Текст книги ""Sinful world" (СИ)"

Автор книги: Торговец деревом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

– Жизни учить меня вздумал, нахлебник чертов?

Кружка, наполненная дешевым пивом, грузно опускается на стол, а содержимое, пенясь, выплескивается на пожелтевшую скатерть. Мужчина с недельной щетиной на лице, хмуря брови, резко поднимается из-за стола, напоказ, для большего устрашения, закатывая рукава клетчатой рубашки.

– Да ты конченый алкоголик, посмотри на себя, когда ты в последний раз хоть цент домой приносил? Счета за квартиру я, по-твоему, должен оплачивать?

«Конченый алкоголик» – мой родной отец. Побитый жизнью человек, которого бросила жена вместе с маленьким ребенком. Между прочим, благополучно позабыв обо мне!

Женская беспечность.

И какая посредственность. Она благополучно понадеялась, что двадцатилетнему юноше по силам справиться с несостоятельным отцом, проще ужиться в четырех стенах тесной однокомнатной квартирки. Не прогадала. Уживемся еще как: отец с утра разминается на мне, а с вечера закрепляет боевые навыки на стенах после того, как вольет в себя очередной литр дешевого портвейна.

– Иди сюда, – скрежет зубов, а глаза наливаются кровью.

Я бы мог его ударить первым, но защищаться вошло в привычку. Стою в дверном проеме кухни, послушно выжидая, когда, еле передвигая ногами, кинется на меня: в отличие от ног, кулак его не подводит, точно попадая в грудную клетку.

Сбивчивый кашель.

Сигнал.

Выплевываю воздух из легких, отшатываясь назад.

– Конченый. Какой же ты конченый. Мать правильно сделала, что оставила такого гнилого человека…

Не успеваю договорить, ловя очередную оплеуху. В ушах звенит.

– Сученыш, еще раз вспомнишь о ней…

– И что? Я о ней хотя бы вспоминаю, а вот о тебе? Когда ты окочуришься от своей жалкой жизни, я даже и несчастного кусочка в мыслях не выделю.

Получил достаточно, чтобы рваное хриплое дыхание стало заметным.

Сколько еще будет вот так?

Сколько продлится?

– И кусочка говоришь? А кто всё это время кормит тебя, оплачивает учебу? Кто?

Стоит на месте, кажется, вот-вот накроет окончательное бешенство.

А я сжимаю кулаки до побелевших костяшек. Я мог. Тысячу раз мог ответить. Но совесть, чертова совесть, съедает с первых секунд только от мысли о нанесении увечий… отцу. Кровь. Лучше бы меня взяли из приюта.

– Учебу? Я выиграл грант, о каком «оплачиваю учебу» ты говоришь? Я у тебя ни гроша на свое «светлое» будущее не взял. Иди проспись. Тебе завтра на дежурство, – морщусь, поспешно вспоминая, что у самого в универе намечается завтра важное мероприятие.

И куда я с таким лицом?

– Не указывай мне, выблядок.

– Не ори на меня, я тебе не мать, которая будет терпеть твой хамский тон! Если я уйду – останешься совсем один.

– Да кто тебя держит? Я? Копия своей продажной мамашки. Собирай манатки и вали на все четыре из Моей квартиры. Я мечтаю только о том дне… – кашляет, кидая злой взгляд на меня, уже хрипло добавляет. – … чтобы остаться одному. Вы. Вы все испортили мою жизнь.

– Я запомню твои слова!

Разворачиваюсь, больше не медля ни секунды иду в комнату. Каким я был дураком? Почему не поступил раньше, как моя мать? Что сдерживало?

Даже не поворачиваюсь, прекрасно зная, какое жалкое лицо увижу за спиной. Пусть гниет в этой дыре. Здесь всё равно ничего святого не осталось.

Комкаю все вещи, утрамбовывая в рюкзак. Молния звонко закрывается. Готово. Ничего не забыл. Всего лишь набитые доверху пакет и рюкзак – какая ирония. Немного подумав, забираю со стола ноутбук и вместе с зарядкой запихиваю под мышку без всякой сумки. И так сойдет.

Запрыгивая в кеды, взглядом натыкаюсь на лежащие на тумбочке ключи от квартиры. Я правда хотел их взять?

Вылетаю из помещения под сиплый крик вдогонку:

– Только попробуй вернуться, щенок.

Конечно, чтобы ты снова разбил мне лицо, выпуская всю злость за свою обиженную на меня персону?

***

Звонко чеканя каждый шаг, разнося стук каблуков по подъезду, навстречу между лестничными пролетами поднимается девушка. Замечая сидящую на лестнице согнутую фигуру, на мгновение пугается, отступая на несколько шагов назад. Но приглядевшись, быстро осознает, что угрозы никакой нет.

– Лирой?

Кто же еще может припереться к тебе весь побитый и грязный, как дворовая псина? Только Лирой.

Придерживая короткую юбку сзади, осторожно присаживается на корточки прямо передо мной, медленно, с долей заботы во взгляде осматривает мое лицо, заглядывая прямо в глаза.

– Опять Он?

А кто же еще?

– Давно сидишь? – только сейчас переводит взгляд на сумки, что покоятся на пару ступенек выше. – Выгнали? – удивленно спрашивает, касаясь теплой ладонью моей опухшей скулы. Морщусь. И девушка резко одергивает руку, с сожалением произнося короткое «прости».

– Сам ушел, – не соврал я.

Медная челка падает на глаза девушки, закрывая обзор. Но догадаться, что под ней, несложно: взгляд, полный жалости. Пожалуйста, только не ты. Не нужно меня жалеть. Только не сейчас.

– Мне нужна твоя помощь…

Останавливаюсь, чтобы перевести дыхание, но Трейси – так зовут мою подругу детства – подхватывает меня за руку и требовательным жестом заставляет подняться на ноги.

– Пойдем в дом, расскажешь, когда я обработаю раны.

***

Комнатный воздух с едва уловимым ароматом цветов, стоящих на подоконнике. Большое помещение, захламленное многочисленным тряпьем и средствами по уходу за всеми частями женского тела.

– Подними голову, смотри в потолок.

Трейси, обильно смочив ватный диск перекисью водорода, обработала большую ссадину на подбородке, а после передала завернутое в полотенце куриное филе.

– Больше ничего нет, приложи холод к щеке, может быть, завтра отек немного спадет.

– Или закроет половину ебла, – широко улыбаясь сквозь боль, стараюсь как-то развеять мрачную атмосферу. Ощущение, словно у девушки кто-то умер. Потрепали меня, а трагедию разыгрывает она.

– Или так, – скромно улыбается, и мне становится легче.

Трейси моя единственная подруга. Единственный друг. Моя жизнь, кардинально изменившаяся за последние четыре года, отталкивает людей, заставляет за километр шарахаться от меня. Новые знакомые теряют всякое желание иметь дело со мной, когда узнают о всех семейных перипетиях. Не то чтобы я так любил трепаться на этот счет. Напротив. Но разве фиолетовые пятна на лице не красноречивее слов?

Правильно.

И именно частота их появления не позволяет мне свалить всё на скотский нрав и убойный характер, завуалировав это тем, что я не прочь помахать кулаками на улице…

– Так о чем ты хотел меня попросить?

Девушка задала этот вопрос только после того, как поставила передо мной тарелку с едой, которую под выжидающим взглядом заставила полностью опрокинуть в себя.

– Можешь послать меня, если хочешь. Но ты ведь знаешь, что кроме тебя мне некого просить о таком. Позволь перекантоваться у тебя какое-то время, свалю сразу же, как найду работу.

– Даже если найдешь работу, деньги вперед тебе никто не даст. Я так понимаю, ты планируешь в дальнейшем снимать жильё.

Я согласно кивнул.

– Тогда нужно искать сразу место, где обеспечивают хотя бы комнатой на первое время. Или поживи у меня, пока не выдадут хотя бы аванс, – девушка загадочно улыбнулась. – Так уж и быть, со второй зарплаты отдашь часть за арендную плату этой жилплощади.

***

Скользящим движением, разнося противный звук по помещению, убираю слой конденсата с запотевшего стекла, сталкиваясь со своим взглядом карих глаз. Мокрые волосы прилипают к коже, темные отростки длиной в семь-восемь сантиметров криво обрамляют лицо. Недостаточно, чтобы скрыть припухший фиолетовый фингал на скуле.

Отхожу чуть дальше, чтобы обзор пал на большую часть туловища: удается рассмотреть багровые ссадины на плече и груди, пожелтевший синяк на локте и предплечье – старые отметины.

Кажется, сегодня в таком виде придется тащиться в универ, снова отдаваясь на всеобщее растерзание и смешки за спиной. Таких жалких, как я, не любят. Таких жалких, как я, презирают. Девчонок бы жалели… От парней требуют совершенно другого.

***

Неделя пронеслась слишком быстро. На учебе завал едва успел разгрести. Домой я так ни разу и не наведался. Никаких угрызений совести по этому поводу не испытывал. Да, нахлебником у Трейси придется побыть какое-то время, но сейчас куда важнее найти постоянную работу и заработок, который позволит снимать жилье и нормально есть, а не шарашку, из которой сбегу меньше, чем через месяц. Позже. Позже я обязательно возмещу ей все убытки.

– Как поиски работы? Нашел что-нибудь подходящее?

В один из вечеров мы снова собрались на кухне.

– Честно? Пытаются развести как лоха. В точках, которые успел посетить, либо предлагают гроши, либо порядком забить на учебу.

– Мда… Что и требовалось ожидать. В нашем районе студентов разбирают на места с начала года, надолго закрепляя, – подруга устало откинулась на высокую спинку стула.

– Я и в других кварталах искал. Дальность не имеет значения, мой универ расположен ближе к центру города, поэтому добираться отовсюду одинаково.

Пожимает плечами и устало смотрит на меня: девушке сегодня опять в ночную смену.

– Знаешь… Не уверена, что тебе понравится мое предложение, оно для тебя совсем не перспективное, но рассказать тебе о нем все же стоит, чтобы имел в виду. Я на днях пробила у главного менеджера по поводу свободных мест, парочка в запасе имеется. Карьерная лестница обеспечена, – шутливо добавила напоследок она, смеясь в кулак.

– Буду иметь в виду, если следующая неделя сокрушительно провалится… Дам тебе знать.

Почему я сразу не принял предложение девушки? Ведь козырять было нечем, выбора особого тоже не намечалось. Так почему же не воспользовался шансом? Всё очень просто. Трейси работала барменом в одном популярном ночном клубе, носившим название «Sinful world» – знатное местечко для людей, любящих прожигать жизнь.

Оглушительная музыка, освещение, контингент – как быстро я сойду там с ума?

Оказалось не так быстро. Меньше, чем через неделю, окончательно разочаровавшись в перспективе найти нормальную работу, на которой я бы не так быстро угробил свое здоровье, мы с Трейси вернулись к прошлому разговору, а именно, я вновь рассмотрел ее предложение. Закрутилось все быстро. Звонок менеджеру – приход по сигналу. Заполнил кучу бумажек, анкет, выдал всю свою персональную информацию, убедился, что даже без законного совершеннолетия смогу заступать в ночную смену и получать с этого не жалкие проценты, а полный оклад. И всё для чего? Чтобы взять в руки тряпку и с остервенением вылизывать заблеванные толчки? Такую жизнь для меня уготовила дражайшая подруга? На такое дерьмо толкнул меня отец? Я сам?

Позже мне объяснили, что толчки – мое временное увлечение здесь, я был нанят как разнорабочий, который в перспективе месячного обучения (параллельно с упахиванием по всем важным и не важным делам) должен встать за барную стойку.

***

– Лирой, у тебя какой рост? – спросила девушка, висящая на том конце трубки.

– Тебе зачем?

– Куплю тебе рубашку и возьму на работе жилетку, у нас же по форме, а ты уже какой день косячишь.

– А, ладно. Сто восемьдесят один, кажется.

– Что значит «кажется»? Ты не знаешь свой рост? – недоверчиво переспросила девушка.

– Просто не уверен. Давно не измеряли.

– Ладно, если что, поменяю. Всё, я сбрасываю. С тебя ужин.

***

Две недели, оседлав лошадей, промчались на колеснице прямо перед носом. Ритмичная жизнь не оставляла времени для самобичевания, всё мое существование свелось к трем вещам: утром – учеба, днем – отсыпание, ночью – битье пустых бутылок в попытке выполнить хоть один из фирменных трюков бармена.

Я вновь почувствовал себя школьником первокуром: зубрежка, обучение, зубрежка, практика. Состав коктейля, персональный бокал для каждого вида, сотни названий напитков и их персональный вид, форма, чтобы в свете прожекторов не перепутать одну бутылку с другой. На кой, спрашивается, пьяным людям разборки, если я оплошаю, в клуб же они приходят, чтобы веселиться и пить… Ошибался. Доказали на практике, что бывают личности (в большинстве), которым не безразлично, что им наливают в бокал. Не раз видел разбор полетов в свою смену.

***

– Вау. Неплохо, совсем неплохо, – прокомментировала Трейси, в очередной раз наблюдая за маневром моих рук: достать бутылку, открыть, прокрутить, подбросить вверх, при этом не расплескав содержимого, ухватить пальцами за узкое горлышко, перевернуть, заставляя струящуюся жидкость наполнить прозрачный бокал.

– А может, ты хотела сказать, что ученик превзошёл своего учителя? – довольно улыбаясь, уточнил я у девушки.

– Не дождешься. Кстати, Глен сказал, что со следующей недели переводит тебя на ставку бармена, будешь получать больше…

– «И наконец съедешь от меня» – ты это хотела сказать?

– Возможно, – Трейси подошла к барной стойке и забрала с нее только что приготовленный коктейль. – За твое здоровье, мой милый мальчик!

***

Свет прожекторов. Нескончаемая ритмичная музыка. Подбадривающий, разгоряченный голос ди-джея. Кажется, за месяц с лишним я успел привыкнуть к движению жизни в «Sinful world». Просторные залы, танцпол, не одна барная стойка, но при этом мое неизменное место дислокации – второй этаж, «синий зал», вакантное место за высоким столом, в окружении мокрых, потных посетителей. Скучающие лица здесь редкость, в противном случае, «охранники» своих драгоценных дамочек, послушные псы не тусуются подле меня, предпочитая диваны или вообще нижний консервативный «красный» зал.

– Молодой человек, примите заказ.

– А можно мне какой-нибудь легкий коктейль.

– Заказываю бармена, без сдачи.

– Бармен, и в нашу сторону обратите внимание.

– А что посоветуете?

Калейдоскоп фраз, водоворот событий, а смысл один… Всем от меня нужно только одно – каждый желающий хочет налакаться в стельку. Разговоры не по делу тут редкое явление. Слишком большой наплыв посетителей, желающих с заядлым постоянством пропустить стаканчик, другой…

Впрочем, меня это не должно волновать – платят достаточно, с графиком никогда не возникает проблем, большего мне и не надо.

***

Разминаю затекшую шею кругообразными движениями, покорно дожидаюсь, когда шум воды из ванны утихнет, а я смогу занять ее после Трейси: весь провонял выпивкой, кажется, в моих венах течет не кровь, а Bacardi или Martell.

Щелчок. И девушка появляется на горизонте. Ко мне она привыкла, поэтому позволяет себе разгуливать по собственной квартире в одном полотенце.

– А, ты, небось, тоже ждешь? Сорри, смывала краску с волос, пришлось повозиться, – голова девушки была обмотана полотенцем, поэтому новый цвет я не смог заценить.

– Позже покажешь, что получилось. Не понравится, – я наигранно нахмурился. – Заставлю перекрашиваться.

– Вали уже.

– Слушаюсь и повинуюсь, – скрываюсь за дверцей, щелкаю замком и запираю дверь.

Стоя под напором прохладных струй, стараюсь взбодриться, сознание погружается в легкую дремоту: всё-таки четыре часа сна в день делают своё дело…

Так и не попадался отцу на глаза. Украдкой не наведывался на работу, проверяя, ходит ли он на нее вообще. Впрочем, мой сотовый всё это время молчал. Трейси мне не звонила, а больше было некому. А это могло значить только одно: слова отца – чистой воды правда.

– Эй, ты там? – приглушенный голос за дверью.

– Нет, блин, не там, а здесь!

– Кончай придуриваться, разговор есть.

– Может, я выйду для начала?

– Нет, мне и так удобно, – заверила меня Трейси.

– Тогда валяй, – натирая тело мочалкой, я схватился за флакон с шампунем, с досадой понимая, что того осталась на дне несчастная капля. Что ж, надеюсь, меня не спалят, и я благополучно помоюсь женским.

– Наш директор сегодня переводит клуб в стационарный режим, короче говоря, воплощает свою идею-фикс в жизнь, к слову, это у нас по программе… каждые три месяца. Глен сказал, что сегодня можешь взять отгул за счет заведения и хорошенько отоспаться.

Тщательно, до густой пены намыливаю голову, плотно закрыв глаза, чтобы не щипали – привычка с детства.

– Ты тоже?

– Нет, мне нужно подменить Джесси. К тому же не всех отпустили, лишь часть персонала. Работать будут только «синий» и «vip» залы.

– Тогда тем более я иду, по-твоему, я так просто отдам свое законное место? – самодовольный смешок.

Закрутив краны, прекращая подачу воды, накинул на себя полотенце, насухо вытирая волосы и тело.

– Как знаешь, моё дело предложить…

– Наше дело отказаться, – закончил я за Трейси, выходя ей навстречу: девушка стояла, подпирая собой смежную с дверью стенку.

– Во дела! – удивленно воскликнула она, мгновенно срываясь на смех, причина которого была мне абсолютно не ясна.

– Ты чего? Живот болит? Умом тронулась? – придерживая девушку за плечо, поинтересовался я.

– Ты… – сквозь смех, – в зеркало себя видел?

Пришлось возвращаться обратно в ванную. Стоя перед раковиной, пятернёй стирать мутное водянистое пятно с него, чтобы там, в отражении, увидеть свое лицо и прийти в шок.

– Синие? Они синие?

Во все глаза таращась на свои бедные волосы, воскликнул я, совершенно не понимая, как такое могло произойти, и когда я упустил этот факт из виду.

– Мать твою, они реально синие!

***

Оказалось, в ванной был вовсе не шампунь, а оттеночный бальзам. Трейси имела небольшую слабость к цвету своих волос, но часто перекрашивать их не рисковала, боясь испортить. Поэтому-то и прибегала к такому методу смены защитного окраса. Или не совсем защитного. Скорее наоборот.

– Так пойдешь? – девушка подошла сзади, оглядывая меня в полный рост, больше подразумевая под своим «так» цвет волос, она передала мне ремень.

Вдевая в шлевки кожаный черный ремень с блестящей медной пряжкой, я лишь согласно кивнул, понимая, что другого выбора нет. Синий цвет оказался не таким ярким, всё-таки волосы у меня были темные, поэтому на попугая не сильно походил.

Расправляя края рубашки, закатываю рукава по локти, следом накидывая черную форменную жилетку клуба с фирменным логотипом на спине.

***

Приложив полотенце к сверкающей в лучах прожектора поверхности фужера, круговыми движениями прохожусь по выпуклому краю, убирая со стекла остатки разводов и частички пыли. По помещению разносятся дробящие мозг адские звуки: под увеличивающийся ритм электрогитары, вовсю горланя, женский голос срывается на скрим, на фоне продолжает звучать приятный уху мужской вокал. Всё это миксуется с клубным дабстепом.

Народу было подозрительно немного. Непривычно, что только часть танцпола заполнена движущейся массой. Это при условии, что для работы сегодня задействовано только два зала. На входе никакого фейсконтроля, словно с самого начала запустили определенное количество людей и закрылись.

Но так даже легче.

Никто не досаждает. Три бармена с лихвой справляются, еще время на переговоры остается…

– Плесни виски.

На стол тяжело опустилась рука, придавив хорошо выглаженную, словно на парад, купюру. Отрываю взгляд от наполированной до блеска посудины, обращая внимание на очередного клиента. В глаза тут же бросается его чрезмерно прямая осанка, строгий пепельно-черный костюм. На фоне яркой праздничной массы, что снует за спиной этого парня, он явно выделяется: такому в толпе не затеряться.

Натягивая на лицо улыбку попрезентабельней, как учили, обращаюсь к нему:

– Какой предпочитаете?

Возвращаю бокал на навесную палку над баром и, нырнув под стол, достаю граненый, подобный кубу, стакан.

Переводит взгляд с циферблата своих наручных часов на полки, быстро пробегается по ассортименту, почти мгновенно останавливаясь на нужном стеллаже.

– Talisker.

«А выбор не из дешевых», – хотел было сказать вслух, но заметив его тяжелый, погруженный в собственные мысли взгляд, решил, что сарказм будет неуместен.

– Восемнадцатый? – уточняю, прежде чем откупорить пробку.

– А разве есть другой? – раздраженно, не смотря на меня, ядовито выплевывает он.

Сразу видно – человек на взводе, такого лучше лишний раз не трогать.

Знавали таких…

Им много не требуется: пара рюмок, и уже как плюшевые.

На всякий случай, дабы перепроверить самого себя, оборачиваюсь назад, натыкаясь взглядом на еще один выпуск десятого года. Пожалуй, склерозом я ещё не склонен страдать.

Ничего не ответив, пользуясь золотым правилом: не спорить с клиентом – наполняю стакан янтарной жидкостью и, оставив на столе, забираю купюру.

Френк, второй бармен, тем временем вновь насилует бедный замок: почему-то ему ещё ни разу не удавалось открыть кассу с первого раза.

А ведь Глен обещал починить в кратчайшие сроки.

– Дай сюда, – отпихиваю парня, преграждая путь своим телом. Вынимаю из кармана джинсов ключ и заменяю на свой. Один поворот, и с громким звуком железный ящик выезжает навстречу.

– Посчитай и меня тогда, – Френк протягивает пару смятых сотен и, собираясь покинуть меня, вдруг резко замирает. – А кто это? – толкает в плечо, заставляя оторваться от подсчета сдачи и проследить за предметом его удивления.

– Мне откуда знать?

– С каких пор к нам стали захаживать «живые кейсы»? – не перестает Френк, кажется, совсем позабыв о работе: ещё немного и девушка, что нервно катает пирсинг на языке из одного уголка губ к другому, потеряет терпение.

«Живые кейсы» – с этим термином я познакомился в стенах клуба, так называли людей, одетых с иголочки и всем видом показывающих своё финансовое благополучие.

– С тех самых, когда мы избрали президентом черного, отъебись уже и иди работать, – стряхиваю со своего плеча его обтатуированную руку: тут подобные извращения над телом были в цене. Я же такого не понимал, но принимал и относился к этому спокойно.

– Черным? – с того конца бара слышится удивленный возглас темноволосого бармена. Кажется, до него только сейчас дошел истинный смысл сказанных мною слов. – У нас же президент – белый! – уверенным тоном заявляет он.

– Правда? – не переставая разливать по кружкам пиво из крана, восклицаю я. – Даже и не подозревал!

И вообще, с чего Френк взял, что «кейсам» сегодня здесь не место? Эту же вечеринку закатило начальство, значит, и приглашали не абы кого.

– Да отвали ты… – из зала раздается пронзительный женский вопль: взвинченная низенькая барышня на высоких каблуках, со всей силы вколачивает шпильку в ногу своего нежеланного партнера, отчего тот, срываясь на пронзительный вой, отталкивает её от себя, сгибаясь пополам и хватаясь за отдавленную ногу.

Парню явно повезло, что на нем сегодня оказалась плотная обувь, а не тряпичные кеды…

Охранник, заметивший происходящее, подал короткий сигнал, и вскоре парнишку подхватили за руку два шкафа в черном и потащили к выходу, не слушая оправданий вроде: «Да не приставал я к ней».

– Эй.

Машинально откликаюсь на безымянное обращение, попутно ловя себя на мысли, что всё чаще стал это делать. Кажется, скоро и вовсе можно будет позабыть о своем имени.

Поправляя ворот черной рубашки и расстегивая пару пуговиц на жилетке, заставляю повиснуть ее по краям туловища. Клиент, тот самый «кейс», подзывает меня к себе. Впрочем, пустой стакан на столе оказывается красноречивее его слов.

– Повторить? – не дожидаясь какого-либо продолжения, спрашиваю очевидное.

– Всю.

– Что «всю»? – непонимающе переспрашиваю его.

– Бутылку, – со взглядом «само собой разумеется» отвечает он, ныряя рукой в карман за кожаным бумажником.

Удерживая двумя пальцами кредитку, протягивает руку навстречу, зависая в воздухе в сантиметре от моего лица: не думал, что стоял так близко к стойке.

И всё-таки Френк не ошибся на его счет… Странно, что клиент не в vip-зале. К слову, начальство сейчас зависает именно там.

Мне раньше казалось, что генеральный директор – трудоголик, и ничто человеческое ему не чуждо.

Райс Хелл – выгравированные серебряные буквы на пластике игриво переливаются на свету. Красивое имя, ничего не скажешь.

Рассчитав всю сумму за виски, снимаю с бара начатую бутылку и опускаю её перед парнем.

Наблюдаю, как он пропускает в себя содержимое первого стакана: кто же пьет такой изысканный букет залпом, ещё и не закусывая?

– Лимон нужен?

Отрицательный кивок тушит всё мое желание быть вежливым и благодарным этой ночью. Мысленно послав его на хуй, возвращаюсь к полировке стаканов: и откуда такое рвение к чистоте?

В ход шел уже второй стакан. Его губы даже не кривились во время каждого глотка… Впрочем, наблюдать за этим зрелищем я долго не смог и вскоре, предварительно затолкав свою гордость подальше в глотку, сунул ему прямо под нос тарелку с нарезанным лимоном.

– За счёт заведения, – поймав непонимающий взгляд голубых глаз, пояснил я.

– Лирой, подмени меня, – Френк взмахивает вверх своим телефоном, на загоревшемся дисплее которого мигает входящий звонок от его девушки.

Не дождавшись ответа, парень, нырнув под стойку, выходит из бара и устремляется в толпу, окончательно скрываясь с моих глаз…

Недовольные долгим ожиданием клиенты как всегда достаются победителю – то есть мне.

А куда, к слову, делся третий бармен?

Оказавшись на том конце барной стойки, принимаю заказы, стараясь как можно быстрее отпустить людей в зал. Из колонок доносятся новые басы, мужской хрип вновь сменяется на чистый вокал.

Морщусь и разминаю шею ладонью. Стоять на ногах всю смену достаточно проблематично, под конец начинает ныть ещё и спина…

Слежу краем глаза за своей половиной стола, где скучающе, катая по столешнице, кажется, серебряное кольцо, сидит одинокий Райс. Не знаю почему, но с того момента, как он сел за стойку, люди в той части перестали захаживать.

Может, паранойя?

Заработался.

– Мне два темных пива.

– А мне ром и колу, – добавляет вторая девушка, почему-то совершенно не смотря на меня. Обычно всё по-другому.

– Пятьдесят на…

– … пятьдесят, – заканчивает она за меня.

Прислоняюсь ближе к столешнице, поджимая под себя колени: ссать хочется адово. А этот Френк до сих пор где-то носится.

Сколько можно скидывать свою работу на других людей?

Зажимаю зубами зубочистку, перекатываю её из одного уголка рта к другому, стискивая как можно сильнее.

В носу ужасно чешется, но кто начнет копаться прямо в ноздрях, когда на тебя смотрят ожидающие свой заказ глаза?

Терплю.

Смахиваю рукой капли пота со лба и вновь улыбаюсь.

Сейчас людям не до чужих страданий.

– Спасибо, друг, – на горизонте появляется пропавший бармен и, выхватывая на лету из моих рук полотенце, принимается вытирать бокал. – Дальше я сам.

– Кто бы сомневался, – хмыкаю сам себе под нос, добавляя напоследок: – Я отлучусь, ты поглядывай за моей частью стола.

***

Голова гудит, как паровоз. Кажется, из ушей вот-вот пойдет пар. Сегодня особо тяжко. Лучше бы я прислушался к Трейси и хорошенько выспался. Успел закинуться таблеткой перед тем, как вернуться на своё рабочее место.

Взгляд вновь цепляется за что-то яркое.

Кольцо, что без устали до этого каталось по столу, взмывает вверх. Секунда, и, подкинутое в воздух, оно летит в сторону толпы. Кажется, я даже услышал, как оно упало на пол, закатываясь под ноги танцующих потных людей.

Только не говорите, что оно было обручальное?

По виду не похоже.

Лицо не выражает ничего, кроме удивления.

Бороться с собственными эмоциями получается едва, в полукрике, не прекращая приближаться, спрашиваю парня, почему-то не надеясь получить вразумительный ответ:

– И на хуя?

Ловлю взгляды опешивших людей, что все это время находились рядом: кажется, они приняли обращение на свой счет. Я отвесил извиняющийся кивок и ткнул пальцем в сторону того, к кому обращался.

Интерес окружающих ко мне пропал.

– А что, что-то не устраивает? – не сводя с меня усталого взгляда, потирая рукой лоб, спрашивает парень. Сейчас, вблизи, удается разглядеть черты его лица. Красивый молодой мужчина: арийские высокие скулы, ровная линия губ, очерченные большие брови, светлые волосы и голубые глаза. Привлекательная внешность – факт неоспоримый.

Однако совершенно не подходящая для человека, что бросается в барах обручальными кольцами и сидит с таким видом, словно его кошку только что переехала машина.

– Оно обручальное?

– С чего ты решил?

Ответ, не располагающий к разговору, но разве меня остановишь этим. Когда еще удастся побеседовать с клиентами?

– Просто решил уточнить. Чистый интерес, не более.

– Нет, не обручальное. Подарок. В котором я больше не нуждаюсь, – мужчина становится мягче. Интересно, он намного меня старше? По лицу около тридцати, уставший вид прибавляет пару лет, но не более.

– Почему именно синий? – собеседник переключается на цвет моих волос, а я поспешно вспоминаю о них. Успел уже забыть. Из работников никто не проявил желание задаться этим вопросом. Видимо решили, что это творческий подход к работе.

– Так получилось, – пожимаю плечами.

Не все же ему выкладывать. Хотя…

– Вообще, ситуация вполне забавная – перепутал флаконы и вместо шампуня помыл голову краской.

– Звучит комично, – на губах Райса появляется едва заметная улыбка. Кажется, алкоголь начал действовать. В этом месте невозможно оставаться угрюмым, даже бытовуха и проблемы остаются за стеной при особом желании.

– Надеюсь, ибо сам я поначалу не обрадовался.

Отвлекаюсь на какое-то время, чтобы вновь обслужить подошедших людей. Атмосфера в клубе сегодня какая-то… Непонятная.

– Выпьешь? – обращается ко мне блондин, по возвращении.

– Нам на работе нельзя, – отпускаю банальную отговорку, понимая, что отказываюсь из-за головной боли: не зря же я таблетку принимал?

– Ага, я заметил, – Райс кивает куда-то в сторону, и я скольжу взглядом по траектории, натыкаясь на Френка, который опрокидывает в себя стопку текилы.

– Попался, – улыбаясь, пожимаю плечами.

– Так… будешь? – блондин протягивает мне свой стакан, на дне которого плещется жидкость солодового цвета. Стоит ли отказываться от столь дорогого напитка? Да и вообще, стоит ли отказываться?

Пользуюсь тем, что основная масса народу отплыла от нас: всё же мы не единственный бар в зале.

Перехватываю из его рук граненый стакан и для начала пробую на языке, после осушаю до дна.

– И как?

– Необычно, – согласно киваю.

Я и не заметил, как между делом принимая заказы и вновь возвращаясь к разговору с щедрым клиентом, я опрокинул в себя еще парочку стаканов.

– Давно здесь работаешь?

– Пару месяцев – это давно?

– Для такой работы… – блондин задумался. – Прилично. Я бы не смог постоянно находиться в такой гамме звуков. Твоя голова вообще выдерживает?

– Не жалуюсь, но иногда мигрени меня посещают, – отмахнулся я, вновь натирая до блеска попавшийся под руку высокий бокал.

Про голову я вспомнил уже позже. Она больше не беспокоила.

– А чем ты занимаешься?

Раз уж пошла такая пьянка, я решил узнать больше о своем собеседнике: интерес был подкреплен и материальной стороной. Хотелось узнать, на чем сейчас бабло рубят.

– Работаю в банке, только, пожалуйста, не спрашивай «кем», профессия моя специфична, а тратить время на разъяснение ее особенностей я не очень хочу.