Текст книги "Далеко от тебя... (СИ)"
Автор книги: УПЫРИЦА
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
– Пойдём в машину, – предложил он и взял Ульяну за руку, уводя за собой к припаркованной у ресторана машине.
Девушка тихонько пискнула, когда дождь усилился, она натянула на голову пиджак, чтобы сильно не намокнуть самой. Павел открыл Ульяне дверцу, и девушка быстренько нырнула в салон. Паша обогнул машину и, сев за руль, обратил внимание на Улю. Она смотрела на струи дождя, бегущие по ветровому стеклу, и у Павла появилась возможность любоваться ею, влажными каплями, застывшими у неё в волосах, сморщенным носиком и задумчивым взором. Её руки судорожно цеплялись за пиджак, промокший пиджак, наброшенный на плечи, она всё так же избегала смотреть на мужчину, как будто он представлял собой жуткого монстра из её ночных кошмаров.
– Сильно намокла? Замёрзла?
Ульяна покачала головой.
– Нет. Отвези меня домой.
– Всё, что угодно прекрасной девушке, – пропел он, заводя мотор. – Показывай дорогу.
Они заехали в небольшой, хорошо освещённый дворик. Обычный двор, каких тысячи: детская площадка, беседка, где, скорее всего, собираются мужики и играют в домино, натянутые на столбах веревки для сушки белья, клумба с редкими цветами. Наверняка все цветы оборвали пареньки, дабы преподнести дар понравившейся девушке. Паша тоже когда-то был романтиком, в далёкой юности, и тоже дёргал цветы из клумбы, за что неоднократно был наказан – выговором, штрафом, задержанием.
Паша заглушил мотор. Дождь выстукивал свою особую мелодию по крыше авто, вода змейками сбегала по стёклам. Ульяна всё также не смотрела в сторону мужчины. С чего бы это? “Неужели боится?” – не верил он. Но напряжённое тело рядом твердило об обратном. Да, боится, глупышка. И кого? Пашу? Или саму себя? Паша мысленно улыбнулся, окидывая девушку лукавым взглядом. Несмотря на её категоричные отказы, он чувствовал, видел, что Ульяна не против его внимания и… ухаживаний. Мужчина опустил руку на спинку пассажирского сиденья, провёл пальцами по шее Ульяны, её нежная кожа горела. Она вздохнула и отодвинулась, прерывая контакт.
Ульяна повернула к мужчине лицо, заглянула в его глаза. В полумраке салона, Паша хорошо видел выражение лица, девушки, блеск её карих глаз, дождевые капли на щеках. Лёгкими касаниями Паша стер с лица девушки капельки влаги, и довольно отметил, как Ульяна непроизвольно подалась навстречу его руке, когда он поглаживал её скулу. Ещё чуть-чуть и она заурчит. Или он. Нет, это невозможно выдержать, когда она вот так открыто смотрит на него! К черту всё! Будь что будет!
Он потянулся к ней со своего места, прижался к её губам своими, чувствуя, как напряглось её тело… и в следующую секунду расслабилось, губки раскрылись, впуская его горячий, настойчивый язык. Паша отстранился – всего на миг. Опустил руку, дёрнул рычаг, отодвигая сиденье немного назад, усаживая девушку к себе на колени, теснее прижимаясь… ближе… недостаточно… мало…
– Не отвлекайся, – ворчливо буркнула Ульяна, притягивая Пашу за голову к себе.
– Тише, – хохотнул он, вглядываясь в выражавшее крайнюю степень нетерпения лицо девушки. – Я никуда не денусь.
– Как раз это меня и пугает.
Жадно припал к её губам, за что был награждён тихим стоном. Паша приподнял юбку Ульяны, скользя горячими ладонями по бёдрам, оголяя кожу над резинками чулок, открывая вид на черные кружевные трусики. Ух! Чтоб оно всё горело! Он погладил живот Ульяны, наслаждаясь судорожными вздохами девушки, её руки сжимались на его плечах, взгляд пылал. Он подобрался к груди, поглаживая, сминая, чувствуя под тонкой материей напрягшиеся соски. Быстро и ловко он расстегнул пуговки на её блузке, распахнул, залюбовался открывшимся видом. Опустил чашечки бюстгальтера вниз. Ульяна не сопротивлялась. Ждала. Подался вперёд, лизнул, сжал между пальцами вершинку, вобрал в рот. Боже…
От её горячечного дыхания можно было с ума сойти, и он сходил, а вздохи больше похожие на полустоны, невероятно возбуждали. Напряжение клокотало в каждой клеточке его тела, ему уже давно было тесно в брюках, и Паша не понимал, как до сих пор сдерживается.
– Паша…
М-м-м… как сладко звучало его имя из её уст, как она его произнесла… с придыханием. И как она будет стонать… с ним… внутри неё…
Он вернулся к её губам, встретился с её язычком в яростном поединке, а его руки поглаживали внутреннюю поверхность бёдер девушки, поднимаясь выше, заставляя вздрагивать от новых ощущений. Ульяна задохнулась – его уверенные, знавшие своё дело, пальцы поглаживали её сквозь трусики, надавливали, тёрли, медленно, неторопливо.
– Сволочь… – почти проскулила Уля.
Из его пересохшего горла вырвался смешок.
– Да, милая, – Паша очертил языком контур её губ, продолжая терзать её. – Сволочь… но тебе же нравится?
– Нет! – солгала она.
– Нет? А так?
Его пальцы проникли под бельё. Он принялся исследовать, поглаживать её, дразнить, заставляя выгибаться и вздрагивать, приглушенно постанывать в его шею, инстинктивно двигаться навстречу его пальцам в ней. Это была самая настоящая пытка – осознавать насколько она уже влажная для него и уговаривать себя подождать, растянуть удовольствие, а не получить всё сразу. Но как же велико было искушение…
* * *
Ульяна выгнулась, тихонько всхлипнула и замерла. Сердце колотилось в груди в сумасшедшем ритме, разгоняя бурлящую кровь. Одна рука Паши лежала на её пояснице, придерживая, другой он продолжал ласкать её. По телу девушки разлилась блаженная истома. Как же приятно! Но мало… Ульяна слышала его тяжёлое дыхание над ухом. Двинула бёдрами по его напряжённой плоти вверх… вниз… он сжал её талию, направляя… нет, милый, перебьёшься!
– Мне пора.
– Да. – Прохрипел он. – Тебе пора. Иначе я за свои действия не отвечаю…
Она улыбнулась, потёрлась носом о его щёку, поцеловала, прикусив нижнюю губу.
– И всё равно ты сволочь.
– Я понял, понял.
Паша откинул голову на спинку сиденья, разглядывая из-под полуопущенных век обнажённую грудь девушки, спускаясь ниже. Ульяна не стала препятствовать, когда он поправил на ней лифчик, скрывая ноющую от недостаточных ласк грудь. Она хотела ещё! Больше, чем ласки, больше, чем прикосновения. Она хотела этого мерзавца – всего. А он застёгивал блузку с каменным лицом, сдерживаясь из последних сил. Класс!
Ульяна перебралась на пассажирское сиденье, поправила юбку, блузку, коротко глянула на Пашу и уже собралась выйти из машины, но он не дал. Не удержавшись, он притянул к себе Ульяну и вновь завладел её губами…
…В квартире было тихо и темно. Ульяна с трудом добралась до ванны на ослабевших ногах, зажмурилась от яркого света. Когда глаза более-менее привыкли, девушка посмотрела на себя в зеркало. О-у… ого! Это она? Румянец на щеках, глаза довольно блестят, растрёпанные волосы и припухшие губы. Это Паша с ней такое сделал? Паша… по телу прокатилась жаркая волна, играя на нервных окончаниях, она совсем сбивала с толку. Ульяна открыла кран с холодной водой, набрала в ладошки и плеснула в лицо. Остыть. Срочно нужно остыть. И собрать мысли в кучу, если получится. Девушка разделась и залезла в ванну, под душ. Тёплые струи воды позволили в полной мере почувствовать усталость. Хотелось помыться и лечь спать. И неважно, что скоро прозвенит будильник.
* * *
Из Будапешта Павел вернулся не в лучшем расположении духа. Успешно заключив контракт, новые деловые партнёры вознамерились закрепить договор не только рукопожатием, но и чем-нибудь покрепче. Так что после культурной программы минувшего вечера, он сошёл по трапу самолёта с больной головой и жутчайшим сушняком. Поэтому Паша был совсем не рад увидеть знакомое лицо жгучей брюнетки.
Светлана радостно помахала ему рукой и двинулась навстречу. Ну и какого х…хрена она припёрлась его встречать? Двусмысленные намёки этой девушки раздражали и выводили из себя. Ни капли гордости, самолюбия и элементарного чувства собственного достоинства у Светланы не наблюдалось. Разве непонятно, что если бы она была ему симпатична, он бы обязательно нашёл время, бросил все дела, позвонил, пришёл, сам попросил о встрече? У неё что, перед глазами всё померкло от непроходимой тупости и нежелания трезво оценить ситуацию? И вовсе его не заводила такая напористость, не дающая прохода. Брать его измором – плохая идея.
Когда Света пришла в ресторан, испортив и до того напряжённую встречу с Ульяной, он готов был свернуть ей шейку. Но вместо желаемого пришлось ограничиться разговором.
– Ты встречаешься с Ульяной? – надув губки, спросила она тогда.
– Даже если так, тебя это не должно волновать.
– Но меня волнует. – Она скрестила руки на груди. Света вела себя, как маленькая девочка, которой отказывались купить куклу.
– Свет, ты красивая, умная девушка. Мужики за тобой толпами бегают. Почему ты на мне зациклилась? – А его глаза в этот момент говорили: “Всё, что ты можешь предложить – меня не интересует. И не заинтересует в будущем”.
– Как это “почему”? Ты мне нравишься, это очевидно.
– Но ты мне не нравишься.
– Ты не хочешь меня?
Обида, сквозившая в её вопросе, нисколько не произвела на него впечатления. Он подумал. Посмотрел на красивую девушку перед собой. Света не задевала его, не интриговала, не впечатляла. Она была… никакая. Внимание с её стороны напрягало. Паша не был заинтересован в том, что она предлагала себя, преподнося на блюдечке.
– Нет, Света, не хочу.
– Ясно. – Она нервно застучала длинными ноготками по столешнице. – И кто она?
Кажется, назвав Свету умной, он погорячился. Ну и как реагировать? Послать? Игнорировать? Делать вид, будто ничего не происходит и не удивляться, если в следующий раз, ужиная с Ульяной в более романтичной обстановке, Света вновь всё испортит и повиснет у него на шее? Не особо привлекательно.
– Это Ульяна, да? Что в ней особенного? Она же ледышка! Ни страсти, ни сексуальности. Забитая жизнью баба. Я лучше её!
– Думаешь?
– Я лучше! – повторила она. – Лучше!
– Продолжай думать в этом направлении и, возможно, окружающие тебе поверят…
Он полагал, что они во всём разобрались, что между ними всё стало яснее некуда. Какой там! Как будто со стеной разговаривал, честное слово! И вот она встречает его в аэропорту и ослепительно улыбается, одетая в обтягивающую маечку на голое тело и джинсовую мини-юбку. Безусловно, Света обладала красивым телом. Но в данный момент Пашу интересовало другое тело… нежное и податливое, льнущее к нему и отвергающее. И вовсе не ледяное, как доказывала Света.
– С возвращением! – воскликнула она, обнимая Пашу и подставляя губы для поцелуя.
Прёт как самосвал. Мужчина схватил её за плечи и удержал на расстоянии, стараясь при этом не дышать на девушку перегаром.
– Свет…
– Как перелёт? – как ни в чём не бывало, продолжила она попытки прижаться к нему. – Как Будапешт?
– Света! Хочешь, чтоб я орать начал?!
– Ты очень сексуальный, когда злишься, – мурлыкала она.
– Тебе не кажется, что это слишком?
– А что такого? Я рада тебя видеть! Я приехала тебя встретить сразу, как только узнала, что никто больше не собирается тебя встречать. И, слушай, я не вижу здесь твою Ульяну. – Она повертела головой из стороны в сторону, огляделась. – Где она? Нет её. Значит, ты ей и даром не нужен. А я здесь. С тобой.
– Прекрати вести себя, как маленькая и отцепись от меня!
– Отцепись? – Света облизнула губы и улыбнулась. – Это ты меня держишь.
И, правда, он держал её за предплечья, не позволяя подойти ближе. Она должна оставаться от него на расстоянии вытянутой руки, чтоб не сорваться и действительно не наорать на Светлану. Много людей их окружало, ему не хотелось привлекать лишнего внимания к их персонам. Всё, о чём Паша мог думать – душ, таблетка от похмелья и кровать. Ни есть, ни видеть кого-то желания не было. Работать с документами в таком состоянии вообще противопоказано.
– Ты на машине? – спросил он, отпуская Свету.
– Да.
– Подвезёшь?
– К тебе домой? – её глаза загорелись.
– Домой. – Паша надел солнцезащитные очки. – Я буду очень признателен, если ты подбросишь меня.
– Ну, конечно.
* * *
Он ещё не открыл глаза, пребывая в полудрёме, но его мысли и желания настойчиво требовали, чтобы он проснулся. Паша хотел видеть Ульяну. Хотел – и всё тут! Можно сказать, организм требовал, вырывая из остатков сна, заставляя разлепить тяжёлые веки и плестись в ванну, затем на кухню, выпил чашку крепкого сладкого кофе, оделся, сунул бумажник в карман джинсов, взял мобильник и ключи, вышел на улицу. Пахло озоном. Он и не слышал, когда прошёл дождь. Крепко спал.
Паша сразу поехал в ресторан, где работала Уля. Было всего семь вечера, он не знал, до которого часа она работает сегодня. Он был уверен, что официантка Таня выложит ему всю интересующую информацию. Сразу “Бейлиса” что ли взять?
В ресторане Ульяны не оказалось. На вопрос “Где?” Таня пожала плечами, мол, за Ульяной Викторовной ей следить некогда. Не долго думая, он поехал к Ульяне домой. Подъезд запомнил, в котором она жила, только номера квартиры не знал. Было решено подождать минут тридцать в машине, а потом… искать? Смешно сказать, взрослый мужик, скоро тридцатник стукнет, собирается бегать по квартирам в поисках девушки. Когда такое было? В школе.
Припарковавшись напротив подъезда, он стал ждать, без особого интереса осматривая местность. На скамейке у подъезда сидел какой-то мужик. Заросший, поседевший, бородатый и грязный. Он курил, периодически заходясь в приступе кашля, и поглядывал на чьи-то окна.
Паша ждал недолго. Он заметил Ульяну почти сразу. Чёрные классические брючки она немного подкатила, чтобы те не намокли в лужах. Он залюбовался её упругой попкой. Ульяна остановилась напротив того мужика на лавочке. Тот смотрел на неё исподлобья и что-то говорил. Паша вылез из машины, поставив на сигнализацию, направился к девушке, со смешенным чувством тревоги и напряжения наблюдал за мужиком. Ульяна что-то отвечала ему и Пашу не замечала. Вдруг мужик подорвался и… ударил её. Сильно ударил по лицу, так что она даже вскрикнула.
Дальше Павел мало помнил, на его глаза, словно опустилась кровавая пелена ярости. Очнулся он от жалобной мольбы девушки, которая просила оставить мужика в покое. Тряхнув головой, он посмотрел в перепуганное мужское лицо с разбитым носом. Мало он ему врезал. Но отпустил.
– Паша, брось его… – Ульяна буквально оттаскивала его от этой твари. – Оставь его… пойдём, пойдём со мной.
В подъезде, поднявшись на площадку между первым и вторым этажом, он привлёк Ульяну к себе, развернул к окну, убрал волосы с лица. Губа рассечена. И взгляд такой… испуганный, влажный, потерянный. Кто этот мужик и почему он ударил её? По щеке девушки скатилась слезинка. Паша стёр её большим пальцем и обнял Ульяну. Крепко обнял. Она уткнулась носом в его шею. И он расслабился. Сейчас он не станет спрашивать её ни о чём. Позже.
– Сильно болит?
– Не очень.
– Нужно обработать. Неизвестно в чём побывали руки того мудака, и когда он мылся последний раз.
Они поднялись на третий этаж, руки Ульяны дрожали, она не могла попасть в замочную скважину. Паша забрал у неё ключи и открыл дверь квартиры, пропустил Ульяну и зашёл следом.
– Быстро ты! – услышал мужской голос откуда-то из комнаты.
В прихожей появился парень. Паша узнал его – Артём. Они живут вместе? Или как?
– Уля! – серые глаза парня сузились, увидев губу девушки. – Что это? Кто?
– Виктора встретила… – сказала она. – Катя где?
– С Жанной гуляет.
– Хорошо. Знакомьтесь, мальчики. – И скрылась в ванной.
Глава 8
Тогда:
Скрипнула калитка, и Ульяна прошмыгнула во двор. Остановилась. Прислушалась. Тишина. В доме было непривычно тихо, не было слышно ни пьяных криков, не орала музыка, телевизор тоже не работал. Родители не умели смотреть телевизор тихо, они ставили громкость на полную катушку, чтоб весь посёлок мог услышать, что они смотрят. Поначалу некоторые из соседей – нормальных, хороших, а порой внимательных к Ульяне соседей – жаловались, грозили милицией и коллективной жалобой на шумных соседей. Один раз даже социальные работники приходили, хотели забрать Ульяну и определить её в интернат, но бабушка не разрешила.
Бабушка… как она скучала по ней. Плакала по ночам, укутываясь в маленький плед, подаренный бабушкой на три года. Она давно выросла, и приходилось сворачиваться калачиком, чтобы полностью укрыться пледом. Бабушки не стало, едва Уле исполнилось четыре годика. Когда ей сказали, что бабушка умерла, она не плакала. Потому что не понимала значения этих слов. Смеялась в тот день, бегая с соседскими детишками по улице. Её не взяли на похороны, ничего не объяснили. И мама с папой не выглядели особо расстроенными, как всегда много пили, к ним пришли гости. Про Ульяну как повелось, не вспоминали. Уля хорошо запомнила тот день, когда она испытала стыд, вину перед бабушкой, когда её первый раз привели на могилку и объяснили, что бабушки больше нет, она не вернётся, но она наблюдает за Ульяной с белых пушистых облачков, где живут ангелы. Кладбище находилось далеко от дома, но Ульяна часто убегала туда со школы, они с Артёмом убирали мусор на могилке, рвали сорняк, приносили цветы, убирали опавшие листья, чистили от снега. Иногда Ульяна приносила свои рисунки и поделки из бисера, оставляла там. Тёмка достал откуда-то доски и смастерил скамеечку. Друг не упрекал её за слёзы. Наверно потому, что однажды Уля мельком увидела подозрительно влажный блеск в его глазах. Лишь однажды.
Неудобные туфли натёрли ноги, на мизинчиках образовались мозоли, а задники разодрали кожу до крови. Ульяна старалась не плакать, время от времени всхлипывая и постанывая. То, что на дворе глубокая ночь, двенадцатилетняя девочка понимала прекрасно и знала, что её может ждать. Наказание. И она просила ангелов, чтобы родители спали и не заметили её возвращения.
Она зашла в дом. Темно. Слышен храп матери. Стойкий запах перегара и дыма затопили дом. Окна, как всегда, плотно закрыты, дышать нечем. Противно и тошно. Ей в школе говорили, что родителей не выбирают. Что надо любить маму и папу за то, что они подарили тебе жизнь, а не за деньги и подарки. Надо уважать родителей и не огорчать. Надо… надо… надо… Никто её не спрашивал, хотела она появляться на свет или нет. Она не хотела, не просила. Иногда Улю посещали страшные мысли – уж лучше бы мама сделала аборт. Но потом приходил Артём, щелкал пальцами по носу, вручал конфету, и жизнь как-то разом становилась… красочней. Она никогда не говорила Тёмке, что без него давно бы… сократила продолжительность жизни.
С трудом разувшись, Ульяна на цыпочках прошла в свою комнату. Включился свет, резанув по глазам, девочка зажмурилась.
– Ну, и где мы были? – спросил отец. По голосу слышно – пьяный.
Ульяна молчала. Отец ненавидел, когда она оправдывалась, ему больше нравилось, когда она, плача, просила прощение.
– Опять шлялась с этим своим дружком-уголовником?!
– Артём не уголовник! – выпалила она, защищая друга.
– Что ты сказала? Повтори!
– Артём не уголовник, – уже тише повторила она, опустив голову. Ей стало страшно. Очень страшно. Кожу покалывало от предчувствия чего-то нехорошего.
– Штаны снимай! – приказал отец. Она услышала щелчок расстегиваемого пояса – он снимал ремень. Кожаный. С металлической пряжкой. – Снимай штаны, сказал!
Ульяна вздрогнула. Послушно повернулась спиной к отцу, спуская поношенные штаны. Опустилась на колени, сложив руки на стул. Её трясло от осознания того, что сейчас должно произойти. В горле застрял ком, дышать становилось труднее, наружу рвались рыдания.
– Будешь знать, как шататься по подворотням, дрянь!
Первый удар пришелся по ногам. Уля вскрикнула и дёрнулась. Больно!!! Пряжка отцовского ремня нередко оставляла раны, что уж говорить о синяках. Второй удар попал на ягодицы. По спине. Снова по ногам и попе. По бокам. Отец бил безжалостно, словно какую-то скотину, бил и говорил ужасные вещи, обещая, что она станет шлюхой, когда вырастет, что сдохнет в помойной яме от какой-нибудь мерзкой болячки. Говорил, как её ненавидит, как она его бесит, как она его достала одним только своим видом! Повторял, как псих, лучше бы она сдохла при рождении – сразу, чтоб никого не мучить, не быть обузой. Паршивка и сучка! Никому не нужна! Никто её не любит! И не полюбит никогда! Мелкая тварь!
И бил, пока она не теряла сознание от боли…
* * *
Сейчас:
Шипя и поскуливая, Ульяна промокнула рану на губе кончиком влажного полотенца, смыла подсохшую кровь. Выглядела она что надо. Вся такая слабая и беззащитная, она словно говорила: “Пожалей меня, обними, приласкай”. И Катя с Жанной скоро придут. Господи, нельзя, чтобы дочь увидела её заплаканное лицо! Разбитая губа – полбеды. Она выкрутится, придумает, как объяснить Кате, откуда появилась рана. И, возможно, дочурка поверит ей. Ульяна приблизила лицо к зеркалу, нажимая пальцем вокруг ранки и кривясь от неприятных ощущений. Сука! Как же она его ненавидела!
Уля не ожидала, что Виктор притащиться к ней домой, начнёт деньги требовать, и при этом будет смотреть на неё как на пустое место, а потом ещё и ударить посмеет! Ко всему прочему, Паша стал свидетелем этой сцены. Видел её зарёванную. Превосходно! Лучше не придумаешь! Наверняка жалеет её сейчас. Только жалости ей сейчас не хватало для полного счастья. Девушка бросила полотенце в корзину для грязного белья, подставила руки под холодную воду и быстро провела мокрыми пальцами по волосам, сглаживая и приводя их в более-менее сносный вид.
Хлопнула входная дверь, послышался весёлый смех Кати. Вдох. Выдох. Ульяна собралась и вышла встречать дочь.
– Мама! – Ульяна опустилась на корточки, и Катя повисла на её шее. – Мама, что это? – она показала на разбитую губу.
– Твоя мама неуклюжая.
– Ты ударилась? – Катя захлопала ресницами.
– Догадливая моя! – она поцеловала дочь в макушку. Шелковые волосики Кати сладко пахли детским шампунем и каким-то особенным запахом, принадлежавшим только ей. – Разувайся. Кушать хочешь?
– А что есть?
– Борщ.
Катя скривилась, как будто ей предложили съесть червяка.
– Не хочу-у-у.
– А что ты хочешь?
– Торт!
– У нас нет торта.
– Есть! Тётя Жанна купила!
Ульяна только сейчас обратила внимание, что в руках Жанна держала торт. Прямо крёстная фея!
– Давай договоримся: сначала ты ешь борщ, а уже потом – торт.
– Немножко борща!
– Марш руки мыть, хитрюга!
Катя сняла босоножки и побежала в ванную. Ульяна шумно выдохнула, поворачиваясь к подруге. Жанна вопросительно приподняла брови. Ульяна лишь покачала головой. “Потом, всё потом”. Сейчас она не расположена к разговорам о случившемся. Уля взяла торт и понесла в кухню, где сходу наткнулась на взгляд Павла. Он стоял, прислонившись к подоконнику и скрестив руки на груди. Челюсть сжата, глаза прищурены. На правой руке Ульяна заметила кровь.
– Ты ранен?
– Не моя кровь.
– Надо смыть эту гадость! – Ульяна оставила торт на столе, подошла к мойке и включила воду. – Давай, пока Катя не увидела.
Паша смыл кровь и вытер руки кухонным полотенцем. В каждом порывистом движении угадывалось напряжение, внутренняя борьба. Ульяна боялась, что он останется в угрюмом настроении весь вечер, испугает Катю, но с появлением на кухне дочери, проблема быстро разрешилась.
– Здрасьте. – Катя с любопытством смотрела на Павла.
– Привет, красавица.
– А я вас знаю! – хихикнула Катерина, вскарабкиваясь на стул. – Вы мамин знакомый.
Ульяна, занимаясь приготовлениями ужина, краем глаза наблюдала за дочерью и Пашей. Он улыбался ей, глядя с не меньшим интересом, чем она на него. Катя болтала ножками и, подперев лицо ладошками, мурлыкала какую-то песенку. Она с завидной лёгкостью находила общий язык с незнакомыми людьми, как и большинство детишек, доверчиво распахнув большущие глазищи и внимая каждому слову. Девочка благоговейно смотрела на Павла. Она увлеклась созерцанием мужчины настолько, что можно было скормить ей полную тарелку борща, и она бы не заметила.
– Как вас зовут? – продолжила общение девочка.
– Паша.
– А меня Катя!
– Сколько тебе лет, Катя?
– Пять! – гордо сообщила она и продемонстрировала на пальцах.
– Ух ты! Большая уже.
Паша не знал, что делать и как вести себя с Катей, но он держался молодцом. А Ульяна не вмешивалась – пускай знакомятся, общаются. Возможно… кого она обманывает?.. она наверняка пожалеет об этом. Ребёнок не должен привязываться к человеку, который появился в её жизни “проездом”.
Не дождавшись от Паши больше ни слова, Катя не сильно расстроилась и, продолжая улыбаться, призналась:
– Я не люблю борщ.
– Почему? Уверен, твоя мама вкусно готовит.
– Там есть капуста, – девочка сморщила носик, – и лук!
– Кто здесь не любит лук? – в кухне появился Артём и потрепал волосы крёстницы на макушке. Катя возмущенно взвизгнула, уворачиваясь от его рук, спрыгнула со стула и убежала из кухни, чтобы спрятаться от Тёмы, который уже был готов замучить её щекоткой. Из комнаты тут же послышался детский смех и голоса Жанны и Артёма.
Ульяна стояла у плиты. Вздрогнула от неожиданности, почувствовав на талии сильные руки, они сместились, накрыли, погладили живот. К спине прижалась грудь Павла, его дыхание коснулось ушка.
– Так значит, то был твой… отец?
– Витя, Виктор, Витёк – называй, как хочешь, только не моим отцом.
– Извини.
– Не извиняйся. Ты вообще не при чём. Мне жаль, что ты стал свидетелем всего… того. И участником.
– Почему он ударил тебя?
– Денег не дала. Он взбесился. Я же им с матерью должна по гроб жизни. За то, что на свет появилась. За то, что кормили и одевали. И не имеет значения, что кормили нечасто, а одевали в поношенные лохмотья… – она умолкла. Много лишнего сказала. Разве недостаточно того, что Паша видел собственными глазами?
От его прикосновений хотелось расслабленно откинуть голову на мужское плечо, теснее прижаться спиной к груди. Его тело, одно его присутствие поразительно умиротворяло её душу, окутывая теплом и уютом. Его руки неподвижно лежали на её животе, согревая своим теплом. Он поцеловал девушку в шею. Шептал всякие глупости о том, что постоянно думал о ней, пока был в командировке, о том, что хотел снова увидеть её, и она ни в чём не виновата, а её отец… Виктор… заслужил больше, чем просто разбитый нос, а она сильная и отважная девочка, он восхищается ею. И она, дурочка, размякла в его объятьях, от его слов, от мягких касаний, от его тепла и запаха.
– Не жалей меня.
– Я и не жалею.
– Паш?
– Мм?
– Спасибо тебе.
Он сильнее прижал Ульяну к своей груди… и отпустил, отошёл.
– Я пойду.
“Верное решение, – подумала Уля. – Лучше уходи”.
* * *
Катя смотрела мультики в комнате, уплетая торт за обе щеки. Она долго сидела над тарелкой с борщом, ковырялась, пока тот не остыл окончательно, лук и капусту она выбирала, оставляя нелюбимый продукт на краях тарелки. Но бульон с картофелем съела моментально.
Ульяна в компании Тёмы и Жанки сидели в кухне. Жанна мыла посуду. Она чувствовала себе, как дома, что неудивительно – не сосчитать сколько раз она оставалась присматривать за Катюшей, пока Ульяна работала. Жанка тоже работала, но её миссия заключалась в том, чтобы проводить утренние тренировки по баскетболу. Обучать детишек баскетболу и пропагандировать им здоровый образ жизни – Жанна была довольна, что не ушла в большой спорт.
– Откуда у Виктора твой новый адрес? – Артём ходил по маленькой кухоньке.
– Есть мыслишка на этот счет. – Ульяна отхлебнула горячий чай. – Узнал от соседки.
– От Тоньки? – дождавшись утвердительного кивка, спросил: – А ей ты зачем сказала?
– Чтоб она приехала ко мне в случае чего. Я обещала ей помочь с работой, подыскать жильё.
– Можно было ограничиться номером телефона.
– Не начинай, Тём! Я сама разберусь.
– Разобралась уже, хватит. Тебе обрисовать перспективу следующей встречи с пьяным вдрызг папашей? А я не сомневаюсь, что не пройдёт и недели, как он опять сюда заявится. Иногда я тебе поражаюсь, сестрёнка. Если надеешься, что он всё осознает, поймёт, как был неправ, и приползёт каяться, то ты ошибешься. Открой глаза и пойми, что такие, как он не меняются.
– Да знаю я! Не учи! И ни на что я не надеюсь. Моя надежда относительно родителей умерла в зародыше. Всё, закрыли тему!
Ульяна поставила на стол чашку, взяла полотенце для посуды и подошла к подруге. Жанна всё это время молчала. Она не понимала, как отец может ударить своего ребёнка, как мужчина может ударить женщину! Выше её понимая. Она выросла в любви и заботе, её прав не ущемляли, к мнению прислушивались, помогали. Её семья все праздники проводила вместе. В какой-то степени Жанна не до конца понимала всей ситуации. Да, она возмущалась и злилась, проклинала, но недоумевала, не понимая, как можно обращаться с ребёнком, будто он… домашняя зверушка, подушка для битья.
– Расскажи-ка ты нам, подруга, – Жанна передала Уле тарелку, – какими судьбами сюда занесло Павла? Сомневаюсь, что он просто проезжал мимо.
Пашу Жанна помнила. Они пересекались пару раз, пока Ульяна училась в университете. И за годы дружбы Жанка знала достаточно, чтоб сформировалось мнение о нём, не раз высказывала своё “фэ” относительно этого мужчины и его поступков, которые, стоит заметить, не отличались героизмом.
– А что непонятного? Ко мне он приехал.
– Нравится он тебе, да? – Жанна ехидно улыбнулась, домыв посуду.
– Может быть. Вам, друзья мои, не стоит беспокоиться на этот счёт, мы просто общаемся.
– Просто так ты никого к себе не подпускаешь, сестрёнка.
– Не умничай. Лучше скажи, о чём вы с ним говорили?
– Ничего особенно, мужские разговоры, поверь, тебе будет неинтересно.
Глава 9
– Алло! – послышалось на том конце связи после долгих гудков.
– Здравствуй, Антонина, – Ульяна зажала трубку телефона между ухом и плечом, насыпая в чашку растворимый кофе.
Решение позвонить соседке пришло сразу после встречи с Виктором, но случай выдался только на следующий день после событий. Ульяна появилась на работе с разбитой, немного припухшей губой. Она долго и основательно наносила макияж, чтобы хоть как-то скрыть последствия встречи с так называемым отцом. Мысли о Викторе не давали покоя, ночь прошла в бессонных раздумьях о том, стоит ли перебираться на другую квартиру? Безопасность Кати была на первом месте. В этот раз Ульяне повезло, рядом очень кстати оказался Павел. Но везение не может длиться вечно.
– Уля? – голосок Тони дрогнул. На вору и шапка горит. – П-привет.
– Как дела? Как универ?
– Ты же знаешь, последний год учёбы страшно тяжелый. Сессия, диплом, практика, за…
– Не знаю, – перебила Ульяна. Она налила в чашку кипяток, размешала напиток ложечкой.
– Прости, я забыла.
– Я смотрю у тебя в последнее время плохо с памятью. – Ульяна взяла сигареты, чашку кофе и через служебное помещение вышла на задний двор ресторана. Девушка чувствовала, что если не покурит, то пришибёт кого-нибудь. – Ты зачем Виктору дала мой домашний адрес?
