Текст книги "Северная принцесса (СИ)"
Автор книги: Тори Халимендис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
По изумленному лицу лорда было понятно, что ему и в голову не приходила такая трактовка его высказываний.
– Я вовсе не…
Не пожелав выслушивать его оправдания, Элеонора бегом бросилась в свои покои. Разумом она понимала, что надо бы рассказать матери и отцу о промахе Чартона, но ей было нестерпимо стыдно – ведь совсем недавно она яро отстаивала возлюбленного перед родными. И теперь девушка не знала, что же ей делать, ведь признавать свои ошибки было весьма нелегко.
До приезда князя Гордона оставалось два дня…
Я захлопнула дневник Элеоноры и отложила его в сторону. Бедная девочка разочаровалась в первой любви и разочарование это далось ей нелегко. Ничего удивительного, что она постыдилась признаться родителям в своей ошибке, я не обнаружила. Но вот поведение Беатрисы внушало опасения и мне. Наученная горьким опытом, я знала, что доверять иногда нельзя даже самым близким людям. Близость к трону пьянит и слепит глаза. Похоже, что либо сама жена Эдмира, либо ее родственники очень уж желали поторопить передачу власти от правящего короля его еще нерожденному внуку.
– Читаешь? – спросил Эдвин, опускаясь на кровать рядом со мной. – Спустимся на ужин к остальным или побудем вдвоем?
Я задумалась. В Империи подобные общие трапезы приняты не были, и меня они, признаться, изрядно утомляли. Иногда я находила их веселыми, но все же чаще предпочитала ужинать с Эдвином, с Изольдой или в одиночестве. И сегодня с удовольствием осталась бы с мужем в наших покоях. Но…
– Спустимся, – вздохнула я. – Сейчас позову служанок, чтобы помогли мне переодеться.
– Хотя ты хочешь остаться, – проницательно заметил Эдвин.
– Хочу, – ответила я немного печально. – Но если мы редко будем трапезничать вместе с придворными, то это никак не прибавит им любви ко мне. И без того я чужестранка, невесть как женившая на себе их принца. Не стоит добавлять к этому еще и пренебрежение принятыми во дворце правилами.
Супруг хотел было возразить, но я прижала пальцы к его губам.
– Не стоит. Я понимаю, что ты хочешь сказать. Но, пусть даже тебе и удастся пресечь любые разговоры за моей спиной, любви ко мне это не прибавит. Скорее уж наоборот.
– Если бы не я, тебе не пришлось бы менять свою жизнь, – неожиданно горько сказал Эдвин.
– Если бы не ты, то мне пришлось бы выйти замуж за Баязета, планировавшего сместить моего брата на троне Империи, – отрезала я. – Или за Искандера, чья любовница, несомненно, попыталась бы меня извести. Я сама выбрала свою судьбу и я счастлива с тобой.
Муж взял мою руку, прижал к щеке и поцеловал ладонь.
– Я люблю тебя, – шепнул он.
– Знаю, – с улыбкой отозвалась я.
Позвав Хильду и Фатиму, я велела им приготовить мне платье для выхода к ужину и уложить мне волосы. Судя по тому, как держались женщины, первоначальная настороженность между ними растаяла. Более того, мне даже показалось, что их отношения уже близки к дружеским. Я порадовалась за Фатиму: моя верная наперсница уже освоилась во дворце, раз обзавелась подругой и возлюбленным. Не далее, как вчера я заметила ее рядом с одним из стражников. И, судя по тому, как парочка держалась за руки, время они проводили вполне приятно.
– Ты, случаем, замуж не собралась? – поддела я Фатиму, расчесывающую мне волосы.
Хильда как раз возилась в гардеробной, а супруг поджидал меня в соседней комнате, так что мы ненадолго остались одни. К моему удивлению, Фатима смутилась и на смуглых щеках ее проступил румянец.
– Мы с Варном еще не заговаривали о свадьбе, – пробормотала она, опустив глаза.
– Варн, значит? Отважный воин, покоривший ледяное сердце моей Фатимы? – не унималась я. – Помниться, ранее ты была куда более смелой с мужчинами.
– Он не такой, как другие, – неожиданно горячо зашептала Фатима. – Особенный.
– Похоже, ты все-таки влюбилась, – с некоторым удивлением констатировала я.
В то же время мне было немного грустно. За все те годы, что верная служанка была рядом со мной, я привыкла быть единственным предметом ее обожания. Сколько бы раз я ни предлагала ей выбрать себе мужа, она всегда отвечала, что предана только своей госпоже. И вот теперь нашелся мужчина, которого она все-таки впустила в свое сердце. Впрочем, мне ли не знать, как может вскружить голову любовь?
– Я дам за тобой хорошее приданое, – решительно объявила я. – И пойму, если ты захочешь оставить службу.
– Никогда, – не менее решительно отозвалась Фатима. – Я никогда не оставлю вас, принцесса. Что же до приданого, то говорить об этом пока рано.
– Но радует, что ты от него не отказываешься, – неловко пошутила я.
– Что вы, принцесса. Разумеется, такая жена, как я – сама по себе сокровище, но даже мою ценность приданое способно повысить.
Я рассмеялась и хотела расспросить служанку о ее Варне подробнее, но тут из гардеробной с платьем в руках показалась Хильда, и я отложила столь личный разговор на потом.
В темно-зеленом платье, с высоко зачесанными волосами и в колье из изумрудов я вскоре была готова спуститься к ужину. Эдвин, в очередной раз заметив, как я великолепно выгляжу, подал мне руку и повел в трапезный зал. Места рядом со мной, которые ранее занимали лорд Даймон и его жена, теперь оказались заняты незнакомым мне седовласым лордом и, к моему ужасу, верной подругой леди Магеры – леди Дарикой. Стоило мне увидеть почтенную даму, как я пожалела о своем решении принять участие в общей трапезе. И точно – леди Дарика умудрялась есть и болтать одновременно. Для начала она обсудила едва ли не все блюда, поданные на стол.
– Я полагаю, принцесса, что много мясного есть на ночь вредно, – доверительно склонившись ко мне, разглагольствовала она. – Вы со мной согласны?
– Разумеется, – подтвердила я и положила себе на тарелку изрядный кусок фаршированного грибами цыпленка.
– После плотной трапезы могут присниться кошмары, – продолжала неугомонная леди. – Впрочем, вам, принцесса, без сомнения это известно.
– Несомненно, – равнодушно откликнулась я и потянулась за пирогом с зайчатиной.
У самой леди Дарики на тарелке сиротливо лежала крохотная отваренная в сливках морковь – должно быть, леди долго придирчиво рылась в блюде в поисках самого маленького овоща. Зато мне было прекрасно известно, что уж на сладком Дарика отведет себе душу – о ее любви к десертам при дворе ходили шутки.
Я была так занята тем, что старательно пропускала мимо ушей нравоучения пожилой леди, что смена ею темы беседы прошла для меня незаметно.
– …слишком много голубых бриллиантов, – внезапно уловила я.
– Простите? – упоминание о драгоценных камнях заинтересовало меня.
– Я говорю, что сейчас очень уж многие придворные леди с ног до головы увешиваются голубыми бриллиантами, принцесса, – пояснила леди Дарика. – Они объясняют это модой. А по мне, так никакая мода не может оправдать столь вопиющее дурновкусие, уж простите, что завела об этом речь, принцесса. Вот у вас правильный наряд, всем бы поучиться…
От резкого голоса леди у меня сильно заломило виски и я толком не разобрала, чему именно стоит у меня учиться прочим молодым особам. Но высказывание о бриллиантах и дурновкусии показалось мне по меньшей мере странным.
Дарика продолжала о чем-то рассуждать, хищным взором окидывая выставляемые прислугой на стол многочисленные десерты. Я не вслушивалась в ее речи, потому до меня долетали лишь обрывки фраз: «…распущенная молодежь…», «…поверьте, принцесса, во времена моей юности подобного не терпели…», «…не представляю, как ее супруг только это выносит…». А потом мой слух резануло знакомое имя – Дарика упомянула леди Ирму. К сожалению, я успела прослушать, чем именно не угодила девушка пожилой даме. Я повернулась к собеседнице, всем своим видом выражая высшую степень заинтересованности. Леди Дарика как раз нагружала свою тарелку пирожными со взбитыми сливками и обжаренными в тесте ломтиками яблок, поливая последние медом.
– Вижу, принцесса, вы тоже не в восторге от данной особы, – понимаю усмехнулась она. – Действительно, Ирма потеряла всякий стыд. Всем при дворе ведь известно, что этот близнец ее оставил ради богатой доченьки лорда Седрика – и только лишь когда девушка по неизвестной причине разорвала помолвку, Браун вернулся к прежней пассии. И что вы думаете – она приняла его с распростертыми объятиями, словно так и надо! А когда молодой человек вовсю увивался за леди Селенией, она пыталась делать вид, будто ее это и не трогает вовсе. Даже флиртовала с молодым принцем… кхм…
Тут леди Дарика закашлялась, видимо, вспомнив наконец, с кем именно она разговаривает. Меня ее реакция скорее позабавила, ведь ревновать своего супруга к прошлому я не видела причин. Да и о попытках Ирмы стать принцессой я тоже была прекрасно осведомлена. А вот о романе Брауна с некой Селенией, дочерью богатого лорда, слышала впервые. Хотя, возможно, дело было давним и упоминать о нем ни близнецы, ни их сестра не сочли нужным. Мало ли что могло произойти между молодыми людьми, раз свадьба так и не состоялась. А еще была вероятность, что эту юную леди Браун действительно сильно любил, и никто не вспоминал о ней из нежелания причинить молодому лорду боль.
Леди Дарика попыталась сменить тему в надежде, что я позабуду о ее промахе. Теперь она завела долгий и нудный рассказ о своей юности и о царящих тогда при дворе нравах. Из ее речей следовало, что во времена ее молодости девушки были целомудреннее и благонравнее, а молодые люди – учтивее. Пожалуй, ее речь можно было бы даже принять за продолжение прежнего разговора – до упоминания о леди Ирме. Сокрушаясь о падении нравов, пожилая леди не забывала подкладывать себе на тарелку сладости, которые она умудрялась уничтожать, почти не прерывая свою речь. Я тоже положила на свою тарелку кусок фруктового пирога, рассудив, что буду уделять внимание ему, а не нравоучениям соседки.
От скуки я принялась исподтишка разглядывать присутствовавших за трапезой леди и лордов и вынуждена была признать, что кое в чем Дарика оказалась права – обилие голубых бриллиантов просто бросалось в глаза. Редко можно было остановить взгляд на украшениях из других камней. Холодную красоту Изольды подчеркивал гарнитур из сапфиров, две дамы слева от нее блистали рубиновыми ожерельями, еще одна девушка была буквально замотана в жемчуга – вот, пожалуй, и все. Внезапно мне пришла в голову мысль, что недавно упомянутая Селения тоже может присутствовать за столом, и я ощутила сильное желание взглянуть на несостоявшуюся супругу Брауна. Весьма кстати леди Дарика как раз замолчала, сунув в рот ложку воздушного суфле, благодаря чему я и смогла задать ей вопрос.
– Дочь лорда Седрика? – переспросила у меня собеседница. – Конечно, вон она.
И пожилая дама кивком указала мне на девушку с почти белыми волосами. У Селении были грустные серые глаза и неожиданно темные брови. Пожалуй, красавицей я бы ее не назвала, но внешность ее, безусловно, привлекала к себе внимание.
Девушка как раз беседовала с молодым лордом, соседом по столу. Схожие черты лица и одинаковый оттенок волос давали понять, что молодые люди – близкие родственники, скорее всего, брат и сестра. Удивительное дело, но вот как раз родственник Селении показался мне мужчиной незаметным и малопривлекательным. Все-таки причудливым образом природа может сделать одинаковые черты притягательными у одного члена семьи и невзрачными – у другого. Вот леди Селения расхохоталась, откинув голову. Я нашла глазами Брауна – тот беседовал с незнакомой мне дамой средних лет, но время от времени бросал пылкие взгляды и улыбки в сторону сидящей неподалеку Ирмы. Девушка заливалась румянцем и мечтательно улыбалась в ответ. На бывшую невесту Браун не смотрел. А вот меня леди Селения заинтересовала и я решила при случае с ней познакомиться.
– Сильно тебя утомила эта старая старая сплетница? – сочувственно спросил Эдвин, снимая с моей правой ноги туфельку и разминая мне пальцы.
– Признаться, да, – со вздохом ответила я. – Все-таки лорд Даймон и леди Лорена были более приятными собеседниками.
– Скоро они возвращаются, – сообщил супруг, в то время как его руки поднялись по голени к колену.
– Это хорошо, – от нежных прикосновений кружилась голова и я утрачивала нить разговора. – А платье снять поможешь?
– Помогу, – жарко шепнул Эдвин. – А вот чулки мы оставим, да?
Шелковые чулки оказались еще одним новым для меня предметом, незнакомым по жизни в Империи. Да и в Северном Королевстве, насколько я поняла, они являлись новомодным изобретением, доступным пока еще только очень богатым особам. Но вот их воздействие на собственного супруга я уже вполне успела изучить. Пожалуй, в искусстве соблазнения они были равны по силе традиционным имперским нарядам для танцев.
– Оставим, – пообещала я.
Вероятно, мужу нравилось прикосновение гладкой ткани к его обнаженной коже во время постельных утех.
Нежные сильные руки медленно расстегнули застежки, позволяя платью соскользнуть вниз. Горячие губы прижались к плечу, прикоснулись к основанию шеи и спустились вдоль позвоночника.
– Нагнись, – охрипшим голосом велел мне Эдвин. – Еще ниже. Обопрись руками о спинку кровати и прогни поясницу. Да, вот так, любовь моя.
Я не оглядывалась, лишь подавалась бедрами ему навстречу и тихо постанывала. Его руки гладили грудь, сжимали, сначала слегка, потом сильнее, еще сильнее…
– Эдвин! – выкрикнула я и обессиленно рухнула на подушки.
Муж со стоном опустился рядом, удерживаясь на локте. Погладил по спутавшимся волосам, по спине, слегка задержался на ягодицах. Я перевернулась и притянула его к себе для поцелуя.
– Я люблю тебя, – хватая ртом воздух после каждого слова, сообщила ему.
– И я тебя люблю.
Стащив наконец чулки с ног, я устроилась рядом с мужем, натянула одеяло до подбородка и спросила:
– Ты знаком с леди Селенией?
Эдвин выглядел изумленным.
– К чему ты вспомнила о ней в такой момент?
– Значит, знаком, – сделала нехитрый вывод я.
– Тебе что-то сказала о ней старая змея? – догадался муж. – Я прав?
– Сказала, – подтвердила я. – Так что ты думаешь об этой леди?
– И за что только Дракон послал мне такую супругу? – притворно возмутился Эдвин. – Даже в постели она думает не о том, как ублажить мужа, а о каких-то посторонних девицах.
Я слегка укусила его за мочку уха.
– Разве я недостаточно ублажила тебя сегодня?
– Хорошо, – сдался супруг. – Только о самой Селении я знаю крайне мало. Куда лучше я знаком с ее отцом.
– А с братом? – тут же спросила я. – Вы ведь с ним ровесники?
Эдвин покачал головой.
– Нет, Сесил младше меня лет на пять. Вроде бы и немного, но в детстве такая разница кажется существенной. Так что ни с ним, ни с его сестрой я не дружил. А вот с лордом Седриком у нас отношения деловые. Видишь ли, Амина, Седрик – единственный, пожалуй, из богатых лордов, кто вообще никак не связан с добычей алмазов.
– И откуда тогда его состояние? – заинтересовалась я.
– Его семья владеет золотыми приисками. Причем на них добывается едва ли не половина всего золота нашего королевства. Так что можешь представить себе размер его состояния. Пожалуй, богаче его семьи только наша.
Я призадумалась. Если дело обстоит именно так, как сказал мне муж – а его словам я доверяла – то незнакомые мне Сесил и Селения просто не могли быть в числе заговорщиков. Я прекрасно помнила, что брату амбициозной девицы, желавшей во что бы то ни стало попасть в королевскую семью, срочно требовались деньги. А сын лорда Седрика нуждаться вовсе не должен. Хотя…
– А лорд Седрик балует своих детей? Или ограничивает их в расходах?
– А вот на этот вопрос мне трудно ответить, Амина. Наряды и драгоценности у брата с сестрой роскошные, в средствах они явно не стеснены. Но вот чтобы кто-либо из них сорил деньгами – такого я не припомню. Но дело ведь может обстоять и так, что все свои расходы они согласовывают с отцом.
Я кивнула.
– Понимаю. При всем внешнем богатстве сами деньгами они не располагают.
– Я не утверждаю, что так оно и есть, – уточнил Эдвин. – Но такая вероятность все же существует.
– Значит, Сесил и Селения вполне могут оказаться нашими подозреваемыми.
– Да ими кто угодно оказаться может, – вздохнул Эдвин. – Изольда вон уже не утверждает с уверенностью, что одним из заговорщиков был Уильям. У нее вообще сейчас настроение постоянно меняется, утром она плачет, днем смеется, вечером грустит. Эдгар с ней даже обсуждать что-либо боится, слишком уж близко к сердцу она все принимает.
– Но ведь мы уверились, что Уильям – преступник, – растерянно прошептала я.
– Этой версии мы пока и придерживаемся, – пояснил супруг. – Но Изольда переживает, что могла оклеветать невиновного.
– Понятно, – пробормотала я.
– Сейчас за Уильямом тщательно наблюдают и осторожно проверяют все его дела, но, сама понимаешь, быстро сей вопрос не решить.
– А что с Селенией? – вернулась я к началу нашего разговора.
Эдвин поморщился.
– Сказать честно, я не припоминаю, чтобы юная леди вообще выделяла кого-то из молодых людей. Ни со мной, ни с Эдгаром она флиртовать вроде бы не пыталась. Кажется, за ней пытался ухаживать один из близнецов, но я плохо осведомлен о том, что именно у них произошло, поскольку как раз в то время отбыл с посольством в Южную Империю.
– Браун, – уточнила я. – За леди Селенией ухаживал именно он. И вроде бы даже состоялась помолвка, но девушка ее разорвала.
– Это тебе леди Дарика сообщила?
– Она самая.
– Я узнаю, что именно послужило причиной расторжения помолвки, – пообещал Эдвин. – Пусть и не уверен в том, что эти сведения будут нам полезны. А теперь давай спать, я устал. Спокойной ночи, жена.
– Спокойной ночи, муж.
И Эдвин загасил светильник, погружая нашу спальню в темноту.
День приезда князя с сыновьями выдался солнечным, но ветреным. Элеонора, стоявшая на смотровой площадке, всерьез опасалась, что ее вот-вот может сдуть вниз. А временами ей приходила в голову шальная мысль раскинуть руки и полететь, и тогда она отступала от края, жалась к стене в боязни, что дикая фантазия претворится в жизнь. Порой девушка косилась на Беатрису, упрямо поднявшуюся, несмотря на запреты Эдмира, на опасную высоту. Обеими руками женщина обхватывала свой огромный живот, словно защищая еще неродившееся дитя.
– Дорогая, давай спустимся в наши покои, – в который раз попросил наследный принц. – Обещаю, что тебе сразу же доложат о прибытии твоего отца.
Но Беатриса только упрямо покачала головой. Она даже рвалась высматривать родственников с городской стены, но тут уж воспротивились король и королева, и невестке пришлось подчиниться. Эдмир взялся приглядывать за супругой, а вот Элеонора даже сама себе не могла пояснить причины, побудившие ее присоединиться к брату. Но теперь она стояла на продуваемой ветром площадке, зябла, пока не догадалась наконец повернуть кольцо на пальце, чтобы согреться драконовым огнем, и никак не решалась уйти. Ожидание ей порядком надоело и девушка нетерпеливо притопывала на месте, надеясь, что новые родственники не заставят себя долго ждать.
Рассказать кому-либо о разговоре с Чартоном она так и не решилась – слишком стыдно ей было. Самому молодому лорду принцесса объявила о том, что более не желает иметь с ним ничего общего. Недоумевающий бывший возлюбленный неоднократно искал с ней встреч наедине, но девушка была непреклонна.
– Едут, – взволнованно выдохнула Беатриса.
Элеонора прищурилась, вглядываясь вдаль. Действительно, на горизонте показалась кавалькада всадников, а следом – две сверкающие на солнце позолотой кареты. Князь Серебряных Гор очень любил подчеркивать свое высокое положение, пусть даже это обходилось казне его государства в почти неподъемные для небогатого княжества суммы.
– Многовато князь на сей раз прихватил с собой народу, – непочтительно проворчала принцесса.
К счастью, Беатриса не расслышала ее слова, не то скандал мог бы выйти знатный. И Эдмир, скорее всего, поддержал бы находящуюся на сносях жену, а вовсе не сестру. Но Беатриса подошла опасно близко к краю площадки, пусть и огороженному парапетом, и принц бросился оттягивать супругу обратно.
– Пойдем вниз, – приговаривал он. – Надо достойно встретить твоих родственников, а у тебя вон вся прическа растрепалась.
Дело было вовсе не в прическе, выглядевшей, как и всегда, безупречно, но Беатриса покорно позволила мужу увести себя. Элеонора постояла немного в одиночестве. Ей-то как раз вовсе не хотелось встретиться побыстрее с князем, а уж с его младшим сыном – и того меньше. Скорее всего, до Радгора быстро дойдут слухи о разладе между принцессой и лордом Чартоном, и молодой человек вновь примется преследовать Элеонору. Девушка не обольщалась, полагая, будто княжич без памяти влюблен в нее. Нет, Радгор просто подыскивал себе супругу побогаче, а разве найти ему невесту выгоднее, чем принцесса Северного Королевства? И даже мысль о скором свидании с Бенедиктом больше не грела душу. Непонятным образом и на него распространилась та неприязнь, что питала Элеонора к его сестре и брату. Долгие разговоры по душам почти забылись, а уверенность в том, что от княжеской семейки ничего хорошего ждать не приходится, все крепла, пусть и без особых на то оснований.
Но спуститься, дабы встретить гостей, как подобает, все равно пришлось. Князь Гордон мимолетно прикоснулся губами к руке Элеоноры и больше не обращал на нее внимания, погрузившись в беседу с королем и зятем-принцем. Бенедикт радостно улыбнулся, но тоже быстро отошел в сторону и принялся что-то горячо обсуждать с Беатрисой. А вот Радгор все никак не желал выпустить руку девушки из своей.
– Я так счастлив видеть вас вновь, принцесса.
– Благодарю вас, княжич.
Холодный тон Элеоноры не остудил пыл навязчивого поклонника.
– Это кажется совершенно невозможным, но вы стали еще прекраснее с нашей последней встречи, принцесса, – соловьем заливался Радгор. – Вы поистине звезда, способная осветить мой путь во мраке. Моим глазам даже больно смотреть на вашу прелесть…
Его славословия прервал исполненный боли громкий стон. Лицо Беатрисы посерело, на лбу выступили крупные капли пота, женщина обессиленно повисла на руках подхватившего ее брата. Эдмир тут же метнулся к супруге, а королева велела звать повитух – похоже, у ее невестки начинались роды. Беатрису унесли в ее покои, некоторое время туда-сюда еще шмыгали служанки, а затем двери захлопнулись, оставив родственников мучиться неизведанностью. Побледневший Эдмир мерил шагами комнату, где сидели родные его и его жены. Князь налил себе вина из стоящего на столике кувшина и залпом выпил. Бенедикт, заметив это, наполнил два бокала, один из которых отдал зятю. Эдмир непонимающе повертел бокал в руках и осушил его одним глотком, судя по всему, даже не осознав, что именно он выпил. Бенедикт подлил ему еще вина, князь вновь наполнил свой кубок, Радгор счел нужным присоединиться… Когда рано утром из покоев Беатрисы выглянула одна из фрейлин и сообщила, что супруга родила принцу наследника, мужчины были уже изрядно пьяны, потому уставшей женщине потребовалось повторить свою новость, дабы присутствующие смогли ее осознать.
– Селения? – Изольда слегка нахмурилась. – Ты полагаешь, что это ее семья затеяла заговор?
– Не знаю, – честно ответила я. – Признаться, я словно блуждаю в темноте. Все-таки я слишком мало прожила в Северном Королевстве и почти не осведомлена о местных интригах.
– И от меня помощи мало, – с сожалением констатировала королева. – Что-что, а уж интриги меня никогда не интересовали.
Я припомнила слова Стража. Отчего-то я вовсе не досадовала на него за отсутствие помощи, напротив, была благодарна, что он меня предупредил об опасности. Ведь если подумать хорошенько, то боги редко вмешиваются в дела людей, предоставляя им самим решать свои проблемы. Дракон заботился о сохранности королевства и преемственности династии – и только. И я прекрасно его понимала.
– Леди Дарика сказала, что Селения расторгла помолвку, – вслух рассуждала я, – но не назвала причины этого поступка.
– Постой-ка, – внезапно оживилась Изольда, – Ровенна рассказывала мне об этом. Точно, рассказывала. Вроде бы Браун поначалу ухаживал за Ирмой, и вся его родня опасалась, что он сделает девушке предложение. А Ирма, как ты могла уже заметить, ни Брайану, ни Ровенне не по нраву.
– Да я сама от нее далеко не в восторге, – хмыкнула я.
– Так вот, это случилось незадолго до отъезда Эдвина в Империю. Лорд Седрик привез во дворец свою дочь, и Браун мгновенно пал жертвой ее чар. Ирма очень злилась, конечно, но ничего не могла поделать. А Брауну удалось-таки поладить с отцом Селении и уговорить того отдать за него дочь.
– С отцом? – удивилась я. – А Эдвин мне говорил, будто северянки сами решают, за кого им идти замуж.
Изольда кивнула.
– Чаще всего так оно и бывает. Но только не в семье лорда Седрика. Он держит своих детей в ежовых рукавицах. Ни Селения, ни Сесил шагу без позволения отца ступить не смеют.
Я вспомнила выражение лица Селении за ужином – мне юная леди как раз-таки никоим образом не показалась безвольной куклой, во всем подчиняющейся суровому отцу. Впрочем, я могла и ошибаться.
– А у нее есть подруги, у этой Селении?
Изольда задумалась.
– Что-то не припоминаю. Чаще всего я видела ее в обществе брата, Сесила. Иногда леди сопровождал отец. Ну и, само собой, Браун – когда они были помолвлены. Но даже тогда по пятам за Селенией ходила какая-то пожилая дама, вроде бы дальняя родственница. Селению и Брауна ни на минуту не оставляли наедине. Лорд Седрик весьма печется о репутации дочери. До сих пор, кстати. Если отец или брат по каким-либо причинам не могут составить ей компанию, то она всегда находится в обществе сей пожилой особы.
– А на охоте она была, ты не помнишь?
– Точно уже и не припомню, но скорее всего да. И она сама, и ее брат.
Здесь я осознала, что разговор наш свернул в сторону от первоначальной темы.
– И все-таки, почему не состоялась свадьба?
– А этого никто не знает, – ответила Изольда. – Даже Ровенна. Она была очень расстроена, что помолвку разорвали, но что там произошло между ее братом и его невестой – она даже предположений не имела. Да и странно все это. Я вот только сейчас поняла, что, раз уж Брауна с Селенией не оставляли наедине, то они даже поругаться не могли. Что же тогда стряслось?
– Действительно странно, – согласилась я. – Быть может, решение принял отец девушки?
– Весьма вероятно, но ума не приложу, чем он руководствовался, сначала давая согласие на свадьбу, а затем отменяя ее. А вот Ирма, услыхав эту новость, ходила на редкость довольная.
Да уж, кто бы сомневался.
– Вот только Ирме Браун предложения все равно так и не сделал, – продолжила Изольда. – Так что зря она радовалась.
Я припомнила сцену в парке, свидетелями которой мы стали.
– Может, и не зря, – сказала задумчиво. – Похоже, у них все налаживается.
– Возможно, – в голосе королевы слышались сомнения. – Вот только и Брайан, и Ровенна сделают все, чтобы не допустить этого брака.
Тем временем мне в голову пришла очередная мысль.
– Я правильно понимаю, что Селения живет сейчас во дворце?
– Да, хотя у Седрика имеется особняк в Эддинстоуне. Вероятно, он все же желает выдать дочь замуж и полагает, что лучше ей находиться при дворе постоянно.
– Что ж, тогда я попробую разузнать об этой юной леди побольше.
– Попытаешься с ней подружиться? – заинтересовалась Изольда.
Я покачала головой.
– Я видела Селению только один раз, вчера за ужином, но глупой она мне не показалась. Напротив, леди произвела на меня впечатление весьма разумной девушки. Конечно, нельзя судить только по внешнему виду, но в нашем случае необходимо быть осторожными. Что, если мой интерес вызовет у девушки подозрения?
– Тогда что же ты задумала?
– Полагаю, что помимо верной компаньонки, у леди имеются еще и служанки. А у меня есть Фатима, способная разговорить кого угодно.
– Ты замечательно придумала, – похвалила меня королева. – Служанки обычно многое знают о тайнах своих господ.
Я только улыбнулась. Уж кому-кому, а мне прекрасно была известна данная истина. И Фатиме выполнять подобное поручение было не впервой.
Мальчик, названный Эдрианом, родился слабым и болезненным. У Беатрисы от переживаний поднялась температура и пропало молоко, поэтому для новорожденного принца спешно была найдена кормилица. Дворец, шумно отпраздновавший рождение Эдриана, погрузился в тревожную тишину. Даже князь Гордон, казалось, спал с тела и почернел лицом. Видимо, он действительно сильно любил единственную дочь, раз так переживал. Бенедикт сделался молчаливым и угрюмым и больше не развлекал Элеонору забавными историями. И только лишь Радгор почти не переменился. Болезнь сестры и племянника не заставила его прекратить добиваться внимания принцессы – и тем омерзительнее казался он девушке.
Эдмир почти не покидал спальню супруги, самоотверженно ухаживая за ней. Несмотря на квохтанье фрейлин, он заявил, что не оставит Беатрису и будет сам заботиться о жене. Взглянув на его мрачное решительное лицо, возражать никто не осмелился. Элеонора же большей частью проводила время в молитвах, раскаиваясь, что недолюбливала невестку.
Эдриан пошел на поправку быстрее, нежели его мать. Но только когда Беатрисе стало настолько лучше, что она смогла самостоятельно подняться с постели, дворец будто ожил вновь. Опять звучали в его стенах громкие голоса и звуки смеха, а лица собиравшихся в трапезном зале за ужином утратили выражение напряженного ожидания.
А когда Беатриса впервые за долгое время вышла к ужину, королевская семья устроила настоящий праздничный пир. Малютка Эдриан к тому времени уже достаточно окреп и стал любимцем придворных дам, а вот собственную родительницу даже не узнал, перепугался и заплакал – отвык.
– Ничего, – утешал плачущую супругу Эдмир, – ты уже поправляешься и будешь играть с малышом. Он тебя любит, просто давно не видел.
– Он меня не узнал, – всхлипнула Беатриса.
Но прошло время, и все наладилось. Эдриан подрастал, к лицу его матери вновь вернулся румянец. А князь засобирался обратно, в Серебряные Горы.
– Загостился я у вас, – пояснял он, – и не думал ведь надолго оставаться, да только как бросить дочь и единственного внука в болезни?
В честь отъезда Гордона и его сыновей были устроены торжественные мероприятия, а незадолго до прощального бала князь предложил устроить прогулку, да не простую.
– Знаю я одну долину в предгорье, – рассказывал он, – красоты неописуемой. В молодости мне повезло побывать там благодаря одному магу. Хотел я устроить туда постоянный портал, да вот незадача – маг-то тот помер, а сам я точного месторасположения долины не знал. И вот совсем недавно мне повезло, я наткнулся в библиотеке на старинную рукопись, где сие чудо природы и описывается. Представьте себе: синее-синее озеро, горные пики и покрытая ковром из невиданных цветов поляна. Я взял рукопись с собой, ваши маги смогут вычислить местность и пробить к ней портал.
