Текст книги "Чудачество любви не помеха!"
Автор книги: Torako
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Пролог, в котором я рассказываю о тех временах, когда был крутым!!!
Простите, что без предупреждения, но у меня есть к вам один разговор. Я, Тогаши Юта, в средней школе страдал синдромом восьмиклассника.
Синдром восьмиклассника, настигающий людей, находящихся в переходном возрасте, не затрагивает ни тело, ни ощущения человека. Заболевание это, скорее, надуманное. Из-за него люди начинают видеть вокруг себя зло, даже находясь в окружении других людей, но к юношескому бунтарству он не имеет никакого отношения. Например, люди могут быть такого высокого мнения о себе, что им начинает казаться, что они обладают уникальными, загадочными способностями. Примерно так же думал и я. И когда я стал самопровозглашённым «Повелителем Тёмного Пламени», я мог распугать как своих друзей, так и девчонок одной лишь своей коронной фразой: «Да поглотит тебя пламя тьмы!»
Это было в средней школе, но и сейчас, когда я вспоминаю об этом, мне хочется умереть… В средней школе эта фраза делала меня очень крутым, но произнести такое в старшей я не отважусь. Это же лажа в чистом виде.
А ещё в средней школе я заматывал руку бинтами, чтобы запечатать свою силу на время уроков. И когда я рассказывал окружающим, зачем ношу бинты, что такое Организация Зеро (это организация, помогающая людям, обладающим потенциалом, получать сверхспособности) и о других вещах, которые придумал, они только смеялись надо мной, как будто я был идиотом.
Но я, разумеется, был абсолютно серьёзен. Я на ходу бормотал себе под нос фразы типа: «Эти ничтожества ничего обо мне не знают… Скоро моё пламя тьмы поглотит их», будто был скрывающимся в тени героем, вокруг которого вращался этот мир.
Кто-нибудь, убейте меня, пожалуйста, и поскорее.
Или же среди вас тоже есть люди, жившие с такими мыслями в голове? Такие же, «проснувшиеся с новой целью» и получившие способность к защите нашего мира?
Я думал, что выкрикивая изо всех сил разные коронные фразы вроде: «Секретное Усиление Магии! Свет Тьмы, родись от рук Рецидивиста! Увеличь отчаяние и страдание наших врагов! Такова сила правосудия!», буду выглядеть круто.
Но сейчас я думаю: «Использовать свет тьмы? Правосудие шлёт отчаяние?» Да я был лишь жестоким человеком, жаждущим драки, разве нет?! И ведь я не постеснялся бы использовать в ней пламя тьмы.
Кстати, это ещё не всё. Я верил, что в моей правой руке скрыта магическая сила, так что нарисовал на ней «метку уничтожения», а на указательном пальце – падающую звезду. Я верил, что, потренировавшись, научусь летать. Но теперь-то мне ясно, что всё это было лишь ещё одним знаком того, что я страдал от синдрома восьмиклассника.
Вот так по-идиотски я вёл себя весь восьмой класс. Я мог внезапно сказать что-то вроде: «Ты… Что ты делаешь? Я слабею?! ОСТАНОВИСЬ!» прямо на уроке или, находясь в классе в одиночестве, сказать: «Это закрытое пространство…». Оценки, естественно, упали ниже некуда.
Но едва только наступило лето третьего года обучения в средней школе и перед носом замаячили вступительные экзамены, я решительно выдворил всю эту чушь из головы и неистово засел за учёбу. Свободного времени было мало, и я начал излечиваться от своей болезни. Я стал тихим, сдержанным школьником, и, хоть я уже не был таким «крутым», как прежде, мои оценки улучшились, стоило мне включить мозги.
И тут вы можете сказать: «Да всё уже понятно: ты сдал экзамены, ты уже не страдаешь от синдрома восьмиклассника…». Да, сейчас я десятиклассник, и ни один из моих друзей не ведёт себя, как идиот, и даже не рассматривается в качестве возможного обладателя синдрома восьмиклассника. Закончились те среднешкольные деньки. Я смог поступить в хорошую старшую школу, а большинство из моих тогдашних дружков – нет.
В моей новой школе учится несколько человек из той же средней школы, что и я, но с большинством из них я не знаком. В те времена я обладал, как мне кажется, худшими симптомами синдрома восьмиклассника, и сейчас они меня, скорее всего, не узнают. Всё, что они могут узнать, − это то, что я ещё один человек в большой толпе, и мне это только на руку.
Что же. Прошлое осталось позади. Я вытащил себя из того идиотства, которым страдал раньше, остальное не важно. О моём тёмном прошлом здесь никто не знает.
Вот так, в новой обстановке, с новыми друзьями, и пролетело два месяца. Мне было весело – в хорошем смысле.
На церемонии поступления я, каюсь, засмеялся. Директор школы вышёл на сцену в школьной форме, во всю глотку распевая школьный гимн. Я стал наслаждаться обычной жизнью старшеклассника. В школе было столько кружков, о которых я и понятия не имел (что, блин, такое «сепак такро»?). Но, если не обращать на это внимания, учиться было довольно весело, потому что традиционное для этой школы свободное обучение очень мне подходило.
В конце концов, я решил никуда не вступать и сосредоточиться на уроках. Мне казалось, что всё пойдёт как по маслу, ведь друзей в классе у меня завелось очень много. Сейчас больше всего на свете мне нравится просто тусоваться вместе с ними. Только сейчас, излечившись от синдрома восьмиклассника, я осознал, что важнее всего в жизни.
Знаю, в то, что былой «крутой» одиночка я сейчас проводит время с друзьями, поверить тяжело. Но благодаря этим посиделкам я стал забывать своё тёмное прошлое и весело проводить время.
К несчастью, случилось печальное событие.
Вернее, оно не могло не случиться. Однажды я страдал синдромом восьмиклассника, но чудесным образом излечился. Или мне так казалось.
Это был синдром восьмиклассника. Определённо.
После того, как произошло это событие, я и оказался связан контрактом с Таканаши Риккой.
Глава 1: Таканаши Рикка
− Итак, конкурс на самую красивую девчонку в классе начался!
− Что?
Ответить парню, идущему рядом со мной, по-другому я не смог. А что ещё может сказать человек, услышав о настолько сумасшедшем состязании? Сейчас конец мая, и к только что закончившимся промежуточным экзаменам оно относиться не могло.
− Что значит «что»? Это эпическая битва за звание самой красивой девчонки в классе! Это же очевидно, чувак!
− Так бы сразу и сказал! Кстати, как ты заставишь парней голосовать?
− Ага, я так и знал, что ты об этом спросишь. Каждый сталкивается с главным принципом голосования: получением ответов. Не бойся, дорогой мой друг. Все уже проголосовали, остался только ты, Тогаши. И твой голос уходит…
− Почему я должен голосовать?
− Мне же нужны голоса всех популярных парней. Что это будет за оценивание, если всё будет зависеть от моих вкусов?
Когда меня называют популярным, это так приятно… Правда, этим его комплименты и закончились. Он продолжил свою страстную речь:
− Все уже сказали мне, кого считают самой красивой девчонкой в классе, так что назови свою красавицу!
− Хм…
Начав думать об этом, я застонал. Я отлично знал, кто такой Ишшики Макото. Как вы уже можете догадаться, он ведёт себя соответственно своему имени: предан всем и вся. Интересный парень.
Если попросить кого-нибудь описать первое, что ему приходит в голову при слове «преданность», он опишет либо атлета, либо парня с волосами полусантиметровой длины, хоть такие люди и встречаются редко. Но если вы увидите, как аккуратно Ишшики носит школьную форму, то у вас о нём сложится именно такое впечатление. Не знаю, зачем, но он вступил в дисциплинарный комитет. У него есть привычка: отчитывая нарушителей, повторять: «Хватит ныть! Ты подрываешь авторитет школы!». А ещё эта бамбуковая палка, которой он размахивает… Чем он дома занимается, я и знать не хочу.
Но какая-то часть него любит женщин. И это ещё мягко сказано; на самом деле он извращенец, который им прохода не даёт. Это неотъемлемая его часть. Ну, он же расспросил каждого парня в классе о наших девчонках и их красоте. Он на самом деле любит женщин, но не поймите меня неправильно. Он любит лишь болтать о красивых девушках, для него это вполне нормально. С другой стороны, я чувствую, что неправильно это – когда один и тот же парень охраняет правопорядок, отказывается спать на уроках, но в то же время постоянно болтает о девчонках.
В общем, со своим извращенцем-приятелем я познакомился практически сразу же после поступления. С тех пор мы частенько проводим время вместе. Ничем увлекательным мы не занимаемся, только болтаем в коридорах, да обедаем вместе. Обычное дело для школьных приятелей. Близким другом я бы его не назвал, но всепоглощающее пламя мужской дружбы чувствовалось на ура!
И пока я размышлял о всепоглощающем пламени мужских уз, мы шли домой из школы под палящими лучами солнца. Первое большое событие старшешкольной жизни каждого японца, первые промежуточные экзамены, только что подошло к концу, и мне захотелось как подшутить над ним, так и ответить на этот простой вопрос. Всё-таки, то, что я скажу, будет не важно.
− Ну давай, босс. Я в курсе, что в нашем классе полно классных чувих, но ты можешь мне довериться, бро. Давай, скажи своему другану, кто в этой куче красивее всех.
Несомненно, всепоглощающее пламя мужской дружбы задевало и его. Ситуация стала на меня давить. После таких слов мне резко расхотелось отвечать.
− Э-э-э, дай подумать… Кто самая красивая девчонка в классе? Знаешь, я на каком-нибудь уроке ещё раз на всех посмотрю и проверю. Не могу же я ответить, не зная предмет вопроса!
− Держишься джентльменом до самого конца! Бро, научи меня так. Будто бы я не знаю, что он хочет сказать этим убогим ответом на самом деле. Чёрт бы побрал эти обязанности мужской дружбы. Похоже, придётся ответить ему даже после этого ужасного представления.
− Ох… Я не знаю её полного имени…
− О… кей… Но она из нашего класса?
− Ну да, но я не уверен даже, как оно правильно пишется.
− Понял, бро. Вот шестёрка, которую я хорошо знаю.
− Что?! Да уж, когда разговор заходит о девушках, тебя ничто не остановит. Как и что ты разнюхал на этот раз?!
− А… Я просто проверил кое-что, когда искал информацию о злостных нарушителях.
Он точно заслуживает звание извращенца.
− Хе-хе, вот вся информация, которую я собрал! – на этих словах он засунул руку в свою сумку и вынул из неё загадочный блокнот. Я уверен, если пролистать его, хозяина можно будет определить и без подписи. – Ну-ка… Если ты назовёшь Азами-сан, Каннаги-сан, Таканаши-сан, Набатаме-сан, Нибутани-сан или Хиракату-сан, то я точно скажу тебе, как пишутся их имена.
− Потрясающе. Похоже, меня только что озарила мысль о том, что твоё хобби очень странное. А что, если одну из этих девчонок зовут не так, как у тебя написано?
− Хм, ну, я знаю, что Каннаги-сан зовут Казари, как ветер, звонящий в колокольчик. Если её назвать «Фурин», она разозлится. Мне так сказали.
− Да уж, изобилие частной информации…
Я прямо видел, как в будущем он становится частным детективом.
− Ага. Хе-хе, хочешь узнать e-mail Каннаги-сан и что ей нравится? Могу сказать прямо сейчас, если хочешь.
− Так, дай-ка мне сюда этот блокнотик!
Он даже больший извращенец, чем я думал; но он ещё и шутник. Если честно, я был бы не против узнать что-нибудь о наших красотках. Даже если я не найду этим знаниям личного применения в своей жизни, всё равно, уверен, смогу извлечь из них выгоду.
− Сначала скажи, кого считаешь самой красивой девчонкой в классе. А уж потом спрашивай что хочешь, для друга не жалко.
Я возвёл взгляд к небесам. Так и знал, что когда-нибудь это случится. Но кое-что меня смущало: а не расскажет ли он какой-нибудь девушке, кто из них мне нравится? Лучше узнать заранее.
− Это… это ведь конфиденциально? Обещаешь, что никому не скажешь? Если ты нарушишь это обещание, я же разрыв сердца получу! Р-речь ведь о том, кого из девушек я считаю самой красивой в классе! Только не воспринимай это так буквально!
Он только кивнул и сказал:
− Обещаю, чувак. − Я бы сказал, что это Таканаши. Ну, та, которая сидит передо мной. Э-э-э… Я не совсем уверен, что её зовут Таканаши. Я Тогаши, значит, передо мной должен сидеть человек, фамилия которого начинается на «т». И я вроде бы видел, как она пишет иероглифы «маленький» и «птица», так что там должно быть что-то с «та». Мне надо в классе проверить. Я не знаю остальную часть её имени.
− О-о-о, голос за Таканаши-сан! И к результату Таканаши Рикки добавляется одно очко! Мне тоже пришлось проверять, как пишется её имя, так что я тебя понял. Если в деле замешана «маленькая птица», это Таканаши. Но не думаю, что её фамилия как-то связана с каким-нибудь, к примеру, ястребом, а то получилось бы «Таканай».
Меньшего от этого преданного своему делу извращенца я и не ожидал. Если он чего-то о девушке не знает, то начинает выискивать. Но пора бы учиться, и мне всё равно, что мы только что сдали промежуточные экзамены. Если я получу плохую оценку, придётся идти к репетитору.
− Значит, Таканаши-сан, да? Да, должен признать, она красивая, − сказал он с таким выражением лица, будто что-то утаил.
− Что-то не так? – спросил я.
Если подумать, я назвал имя, которое даже не знаю, как писать. Но всё выглядело так, будто с ней связано что-то такое, о чём сложно говорить. Слишком уж растерянным выглядел этот любитель поговорить о женщинах.
В средней школе девчонки меня практически не интересовали, так что я, наверно, не знаю, что именно нужно оценивать, когда смотришь на девушку. Всё-таки, за все эти годы я так и не стал кому-то важен. Но я уверен, что не допустил ошибку – у неё есть то, что я хочу видеть в девушке. Нет, серьёзно, мне очень повезло, что меня посадили за такой красавицей.
Ишшики ответил информацией, которая у него была на Таканаши:
− Ну, голос её я не слышал, но лицо у неё очень красивое.
− Ясно. Ну, когда ты смотришь на её лицо, то кажется, что ты видишь новорождённого младенца. Стоп… Не значит ли это, что она как те органические формы жизни, созданные для контакта с людьми, ну, знаешь, гуманоидные интерфейсы?! Она красивая бледная девушка, чьё бесстрастное лицо ни на кого не реагирует. И ещё эта повязка на глазу. А потом это хрупкое телосложение, что вкупе со школьной формой делает её совершенной красавицей. Не думаю, что буду преувеличивать, если скажу, что из-за таких, как она, школа и ввела блейзеры. А от её стройной фигуры я просто тащусь. Я просто не могу не восхищаться её детским личиком и маленькой грудью. Да, то, что по внешности она на первом месте в классе, очевидно.
Мне казалось, что я ясно расписал все её плюсы, но, парень передо мной меня, похоже, не понял. Я знал, что она красива… но это только снаружи, а о её внутреннем мире я ни слова не сказал. Когда разговор заходит о внешних качествах, Ишшики тут как тут, но о её характере мы так и не обмолвились.
«Что тебе нравится в Таканаши?..» Почему это такой напряжённый вопрос? Я решил ударить в самый корень проблемы.
− Но это только внешне. Она не ужасна как человек, случаем?
− А ты хороший слушатель, смотрю. Ладно, я скажу тебе, что знаю, но это только слухи, усёк? Предупреждаю: мои слова могут разрушить всё твоё представление о ней.
Раз уж он так долго решался рассказать мне эти слухи, значит, ничего хорошего в них нет. Но опять же, это только слухи. Может, просто какая-нибудь ерунда, которую придумали девчонки, завидующие её красоте. Все знают, что такие девушки внутри ужасны. Да, так оно и должно быть. Последние два месяца Таканаши всегда ходила одна. Лёгкая мишень для всяких задир. А может, она из тех, кто помогает одиноким людям? Чёрт, такие мне нравятся.
− Я просто хочу убедиться, что ты всё поймёшь. Обещаешь?
− Так точно. Спасибо за информацию. Это только слухи, господин. Это не хорошая история, господин.
− Ладно.
− Да уж…
Начав говорить, он расслабил лицо, будто рассказывал историю о привидении.
− Таканаши-сан… Таканаши Рикка-сан стала постепенно меняться, когда училась в восьмом классе… До этого она была радостной и весёлой девочкой, любившей проводить время в компании подружек. Её даже можно было назвать их талисманом… Но потом что-то изменилось. Она будто стала одержимой. Стала говорить странные вещи… А потом…
− Это уже небылица какая-то.
Я был неправ. Это была не история о привидении.
− Что же, мне кажется, что она внезапно отдалилась от подруг, будто поняла, что они были ужасными людьми. Она стала вести себя по-бунтарски, так, будто сошла с ума. Люди даже считали, что у неё раздвоение личности. Вот насколько всё плохо.
Такое чувство, что где-то я всё это уже слышал. Показалось, наверно.
− Ну, если честно, все, кто её знал, должны были удивиться. Так мне кажется с нормальной точки зрения.
− Ты… Ты считаешь, что это нормально?.. Когда девушка вот так внезапно меняется… Ты хоть подумал, что это может быть синдром восьмиклассника?! Да нет ничего лучше белолицей девушки, которая постоянно ведёт себя так, как и подобает девушке!
За последние два месяца я совсем забыл это словосочетание, так что слова «синдром восьмиклассника» стали для меня потрясением. Мы говорили о собранной им информации, и такие слова мне и в голову не приходили.
− Синдром восьмиклассника, значит? Но ты же сказал, что это только слухи. Ты ведь даже не допускаешь такого расклада, да? И между прочим, конкурс-то только на внешность.
− Ты ведь и представить себе не можешь, чтобы у такой красивой девушки был синдром восьмиклассника, да?
Последствия этого потрясения я буду чувствовать ещё неделю. Вместо того чтобы ответить, я вспотел. И не из-за июньской влажности, нет, это был сальный пот. Синдром восьмиклассника? А так ли уж это плохо? Несмотря на то, что я испытал его на себе, я не могу сказать, что это такая уж и плохая штука. Это же не какая-нибудь жуткая проказа. Немного времени, и всё пройдёт само. Да на меня посмотрите, чёрт побери.
Но как мне ответить? Как бы ответил прежний я? Мы же взрослеем, когда становимся старше. Сейчас я другой. Пожаловаться на это, что ли? Но биологические процессы неминуемы.
Я не знал, есть ли у Таканаши синдром восьмиклассника или нет, и совсем не думал, что могу столкнуться с этой болезнью сейчас. Вот невезуха!
Или пруха? Она, всё-таки, красивая девушка.
− Так, мне тут кое-что интересно о Таканаши-сан: не было слухов о том, что она может использовать магию или превращаться в чёрную кошку?
− Я не спрашивал. Стоп, это что, новые сведения?! Да? Тогда это точно синдром восьмиклассника! Хм, такие люди не могут ни использовать магию, ни колдовать, но делают вид, что могут как колдовать, так и применять суперспособности!
− Эй, я же только спросил. Но если так и есть, разве не станет она от этого в два раза привлекательнее?!
− …
Вздох. Отшутился бы, что ли. Но лично я думаю, что станет.
− Это что, шутка была? Только не забывай, что это лишь слухи. Мы о ней мало что знаем. Почему бы не разведать что-нибудь о её характере? Может, пригодится.
− Ну и кто может такое знать?
− Если дело касается девушек, я могу спросить парней в нашем классе или старшеклассников из дисциплинарного комитета! Новости появляются постоянно. Если мы чего-то о ком-то не знаем или хотим знать больше, чем знаем, то просто ждём, пока человек не нарушит правила. Они подрывают честь школы, а мы ловим их и допрашиваем. Двух птиц одним камнем.
Это злоупотребление властью! Но я уверен, что чтобы узнать что-то о девчонке, о которой мы почти ничего не узнаем, подсуетятся все парни в классе. Это общее дело.
− В общем, голос Тогаши уходит Таканаши-сан. Хе-хе, остался лишь мой голос, и соревнование на самую красивую девчонку в классе будет ЗАКОНЧЕНО!
Вот скажи мне, ты правда опросил всех парней в классе и заставил их проголосовать? Это замечательный талант. Я даже подумал, что было бы неплохо чему-нибудь у него поучиться. К счастью, это был лишь минутный порыв.
− Кстати, ты кого выбрал? Нечестно получается, что ты знаешь мою девушку, а я твою – нет.
− Хм. Я люблю всех девушек в нашем классе! Их красота выше всяких рейтингов! Ну, по крайней мере, школьных. Но в школе есть ещё немало красавиц. Однако коэффициент красоты в нашем классе прямо зашкаливает. Хотя второгодки и третьегодки тоже классные. Особенно из танцевального кружка. Единственное слово, которое приходит на ум, когда видишь их выступление, − экстаз!
Его любовь переходит все границы.
Стоп! Он не ответил на мой вопрос! Эй, быстро сказал!
− Ну… Ты так и не сказал мне, кого считаешь самой красивой девчонкой в классе.
− Да? Ну, я думаю, что все они красивы. Мегата-сан. Она у парней не особо популярна, но мне нравится. Не знаю, почему она не популярна, но я выбираю её… Или, может, Нибутани-сан.
− Стоп, старосту?
Если я правильно помню, парни называют её королевой класса. У меня с ней нет ничего общего. Погодите, я вообще ничем не связан ни с одной из своих одноклассниц. Я даже не разговаривал с ними ни разу, за исключением того случая, когда передавал листовки Токисе-сан.
− Да, староста нашего класса, Нибутани-сан! Она полностью подходит под определение слова «красота». У неё хорошая фигура, приятный характер, да и на лицо она красивая. Она высокая и стройная – из неё вышла бы неплохая модель. Кроме того, мне кажется, что она разговаривает с людьми так, как им нравится. Умение легко начать разговор с кем угодно – это как раз то, что нужно старосте, да? От неё исходит аура настоящего лидера, вот почему я считаю её такой изумительной. А ещё мне кажется, что в ней есть что-то садистское. Думаю, я бы устоял перед такой переменой характера. Только ей я этого, естественно, не скажу!
Да уж, неожиданный перескок разговора с того стеснительного человека, о котором говорил я, на эту уверенную в себе старосту. Хотя, если начистоту, я видел её только вместе с красивыми подружками. Ладно, не сейчас.
− Хм, теперь понятно, как у неё получается поддерживать со всеми хорошие отношения. Наверно, поэтому она и популярна.
− Ах, староста, нет, королева класса, просто супер. Хотел бы я за неё проголосовать, но пока не буду. Я ведь уже, так что всё кончено. Дома просмотрю все голоса и определю самую красивую девчонку в классе. Класс! Какое офигенное состязание! Надо бы поскорее провести второе! Когда закончу, раздам потом парням результаты, − сказав это, он похлопал меня по плечу. – Ладно, увидимся в том же месте и в то же время!
Я перешёл на бег и повернул голову в его сторону только после этого. Не успев что-либо осознать, я был уже на ветвистых городских улицах, ведущих к моему дому. Когда я повернулся, чтобы проводить его взглядом, ноги сами понесли меня домой.
И тут до меня дошло.
− Стоп. В классе тринадцать парней и четырнадцать девчонок. Какой тут, на хрен, рейтинг?
◆◆◆
Дело было на следующий день, за десять минут до начала первого урока. Предупреждающий звонок уже прозвенел, и скоро должна появиться учительница. В классе, ясное дело, было оживлённо. И посреди всего этого оживления сидел я, прокручивая в голове вчерашний разговор.
Таканаши Рикка. Девушка с кукольным лицом, сидящая передо мной. У неё были короткие и чёрные, как смоль, волосы. Сзади они казались стеклянными.
Уже теплеет, но она по-прежнему ходит в школу в блейзере. Потом она просто снимает его и вешает на стул, выставляя напоказ свою блузку и открывая взору руки. Я не эксперт в моде, но мне кажется, что её тёмный ремень заостряет внимание на малиновой школьной юбке в шотландскую клетку. Ремень, вроде как, готический, но, опять же, я не эксперт в моде. И кто только мог такой продать, он кажется довольно тяжёлым! Окинув взглядом все эти кресты, которые она носит в качестве украшений, невольно подумаешь: «Гот». И через стул мне было видно чёрные гетры, надетые на её тонкие ноги. Да, определённо гот. Не знаю, покалечена её левая рука или нет, но она забинтована от запястья до локтя. В промежутках между бинтами проглядывала белая кожа. Это чуть ли не вызывающе.
Но меня беспокоит то, что извращенцы готовы пялиться на всё, что угодно. Если присмотреться, можно увидеть проступающий из-под её блузки чёрный бюстгальтер. Я боюсь, как бы кто не перевозбудился.
Хотя лето – лучшая пора года…
Но хватит об этом, думаю, всем уже понятно, что хозяйка места передо мной совсем не изменилась, а?
Все эти два месяца я за ней наблюдаю. За всё учебное время, которое я провёл рядом с ней (НО ТОЛЬКО В КЛАССЕ!) я не заметил в ней никаких изменений. Ни загадочных голосов, ни странной походки, ничего. Но опять же, я ни разу не пробовал с ней заговорить. Может, она на самом деле разговорчива, хотя сомневаюсь я в этом что-то.
Так я и терзал себя. Но… нет ведь ничего страшного в том, чтобы заговорить с ней об этом… да? Господи, от одной такой мысли моё сердце начало колоть.
– АЙ!
Прямо мне в лицо прилетела сумка, будто сам Господь решил покарать меня за такие извращённые мысли.
– Ой, прости! Я тебя ударила?
Я поднял голову, чтобы посмотреть на человека, проходящего мимо. Это была староста нашего класса, Нибутани. Нибутани Шинка. Её полное имя я узнал вчера, когда мы говорили о конкурсе на самую красивую девчонку в классе. Ещё одно имя, которое оставляет после себя очень сильное впечатление.
Я непроизвольно перевёл взгляд с её ног на лицо. Какая же она высокая! Это её главное качество, определённо. Она точно самая высокая девушка в классе, хотя когда все сидят, так сразу и не скажешь. Да она ростом с меня или чуть ниже. Моё чувство собственного достоинства даже немного уменьшилось.
В отличие от Таканаши, девушка, стоявшая передо мной, никаких украшений не носила. Ничего из ряда вон выходящего, только юбка кажется короткой из-за длинных ног. Тёмно-синие чулки только дополняли превосходную картину прекрасной старосты. Только вот несколько неровно они надеты.
Если ей чего-то и не хватает для завершения образа старосты, то очков. Очки – это знак ума старосты класса, но она их не носила. А вот ум… Ну, по одному внешнему виду о нём ничего и не скажешь. Но тут ошибки быть не может: староста нашего класса подпадает под общий типаж.
– А, я в порядке.
– Прости. Я отвлеклась, когда снимала сумку.
– Да ладно. Я тоже отвлёкся, так что сам виноват, что вовремя её не заметил.
– Правда?
И затем на её лице расцвела улыбка. Садистская улыбка. Она обернулась злом прямо на моих глазах. Хотя мне могло и померещиться. Ладно, пофиг.
– А почему ты отвлёкся?
А? Мы всё ещё разговариваем? Ничего себе. Я думал, что после слова «правда» ты сядешь на своё место.
– Эм… А… Ну… У нас же первым уроком математика? Нам ведь должны сказать результаты экзамена, и я думал, что буду делать, если получу плохую отметку.
– О… Но ты не кажешься человеком, которого волнуют такие вещи. Да уж, постоянно узнаю что-то новое.
– Не совсем. Я просто беспокоюсь о том, чтобы оценка была не ниже, чем была в средней школе.
– Так ты беспокоишься о том, стал ли лучше? Ну, этот экзамен был потяжелее тех, которые мы писали в средней школе. Ты учишься на пределе своих возможностей?
– Что? Возможностей? Нет, я бы хотел получить какие-нибудь читерские способности, но их у меня нет.
Нибутани запнулась, но быстро улыбнулась так же, как и прежде.
– Ха… Ха-ха-ха. Было бы неплохо обладать такими способностями, да? Не думала, что ты такое скажешь. Ладно, сейчас урок начнётся. Пока!
На этих словах Нибутани пошла на своё место. Так… Как бы мне это сказать? Мы поговорили всего один раз, но я понял, что говорил о ней Ишшики. Его слова о расслабляющем поведении и садистской улыбке были правдивыми. Плюс этот классный комментарий о том, по поводу чего я волнуюсь. Я даже не уверен, что смог бы такое кому-нибудь сказать.
Практически сразу же после конца разговора прозвенел звонок на урок. Со звонком в класс вошла учительница и, встав на подиум, стала громким голосом говорить:
– Тихо, тихо! Класс, сегодня начнём с того, что раздадим вам ваши промежуточные. О-о-о! Ну как, сложно было писать первый экзамен в старшей школе? Не переоценили ли вы свои силы?
Все тут же затряслись от страха. Несколькими секундами ранее в классе была оживлённая атмосфера, а сейчас стояла мёртвая тишина. Вот какой ужасающей была наша учительница. Что бы она ни говорила, на её лице всегда широкая улыбка. Я ещё на церемонии поступления подумал, что наша школа уникальна, но её знакомство с классом ничуть не уступило речи директора. Она выкрикнула: «Моё кредо – дави на людей всегда и везде!». И тут же это доказала.
Обычно она ходит в костюме, и ростом уступает парням из нашего класса. Если поставить её рядом с кем-нибудь из них, то не угадаешь, кто из них старше. Цукумо Нанасе не только наша классная, она ещё и ведёт у нас математику. Из-за того, что она так молодо выглядит и в школу пришла недавно, ученики её любят. Мы даже называем её «Нана-чан». Я сам раз или два так её назвал.
– А-А-А! Хватит, Нана-чан! Я не выдержу, если получу плохую оценку!
– Только не ставьте дополнительные занятия!
Парни, сидящие за моей спиной, уже начали ныть.
– Хорошо, хорошо, только не кричите так громко! Помните, если вы будете учиться усердно, всё будет в порядке! Сегодняшние оценки, может, и невысокие, но если вы будете помнить, чему я вас учила, всё будет хорошо! И не важно, ходите вы на дополнительные занятия или нет, просто пишите на пределе своих возможностей!
Сразу к делу, да? Ну, её уроки математики больше грузят мозг, чем среднешкольные, но она так хорошо преподаёт, что математика кажется мне лёгким предметом.
Что бы я там не сказал Нибутани, на самом деле я думаю, что написал эту контрольную очень хорошо. Если так и будет, я ей не скажу.
– Поехали! Когда я назову вашу фамилию, подходите ко мне! Оцу!
И, услышав свою фамилию, все по очереди подходили к подиуму. Когда ученики возвращались на свои места, выражения их лиц варьировались между грустным и радостным.
Меня, естественно, вызовут сразу после Таканаши. Услышав своё имя, я прошёл мимо неё и почувствовал, как внутри меня растёт напряжение. Моя жизнь в старшей школе после получения контрольной никогда не станет прежней.
– А!..
Ещё раз. Что за?.. Я когда-нибудь видел на своих контрольных ТАКУЮ оценку? Нет, ни разу. Самой высокой оценкой по математике у меня была 88, я получил её ещё в младшей школе. Но на листе бумаги, который я держал в руках, напротив моей фамилии стояла цифра 95. Да это просто нереально! Учёба тоже делает меня крутым, чёрт побери!
Этот листок, несомненно, был чрезвычайно важной реликвией, и мне хотелось беречь его как зеницу ока. Я повернулся и…
Перед моей партой находился прочный барьер. Что… что это такое? Что это за странная аура, мешающая мне пройти вперёд? Это… Это…
Я попытался пройти через этот барьер, сделав шаг вперёд, но совершил ошибку. Наверно, тут повлияла эта странная аура – я упал, ударившись лбом об пол. По классу разлетелось гулкое эхо.
Из глаз посыпались искры. Чёрт! Я не хотел!
Нана-чан мягко спросила: «Ты в порядке?». Мне было настолько стыдно, что я не смог ответить. После такого падения тело не хотело меня слушаться. Я собрал все силы и смог поднять только голову.
