Текст книги "Детское желание (СИ)"

Автор книги: Torens

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Это… было правильным решением, – через силу выговорил он. Я приподнял брови.

– Вы это говорите мне или себя пытаетесь убедить?

– Тебе говорю.

– А похоже, что себя пытаетесь убедить.

Неожиданно Игнат усмехнулся и засмеялся.

– И откуда ты такой взялся философ-психолог?

– Оттуда же откуда и Вы.

– Ммм? – приподнял брови парень, не отрываясь от дороги.

– От мамы с папой.

Квартира Игната оказалась однокомнатной, но уютной. Загнав меня первым делом в душ, сам парень разогрел ужин, во время которого я неожиданно выяснил, что он, оказывается, хороший и интересный собеседник. Если, конечно, не затрагивать тему желаний. У нас было много схожих интересов и предпочтений. Также Игнат рассказал мне о своем пребывании в секте, и как тяжело потом было привыкнуть к жизни вне ее. А я рассказал ему, что школа тоже своего рода секта, как и весь мир, думаю.

За всей этой болтовней, мы не заметили, как наступила ночь, и надо было ложиться спать. За неимением других спальных мест, я был уложен на одной кровати с Игнатом, чему совершенно не сопротивлялся – я ж не девка.

А утром я пожалел об этом, когда разглядывал парня, который в одних боксерах жарил яичницу. Я давно уже подозревал о своих наклонностях, но четких доказательств у меня не было. Я просто получал эстетическое удовольствие, глядя на обнаженные мужские тела. Ничего более. Но смотря на Игната, я знал, что к довольно привлекательному телу прилагается еще и ум, и прямо физически ощущал, как мое сердце тает, а затем застывает в форме сердечка, которое постоянно рисуют, да еще и, блин, окрашивается в розовый цвет.

Я влюблялся в человека, который был старше меня на десять лет и с которым мне явно ничего не светило.

Это было не тем, что нужно каждому подростку для удачного взросления. Я бы даже сказал, что это было категорически противопоказано каждому подростку.

Поэтому это был единственный день, когда мы нормально пообщались с Игнатом. После этого, даже если я, в очередной раз забыв ключи от дома, заходил на работу к сестре, и мы сталкивались с парнем, то просто здоровались и расходились как в море корабли. И это было абсолютно правильным решением. К тому же он сам не стремился к нашему сближению. И я этому был рад. И не рад одновременно. Ну, я ж влюбленный подросток – я сам не знаю, чего хочу.

Прошел почти месяц. Через два дня должен был наступить мой день рождения, и я от нетерпения потирал ручки, дожидаясь того момента, когда у меня появится Харлей. А пока что я шел по офису, направляясь к Веронике. Да, я опять забыл ключи. Проходя мимо кабинета, в котором работал Игнат, я по привычке скосил глаза и неожиданно остановился, полностью поворачивая голову в сторону кабинета. Внутри него, кроме сотрудников находился еще и мужчина, секретарем которого и была моя сестра. Несколько секунд я всматривался в обстановку, не понимая, что привлекло мое внимание. Один парень, как я понял, самый эмоциональный из сотрудников этого кабинета, что-то с чувством рассказывал, жестикулируя, а другие с улыбкой смотрели на него.

«О! Вот оно что! Понятно…», – пронеслось у меня в голове, когда я заметил, что Игнат мельком поглядывает на мужчину. И этот взгляд был неправильным. Так влюбленный мужчина смотрит на женщину, ради которой готов пойти на все.

«По крайне мере я теперь знаю, что ему тоже нравятся мужчины. А это плюс, – попытался я найти нечто хорошее в сложившейся ситуации, но тут же ехидно одёрнул себя. – Какая разница? Тебе все равно ничего не светит».

– Встречай, сестра, своего младшего нерадивого братца! И гони ключи от квартиры! – как можно более жизнерадостно оповестил я Веронику. Она со вздохом взглянула на меня.

– Глеб, а ты не думал ключи на резинку к рюкзаку пришить? Ты ж его всегда с собой таскаешь.

Я насупился.

– Я тебе что, ребенок?

А Ника посмотрела на меня так, что я и без слов понял ответ.

– Да дело не во мне, а в замке. Вот если бы он не защелкивался за тобой, а закрывался ключом, то я и не забывал бы их дома.

– Ну да. Замок во всем виноват, – кивнула девушка, кидая мне ключи. Ловко их поймав, я, не спеша удалиться, аккуратно примостился на краешек стола и спросил:

– Ник, а твой начальник гей?

– Звезданулся? – у сестры даже лицо вытянулось от этого вопроса. – У него жена! Двое детей!

– Это ничего не значит, – покачал я головой. – Знаешь сколько сейчас таких вот женатиков, которые на самом деле по мальчикам?..

– Закрой рот, – резко и грозно произнесла Вероника. Над моей головой образовалась гроза. – Руслан Юрьевич очень любит Дарью Сергеевну! Чуть меньше трех месяцев назад она в аварию попала! Лежала в коме! Так он себе места не находил! Похудел, работой прекратил интересоваться! Круги под глазами такие были, что любому дураку было ясно, что он спать перестал! А когда она очнулась, то и он словно очнулся!

– Хорошо-хорошо, я все понял! – пошел я на попятную. – Он любит свою жену, – согласился я, но тут же задумался кое о чем. – А когда она у него очнулась?

Вероника нахмурилась, явно напрягая память, но почти мгновенно ее лицо разгладилось, и она восторжено выдала:

– Так сразу после дня рождения Кудимова! Да, точно! Меня ж тогда еще пораньше домой отпустили.

– А, да, – кивнул я, вспоминая тот день. – Ты мне тогда говорила об этом. Ладно, пойду я. Еще уроки делать.

– Эй, Глеб, ты точно никого не собираешься приглашать на день рождения?

– А когда это мы с тобой успели позволить себе за свой счет кормить чужие рты? – подивился я.

– Глеб, не начинай.

– Ладно, не буду. Я просто не хочу никого приглашать. Мне и тебя хватит, – улыбнулся я сестре. Она неуверенно улыбнулась мне в ответ.

Соскочив со стола, я направился к выходу, обдумывая все, что увидел и услышал. Итак, Игнат влюблен в своего шефа, а шеф любит свою жену. А его жена по чистому совпадению вышла из комы сразу после дня рождения Игната. Я усмехнулся. Нет, тут все так очевидно, что даже смешно. Но…

Не мое это дело. Совершенно не мое. Меня это не касается.

***

– Скажи-ка, сестренка, а эти свечи нормальные, не такие как в прошлом году, которые я пять минут пытался задуть, а они вновь загорались? – подозрительно щурясь, спросил я Веронику, когда она, высунув язык от усердия, впихивала свечи в торт. Захихикав от воспоминаний, Ника покачала головой.

– Не, эти нормальные. Можешь опробовать одну. Все равно лишние остаются.

Несколько секунд я продолжал с подозрением смотреть на девушку, а потом потянулся за лишней свечей и поджег ее, после чего сразу задул. Она потухла.

– Эй! – возмутилась Вероника. – Ты что, родной сестре не доверяешь?

– Родная сестра уверила меня, что халву делают из семечек, которые жуют, а потом выплевывают и замораживают. Я до сих пор помню, как надо мной все смеялись, когда я это рассказал.

– Это было в детском саду, – сквозь смех произнесла Ника. – Ты мне никогда этого не забудешь, да?

– И не надейся! – сложив руки на груди, ответил я, глядя, как девушка поджигает свечи. Когда загорелась последняя, Ника отодвинулась в сторону и с благоговением прошептала:

– Все. Загадывай, – ее глаза горели от восторга.

Наконец-то! Харлей наконец-то станет моим! Мой Харлей! Боже, как же чудесно звучит это словосочетание. Мой Харлей!

Наклонившись, я наполнил легкие воздухом и… дунул, но прежде, чем Ника успела хотя бы взвизгнуть, я стал выдергивать свечи из торта и кидать их в картонную коробку, в которой и находился торт.

– Мне надо уйти, – быстро произнес я.

– Что? – сестра с удивлением уставилась на меня.

– И торт я возьму с собой.

– Глеб, что происходит? – встревоженно спросила она.

– Надо кое-что обдумать.

Натянув куртку и ботинки, я вернулся на кухню за коробкой и, аккуратно подняв ее за дно, поспешил на выход.

Под дверями квартиры Игната я стоял через час. Он открыл почти сразу и удивленно посмотрел на меня.

– Глеб? Что ты тут делаешь?

– У меня день рождения, – с порога объявил я, без приглашения заходя внутрь.

– Поздравляю, – растерянно произнес парень.

– Угу. Спасибо. Я с тортом.

– Э? Ты собираешься отметить свой день рождения у меня?

– Нет. Я собираюсь загадать у тебя желание, когда ты ответишь мне на пару вопросов, – ответил я, все так же бесцеремонно проходя на кухню и открывая коробку с тортом.

– Какие?

– Ты любишь этого… Как его там… Вероника его секретарша.

– Руслан Юрьевич, – подсказал Игнат.

– Ага, его самого. Ты ведь его любишь?

Глаза парня широко распахнулись, а он сам осел на стул.

– С чего ты взял? – хрипло поинтересовался он, тем самым выдавая себя с головой.

– Любишь, – кивнул я себе, втыкая свечи в торт.

– Что за чушь!..

– Подсудимый, можете не отпираться, это всем уже доказанный факт. Перейдем ко второй части нашего процесса. Ты загадал, чтобы его жена очнулась? Да?

– Глеб, это не твое дело! – начал злиться Игнат.

– Зачем? – я тоже злился. – У тебя был шанс! Крохотный, почти незаметный, но был! А ты его собственными руками уничтожил! Он мог стать твоим, но ты всучил его жене! Что за ебанное благородство?! – меня потряхивало, поэтому свечи удавалось зажечь не сразу. – Это было твое желание! Ты должен был потратить его на себя, а не на какого-то мудака, который дальше своего носа не видит!

– Глеб! – зло воскликнул парень.

– Что Глеб? Что Глеб?! У него двое детей! Думаешь, что кто-нибудь из них не загадал бы, чтобы мамочка поскорей очнулась? Или ты тешишь себя мыслью, что они уже потратили свои желания? Ну да, ты ведь так хотел стать героем в глазах своего любимого! Хотел, чтобы он заметил тебя! Хотел оставить след в его жизни! Молодец! Ты своего добился! Ты это сделал! Ты этого хотел! Так какого черта ты тогда несчастлив?!

– Глеб, прекрати! – крикнул Игнат, ударив по столу.

Я замолчал, переводя дух и подняв левую руку вверх с выставленным указательным пальцем, сказал:

– Последнее предложение. Я желаю, чтобы человек, сидящий напротив меня, забыл о том, кого он любит.

– Нет! – воскликнул парень, хватаясь за коробку с тортом, но я успел раньше. Свечи были потушены. – Что ты наделал? – с ужасом прошептал Игнат.

– Я все правильно сделал, – уверенно произнес я. Эх, прощай мой Харлей. Видать не судьба нам быть вместе.

– Ты не имел права!

– Я все правильно сделал! – четче повторил я, пытаясь донести это до парня.

– Пошел прочь отсюда!

– Да как ты не поймешь…

– Вон! – выкрикнул парень, выталкивая меня за дверь и кидая мне вслед куртку и ботинки.

– Я все правильно сделал?.. – уже не так уверенно повторил я, когда за мной захлопнулась дверь.

Я ведь все правильно сделал?

***

Выйдя из душа, я застал чем-то расстроенную сестру в гостиной.

– Ты чего? Что случилось?

– Да вот… Один из сотрудников в аварию попал… Кудимов Игнат, мы о нем недавно говорили, помнишь?

Я заторможено кивнул, чувствуя как в горле пересыхает, а перед глазами все поплыло.

– Что с ним? – через силу выдавил я.

– Да врачи сказали, что вроде ничего серьезно. Внешних повреждений почти нет. Пару ушибов и синяков. Но вот…

– Что? Ты можешь не цедить информацию по крупицам, а сразу все сказать?! – разозлился я.

– Он память потерял, – выпалила Ника.

Я судорожно вздохнул.

– Что?!

– Не всю… Последние три года жизни. С того самого момента, как начал работать у нас в фирме.

Я несколько секунд смотрел на сестру, пытаясь переварить информацию, а потом… рассмеялся. Ну что, хотел, чтобы Игнат забыл своего любимого? Получи, распишись! Не хотел, чтобы он тебя забывал? Так надо правильно желания формулировать! А так… за что боролся, на то и напоролся!

***

Я сам себе не мог ответить, зачем пришел в больницу. Игнату я был никем. Даже не коллегой. Я был тем, из-за кого он очутился здесь. Тем, кто, возможно, разрушил его жизнь. Но я хотел его увидеть. Хотел убедиться, что у него ничего серьезного и его скоро выпишут.

Одновременно с поиском палаты номер девятнадцать я искал и туалет. И последнее попалось мне на глаза раньше палаты. Подойдя к двери с табличкой «М», я протянул ладонь к ручке, собираясь уже взяться за нее, когда дверь внезапно открылась, чуть не стукнув меня по носу. Отскочив в последний момент, я уставился на того, кто чуть не пришиб меня и почувствовал, как ком подступает к горлу. Испуг и удивление в глазах Игната сменились недоумением. Он свел брови у переносицы и слегка наклонил голову вправо.

– Глеб? – тихо, неуверенно позвал он меня, а я в ответ смог только расплакаться и кивнуть.

***

– Мне вот что все не дает покоя, – внезапно заговорил Игнат, ставя очередную коробку с моими вещами на пол. Сегодня мне исполнилось восемнадцать лет и один день, и Вероника, наконец-то, позволила мне переехать к Игнату. – А что я загадал на свой день рождения?

– Меня, – отозвался я. Любимый с подозрением взглянул на меня, и я, сдавшись под его взором, ответил. – Ладно-ладно. Ты загадал встретить настоящую любовь. А так как мы познакомились на следующий день, то, получается меня.

– О, так ты моя настоящая любовь? – со смешком в голосе произнес Игнат.

Подойдя к нему, я обнял его за шею и прошептал, прежде чем поцеловать:

– Самая настоящая.

И я не считал это ложью. Игнат действительно загадал меня, потому что его желание привело его в туалет офиса в тот момент, когда я решил туда зайти. Если бы он загадал что-то другое, то мы не встретились бы. Сам того не подозревая, Игнат пожелал меня.

========== Желание Лучиано ==========

Рейтинг: PG-13

Жанры: Джен, за кадром перестающий в Слэш (яой), не совсем обычная Повседневность, POV, Драма, возможно Экшн (action), а так же Детектив.

Предупреждения: легкое Насилие (прим. автора – нифига себе легкое)

Эта история отличается от остальных. Она короче, хаотична и сумбурна, но именно такая, какой должна быть.

Да что ж это такое? Еще и восьми вечера нет, а темень такая, словно давно за полночь! А все из-за этого ливня, что льет уже два часа кряду! А я как назло еще и зонт не взял с собой, но ведь утром и даже в обед ничто не предвещало, что начнется этот потоп. Черт, у меня наверняка и трусы промокли. Мне бы сейчас гель для душа и мочалку, и я бы мог сэкономить дома на воде.

Холодно. Холодно. Зуб на зуб не попадает. Надо было остаться в автобусе, но нет же, решил, раз за полчаса мы продвинулись всего на метр, то быстрей будет пешком! Оказалось вовсе не так.

Как же холодно. И на улице никого, все по домам спрятались, а так мог бы попроситься к кому-нибудь под зонтик.

Черт! Как бы мне не простудиться, или того хуже, пневмонию не подхватить. Это будет совершенно не вовремя.

Боковое зрение выхватывает какое-то движение справа в тупике между домами. Рефлекторно повернувшись, я вижу трех мужчин в явно дорогих, строгих костюмах под большими черными зонтами, что укрывают их от ливня, а перед ними на коленях стоит четвертый мужчина. Он складывает руки в молитве и что-то говорит, но я ничего не слышу из-за дождя. Один из стоящих направляет на него руку, и у меня от ужаса распахиваются глаза, когда я замечаю в ней пистолет. Раздается приглушенный хлопок. Мужчина на коленях заваливается назад, а вода под ним окрашивается в красный. Чей-то вскрик.

Мой вскрик.

Я понимаю это, когда незнакомцы поворачиваются в мою сторону. Меня парализует от ужаса. Все, что я могу – просто смотреть на них, дрожа всем телом, и уже явно не от холода. С губ срывается еле слышимое даже для самого себя «Нет», когда пистолет оказывается направлен на меня. Разум просто кричит о том, что надо бежать как можно скорее, быстрее и дальше, но тело не слушается. Я просто… смотрю.

Приглушенный хлопок, и бок пронизывает резкая, острая боль, выбивающая воздух из легких. Ноги сами по себе делают шаг назад, сумка соскальзывает с плеча, плюхаясь в лужу, и я словно просыпаюсь. Боль отрезвляет, прогоняя прочь страх, и я срываюсь с места.

Еще один приглушенный хлопок, но в этот раз мимо. Сквозь дождь слышны какие-то крики, но я не могу их разобрать, да и неважно это, и без того догадываюсь, что крики скорей всего являются приказом поймать меня и… убить.

Черт! Черт! Черт! Черт!

Вот что я вляпался? Что мне делать?!

Спрятаться… Надо скрыться. Но где?

Полиция! Я должен позвонить в полицию!

Телефон. Телефон в сумке, а сумка… Сумка осталась возле тупика. Меня вновь накрывает волна ужаса, когда я вспоминаю, что вместе с телефоном в сумке остался кошелек и… мои документы с ключами от дома.

Они знают, кто я и где живу! Боже, родители же дома! Что, если они с ними что-то сделают?

Из горла вырывается тихий скулеж, а щекам вдруг становится тепло. Лишь спустя несколько секунд я понимаю, что плачу. Боль в боку просто невыносима, словно мне в него раскаленный лом затолкали. Рубашка почти вся в крови.

Я не знаю, что мне делать! Что мне делать? Надо спрятаться. Но где? Надо вызвать полицию. Но как?

Я… Я не могу… Я не могу соображать. Мысли путаются. Мне больно. Мне очень больно. Дико больно. И страшно. Я не хочу умирать. Не хочу. Не хочу. Не хочу. Не хочу. Боже, прошу, помоги мне, спаси меня!

Не могу больше бежать. Сил нет. Ноги не слушаются. Легкие горят огнем. Но я должен. Должен. Они могут догнать меня в любой момент. Надо скрыться в каком-нибудь переулке. Да. Надо скрыться, заметать следы. Надо поворачивать. Постоянно поворачивать. Не надо бежать только прямо. Надо свернуть куда-нибудь.

Переулок! Поспешно заворачиваю в него, затем в еще один и еще. Много переулков. Очень много. Что делать дальше? Давай, думай. Думай! Надо добраться до полицейского участка. Но я не знаю, где он находится. Я уже не знаю, где сам нахожусь!

Телефон-автомат! Аааа, у меня нет денег, чтобы позвонить! Черт! Черт! Черт!

Все, не могу больше бежать. Еще немного, и я просто свалюсь. Надо перевести дух. Остановлюсь на минутку. Всего лишь на минутку. На глаза попадается мусорный контейнер с кучей картонных коробок возле, и я на дрожащих ногах подхожу к ним, забираюсь в эту кучу, стараюсь отодвинуться как можно дальше. Боль в боку после каждого движения заставляет подвывать, но я, прикусив до крови нижнюю губу, упрямо доползаю до самого контейнера и задвигаю за собой коробки. Замираю, переводя дыхание. Точнее, пытаюсь, но меня всего колотит, а дышать получается через раз.

Рубашка уже не просто красная, а багровая. И, взглянув на нее, я понял, что умираю. Медленно, но верно умираю от потери крови. Мне нужна помощь. Срочно. Надо остановить кровь. Но как? У меня ничего нет. Я умру. Я однозначно умру. Из горла вырывается смешок. Один. Второй. А затем меня разбирает на смех, я пытаюсь закрыть себе рот, прикусываю левую руку, но это не помогает. Из глаз вновь текут слезы. Как-то незаметно смех превращается в жалобный скулеж.

Помогите мне. Пожалуйста, кто-нибудь, помогите мне! Папа, мама, спасите меня! Найдите меня! Умоляю, найдите меня!

Папа… Мама… Боже, хоть бы с вами все было в порядке! Хоть бы эти типы не отправились ко мне домой. Боже, пожалуйста, пускай они преследуют меня, пускай ищут меня, только бы они не отправились ко мне домой! Только бы они не тронули родителей!

Может… сдаться? Пускай они меня убьют, тогда им незачем будет трогать моих родителей. Лучше я, чем они. Да, хорошая идея. Лучше я…

Простите, мама, папа, но вы не дождетесь меня сегодня домой, и мы не отпразднуем мое семнадцатилетие.

Мое… семнадцатилетие… День рождения. Да, точно у меня же день рождения! У меня есть желание! Я… Я его использую! Я загадаю все забыть! Нет, те, кто меня пытаются убить, не будут знать, что я все забыл. Тогда… Загадаю, чтобы они все забыли! Да, они забудут меня, и мне больше ничего не будет угрожать! Как же я сразу до этого не додумался?

Осталось только найти кондитерскую и все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо, надо только найти кондитерскую!

Я выполз из своего убежища и, пошатываясь, вышел на улицу, оглядываясь по сторонам. Только жилые дома. Надо идти дальше, может, где-то впереди она есть. Она должна быть. Просто обязана!

Теперь, когда появился шанс на спасение, то я просто отказывался умереть неизвестно где, под проливным дождем, от рук каких-то бандитов. И вместе с этим непонятно откуда пришла злость, помогая мне шагать дальше. Боли я уже почти не чувствовал, бок просто онемел. В теле появилась слабость, а перед глазами то и дело все плыло, но я продолжал идти, не позволяя себе остановиться.

Я загадаю желание. Они меня забудут. И все будет, как и прежде.

Все будет, как и прежде. Поэтому я должен идти вперед. Я не должен останавливаться. Нельзя. Нельзя ни в коем случае. Только идти. Только идти.

Когда через дорогу появилась вывеска кондитерской, то я вначале ее даже не заметил, а когда заметил, потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это именно то, что я искал. Сознание уплывало от меня. Я спотыкался на каждом шагу.

Толкнув стеклянную дверь окровавленной ладонью, вваливаюсь в помещение, и если бы меня не подхватили, то я упал бы на пол. Подняв глаза на парня, что был не старше меня, я еле слышно прошептал:

– Торт…

– Что? – не понял он.

– Мне… нужен торт… и свечи… семнадцать штук… – глаза стали слипаться, я пытался их открыть, но получалось плохо. – Я должен… они знают, кто я… они убьют… они должны… забыть меня…

Перед глазами все померкло.

Веки не хотели открываться, словно налились свинцом. Мне потребовались огромные усилия, чтобы открыть их. Солнце неприятно резануло по глазам, заставляя поморщиться и тихо застонать. И когда оно успело выйти, ливень же вот был?..

Ливень… Воспоминания обрушились на мою память, заставляя глубоко вздохнуть, отчего все тело пронзила боль, но я, не обращая на нее внимания, подскочил на кровати. Кровати?..

– Нет! Лежи, не шевелись! – неожиданно воскликнул кто-то, хватая меня за плечи и пытаясь уложить назад. Парень из кондитерской.

– Какой сегодня день? – с паникой спросил я, обхватывая его руки своими и боясь услышать ответ.

– Пятнадцатое.

– Нет! – с ужасом прошептал я. – Нет! Нет! Нет! Прошу, умоляю, скажи, что ты шутишь! Ты же шутишь, да? – истерично тараторил я, с силой сжимая руки парня. Аппарат жизнеобеспечения зашелся в истошном писке, выдавая мое бешено колотящееся сердце.

– Не шучу. Ночью тебя прооперировали, а сейчас уже почти полдень.

– Нет! Не может быть! – я схватился за голову. – Теперь они меня найдут. И убьют. И родителей. Боже, они могли их уже убить, – воздуха стало катастрофически не хватать. Я задыхался.

– Успокойся, никто тебя не убьет! Тебе ничто не угрожает! – успокаивающе заговорил незнакомец.

– Ничто не угрожает? Я видел, как они человека убили! И они меня пытались убить!

– Больше не будут. Я загадал желание вместо тебя.

Я замер, непонимающе глядя на парня.

– Как это?

– У меня сегодня день рождения. Вчера, прежде чем потерять сознание, ты потребовал торт, а потом, как мне показалось, явно в бреду, сказал, что тебя пытаются убить, и что они должны забыть тебя. А я подумал, что ты невменяемый или обдолбанный, или пьяный, а потом увидел кровь. Много крови. Мы вызвали скорую помощь, а когда приехали медики, то сказали, что у тебя огнестрельное ранение. Тогда я и сообразил, что ты не бред нес, а правду говорил. И я дождался полуночи и загадал, чтобы тех, кто стрелял в тебя, поймали до того, как закончится операция. Через час офицер остановил автомобиль, и водитель вместо того, чтобы показать свои права, случайно показал твое удостоверение личности. Ну и, в общем, его стали осматривать, нашли пистолет, пули совпали, затем еще и труп нашли, с такой же пулей, сложили два и два и все поняли. Водитель же, когда его обвинили в убийстве и в попытке убийства, сдал своих подельников. Я, конечно, особо не вникал, но походу они вчетвером кого-то случайно убили, а когда один из них решил рассказать обо всем полиции, его дружки убили и его, а ты это увидел, – закончил говорить парень.

– Так значит, мне больше ничего не угрожает? – парень кивнул. – А родители?

– Тут они. С доктором говорят. Их ночью не пустили к тебе, но все утро они просидели рядом. Вышли за пару минут до того, как ты очнулся.

Я выдохнул, чувствуя, как по всему телу растекается облегчение, и слабо улыбнулся.

– Спасибо.

До этого милое и дружелюбное лицо неожиданно исказилось.

– Да черта с два мне нужно твое спасибо! – грубо произнес парень. – Верни мне мое желание! Через год загадай то, что я скажу!

– Хорошо, – поспешно согласился я. – Обязательно.

Лицо парня разгладилось, он слегка улыбнулся, а меня пробрало любопытство.

– А ты уже знаешь, что хочешь загадать?

– Да. Я хочу, чтобы моя опухоль мозга рассосалась, – увидев, как широко распахнулись мои глаза, он поспешно добавил. – Не волнуйся, она хоть неоперабельная, но еще год я точно продержусь… – он замолчал, а затем с мольбой посмотрел на меня. – Поэтому пожалуйста, не обмани меня, верни мне мое желание.

Я закивал, и кивал, пока говорил:

– Конечно. Обязательно. Не волнуйся. Верну.

Парень засмеялся с моей реакции.

– Спасибо, – произнес он.

– Тебе спасибо! – с горячностью поблагодарил я. И вдруг понял, что не знаю, как его зовут. – А… как твое имя?

– Лучиано Бернарди.

– А я Силвестро Серени.

– Я знаю, – улыбнулся Лучиано. – Тебе нужен отдых, попробуй заснуть, а я пока схожу, найду твоих родителей.

После этих слов я действительно почувствовал усталость, но не столько физическую, сколько моральную. Проводив парня взглядом, я закрыл глаза, чувствуя, как губы сами расплываются в улыбке. Лучиано Бернарди. Хм… Интересно, а он…

========== Желание Майкла ==========

Рейтинг: PG-13

Жанры: Слэш (яой), Повседневность, POV, Психология (но я не уверен), капля Юмора, Романтика что ли…

Предупреждение: Насилие (в этот раз точно легкое, даже, можно сказать, незаметное и закадровое)

– Хэй, Скотт, мои только что уехали, так что я жду вас.

– Отлично! – отозвался на том конце провода мой друг. – Сейчас купим «снежок» и двинем к тебе.

– Снежок? – нахмурился я, рефлекторно выглядывая за окно, где густыми хлопьями валил снег.

– Ага. Миранда сказала, что у нее есть один знакомый, который продаст нам его.

– О, – вырвалось у меня, когда я сообразил, о каком «снежке» шла речь. – Круто!

– Еще как! Оторвемся по полной! Кстати, ты уже решил, что будешь загадывать?

– Даже не думал. Мне это желание совершенно не нужно.

– Как и нам. Возьми пример с Дика.

Я рассмеялся.

– Пожелать, чтобы все животные сбежали из зоопарка?

Скотт тоже захохотал, вспомнив, как на следующий день после дня рождения Дика все новостные каналы только и передавали о массовом побеге животных из центрального зоопарка.

– Нет, но что-то вроде этого.

– Хм… Как тебе «Я желаю, чтобы Гвинет Картер переспала с каждым парнем в нашей школе»?

– Черт возьми, Майки, это гениально! Ты осчастливишь всех парней в школе! Они до конца выпуска будут тебя на руках носить!

– Соблазнительно… Может, реально пожелать это?

– Давай. И останется наша «мисс Популярность» без титула Королевы бала.

– Скорей наоборот – точно его получит.

Скотт вновь засмеялся.

– Возможно. Но я определенно хочу на это посмотреть!

– Посмотреть, – протянул я. – Или переспать с Картер?

– Черт, Майки, как у тебя получается читать мои мысли?

– Это не так уж и сложно. Они постоянно крутятся вокруг секса.

Друг на том конце хохотнул.

– Что есть, то есть. Ладно, мне пора. Сейчас Миранда выйдет, и мы поедем к ее знакомому, а потом к тебе. Дик с остальными прибудут раньше нас.

– Окей, буду ждать, – ответил я и сбросил вызов.

С минуту я стоял на месте, глядя на экран телефона, пока тот не погас и не заблокировался, отображая мое лицо, после чего дернулся.

Ненавижу.

Правда, не знаю, что именно.

То ли Скотта, когда он с такой легкостью говорит о том, кого бы трахнул, и даже не задумывается о том, каково мне выслушивать все это. А, ну да. У нас ведь просто секс по дружбе. Мы просто помогаем друг другу снимать напряжение. И Миранда помогает ему снимать это чертово напряжение. И Дик. И Стейси. И Эмили. И Линда. И Мэтт. Все помогают Скотту чисто по-дружески снимать напряжение. Когда он только напрягаться успевает? Ловелас хренов. Хотя уж скорей шлюха. Элитная дорогая шлюха, которая сама решает, с кем ей спать, и которая сама может заплатить за ночь.

То ли себя. Последнее время отражение ничего, кроме отвращения, не вызывает. Каждый раз, когда я вижу себя в зеркале, возникает мысль, что я ущербный. Смешно до коликов. Мои родители миллиардеры, я живу в роскошном двухэтажном пентхаусе с собственным выходом на крышу, закрытым бассейном и слугами, хожу в самую элитную частную школу, имею собственного водителя, и на моей банковской карточке не бывает меньше десяти штук баксов, а я чувствую себя ущербным. Но я действительно не могу отвязаться от этого навязчивого состояния. Такое ощущение, что внешний вид не соответствует моему внутреннему, что мое тело и лицо должны быть покрыты шрамами и ожогами, чтобы они совпадали.

Я чувствую себя уродом.

А еще я почему-то устал.

Но самый отстой – я понять не могу, что изменилось, из-за чего возникли эти ощущения…

***

– Желание! – перекрикивая музыку, кричит Эмили, хлопнув в ладоши. Остальные ее тут же поддерживают. Скотт смотрит на меня с полуулыбкой-полуухмылкой и подмигивает.

Я перевожу взгляд на торт перед собой. Наш повар еще вчера начал носиться с ним, прекрасно зная, что ни один кусочек не будет съеден.

Достало.

Как же все достало.

Я быстро задуваю свечи и растягиваю губы в улыбке, когда друзья начинают оглушительно визжать и свистеть, но спустя пару минут про это все забывают, отдаваясь музыке, выпивке и коксу, тем самым давая мне возможность незаметно выскочить из дома.

На улице снег все продолжает валить. И тут, и там сверкают гирлянды, а в витринах каждого магазина стоит наряженная елка. Понятное дело, Рождество ведь через пару недель. Родители обещали вернуться к нему, и мы поедем куда-нибудь на курорт. Скорей бы, может, хоть там я приду в себя.

– Осторожней! – раздается чей-то возглас за секунду до того, как мне прямо в лицо прилетает снежок. Самый настоящий, а не тот, с которым сейчас забавляются мои друзья.

Я отплевываюсь и вытираюсь, когда ко мне одновременно подскакивают девочка лет пяти и парень моего возраста. У обоих виноватое выражение лиц.

– Прости, – тянет девочка, шмыгнув носом. – Я случайно! Я в Энди целилась! Энди, ты тоже извинись.

– А я ничего не сделал! Это ты промазала!

– Я не промазала! Ты увернулся!

– Значит, промазала! Надо было брать в расчет, что я могу увернуться!

Девочка просто задохнулась от таких слов. Она несколько секунд смотрела на парня, а затем, присев, загребла в ладошки снег и кинула в собеседника, но он даже не достиг того, полностью осыпавшись на девочку. Парень захохотал. Тогда она плюхнулась на землю и, взяв в одну ладонь снег, приложила его к ноге Энди, штанину которого задрала за секунду до этого.

– Ай! – вскрикнул парень, подскочив на месте. – Бет!