Текст книги "Музыкант (СИ)"

Автор книги: Тохта

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

  Когда ты молод, каждая командировка воспринимается как приключение– новые города, новые люди, возможность оторваться от привычного быта. Даже сама поездка на поезде воспринимается как возможность на пару дней уйти в запой.

  С годами все проходит. Печень начинает говорить нет, желудок требует домашней пищи, и вообще хочется оставаться дома. К сожалению, моя работа, кроме хорошей зарплаты и много чего другого, подразумевает частые командировки, и не всегда самолетом. Так было и в этот раз. Погода сказала нет, так что мне пришлось добираться поездом. Впрочем, поездка началась неплохо. В купе мы были вдвоем, спутник оказался человеком тихим, так что вначале мы спокойно сидели. На всякий случай, да и просто от нечего делать, я присмотрелся к соседу.

  Мужчина, уже зрелый, но далеко не старик, так, где то в районе под сорок тридцать. Среднего роста, с обычным лицом, как это сейчас принято, без бороды и усов. Не красавиц, не урод. Свой объемный баул он тащил одной рукой, по виду не особо напрягаясь, так что силушкой его бог не обидел. В другой руке он держал чехол с гитарой, вначале вызвавшей мое подозрение– не люблю шумные компании.

  К счастью, попутчик не пытался играть в рубаху парня и собирать большие компани.

   Одет он был не бедно, но и далеко не шикарно– обычные свитер, джинсы, куртка и т.д. В общем, обычный мужчина среднего возраста. Мы немного пообщались, но, похоже, ни он, ни я не были склонны к разговорам. Сообразили насчет стаканов (принесли старые граненные стаканы с металлическими подстаканниками), сходили в вагон-ресторан, в общем, все как обычно.

  Вечером, вежливо спросив у меня разрешения, он стал что то негромко наигрывать на гитаре. Играл очень негромко, задумчиво, но в целом приятно, так что я легко заснул.

  Еще в первый день я убедился, что обе купленные мной перед поездкой книги годятся только на растопку, а читалку я терпеть не могу, такой вот я бронтозавр.

  На второй день достал свой ноутбук и стал смотреть записанные фильмы. К вечеру надоело и это. Я настроил ноут как телевизор и стал смотреть все подряд, пока не вылетел на какой то концерт.

  Сосед относился к моему просмотру равнодушно– не мешал, но и не реагировал– сидел, читал что, периодически наигрывал себе на гитаре какие то мелодии.

  В какой то момент в ноуте появилась популярная группа. Несколько красивых девчонок задорно пели и танцевали, внушая зрителю что он типа султан, а они его одалиски.

  Девочки были весьма привлекательные, что вверху, что внизу, одеты (скорее раздеты) весьма красиво, у одной даже голос был. Ну, в общем, все как положено. Группа известная, название на языке вертится, но не вылетает, зараза. Ну, вы наверняка поняли, группа то известная.

  Смотрю, мой сосед заинтересовался.

  Я решил пошутить и спрашиваю его– Что, знаешь их?

  Он спокойно кивнул и сказал– их нет, но с их продюсером мы вместе выступали.

  Нет, если бы он сказал, что с одной из них знаком или тем более что у него роман был, я бы не поверил– не того полета птица. А вот с продюсером почему бы нет– играл то парень грамотно, профессионально играл, на мой дилетантский взгляд.

  Расскажи, а?– сосед посмотрел на меня, отхлебнул чай (у него в бауле и термос был). И помолчав, с усмешкой ответил– почему бы нет.

  Время действительно было позднее, но мы выспались днем, так что похоже, скучали оба. Думаю, потому он и начал говорить.

  Время действительно было позднее, но мы выспались днем, так что похоже, скучали оба. Думаю, потому он и начал говорить.

  Дело было вечером, делать было нечего, так что можно и байки потравить– повторил он детский стишок и стал негромко рассказывать.

  Музыку я ненавидел с детства. Еще с детства, когда мои родители, понабравшись не знаю где идиотских представлений об интеллигентном воспитании, начали обучать меня игра на пианино. Мне был нанят специальный учитель, куплен инструмент . В итоге в то время, когда все нормальные дети гоняли в футбол, я учился играть на фортепьяно. В старшие классах я освоил гитару– тут он погладил свой инструмент, как любимого пса.

  Это было круто. Я быстро становился своим в любой компании, мальчишки меня уважали, девчонки вешались на шею– гитарист!.

  После школы я поступил в музыкальное училище на класс гитары. Учился средне. Что бы как то жить, пошел работать барменом. И как то так получилось, что стал очень прилично зарабатывать. В общем, после окончания училища я уже никуда не пошел, а остался там же, в кабаке. Зарплата была хорошая, даже весьма, но через пару лет я понял, что это тупик– перспективы ноль, клиенты обрыдли.

  В общем я решил попробовать пристроится в музыкальный бизнес. Начал пробивать через друзей-знакомых, куда бы податься.

  Но особо выгодных перспектив не возникало– все таки пару лет я уже пропустил, а хватало молодых, сразу после училища.

  А ребята моего возраста уже имели пару лет опыта работы по профилю, кой-какую репутацию и т.д.

  И тут ко мне подошел мужик. Просто пришел днем в ресторан, где я работал и сел к стойке.

  Сергееич, или Капо– для начала представился он– Слышал, ты ищешь работу в шоу-бизнесе?.

  Тут я к нему присмотрелся повнимательнее. Передо мной сидел достаточно упитанный мужчина слегка за сорок, с широкими плечами и приличным пивным животом . Лицо круглое, простоватое, красноватый нос картошкой , мясистые щеки слегка обвисли, как брыли у бульдога.

  В общем, обычный мужик в сером, слегка мятом костюме и несвежей рубахе. Разве что на пальцах у него были странные символы. Татуировки, но не как у зеков (чего в баре не насмотришься, да и не наслушаешься), а какие то другие.

   Только голос у него был своеобразный– глубокий, чуть хрипловатый. Когда я слышал, у меня появилось ощущение, что рядом сидит мощный зверь, наподобие тигра, который вроде и мурлычит то негромко. Но в этом мурчание такая сила, что страшно становиться.

  Увидев, что я его внимательно слушаю, он сказал просто– Короче, я продюсер. Не скажу, что суперкрутой, но пару удачных проектов, наподобие Ежей и Черных кошек– оба этих рок– коллективах я слышал пару раз по радио – я раскрутил.

  Ты мне интересен. Если это интересно тебе, приходи сегодня вечером в клуб Баракко и спроси Капо.

  После чего просто кивнул мне и ушел, не слушая многочисленных вопросов, которые я начал выкрикивать ему вдогонку.

  Вечер у меня был свободный, и я подумал, что особо ничего не теряю.

  Пробил название клуба, обнаружил, что это музыкальный клуб в центре.

  Баракко оказался обычным клубом, разве что оформленным в стиле зековского барака.

  На входе я спросил Капо, мне показали столик, где он сидел.

  За столиком, кроме Сергиеча, уже сидели трое.

  Здоровяк в пиджаке и золотой цепи на бычьей шее, лениво тянувший пиво из большой кружки. Худощавый блондин в старом, сильно потрепанном джинсовом костюме, усердно жравший что то с такой скоростью, как будто не ел неделю. И парень чуть постарше, чем его соседи, одетый в костюм типичного клерка, который сидел на нем, как на корове седло.

  Капо кивнул мне и я сел за стол.

  Артем, Гюнтер, Слава, Егор– продюсер сразу обратился ко всем, тыкая в каждого из нас пальцем, тем самым познакомив нас между собой.

  И продолжил– Раз все в сборе, объясняю ситуацию сразу для всех. Есть группы, которые складываются сами, придумывают свою музыку, выступают, где могут, потом их находит толковый продюсер, и они идут наверх. Классический вариант.

  Но я предпочитаю другой подход. Я ищу интересную для людей тему, под нее делаю группу, покупаю музыку, песни, костюмы и прочее. Потом пускаю ее по клубам. Успех приходит далеко не всегда, многие проекты проваливаются, но некоторые выходят в плюс. В целом, мне на хлеб с икорочкой хватает, и те, кто со мной работают, то же не плохо получают.

  Вопросы?– Он пристально оглядел нас, и я понял, что лохом он не является.

  Что за погоняло такое, Капо– первым в разговор вступил качок, которого, кажется звали Артем.

  Так вроде в Сицилии боссов мафии называют– неожиданно добавил он, хотя по его виду– этакий здоровяк с одной извилиной от удара ломом по голове– никогда бы не сказал, что он знает хоть что то про Сицилию.

  Капо это надсмотрщик в лагерном бараке. Те, кто со мной работают, пашут как зеки в концлагере– Сергеич.

  Он произнес это спокойно, без выпендрежа, просто констатировал.

  Но сразу ему поверил.

  Именно тогда я окончательно поверил, что все серьезно, и что этот парень действительно продюсер.

  Почему мы, а не более опытная и сложившаяся группа– сдержанно уточнил парень в костюме, которого, как я понял, звали Слава.

  Как бы извиняясь за вопрос, он добавил– Я пробил вас по знакомым, говорят вы достаточно серьезный человек. Но я хочу понять.

  Если группа хоть чего то стоит, у нее уже есть свой стиль– спокойно объяснил Сергееич. – А мне нужны новички, которые будет делать то, что я им говорю. Проще говоря, глина, из которой можно лепить то, что требует бизнес, а не ломать через колено, потому что из сломанной группы толку не будет.

  Мы переглянулись.

  Ну, попробовать можно– сыто улыбнулся Гюнтер, наконец то оторвавшийся от тарелки. По моему, в тот момент его интересовала только еда.

  В общем тема такая– продолжил Капо.– Моя чуйка твердит, что у народа есть запрос на неофолк. Поэтому я хочу запустить что то наподобие Хедвингарна.

  Мы переглянулись. Я первый раз слышал о певце или группе с таким названием, остальные, похоже, тоже. Только Славка понимающе кивнул.

  Артем ударник, Гюнтер будет петь, Слава и Егор на гитарах– спокойно перечислил Капо.

  Все в деле?– спокойно посмотрев на нас, уточил он.

  Поколебавшись, каждый из нас молча кивнул.

  Тогда вот контракты. Он тут же достал из своего разбитого портфеля четыре файла, которые мы стали читать. Точнее читать стали мы со Славкой, Артем и Гюнтер их еле– еле пробежали глазами.

  Контракты были составлено весьма продуманно. Я прочитал, что уйти можно в любой момент, но лишившись возможности выступать ближайшие три года. Меня как бармена это устраивало.

  Толково составлено– отметил Славка.– Значит, деньги мы увидим после первых концертов, выступать без вас не сможем еще три года, все права на музыку и песни у вас.

  А то как же?– усмехнулся Сергеич.– Я делаю бизнес, и благотворительностью не занимаюсь. Ну, согласны?.

  Надо посмотреть эти контракты со знакомым адвокатом– отозвался Славка.

  Смотрите– пожал руками Капо– у вас неделя на решение всех вопросов, потом мы мы едем на базу и там в течении месяца мы готовимся.

  С меня только место для обучения, инструменты и музыка. Если через месяц вы будете готовы, то я вас выставлю. Если нет– значит нет. Возможны замены– жестко закончил Капо.

  После этого мы как то быстро разбежались.

  Я потратил неделю, что договорится на работе об отпуске на месяц. Летом я его не брал (у напарника ребенок родился), так что мне пошли навстречу.

  Уверенности в успехе у меня не было никакой, но рассчитывал, что посмотреть, как работает шоу-бизнес изнутри и вспомнить свои навыки– уже дело стоящее.

  Через неделю я приехал к уже знакомому ресторану. Здесь в машине меня уже ждал Капо, пояснивший что Артем с Генадием уже заселились. И повез меня за город.

  Местом для подготовки оказался детский лагерь, закрытый по окончании сезона.

   По моему, Сергеич просто договорился со сторожем, и мы заселились в одно из помещений, по моему общежитие для вожатых. Электричество было в наличии, газ тоже, пусть и в виде баллона, тепло давала печка-буржуйка, которую надо было топить дровами, которые мы собирали в окрестном лесу.

  Сторож, мужик из соседней деревни, периодически появлялся, присматривал за нами, иногда перебрасывался парой слов с Капо, но к нам особо не лез.

  Так что мы начали разучивать песни. Пахали мы действительно с утра до ночи. Капо гонял нас, как сержант на плацу. Вот только системы в его действиях я не видел. Он не заставлял нас выучить одну и ту же песню. Не требовал от нас чистоты звука. Он добивался чего то другого. Все время повторял, что мы должны пропустить музыку сквозь себя, почувствовать ее. Мы периодически меняли инструменты, часто по требованию Капо наигрывали мелодии на чем то совершенно невозможным. Особенно мне запомнилась наша распевка, когда мы играли здоровыми ключами на старых трубах. А еще были подшипники, старые вагонные колеса и т.д.

  Но мы держались. Заодно и познакомились поближе. Сергеич не любил болтать о себе, если и разговаривал, то больше травил байки из жизни шоу-бизнеса.

  Зато с ребятами мы по вечерам много болтали, так как телевизора и прочих благ цивилизации у нас не было.

  Артем был простым и славным парнем из маленького городка, где из развлечений были качалка и драки. Кроме того, он играл в ансамбле при школе, где какой то спившийся мужик научил его играть на барабане. В армии он попал в муззвод ВДВ, побывал в горячих точках, получить похоронку о смерти матери, которая его воспитывала одна, не считая улицы.

  Ну а после, выяснив что на его малой родине работы нет, он прямым ходом двинулся в пехоту криминального мира.

  Вообще парень он был неплохой, не так что бы шибко образованный, но и далеко не дурак, скорее с этакой крестьянской хитринкой, выражавшейся и в том, что он умело лепил образ недалекого качка.

  Барабанщиком он был от бога, но шоу-бизнес его волновал мало.

  По моему, он примкнул к нам, потому что у него были какие то неприятности, и ему надо было спрятаться – то ли от конкурентов, то ли от полиции, то ли от друзей.

  Остальные были мальчиками из боле– менее приличных семей.

  Гюнтер, или Генадий, был самым молодым из нас. Он был, так сказать, в поиске самого себя– мальчик из нормальной семьи, учился в музыкальной школе, поступил в институт. Там сорвался, бросил институт, ушел из семьи и стал активно искал работу, деньги и вообще свое место в жизни.

  К моменту встречи с Сергеичем он ночевал по знакомым, недоедал и был уже готов сдаться и вернутся к родителям. В общем, молодой, нахальный и неуверенный в себе студент.

  Славка был самым старшим из нас по возрасту.

  Он уже окончил университет, где успешно играл в студенческой группе, до этого, как и все мы учился в музыкальной школе. После универа пошел в адвокатскую контору и стал клерком. По характеру типичный ботаник, замкнутый в себе, умный, много знающий, но очень закрытый и самовыражавшийся больше через музыку, чем через слова.

  Музыку он любил истово, знал кучу песен, групп и т.д.

  Насколько я знаю, он, как и я, взял отпуск на месяц, готовый вернутся обратно в свою офисную кабалу.

  В общем, мы тренировались с утра до ночи. Техника, привезенная Сергеичем, была пусть и не новая, но вполне рабочая. Правда все удобства были во дворе, но мы то пришли сюда не за удобствами.

  Песни были странные. Текст вроде бы понятный– про викингов, про борьбу с врагами, возвращение к родным фьордам, воинскую честь, любовь к оставшимся дома девушкам. Часто упоминались скандинавские боги, руны и и.д.

  Но вот музыка. Я такой в жизни не слышал.

  Ритм то четкий, гулкий, как будто бы молотом вбивающий звук прямо в барабанные перепонки. Или рванный, дерганный, воющий, как эсесовский бомбардировщик, разрушающий сознание. А иногда тихие, напевные звуки, тягучие, странные, мягко и почти незаметно пробирающиеся внутрь.

  Гальд, Сейд и Спае– так называл эти стили Сергеич.

  Через месяц мы впервые выступили в том самом Баракко.

  Не скажу что успех был бешенным, как в кино, но народу вроде понравилось. И Сергеич выдал наши первые деньги и сказал что в течении года гарантирует нам работу.

  Мы периодически, минимум раз в неделю, стали выступать по ночам.

  Мы начали регулярно (примерно по разу в месяц) выступать в паре клубов, а так же периодически пели в других местах. Нередко это были настоящие гадюшники. Еще чаще нами просто затыкали дыры между более успешными группами и певцами. Но выступлений было много, минимум раз в неделю мы закрывали всегда, а чаще выступали два-три раза в неделю.

  Выступления обеспечивали знакомства Капо, и мне только оставалось удивляться их многочисленности и разнообразию. На моих глазах он встречался с самыми разными людьми– музыкантами, диск-жокеями, барменами, бандитами, черными копателями, студентами. Периодически в его окружении мелькали откровенные и полные фрики, но иногда появлялись такие гламурные мажоры, что оставалось только удивляться.

  Сначала мы говорили о том, что можем продолжать работать как раньше.

  И вначале так и было– по вечерам мы репетировали и выступали, а днем работали у себя. Только Генадий сразу стал жить в том самом лагере и работать музыкантом. Ну он к моменту нашего знакомства вообще чуть не превратился в бомжа.

  Но остальным было тяжело– на концертах мы выкладывались по полной, да и на репетициях тоже, так что сил на работу уже не хватало.

  Да и периодически приходилось отпрашиваться с работы или искать замену.

  Зато мы все занимались музыкой, да и деньги были нормальные.

  В какой то момент я понял, что мне надо уходить из ресторана.

  Для меня это было несложно. Стоило мне вернутся на работу, увидеть осточертевшую стойку, и я понял, что не хочу возвращаться.

  Через несколько месяцев, как только я убедился, что как музыкант я зарабатываю не хуже, чем бармен, я поговорил с начальством, поднатаскал сменщика, верткого парнишку из официантов, и уволился.

  Артем ушел еще раньше, хотя как я понимаю, его друзья братки были не очень этим довольны. Ну или просто хотели срубить бабла по легкому, как они любят.

  Так что пару раз к нам приходили весьма .... впечатляющие личности и говорили, что Артем должен....

  Но Капо со своими связями их быстро отвадил.

  Тяжелее всего было Славке. Он к тому моменту уже кое что имел– работал на фирме, причем его мать была то ли дальней родственницей, то ли любовницей одного из хозяев, в общем взяли его по блату и считали своим.

  К тому же он был на хорошем счету, плюс у него была девушка из этой среды, дочь кого то серьезного. В общем у парня были хорошие деньги и отличные перспективы, и его семья никак не хотела понимать, как можно отказаться от всего этого ради возможности стать музыкантом.

  Так что он почти весь год метался.

  Но к концу года ушел и из фирмы, и из семьи, и с девушкой поругался– в общем, сжег все мосты.

  И с головой ушел в музыку. Все время пытался писать что то свое, иногда у него даже что то получалось.

  Славка говорил, что он Чувствует и Видит музыку. Его привлекали мягкие, проникающие в душу мотивы Спеа. Он все время экспериментировал, что искал. Начал делать свое. Некоторые из его композицией действительно брали за душу, даже такого прожженного циника, как я. При этом он все больше чудил. Хотя мы уже неплохо зарабатывали, он пошел учиться к какому то кузнецу. И начал чего то ковать. Зачем, почему, непонятно.

  Кроме песен, Славка ввел в наш имидж руны. Он выжигал их на наших инструментах, делал небольшие амулеты, которые мы прикрепляли к нашим сценическим костюмам. Даже к нашим машинам что то присобачил.

  Мы смотрели на это по принципу «Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало.» Тем более что смотрелось все это было стильно, скажу честно.

  Да и некогда нам было.

  Начиная где то со второго года мы пошли вверх.

  Ну, во первых мы уже сработались, нащупали свой стиль, набрались опыта, и даже стали, как в таких случаях говорят, широко известными в узких кругах.

  Внешне все осталось так же– мы регулярно выступали в паре баров и регулярно выступали в других клубах.

  Мы продолжали просто работать и зарабатывать деньги. Капо следил за нами, что бы мы соблюдали дисциплину.

  Артем, Генадий, которого вообще то звали Геной (но он этого имени терпеть не мог) со временем заматерел, и внешне и внутренне. Бывший задохлик стал помощником Капо, помогал ему организовывать наши выступления.

  Славка все время пытался сотворить что то новое– песни, музыки.

  Надо сказать, что Генка со Славкой часто ругались, он кричал, что мы и так хорошо зарабатываем, и от добра добра не ищут. Я выступал в виде этакой золотой середины, лавируя между Славкой и Генычем, стараясь всех примирить. несмотря на страшную внешность, оставался тихушником, который всегда был готов работать, но почти не разговаривал и ни во что не лез.

  Так прошел примерно год.

  Как то утром, придя в подвал, где мы репетировали, я увидел, что Славка взвинчен до нельзя. Он начал играть свои песни.

  И это действительно продирало, буквально рвало душу. Я не заметил, как все мы собрались. Не знаю, сколько это длилось. Мне просто хотелось плакать от счастья.

  В какой то момент Слава запел пронзительную песню про лунных волков хаоса, проникающие в наш мир сквозь свет луны, чудовищ, несущие разрушение и очищение одновременно.

  В середине песни он упал. Просто упал в середине песни. Обморок– сказал Капо таким хриплым голосом, как будто бы обморозился.

  И сказка закончилась.

  Гюнтер успел записать песни. Они оказались на диво успешными, наша команда рванула вверх. В итоге мы почти целиком перешли на песни Славки. И вскоре поехали с чесом по городам.

  Организатором наших гастролей, решавшим все возникающие на местах проблемы, стал Гюнтер, поскольку Капо не хотел бросать другие свои проекты, и остался в Питере.

  Неожиданно мы оказались в Тренде. Не скажу, что нас крутили по ящику, но на радио мы прорвались. И в крутые клубы тоже стали приглашать. Конечно, основная заслуга принадлежала песням Славки, но надо отдать должное и Гюнтеру, который быстро научился грамотно договариваться с нужными людьми. В результате мы впервые стали получать по настоящему хорошие деньги.

  Гюнтер купил шикарную тачку, стал одеваться у настоящих кутюрье. Тихушник Артем начал периодически устраивать такие праздники жизни, что только держись.

  А я приобрел бывшую коммуналку в рассрочку.

  В общем, мы добились успеха.

  Тем временем Славка все больше и больше уходил в свои грезы. Иногда он выдавал что то потрясающее. Но при этом все чаще и чаще срывал выступления, без всякого предупреждения начиная играть то, что никто не ожидал, да и просто не понимал.

  Хотя он получал свои бабки, выглядел он все хуже и хуже– отощал, как узник Освенцима, разрисовал себя рунами. И еще все время говорил, что Видит. Да, да, именно так, с большой буквы. А глаза у него при этом были больные.

  Вообще с ним было тяжело общаться– он мог спокойно разговаривать с воздухом, смотрел все время мимо тебя, а иногда у него взгляд становился таким бешенным, что даже страшно, а причину этого понять было просто невозможно.

  Даже когда он не злился, понять его было тяжело, а его уверенность в том, что он Видит нечто просто потрясала. Помню, он так ярко рассказывал мне одно свое виденье, что я как будто увидел эту картину– старая, скособочившаяся мельница, с колесом, большая часть которого ушла под воду, стоящая посреди болота. Стены, сложенные из могучих, но давно уже отсыревших и уже гниющих бревен, покосились. Крыша второго этажа провалилась в нескольких местах. Широкие окна, когда то гордившиеся наличниками с яркой резьбой, так же перекосило, так кто что щели между ними и стенами стали видны невооруженным глазом. Колесо почти полностью ушло под воду, так что на виду оставалась только неподвижно стоящая верхушка. При этом сам дом перекосило в сторону колеса, как будто оно тянуло его вниз, в воду.

  Славка рассказывал это выразительно до жути, а сам выглядел так, что как говориться, краше в гроб кладут.

  По моему, он просто подсел на какую то дрянь, но я ничего не мог сделать.

  Я прямо говорил ему об этом, а он смеялся своим безумным смехом и утверждал, что я просто не Вижу.

  Наверное, я бы давно разругался с ним, но я чувствовал, что наш успех-это его заслуга и продолжал с ним общаться через силу.

  Вскоре Гюнтер окончательно убрал его из группы. Он сказал, что Славка теперь будет сочинять музыку в студии, а мы будем ее петь.

  Мы работали как проклятые и зарабатывали деньги.

  Квартира повисла на мне как пиявка, но мысль о том, что еще год другой и я буду владельцем шикарной пятикомнатной хаты, которую в крайнем случае можно будет просто сдавать и спокойно жить на эти деньги, грела душу.

  Мы теперь много гастролировали, уже как звезды, пусть далеко и не первой величины. Состав группы изменился. Но по прежнему большую часть наших песен придумал именно Славка.

  Зато Артем внезапно вышел из тени. Вначале он то же вдарился в изучение рун. Он много общался со Славкой, тот чему то его учил. И наш тихоня стал рьянным проповедником Нью Эйдж. Говорил, что древние знания это сила, что с помощью магии можно управлять миром. Не знаю как насчет мира, но девки на эту лапшу велись только так, так что он скоро превратился в завзятого Казанову.

  Внезапно оказалось, что у него есть классный голос, и он нередко пел Славкины песни лучше, чем Гюнтер, в общем, все больше становился лицом группы, тем самым оттесняя Генку на второй план.

  Вообще Артем, этакий брутальный мачо, стал очень популярной фигурой, настоящим лицом группы. Выглядел он потрясающе– здоровый, в байкерском прикиде, этакий дико мужественный и сексуальный викинг.

  Гюнтер смотрел на это косо. Он видел что Артем приносил группе (и ему самому) хорошие деньги, но при этом дико ему завидывал. Он периодически вводил в группу новых ребят, покупал новые песни. Сам Генка фактически стал нашим продюсером– решал все вопросы, организовывал гастроли, по сути все больше отодвигал Капо в сторону.

  Капо вроде бы этого не замечал. Он все реже навещал нас, хотя периодически приходил ругался с Генычем, пару раз разговаривал со мной, пересекался с Артемом, много зависал у Славки.

   С последним мы почти перестали общаться. Мне было просто стыдно– мы были в шоколаде, а он ушел в свои грезы, судя по всему, наркотические.

  И каждый раз, когда я к нему приходил, он выглядел все хуже и хуже.

  Он поселился в каком то подвале, организовал там свою студию, периодически приглашал туда своих знакомых– каких то странных музыкантов, непонятно откуда взявшихся подростков, вообще непонятных личностей. За порядком там следили несколько фанатов (да, у нас уже появились фанаты) во главе с Готкой– странной, дико худой девицей, всегда ходившей только в черном, и отзывавшейся только на это прозвище.

  Но периодически Славка выдавал потрясающую музыку.

   Артем у него много зависал, да и с Капо они сошлись на почве Нью Эйдж.

  Мы с Артемом в это время как то сошлись. Не скажу, что были не разлей вода, но периодически болтали по душам. Наверное потому, что я единственный из его знакомых видел в нем простого парня, а не местечковую звезду или машинку для печатанья денег.

  Мы о многом болтали, в том числе и о музыке. По словам Артема те стили, которые я считал музыкальными, были древнескандинавскими направлениями в магии. И что они реально работали, как и вся эта оккультная муть. Я в это особо не верил, просто не хотел лезть.

  В итоге, наша группа четко поделилась надвое.

  Мы с Генкой жили в реальном мире, а Артем вслед за Славкой постепенно уходил куда то в Глюки.

   Внезапно Артем пропал. Просто исчез. Это наделало много шума, все таки Артем был уже известен, полиция искала активно. Но ничего не смогли найти. Выяснили, что он уехал на своем байке, никому не сказав куда. И исчез.

  Стыдно сказать, но группе это пошла на пользу. Скандал с исчезновением солиста вынес нас на первые строчки новостей. Мы стали очень успешными. Генка был счастлив. Он снова выступал солистом, нашел нового барабанщика.

  Короче, мы поймали волну, и это была волна большого успеха. Мы продолжали делать деньги, причем теперь это были по настоящему хорошие деньги.

  Только Генка все чаще стал говорить о том, что Капо слишком много берет, что без него мы можем зарабатывать намного больше. Но Капо на все эти Генкины разговоры просто плевал. Более того, он сообщил, что согласно контракту, он имеет все права на песни Славки, а это была основа нашего репертуара. И что он может продлить контракт. Гюнтер кинулся к Славке, но бывшему юристу было уже все равно. Он совсем ушел в свои грезы, и толку от него было чуть. Гюнтер побежал по профессиональным юристам, но те твердили что контракты составленны грамотно, да и связи у Сергеича были сильные.

  И тут мне позвонили из полиции. На улице нашли мужика без документов и денег. Все что у него было– бумажка с моим номером мобильника, завалившаяся за подкладку его кармана. Когда я приехал, меня провели в морг и показали тело.

  Морг это страшное место. Я увидел там голые труппы, причем не чисто белые, а какие то синеватые. Голова убитого была разбита вдребезги, как арбуз, упавший на землю, но когда я увидел татуировки на пальцах, то понял, что это Каппо. По словам оперов, кто то ударил его валявшейся тут же трубой, когда он проходил поздно ночью по какому то двору. Убийцу так и не нашли. Полиция списала все на наркоманов, готовых убить из-за дозы.

  Я понимал, что убийства Сергеича и исчезновение Артема были выгоднее всего для Генадия, но не сказал этого операм.

  Понимал, что убери Гюнтера– и наша команда развалится, потому как нового организатора у нас нет. И промолчал.

  Вскоре наш трехлетний контракт закончился. Генадий нашел дальних родственников Капо, живших где в деревне, переоформил на себя все договора.

  И стал успешным продюсером.

  Мы продолжали делать деньги. Как то раз, приехав в город, я решил навестить Славку. В его студии не было никого, даже Готки. И света не было. Но главное, сам Славка выглядел совсем больным. В свете полной луны, светившейся по небу, он выглядел как те труппы в морге– безжизненно белым чуть ли не до синевы.

  Я сказал ему, что ему надо лечь в клинику, лечиться от наркотиков. Но он как всегда отвечал, что дело не в них.

   Я сказал, что ему надо срочно ложиться в больницу. Он равнодушно смотрел сквозь меня.

  А потом сказал– Старик, а я ведь знаю, где эта Мельница. Я ее Вижу.

  Вот только доехать туда не могу. -он говорил это вроде бы равнодушно, но с такой тоской, что мне резануло.

  Олрайт, я найду эту чертову мельницу, а ты ляжешь в больницу– ругнулся я.

  Согласен– тут же ухватился он.

  Ты конечно, много не увидишь, но у тебя может получиться. Только мне надо знать, что она там есть, что она настоящая– судорожно кашляя, зашептал Славка.

  А я увидел, что у него кашель с кровью.

  Но потом ты ляжешь в больницу– потребовал я.

  Договорились– одними губами усмехнулся он.

  Он дал мне какой то пакет, написал на нем адрес– деревня Дубровка, сказал, что от нее надо ехать по карте. Я пообещал ему, что съезжу. Напоследок он с торжественным видом указал мне на высокие, болотные сапоги, настояв, что бы я обязательно взял их. И отпустил меня с миром.