Текст книги "Я не собираюсь влюбляться! (СИ)"

Автор книги: Torens

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Я поднялся на ноги, стаскивая с себя мокрые шорты и трусы. Взгляд пробежался по отражению спины, что показывало стоящее позади зеркало, прошелся по стене и почти сразу вернулся назад. Я смог увидеть то, что не увидел раньше. На моей спине крупными буквами было выведено: «Я маздахуическая пиздопроёбина, охуевающая своей пидаростичностью, а вы все долбоящеры, что обязаны прислуживать мне!»

В интересах этого чудовища иметь хоть чуть-чуть мозгов или хотя бы инстинкт самосохранения и свалить из моей квартиры, пока я не вышел из дома, иначе его крик в полете с десятого этажа услышит вся округа...

Секреты и странности

POV Антон.

Не успел Влад открыть мне дверь и пропустить к себе, как мой мобильник зазвонил. Извинившись перед парнем, я вытащил телефон из кармана и, отцепив наушники, ответил на звонок.

– Антон, что это значит?! – закричала в трубку Настя, как только я принял вызов. Я поморщился, а Влад с интересом глянул на телефон. Кажется, он услышал крик подруги. – Почему я должна узнавать о твоем отъезде через третьи лица?!

– Каком еще отъезде? – не понял я. Влад кивком головы показал, что я могу проходить, я благодарно улыбнулся и прошел на его кухню.

– Это я у тебя спрашиваю!

– Так, Насть, подожди секунду, – я убрал телефон от уха и прикрыл его ладонью. – Влад, ты не будешь против, если я громкую связь включу? Привык по ней разговаривать...

– Включай, я могу выйти... – пожал плечами парень.

– Зачем? Я не ФБР, чтоб скрывать свои разговоры. И я могу еще чай себе сделать?

– Давай, я сделаю.

– Сиди! – я подтолкнул парня к стулу, а сам включил громкую связь и положил телефон на стол. – Так о чем речь?

– Твой папа полчаса назад позвонил моему и сообщил, что ты уезжаешь, поэтому твое приглашение в «Ад» можно не печатать. В этом году мы же занимаемся подготовкой. А теперь, солнце ясное, расскажи-ка тете Насте, куда ты лыжи навострил?

Вот значит как... Я ухмыльнулся и насыпал в кружку сахар.

– Никуда я не уезжаю. Я ушел из дома.

– Антон... ну ты... – подруга замолчала.

– Знаешь, Насть, как-то не очень приятно слышать от родителей, что я должен им быть благодарен, за то что они позволили на лето пожить с ними. Знал бы, что так будет, свалил бы назад сразу после выписки Кирилла.

– Как же они меня достали, – устало произнесла подруга. Я удивленно поднял брови и оглянулся к телефону. Влад сидел на стуле, на который я его усадил и смотрел на меня.

– Кто? – спросил я, быстро улыбаясь парню и возвращая свое внимание чайнику, что уже закипел.

– Никто. Это не по теме. И что ты теперь будешь делать? Где жить намерен или все-таки уезжаешь?

– Мне нельзя уезжать, у меня тут очень важное дело.

– Какое дело?

– Секрет.

– Ладно, а все-таки где жить будешь? Если хочешь, можешь остановиться у меня, папа против не будет...

– Не нужно, Насть, я уже нашел, где перекантоваться.

– И где же?

Я уже открыл рот, собираясь сказать правду, но мгновенно его закрыл. Если Настя узнает, что я живу у Влада, то не правильно подумает, а может, и правильно. Что хуже: быть мысленно съяоитым с парнем или получить по ушам за то, что не послушал девушку и влез, куда не просили, – я не знаю, но оба варианта меня несильно устраивают.

– У Саши.

– Аааа, тогда ясно. Короче, Антон, мне все равно, что там сказал твой папа, приглашение я тебе отдам. Гы, вот это будет сюрпрайз для кое-кого...

– Спасибо... Слушай, тут Кирилл решил пригласить еще Влада и Франа, не знаю, звонил ли он тебе по этому поводу или нет... – при упоминании имени друга Влад удивленно посмотрел на меня, я одними губами прошептал ему: «Потом». Он кивнул.

– Не звонил, но вообще-то имена этих двоих числятся в списке приглашенных уже месяц как... Так, стоп... Это странно, – забормотала подруга.

– Почему? Вполне естественно, что папа Кира захотел пригласить Влада...

– Именно! Влада! А Фран тут каким боком?

Я понял, о чем говорит подруга, и поднял глаза с телефона на парня, словно он мог ответить на этот вопрос, но лицо Влада было таким же недоумевающим, как и у меня и Насти, наверное.

– А имя пригласившего есть? – задал я подруге вполне разумный вопрос, послышался шелест бумаги.

– Смотрю... Черт, почему нельзя составлять список приглашений на компьютере? Так же куда быстрей и удобней! А вот, нашла... Блин...

– Чего там?

– Он приглашен от лица всех...

– Это как? – нахмурился я.

– Без понятия... Что за тайны Мадридского двора? Я ж теперь от любопытства умру. Так, ладно Антон, я убежала пытать папу, авось он знает, кто пригласил Франа или вообще знает Франа...

– Удачи, – пожелал я подруге и отключил вызов, но сразу набрал другой номер. Влад молча наблюдал за мной.

– Алло.

– Саш, привет. Такое дело, если Настя будет спрашивать, то я живу у тебя. Сеню предупреди.

– Без проблем.

– Спасибо. Эм... Извини, мне идти надо, я тебе потом все расскажу.

– Хорошо.

– Пока.

– Пока.

Я убрал телефон со стола и посмотрел на Влада.

– Все. Задавай свои вопросы.

– Почему ты не сказал Насте, что остановился у меня?

– Потому что она яойщица, забыл? Она обязательно поймет все не так и расскажет об этом всем. А тебе надо, чтобы Кир думал, что мы вместе? – Влад отрицательно покачал головой. – То-то же, – про второй вариант я решил умолчать.

– А зачем решил пригласить еще и Франа?

– Для прикрытия. Чтобы раздобыть тебе приглашение, мне пришлось обращаться к Киру, а чтобы он не заподозрил подвох, пришлось упомянуть еще и Франа, – я замолчал на пару секунд, задумавшись, а затем добавил. – Хотя все мои труды были напрасны, вы оба уже в списке...

– Ничего не напрасны. Спасибо тебе, Тош, – улыбнулся мне Влад. Я пожал плечами.

– Пока еще не за что. Погоди, ты опять назвал меня Тошей? – дошло до меня. Его улыбка стала еще шире.

– Прости, но тебе не идет быть Антоном, это имя для тебя слишком... сильное что ли... А ты такой...

– Милый, – закончил я за парня. Он согласно закивал.

Эх... С детства только это и слышу. Надоело! Я парень вообще-то и мне не позволено быть милым! Я должен быть или очаровательным, или обаятельным, или красавчиком, но никак не милашкой!

– Ну вот... я тебя расстроил, – вздохнул Влад.

– С чего ты взял?

– Ты глаза в сторону отвел и чай сразу начал пить, так, словно меня здесь нет.

– И это значит, что я расстроился? – удивился я.

– Да. Или обижен. Я вчера просто за тобой следил и подмечал эти нюансы. У тебя такая живая мимика, что глаз нельзя оторвать.

Я почувствовал, как щеки заливает румянец. Анто-о-он, ты что? Окстись! Краснеть от слов парня, которые даже комплиментом не были... или были? Да какая разница! Все равно это не правильно! Так, восстанавливаем дыхание. Надо отвлечься...

– Таков был я на темной крутизне, – прикрыв глаза, я начал читать по памяти «Божественную комедию» Алигьери. – И мысль, меня прельстившую сначала, я, поразмыслив, истребил во мне...

– Когда правдиво речь твоя звучала, – прервал меня Влад, я уставился на него чуть ли не с открытым ртом. – Ты дал смутиться духу своему, – возвышенная тень мне отвечала...

– Ты знаешь «Божественную комедию»? – с восторгом воскликнул я, вместо ответа парень продолжил читать.

– Нельзя, чтоб страх повелевал уму; иначе мы отходим от свершений, как зверь, когда мерещится ему. Чтоб разрешить тебя от опасений, скажу тебе, как я узнал о том, что ты моих достоин сожалений...

Я захлопал в ладоши.

– Влад, да ты полон сюрпризов, – восхищенно произнес я.

– Это я удивлен, что ты знаешь «комедию» наизусть.

Я секунду помолчал, внимательно вглядываясь в его зеленые глаза, и выпалил на одном дыхании:

– Не хочешь со мной сходить в театр? «Собаку на сене» поставили, а я еще ее не видел... – под конец предложения я стушевался и говорил почти шепотом.

– Давай сходим. Сегодня есть постановка?

Я вскинул на него глаза, не веря услышанному.

– Есть.

– Тогда давай сегодня же и сходим.

– Да, давай! – закивал я головой. – Ой... Тогда надо сейчас что-то на ужин приготовить, а то мы вернемся поздно и будем голодные, – я вскочил со стула и заметался по кухне. – Я сейчас быстро сбегаю в магазин за продуктами и вернусь. Что ты не любишь из продуктов или есть на что-нибудь аллергия?

– Тоша, Тошик, погоди, остановись на секунду, – смеясь, попросил меня Влад. Я покорно замер на месте. – У меня есть продукты в холодильнике, не надо никуда ходить. Скажи, что ты хочешь, и я приготовлю.

– Ты? А я сам собирался готовить...

– Ты? – с точно такой же интонацией, как и я, спросил Влад. – Ты умеешь готовить?

– Да.

– Надо же, а Кирилл нет.

Меня как обухом по голове огрели. Хотя вполне естественно, что Влад сравнивает меня со своим возлюбленным, неестественно, что это делал мой отец...

– Ну, я же год в общаге прожил, – улыбаясь, ответил я.

– Точно, ты, в отличие от Кирилла, учишься.

Мышцы лица свело судорогой, заклинив на дурацкой улыбке.

– Да, учусь. Кир у нас – пай-мальчик, который делает все, что ему говорит папа.

– А остальные? Они тоже делают, что им говорят?

Я задумался.

– Не совсем. Тетя Эрика Саше и Сене позволила самим выбирать, чего они хотят. Сеня, например, даже одиннадцатый класс не закончил...

– То есть как? – прервал меня Влад. – Он же книги пишет!

– Прямое доказательство того, что в жизни можно чего-то добиться и не только без диплома, но еще и без аттестата. Саша тоже выбрал профессию по своему желанию, а вот Настя учится не по велению души. Ее папа заставил выбирать нормальную профессию, потому что сама она хотела закрыться в своей комнате и озвучивать аниме.

Влад молча смотрел на меня, хлопая черными ресницами.

– Ты это серьезно? – наконец-то подал он голос.

– Абсолютно.

– Клиника... – пораженно, произнес парень. Я согласно кивнул. А что? Насти нет, никто не даст мне подзатыльник.

– Так, ладно... Ужин! Что будем готовить? – спросил я сам себя. – Я могу залезть в холодильник? – это уже я спросил у Влада.

– А ты можешь достать продукты, не открывая его?

– Нет, – покачал я головой.

– Тогда дурацкий вопрос, – улыбнулся парень. – И вообще... Располагайся, Антон, и чувствуй себя, как дома.

– Спасибо.

– Пожалуйста. Ты помогаешь мне, я помогаю тебе. Равноценный обмен.

– Угу. Только, Влад, никто не должен знать, что я живу у тебя.

Он сделал вид, что застегивает рот на молнию и придал лицу серьезное выражение. Я покачал головой, наблюдая за ним, и уже улыбнулся по-настоящему.

У чудовища есть зубки...

POV Фран.

Когда я вышел из душа, где безрезультатно пытался оттереть с живота и спины маркер, чудовища на кухне не было. Довольно ухмыльнувшись, я прошел в спальню и замер на пороге, придерживая полотенце, обмотанное вокруг бедер. В комнате стоял невыносимый, резкий запах ацетона, а на комоде возвышалась приличная гора ватных дисков, которые из белых превратились в черные. Кирилл же стоял возле зеркала и мазал чистое лицо каким-то кремом.

– Надо же... живой, а я подумал, в самом деле утонул, – удивленно пробормотал он, глядя на мое отражение.

– Ты что тут делаешь? – нахмурившись, поинтересовался я.

– Живу, дышу, стою, мажу лицо кремом, а то от ацетона всю кожу стянуло, с тобой разговариваю, в отражение смотрю... Что еще? – задумался парень.

Я быстро подошел к нему, схватил за ухо и приподнял над полом, заставляя парня встать на носочки. Он зашипел и заохал.

– Ай-ай-ай! Отпусти! – парень обхватил мою руку своими и попытался опустить ее ниже, чтоб было не так больно. – Ай! Ой! Садю-ю-юга! А-яй-яй!

– Что это? – грозно спросил я, для порядка дернув чудовище за ухо. Он взвыл.

– Где?

– У меня на спине!

– Не зна-а-ю! Я к тебе лицом!

Вот же маленький засранец, даже в такой ситуации придерживается своей роли дегенерата.

– Ай-ай! Не тяни так сильно! Я все понял!

Я довольно улыбнулся. Кирилл судорожно вздохнул.

– Ну, хоть что-то ты понял. А теперь диски и ацетон в зубы и рысью оттер мне все со спины!

– Ухо-то отпусти! – я отпустил, парень тут же принялся его потирать. – Черт, и почему все всегда таскают меня именно за ухо? Оно же у меня скоро станет слоновьим.

– Тебе пойдет, – порадовал я парня. Он, прищурившись, поглядел на меня.

– Ша! Веди себя тихо, иначе вместо чистой спины получишь поджаренную, – чудовище оскалилось так, словно он тут супер-пупер-охренительный чувак, которому ничего не сделают. Его ухо опять оказалось у меня в руке. – Ай-ай! Я пошутил! Пошутил!

– Слушай сюда, сейчас ты оттираешь свои наскальные надписи, а потом уебываешь отсюда куда глаза глядят, и чтобы я больше тебя никогда не видел, а то...

– Выкинешь меня из окна, или сломаешь что-то, или порежешь на кусочки. Да-да, я это все слышал, – закивал парень. – А теперь иди, ложись на кровать.

– Зачем?

– Затем, что мне стоя неудобно.

– Чего тут неудобно?

– Ладно, тогда я просто отсюда сваливаю, а ты ходи так, – пожал плечами парень и стал собирать свои манатки, что успел за сутки раскидать по всему дому. Я уставился на него.

Реально что ли свалит? Вот так? Без истерик, криков и сопротивления? Блять, мне жалко живность в лесу... походу она там вся замертво пала. Гринпис будет в ахуе. Только интересно: через сколько этот дурацкий маркер смоется? Я его полчаса мочалкой тер, а он даже не потускнел. И где только этот долбоеб его откопал?

– Блять, – тихо пробормотал я. Никогда не думал, что уступлю Кириллу. – Хорошо, я лягу.

Глаза парня засветились. Он с дебильной улыбочкой подбежал к комоду и взял в одну руку бутыль с ацетоном, а в другую оставшиеся ватные диски и замер возле кровати как послушный пес. Я покачал головой и тоже подошел к постели. Придерживая полотенце, чтоб оно не сползло, я лег посередине и уткнулся лицом в подушку. Матрац прогнулся, когда парень уселся на него.

– Ты можешь вытянуть руки? – услышал я голос Кирилла.

– Нахрена?

– А ты что не видел? – удивлено спросил парень. – Я же тебе и подмышки разрисовал.

– Бля, дебила кусок! – возмутился я, протягивая руки. К запястью прикоснулось что-то холодное, а в следующий момент послышался щелчок, застегиваемых наручников. Я дернулся и поднял голову. Так и есть, это блядь охуевшее создание приковало МЕНЯ МОИМИ наручниками к МОЕЙ кровати!!! А само сидит рядом и довольно лыбится. Урою. Закопаю. Заживо похороню.

– О-хо-хо. И кто же тут дебила кусок, а, дядя Фран? Повестись на такое вранье... – с издевкой поинтересовалось это... это... У меня нет такого слова, чтобы описать то, что я сейчас думаю насчет сидящего рядом парня.

– Отстегнул. Меня. Быстро, – выделяя каждое слово, четко произнес я.

– Отстегать? Ну, могу и отстегать. Я даже не подозревал, что ты мазохист, – смеясь, ответил парень.

Так, все. Пора с этим цирком кончать. Я обхватил цепочку наручников одной ладонью, вывернул запястье другой и... Вдруг почувствовал как ладонь парня зарывается в мои волосы и проходит от самой макушки до лба. Из груди сам собой вырвался вздох. Черт...

– Нравится? – прозвучал над ухом шепот парня. Издевается, да? Видит же, что нравится. Ладно, похуй, никогда не видел смысла отрицать очевидное. Я кивнул. – А мне-то как нравится, – он слегка прикусил кончик уха и провел по нему языком. Я прикрыл глаза и отпустил цепочку браслетов. Уговорил, твоя казнь откладывается на потом.

Пока я мысленно миловал Кирилла, он тем временем пересел с края кровати на мои ноги, чуть пониже ягодиц, и заскользил ладонями по спине, мягко массируя ее. Я блаженно застонал. Кайф. Особенно, когда к рукам парня присоединились еще и легкие поцелуи. Какого он творит? Откуда вся эта нежность, ласка? Хочу его. Прямо сейчас. Освободиться от наручников, перевернуться, подмять под себя парня и трахнуть. Но как же впадлу шевелиться... В теле такая слабость, что прям бери и лепи из меня все, что душе угодно.

Кирилл осторожно тянет за полотенце, стаскивая его. Я судорожно вздыхаю, когда оно потерлось о мой давно уже вставший член, и рефлекторно подаюсь вперед, теперь уже трясь об простыню, но почти сразу чувствую прохладную ладонь на основании члена, что медленно поднимается верх. Дыхание моментально учащается, сжимаю губы и чуть приподнимаю зад, что бы парню было удобней. Его другая рука скользит от копчика до лопаток и назад, спускается ниже, проходит вдоль ягодиц и вновь начинает подниматься. Меня разрывает от двойственных чувств. С одной стороны это удовольствие, наслаждение, что приносила рука парня на члене, а с другой стороны настороженность и страх от действий другой его руки. Я знаю, чего он хочет... Нет, я знаю, что он собирается сделать. И это надо прекратить. Чтобы я вдруг оказался под каким-то парнем? Особенно под ЭТИМ парнем? Нет! Ни за что! По хребту проходятся мягкие губы. Все-таки я его убью. Потом...

Пока я наслаждался одной рукой парня на члене и поцелуями, пальцы его другой руки закружили возле моего ануса. Холод, что они приносили был мне знаком. Он был точно таким же, как тогда в клубе, когда я выдавил себе на ладонь смазку.

– Ты это спланировал? – через силу задал я тот же самый вопрос, что и в туалете клуба, и услышал тихий смешок.

– Да, каюсь, в этот раз спланировал.

Определенно убью...

Я почувствовал, как в меня проникает один палец и рефлекторно сжал мышцы, но сразу расслабился. Если буду напрягаться, то больней будет мне. Стоп... Фран, ты чего? Какое еще больнее? Немедленно скидывай с себя этого наездника. Я не боюсь боли, мне наплевать на нее, меня пугает тот факт, что я позволяю делать со мной такое.

Но парень, что сидит на мне, не слышит этих рассуждений, поэтому к первому пальцу присоединяется второй. Становится некомфортно, неприятно. Я дергаюсь в сторону, но его рука на члене сразу ускоряется, аккуратно проводит по головке, заставляя обо всем забыть. Похуй, пускай делает, что хочет, все равно он уже нежилец, так пускай хоть перед смертью получит удовольствие. Третий палец заставляет морщиться и стиснуть зубы. Кирилл словно знает, что я чувствую и, склонившись, целует позвоночник, лопатки... И я упускаю тот момент, когда исчезают пальцы, а на их место приходит член парня. И когда только успел снять штаны? Он осторожно и медленно проталкивается внутрь. Я выгибаюсь, прикусив подушку, и мысленно проклинаю парня. Больно, горячо, саднит... Кирилл тихо стонет и шумно дышит. У меня самого, кажется, сейчас грудная клетка лопнет от того, сколько воздуха я стараюсь вдохнуть... Но почти сразу выдыхаю весь, когда парень проходится членом по чему-то внутри меня; ощущение, будто он вновь ударил меня в «солнышко», с той только разницей, что боли не было, а было такое адское... наслаждение. По телу расползлись мурашки, и каждая частичка, каждая клетка кричит: «Еще! Еще! Еще!»

– Фран... черт... не шевелись...

Хрипло просит парень. Но как я могу не шевелиться, когда он внутри меня елозит по чему-то, что приносит такое удовольствие?.. А еще его рука на члене. Невыносимо... Невозможно... Еще... Мало... Сильней...

Всё...

Кирилл протяжно стонет, а затем внутри разливается какое-то странное тепло, и появляется чувство пустоты. Парень, тяжело дыша, сползает с меня и падает на подушку рядом. Я поворачиваюсь к нему, пытаясь нормализовать дыхание, и встречаюсь взглядом с его серо-голубыми глазами, хотя сейчас их серости почти не было видно. Я пошевелился и недовольно поморщился, когда спину прострелило от боли. На лице парня появляется едва заметная улыбка.

– Добро пожаловать в мир пассивов! – торжество произносит он.

– Пассив... актив... ты ведь в этом деле не новичок? – решаю уточнить я.

– Не новичок. Мне парни с двенадцати лет нравятся, а секс я для себя открыл в пятнадцать, – признается парень. Я приподнимаю одну бровь. А не рано ли он пошел по наклонной?

– Ладно, может, ты меня отстегнешь? – я погремел наручниками.

– Мммм... Посмотрим на твое поведение, – протянул парень. Вот чудовище!

– Тогда принеси мне попить, – попросил я со своим обычным выражением лица.

Парень тяжело вздохнул и поднялся с кровати, подобрав мое полотенце, он обмотал его вокруг бедер и вышел из комнаты. Как только он скрылся в коридоре, я вывернул запястья, освобождаясь от своих оков и морщась, перевернулся на спину, осторожно усаживаясь на постель и потирая занемевшие руки. На пороге появился Кирилл. При виде сидящего меня он выронил из рук стакан с водой, и тот, грохнувшись на пол, разлетелся на части, образовав маленькую лужу.

– Похоже, мне надо сваливать в Гималаи, – тяжело сглатывая, произнес вслух парень.

– Лучше в Антарктиду, – посоветовал я ему, медленно поднимаясь с кровати.

– Фран... погоди... Мы же цивилизованные люди, мы можем все решить мирным путем! Давай сядем и поговорим! Фран, нет! – Кирилл отступал назад при моем приближении. – Фран, успокойся! Дыши глубже! Ничего страшного ведь не случилось! Ай, нет! Мое ухо! Ай-ай! Пощади!

– О, не волнуйся, я тебя пощажу, еще как пощажу!

Я улыбнулся, а парень побледнел и замолк...

В первый раз пишу секс от лица пассива, поэтому не знаю, что вышло *от волнения и паники превратила свои волосы в воронье гнездо и забилась в темный угол*

Сплошные вопросы

– Фран, а когда ты стал такой букой?

– А когда ты стал таким идиотом?

– А тебя не учили, что вопросом на вопрос нельзя отвечать?

– А тебя не учили, что на чужом диване прыгать нельзя?

– А может, ты не будешь отходить от темы?

– А может, ты придумаешь нормальную тему?

– А может, ты уже начнешь нормально отвечать?

– А тебя не устраивает, как я отвечаю?

– А ты думаешь, кого-то это устраивает?

– А ты думаешь, нет?

– Черт, ты можешь нормально разговаривать?

– Разве я разговариваю ненормально?

– А, по-твоему, это нормально?

– А, по-твоему, нет?

– А, по-твоему, да?

– А, по-твоему, нет?

– Ты издеваешься надо мной?

– Ты только сейчас заметил?

– Тебя в детстве головой вниз не роняли?

– А тебе в детстве мозг, случайно, не удаляли?

– Аргхх… Мы ужинать будем?

– А ты приготовил?

– А я должен был готовить?

– А что, я?

– А тебе не жалко кухню?

– А ты вновь хочешь быть наказан?

– Тогда, может, ты все-таки ужин приготовишь?

– А ты что будешь делать?

– Я?

– По-твоему, я сам себе задал этот вопрос?

– По-твоему, я экстрасенс, чтобы знать, что творится в твоей черепной коробке?

– А ты еще не понял, кто ты по моему мнению?

– Может, вернемся к теме ужина?

– Может, ты все-таки перестанешь прыгать на диване?

– Тебе жалко?

– А тебе не жалко этого старика?

– А почему ты его не выкинул, если он старик?

– Может, потому что он меня устраивает?

– А может, потому….

КРЯК! БУМ! БАХ! БА-БАХ!

– Ай, черт... моя спина... моя нога... голова... рука… ай... ой... – стонал Кирилл, валяясь на полу у развалившегося дивана.

– Новый диван покупаешь ты, – флегматично объявил Фран, отклеиваясь от дверного косяка и уходя на кухню.

Вот так подходил к концу их второй совместный вечер...

Готовка пагубно влияет на голову

POV Антон.

Я помешал жарившееся мясо в кастрюле (да-да, в кастрюле) и приступил к нарезке картошки, пританцовывая под музыку, что играла в наушниках. Владу кто-то вначале позвонил, затем написал, затем попросил что-то там посмотреть в документах, короче, я остался один и теперь командовал парадом на чужой кухне. Ну, надеюсь, я здесь ничего не переверну, не хотелось бы выставлять себя идиотом. Да, и неловко как-то...

– «Привет, дорогое радио», – пишет нам Алена из Майкопа, – заговорил радио-ведущий. – «Лето в самом разгаре, а я лежу одна на пляже! Люди, бросайте все дела и приезжайте ко мне!». Ох, Алена, я Вам завидую белой завистью... Как бы мне хотелось сейчас поваляться на пляже под солнышком, искупаться в теплой водичке, но, увы, работа, работа и еще раз работа. А для Вас, Алена, я поставлю песню группы Мураками, которая называется «Одиночество», в надежде, что Ваше одиночество поступит так же, как и то, про которое поет столь замечательная группа.

– О, да, детка! – не сдержал я свой восторг. – Папочка доволен твоим выбором!

Заиграла музыка, а секунд через двадцать запела солистка группы, я, притопывая и постукивая ножом по столешнице, начал припевать, совсем забыв, что на мне наушники, а в них я не только безжалостно фальшивлю, но и еще и пою во весь голос.

Ты меня не губи, одиночество,

Я и так без имени и отчества.

Я живу, как могу, как получится.

Скоро все равно бог соскучится по мне...

А вообще, песня-то, как будто про меня... Ну про сегодняшний день. Нет, имя у меня, конечно, есть, но вот теперь с отчеством и фамилией проблемы. Пускай они и сохранятся и будут со мной до конца жизни, но на самом деле я теперь без рода и племени.

Ты меня не сжирай, одиночество

Под закуску с селедкой и водочкой.

И оставь ты меня, пусть помучаюсь, 

Может время, придет я соскучаюсь по тебе...

Я, забыв о нарезке картошки и лука, начал петь в ножик, представив, что нахожусь на сцене перед тысячами зрителей. А когда начался проигрыш, так я вообще сделал вид, что играю на гитаре, чью роль сыграл все тот же несчастный нож.

Ты меня не пугай, одиночество,

Мне и так разрыдаться уж хочется.

Только слез не осталось, повымерли.

Вместе с ними все люди и нелюди, а по мне...

Не успел я запеть припев, как к моему плечу что-то прикоснулось. Я дернулся в сторону и благополучно ударился лбом об дверцу шкафа, которую забыл закрыть, и, тут же забыв о том, что коснулось меня, присел на корточки, потирая ушибленный лоб и раскачиваясь взад-вперед. Из уха пропал один наушник, и я смог услышать смеющийся голос Влада.

– Ты как? В порядке?

– В полном, – процедил я. – Больше меня так не пугай.

– Я тебя окликнул один раз, но ты не отозвался, а потом петь начал...

Я застонал. Боже! Влад слышал, как я пою. Где тут веревка и мыло? Позор! Позор на мою седую голову, пускай она вовсе и не седая! Ужас! Я сейчас от стыда сгорю! Погодите... это значит, он еще видел и мою игру на «гитаре»?! Ааааа! Нет, я точно повешусь! Стыд! Стыд! Мама, почему я не умею превращаться в таракана? Уполз бы сейчас в какой-нибудь темный угол и занялся самобичеванием.

– Эй, папочка, что с тобой? – обеспокоенно спросил Влад. Очешуеть! Он еще слышал и это мое обращение... – Тош, посмотри на меня.

– Издеваешься? Да если я сейчас на тебя посмотрю, то мгновенно сгорю со стыда.

Нет, у меня тут трагедия всемирного масштаба, а он смеется!

– Да ладно тебе! Ты же учишься на актера театра, так что просто представь, что играл роль, а я был зрителем.

А он прав... Чего это я тут раскис? Мне картофель надо дорезать да мясо помешать. Я резко разогнулся и вновь присел на корточки, с силой ударившись все об ту же несчастную дверцу только теперь не лбом, а макушкой. Перед глазами все поплыло, зубы стукнулись друг от друга. Я только чудом сдержал вырывающиеся наружу маты.

– Все, я ее закрыл, можешь вставать, – порадовал меня Влад.

– Прекрати смеяться! Мне вообще-то больно. Твоя квартира пытается убить меня! – пожаловался я, аккуратно поднимаясь.

– Так, квартира! – грозно произнес Влад. – Не обижать Антошку! Он наш гость и очень хороший мальчик!

Я обернулся к Владу, который, несмотря на всю серьезность в голосе, продолжал улыбаться.

– Я не Антошка, и я не мальчик.

– Девочка? – искренне изумился парень.

– Я парень, почти мужчина!

Влад заулыбался еще сильней.

– Ладно. Квартира не обижать этого парня, почти мужчину! – он похлопал меня по голове.

– А-ча-ча-ча, – вырвалось у меня от боли. Влад резко придвинул меня к себе так, что мои глаза оказались в паре сантиметров от его губ, но он почти сразу наклонил мою голову в свою сторону и осторожно начал перебирать волосы.

– Посмотрим... Могу Вас обрадовать, пациент, ничего серьезного. Даже шишки не будет, – оповестил он меня.

– Это радует. Ой! Блин! Мясо! – я кинулся к плите и тут же ухватился за ближайшую столешницу. – Что-то мне нехорошо.

– Так иди, посиди, а я займусь ужином, – Влад отодвинул меня в сторону обеденного стола, а сам, подойдя к плите, быстро помешал мясо, убавив огонь, и начал дорезать картошку.

– Несправедливо, – проговорил я, усаживаясь за стол и кладя на него голову. Холодная поверхность заставила блаженно застонать. – Это я должен готовить ужин.

– Посидишь сейчас пять минут и вновь вернешься к готовке.

– Поздно уже будет, картошку сейчас уже надо к мясу кидать. Ты, кстати, чайник включи, чтоб вода закипела.

Влад послушно включил полный чайник.

– Это удивительно, – произнес парень. – Я на первом году общаги не умел тушить картошку и мясо.

– Да что тут уметь? Я же не в горшочке их готовлю, – пожал я плечами, прикрывая глаза и вспоминая темно-коричневый горшочек, над которым, как только ты его откроешь, поднимается густой пар, а внутри находится вкуснейшее мясо, картошка, овощи... Так, прочь воспоминания, иначе я тут слюной захлебнусь.

– Все равно удивительно. Я на большее, чем на жареную картошку был не способен. И то она у меня почему-то всегда получалось сухой и просто ломалась, когда ты пытался воткнуть в нее вилку.

Я засмеялся и ответил:

– Ну если тебя это утешит, то у меня она всегда сгорает.

Влад замер на месте, глядя на меня, и закивал.

– Да, меня это утешает.

Я заулыбался еще сильней, смотря, как парень заливает мясо кипятком, добавляет картошку и закрывает все крышкой. А все-таки Влад прикольный. Мы с ним почти не знаем друг друга, но, несмотря на это, он разрешил пожить у него, точней даже сам настоял. Я уже не говорю про то, что он помог Кириллу, которого совершенно не знал. Таких людей уже почти не осталось. Да и сам по себе Влад такой... обычный, простой – в хорошем смысле – уютный, домашний, на него нельзя смотреть без улыбки. Рядом с Владом я чувствую себя как дома, будто он с детства знакомый мне человек, к которому я привык и по-семейному люблю, и хочется просидеть вот так вот на кухне всю жизнь, наблюдая за ним.

Почему-то, пока я думал о Владе, перед глазами сам собой возник образ его друга Франа. Может, потому что я недавно с Настей о нем говорил? Но как странно... Влад и Фран совершенно разные, не похожие друг на друга люди. Фран тихий, спокойный, безэмоциональный и, кажется, предпочитает одиночество или компанию хорошо знакомых людей. Как они только с Владом подружились?

– Влад, а как ты познакомился с Франом?

Парень поднял на меня глаза и отошел от плиты, возле которой стоял все это время, присаживаясь напротив меня.

– Наши квартиры находились на одной лестничкой площадке. Отец Франа часто отсутствовал дома, поэтому моя мама присматривала за ним. Вот так мы и подружились, хотя Фран на год меня старше.

– Погоди, но ты же не местный, мне Саша говорил, так как тогда вы могли быть соседями?

– Фран переехал сюда вслед за мной.

Я захлопал ресницами.

– Зачем?

– Мы же с ним друзья, – улыбнулся парень. Вот это да...

– Удивительно... Как такое возможно? Фран, он такой... каменный. Мне кажется, если рядом с ним бомба упадет, он не вздрогнет. А тут такое...

Влад как-то невесело усмехнулся и вздохнул.

– Раньше он был совершенно другим. И дня не проходило, чтобы его к директору не вызывали из-за шалостей, вечно придумывал какие-то проделки. Он был чертовски обаятельным, и мальчишки за ним толпой ходили, считая своим предводителем, я уже не говорю о девчонках, которые вздыхали по Франу. Он был со всеми дружелюбен, открыт... Знаешь, есть такие люди – вечный позитив? Вот Фран был из их числа.