Текст книги "В поисках истины (СИ)"

Автор книги: Truffle King

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

========== Письма. ==========

1968

«Это лето стало волшебным. Точнее, вот именно волшебным. Потому что появился Северус. Единственный человек, который не считает мои способности странными. Родителей они пугают. Петуния завидует. Конечно! Любой бы обзавидовался. И в школе завидуют. Их родители им не верят – я не показываю. И Сев говорит, что нельзя. Типа Статут и всё такое… И что могут со школы исключить, если не перестану.

Вообще Сев мрачный. Но с ним интересно – много чего знает о волшебстве. У него мама волшебница, а у меня ведь обычные люди. Вот они и боятся, не понимают. Ещё Сев рассказывал, что в Хогвартсе – та самая школа, – учеников сортируют по факультетам, и что лучше всего – Слизерин. Мне всё равно на какой возьмут, главное, чтобы с ним. Там всё равно одни и те же предметы. Магические! История Магии – звучит скучнее всего. Зато Трансфигурация, Чары, ЗоТИ! Такому в наших школах не учат.

А ещё в той школе есть призраки! Самый настоящие! У каждого факультета свой. У Слизерина – Кровавый Барон. Не думаю, что хорошего призрака так бы назвали. Но Сев говорит, что я трусиха. А вот и нет! Мы поспорили, что при входе в Подземелья – там гостиная факультета, – я первой подойду к нему. И докажу, что совсем не боюсь. И кальмара в Чёрном Озере, тоже. И вообще ничего не боюсь! Даже фестралов! Правда, не могу их видеть. И Сев не может. Говорит, должно какое-то горе произойти. У меня будет горе. Петуния пусть и злится постоянно, завидует и капризничает, но я буду по ней скучать. Только подумать – весь школьный год вдали от родителей. Потерять с родными контакт – разве это не самое настоящее горе?

Лили Эванс.»

1973

«С самого момента в поезде я понял, что с Бродягой мы будем до конца. Во всяком случае мы сходились в желании поступить на гриффиндор. Жаль, что из-за этого у него проблемы с семьёй, но ему всё равно. Мол, никогда они не ладили. И ладно. Зато у нас ему всегда рады. Да как можно ему не радоваться? Лучший приятель! Лунатик тоже. Тихоня, правда, но никогда в наших передрягах в стороне не остаётся. Разве что отмалчивается, если с Нюниусом пересекаемся. Лили меня постоянно гоняет, мол, чего это я к нему пристаю… А нечего с такой кислой миной мне глаза мозолить!

Лили не объяснишь. Она, видите ли, с ним знакома, и нечего её друзей гонять. Ага. Друзей. Со Слизерина. А как же. Те только и могут, что использовать и смываться куда подальше. А потом делать вид, будто бы не при чём. Моя бы воля, никого бы из них не осталось. Только определили и сразу в Азкабан. Чего им второй шанс давать? Чтобы по стопам Грин-де-Вальда шли? Не понимаю я их. Если нет в человеке чести держаться при своём мнении, а только умение пресмыкаться, то это и не человек. Грязь.

И по учёбе она меня гоняет. Делать ей нечего. Одно в библиотеку шастает. Знаю я, зачем. Никто туда просто учиться не ходит. И Нюниуса видел там же. Вот уж у кого жизни нет, кроме зубрёжки. Я Лили, говорю, мол: «Хочешь, чтобы таким же был, или что?» – а она такая: «Да, потому что учёба – это важно!». А жить когда? Сейчас самые лучшие наши годы. Тратить их на глупые учебники… У меня и так всё получается. Особенно квиддич. Уверен, лучше меня ловца уже не будет. Разве что мой сын. Да. Только ему дорогу уступить готов. Но это не скоро. Ещё Лили переубеждать, что кто-то вроде этого Слизеринского гада её внимания не стоит. А она упёртая!

Джеймс Поттер.»

1974

«Не так я себе жизнь в Хогвартсе представлял. Совершенно не так. Если так подумать, всё пошло наперекосяк ещё в момент распределения. Я, разумеется, попал на Слизерин, а Лили… Единственный лучик света попал к этим выродкам, не имеющим ни капли мозгов. Ну не могло так быть! Не должно было! Она слишком умна, слишком хороша, слишком… Слишком идеальна для того сброда разгильдяев. Я даже на какой-то миг посмел усомниться в том, что знаю её, что не вижу очевидного. Но это не так! Не поверю.

Учёба оказалась слишком простой. И из-за этого скучной. Но всё равно не было времени на Лили… Домашки задают – тучу. Сложность только в потраченном времени. Спросили бы – устно ответил. Нет – садись, пиши. С какой-то стороны даже хорошо. Есть чем себя занять. И вроде не таким уж бесполезным… Всё равно Лили постоянно с этими идиотами-гриффиндорцами была. С теми, что квартетом ходят, и шуму от них – в другом конце замка слышно. Одно хорошо, что избегать проще. Этот Джеймс…! Глаза бы мои его сто лет не видели. Типичный гриффиндорец. Ума – ни грамма. Как узнал, что он Поттер – даже веру в человечество на миг потерял. Каким нужно быть безответственным родителем, чтобы наследник такое вытворял. Ни один смежный с ними урок спокойно не проходит. У этого идиота напрочь отсутствуют не только мозги, но и базовые понятия о субординации! Аристократ чёртов! Ага, а как же! В той же степени, что и Петтигрю. Крыса та ещё. Прямое доказательство того, что на тот факультет попадают лишь отбросы.

Приходится тратить всё свободное время на библиотеку. Вопросы вызывает наличие Запретной Секции. Смысл делать её в том же месте, где и основная часть книг? Понимаю, опасные, – некоторые и руку неумёхам отгрызут, – так может нужно было их куда подальше? Нет, пусть в библиотеке лежат. Бред. Впрочем, далеко не у всех волшебников мозги на месте. Приходится даже на своём факультете ко всем сто раз присматриваться – проверять и перепроверять. Единственный, в ком я был уверен – Люциус, но тот выпустился. Да и негоже ему было с малолетками носиться…

Северус Снейп.»

1976

«Я даже не удивлён, что Джеймс своего добился. Он как только Лили увидел – сразу решил, что эта гордая гриффиндорка будет его женой. Все тогда только посмеялись – вот же самоуверенный мальчишка! Но нет, это не самоуверенность, это самая что ни на есть любовь с первого взгляда. И вот её плоды. Года настойчивых ухаживаний и работы над собой – и она стала его девушкой. Потому, не сомневаюсь, что сразу после Хогвартса эти двое сыграют свадьбу.

Джеймс с Сириусом стали так плотно уходить в учёбу, когда им предложили стать аврорами… Как у них теперь глаза горят! За Сохатого я уверен – шанс не упустит. А вот Сири… У него отношение к жизни проще. За компанию на всё согласен, потому только и остаётся, что поддерживать рвение Джеймса – и у обоих всё получится.

Мне казалось, заполучи Сохатый Лили, и он успокоится. Но я прогадал. С того момента постоянные конфликты с Северусом перешли на новый уровень. И Лили теперь молчит. Вроде поделом, но жалко их. Если бы Джеймс не довёл, думаю, Северус бы не назвал Лили «грязнокровкой». Я не оправдываю, нет… Ну… или оправдываю. Не знаю. Я вообще уже ни в чём не уверен. Просто страшно потерять единственных друзей. К тому же тех, кто потратили столько усилий, чтобы стать анимагами! И ради кого? Ради меня! Я и раньше им перечить не мог, а теперь вообще язык не поворачивается. Остаётся только надеяться, что после Хогвартса всё уляжется. У Джеймса с Сириусом будут дела важнее, чем гонять сокурсников. Всё будет отлично.

И о Бродяге… С того момента, как Джеймс стал пропадать с Лили, он то и дело проводит время со мной. Я не против, нет, просто… Это странно. Имея неисчислимое количество поклонниц проводить в душной гостиной за домашкой – как-то совсем не в его характере. Возможно, выбор развращает? Хочется чего-то эдакого? Не знаю, я совсем о том не думаю. Просто видя как даже Питер пытается клеиться к девушкам, а Сири просто молчит, невольно начинаешь задуматься, а собирается ли он семью заводить? С другой стороны – слишком уж он свободолюбив. Так что вполне может быть тем самым «вечным холостяком».

Сам я о будущем не особо думаю. Время, проведённое в Хогвартсе – это уже больше того, о чём я смел мечтать. А потом Мародёры… Мерзкое название, но подходит под род деятельности. Не понимаю, как я вообще с таким отношением на гриффиндор попал. Просто бред какой-то! Ни храбрый, ни гордый… Одно иду на поводу у Джеймса. И Питер тоже. Последние года всё чаще задумываюсь, что, верно, произошла какая-то глупая ошибка. И мы должны были отправиться к «отпетым мерзавцам». Интересно, как бы тогда всё сложилось?

Римус Люпин.»

1979

«До сих пор поверить не могу, что это наконец случилось! Бесконечные уговоры, долгая подготовка и всё прошло, как по маслу! Мы уже договорились, что я буду шафером на их свадьбе. Я и не сомневался. Сохатый весь светится от счастья. Одно не понимаю – чего он так долго тянул со свадьбой? Всё отнекивался, мол, не уверен. Да и Лили как-то странно себя вела. Вечно задумчивая, потерянная. Будто бы что-то случилось. На все вопросы – молчок. Вот я и настоял на свадьбе. Растормошить её должно. Ну, а что? Может она именно этого и ждёт, поэтому и задумчивая? Так после предложения Джеймса она что-то совсем не изменилась. Разве что нервной стала. Странно это.

Остаётся только один вариант её дурного настроения – ситуация в мире. Вот это и меня тревожит. Недавно только стало известно, что Регулус погиб. Даже не знаю, что теперь и думать. Вроде как слухи ходят, что его Пожиратели и того… Отправили к праотцам. Так он же одним из них был! Странно это. Зачем им своих убивать? Неужели он был не таким подонком, каким я его знал? Вот это прям странно. Да и то, что я теперь, вроде как, последний Блэк… Отец ведь тоже погиб. Оборвался род. При чём так резко…

Луни снова киснет. Разве что сейчас на свадьбу отвлёкся. Вижу, как он на них смотрит. И такой грустный, что самого настроение портится. А сказать – только хуже станет. Он ведь не специально, чтобы нас расстроить. Вот и приходится от него не отходить. Да только мои доводы – как великану заклятия. Кивает-кивает, а сам только больше в эти настроения впадает. И что остаётся? Переубеждать. Другими методами.

Сириус Блэк.»

1979

«Всё больше убеждаюсь, что пора было паковать чемоданы и валить отсюда, куда глаза глядят. Хоть в Австралию! Подальше. Лорд совсем не в себе. Не то, чтобы он до того любезничал с нами, но теперь это вообще ни с чем несравнимо. У меня по-прежнему есть гордость, и я не намерен плевать на неё. Я не подчиняюсь чьим-либо прихотям. Я не стану на колени. Я – глава древнего рода. Во всяком случае, такова моя репутация. И рушить её из-за чьего-то безумия… Нет, спасибо! Я сражался за прямо противоположное. За семью, за величие. А теперь нас буквально заставляют целовать ему ботинки!

Ещё и Дамблдор подливает масла в огонь. Такой агрессивной политики против нас я не ожидал. Одно интересно, кто автор всех тех рейдов против чистокровных? Да, Лорд не в себе, но он по-прежнему уничтожает только несогласных. А большинство из тех семей были на нашей стороне. Разумеется, что это месть, конечно… Просто я не могу понять, кому вообще сдалось начинать эту войну? Никто не собирался проливать кровь. В конце-концов, наша цель – сохранение наследия, а не его уничтожение.

Самый отвратительный момент настал даже не тогда, когда нам отдали приказ – приказ! Только вдумайтесь! Чистокровным магам приказывать! – вычистить ближние к границам дома с родителями маглорождённых, а тогда, когда нас клеймили. Тогда то и пришлось перед Лордом объясняться. А как это так, что на меня клеймо не повесишь? А вот так. Чёртов самодовольный ублюдок весь извёлся и отправил меня буквально на смерть. Пришёл в последний момент и «спас». Сволочь. Оставил меня с долгом жизни. Теперь и слова не сказать. Потребует ведь. Страшно подумать, что в его воспалённом мозгу за идея появится. Чувствую, это только начало Ада.

Люциус Малфой.»

1980

«Это приглашение, пришедшее мне совой, стало настоящей неожиданностью. Правда, стоит кому-либо поделиться, как снова начнутся их излюбленные шуточки: «Как, не предвидела?», «а в шар смотреть не пробовала?». Дилетанты. Они совсем не понимают, как работают предсказания! И ведь тянутся судить. Отвратительно.

Так вот, касательно письма. Оказалось, моя кандидатура была одобрена, но директор настаивал на беседе. Правда, меня немало смутила такая вещь, как место его проведения. Я считала, что такие мероприятия обязательно проводятся в кабинете директора, но… Если Дамблдор сказал «Кабанья Голова» – какое право я имею ослушаться? К тому же такое счастье, как быть защищённым в столь непростое время… Будущее сулит смерть. Много смертей! И потому нельзя было упускать свой шанс.

Я пришла, как помню, на полчаса раньше и долго-долго репетировала свою речь. Пришедший директор не давал и слова вставить, расхваливая мои таланты. Мы обменялись парой фраз, прежде чем он попросил продемонстрировать мои способности или, хотя бы, предоставить воспоминания предсказаний и то, как они сбылись. Я долго отговаривалась, что дар не проявляется по желанию, но он настоял на своём. Не помню точно, сколько я настраивалась, сколько всматривалась в почему-то совсем безобразный туман в шаре, пока не произошло… Нечто.

Я стояла посреди комнаты, когда пришла в себя. Директор пожал мне руку и сказал, что будет рад видеть меня в преподавательском составе в сентябре. На мою растерянность он ответил, что я сделала то, что было нужно. Признать честно, до сих пор не уверенна, что это было. Ранние предсказания хоть как-то запоминались, а тут… Будто бы Обливейтом ударили! Странное чувство потерянности… Зато должность!

Сивилла Трелони.»

1984

«Я надеялась, что после свадьбы моей дражайшей сестры весь кошмар закончится – наконец вышла замуж, у меня замечательный сын и нормальная – абсолютно нормальная! – жизнь впереди. И все мои мечты рухнули в одночасье.

Стоило мне утром открыть дверь, как я едва сдержала крик – годовалый ребёнок лежал в корзинке и мирно посапывал. Моё материнское сердце не выдержало этой картины, и я сразу же ринулась ему на помощь. А когда оказалось, что бедный ребёнок простыл! Больной подкидыш! Вернон был в ужасе. Но всё обошлось. А потом я заглянула под одеяльце. В его складках было письмо и набор документов. Ребёнок – сын Лили! Лили и этого урода Поттера!

Я в жизни так не ругалась, как тогда. Любимые родственнички двинули коньки, сражаясь с психом, который больной даже по их безумным меркам! Я знала, знала, что это рано или поздно произойдёт, но ребёнок! Почему было от него не избавиться? Первое время я думала, что сдам его в приют. Больно нужен нашей семье лишний рот, а разрываться между сыном и этим ребёнком… Не хотелось. Чтобы потом он вырос и до конца моих дней меня ненавидел? А если он такой же урод? Нет, мне моя жизнь была дорога. Я трезво оценивала свои возможности и знала, что не смогу любить юного уродца, а портить жизнь ему, а потом и себе…

Категорический отказ не остался без внимания этого ублюдка-директора. Он начал говорить о какой-то кровной защите и прочем их магическом бреде, и все мои слова о том, что ребёнок будет просто-напросто страдать в семье, не способной дать ему любовь, он пропускал мимо ушей! Чего ещё, правда, было ждать от старого маразматика? Давно на покой его нужно было отправить! Тогда не травил бы нашу с Диди и Верноном жизнь.

Я старалась, правда старалась. И первое время у меня отлично выходило. Вернон был рад, что я совсем не обделяю нашего сыночка, и что приютили сиротинушку. Какая репутация среди соседей пошла! До трёх лет я и не вспоминала, что он такой же урод, как и родители. А потом… Потом он начал творить эти свои странности. И тогда я поняла, что нормальной семьи из нас не получится.

Петуния Дурсль.»

Комментарий к Письма.

Эту главу вполне можно пропустить, так как в ней ничего особо важного нет. Просто моё представление о персах. Представление, с которым вы можете не согласиться. Имеете право.

========== Предисловие. ==========

Гарри сбегал по ступенькам, пропуская одну за другой, пока наконец не упал. Ещё бы секунда, и покатился кубарем, но вовремя успел задержаться. Счесал кожу на руках, слетели и явно разбились очки. Но ничего из этого не успокоило пыл гриффиндорца, намеревавшегося во что бы то ни стало – отомстить.

Всё вокруг расплывалось. Ни камины, ни высокие колонны, ни лифты не различались, в темноте они были смазаны в одно пятно. И только золотая статуя «Магического Братства», разбитая и разбросанная по полу, блестела в лучах бросаемых заклинаний. В центре Атриума сражались две фигуры.

– Ты серьёзно считаешь, что можешь рассказывать мне сказочки? АВАДА-КЕДАВРА!

Тело старого волшебника падает на пол. Пёстрая лиловая мантия, кажется, тускнеет. Прежде чем до конца осознать происходящее, Гарри выхватывает палочку и отправляет то же заклинание во вторую фигуру. Лорд не остаётся в долгу, и два зелёных луча, встретившись, внезапно озаряют обоих волшебников белоснежной вспышкой.

Проходит некоторое время и парень замечает, что не ослеп, не умер, и… Происходит что-то странное. Он как впервые рассматривает свои руки, ноги. Та же одежда, что секунду назад. Только палочки нет. От этого некомфортно. Что это такое за место, что только палочкам сюда нельзя?

Светло. Но от этого только страшнее.

– Что ж, жаль Дамблдор не дожил. Он был бы рад твоим успехам.

Сзади раздаётся полный яда шипящий голос. Точно змея. Не нужно поворачиваться, и так ясно, кто его хозяин. Уже наслушался, когда висел, привязанный к статуе, не в силах отвести взгляда от погибшего Седрика…

– Что произошло?

Нет смысла юлить или реагировать на колкости. Смерть. Вот она. Белая и пустая. Не так себе он это представлял. Как минимум, хозяин голоса должен гореть в пламени. Как максимум – править Адом. А они тут, вон, разговаривают.

– Не так важно «что», сколь «как отсюда выбраться».

– Выбраться? Отсюда? Рон был прав, ты совсем с катушек съехал!

Гарри оборачивается, глядя в красные змеиные глаза. Всё тот же Воландеморт. Всё тот же надменный взгляд. Всё та же вальяжная поза. Всё та же неестественно белая, даже серая кожа. Такая тонкая, что через неё видно вены, сосуды…

Не страшно. Уже не страшно. Директор мёртв. Сириус – последний, кто был настолько родным для него – погиб. По его вине.

– Да, отсюда. Я бы попросил напрячь извилины, но у тебя и при жизни с этим были проблемы.

Небрежный тон. Слова растягивает. Наслаждается. Ему плевать на колкости, и Гарри плевать. Странное чувство. Будто бы они двигаются по инерции. Уже как-то нет смысла соперничать, когда всё закончилось.

– Есть вещи, что не позволяют мне уйти. Мои собственные якоря.

Лорд продолжает задумчиво, будто бы оглашает мысли или пытается разобраться. Это не так. Его интересует. Кое-что.

– Но у тебя их нет. Так почему же ты здесь? Даже не так.

Только сейчас Поттер замечает, что в него буквально впились изучающим взглядом. С таким интересом на него смотрела разве что Петуния, когда обнаружила разбитой банку с джемом. Тогда ему изрядно досталось, хотя он и так был наказан и не выходил из чулана. Эти воспоминания проносятся так стремительно, что он даже не улавливает сути. Почему именно они? Потому что таким взглядом смотрят на тех, кто провинился.

– Почему мы здесь вместе?

– Заклинания…столкнулись…

Под тяжёлым взглядом неуютно. Вся уверенность стихает. Не помогает мысль, что здесь ему не причинят вреда. Никто больше. Потому что они мертвы. Закономерный вопрос – «и что теперь?».

Ответом становится смех. Тихий, но от того лишь более леденящий душу.

– Есть своеобразная ирония, что старый маразматик выбрал самого большого идиота из имеющихся. Ты хоть представляешь, сколько заклинаний сталкивается вместе ежедневно? Сотни, а то и тысячи. Побеждает сильнейшее. И ты, жалкий мальчишка, хочешь сказать, что сравнялся в могуществе с самим Тёмным Лордом?

Последнее волшебник даже прорычал. Его вводили в гнев мысли, что кто-то настолько его недооценивает. Чёртов Дамблдор выставил против него ребёнка! От такого удара он долго не мог прийти в себя. Сейчас же повторно по больному. Ребёнок ещё и идиот. Ничему не наученный, ничего не знающий. Даже элементарного! Отвратительно.

Гарри молчал. Он не знал, что ответить. Не знал, есть ли смысл пытаться. Это место уже надоело. Почему не забытье? Почему всё просто не закончилось? Почему эта пытка продолжается? Хуже некуда. Даже смерть не принесла встречи с любимыми. Родителями. Сириусом. Больше никогда ему не увидеть и живых. Луна, Невилл, Джинни, Рон и Гермиона – они отправились с ним. Хотели помочь. Он привёл их в эту ловушку! Что ж. Возможно, такое наказание он и заслужил? Наедине со злейшим врагом.

– В этом был бы смысл.

Лорд хмыкнул и задумался. Версия мальчишки звучала абсурдно, не поспоришь. Но было ли иное объяснение? Как-то странно. Он всегда боялся смерти, как небытия. Забвения. Возможности упустить миллион шансов. А, выходило, она вот такая. Бессмысленная и пустая. Ничего в себе не имеющаяся. Белая, как чистый лист.

– Я столько не успел.

Гарри думал о друзьях. О том, сколько не сказал им. Он был благодарен. За всё, что они для него сделали. За то, что никогда не оставляли его одного. Они стали для него семьёй, а он так мало им дал. Наверное, он расстроил своей смертью.

Для Лорда это имело совсем иной смысл. Не более приятный. Внезапно он понял одну простую вещь – не прошло и века с момента, как он родился. Ему на данный момент было всего семьдесят. Почему было? Должно исполниться! Он только начал, а его жизнь впервые оборвалась, когда ему не было шестидесяти! Это более чем вполовину меньше, чем Дамблдору. И тот спокойно существовал, не задумываясь, и прожил бы ещё Мерлин знает сколько, если бы не эта битва. Абсурд. В погоне за бессмертием он сократил отведённое время до неимоверных размеров. Как средневековье. Да и тогда продолжительность жизни была больше!

– Ты когда-нибудь жалел о чём-то?

В зелёных глазах плыла безмятежность. Не блестели. Матовые радужки, практически однотонные. Мёртвые. У мальчишки тоже только началась жизнь. Только подумать, а ведь кто-то поверил, что он Мессия. Подросток, удивляющийся магии – спаситель. Как всё неправильно… До скрипа зубов неправильно.

– Да.

Тихий ответ стал спусковым крючком. Признанием. Сожаление впилось в душу мёртвой хваткой, раздирая её, разрывая. Но разве можно было разорвать тот остаток, что у него был? Разве можно было ещё сильнее повредить разум того, кто сошёл с ума? Разве можно было почувствовать боль, если ты мёртв?

Тёмный Лорд пал. В прямом смысле. На колени. От резкой вспышки боли в груди и голове. Словно тысячи раскалённых иголок, пропитанных самым отборным ядом, что действовал долго, мучая и так искалеченную душу.

Как и подобает «истинному Гриффиндорцу», Гарри сперва подбежал, а потом осознал. Импульсивно. Искренне. Ему было страшно, как за себя. Возможно, роль играла перспектива остаться в этой белой пустоте одному. Возможно, что-то другое.

Стоило ему коснуться «призрака», как его тело пронзила того же рода боль. Разделение. Разрыв. На части. На крошечные кусочки.

Разлепить глаза оказалось в разы сложнее, чем предполагалось. Казалось, сверху давит упавшая статуя, но нет – она лежала в метрах десяти от него. При малейших попытках пошевелиться всё тело сводило судорога, только и оставалось, что смотреть перед собой и, как через вату, слышать эхо приближающихся шагов.

Лежащий почти по центру волшебник тоже услышал «незваных гостей». На удивление быстро поднялся, какое-то время смотрел на Гарри, а потом сбежал. Странно, но тела Дамблдора рядом не оказалось. Это было последней мыслью, перед тем как Гарри провалился в темноту.

***

–…и нечего капризничать! Мистер Поттер, вам обязательно нужно поесть!

В палату ввалилась пятёрка учеников. Они чуть ли не каждый час прибегали к медиведьме, расспрашивая о самочувствии Гарри, чем её только раздражали. Мальчишка был без сознания и, чтобы не повторять по десять раз на день одно и то же, она повесила на входную дверь табличку – «всё ещё без сознания». Таким образом походы сократились до одного в течении четырёх часов.

– Гарри!

Джинни была остановлена грозным взглядом Мадам Помфри в паре метров от кровати. От этого она недовольно надулась и отвернулась в сторону.

– Можно мы поговорим и на обед убежим, пожалуйста? – Тут же подал голос Рон. Гарри чуть дёрнул уголком губ. Кто о чём, а Уизли о еде.

– Всего десять минут, Мадам, пожалуйста. – На удивление жалобно попросила Гермиона, и Поппи, скривившись, вышла.

– Пусть обязательно поест. – Бросила она напоследок, отправляясь в свой кабинет.

Стоило двери захлопнуться, как тут же дети подлетели к кровати друга и стали галдеть. У Гарри еле хватило сил их успокоить. Не было настроения с кем-то говорить.

– Прости, Гарри, но мы очень волновались! – Выпалила Гермиона, как только получила секунду тишины.

– Ты не был с нами некоторое время…

Луна говорила отстранёно, мутным взглядом глядя даже не в глаза, а, казалось, в самую душу. Гарри пробрала дрожь. На какой-то момент ему показалось, что она знает больше, чем должна. Но это было невозможно.

– Да, друг, ты четыре дня в отключке провёл.

На секунду ему показалось, что Рон рассержен. Его взгляд был хмурым, а тон мало напоминал обеспокоенный. Обиженный, скорее.

– В Пророке только о том и пишут, что в Министерстве сам Тот-Кого-Нельзя-Называть был.

– Но его никто не видел.

Невилл отвёл взгляд в сторону, размышляя о чём-то недобром. Картинка, как они пробирались в Министерство всё ещё стояла у него перед глазами. В не лучшем свете.

– Я видел, Дамблдор…

– Он примчался одним из первых, и сразу же вызвал колдомедиков из Мунго.

Теперь нахмурился Гарри. Да, очнувшись, он не увидел второго тела. Значит, то была иллюзия? Кто-то отвлекал Тёмного Лорда? А был ли он там вообще? Он рефлекторно потянулся к шраму, но тут же одёрнул руку. Не было шрама.

– Гарри?

Гермиона смотрела с испугом, Луна витала где-то не здесь, Невилл был мрачным, а на лице Рона была улыбка.

– Ага, шрама больше нет. Все так переполошились из-за этого.

Он издал смешок и кинул взгляд на порцию на прикроватной тумбочке. Тут же его взгляд потерялся среди мыслей о Зале и приближающемся обеде.

– Может, так заживляющее подействовало? – Выдвинула теорию Гермиона, но тут же грустно покачала головой.

– Да какая разница? Главное, с Гарри всё в порядке. Так ведь?

Рон по-дружески хлопнул его по плечу, и мальчишка поморщился, пытаясь изобразить улыбку. Что-то изменилось. Что-то внутри. Очень странное чувство. Будто бы чего-то не хватает. Чего-то важного, но чужого… Дышать стало легче. Свободнее.

– Да, в полном.

Гарри не был уверен, что заставило его солгать друзьям. Не хотелось грузить их своими мыслями. Не хотелось говорить о том, что на какое-то время он был в небытие с Воландемортом. Не было уверенности, что такое вообще случалось. Происходило что-то странное. И Сириус…

– Ты не горюй так, ладно? Мы скоро приедем и расскажешь, что тебя так волнует. – Невилл окинул таким серьёзным взглядом, что даже не хотелось противиться.

– Мы скоро придём.

– И мы всегда рядом, ладно?

Дети выбежали из палаты под строгим взором Помфри. Гарри же без особого желания принялся за обед. Он обещал друзьям не волноваться… Нет, не обещал. Никому из них не понять, что он чувствует. Никто из них не жил в чулане, со сказками о том, что их родители – последние твари. Никто из них не оставался сиротой в детстве – у Неввила была бабушка, хотя, тоже тиранша. Никто из них не держался за последнего, кто был им роднёй…

»…но у тебя их нет.»

Может, его якорями были друзья? Они провели с ним даже больше времени, чем Сириус. Они постоянно доказывали, что он им нужен. Семья, это ведь не только по крови? Дурслям ничего не мешало унижать его, хотя он был им роднёй.

– Поел, наконец-то. Вот, выпей.

Колдомедик поставила на столик склянку с полупрозрачным голубым зельем, взбила подушку и забрала тарелку. На вкус зелье оказалось сносным, что удивляло. Немного горьким, но терпимо. С мятным привкусом…

Гарри пытался воссоздать картину происходящего в Министерстве… Ему ещё тогда показалось странным поведение Пожирателей, но он решил не задумываться. Были проблемы важнее. Устроенный ими разгром точно должны были упомянуть в газетах, но никто не сказал. Неужто замяли? Свидетелей о том, что Тёмный Лорд явился в Министерство не было, если он правильно понял. Впрочем, он не сомневался, что Дамблдор всех в этом заверил. Или нет.

Что тогда вообще случилось? Их лучи соединились, а потом бесконечный свет. Умерли, но воскресли. Или не умирали? Что это тогда было? Дамблдор говорил, что у него с Воландемортом связь. Это она так проявляется?

Пришедший Дамблдор разбередил раны, вместо того, чтобы ответить на вопросы. До такой степени сосредоточил внимания на Сириусе, что о другом думать уже и не хотелось. Он выглядел встревоженным. Говорил о шатком положении в мире, о неверии в возвращении Воландеморта, – что очень расстроило Гарри, – и снова напоминало смерти крёстного. Выразил надежду, что Гарри найдёт утешение в друзьях и не будет долго страдать. Если сократить его разговор, то он уляжется в: «смерть, смерть, смерть, ты наша надежда, смерть, смерть, смерть».

Более важной информацией, пусть и повторно услышанной, была речь о его шраме, что ранее оповещал о чувствах Воландеморта и его приближении. Странность его исчезновения была немалой, но шрам – не сама связь.

– Лучше бы и связь пропала.

На это Альбус поспешно закивал, продолжив говорить об опасениях и причинах, почему избегал взгляда Гарри, а тот вспоминал об одолевавших его чувствах в моменты, когда они пересекались. Предательство Кикимера обрушилось, как снег на голову. Ранее он и не представлял, что эльфы могут так самовольничать. «До ручки» довело упоминание Снейпа. Ранее зародившееся чувство ненависти не нашло жертвы лучше, и потому уцепилось за зельевара, будто бы тот был виноват во всех смертных грехах. Фраза о том, что Дамблдор ему доверяет стала последней каплей, и только неизвестная сила заставила заткнуться прежде, чем с языка сорвалось – «Значит вы ошибаетесь!». Следующим было упоминание причин, по которым Гарри оказался у Дурслей. Перешёл на пророчество… Прошёлся по всем мозолям, в итоге оставив мальчишку в мрачной задумчивости. Наедине с собственными демонами… Или же пустотой, которую они оставили?

Через некоторое время пришли друзья, посвящая в возвращение Хагрида и последние новости. Они, к счастью, верят, что Воландеморт вернулся, но Министерство снова отстаивается в стороне.

– Иногда мне кажется, что им даже сражаться не придётся. Так, подойдут, а эти трусы сразу лапки подымут и все полномочия отдадут.

Разговаривали до самого ужина, пока Помфри не прогнала детей. Ужин был таким же пресным. Жаловаться не хотелось. Были проблемы помасштабнее. Проблема со шрамом и связью всё ещё была. Произошедшее «за гранью» – тоже вопрос хороший. Была идея пробраться в библиотеку, но «где» и «что» искать – непонятно.