Текст книги "По прогнозу лето"

Автор книги: Тони Ветров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

6. Ветер в голове

88
  Сергей Трофимов – «Ветер в голове»


[Закрыть]

Все вокруг окунулось в туман, я ничего не замечал и ни о чем не думал, кроме своей идеи. Она будто забралась в мою голову и поселилась, заняв все место и закинув ногу на ногу. Эта госпожа явно чувствовала себя как у себя дома.

К слову о доме: я там почти не бывал. Мама уже начала мне время от времени высказывать недовольство по поводу моего постоянного отсутствия. Если я и появлялся, то лишь для того, чтобы поесть или выгулять Джима. Жара явно плохо влияла на пса: дома он постоянно лежал, на улицу выходил без особого желания. Я же, наоборот, старался поскорее сбежать.

Думы о клипе не пропадали из головы ни на минуту. Вот только реализовать все это оказалось не так-то просто. Пока мы находились на подготовительной стадии работы, обсуждали всевозможные идеи и предложения. Мы с Шуриком направили все свое внимание на поиск интересных локаций. Крыша, конечно, оставалась основным местом для съемок, но весь клип там снимать было бы просто-напросто скучно. Тем более, возможности снова подняться на крышу пока что не предвиделось.

На Шурика подействовало что-то еще. Он активизировался и все время выказывал желание собираться всем вместе. Сначала этот порыв к постоянным сборам, не совсем характерный для Шурика, был мне непонятен. Но вскоре все прояснилось, стоило лишь заметить, как мой друг смотрит на Иру. Он без конца крутился вокруг нее, шутил, предлагал какие-то идеи, порой настолько глупые, что вызывал лишь смех. Шурик будто этого и добивался, после каждого своего глупого предложения он глядел на Иру преданными глазами и ждал ее реакции.

Моя подруга наконец-то стала выбираться из дома и гулять с нами. Не то чтобы часто, но явно почаще, чем в начале лета. У нас образовался новый квартет, который Мишке сначала не особо нравился, но после пары прогулок вчетвером он поменял свою позицию. Михаил Дружинин заразился от меня идеей и, не переставая, закидывал нас примерами из разных зарубежных клипов. Парочку идей для съемки мы с удовольствием взяли на вооружение.

Процесс был запущен. Я искренне радовался этому. У нас уже были сняты несколько пилотных кадров, которые получились очень даже ничего. О футболе и велосипедах мы напрочь забыли. Как и следовало ожидать, когда я перестал всех собирать, надобность в этом пропала и никто не стал брать инициативу в свои руки. Костя лежал в домашнем стационаре, если не под домашним арестом. О Диме первое время мы старались вообще не говорить. А остальные и без нас, видно, чувствовали себя неплохо. Да и я, не сказать, что был сильно расстроен. В это время мне совсем не хотелось играть в футбол. Мы и без этого находили, чем заняться. Приоритеты и интересы заметно поменялись.

Я чувствовал себя окрыленным, и со мной вместе весь мир вокруг отправился в полет. В каждом невзрачном месте я видел вдохновение и интересный ракурс для съемки. Идейная эйфория поглотила меня. Песня без остановки крутилась в голове. Я выучил каждое слово, и песня разделилась на отрезки, словно на раскадровке, у меня в голове. Под каждый «кусок» я представлял свою картинку. Всеми идеями я делился с друзьями, но вскоре из-за обилия мыслей появилась необходимость записывать их в блокнот. Дошло до того, что даже ночью думы о клипе меня не отпускали. Я стал плохо спать из-за постоянных мыслей. А вскоре из-за определенных событий к ним присоединились и другие…

***

День был пасмурным, первый за полторы недели – до этого на небе не было ни облачка. В этот день собраться днем нам не удалось. Мишка смог выбраться только к вечеру, до этого помогал дедушке в гараже. У Иры весь день были дела. Шурик, узнав об этом, тут же потерял всякий интерес к прогулке, да и нечем было заниматься на улице вдвоем. Тем не менее, к вечеру мы все-таки смогли собраться втроем: я, Шурик и Мишка.

Мы сидели во дворе на скамейке. Бабушка-соседка вновь угостила нас ягодами, на этот раз клубникой. Я вновь рассказывал друзьям о своих свежих идеях, они внимательно слушали, поедая ягоды. Когда тему клипа мы обсудили, Миша предложил:

– Пойдемте, что ли, на плитах посидим, а то во дворе как-то совсем скучно.

Мы согласились и направились в сторону стадиона, где находились плиты. Солнце выглянуло из-за туч и осветило закатным светом округу. Всего лишь день без солнца, а уже успели соскучиться. Небо прояснилось на западе. С другой стороны все еще оставались тучи, подсвеченные солнцем, приобретавшие самые разнообразные оттенки золотого. Я достал фотоаппарат, который по устоявшейся традиции каждый день носил с собой, и начал фотографировать небо, а Миша с Шуриком подсказывали хорошие ракурсы. Мишка попросил фотоаппарат и сделал интересный снимок, в котором солнце пряталось за листом, просвечиваясь через него. В этот момент я услышал голоса. Из-за угла показались две девчонки, которые что-то громко обсуждали и смеялись во весь голос. Я повернул голову в их сторону. Обе были в ярких летних платьицах: у одной белое с желтыми цветами, а у второй морской раскраски – в темно-синюю и белую полоски. Та, что в полосатом, была с густыми каштановыми волосами, которые ложились на ее плечи и немного колыхались во время ходьбы. У другой девчонки светло-русые волосы были заплетены в аккуратные колоски. Они сначала не заметили нас, но потом обратили внимание, притихли и начали о чем-то тихо переговариваться, глядя в нашу сторону. Вдруг девчонки целенаправленно повернули к нам. Они подошли, и та, что была с распущенными волосами, заговорила с нами:

– Привет. А чем вы тут занимаетесь? Ой, у вас фотоаппарат! Здорово! Что фотографируете?

– Привет, – ответил я, после короткой паузы. – А все, на что взгляд упадет.

– Можно посмотреть? – спросила та же девушка, протянув руки к фотоаппарату.

Мишка с фотоаппаратом на шее стоял рядом. Взглянув на него, я понял, что отвечать он не собирается. Удивительным образом вечно не замолкающий Михаил Романович при девочках становился практически немым. Единственным исключением была Ира, которую он, скорее всего, даже не воспринимал за представительницу противоположного пола. Шурик тоже, видимо, не собирался проявлять никакой инициативы, молча стоял и хлопал глазами. Естественно, все пришлось брать на себя.

– Да, конечно, – ответил я, снимая с Мишки фотоаппарат.

Темноволосая девушка сразу же подошла ко мне и принялась разглядывать фотографии. Их было на фотоаппарате немного, в основном лишь сделанные после пилотных кадров, которые уже хранились у меня на компьютере. Но и из того, что осталось, мне было, чем похвалиться.

– Ух ты! Как красиво! – восторженно говорила девчонка. – Юля, иди сюда, посмотри, – сказала она своей подруге, которая до этого момента стояла немного в стороне.

– Да, и правда красиво, – подтвердила девочка Юля, рассматривая фотографии.

– Ой, слушайте, а вы можете нас пофотографировать? – воскликнула активная незнакомка.

– Я даже не знаю, – замялся я.

– Ты же сказал, что фотографируете все, на что взгляд упадет, – улыбнулась она и подмигнула мне.

Я чувствовал, как заливаюсь потихоньку краской. Нужно было это остановить.

– Ну, хорошо, – согласился я и улыбнулся в ответ.

– Кристин, что ты выдумала? – спросила Юля, толкая подругу в бок.

«Кристина и Юля, значит. Имена узнали – уже хорошо», – проскочило у меня в голове.

– Я придумала отличную возможность хорошо провести время. Юль, расслабься, это же здорово! – ответила Кристина.

Мишка косо посмотрел на меня, то ли смущаясь, то ли порицая. Я пока не мог понять его отношения к этому. Шурик отошел в сторону, не проявляя желания участвовать в дальнейшем действии. Девчонки в это время тоже отошли в сторону и о чем-то зашептались. Я решил нарушить этот клуб заговорщиков и сказал:

– Девчонки, ну так что? Где будем фотографироваться?

– Это уже тебе решать. Ты же фотограф, насколько я поняла, – отвлеклась от разговора Кристина и подошла поближе к нам, таща за руку свою подругу.

– Давайте выйдем на футбольное поле, там сейчас открывается красивый вид на закатное солнце, – предложил я.

– Давайте! – поддержала Кристина.

Недалеко от того места, где находились плиты, располагалось футбольное поле, принадлежавшее медицинскому университету. На этом поле мы играли довольно редко, так как оно постоянно было занято взрослыми ребятами-студентами из этого учебного заведения. В Меде было довольно много иностранцев, любивших погонять мяч вечером на поле. Мы несколько раз заводили разговор то с африканцем, то с индусом. Для нас это было своеобразным развлечением. Порой те самые гости нашей страны сами проявляли желание пообщаться: здоровались, спрашивали, как дела, со своим забавным акцентом. Были в округе отморозки, которые докапывались до этих студентов – я их не понимал и осуждал. Мы, в свою очередь, всегда относились к представителям других стран с уважением и неподдельным интересом. Для меня, как человека, который никогда не был за границей, данное общение было своеобразным приобщением к культуре других стран. Многие из них были забавные ребята, один африканец как-то раз даже поиграл с нами в футбол.

Сегодня, на удивление, футбольное поле было пустым. Мы направились туда. Девочки шли немного впереди, я за ними, а сзади меня Миша с Шуриком. Подождав, когда девчонки, разговаривая друг с другом, отойдут чуть дальше, Мишка догнал меня и тихо сказал:

– Что ты делаешь? Нам, что, больше заняться нечем?

– Нечем. Это ты правильно подметил, – подтвердил я.

– И что? Это же не повод идти фотографировать первых встречных! – негодовал друг.

– Давайте вернемся во двор, – высказал свое мнение Шурик.

– Что вы как детсадовцы? Мы сами не знали, чем заняться? Почему бы не внести хоть какое-то разнообразие. Это же прикольно!

– Что в этом прикольного? – не унимался Мишка.

– Так, перестань усложнять. Просто расслабься. И начни, наконец, разговаривать в присутствии девчонок, – сказал я и поспешил догонять наших спутниц.

Было ощущение, что мои друзья сейчас развернутся и уйдут обратно к дому, но этого, к моему приятному удивлению, не произошло. Я сам не знал, что и зачем делаю, но мне почему-то этого очень хотелось. Словно ветер подгонял меня вперед, и я не видел никаких преград на пути. Я был полностью открыт для всего нового, и мне это безумно нравилось.

Мы все дружно вышли на футбольное поле.

– Ну что? Куда нам становиться? – спросила Кристина, оглядывая поле.

– Кристина и Юля, так ведь, если я правильно услышал? – решил я более конкретно познакомиться, чтобы потом знать, как обращаться к ним.

– Правильно! Я Кристина, она Юля, – ответила девчонка с каштановыми волосами, показывая сначала на себя, а потом на подругу. – А вас как зовут, мальчики?

– Меня – Ваня, – сказал я и повернулся в сторону Миши. Он молчал. Я сквозь зубы тихо произнес «говори».

– Я Миша, – ответил он несвойственным ему глухим голосом.

– А это Шурик, – продолжил я, понимая, что друг не собирается представляться.

– Приятно познакомиться, – первый раз обратилась к нам Юля.

К моей глубочайшей радости и удовлетворению снимки получались отличные. Фотоаппарат в моих руках будто ожил и без моего ведома создавал фотошедевры. Складывалось ощущение, что не я ищу ракурсы, а ракурсы сами находят меня. Но, разумеется, не обошлось без неоценимого вклада самих девчонок в получавшиеся композиции. Юля первое время чувствовала себя скованно, в отличие от Кристины, которая меняла одну позу за другой. Но через пару-тройку кадров, посмотрев на получившиеся фотографии, Юля стала более раскрепощенно вести себя перед камерой. Я получал неподдельное удовольствие от работы. Конечно, я давно знал, что лучшие кадры получаются на закате, но теперь в этом однозначно убедился.

Мишка с Шуриком сначала стояли в стороне. Потом Мишка посмотрел на снимки и стал мне помогать с выбором наиболее удачных позиций и ракурсов. Он настолько увлекся этим занятием, что его «языковой барьер» будто испарился. Миша стал советовать девочкам, как им лучше встать, куда отойти, как поставить ногу, куда вытянуть руку. Большее внимание он уделял Юле, скорее всего, из-за того, что у Кристины и так все с этим было в порядке. Она будто рождена была для того, чтобы ее фотографировали.

Какое-то время мы были настолько поглощены работой, что даже не заметили, как Шурик слинял домой. А когда спохватились, Юля сказала, что он попрощался с нами и сообщил, что пошел домой. Мы с Мишкой переглянулись. Ни он, ни я ничего подобного не услышали. Мишка пожал плечами и продолжил показывать Юле, где и в какую позу ей лучше встать. В это время Кристина стояла рядом со мной, облокотившись на мое плечо, заглядывая через него в фотоаппарат:

– Вань, покажи! Ну еще раз открой, – просила она.

Я снова перелистал кадры, показав те, которые ей показались самыми удачными.

– Ууух! Так здорово! Сразу видно руку мастера, – сказала она и поспешила занять новое положение.

– Сразу видно прирожденную модель, – ответил я любезностью на любезность.

– Ой, да вы мне льстите, сударь! – сказала она и звонко засмеялась.

Я не упустил момента запечатлеть эти искренние эмоции на фотоаппарат. Меняя ракурсы, чуть ли не по кадру в секунду, я крутил камерой и так и этак. Не знаю почему, но я еще никогда не получал такого удовольствия от фотографирования какого-то определенного человека. Такое со мной было впервые. Говорят, что лучше всего получается делать то, что нравится. Мне нравилось фотографировать Кристину. Это было бесспорно.

– А давайте включим какую-нибудь музыку! – предложила Кристина.

– Давайте, – поддержал я.

– Юля, включи мою любимую, пожалуйста, – попросила она подругу.

– Сейчас, – сказала Юля и включила песню. – Эту?

Моему удивлению не было предела. Челюсть неконтролируемо поползла вниз. Если вы считаете, что совпадения в жизни происходят просто так, случайно, то это было максимально неожиданная случайность. Зазвучала песня, да не какая-то, а «Районы-кварталы». Я стоял, как дурак, с открытым ртом, повернулся к Мишке, он тоже обомлел от неожиданности и смог из себя выдавить лишь: «Да ну!»

– Что такое? – спросила Юля, заметив перемену в наших лицах.

– Ничего-ничего, все в порядке, – ответил Миша.

– Просто вы не поверите, но это и наша любимая песня, – сказал я.

– Правда?! – воскликнула Кристина.

– Да! Мы даже на эту песню решили…

– Эту песню даже слушаем каждый день, – перебил я Мишу, посчитав, что не нужно говорить о клипе, пока он не сделан.

– Неужели? Вот это совпадение! – заулыбалась Кристина, глядя на меня.

– Не то слово, – произнес я, посмотрел на Мишу, он кивнул, показывая, что понял, почему я перебил его.

Под нашу любимую композицию съемка пошла еще веселее и активнее. Мы предлагали девчонкам кадры, схожие с теми, которые были у нас в черновом варианте для клипа. Они с удовольствием соглашались и были в восторге от получившихся снимков.

– Юля, мы с тобой словно героини какого-то фильма или клипа, – посмеялась Кристина. Мы с Мишей переглянулись и расхохотались.

Вскоре солнце уже спряталось за домами и на город стали опускаться сумерки. Мы сидели на плитах и рассматривали фотографии. Конечно же, не обходилось без комментариев. Время летело быстро, мы не заметили, как на улице резко потемнело.

– Ой, Крис, уже так темно, – воскликнула Юля, отвлекшись от просмотра фотографий.

– И правда. Мальчики, нам пора домой, а то уже поздно, родители будут волноваться, – сказала Кристина

– Конечно. Это естественно, – проговорил неуверенно я, отметив про себя, что не заметил хода времени.

– Спасибо вам за прекрасный вечер и такую чудесную фотосессию! – сказала Кристина.

– Большое спасибо, что составили нам сегодня компанию, – поддержала подругу Юля.

– Пожалуйста! Нам тоже было очень приятно провести с вами время, – ответил, к моему удивлению, Миша

Я хотел что-то сказать, но не мог вымолвить и слова. После затянувшейся паузы, девчонки хором сказали:

– Пока, мальчики, – они развернулись и пошли в сторону домов.

Меня будто осенило:

– Подождите! Может, мы вас проводим? – необычно громко крикнул я вслед.

Кристина обернулась, посмотрела на меня и одарила своей чудесной улыбкой:

– Спасибо, не стоит. Мы сами быстренько доберемся. Пока, – она помахала рукой, развернулась, и они продолжили свой путь.

Я стоял как вкопанный, будто меня застали за чем-то постыдным. Когда они скрылись за поворотом, я вдруг вспомнил и неуверенно крикнул:

– А как же фотографии?..

Но ответа не проследовало.

У меня из головы никак не выходила песня, которая уже должна была бы надоесть, но при этом никак ей это не удавалось. И сегодня в такой неожиданной ситуации и необычным вечером я вновь услышал ее. Это был знак. Я в этом не сомневался. Но еще больше не давало покоя, что мы как-то неудачно попрощались и даже не успели обменяться номерами телефонов. Я не успел спросить, как им передать фотографии. От этого стало обидно, как будто фильм выключили на середине. Мишка подошел ко мне, положил руку на плечо, развеяв мысли, которые беспорядочно вертелись в голове.

– Потопали домой. А то уже поздно, – сказал друг.

Я кивнул, и мы двинулись в другую сторону, к дому, надеясь, что родители еще не успели нас спохватиться.

***

Встреча с девчонками не прошла бесследно. Я с восхищением смотрел фотографии на экране монитора и хотел вновь увидеться с ними. На уход Шурика мы не стали заострять внимания. Он почему-то не разделял наших эмоций от нового знакомства. Я предположил, что он настолько зациклился на Ире (хоть и отрицал это), что другие представительницы прекрасного пола перестали для него существовать. Его нельзя было за это винить.

Следующим вечером мы с Мишей снова пошли на плиты, ожидая встретить наших новых знакомых. Шурик отказался составить нам компанию под предлогом того, что ему нужно домой. Мы проторчали на плитах до темноты, но никто так и не появился.

Через день мы снова пошли туда же. Но опять никто не пришел. Когда мы снова собрались нашей творческой группой, я был в упадническом настроении. Миша относился к этой ситуации проще, хотя ему тоже понравилось общество Кристины и Юли, особенно Юли, как мне показалось. Но, в отличие от меня, он не делал трагедию из-за их отсутствия. Последние дни мы много шептались в стороне от друзей, Ира начала это замечать. И наконец, поймав нас с поличным, решила добиться истины:

– Так, и что это мы шушукаемся? Думаете, незаметно? Вы ошибаетесь. Больше двух говорят вслух.

– Да нет, Ирэн, мы не шушукаемся, тебе показалось, – отмахнулся я.

– Да ты что! А то я не вижу, – вспылила Ира. – О чем речь, признавайтесь!

– Ни о чем, угомонись, – сказал Мишка.

– Все, больше мы не будем шушукаться, – сказал я.

– Нет уж. Поздно! Я жду объяснений, – Ира была непреклонна.

– Да что ты пристала? – огрызнулся Миша.

– А что вы молчите? Сказать не можете? – вступился за Иру Шурик.

– Ты-то куда лезешь? – спросил Миша.

– Я не лезу, я говорю по делу. Расскажите Ире, мы же друзья. Какие могут быть тайны? Это же бред, – высказался Шурик.

– Спасибо, Шурик. Хоть кто-то тут адекватно мыслит, – взглянув на Шурика, сказала Ира.

– Он прав, Миш. Что мы как заговорщики, будто какая-то непомерная тайна, – согласился я.

– Да нет никаких тайн, что вы из мухи слона делаете? – вспылил Мишка.

– В общем, они познакомились с девчонками, устроили им фотосессию и теперь, как преданные псы, каждый вечер ждут их на том же месте, а их все нет, – отчеканил Шурик.

– Сам ты пёс! – огрызнулся Миша.

– Вот даже как! – удивилась Ира.

– И зачем? Мы и сами могли рассказать. Тебе что, зудело в одном месте? Я же согласился, что ты прав, – недовольно воскликнул я.

– А сколько можно было молчать? – начал обороняться Шурик.

– Да ладно, уже все сказано. Что вы продолжаете? – остановила нас Ира. – Лучше расскажите, что за барышни вас пленили?

– Какая разница? – коротко спросил Мишка.

– Как какая? Мне интересно. Все, давайте, колитесь.

Мы нехотя сдались и рассказали Ире всю историю. В основном, рассказывал я, но Мишка время от времени поправлял меня, уточняя какие-то моменты. Ира внимательно слушала, но комментировать ничего не стала. Казалось, что она даже немного приревновала нас к этим девчонкам. Дальнейшее общение было какое-то напряженное. Когда мы проводили Иру, она язвительно спросила:

– Ну что, одну даму проводили? Теперь пойдете на плиты ожидать других?

– Ха-ха-ха, как смешно, – с сарказмом произнес я.

– Да ладно, я шучу. Всем пока.

Она зашла в подъезд, а мы двинулись в сторону двора. Подойдя к дому, я спросил у Мишки:

– Ну что, на плиты?

Он покачал головой:

– Нет, Вань, хорош. Потешили себя надеждой, а в итоге время потратили впустую. Хватит. Я лучше домой.

– Все с тобой понятно.

– Ну а что ты хотел? Каждый вечер сидеть на улице в ожидании манны небесной? Нет, спасибо. Признай, что они просто с нами провели время и всё! Это было единожды и не предполагало никакого продолжения.

Я махнул на него рукой и сказал:

– Ладно, давай, до завтра.

Я пожал ему руку и отправился в сторону подъезда. Но домой я не пошел. Дождавшись, когда Миша скроется за поворотом, я направился к плитам. Моя надежда еще не угасла. Я не знаю, почему меня так тянуло вновь увидеть тех девчонок. Хотя, откровенно говоря, не девчонок, а именно Кристину. Что-то будто вспыхнуло внутри. Я пока с трудом понимал, что именно. Симпатия – да, однозначно. Мне и до этого нравились девчонки из школы, но, в основном, это было похоже на тайное любование. А в этот раз все было иначе. Эта девочка-тайна так резко и неожиданно появилась, наполнила вечер своим ярким огнем и испарилась, словно дым. А я теперь как ошалевший пытаюсь поймать этот развеянный дым голыми руками. До этого никто из нас троих никогда их не видел: ни в школе, ни где бы то еще. Никаких ниточек связи – ни телефона, ни адреса, да даже примерного места жительства не было известно. Ни-че-го. Лишь имя и фотографии.

Я сидел один на плитах и смотрел, как день клонится к закату. Как только потемнело, я поплелся домой. Никто так и не пришел.

***

Как бы мысли о Кристине ни забили мне голову, они все равно не смогли вытеснить стремление снять клип. Однако идейная эйфория продолжалась недолго. Из-за эйфории я не видел сложностей и препятствий на пути к цели. Но вскоре не замечать их стало невозможно. Первой сложностью был самый важный атрибут – очки. Ни у кого дома не оказалось желтых очков. Мы, правда, на этом не остановились и стали искать у знакомых, но все было безуспешно.

– А что, никак нельзя обойтись без очков? – как-то спросила Ира.

– Ты что?! От этого тогда теряется весь смысл! – запротестовал Миша.

– А если их нигде нет! Это так важно? Отказываться от идеи из-за каких-то очков?

– Не из-за каких-то, а из-за желтых. И да, это важно.

Перепалка на самом деле была уже не первая. Дело в том, что каждый видел картину по-своему. Разногласия были во многом. Так, например, Шурик с Михой долго спорили по поводу того, когда лучше снимать – днём или вечером, на закате. Шурик твердил, что на закате цвета лучше и тени падают в одну сторону, Мишка же считал, что снимать на закате невыгодно: времени меньше да и свет быстро меняется. В итоге было решено, что рано или поздно до заката мы все равно будем снимать, поэтому лучше начинать днем, чтобы времени было больше и мы успели подготовиться к вечерним съемкам.

У Иры принципиальный момент заключался во внешнем виде. У парней на этот счет фантазия менее развита, и эстетическое восприятие заметно притуплено. Под яркой одеждой мы понимали любую: не серую, не темную и не белую – все остальное было для нас более чем яркой. Девичье мышление не было так скупо на восприятие, поэтому Ира хотела, чтобы мы все были в цветных рубашках в клеточку. Я в целом поддерживал ее идею. У меня как раз была такая рубашка. Но Шурик и Миша, которые почти все время ходили в спортивной одежде, были категорически против. В итоге дошло до того, что Ире пришлось довольно жестко надавить парням на их самолюбие. Шурик, который рядом с Ирой был как шелковый, сразу поддался, чего нельзя было сказать о Мише. Если в случае с Шуриком все было понятно – он просто уступил, потому что хотел угодить Ире, то Мишка был менее сговорчив. По дороге домой, как раз после того как Шурик согласился надеть рубашку в клетку, он назвал его «мягкотелым каблуком». Из-за этого случилась еще одна небольшая перепалка, благо, мне удалось их вовремя угомонить. В конце концов Мишке все же пришлось скрепя сердце смириться с нашим выбором.

Июль был уже в самом разгаре, и подготовки к съемкам заметно затянулись. Я рассчитывал, что к этому времени половина материала будет отснята. Но желтые очки так и оставались нерешенной проблемой. По этому вопросу я был полностью солидарен с Мишкой. Ну не мог клип на «Районы-кварталы» быть без желтых очков! Мы обошли все ближайшие магазины, начиная с second hand, заканчивая модными бутиками, в которых на нас косо пялились и вставали в ступор, услышав вопрос: «У вас случайно нет солнцезащитных очков желтого цвета?». Кроме этого, мы расспросили всех знакомых, и ни у кого не было ничего подобного в гардеробе. Руки понемногу опускались, накал энергии и горящие глаза стали потухать. Кроме неуловимых очков, оставалась клетчатая рубашка Миши, на которую он с горем пополам согласился, но у него ее не было. Мишка был парень в теле, поэтому моя или Шурика рубашки на него просто-напросто не налезли бы. Но его стандартной отмазкой было то, что как только будут очки, тогда появится и рубашка.

Несмотря на рвение снимать клип, я никак не мог выкинуть из головы Кристину. С друзьями я почти перестал затрагивать эту тему, однако внутри все равно остался осадок. Когда мы снимали тот или иной кадр на закате, я сразу вспоминал силуэт девушки с распущенными волосами на фоне солнца. И ничего не мог с этим поделать.

Все это в совокупности давалось мне очень тяжело. Замысел, которым я загорелся пару недель назад, представлялся слишком безоблачным и легко воплотимым. На деле все оказалось иначе. Да, идея моя заразила всех. Но почему-то вскоре все благополучно стали забывать, ЧЬЯ это идея. Каждый хотел внести свой вклад в создание клипа, это здорово, правда. Но, к сожалению, все видели его по-своему и хотели, чтобы было именно так, как он или она того хочет. Моё мнение почему-то не было решающим, и мне это откровенно не нравилось. Я держался до последнего, не привлекая к этому внимания. Но из-за участившихся с каждым днем столкновений и недопонимания терпение было на пределе.

В очередной раз мы сидели на крыше и пытались прийти к общему мнению. Фотографироваться желания уже не было. Мы отсняли несколько ярких фотосетов. И это перестало быть чем-то интересным, стало обыденным. Несколько сцен для клипа мы отсняли, с участием меня и Иры (Шурик, как главный герой, должен быть в очках, которых не было, а Миша в рубашке, которую так и не купил). Кроме этого, мы сняли несколько кадров общего вида. Но это все ничто по сравнению с тем, что еще нам предстояло. Настроение у всех было подавленным.

– Может, мы тебя со спины снимем в нескольких моментах, пока очки не нашли. А то у нас очень мало материала,– предложил я Шурику.

– Это идея, – согласился он.

– А может, он весь клип будет спиной стоять. Это как кот Шредингера. Мы не узнаем, есть ли у него очки или нет, пока он не повернется, но он не повернется. А все пускай думают, что он в желтых очках. Будешь даже делать вид, Шурик, что поправляешь их, – язвительным тоном предложил Миша.

– Какой юморист! Вы на него посмотрите! Может, стоит сначала на себя посмотреть?! Вот где твоя рубашка, а? Долго мы ее будем ждать? – напала Ира.

– Я уже говорил: будут очки – будет и рубашка, – ответил Миша.

– Да мы бы уже смогли отснять несколько сцен с твоим участием. Но нет, вы что!

– Миш, Ирэн права, – сказал я. – Пока мы тут сидим, думы раздумываем, время идет. Пол-лета уже позади, а у нас ничего еще не готово. А в августе, если ты не забыл, мы едем в лагерь.

– Ну да, точно, вы же еще в лагерь уезжаете, – сухо проговорил Шурик.

В лагерь мы ехали втроем: я, Ира и Миша. Так как Шурик учился в другой школе, он туда с нами не попадал. Мы старались эту тему при нем не заводить, уж больно он хотел поехать с нами. Тем более, Шурик ни разу не был на море. Но, увы, возможности составить нам компанию не представлялось, поэтому все разговоры о лагере велись в его отсутствие. Мишка сам особо не горел этой поездкой, поэтому чаще всего мы обсуждали лагерь вдвоем с Ирой. В этот раз я не стал заботиться о душевном состоянии Шурика. Нужен был действенный толчок всему нашему завядшему предприятию, иначе по отъезде в лагерь идее предстояло остаться лежать на дальней полке.

– Да помню я. Этот лагерь вообще никак не вписывается в наши планы, – Мишка принял оборонительную позицию.

– Нет, это наши планы чересчур растянулись и не укладываются в нужные сроки, – не сдавался я.

– Вы можете не ехать в лагерь. Как вам такая идея? – предложил Шурик.

Мы с Ирой переглянулись, но оставили его предложение без внимания. Однако это был спасательный круг для Миши, за который он уцепился мертвой хваткой.

– А что, хорошая идея! Я вообще особо не горю желанием. Можно было бы спокойно до конца лета, не торопясь, снимать наш «удивительный шедевр», – оборона Мишки перешла в наступление.

– С чего ты так ёрничаешь? – спросила обиженно Ира.

– Да с того, что ты с Вано только лагерем и грезите. Для вас уже и идея клипа стоит не на первом месте. «Лагерь, лагерь, лагерь», да тошно уже. И все так, чтобы Шурик ни в коем случае не услышал. А то друга им, понимаешь ли, обижать не хочется.

Мишка хотел отвести тему от своей рубашки. У него это получилось. Но лучше бы мы обсуждали его гардероб, чем августовскую поездку.

– Я что, тут самый обидчивый? При мне о лагере запрещено говорить? Да успокойтесь вы. Не буду я тут плакать без вас, не переживайте, – включился в перепалку Шурик.

– Миша бред какой-то несет, не слушай его, – сказала Ира.

– Да ты что? Скажите еще, что я врун!

– Может, ты угомонишься уже, Миш? – попытался успокоить я.

– Может, ты включишься в работу и перестанешь потакать прихотям своей подруги, а заодно и прекратишь мечтать о своей фотомодели? – оскалился он.

– Что ты сказал?!

– Что слышал! Клетчатые рубашки она хочет. А я вот не хочу, я хочу быть в красной футболке, – Миша решил заострить внимание на менее больной теме – выбрал из двух зол меньшее, но было уже поздно. – И знаешь что – она будет смотреться куда ярче, чем ваш доисторический прикид!

– А что я хочу, видимо, никого не интересует, да? – не выдержал я, задетый за живое.

– О чем ты? – не понял Миша.

– Я о том, что вы все гнете свою линию и не хотите друг другу уступать. То освещение не то, то одежда не та, то погода не летная, то еще что-то. Вы все забыли, что это МОЯ идея. Я это придумал! Но моё слово как будто вообще ничего не значит. А порой вы вообще делаете вид, что меня не слышите!