Текст книги "У осьминога три сердца (СИ)"

Автор книги: Торговец деревом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== Глава 1 ==========

Позднее утро начинается неожиданно: во сне, будто кто-то пихнул в спину, в результате чего слетаю с неразобранного дивана на пол и оказываюсь в опасной близости с трезвонившим будильником. Глаза все еще задраены, но внутреннее чувство подсказывает «что-то не так», а потому даже после того, как громкая трель обрывается, не получается погрузиться в пятиминутную дрему и досмотреть снившееся. Сон остается в памяти обрывками. А борьба с собой заканчивается, не успев начаться. Беру в руки телефон, дабы отсрочить подъем утренней проверкой ленты, но электронный циферблат лишает данной возможности:

– Сколько? – хриплю еще непрорезавшимся ото сна голосом.

Не припоминаю, чтобы заводил будильник на одиннадцать. И ведь правда, не заводил. Неужели переставил, будучи сонным?

– Хреново.

Самоорганизация и ответственность услужливо помогают подняться. Намеченный на девять визит в зал сдвигается на поздний вечер. А поход в барбершоп отменяется вовсе – моя запись закончилась десять минут назад. С удивлением замечаю в зеркале, что лицо хоть и выглядит помятым, но без отеков или отпечатка руки, на которой сплю чаще, чем на подушке. Какие-то полчаса решат эту проблему… И у клиента не промелькнет ни малейшего подозрения. Кто захочет забиваться у мастера, что едва глаза открыл, а уже эскиз тебе наносит? Я бы перестраховался и попросил на всякий случай в алкотестер дунуть. Благо свой досуг последние три года я все чаще провожу вдали от алкоголя.

Наспех проглоченная овсянка заливается некрепким чаем. Одеваюсь за рекордные сроки. Погода на улице ясная, однако ноябрьские морозы уже дали о себе знать, а потому без теплого пальто не обойтись.

Не успеваю выйти из дома, в голове проносится вопрос: «Твоя подружка любит кушать хлОпушки?» – извечный подъеб Мэри заставляет подойти вновь к зеркалу. Подружкой она неоригинально называет мою бороду, подтрунивая, что я слишком много внимания уделяю растительности на своем лице. И стоит ее меткому взгляду единожды зацепиться за кусочек еды запутавшийся в волосках, я выслушиваю долгую трель на тему наших теплых взаимоотношений с «подружкой». «У вас один на двоих шампунь или приходится тратиться на прихоти любимой?» «Какое счастье не знать в твои неполные тридцать, что такое одиночество, ведь вас в постели всегда двое». Тщательно расчесываю свой «утиный хвост», ставлю набок еще влажную челку и выхожу.

Удобно жить через улицу от работы. С балкона моего кабинета всегда виднеется дом. Студия встречает легкой прохладой: кто-то, проветривая, настежь открыл окна и забыл закрыть. Значит, другие мастера сегодня без ранних клиентов. Замечаю на диване в ожидании сеанса жмущуюся друг к дружке парочку. Ловлю у кофемашины менеджера, совмещающую функции администратора.

– Скажи, ко мне ведь еще не пришли?

Со своим клиентом я общался только через месседжер и знаю лишь как выглядит его рука от локтя до запястья.

– Нет, – улыбается Мэри и ставит вторую чашку кофе на поднос, – они к Игорю.

– А он где?

– В пути, ребята время записи перепутали и на час раньше прикатили.

Ага, как же, перепутали. Завариваю себе капучино без сахара и поглядываю на парочку. Наверняка первое тату у девчонки – неуверенностью в деле за версту несет. Ох уж это предвкушение необратимого…

Включаю в общем зале музыку слегка громче, чем играла до этого, и следую через ряды комнат с раздвинутыми шторами к своей. Из восьми кабинетов только мой и Леона не являются парными. Все остальные же делят одновременно по два мастера, на процесс это никак не влияет, а вот на арендную плату – вполне!

«Вещи и сомнения оставь здесь», – украшает яркая надпись на стене при входе в мастерскую. Еще ни один мой клиент не проходил, не заметив ее. Занимаю место за рабочим столом и все внимание концентрирую на ранее согласованном эскизе, в последний раз проверяю на наличие возможных косяков. Пожелание клиента – мое исполнение. Блэкворк и геометрия. От запястья выше шириной в десять сантиметров тянется сплошной черный закрас, плавно перерастающий в пчелиные соты, состоящие из микросхем, а по направлению от локтя к сотам летят пчелы, выполненные целиком из геометрических фигур. Подготавливаю трансферную бумагу и пускаю эскиз в печать.

Мэри заглядывает в комнату и сообщает, что мой клиент на месте. Пунктуальный, пришел за десять минут до начала сеанса. Перед выходом бросаю взгляд в переносное зеркало, убеждаюсь, что выгляжу адекватно, и ото сна ни на лице, ни в общем состоянии не осталось и следа – чувствую себя более чем бодро.

У входа стоит парень, укутанный в длинный черный пуховик, покрасневшие от мороза щеки сразу же бросаются в глаза – неужели настолько холодно, или одежда совершенно не спасает? Замечает меня, приветливо улыбается, кивает, и черные, срезанные ровной линией до плеч, завивающиеся на концах волосы падают на лицо. Выглядит комично. Как девочка из Звонка.

– Хэй, добро пожаловать, Арс, – представляюсь и пожимаю протянутую руку. Холодную, с покрасневшей кожей от кончиков до костяшек пальцев.

– Дэн.

Кажется, его придется сначала отогревать.

– Кофе, чай?

Многие мастера советуют ограничивать употребление кофеина до и во время сеанса: считается, он заставляет человека нервничать, снижает терпимость к боли. Но наши мнения на этот счет расходятся.

– Кофе, спасибо, любой.

– Мэри, будь добра, намути чего-нибудь погорячее и молока побольше, а еще, – указательный палец рефлекторно касается виска – привычка, – закрой окна, всех клиентов застудим. – А ты цепляй пуховик и проходи, – указываю на вешалку, а сам скрываюсь за шторами в своем кабинете.

Парень заходит следом.

– Снять? – оттягивает за низ худи, очевидно, на пару размеров больше нужного.

– Позже, как к работе приступим.

Мнется у двери и ищет глазами, куда рюкзак положить.

– Повесь на спинку кресла, у нас, конечно, случаев кражи не было, но и тебе, и нам спокойней, когда вещи под присмотром.

Кивает и цепляет лямки по краям спинки. Не заметить брендовый рюкзак сложно, качество бросается в глаза. Сколько такой стоит, около полтинника? Не люблю считать чужие деньги, но кто запрещает это делать хотя бы мысленно? Прикидывать. Тем более холеный вид клиента сам подталкивает к этому. У обуви на нем приличный ценник, да и остальные вещи, пусть и без лейблов, выглядят качественно. Такие в Бершке и Пул энд Бэре не купишь.

– Эскиз готов, – протягиваю ему отпечатанный лист, на котором представлен в развороте конечный вариант. – Пока будешь пить кофе, полюбуйся, но слишком долго тоже не советую, наше воображение иногда обманчиво, начинает искажать истину и подсыпать ненужные сомнения.

Мэри заходит с высокой кружкой на подносе, опускает ее на стол и на выходе желает удачного сеанса нам обоим, плотно задергивая за собой шторы. Теперь от музыки, что звучит в зале, долетают отголоски. У меня в кабинете стоит небольшая колонка, но в процессе нанесения тату я ее практически никогда не включаю, только при каких-то особенных обстоятельствах. Мне важны концентрация и атмосфера с клиентом, общение, которое возникает в результате, а музыка только отвлекает, уносит в другой мир.

– Я не передумаю, мне все нравится, – улыбается и забирает кружку со стола.

Пока Дэн согревается, собираю машинку, распечатываю расходники и подготавливаю рабочее место, а после плотнее закрываю балкон, чтобы не дуло в спину. Дневной свет сегодня великолепный – светлые стены, разбавленные черными надписями и рамками с фотографиями работ, подсвечиваются просто отлично. Можно не включать дополнительно основное освещение и обойтись лампой.

Расправляется с кофе достаточно быстро. Неужели так не терпится приступить? Стягивает с себя худи и остается в одной футболке. Теперь вижу, что насчет его веса не ошибся. Худой, не то что бы слишком, хотя нет, слишком. В темноте с девчонкой, конечно, не спутаешь, но жрет мало, или обмен веществ настолько бешеный?

Усаживается в кресло и смотрит на меня с любопытством, вижу, как его потряхивает – тот тип клиентов, которые придают появлению татуировки на теле судьбоносное значение, потому так взволнованы.

– Показывай, на какой руке будем бить? – помню, что на левой, но все равно уточняю. Иногда бывали случаи, что при общении в сети человек скидывал руку наобум, хотел бить одну, а фоткал другую, без тени подвоха дожидался, когда ему переведут эскиз и только потом растерянно заявлял: «Ой, а это не та рука».

– Левую, – поднимает ее, будто помахать хочет.

– Отлично, тогда приступим.

Эскиз перенесен. Черная краска в машинке – чистый блэкворк. Его рука на арме. Корректирую положение, чтобы было комфортно ему, а также максимально удобно мне. Иголка касается кожи, благодаря отточенным уверенным движениям загоняет в дерму краску. Первые пару минут даю Дэну осознать сам процесс и в очередной раз хвалю его за храбрость:

– Молодец, что отказался от обезбола, я работаю с ним, но по возможности стараюсь избегать. Честно признаться, – откровения с клиентом – часть моей этики, они помогают быстрее наладить связь. – Думал, что придется потратить время на объяснения, закидать тебя аргументами, а потом все же достать и нанести крем, – прекращаю бить на секунду, чтобы поднять взгляд и улыбнуться ему.

Дэн отводит свой, довольный и смущенный одновременно.

– Не пришлось бы, я смотрел все Ваши видео-обучалки, в одной из них Вы дали ясно понять свое отношение к обезболу.

– Во-первых, обращайся ко мне неформально. Во-вторых, мне приятно, что ты так подготовился. Сразу виден грамотный подход к делу.

– Я долго искал мастера, но и когда нашел, решился не сразу, присматривался.

Не говорит, что ко мне, но подразумевает.

– Процесс со всеми перерывами займет часов шесть, если вдруг по каким-то причинам захочешь растянуть на два сеанса и более, без проблем, но предупреждаю, пробелов в расписании крайне мало.

Говоря о пробелах, ничуть не преувеличиваю, набивая себе цену. Она и так у меня достаточно высока, но все же не запредельная. Оставшаяся часть ноября и декабрь уже закрыты, за исключением пяти дней в качестве выходных. Обычно стараюсь больше одной записи в сутки не ставить, за редким исключением, например, если одна из работ слишком маленькая (даже несмотря на то, что большая часть набиваемых мной тату разбивается на два-три сеанса – и это не прихоть клиента, так положено).

– Надеюсь, свой болевой порог я хорошо изучил и смогу высидеть.

– Похвальный настрой.

Заканчиваю набивать контур первой окружности у кисти, переходя ко второй – с нее и появятся соты.

– Куришь?

Дэн согласно кивает.

– Тогда раз в час-полтора можно будет выйти на балкон подышать. Так уменьшим вероятность, что ты за это время заработаешь плоскожопие.

Смеется, изо всех сил старается не шевелить рукой, вот только иглу я уже убрал на безопасное расстояние от кожи.

Мой учитель называет подобную реакцию «За секунду до». До того, как человек дернется, в мышцах создается микронапряжение, и опытный мастер просто обязан чувствовать этот момент и предотвращать то неизбежное, что может причинить урон рисунку на теле. Что особенно важно при работе с четкими ровными линиями. Опыт берет свое, и данный навык отработан до автоматизма.

– Что интересного расскажешь? Где учишься?

Предвзятое первое впечатление, увы, уже набросало для меня характеристику, которой я не склонен доверять, но данное сканирование происходит независимо от меня. Я его никак не контролирую. Денис выглядит молодо, возможно, даже младше собственного возраста. Я бы дал курс первый-второй навскидку. А откуда у студента такие деньги на татуировку? Судя по вещам, вряд ли накопления с подарков от родственников на день рождения. Да и одежда – не результат поездки на Садовод… Сразу видно, родители хорошо зарабатывают, а его смазливое личико и какая-то легкая благородная манерность подсказывают, что мальчишка с пеленок не знает бед.

Вот только мои же вопросы – не повод унять любопытство. Что еще можно делать столько времени в кресле у мастера? Явно не сидеть в своих мыслях и концентрироваться на болезненных ощущениях.

– Учусь на четвертом курсе, изучаю айти-технологии, языки программирования. Поэтому мало могу рассказать интересного, скорее показать, но, – кивает на руку, – немного неудачный момент.

– Согласен, некоторые вещи нуждаются в демонстрации.

Бью линию, стираю излишки краски, бью и снова стираю. Очередной пятиугольник закончен, бесконечная привлекательность форм геометрии черным пигментом расцветает на его коже.

– Занятный прокол, давно сделал? – подразумеваю септум в носу. Сережка – полукольцо с двумя стальными шариками на концах – парню, как ни странно, идет.

– Спасибо, год назад или… чуть больше.

Наши голоса из-за плотных штор не выходят за пределы комнаты, лишь жужжание машинки, что не мешает пропускать к нам звуки извне: колонки расположены над входом и повернуты в центр зала, музыка доносится приглушенным фоном, а вот оживленность, созданная подтянувшимися на работу мастерами и их клиентами, вполне отчетливая. Не напрягающая и быстро рассасывающаяся: ребята не любят толкучку, а потому рассредотачиваются по своим кабинетам.

– А вопросы задавать можно? – скромно интересуется Дэн.

– Нужно!

До первого перерыва остается чуть меньше получаса – работа идет в хорошем темпе.

– Быть может, ты писал об этом в постах в инсте, но я пропустил.

– Не страшно. И вообще, расслабься. Мне повторить не трудно, нам тут еще уйма времени предоставлена.

– Это хорошо, потому что у меня много вопросов накопилось, – выдохнул парень. – Как давно ты занимаешься татуировкой? Когда глядя на свою работу, начал думать, что «вот сейчас, да, хорошо получается»?

Денис оказывается как раз тем типом клиентов, которые приходят к мастеру не только за качественной работой, но и за общением. Вот только не каждый татуировщик готов предоставить это общение. Иногда нежелание говорить с клиентом обуславливается разными факторами: отвлекает – чаще всего это касается новичков или мастеров, которые любят с головой погружаться в работу; дисконнект – несмотря на то, что данная профессия подразумевает прямой контакт с людьми, встречаются безумно талантливые мастера с абсолютным неумением или нежеланием данную связь с клиентом налаживать, все их возведение мостов заканчивается только на том, чтобы понять желание человека (если тот не приходит с готовым эскизом) и выдать результат; пафос – татуировщик тщательно создает вокруг себя отстраненную и холодную атмосферу, рисует образ неподступной крепости, а-ля «я творец и это мои правила», и собирает вокруг себя аудиторию, которая на этот образ клюет.

Для меня же важен обмен энергетикой. Я люблю свою работу не только за то, что через нее реализую свою творческую составляющую, но и за то, что могу стать на время короткого сеанса (относительно времени в целом) человеку другом, перед которым, не чувствуя стеснения, он может выложить то, что другим не получается. Простое человеческое общение. И если в данную минуту клиент хочет узнать больше обо мне – я удовлетворю это желание в полном объеме.

– Я занимаюсь татуировкой одиннадцать лет, если учесть один длительный период, когда я это дело забросил. Собрал свою первую машинку самостоятельно с армейским товарищем. С ним же набил с десяток партаков сослуживцам, несмотря на то, что рисовать у меня получалось весьма неплохо. Но кожа человека – не лист бумаги. После – два года тишины, а потом вторая в жизни машинка, заказанная с Алиэкспресс.

Процесс с нанесением контура завершен на сорок процентов, Денис сидит максимально собрано, пока еще не чувствует усталости, оно и понятно, подождем второй трети сеанса – тогда и посмотрим.

– И как? Удачно? – убирает свободной рукой волосы за ухо, но пара прядей все равно выбивается и возвращается в прежнее положение.

– А ты как думаешь? Говно отвратное.

– Так и знал, – довольно ухмыляется. – Но ты ведь ее не сразу списал?

– Весьма проницательно. Но забивать людей не рискнул: издевался над линолеумом, свиными шкурами. Много. Часто.

– Остались довольны?

– Конечно. Даже приходили на второй сеанс.

– Но потом ведь в твоей жизни появилась новая машинка, и все изменилось?

– И да и нет, практика принесла свои плоды, а вместе с новой машинкой появилась уверенность в деле. Раньше инфы в Интернете было маловато, да и если находилась, то бесполезная и сплошь на английском языке – толку от нее не больше. Проходил год, под рукой, как под швейной машинкой проезжали метры человеческой кожи, и в один прекрасный момент у меня наступило озарение «А-а-а, так вот как это делается». Это сейчас и последние лет пять в сети годного контента полно, новичок может потратить два-три часа и воскликнуть: «Так вот как нужно это делать», – а потом пойти и применить эти знания.

– И часто ты так озаренно восклицал?

– Прилично. Конечно, не все клиенты сразу палили косяки, но сомневаюсь, что кто-то еще бродит с моими первыми работами. Парочка давних клиентов даже перезабиваться ко мне приходили, но это уже многим временем позже.

И вновь этот микро-импульс «За секунду до», убираю иглу на пару сантиметров выше, и Денис дергается.

– Извини, – виновато, – локоть свело.

Мои пальцы в черном латексе проходятся по его коже, массируя локоть и поднимаясь чуть выше к плечу. Смотрит на меня, не мигая, округлившимися глазами, тяжело сглатывает.

– Потерпи десять минут, закончим контур и выйдем на балкон.

Согласно кивает, возвращая руку на арм.

– А как родители твои отреагировали? – интерес в его глазах неподдельный.

– Мой старик вообще считает, что татуировщик – не профессия. Он нас как-то отдельно от социальной и карьерной лестницы воспринимает. Как Плутон, вроде и планета, но вращается по собственным законам. Но сейчас, наверное, вряд ли признается в этом.

– Известность творит чудеса? – широко улыбается, играет бровями. А подбородок у этого парня что надо! Ровная, четко выраженная линия. Вообще успел заметить, что на лице Дениса весьма сложно загасить какую-то эмоцию. Слишком выразительный, и по нему видно, что парень об этом знает и активно своей мимикой пользуется.

– Ну это в сети я некую известность приобрел, и то в кругу таких же мастеров и ребят, желающих забиться, для бати это до сих пор еще неизведанный мир. Раз по телеку не показывают, и звезды не приходят в салон. Хотя блоггеры нынче к нам активно заглядывают, но разве для него это селебрити? В общем, мой потенциал заканчивается для него лишь холодным расчетом. Называю цифру дохода за месяц, и он успокаивается.

– Деньги меняют все, – задумчиво протягивает он, не вижу, но в глазах, быть может, мелькает куда больше осознания.

– И не поспоришь. Сидя за столом с друзьями, родителям хотелось произносить «Мой сын – прокурор», называть стабильные неизменные цифры моей зарплаты. В конце концов, у них было на это полное право – они столько денег вгрохали в мое обучение, – игла пробивает кожу, взгляд неотрывно следит за ровной линией. – Но когда люди видят деньги, неважно свои или чужие, все меняется. И мои родители не стали исключением. Как-то я пришел на семейный ужин, во время которого ожидали услышать от меня, что я успешно устроился на работу и встал на заявленную должность, но вместо записи в трудовой книжке, я принес документы об открытии ИП и вернул старикам деньги за два года обучения. Через полгода после мы с Леоном, видел, наверное, его на фотках в профиле, открыли эту студию, и закрутилось-завертелось, я вернул оставшуюся сумму родителям и в довесок отправил в отпуск. И в глазах бати татуировщики резко стали ближе к социальной и карьерной лестнице. Я его не осуждаю, но совковое воспитание так тяжело ломать.

– Да и не только совковое, – резонно подмечает Дэн.

– Готово, – стираю краску и выбрасываю салфетку в ведро. – Сознание людей – штука сложная. Ну что, перекур?

– Полностью поддерживаю, – прежде чем встать, Денис бросает растерянный взгляд на шторы.

Угадываю его замешательство.

– Сиди, сейчас принесу.

Выходим на балкон. Денис сначала порывался полезть в рюкзак за сигаретами, но я предложил свои. Мне не жалко. И если уж совсем по-честному, он их формально оплачивает. Его пуховик я накинул ему на плечи, сам же от пальто отказался – в кабинете всегда висит не менее теплая мантия, за пять минут ничего со мной не случится.

Чиркаю зажигалкой у его носа, дожидаюсь, когда подкурит, а после закуриваю сам.

Денис то и дело поглядывает на очертания татуировки под пленкой.

– Уже спрашиваешь себя: «Неужели на всю жизнь?»

Морщит нос, и септум чуть задирается кверху.

– Ага.

– Ну, как говорит мой учитель: «На всю! И немного после».

Затяжка, выдох. Цепляю взглядом двадцатиэтажное здание через улицу, невозможно не цеплять, когда живешь в этом доме. Удивительное чувство: смотришь на свое уютное пристанище с работы, но торопиться никуда не хочется. Мог бы я мечтать когда-нибудь о таком?

– У вас же недавно день рождения был?

Доходит не сразу, но все же…

– Ты о студии? Да, шесть лет на прошлой неделе исполнилось. Отмечали как рождение ребенка.

– У вас, судя по инсте, семейная тусовка, вы столько времени проводите вместе: в студии, на выездах и мастер-классах. Отличный корпоративный дух и атмосферу ничем не подделаешь, – затягивается. – Но как же с личной жизнью при такой самоотдаче?

А парнишка верно подметил. Я на работе, конечно, не ночую, но большая часть свободного времени, когда оно появляется, все равно протекает в мыслях и идеях о том, как бы можно было все улучшить: технику нанесения, бизнес…

– Как может быть с личной жизнью у человека, который помешан на своем деле? В моем случае моим партнером может быть или работающий в этой сфере мастер, или тот, у кого есть возможность как-то компенсировать мое отсутствие. Оба варианта имели место быть в моей жизни. И схема эта беспроигрышная в моем случае в отличие от остальных вариантов развития событий.

– Вот оно как, – тянет слова задумчиво и одновременно затягивается, докуривая сигарету, выбрасывает в жестяную банку, покрашенную черной краской.

– Да ладно тебе. Если ты интересуешься на свой счет и мечтаешь когда-нибудь стать крутым мастером, выход есть всегда и не один. У наших ребят разнообразные варианты встречаются… – открываю дверь балкона и пропускаю Дениса вперед. – Залетай давай, а то озябнешь, и придется снова греть тебя.

– Я бы не отказался, – смущенно поджимает губы, буквально съедает улыбку, и это выглядит чертовски мило для меня. Я бы трактовал по-своему… Да в бело-сине-красных границах пока стоит попридержать воображение.

***

Время несется быстро. Так всегда бывает, когда увлечен процессом и заинтересован человеком, беседой. Больше половины участка кожи, отведенного под плотную закраску, преодолено, теперь на боль не обращать внимания не получится. Не признается, но терпит. Кусает губы и хмурится. Останавливаюсь, убирая иглу, не спрашивая, наношу обезбол. Денис удивляется, видимо, хотел держаться до конца. Но он и так молодец. Однако некоторые уже поврежденные участки требуют пройти по ним второй раз. Жду, когда впитается, и продолжаю работу дальше. Денису становится легче переносить боль, и он возвращается к прежнему занятию: засыпает меня вопросами.

– И как люди реагируют на ценник? Наверняка не вся твоя целевая аудитория понимает смысл ценообразования в этом деле?

Все больше создается впечатление, будто парень прощупывает почву. Быть может, тоже планирует заняться татуировкой? И решил начать со знакомства с работой мастера на собственном теле? Но вопросы задает любопытные. Требующие более развернутого ответа. Быть может, благодаря нашему разговору по окончании сеанса набросаю пару постов в профиль.

– Всегда отвечаю, что бью недешево. Потому что могу лучше, потому что не из интернета, потому что для человека и под человека. Как правило, мы – тату-мастеры получаем деньги, о которых можем договориться. Бывают, конечно, клиенты, которые прощупают почву у трех-четырех мастеров и идут к тому, у кого дешевле. Но когда у тебя свой собственный стиль, люди за ним и приходят.

В свое время я как-то проникся тематикой космоса и подводным миром, сумел интересно совместить их обе, отточил техники нанесения тушевки, теней и смешения оттенков и стал работать в этом направлении. И вот уже шесть лет мое портфолио составляет смесь или исполнение в чистом виде таких стилей, как акварель, блэкворк и геометрия.

– А конкуренция? Карьерный рост? – посмеивается. – Ну точнее… как бы это объяснить…

– Я понял тебя, – пользуясь моментом, разминаю руку и даю себе короткую передышку. – С этим проще. Если ты рисуешь дерьмо – тебя никто не подсидит. Здоровая конкуренция в том смысле слова, что она умеренная и не жестокая, в отличие от офисной жизни, когда вместо сотрудника, претендующего на повышение не первый год и заслуживающего этого, берут сына близкого друга начальника. В моем случае отец в свое время договорился, и мне пригрели место. Представляю, какая бы воцарилась атмосфера, если бы я пришел… Да не об этом сейчас. Горлышко воронки тяжело преодолеть только совсем новичкам и тем, кто спустя два года практики так ничему и не научился. Остальное же зависит только от того, как мастер продаст свое творчество, как представит публике – такой фидбэк он и получит.

– Занятно. Сразу вспоминаю презентации видеоигр, бывают похожие тематики, но воплощение, графика и наполнение – ключевые критерии выбора целевой аудитории, кто этими преимуществами обладает, тот и собирает вокруг себя толпу.

– Вполне возможно. Любишь игры?

Кожа местами совсем покраснела, однако не кровит – краски и материалы сейчас совершенно не те, что были, когда я только начинал. Иглы практически не травмируют, а пигмент проявляется и остается насыщенным куда дольше.

– Что-то вроде того, но я не отбитый задрот.

– Являлся бы таковым, пришел бы на сеанс с темными кругами под глазами от недосыпа и продрых бы все пять часов.

– Может быть.

– Поверь, мои клиенты так и делают.

Новый перерыв разбавляется не только сигаретным дымом, но и перекусом. Наш сервис заботится и о клиентах, которые спеша на сеанс, волнуются, совершенно не думают о том, что даже четыре часа без крошки во рту выдержать будет тяжко. Пара бутербродов с жареным яйцом и овощами перед финальными полутора часами становятся нашим спасением.

– Было очень вкусно, спасибо, – довольно жмурится, когда Мэри заходит, чтобы забрать тарелки и оставить очередную порцию некрепкого кофе обоим.

– Пожалуйста, работайте, мальчики.

Штора скользит по карнизу, и процесс снова запущен.

– Черт, слишком круто, – Денис не перестает любоваться татуировкой, стучит длинными ногами по креслу, как маленький ребенок, а затем вновь устраивается поудобней и возвращает руку в мое распоряжение.

– Приятно слышать, ну что, финишная прямая?

Кивает, вновь поджимая нижнюю губу. Кажись, привычка у него такая.

– Первое тату – всегда целая история и фонтан эмоций.

– Это точно, я не так долго к этому шел, никогда раньше не входило в планы забиться, но когда ударило в голову желание, ни о чем другом думать не мог. Хотя… – больше не продолжает, кажется, это была вброшенная мысль.

Денис все время сеанса то и дело поглядывал на мои татуировки. Сначала осторожно, не хотел палиться. Потом, видимо, решил, что набивают как раз для того, чтобы смотрели, перестал стесняться и теперь буквально пожирает мои шею и руки глазами.

– Как много их у тебя?

– Одиннадцать штук, – конечно, когда это твое тело ты знаешь точное количество, не можешь не знать. Даже в том случае, когда забито больше семидесяти процентов кожи, твое подсознание уже все подсчитало, потому что помнит каждую…

– Хм, значит, в инсте не все выставил.

– Нет, – улыбаюсь, продолжая вести машинку. Осталась парочка пчел. – Ко всеобщему мнению, что мастера открыты полностью, я в сеть свои голые фотки не заливаю.

Сейчас не вижу его лица, слишком сосредоточен на рисунке, но по тому, как напрягается его рука, понимаю, что боль вновь дает о себе знать куда отчетливее. Осталось не так долго, придется терпеть.

– Жаль, – поборов свои ощущения, как бы между прочим добавляет: – Я бы посмотрел.

– Не вопрос, высидишь до конца сеанса, покажу.

Давится воздухом, чуть подается вперед, съедает несказанные слова – шокировал я парнишку, видимо. Поднимаю на него насмешливый взгляд – он у меня пронзительный, я знаю.

– Не думаешь же ты, что там что-то неприличное? – щурюсь, и он окончательно смущается. – Татуировок на члене нет, да и нежелание выставлять в инсту на всеобщее обозрение не отвергается из-за рейтинга «18+», я просто не делаю этого, потому что не хочу.

– Но показать – покажешь? – озадачился Денис, наверняка решил, что заберу свои слова обратно.

– Я же сказал, что да.

– Вот и отлично, – падает обратно в кресло, прикрывает веки и терпит.

***

Сеанс плавно завершается, остаются детали. Врубаю на ноутбуке через колонку музыку – уже можно расслабиться. Обрабатываю татуировку и предупреждаю Дена о том, что нужно будет посидеть еще с полчаса, пока все впитается, и можно будет заклеить область.

Парень ухмыляется, вновь смешно морщит нос и заявляет, что у нас как раз есть, чем заняться.

– Не знаю, что из этого ты не видел, но давай по порядку, – встаю перед креслом, в котором он сидит, и стягиваю с себя футболку. Задираю подбородок и смотрю в потолок, чтобы смог получше разглядеть голову осьминога, набитую на шее, и его извивающиеся на ключицах и по одному на каждом плече щупальца с фиолетовыми присосками – само туловище огромного моллюска выполнено полностью черным с добавлением темно-красной тушевки. Татуировки на руках единственные попали в сеть в полном объеме. Левый рукав от кисти до плеча стилизован под морское дно: череп, лежащий на боку, со струящимися вверх волосами, едва заметный контур и наполнение шевелюры в виде космоса, бутылка со сколом с плавающим в ней скрученным письмом, якорь с оторванной цепью, обвивающей внутреннюю часть бицепса. На правой руке акварельная, выполненная в холодных цветах медуза в движении: ее вытянутая голова-шапка расположена на тыльной стороне ладони, а щупальца разной формы и величины тянутся по руке, самые длинные заканчиваются, не достигая локтя.

Разворачиваюсь спиной и слышу разочарованное:

– На ключице и все? – замечает одну единственную строчку на латыни.

Выжидаю. Нет, малыш, я не это хотел тебе показать. Задираю ногу к себе, стягиваю кроссовок, второй, а после выхожу из штанов. Да, стеснительности мне не занимать. От щиколоток по икрам, поднимаясь вверх по бедрам тянется непрерывный орнаментал блэкворк.

– А заканчивается… – Не успевает договорить. Хватаюсь за нижние края боксеров и тяну их вверх на поясницу, оголяя орнамент на ягодицах. Соотношение черных заполненных изгибающихся линий к орнаменту семьдесят на тридцать.