды рука об руку, и когда волны начинают омывать им ноги, он обнимает ее за талию и чувствует, как она склоняется к нему.

− Я приводил сюда Аврору, − бормочет он под шум разбивающихся о берег волн, − когда она скучала по тебе. Или, вернее, когда боль становилась невыносимой, потому что она всегда скучала по тебе, мы приходили сюда… и вслушивались в прибой… пытаясь услышать твой голос.

Она заметно напрягается.

− Прости, − быстро добавляет он, чуть поворачивая ее, чтобы заглянуть в глаза, – не хотел тебя расстроить.

Она разворачивается полностью, вставая спиной к океану. Ветер развевает ее волосы, ее бледные глаза ярко сияют, а на щеках поблескивают слезы.

− Нет, дело не в этом, − шепчет она. – В моей вселенной… у меня тоже был пляж… и я делала то же самое.

Люцифер лишь ошарашенно смотрит на нее, словно лишившись дара речи, а потом разражается потрясенным смехом. Взяв ее руки в свои, он оставляет на них поцелуй и снова привлекает ее к себе, думая о невидимой нити, что связывает их вместе.

− Пойдем домой, − бормочет он.

***

Люцифер играет на пианино в «Люксе», лениво водя пальцами по клавишам. Подняв глаза, он переводит взгляд на полупустой стакан с виски и все еще дымящуюся сигарету в хрустальной пепельнице.

Хлоя сидит рядом с ним, касаясь его плеча своим, и он осознает, что ему нравится эта новая динамика в их отношениях – нравится то, как спокойно и легко ему в ее присутствии. Он знает, что произошло это во многом благодаря его самому из будущего. Прежде он ощущал обжигающую, неистовую ревность к нему, был просто ослеплен ею. Теперь же он чувствует лишь благодарность. Он благодарен другому себе за то, что тот помог ему открыть глаза и научил не бояться.

Теперь он может заполучить все, чего когда-либо хотел: будущее, в котором чувствует себя достойным, семью, Детектива.

Она садится чуть ближе к нему. Он заканчивает играть с характерным апломбом, и последняя нота повисает в воздухе, наполненном напряжением. Он поворачивает голову, и они встречаются взглядом, а затем переводят его на губы друг друга и начинают медленно сближаться, ведомые почти ощутимым желанием. Люцифер подносит руку к ее щеке и затем запускает пальцы в слегка вьющиеся волосы. Их губы уже соприкасаются, высекая искры между ними, когда…

В клуб заходят другие они вместе с их дочерью.

Люцифер отодвигается, раздраженно фыркнув, и опускает руку на бедро.

− Да вы издеваетесь, − бормочет он про себя.

Хлоя издает немного смущенный смешок и сочувственно похлопывает его по руке.

− Мы не вовремя? – невинно осведомляется другой Люцифер, заметив недовольную мину на лице своего двойника. Они с женой оба встают рядом с пианино и облокачиваются на него.

Люцифер просто хмыкает, берет стакан с виски и допивает остатки одним глотком. Другая Хлоя нежно и понимающе улыбается.

− Знаешь, в нашем времени нас всегда прерывал мой телефон.

Другой Люцифер смеется в ответ и смотрит на нее с тошнотворным обожанием.

− В отличие от нашего первого раза… помнишь, он зазвонил, но ты выключила его, потому что не могла оторваться от меня ни на минуту.

Другая Хлоя усмехается и закатывает глаза. Люцифер обращает внимание на то, что ее реакция отличается от реакции его – если он может так ее называть – Хлои. Его Хлоя определенно покраснела бы – на ее щеках расцвел бы очаровательный румянец. Эта же Хлоя явно принимает его таким, какой он есть, и отлично знает, что значит для него.

Это… приятно.

− А каким был ваш первый раз? – неожиданного спрашивает Хлоя рядом с ним, смотря на них с нескрываемым любопытством.

Пара обменивается взглядом, общаясь без слов.

− Невероятным, − отзывается другой Люцифер с улыбкой.

«Точно пара сентиментальных глупцов», − думает Люцифер.

− Гадость, − недовольно хмурится Рори.

− Чем можем помочь? – нетерпеливо спрашивает Люцифер, все еще раздраженный тем, что их прервали.

− Мы пришли попрощаться, − отвечает Рори. – Чарли ждет снаружи, готовый доставить нас домой.

− Тогда пока, приятной дороги, − сухо замечает Люцифер, приподнимая пустой стакан. Хлоя пихает его локтем в бок.

Другой Люцифер выгибает бровь, окидывая его понимающим взглядом.

− Знаешь, а тебя нетрудно понять. Я был тобой. Мы ужасно предсказуемы. Ты притворяешься, что тебе все равно, но это не так. Тебе далеко не все равно. Думаю, ты даже будешь по нам скучать.

Люцифер недоверчиво фыркает, негодуя на возникшую у него тень сомнения. Он не знает эту другую Хлою, не зная ничего о ней, кроме того, что ее исчезновение стало причиной отчаяния и боли. Он не будет скучать по ней. А что до другого Люцифера, его присутствие открыло ему глаза на то, каким раздражающим он может быть. По правде говоря, он удивлен, что Детектив его столько времени терпела. И потом, он ненавидит его коричневые костюмы. По нему он тоже скучать не будет.

А вот девчонка…

Осознание того, что он, возможно, никогда ее больше не увидит, подобно удару под дых. Между ними образовалась связь… очевидно, не такая сильная и прочная, как у нее с отцом, но все же. Он сблизился с ней. Она помогла ему примириться с тем, кто он в глубине души, помогла почувствовать себя достойным. Он сомневается, что показал бы Хлое свое дьявольское лицо той ночью в ангаре, если бы не она.

«Ты обзавелся этим лицом, потому что видел себя таким, − слышит он ее слова, сказанные в офисе Линды, − потому что считал себя монстром, недостойным любви дедушки. Но ты не монстр… и это лицо просто такая же часть тебя, как и способность быть хорошим мужем и отцом. Не сейчас, в будущем».

Он будет по ней скучать.

Они заглядывают в столь похожие темно-карие глаза друг друга. Смотреть в них – все равно что смотреться в зеркало.

− Помнишь, что обещал мне?

«Позаботься о ней, ладно? Не дай ей умереть, чтобы не умереть самому. Потому что ты заслуживаешь этого».

− Я помню, − сглатывает Люцифер.

Рори кивает с несколько взволнованным видом, а потом подходит к пианино и, нагнувшись, обнимает его; замерев на миг и беспомощно подергивая вытянутыми вдоль тела руками, Люцифер в конце концов отвечает на объятие.

− Я буду по тебе скучать, − шепчет ему на ухо Рори. – Будь счастлив.

Он кивает, не в силах произнести ни слова из-за обуревающих его эмоций, а Рори тем временем отпускает его и обнимает сидящую рядом с ним Хлою.

− Я люблю тебя, − говорит она ей, − береги себя.

Хлоя тоже кивает, обнимая Рори со слезами на глазах. Когда они отодвигаются, другой Люцифер разворачивается к нему.

− Удачи, − говорит он, − и не бойся.

− Ты справишься, − добавляет другая Хлоя, обращаясь к своему зеркальному отражению. – Он невыносим… но стоит того.

Когда они уходят, молчание, вызванное осознанием того факта, что они наконец остались одни, просто оглушает. Они смотрят друг на друга, и воздух между ними внезапно становится горячим и наполненным напряжением. Это напоминает клапан, который просто не в силах выдержать все увеличивающееся давление. Взаимное томление и отчаянное желание вели к этому моменту, затянувшемуся на агонизирующе долгую секунду.

Он не знает, кто оказывается первым.

Просто в одно мгновение их губы сливаются в неистовом поцелуе. Он берет ее лицо в ладони, наклоняя так, чтобы было удобнее ее целовать, и слышит, как она втягивает воздух, чувствуя, что ее грудь чуть опадает при этом вдохе. Она вцепляется в лацканы его пиджака, притягивая его ближе.

Она стонет, и он в жизни не слышал ничего сексуальнее. Этот звук мгновенно отзывается в его члене, наполняя все его тело вожделением. Он проводит языком по ее нижней губе, и она открывает для него рот.

На вкус она такая, как он и воображал – как все правильное и достойное в мире, который никогда его не хотел. А вот она его хочет, в этом сомнений нет, и больше ничего не имеет значения.

Она перемещается на скамейке, закидывая ногу ему на бедро, и он направляет ее, издав приглушенный рык, когда обхватывает ее за ногу и помогает устроиться у него на коленях. Она отрывается от его губ с судорожным вздохом и запрокидывает голову.

Он принимается покрывать ее шею горячими влажными поцелуями, ощущая неистовое биение ее пульса губами. Она нервничает, но зря – это предопределено. Если они и не были уверены в этом раньше, то теперь сомнений не осталось.

− Невероятно, − бормочет он, не отрываясь от ее вспыхнувшей румянцем кожи.

Он чувствует ее ответную дрожь. Она вновь наклоняется, чтобы поцеловать его, стремительно накрывая его губы своими. Его затуманенный похотью разум не сразу осознает, что она тянет за ремень его брюк.

Он перехватывает ее запястья, но она не останавливается, принимаясь покрывать поцелуями его шею.

− Детектив, − хрипит он низким и глухим от переполняющего его желания голосом. – Хлоя, погоди.

Однако она трясет головой, не желая идти на попятный, и отпускает его только для того, чтобы стянуть джинсы, после чего вновь устраивается у него на коленях и отодвигает трусики в сторону.

− Детектив, − снова выдыхает он, − нам стоит подождать…

− Мы и так долго ждали, Люцифер, − прерывает его она с отчаянием, которого он никогда прежде не слышал в ее голосе, после чего направляет его член ко входу в свое тело и опускается на него.

− Проклятье, − шипит он сквозь стиснутые зубы, потому что внутри она горячая, тугая и влажная, и теперь он не мог бы остановиться, даже если бы захотел. Она лишила его остатков сопротивления.

Когда бы он ни представлял их первый раз – а он его определенно представлял – он воображал, что это будет медленно, нежно и исполнено благоговения. Он представлял, что часами будет боготворить ее, покрывая каждый дюйм ее идеального тела руками и губами. Он представляя, как вызывает у нее оргазм за оргазмом ртом, потому что именно этого она и заслуживает.

Он никогда не представлял быстрый, неистовый перепихон в зале «Люкса» на скамейке у пианино, так что его локти упираются в клавиши и производят диссонирующие звуки при каждом толчке. Однако же это все равно идеально – страстно, интенсивно и отчаянно. Это кульминация всего того, что они чувствуют друг к другу.

Она не отводит взгляда, пока скачет на нем, чуть раздвинув припухшие от поцелуев губы. С них срываются прерывистые вздохи, словно ей трудно совладать с дыханием. Он хватает ее за волосы и впивается в ее губы очередным неистовым поцелуем.

Он уже чувствует приближение оргазма и едва не утрачивает контроль над собой. Издав рык, он встает, по-прежнему не разъединяя их тел, и кладет ее на пианино, после чего начинает трахать быстрыми, жесткими толчками.

Она выдыхает его имя и закатывает глаза. Он просто поверить не может в то, какая она влажная без всякой прелюдии, и проказливо улыбается, представляя все те способы, которыми он ей это компенсирует. Как только этот страстный порыв останется позади, он отведет ее наверх и на этот раз уже не станет торопиться.

Она жалобно стонет, говоря, что вот-вот кончит. Он облизывает большой палец и прижимает его к ее клитору, поглаживая его круговыми движениями, чтобы ускорить ее разрядку. Он стискивает зубы в попытке сдержать собственный оргазм и не кончить раньше нее. И только когда он добивается своего и с ее губ срывается протяжный стон, а тело сотрясается от удовольствия, он позволяет себе последовать за ней.

Когда они приходят в себя и их дыхание возвращается в норму, она закрывает пылающее лицо руками и принимается смеяться.

Этот звук согревает его до глубины души. Она же садится и снова его целует.

− Мы не использовали… − Ее глаза игриво, счастливо блестят. – Может, мы только что сделали нашу собственную Рори.

Прежде само предположение привело бы его в ужас и наполнило отвращением, заставив сбежать без оглядки на очередную оргию.

Теперь же оно оказывает прямо противоположный эффект, потому что она его семья и он ее любит.

− Надеюсь, − шепчет он, оставляя поцелуй на тыльной стороне ее ладони.

***

Когда Чарли переносит их домой, Люцифер полагает, что Хлоя первым делом захочет прижать к себе Трикси и увидеться с друзьями.

Он думает, что она захочет обнять Эллу, поблагодарить Мэйз и Еву за то, что присматривали за ее малышкой, и обсудить полученную травму с Линдой.

− Сорванец? – спрашивает Люцифер.

− Она в Англии, − с сожалением сообщает Чарли.

− С мужем и сыном? – тихо спрашивает Хлоя слабым голосом, как когда Люцифер рассказал ей об их существовании. Ей было трудно осознать, что ее малышка выросла.

− Мы можем позвать ее домой, − предлагает Люцифер, уже потянувшись за телефоном, однако Хлоя накрывает его руку своей.

− Нет, − мягко улыбается она, − пусть наслаждается отпуском. Надеюсь, это станет для нее приятным сюрпризом по возвращении.

Люцифер убирает телефон обратно в карман, потому что сделал бы все, о чем она попросила. Он сделал бы для нее все – тогда, сейчас, всегда.

− Надеешься? – фыркает он. – Дорогая, ты хоть представляешь, что она загадывает на каждое Рождество?

Хлоя качает головой.

− Что я тебя найду, − бормочет он, чувствуя болезненное стеснение в груди при воспоминании о многочисленных ночах, когда она плакала и кричала, что ей нужна мать, а не он. – Что я верну тебя домой.

Она смягчается и в очередной раз повторяет:

− Теперь я здесь.

И когда они остаются одни, она изъявляет желание отправиться в «Люкс».

Он переносит ее туда, улыбаясь, потому что она утыкается лицом ему в шею. Когда они приземляются на балконе и он опускает ее, она проводит рукой по перьям рядом с его плечом. Он содрогается. Она единственная, кто прикасался к нему подобным образом, и он скучал по этому ощущению – скучал по ней.

Должно быть, она тоже, потому что бормочет:

− Я скучала по этому.

Он наклоняется для поцелуя, ведь теперь может это сделать, и они ступают внутрь.

Убрав руку в карман, он смотрит, как она оглядывается по сторонам и вскоре замечает, что ничего не изменилось. Ее пиджак перекинут через спинку дивана. Бумаги по ее последнему делу разбросаны по столу. Ее тапочки стоят у изножья кровати.

− Люцифер… − с трудом произносит она, давясь слезами. Он встает перед ней у входа в спальню.

− Я не был готов отпустить тебя, − признает он. – Оставайся я тут, на Земле, хоть миллион лет… я все равно не был бы готов.

Она кивает и, взяв его руки в свои, крепко сжимает.

− Я так сильно скучала по тебе и девочкам, − шепчет она. – Не было ни дня… за все эти годы… когда бы я не скучала по вам.

В ответ он берет ее лицо в ладони и накрывает ее рот своим, целуя ее – медленно и нежно. Она вздыхает и кладет одну руку ему на грудь, пальцы второй запуская ему в волосы.

Она начинает двигаться назад, потянув его за собой, и когда ее ноги соприкасаются с матрасом, они падают на кровать. Она раздвигает ноги, и он устраивается между ее бедер.

Он целует ее в уголок рта, вдоль скулы и вниз по шее. Она снова вздыхает и выгибается, усиливая контакт с его ртом, когда он продолжает прокладывать дорожку из поцелуев вниз по ее телу. Он оставляет засос на ее ключице, в очередной раз по-собственнически помечая ее.

Она снова привлекает его для поцелуя, приоткрывая рот и переплетая их языки. Каждое поглаживание, горячее и влажное, вызывает ответную реакцию в его члене. Он уже до неприличия возбужден, но на самом деле в этом нет ничего неприличного, потому что тут его место – рядом с ней.

Он целует ее, словно бы во сне, до сих пор не до конца осознавая, что все происходит на самом деле. Это сбивает с толку, ошеломляет, и он даже не понимает, когда они успели раздеться. Создается такое впечатление, что он просто моргнул, и вот уже его жена лежит под ним совершенно обнаженная.

Он скользит взглядом по ее телу − по острым ключицам, совершенным грудям и мягким загорелым бедрам – и сглатывает, заметив серебристые линии, оставшиеся на ее животе после родов Рори. Склонив голову, он покрывает их поцелуями. Хлоя запускает пальцы ему в волосы, и каждое ее прикосновение все сильнее разжигает в нем любовь и желание.

Когда он медленно раздвигает ее бедра и видит, насколько она влажная, она вновь тянет его вверх. Он открывает рот, собираясь запротестовать, потому что скучал по ее вкусу, но она лишь качает головой.

− У нас есть время, − обещает она ему. – Сейчас я хочу заняться любовью со своим мужем.

Последнее слово подобно удару в грудь, от которого у него перехватывает дыхание. Она дает ему время прийти в себя, после чего перекатывает на спину и устраивается сверху, упираясь руками ему в грудь. Она принимается двигаться, и он позволяет ей использовать его, наслаждаясь тем, как она скользит по его телу вверх и вниз, так что головка его члена задевает ее клитор.

Он обхватывает ее за бедра и стискивает зубы, пытаясь удержать себя в руках. Ее отяжелевшие веки опускаются.

− Ты сверху? – не удержавшись от подколки, осведомляется он, когда она берет его член и направляет ко входу в свое тело.

− Всегда, − заявляет она, шаловливо улыбаясь, и вбирает его в себя. Они одновременно издают судорожный вздох.

− Хлоя, − прерывисто произносит он.

− Знаю, − шепчет она в ответ и устанавливает устойчивый ритм. У него начинают жечь глаза и горло. Он усиленно моргает и сглатывает, пытаясь сосредоточиться только на удовольствии. Она стонет и скользит вверх и вниз по его члену, плотно обхватывая его своей горячей и влажной вагиной.

− Так приятно чувствовать тебя, − стонет она, хотя слегка морщится от непривычного растяжения внутренних мышц.

Он согласно стонет в ответ, не сводя ставших почти черными глаз с того места, где их тела соединены, и наблюдая за тем, как его член исчезает внутри нее и затем вновь появляется, покрытый источаемой ею влагой.

Она ускоряется, слегка вращая бедрами и стараясь тереться о его пах всякий раз, когда опускается и вбирает его до предела.

Он садится и скользит ладонями по ее влажной от пота спине, кладя их ей на плечи. Она запрокидывает голову, и он впивается губами ей в шею, посасывая кожу там, где неистово бьется ее пульс.

Когда она конвульсивно сжимает его член, он издав рык и перекатывает их, начиная сильнее ее трахать. Она цепляется за него, приподнимая бедра навстречу его толчкам.

Проводя руками по его лопаткам, она ощущает, как его напряженные мышцы подергиваются и перекатываются под кожей при ее прикосновении.

− Ты дрожишь, − шепчет она прямо ему в губы, с которых срывает вздох, больше похожий на прерывистый всхлип.

И внезапно все страдание… вся боль от ее потери… все слезы, которые он не мог пролить в присутствии Рори… все это одновременно обрушивается на него с ошеломительной силой, так что ему становится трудно дышать.

− Я так по тебе скучал, − дрожащим голосом произносит он. – Я так тебя люблю. Я не могу снова тебя потерять.

Она поднимает голову и целует его. Он чувствует соль от слез на губах и понимает, что они не ее.

− Ты и не потеряешь, − решительно заявляет она. – Все хорошо, малыш. Я здесь и я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя. Ты можешь кончить. Сделай это для меня.

Он изливает в нее все – не только свое семя, но и всю боль, всю тоску по ней, что накопились в нем за двенадцать лет… он отдает ей все. Он отдает ей это, чтобы она могла его излечить, ведь она единственная, кто на это способен.

Она тоже отдает ему свою боль, цепляясь за него, когда он доводит ее за зарядки пальцами, а потом – ртом и снова пальцами. Он доводит ее до трех оргазмов, прежде чем она разражается смехом и отпихивает его в сторону, потому что ее тело становится слишком чувствительным.

И хотя они прибыли в это время несколько часов назад, но только засыпая в объятиях жены, он ощущает себя вернувшимся домой.

========== Глава 11 ==========

Хлоя сидит на постели Рори и наблюдает за ней спящей.

Она скользит по ней взглядом, стараясь не думать о том, как много пропустила. В конце концов, нет смысла зацикливаться на прошлом – прошлом, в котором она пребывала вдали от дочерей и любимого мужчины.

Она так по ней скучала и думала каждый день, представляя, как Рори выглядит и какой становится. Она представляла дочь сильной, как ее сестра, и веселой, как отец. Она надеялась, что Рори будет расти доброй, умной и, что важнее всего, счастливой.

− Ты пялишься, − бормочет Рори с улыбкой в голосе.

Когда дочь начинает просыпаться, Хлоя наклоняется и убирает прядь волос с ее лба.

− Придется тебе к этому привыкнуть, − улыбается она.

Рори садится и протирает заспанные глаза, после чего подвигается и похлопывает по одеялу рядом с собой. Хлоя забирается в кровать, устраиваясь бок о бок с дочерью. Она опирается на спинку и обнимает Рори рукой за плечи так, как хотела сделать больше десятилетия. Рори прижимается к ней.