Текст книги "Сказочная Академия (СИ)"

Автор книги: Тори Халимендис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Гляди-ка, и впрямь сок, – удивленно произнес он. – Ну да все равно, девки, нечего вам здесь сидеть, отбой давно уж был. За нарушение дисциплины накладываю на вас взыскание. Завтра после занятий ко мне подойдете, объявлю, чего делать будете. А теперь – марш спать!

– И мне отработка? – заканючила Несмеяна.

– И тебе тоже. А чем ты от прочих отличаешься?

– Милослав Константиныч, так я же специально... Я ведь вам доложить хотела, вы ведь слышали, – ябеда едва не плакала.

– Знать ничего не знаю. Поймал на правонарушении – получишь отработку.

Бросив прощальный взгляд на погрустневших парней, мы поплелись в общежитие. Машка шепотом на все лады костерила Несмеяну, испортившую нам веселье. Васька и Васюша угрюмо молчали. И лишь когда мы уже оказались в комнате, Прекрасная спросила:

– Лиска, а где ты сок взяла?

– У скатерти попросила.

– И что, она дала? Ну ты сильна, уважаю. Обычно она заказы не выполняет, даже царь ест, что дадут.

– Просить тоже нужно уметь, – пожала я плечами.

Но соседки только восторженно ахали.

– Вообще-то кормит самобранка вкусно, – пояснила Васюша. – Ну да ты сама убедилась. Вот только иногда вредничает. Как-то царя на диету посадила – давала кашу без масла да салат из капусты, и так целую неделю. Царь бился-бился, да без толку. В музей скатерть вот сослал, осерчал потому как.

И что мне было на это ответить? Предложить написать царю, чтобы купил отбеливатель?

Утро началось с вопля.

– Проспали! – орала Васька, ошпаренной кошкой метавшаяся по комнате. – Вставайте, быстро!

Я с трудом разлепила глаза и сползла с кровати. Поскольку до русалок мы вчера так и не добрались, соседки милостиво поделились со мной своими кремами-мазями-шампунями. А еще мне здорово понравилось, что в женском тереме на каждую комнату полагался отдельный санузел, и сейчас нас на умывальник и душевую кабину было только трое. Наскоро умывшись, я провела расческой по волосам, пока соседки споро заплетали косы.

– У нас сегодня физкультура перед завтраком, – пояснила Васька. – Бежим, быстро.

Вот так и вышло, что на физкультуру мы попали, в разминке уже не нуждаясь. Впрочем, у Соловья на этот счет было иное мнение. Низенький полный лысоватый дядечка осмотрел меня с головы до ног и вынес вердикт:

– Плохая форма! Ничего, я из тебя человека сделаю.

Я только беззвучно открыла и закрыла рот, кипя от возмущения. Надо же, форма моя ему не нравится! На свою бы полюбовался, атлет расплывшийся!

Получив форму – такие же эластичные штаны и маечку, как у моих соседок – я направилась в раздевалку, где уже переодевались обе Василисы, Машка, Несмеяна и еще десятка два незнакомых девушек. Когда же вышли на стадион, Соловей скомандовал:

– Пять кругов бегом марш!

И громко свистнул безо всякого свистка. У меня аж уши заложило, зато и с места я сорвалась резко. Машка неслась впереди всех, только коса по ветру летела. Несмеяна пыхтела где-то позади, а потом и вовсе отстала.

– Так, а теперь прыжки в длину! – заорал Соловей, когда мы, добежав до финиша, устало повалились на траву. – Чего расселись?

К концу занятия я была вымотана так, что больше всего на свете хотела вернуться обратно в спальню, заползти в кровать и тихо уснуть. Но надо было принимать душ, идти в столовую на завтрак, а затем нас ждала учеба. Хитренькая Несмеяна сделала вид, что споткнулась на втором круге бега, заохала, запричитала, а потом уселась с комфортом в холодке. Пока мы бегали, прыгали и отжимались, она, по-моему, успела даже задремать.

– Опять откосила, – завистливо вздохнула Васька, бросив на неприятную девицу злой взгляд.

– Да Соловей с ней связываться не желает, – пояснила Васюша. – Заставь ее бежать со всеми дальше, так она к ректору жаловаться пойдет и часа два точно у него в кабинете просидит. Бессмертный закипит от ярости и устроит Соловью разнос. А главное, никто Ивана осуждать не будет – ему из-за Несмеяны все сочувствуют.

Завтрак мы проглотили очень быстро, почти не ощутив вкуса, и галопом понеслись на травознание. В небольшом душном помещении на сей раз оказались лишь мы втроем да невысокая худенькая седовласая женщина с острым взглядом пронзительно-голубых глаз.

– Новенькая? – спросила она, ткнув в меня деревянной указкой.

– Новенькая, Яга Никифоровна, – подтвердила Васька, наступая под партой мне на ногу, чтобы я молчала. – Лиской кличут.

– Хм, Лиской. Василиса, стало быть. О том, под каким прозванием тебя Милослав записал, даже спрашивать не буду. У меня все четко и строго, как в аптеке, учащиеся под порядковыми номерами идут. Ты, таким образом, будешь Василиса Третья. Ну а я – Яга Никифоровна Баба. С ударением на второй слог.

Я с удивлением взирала на эту странную помесь Бабы-Яги с Али-бабой и не находилась с ответом. Впрочем, странной преподавательнице он и не требовался. Окинув нас строгим взглядом, она велела:

– Так, а теперь открыли тетради и записали тему занятия: "Рута, ее свойства и применение в магической косметологии".

И мы послушно раскрыли тетради и зацарапали ручками.

С травознания я выползла с гудящей от этих самых знаний о травах головой, а впереди меня ждало еще знакомство с Горынычем. После вчерашних рассказов соседок этого персонажа я немного побаивалась. Занятие проходило в неком подобии зооуголка или, пожалуй, даже мини-зоопарка. У входа нас встретил высокий плечистый носатый дядька с рыжими волосами.

– Новенькая? – задал он уже традиционный вопрос.

– Ага, Лиска. Василиса Противная, – обреченно представилась я.

Горыныч оглушительно расхохотался.

– Говорил я Милославу, неча над девками измываться, да какое там. Уперся рогом, баран безруный. Ты, Лиска, на него обиды не держи, он не злой, просто глупый. А я – Василий Горынович Змей, меня здесь по-простому кличут, по-батюшке – Горынычем.

Горыныч показался мне мужиком компанейским и даже здорово понравился. И нравился ровно до того момента, как представил мне моего питомца, за которым я должна буду лично ухаживать.

– Вот, – сияя, будто начищенный серебряный поднос в гостиной у Клары, объявил он, – знакомься – Мышка-Норушка.

Из домика высунула острый носик обычная серая мышь с черными бисеринками-глазками. Я взвизгнула и спряталась за спину этого... этого... Змея.

– Ой!

– Чего блажишь, девка?

– Там мышь!

– А кого ты увидеть ожидала? Ясно же сказал – Мышка-Норушка. Правда, она больше в норе не живет, я ей вон какой дворец соорудил.

Я опасливо высунулась из-за спины Горыныча. Мышь выбралась из домика и теперь нагло таращилась на меня крохотными блестящими глазками. От ее мордочки за километр несло ехидством. Нахальная зверина просто забавлялась, наблюдая за мной! Я оглянулась и заметила Ваську, увлеченно сыпавшую корм в аквариум с Золотой Рыбкой. Уловив мой страдальческий взгляд, подруга покачала головой, и я поняла, что от знакомства с мышью мне не отвертеться.

– Корм в подсобке найдешь, – распорядился Змей. – Ступай.

В подсобке я наткнулась на красавца Светозара, роющегося среди многочисленных коробок. Вот все же хорош собой, гад! Блестящие темные прямые волосы почти до плеч, четко очерченные скулы, чувственные губы, прямой нос, твердый подбородок, большие зеленые глаза под изящно очерченными бровями – не удивительно, что Машка от него голову теряет.

– О, Лиска, привет! – обрадовался он. – Кого тебе выделили?

– Мышь, – не преминула пожаловаться я. – Бррр, жуть какая.

– Норушку, что ли? Да ладно тебе, она смирная и некапризная. Вот мне Конек-Горбунок достался. Ох и вредная, доложу я тебе, скотина! И никчемная. Верхом на нем не поездишь – смех один. Зато уши постоянно этому гаду чистить надо.

– Лучше бы и мне какого-нибудь Сивку-Бурку дали, – вздохнула я. – Вон Ваське повезло, ей Золотая Рыбка досталась.

Светозар согнулся пополам со смеху.

– Повезло, говоришь? Да она у Васьки каждый день спрашивает, не надумала ли та стать царицею. И то, что царю уже восьмой десяток пошел, никак заразу чешуйчатую не смущает. Еще Владычицей Морскою предлагает сделать. Морской Владыка, конечно, помоложе царя будет, но жить среди русалок и питаться ежедневно морской капустой – испытание не для слабонервных. Да и с Елисеем у Васьки вроде бы серьезно, так что ей ни царь, ни Морской Владыка даром не сдались.

– Это да, – с гордостью за подругу произнесла я. – Васька – она такая. Слушай, а чем Норушку кормить? Меня Горыныч за кормом послал, а какой нужен – не сказал.

– А вон видишь, полка с надписью "Грызуны"? Там ищи.

Я подошла к полке с большой желтой наклейкой и принялась перебирать коробки. "Хомяк Хома злобный", "Мексиканский тушкан", о, вот, нашла – "Мышка-Норушка". Радостно ухватив корм, я потопала к своей питомице.

Мышка все так же сидела у входа в домик и сверлила меня недобрым взглядом.

– Хорошая Мышка, хорошая Норушка, – засюсюкала я. – Давай дружить?

Моя питомица презрительно фыркнула и отвернулась. Я насыпала ей в мисочку корма, налила в поилку чистой воды.

– Разобралась? – раздался надо мной голос Горыныча. – Молодец, девка!

Меня принятое в данном учебном заведении обращение к студенткам уже изрядно бесило. Вероятно, именно от злости я и ляпнула:

– А почему у вас одна голова?

– Чего? – разинул от удивления рот Горыныч.

– Ну у Змея Горыныча три головы быть должно, а у вас одна всего.

– Зато ума у меня на троих, – самодовольно объявил Змей. – А вообще ты меньше россказни Милослава слушай.

– А причем здесь завхоз? – изумилась я.

– А у кого спьяну в глазах троиться стало? Вот он и углядел у меня три головы, а у Кали – была здесь такая, из Индии приезжала курс лекций читать, ух, горячая баба, огонь! – так у нее и вовсе шесть рук дураку померещилось. Да ладно бы смолчал, болезный, так нет, выскочил в перепуге и давай языком направо-налево мести. Насилу Яга его успокоила. Пришлось укольчик целительный делать.

Больше в тот день у нас занятий не было. Правда, Баба-Яга дала столько домашних заданий, что я даже не представляла, когда успею их все выполнить. А вскоре грозилась и вовсе провести практическую работу по сбору целебных трав.

– После ужина пойдем к русалкам, – шепнула мне Васюша. – Попросим у них для тебя косметику. Они вообще-то немного с придурью, так что ты не удивляйся, если что.

– Да здесь, похоже, многие с придурью, – откликнулась я. – А завхоз – вожак этого стада. Мне Горыныч про него рассказал кое-что.

– При русалках тему Милослава не поднимай, – предупредила Васька. – В контрах они. С тех самых пор, как он трехлитровый бутыль самогона в озеро вылил. Крепко тогда русалки на него обиделись, хотя потеха знатная была. Водяной на лист кувшинки забрался, помню, и стриптиз танцевал, а вокруг караси прыгали. Лорелея сказала, что лучше бы Милослав этот бутыль ей отдал. Хотела утянуть его под воду и защекотать с досады. Только зря она говорит, что на русалок самогон, разведенный в воде, не подействовал. Видела я, как она Елисею на шею вешаться пыталась. Чуть все патлы ее плесневелые не повыдирала.

– Плесневелые? – переспросила я. – И вы еще предлагаете брать мне у нее шампунь?

– Не слушай Ваську, – отмахнулась Премудрая. – Нормальные у Лорелеи волосы, просто зеленые. Говорит, это самый модный цвет сезона.

– И все равно, – не унималась я, – может, приготовим шампунь сами? Яга научит.

– У русалок все равно лучше, – вздохнула Васька. – У них на морских минералах есть и на водорослях. И контрабанда, с целебной грязью Мертвого Моря.

– Ну разве что контрабанда, – проворчала я. – Так и быть.

Вновь вспомнилась Клара, долго рассуждающая о том, почему ей больше подходит израильская косметика, чем японская. Из Франции Клара привозила только декоративку, не доверяя европейцам уход за своей физиономией. Потому-то я польстилась на волшебное словосочетание "грязь Мертвого Моря".

К русалкам выбирались так же, как и на вчерашнюю вечеринку – через окно, только Машки на сей раз с нами не было. Мелкими перебежками мы двинулись к пруду.

Лунная дорожка поблескивала на ровной водной глади. Вокруг стояла тишина. Никаких русалок поблизости не наблюдалось. Да что там русалок – даже лягушек было не слыхать.

Васька подняла с берега камень и бросила его в воду. Плюх! По воде разошлись круги, и опять все затихло. За первым камнем последовал второй, за ним третий. Вошедшая в раж Васька швыряла в пруд все большие и большие булыжники.

– Вот, значит, как, – бормотала она себе под нос. – Надулись, значит. Общаться не хотите. Ничего, я вас выманю.

– А в лоб? – раздался сердитый голос из камышей. – Неужели непонятно – нас нет дома.

– Как это – нет дома? – изумилась я. – А ты тогда кто? Автоответчик?

В центре пруда медленно всплыла русалка с грудой камней в руках.

– Лорка! – радостно помахала ей Васька. – Лорка, мы тебе клиентку привели!

Прижимая левой рукой камни к груди размера этак четвертого, русалка размахнулась правой и метко попала Ваське по лбу. Хорошо еще, что камешек был мелким, но на оном лбу Прекрасной тут же образовалась приличных размеров шишка.

– Лорка, ты чего? – обиженно прогундосила Васька.

– Я тебе не Лорка, а Лорелея Вольфганговна, – неожиданно низким тоном пробасила русалка. – Уяснила?

– Лор, ну не дуйся ты на Ваську, – примиряюще попросила Васюша. – Сама ведь знаешь, ревнивая она – жуть! Все ей мерещится, что на ее Елисея кто-то покушается.

– Да кто на ее сокровище курносое польстится? – презрительно фыркнула Лорелея. – Мне, между прочим, столько не выпить!

Васюша мигом подскочила к Ваське и предусмотрительно зажала ей рот рукой.

– Плыви сюда, а? – заискивающе позвала она. – С новенькой познакомим.

– Лорик, – колокольчиком прозвучал нежный голосок. – Лорик, клиентка ждать не станет.

И рядом с Лорелеей из воды поднялась еще одна русалка, тоненькая, хрупкая, с небольшой высокой грудью той самой формы "бокал" и узенькой талией. В ее светлые волосы были вплетены кувшинки, а белая кожа, казалось, отражала лунный свет. Лихо руля хвостом, она на крейсерской скорости помчалась к берегу.

– Лилия, – представилась она, протягивая мне хрупкую, но неожиданно сильную ладошку. – Как вам наш лунный пейзаж? Наш дивный пруд? А наш чудный лягушачий хор?

– Лилька, – одернула ее Прекрасная, – угомонись, совсем Лиску заболтала.

– Лиска? Ах, чудное имя! Дивное, оригинальное! И так вам подходит! Надо только добавить чуть-чуть рыжины волосам.

– Имеется краска для волос оттенка "Настоящая Патрикеевна", – добавила незаметно подплывшая к нам Лорелея.

Часть камней она успела выбросить, но несколько булыжников все еще держала в руках – на всякий случай, я полагаю.

– Ну, я не совсем уверена, – промямлила я.

– Соглашайтесь, – понизила голос до интимного шепота Лилия. – Лорик дело говорит. Шубу Бессмертного видели? Один из наимоднейших оттенков. Круче только "Шкатулка из малахита", но его я вам не рекомендую.

Я покосилась на Лорика, выкрашенную, очевидно, той самой "Шкатулкой". Да уж, как любил говорить Лапанальд, "Лес и водка – зеленые друзья". В том плане, что этакую красоту на собственной башке можно сотворить только после обильных возлияний.

Тонкие прохладные пальцы тем временем ухватили меня за подбородок, запрокинули мое лицо так, чтобы на него лился лунный свет.

– Вам нужна маска, – бескомпромиссным тоном заявила Лилия. – Чудесная, превосходная маска для снятия стресса кожи "Яблоко наливное". И замечательный крем "Мечта девицы". И, конечно же, набор для волос.

– "Рапунцель"? – поинтересовалась я, впечатленная названиями.

– Почему "Рапунцель"? – удивилась Лилия. – "Варвара". У нее коса-то подлиннее будет, это я точно знаю. И погуще.

– Лилька, – встряла в коммерческую беседу Васька Прекрасная, – а чего это ты Несмеяне продала на днях?

Русалка поморщилась.

– Не напоминай мне об этой неприятной особе. Я приложила столько усилий, подбирая ей имидж, я так работала над ее стилем. А она что? Она! – патетически воскликнула Лилия, прижимая руки к груди, отливающей в лунном свете перламутром. – Она! пошла! к Кикиморе! И купила такой ужасный ужас, такой страшный страх, такой кошмарный кошмар. Румяна "Свекольные"! Крем тональный "Сажа бела"! И самый ужас-страх-кошмар – деревянные бигуди! А потом набралась нахальства заявиться ко мне и потребовать "что-нибудь, чтобы распутать эти колтуны". Ну разве не нахалка?

Глаза русалки горели зелеными огнями, губы приоткрылись и вся она сейчас просто являлась-таки скульптурой "Воплощенное возмущение". У меня уже имелся свой повод негодовать, поэтому я охотно поддакнула:

– Да-да, Несмеяна – на редкость противная девица.

– Вот! – воскликнула Лилия. – Дорогая моя, в первый же миг, как я вас увидала, то поняла, что мы – родственные души. Мы даже людей чувствуем одинаково.

– Да Несмеяну никто не любит, – вмешалась Васюша. – Здесь ты, Лиля, родня всей Академии.

– Ах, милочка, – вздохнула русалка, картинно прижимая пальцы к вискам, – не мешай беседовать с высокоинтеллектуальным человеком.

Мне эпитет польстил, хоть я и понимала, что сказано это было с целью подкупить возможную клиентку. В то же время я испугалась, что Васюша может разобидеться и начнется скандал, потому быстро спросила:

– Так что вы продали этой неприятной девице?

– Шапочку она ей предложила, – встряла Лорелея. – Фасона "Лысый карлик". И смесь разглаживающую, которую под шапочку наносить надобно.

– То-то Машка так смеялась, – сказала Васька. – Говорила, что соседка весь вечер по комнате в жути ужасной на голове рассекала, а зачем напялила – не призналась. Мы уж подумали, что ты ей шапчонку для повышения интеллекта всучила.

– Я не имею привычки облапошивать своих клиентов, – презрительно заметила Лилия. – Нельзя повысить то, чего нет.

– Любое число, умноженное на ноль, становится нулем, – козырнула я знанием математики.

Примерно на этом, кстати, они у меня и заканчивались. Как истинный гуманитарий, с алгеброй и геометрией я не слишком дружила. И сдав (а точнее – благополучно списав у Сашки-медалиста) выпускные экзамены, тут же столь же благополучно выбросила сии премудрости из головы.

– Именно, именно, – закивала Лилия. – Приятно поговорить с образованным человеком. Нечасто встретишь таких в наше нелегкое время. Так что, будем оформлять заказ?

– Но у меня нет денег, – растерялась я.

– Ну что вы, какие счеты между своими, – пропела русалка. – Первый заказ – за ответную услугу. А уж потом, если понравится, то и покупочку сделаете.

Мысль об услуге настораживала. В поисках совета я обернулась к подругам и те синхронно кивнули – соглашайся, мол. А у русалки в руках невесть откуда уже появилась толстая тетрадь в клетку.

– Итак, – произнесла она деловым тоном, – начнем. Шампунь – одна штука...

В терем я вернулась с огромным пакетом. От экстремально-рыжей краски мне удалось отвертеться, но зато всем прочим я затарилась сполна.

– А что могут русалки потребовать взамен своих товаров? – подозрительно спросила я подруг, расставляя новые приобретения на полочке.

Васька пожала плечами.

– Да разное, но ничего сложного пока ни у кого не просили. Я им бутылку сливовицы принесла и шкуру Царевны-Лягушки у Милослава из каптерки стащила. Он ее в музей сдать хотел.

Связываться с завхозом мне лишний раз не хотелось и я искренне понадеялась, что мне поручат что-нибудь иное.

– А что это у вас за музей? – заинтересовалась я. – Скатерть-самобранка там хранится, шкурку вон Милослав хотел сдать.

Соседки захихикали.

– Вообще-то официально он именуется Царский Музей Волшебных Артефактов, – пояснила Васюша. – А на деле туда как правило тащат всякую рухлядь. Яга ступу треснутую пожертвовала, Иван Бессмертный – меч-кладенец заржавевший. Божится, якобы от батюшки покойного остался, да только всех сомнения берут – чтобы Кощей этаким консервным ножом махал? Самобранка туда случайно попала, ты эту историю уже знаешь. Царь решил, что у нее срок эксплуатации вышел и она испортилась, осерчал да и сослал в музей. Полагаю, уже обратно вернул.

– Ага, понятно. Битая посуда, ржавые ножи, ветхие скатерти, шкурка вот еще лягушачья. Прямо домик маньяка, а не музей.

– Ну иногда там и интересные вещи встретить можно, – вступилась за музей Васька. – Сходим как-нибудь на экскурсию – сама увидишь.

Рассматривать всякий хлам у меня особого желания не имелось, так что разговор этот я поддерживать перестала и тема музея вскоре заглохла.

Зато мы принялись обсуждать завтрашнее расписание.

– Завтра день легкий, – радостно говорила Васюша. – Ни Соловья, ни Яги. Только Горыныч и Крошечка-Хаврошечка, она домоводство преподает. Зануда, правда, но не вредная.

– Слушай, Васюш, а тебе кого в питомцы определили? У Васьки – рыбка, у меня – мышка, а у тебя кто?

– А она моя коллега, – заржала Васька. – У нее Чудо-Юдо-Рыба-Кит в подопечных.

– Врешь! – не поверила я. – Кит большой, он в наш зооуголок не поместится.

– У страха глаза велики, – нараспев произнесла Васюша. – И вовсе мой Кит не большой. Он такой... среднего размера.

– Среднего размера кит? Ничего себе, я хочу это увидеть.

– Увидишь. Только не бойся, хорошо? Он не опасный, от Емелькиной щуки и то вреда больше, вечно ее тянет с реальностью материй экспериментировать, а выходит такое, что хоть стой, хоть падай. А мой Китик только всяких дурачков пугает.

– Ну я-то вполне разумна, – заметила я. – Стало быть, испугаться не должна.

В зверинец мы отправились после завтрака. Причем в дверях столкнулись с Елисеем, и Васька тут же оказалась потерянной для общества. Парочка воркующих голубков оправилась чистить аквариум, а я уже собиралась проследовать за Васюшей к ее Китику, как оказалась перехвачена Горынычем.

– Стоять! Куда это ты намылилась? Подсобка в противоположном направлении. До чего безответственная молодежь пошла, диву даюсь! У нее зверь с голоду вот-вот загнется, а она прохлаждается. А ну бегом за кормом!

Не то мне почудилось, не то Горыныч на последней фразе действительно дыхнул на меня огнем, но в подсобку я полетела быстрее, чем на спринтерской дистанции у Соловья. И рысью прискакала обратно, всем своим видом демонстрируя усердие.

На умирающую от голода Норушка походила мало. Напротив, серая шерстка на ее объемных боках лоснилась, усы гордо топорщились, а нос забавно дергался. Увидав меня, наглая мышь тут же повернулась ко мне хвостом.

– Ну не сердись, – залебезила я, насыпая корм в мисочку. – Я тебе вкусненького принесла. А сейчас еще за водичкой схожу.

Противный грызун медленно повернулся, поплелся к кормушке и принялся нехотя грызть зерна с таким видом, словно оказывал мне огромное одолжение. И еще время от времени посматривал с ехидцей, словно желая убедиться, что я все поняла, осознала и прониклась.

А я налила наглой мыши воды в поилку и тихонечко, бочком отправилась разыскивать Васюшу. Мимо Васьки и ее Елисея я проскользнула незамеченной. Да что я, Золотая Рыбка давно уж безуспешно била хвостом по аквариуму и выпрыгивала из воды в тщетной надежде привлечь к себе внимание влюбленных. Понадеявшись, что им не влетит от Горыныча, я шмыгнула в кусты и наткнулась на Кузьму. Тот ворковал еще похлеще Елисея, вот только не с девушкой, а с огромной змеюкой.

– Ой, мамочки! – взвизгнула я.

Похоже, это была моя карма: визжать в зверинце. Вчера меня напугала Норушка, сегодня – Кузькин питомец. Новый приятель обернулся на мой голос и тут же расплылся в улыбке.

– Привет, Лиска. Иди сюда, поболтаешь с нами, я тебя вот с Великим Полозом познакомлю.

– Нет-нет, – тут же отказалась я от столь великой чести. – Я Васюшу ищу.

– А, – мигом помрачнел Кузьма. – Она со своим Юдищем возится. Это тебе туда, к крайнему водоему.

И он махнул рукой, указывая направление.

Я прибавила шаг. Если и дальше буду замирать у каждого куста, то Горыныч уж точно заметит мое отсутствие и выдаст мне по первое число. Наконец я услышала голос Васюши. Потянуло водяной свежестью, раздался плеск.

– Васюш!

– А? Лиска, ты?

Подруга высунулась из-за бамбукового заборчика и поманила меня рукой.

– С Китиком знакомиться пришла?

– Угу.

Я проскользнула в калитку и оказалась на берегу небольшого прудика, на поверхности которого радовали глаз кувшинки. При виде этих водных растений я припомнила чудный цвет волос Лорика и невольно улыбнулась.

– Ну и где твой питомец?

– В воду спрятался, засмущался, наверное. Ничего, сейчас мы его позовем. Китик!

И Васюша бросила в пруд какое-то лакомство из пестрой коробки. Щелк! Будто сами по себе из воды показались острые зубы и схватили угощение.

– Ну Китик! Так нечестно! Выплывай давай!

Очередной кусочек Китикового завтрака полетел в воду. На сей раз Чудо-Юдо таки решило не выламываться и высунулось из воды.

– Ой!

На "мамочки" меня на сей раз не хватило.

Китик ответил мне радостным оскалом. Я даже не поняла, как такое количество огромных острых зубов помещается у него во рту. Сам он был размером со свинью бабы Нюры, что жила через дорогу от нас в Козополье. Весьма раскормленную, надо заметить, свинью. Звали ее отчего-то Машкой, а мне было ее жалко: участь Машке предстояла незавидная. Так вот, размеры Китика примерно совпадали с Машкиными (которая свинья, а не Искусница), шкура у него была буро-зеленого цвета, усеянная опять-таки острыми на вид шипами, а длинный трогательно розовый хвост, который никак не мог принадлежать рыбе, заканчивался толстой иглой.

Я помахала Китику рукой, а сама шепотом, чтобы он не услышал, спросила у Васюши:

– Слушай, а чего он такой? Болеет, что ли?

– Не-а, – ответила подруга. – Это царские селекционеры чего-то спьяну намудрили. Они тогда к нам приезжали лекции читать, а Милослав им стол накрыл да сливовицей угостил. Они – люди ученые, столичные, к благородным напиткам всяким-разным привыкшие, а вот к сливовице – нет. Проводили практическое занятие, вот и получилось. Они еще Курочку-Рябу с Жар-Птицей тогда скрестили.

– И что вышло? – заинтересовалась я.

– Золотой Петушок.

Действительно, и сама могла бы догадаться. Однако же знатная сливовица у Милика, раз местных ученых так разобрало. Может, оно и к лучшему, что мы тогда всю не выпили. В результате какого скрещивания получился Китик, я спрашивать поостереглась. Печенкой почуяла, что здесь двумя видами местного зверья не обошлось.

Китик тем временем подплыл поближе к берегу, внимательно осмотрел меня с ног до головы круглыми выпуклыми глазами и дискантом попросил:

– Васюш, познакомь с подружкой.

– Ой! Он разговаривает!

Нет, я в этом зверинце точно ума лишусь. Впрочем, раз тут даже шубы разумные имеются, то чему я сейчас удивляюсь? Подумаешь, говорящая жертва пьяных генетиков.

– А почему это я не должен разговаривать? – не на шутку обиделся Китик. – Я, между прочим, весьма общительный. Вот не понять этих девок: Серый Волк, например, молчун, каких поискать, а от него девицы не отлипают. Я же сам охотно иду на контакт, но получаю такую вот нестандартную реакцию. Или в моем случае ее правильнее назвать стандартной?

Я только глазами захлопала.

– Китик у меня интеллектуал, – с нежностью сказала Василиса. – Поумнее Кота Ученого будет.

– Да что ваш Кот? – фыркнуло Чудо-Юдо. – Заучил наизусть с десяток сказок и дюжину песен, и на тебе, пожалуйста – уже Ученый! Да он, если знать хотите, ни чем от глупой птицы попугая не отличается. Зато все ахают: ах, "песнь заводит"! ох, "сказку говорит"! Чужие слова он повторяет! Ни одной оригинальной мысли мне от него услыхать еще не довелось. А я, кстати, склонен к философским размышлениям. И всегда делюсь собственными выводами со всеми желающими.

– Ах, Китик, ты так умен! – восхищенно пропела Васюша.

Я покосилась на нее: издевается, что ли? Но нет, похоже, подруга искренне пребывала в восторге от пафосной рыбины.

– Вот! – воскликнул Китик. – Меня все-таки ценят, пусть и не все. Но ничего, остальные еще поймут свою ошибку. Они поймут и придут ко мне просить, чтобы я просветил их и развеял тьму невежества огнем своей ясной мысли.

– Слушай, Китик, – осторожно спросила я, – а ты случаем сливовицу Милослава не употребляешь?

Васюша уставилась на меня с укором, а результат генетического эксперимента порядком стушевался.

– По праздникам, – наконец выдавил из себя он.

– Китик! – ахнула Васюша. – Как ты мог? И, главное, где взял?

–Как мог – как мог? А что, всем можно, а мне нельзя? Вы, значит, веселитесь, развлекаетесь, а меня обрекаете на серое беспросветное существование?

Он все повышал и повышал голос, а под конец и вовсе перешел на странно звучащее писклявое завывание.

– Хороший манипулятор, зараза хвостатая, – оценила я его попытку отвести внимание от вопроса подруги.

Но Васюша оказалась тоже не лыком шита.

– Чудо-Юдо-Рыба-Кит! – повысила она голос. – Отвечай немедленно, где взял сливовицу.

– Да какая разница, Васенька, – заюлил Китик. – Давно это было и неправда почти.

– Где – ты – взял – сливовицу? – с расстановкой повторила вопрос Васюша совсем уж ледяным тоном.

– Русалки угостили, – буркнул Китик, сдавая собутыльниц.

Моя соседка задохнулась от возмущения.

– Ну, Лилька, Лорка, доберусь я до вас! Мигом отучитесь мне несовершеннолетних спаивать!

– Эй! А чего это я несовершеннолетний? – обиделся раскрытый выпивоха. – Не малек, чай!

– Ага, скажи еще, что не икринка! – негодовала Васюша. – Лет тебе мало, да и документов нет. А опекун есть – я! Старшая, самим, между прочим, Горынычем присматривать за тобою приставлена.

Понимая, что сейчас подруга примется читать подопечному нудную нотацию, я поднялась и попятилась обратно к ограде.

– Эй, Лиска, ты куда? – сиреной взвыл Китик, понявший, что я бросаю его наедине с разгневанной Васюшей.

– Туда, – туманно ответила я. – Пора мне.

И перемахнула через ограду. Пожалуй, надо было возвращаться к Норушке. Если Горыныч сам и не успел обнаружить моего отсутствия, то вредная мышь точно меня заложит.

Едва увидев подопечную, я поняла смысл выражения "надуться, как мышь на крупу". В роли крупы, правда, выступала я, но выглядела Норушка впечатляюще, этакий свирепый грызун.

– Горыныч не проходил? – шепотом спросила я у нее.

Ответа меня не удостоили. Грозно раздувая усы, Мышка оскалила зубы.

– Послушай, ну не сердись, мне и правда отойти надо было. Хочешь, я тебе из столовой завтра кусок сыра стащу?

Мышиный нос заинтересованно дернулся. Окрыленная успехом, я продолжила:

– Понимаешь, меня подруга обещала с питомцем познакомить. С Китиком.

Меня прервал возмущенный писк.

– С Китиком? – Норушка верещала почти на грани ультразвука. – Ты бросила меня ради знакомства с этим нудным болталой?

То, что и мышь оказалась говорящей, меня уже не удивило ни капли. Раз уж попала я в сказку, знатно приложившись головой, то и правила здесь должны действовать сказочные, а значит, звери вполне себе могли обладать даром речи. Но питомицу следовало задобрить, иначе, как пить дать, заложит меня Горынычу.

– Я ведь не знала, что он такой зануда. Васюша сказала – любимец. Вот мне и стало любопытно. Я от него сразу же сбежала, как только смогла. Попить принести?