Текст книги "Мой лучший друг - скелет (СИ)"

Автор книги: Tsel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– Сложно объяснить, – я не знал, стоит ли ему рассказывать те крупицы информации, что мне самому удалось выудить.

– Но мы же уже вместе ввязли в это, верно? – Гир скрестил на груди руки, – Друг без друга, поодиночке, мы бы сюда не попали. Я бы свалился в море, а ты бы вернулся назад, так и не открыв дверь. Так что, хочешь или нет, но сейчас мы – партнеры.

Я вздохнул. Нехотя, но я все же рассказал ему о том, что за камни были у нас под ногами все это время, и для чего они служат. Гир слушал, не перебивая, так что, до кучи, я рассказал ему и о странной девушке, о птице, Сиде и Каэр. Я чувствовал, что совершаю огромную ошибку. Но с каждым словом мне становилось капельку легче. Одно дело говорить об этом с Энгусом или Белом, и совсем другое – с ним. Уж не знаю, почему.

– Ясно, – только и сказал он, когда я, наконец, остановился, – Спасибо, что рассказал.

После чего Гир отвесил мне смачный подзатыльник. Не ожидав подобного, я чуть не упал, запнувшись о собственные ноги.

– А это за то, что не сказал раньше, – он устало потер переносицу, – Просил же говорить, если у Каэр проблемы. Это точно все, что ты выяснил за это время?

Я решил умолчать о своих воспоминаниях. “Это дела не касается, да и выглядит он уже достаточно злым. Не хочу грузить его еще больше. К тому же – это только мое дело”. Вновь мелькнула вспышка со стороны цилиндра.

– Не совсем понимаю, какой прок брать энергию из душ, да еще и в таких количествах, – мрачно заметил Гир, – Интересно было бы посмотреть. Что там, в реальном мире.

– Энгус говорил, что все, кто здесь находятся – предпочли это место реальности. Эскапизм во плоти, – я не стал договаривать свою мысль. Мы и без того друг друга поняли. “Если ты и я здесь – значит, в другом мире нам делать нечего”.

– Это у него ты таких слов нахватался? – парень отвернулся и вновь полез за чемоданчиком, – Вы стали чем-то похожи.

Я взял фонарик и прошелся вдоль стен, найдя выключатель. Слегка мерцающий неоновый свет не придал этому помещению симпатичности, но сделал более комфортным передвижение в нем. Гир ходил от компьютера к компьютеру, от одного аппарата к другому, поочередно включая их. Его чемоданчик не переставал жужжать, будто в нем располагался маленький старый самолет с пропеллером.

– По идее, мы можем сломать эту систему, – наконец, сказал Гир, – Не знаю, как сильно это поможет, но если птица и эта машина как-то связаны… Найдем что-то такой мощности, что ее перегрузит.

– Что-то?

– Ты понял, о чем я.

Это имело смысл. Некоторые сильные личности, судя по всему, имели такой запас жизненной энергии, что их в мерах безопасности нельзя было… “переработать”. Не хватало производственных мощностей.

– Та странная девушка говорила, что наш остров – не единственный, верно? Значит, нам очень повезло, что на оборудование здесь настолько сильно забили. В ином случае – мы не смогли бы ничего сделать.

– А зачем нам ломать здесь что-то? – спросил я, наконец, прервав его поток рассуждений.

– А есть повод НЕ ломать?

– И то верно.

Мы одновременно кивнули. Другого плана у нас все равно не было. Я знал, где достать камень нужной силы. Гир мог придумать, как запихнуть его в это устройство.

– Я пока пороюсь тут, если ты не против. Если получится – найду что-нибудь интересное, – он садился в свою “рабочую” позу, – Захватишь по пути какой-нибудь газировки?

– Если будет время.

Освещая фонариком путь, я побежал обратно к веревке, оставив свой верный рюкзак на попечение Гира. “А запасной трос мне никогда и не был нужен”.

Когда скелет исчез из виду, парень вытащил из кармана штанов острый серый камушек. Однажды его ему протянула маленькая болеющая девочка. Не смотря на лихорадку, уничтожающую тело – как только она начала протягивать камень, ее движения стали максимально точными и четкими.

– Спасибо за лекарства, – она едва выговаривала слова, – Самый важный камушек. Дарю.

Парень сжал его в руке. Краями подарок врезался в кожу, оставив после себя следы. “Мы обязательно что-нибудь придумаем”, – подумал он тогда. Думает он так и сейчас.

Купол Имби найти было несложно – он многократно возвышался над своими соседями. “Удивительно, что Энгус еще не показался”. Толстовка и штаны были изодраны после подъёма, но я не чувствовал даже капли усталости.

По привычке первым делом я направился в дом, где жил когда-то с Имби, однако обнаружил там лишь горничную Миби, облаченную в рыцарские латы. Она сидела за столиком у входа, изящно выпивая свою кружку чая с миндальным печеньем. При ней стоял незнакомый мне молодой человек, одетый как дворецкий.

– Ибим, мы ждали сегодня гостей?

– Нет, госпожа, – слегка поклонившись, ответил он.

– Может, я раздаю сегодня милостыню?

– Нет, госпожа.

– Тогда что паж оборванец делает в моем саду?

– Пришел по-соседски одолжить муки и во что-нибудь переодеться, сэр Миби. Слухи о вашей благородной щедрости достигли даже королевства демонов, и я нижайше прошу вас не отказать мне в помощи, – я быстро включился в уже знакомую игру.

– Как смеет наглый скелет требовать от меня…

– Простите за дерзость, – мне пришлось перебить девушку, – Я очень спешу. Не могли бы вы помочь мне или казнить меня, что-то одно, но быстрее?

– Ибим, принеси ему свою костюм. Тот, из которого ты вырос лет десять назад. И муку, самого худшего качества.

– Как скажете, – дворецкий, поклонившись, удалился.

Повисло тягостное молчание, но оно меня не особо смущало. Миби хотела было что-то спросить, но передумала. Вскоре дворецкий вернулся, протянув мне черный костюм с белой рубашкой и мешочек с мукой.

– Иди же, паж, – рыцарь взмахнул рукой, отпуская меня, – Передай Королю демонов, что завтра я отомщу за все невинно загубленные души. И принесу ее любимое печенье.

– Хорошо-хорошо.

Я побежал во владения Короля демонов так быстро, как только мог, наслаждаясь отсутствием легких в анатомии скелетов.

– Паж! – Имби радостно вскочила со своего трона, приветствуя меня. В этот раз она решила вновь стать Королем демонов, насколько я мог судить.

Не дав мне опомниться, она обняла меня, как старого приятеля и тепло улыбнулась, выбиваясь из своего образа крылато-когтисто-рогатой сущности. “Горничной” поблизости не было видно, что меня успокаивало.

– Ты ищешь святого рыцаря Миби? Она победила меня еще вчера. Славное же было сражение! А сегодня у нее выходной, – любезно пояснила Король демонов, владыка всех земель, – Какими судьбами?

Мой план, составленный в голове, пока я сюда добирался, покрылся рябью. Однако я вспомнил о Каэр. “Я и так потратил слишком много времени”.

– О, великий Король демонов! Я пришел тебя сокрушить в честном побединке и узурпировать власть! Пришел конец твоим злодеяниям!

Имби моргнула несколько раз в замешательстве. Привыкшая к тому, что все роли и образы, как и действия всех вокруг, она “прописывала” сама, любой элемент неожиданности (в виде скромного скелета вроде меня) выбивал ее из колеи.

– Паж?..

– Ни слова больше! Я вызываю тебя на дуэль. Здесь и сейчас.

Не сводя с меня глаз, Имби пару раз хлопнула в ладоши. Ее темное демоническое платье казалось мне менее симпатичным, чем образ рыцаря, но оно явно придавало происходящему классической самобытности старых-добрых фэнтези. “Главное, смотреть ей в глаза”. Нам принесли по мечу. Король взяла огромный зубчатый клинок, пылающий фиолетовым пламенем. Мне же достался старенький, весь в царапинах, короткий меч.

– Не пристало пажу свергать Короля, – сказала она, принимая боевую стойку, – Так что пощады не жди. Особенно – заявившись в мой дворец в таких лохмотьях.

В образе трусливого рыцаря, насколько я помнил, она не могла толком сражаться – у нее тряслись руки, блуждал взгляд. Однако сейчас она играла иную роль. Строгий холодный взгляд, уверенные движения и хищная улыбка. Я бы залюбовался, но не было на это времени – уже через секунду мы скрестили мечи.

– Демон! Достаточно ты мучил эти земли, – говорить приходилось быстро и только в те короткие моменты, когда я не уворачивался от очередного удара, – Не будет больше твоего лицедейства! Я найду и уничтожу тебя в любом образе, что ты примешь.

– Прям в любом? – ошарашенно спросил Король.

На мгновение сквозь злобную гримасу я смог разглядеть то детское выражение лица, когда ребенку говорят, что пора собирать игрушки. Но это было лишь мгновение. Следующий удар чуть не лишил меня руки, так что пришлось сосредоточить свое внимание. Когда мне, наконец, удалось оттеснить ее в угол, Король закричала.

– Стража! Схватить предателя!

“Играть, так играть по крупному, да?” Я схватился за штору и, распахнув окно, спрыгнул, повиснув на одном честном слове. “Хорошо, что я так мало вешу”. Следующий трюк я совершил не без некоторой опаски. Окно ниже было закрыто, и мне пришлось поднапрячься, чтобы выдавить стекло магией. После этого я слегка раскачался, чувствуя, как за мной следит Имби, и попытался с размаху влететь в него. Но чуть-чуть не рассчитал и вместо славного побега рухнул вниз, сквозь кроны деревьев, издав беспомощный возглас.

Как и было задумано.

Замок не был таким уж высоким. Да и я подготовил все заранее, выбрав место так, чтобы была возможность уцепиться за ветки при падении. Это не особо помогло – рука все же отвалилась, и мне пришлось судорожно искать ее в кустах и приставлять на место. “Как же все-таки непривычно без них”, – подумал я, разглядывая пустоту вместо двух костяшек. Это не то чтобы сильно мешало – просто чувствовалось неуютно.

Я сбросил с себя штаны и любимую толстовку. Фигурно разложил их так, чтобы они походили на упавшего человека, и слегка посыпал все это дело мукой. Не забыл запихнуть немного и внутрь. Теперь это выглядело так, будто я упал, погиб и превратился в белый прах – благо, погода была сухая. Если бы шел дождь, вышло бы не так красиво. Я стал осторожно отступать, абсолютно без одежды, вдоль кустов, к тому месту, где оставил запасную. Одевшись в костюм дворецкого, я, тем не менее, оставил в кустах фрак – он был банально неудобен. После чего скрылся в лесу. Согласно моему плану, мне следовало дождаться ночи, прежде чем действовать дальше.

Ветви многовековых деревьев сомкнулись над головой, образуя бесконечный зеленый зал, где их стволы служили упирающими свод столбами. Я вновь вспомнил, как когда-то с друзьями лазил по похожим деревьям, притворяясь, будто мы благородные разбойники. “Кажется, там неподалеку была наша любимая бурная речка”, – выпав из реальности, я бродил, будто в бреду. “А где-то здесь был наш тайный шалаш из старых досок”. К счастью, это продолжалось недолго, и я смог вернуться к старому-доброму себе. Пока не село солнце, я заглянул в деревенскую кузню и стащил кривую заготовку кинжала из корзины с браком у подмастерья. Вернувшись к замку, присев и облокотившись о камень неподалеку от ручья, я стал дожидаться ночи.

…в замке было мрачно и неуютно. Тусклые свечи освещали лишь небольшие промежутки коридоров, но это было только мне на руку. Охрана, как ей и положено, спала на своих постах или же тихонько кутила неподалеку от них. Мне пришлось притормозить возле одной из комнат, дожидаясь, пока охранники отвлекутся.

– Слыхали? Тот скелет так разбился, что просто в пыль.

– Прямо в пыль?

– Ага. Только одежка странная от него и осталась. Король так смеялась, что уволила шута, мол: “Ничего смешнее я уже не увижу”.

– И правильно. Плохой был шут. Жаль, правда, что долг так и не вернул. Ну, хоть казнь была что надо.

Все трое его собеседников согласно закивали, а я тем временем магией уронил одну из их бутылок. Послышался звон стекла.

– Ну что за дела! Говорил же, на стол не ставить. Вы, кретины, и в трезвом виде их бьёте.

– Это мы то?! Да ты сам…

Я не стал дослушивать их душещипательные разговоры и поспешил дальше. Найти спальню Короля оказалось просто – это была самая большая дверь, после тронного зала, во всем замке. Она открылась без единого скрипа, и я осторожно прошел внутрь.

По центру комнаты располагалась огромная кровать с балдахином. Отодвинув его, я увидел не мирно лежащую на спине Имби, Миби, Бими – ни одной из них. Там лежал кто-то совершенно незнакомый и невзрачный, на кого никогда не упал бы взгляд в толпе. Но я точно знал, что это – нужная мне душа. Я тихо занес кинжал.

– Славно поиграли, – сказала девушка, улыбнувшись и не открывая глаз.

– Ага, – только и ответил я, резким ударом завершая спектакль.

Камень, упавший возле меня, я подобрал и сунул в мешочек из-под муки. Ветер раздувал белую, слегка испачканную чем-то красным рубашку – она была мне совсем чуть-чуть, но велика. Не тратя времени, я вошел в купол Бела и, без всяких приветствий, открыл дверь вновь – к месту, где оставил Гира. Бармен молча наблюдал за мной, не произнося не слова. “Не думаю, что он когда-либо со мной заговорит”. Я обернулся и Бел, не поднимая глаз, кивнул. “Наверное, отвратительно уметь читать мысли в такие моменты, да?” Мне не ответили, и я вошел в пещеру.

– Достал? – сказал Гир, не оборачиваясь, – Молодцом. Положи рядом со мной, я почти закончил.

Сделав, как он просил, я снял рубашку и запихнул ее под один из ящиков, после чего достал мятую черную футболку из своего рюкзака.

– Ты чего там шуршишь? – спросил Гир.

– Да так. Переодеваюсь.

Гир, пока меня не было, отвинтил крышку на контейнере, и предложил именно мне бросить камень в него. Предполагалось, что я успею закинуть камень и железным прутом, который Гир неизвестно где достал среди хлама, ударить по отвинченному краю крышки, возвращая, хотя бы частично, ее на место.

– Понимаешь, я не уверен, насколько мощным будет выброс энергии, пусть и через такую маленькую щель, – он почесал макушку, – А тебе, вроде как, от этого ничего не должно быть. По идее.

– По идее?

– Ну, разве что футболка сгорит. Мелочи. Главное, что мы привлечем к острову внимание тех, кто за эту самую энергию отвечает.

– И что потом?

– Гипотетически, это, наверное, приостановит превращение Каэр в огромную птицу, питающуюся душами людей. Но не берусь судить – я в этом разбираюсь не больше тебя.

– Терять нам все равно нечего, верно?

Гир предусмотрительно отошел в самый дальний угол помещения. Я предложил ему вообще выйти из комнаты и закрыть дверь, но он отказывался упускать такое зрелище.

Я аккуратно подкинул камень, целясь внутрь, и попал, после чего резким ударом сместил крышку на место.

…

Взрыв. Жгучий, испепеляющий, отбросил меня прямо на Гира. Грохот, звенящий в голове, отзывался болью в душе – пламя, казалось, пожирает не только тело, но и дух. Я хотел уснуть. Я хотел сбежать от всего этого. “Конец”. Тягучая чернота обступила меня со всех сторон. Все, что я успел разглядеть – мелькнувший белый хвост. Несколько моментов облегчения. После чего грохот возобновился с прежней силой. Но я уже был готов к нему. Зрение почти вернулось, и я увидел наполовину сожженное лицо Гира под собой. Мои кости большей частью оказались обуглены, но двигаться могли. Я подхватил парня на руки, но тот даже в таком состоянии тянулся к своему чемодану. Пришлось схватить и его и, под градом камней, бежать. Бежать к выходу. К двери. В бар.

Вот только двери уже не было – ее снес обрушившийся потолок. В узкий проход, оставшийся единственный путь, я пропихнул сначала Гира, потом – чемодан и, наконец, себя.

Энгус молча стоял по ту сторону, наблюдая созданный нами кошмар. Его не волновали ни огонь, ни падающие камни. Он просто смотрел на меня, и этот взгляд был красноречивее всех слов. Однако у меня не было сил, чтобы ответить ему хоть что-то.

Лишь увидев его, я понял, что достиг своего лимита.

И, наконец, смог позволить себе сдаться.

И уснуть.

========== Ч. XX: Полет в неизвестность ==========

Скелетам чужды сновидения – по крайней мере, раньше я так думал. Но в последнее время мало какие из моих предположений оказывались верными. Пока кучка обугленных костей валялась неизвестно где, мой разум беспрепятственно мог вытворять что угодно, полностью игнорируя реальность.

Я вспомнил, наконец, кем был когда-то. Тем самым парнем, что практически не выходит из дома и компьютеру посвящает все часы своей жизни. Работа, отдых, общение – все это проходило в четырех тесных стенах съемной квартиры. Дневной свет редко посещал мое место, я отсеял его как понятие плотными шторами, самостоятельно решая, когда для меня день, а когда – ночь.

Но так было далеко не всегда. Детство и юность я провел в компании своих друзей. Мы пакостничали, иногда даже переходя черту. Я никогда не умел играть в бейсбол, но всегда таскал с собой биту на случай, если подвернется повод что-нибудь разбить. Ни учеба, ни будущее меня не интересовали, а себя я мнил чуть ли не единственным разумным существом на всей планете. Так бы и продолжалась моя беззаботная, полная разгильдяйства жизнь. Но однажды одна маленькая девочка отстегнула ржавую цепь от огромной и злой собаки, к которой никто из взрослых парней даже подойти не осмеливался. Девочка погладила собаку и та, гавкнув несколько раз на прощание, скрылась из виду. Мы же застыли на месте, держа в руках воду и еду, которые хотели пододвинуть собаке палками.

– Чего вы? Все равно положите. Она еще вернется, когда проголодается – сказала девочка. Так мы и сделали.

Девочка и собака в итоге по-своему подружились. Конечно, сложно было без дрожи смотреть на огромную грязную собаку, идущую рядом с маленькой девочкой, поэтому в скором времени она начала ее вычесывать, при случае. Парни, мои друзья, к девочке относились снисходительно и не особо рвались звать ее играть, я же все больше и больше времени проводил в ее компании. Иногда даже стал посещать школу. У девочки, кроме меня, особо не с кем было поиграть, поэтому нашим тихим занятиям вроде шашек или рисования мелками никто не мешал.

Дальше мне не хотелось вспоминать. Одна часть сознания желала мирно заснуть, отдавшись на волю судьбы, а другая, любопытствующая и упорная, продолжала проигрывать сцены одну за другой. И чем дальше шло повествование, тем больше я ощущал нечто, похожее на тошноту. Но выбора не было – во сне никак не отвлечешься, забивая мысли, на мелкие дела.

Все закончилось в тот день, когда я решил пойти с друзьями прыгать с тарзанки. Уже некоторое время я разрывался между ними и девочкой, но в тот жаркий вечер все же предпочел их. Нашу старую тарзанку кто-то срезал, и поэтому мы нашли новое место для нее – на отличном отвесном берегу, высоко над водой. В этом месте мы еще ни плавали, ни прыгали, но оно показалось нам отличным. Закрепив веревку, мы стали тянуть жребий, кто прыгнет первым. Солнце, пусть и вечернее, все еще обжигало наши тела. Хотелось поскорее нырнуть в прохладную воду реки, но никто не решался сделать первый шаг – новая тарзанка была гораздо выше предыдущей.

Девочка с собакой застали нас на середине спора. Оказалось, она следовала за мной все это время, играя в следопыта или что-то вроде того. Парни сразу же стали ее подзуживать прыгнуть в воду.

– Да давай, что ты, как маленькая, – поддакнул я, заразившись общим настроением. Я думал, что девочка благоразумно отшутится или спасует.

Но она не стала.

Вместо этого, под нарастающей скулеж своей верной собаки, она подошла к веревке и вызывающе посмотрела мне прямо в глаза. “Кажется, обиделась”, – понял я. Девочка прыгнула с тарзанки в первый раз своей жизни. И последний.

Высота ли сыграла свое злое дело или то, что девочка запнулась при разбеге, но ее худенькой тело кувырком полетело вниз, врезаясь в обрыв, пока не скрылось в воде. Молниеносной стрелой между нами пролетела собака, скрывшись в воде. Она не задумалась ни на секунду, просто последовала за своим другом. Потом очухались и начали спускаться парни. Я же застыл на месте с единственной мыслью.

“Зачем я это сказал”.

Мне мучительно хотелось проснуться. Сознание, переживая заново все эти моменты, горело болью и стыдом. С каждой секундой росло острое желание ворваться внутрь воспоминаний и врезать самому себе. Я не мог разглядеть лица друзей или подробности окружающего пейзажа. Но девочку видел так ясно, будто она стояла прямо передо мной. Эти две косички невозможно забыть.

Я сидел возле ее больничной койки. Спустя полгода, у меня наконец-то накопилось храбрости навестить ее в больнице. Подсолнух, принесенный мной, стоял в тонкой высокой банке, одолженной медсестрой. Кресло-каталка, как ни старался я не смотреть на него, всегда присутствовало с краю моего поля зрения. Белые стены действовали на нервы, но я старался смеяться и балаганить, чтобы уловить хоть каплю улыбки от девочки. Она не злилась на меня, просто радовалась, что ее кто-то навестил. Я принес ей несколько книг и сладости. Она тут же спрятала их под подушку. Потом спросила про собаку.

– Некоторое время она искала тебя, теперь же каждый день приходит туда, где вы играли. Скучает, но выглядит хорошо.

– Это хорошо.

Мы поговорили до конца разрешенного периода посещения и я, помахав рукой, ушел. “Загляну к ней ночью, устрою сюрприз”. Когда пришло время, я без проблем забрался на второй этаж, держась за сточную трубу и выступающие кирпичи разваливающейся больницы. Но, заглянув в окно, увидел только идеально пустую палату. Остался только поникший подсолнух в банке, переставленный на подоконник.

Девочка согласилась на программу “СОН”. Уже вечером ее увезли в столицу в специально для этого прибывшем грузовичке. Узнал я об этом, правда, только утром. Столице требовалось много энергии, и “СОН” позволял ее получать с минимальными затратами и самым экологичным путем из всех. Мы же, живущие на окраинах, существовали по-старинке. По сравнению с технологиями и развитием столицы, наши разваливающиеся панельки и пошатнувшиеся домики выглядели довольно жалко, но все местные уже давно к этому привыкли.

Далее последовала череда одинаковых серых лет. Я так и не решился поехать за ней, хотя мог хотя бы попытаться. Четыре стены, компьютер, тиканье настенных хозяйских часов. Тихое жужжание вентилятора в процессоре. За это время мои друзья уже давным-давно уехали в столицу на заработки, а собака девочки состарилась и мирно умерла. Я не знаю, когда именно решил остановиться, но в один день я своей собственной рукой набрал текст заявки на участие в программе “СОН” и отправил его на их почту. Шли дни, но никто так и не приехал. Моей жизненной энергии не хватало даже им. Тогда я сам заказал через черный рынок необходимое оборудование и установил его.

Мои родители были счастливы услышать, что я решил наконец-то пойти в университет. Пока я с энтузиазмом расписывал им свои радужные планы, отец на другом конце трубки судорожно диктовал виртуальному ассистенту мои реквизиты. Они согласились помочь мне оплатить первый год.

– Остальные я уже и сам смогу. Устроюсь на хорошую работу и буду совмещать с учебой, – вдохновенно врал я в трубку, смотря в покосившееся зеркало на стене.

Через неделю комната стала напоминать внутренности какого-то робота, вся покрытая проводами и мигающими лампочками она стала, впрочем, даже уютнее. Я не знал, к какому серверу подключили девочку, поэтому рассчитывал только на удачу. В отличие от профессионального оборудования, поддерживающего жизнь в клиенте столько, сколько было необходимо, мое было одноразовым. Сканируя разум клиента, оно переносило его туда куда попадали все участники программы. Единственным минусом было то, что физическое тело при этом навсегда теряло все присущие живому организму функции. Иными словами – умирало. Однако оцифрованная копия попадала на сервер, так что по факту это была не совсем смерть – просто переход в иную форму существования. Отзывы об этом оборудовании оставлять было уже некому, как и сообщить, работает ли оно вообще, но я спустил на него все свои сбережения до последней копейки и отступать не собирался. В череде пустых лет, я наконец-то ощутил желание жить именно тогда, когда надел шлем и нажал на кнопку запуска. “Мы обязательно встретимся”, – подумал я, закрывая глаза.

У меня получилось оказаться в нужном месте далеко не с первой попытки. Программа пыталась загрузить меня в множество странных миров, но я силой воли каждый раз перенаправлял свое движение, пока не ощутил знакомое присутствие. Но даже тогда, из-за несовершенства оборудования, мне не удалось прогрузиться сразу. Я долго блуждал по пустому глючащему городу, прежде чем “обновиться” и попытаться снова. После чего осознал, что проблема кроется в моем виде – я не мог прогрузиться из-за слишком большого объёма данных, который слабенький интернет моей съёмной квартиры просто не тянул. Но однажды в череде “обновлений” я прогрузился просто скелетом. Еще через несколько попыток, я, наконец, смог проснуться по-настоящему. Без воспоминаний, которые остались “заархивированы”, и лишь спустя время смогли вернуться ко мне. За что я их ненавидел. Или, вернее, себя.

Я вновь открыл глаза. Незнакомый желтый потолок над головой. Местами краска на нем потрескалась и, казалось, была готова осыпаться в любую секунду. Заметив краем глаза движение на периферии, я с трудом повернулся. Кости были как новенькие, но двигались с трудом. Незнакомый мужчина поднял на меня уставшие глаза. Он сидел в углу, в кресле, раскуривая трубку и одновременно вращая в стакане янтарного цвета жидкость. Что-то в его облике и манерах казалось мне знакомым.

– Очнулся, аномалия? Как спалось? После твоего маленького бунта мне поприбавилось головной боли.

– Энгус?

Я кое как поднялся и огляделся. На мне не было никакой одежды, но это не особо смущало комната, в которой мне довелось проснуться, казалась комнатой какого-то старинного коттеджа. Стены были украшены старомодной лепкой, полы состояли из, насколько я мог судить, брусьев дуба. Мебель не отставала – винтажные шкафы, тумбочки и зеркало, обрамленное витиеватым узором. Вместо привычной лампочки иди люстры под потолком висели свечи. К счастью, воск с них не капал – десятки миниатюрных свечей просто горели, не производя ни дыма, ни, насколько я мог догадываться, запаха.

– Где мы? – пересиливая кашу в голове, наконец, спросил я.

– В моем куполе, – ответил Энгус, затчяиваясь дымом, – От тебя мало что осталось после взрыва. Пришлось постараться, чтобы вернуть тебе прежний вид.

Он с явным наслаждением сделал глоток из своего стакана для виски, после чего подошел ко мне. Я заметил несколько потемневших камней душ, валявшихся в углу. “Кажется, я обязан своим спасением не ему, а этим несчастным”.

– Ну, аномалия, вспомнил таки что-нибудь? – я кивнул, – Значит мы сможем, наконец, поговорить.

Энгус пододвинул один из мощных и тяжелых на вид стульев к кровати, на которой я лежал. Он сделал это так легко, будто стул был всего лишь пушинкой. В облике человека он выглядел как мощный мужчина лет тридцати в коричневом костюме. Его пышные белоснежные волосы слегка вились и доходили ему до плеч. Вкупе с строгим профилем носа и аккуратно постриженными усами и бородой, он производил впечатление владельца винодельческих плантаций и предприятий. Особенно этому образу способствовала его шляпа, идеально сочетающаяся с костюмом. “Ну или он выглядит как отошедший от дел босс мафии”, – подумал я, и, по ухмылке Энгуса, понял, что тот прекрасно может слышать, что я думаю.

– Это только у вас с Белом такая потрясающе милая способность, или же все здесь могут заглядывать в мою голову? – не скрывая своего недовольства, пробурчал я.

– Бармен не может контролировать свои силы так как это буквально его работа, читать мысли. Я же – по настроению, – улыбка с лица Энгуса исчезла, когда он сел на стул.

– Теперь же давай серьезно. Ты осознаешь, что ты делаешь в последнее время?

– Не особо, – честно признался я, – Просто делаю то, что мне кажется наиболее логичным.

– И это еще “логично” по твоему, – мужчина устало потер глаза, – Боюсь представить, что было бы, выбери ты действовать не логично.

Он затянулся трубкой, после чего продолжил.

– Итак, аномалия, я хочу прояснить одну вещь, прежде чем позволять тебе и дальше творить безобразия. Мое время на исходе, но, как бы забавно за этим не было наблюдать, всему есть предел. Ты знаешь, почему именно тебя я решил обучать на наблюдателя?

– Из вредности?

– Нет. Не совсем. Птица и наблюдатель на одном из островов обязательно должны быть чем-то связаны. Дружба, вражда, любовь – неважно. Только тогда у птицы будет достаточно причин, чтобы оставаться в мире Лира достаточно долго, до следующей смены цикла.

– Ты имеешь в виду – зимы?

– Зима приходит и уходит. Я же говорю о цикле жизни птицы. Он долог, но не вечен. Время моей – уже на исходе.

– Так значит, большая птица, которая летает сейчас, была твоим знакомым?

– Да. Наш остров никогда не славился качеством поставляемых душ. Его основное назначение, помимо предоставления Сида для питания – воспитание птенца. К концу зимы, весной, девочка должна будет встать на крыло.

– Нет, этого не случится, – я резко прервал его, – Я вытащу Каэр отсюда и верну обратно в реальность.

– Так говоришь, будто это место не реально, – Энгус ухмыльнулся, – Твое представление о Лире все еще слишком детское, аномалия. Как и представление о мире, что ты покинул. Твою девочку никто не заставлял ни входить сюда, ни соглашаться на роль птицы. Единственный, кто идет против ее воли – ты сам.

– Она не понимает, что теряет! – я подскочил на кровати, – Если бы я приходил чаще, то…

– Хватит. Ты понял, о чем я, – Энгус махнул рукой, останавливая меня, – Забавно, но и я тебя понимаю. Когда-до давно мной владели такие же эмоции. Но есть то, что уже невозможно вернуть или изменить. И есть то, на что ты никогда не сможешь повлиять. Все, что я хотел сказать – не повторяй моих ошибок. И не действуй сгоряча. Может, сходим в бар и обсудим все, прежде чем ты совершишь нечто, о чем будешь потом жалеть?

Я не узнавал Энгуса. Была ли это часть его личности всегда или ему пришлось таким стать, чтобы убедить меня в чем-то? Это было уже не важно.

– Нет. Просто дай мне одежду, и я пойду дальше.

– Горячую голову льдом не остудить, хах? – Энгус вышел из комнаты и принес мне черные толстовку, штаны и кепку. Кроссовки были белыми, с желтыми и серыми полосами, – Другого ничего нет. Найдешь себе сам что получше потом.

Я быстро оделся. Одежда была комфортнее всего, что я носил до этого. Рукава и низ толстовки украшали желтые полосы, на спине был силуэт головы чертенка – желтый кружок с рожками.

– Откуда это у тебя? – я рассмотрел себя в зеркале и мне понравилось то, что я увидел. Надвинув поглубже кепку, я накинул сверху капюшон.

– Это моя одежда со времен, когда я только появился в Лире. Иди же, аномалия.

– А моя бита? – Энгус закатил глаза, но принес мне биту. Она была другая, абсолютно черная, покрытая лаком.