Текст книги "Neighbors (СИ)"
Автор книги: ToBeContinued...
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
========== Пролог ==========
Уже почти полчаса Микки Милкович пытался преодолеть последний лестничный пролет, проклиная чертового управдома, уже третью неделю обещающего вызвать ремонтную службу по починке проржавевшего насквозь металлического гроба, гордо именуемого Стэном лифтом.
Оставив несколько красноречивых угроз и пару десятков ударов истесанных в кровь кулаков на закрытой двери престарелого мудака, дерущего со своих жильцов нехилые бабки за предоставленные в их распоряжение тараканьи норки, Микки, громко пыхтя и скрипя зубами, отправился в продолжительное путешествие на свой пятый этаж, от внушительного количества выпитого алкоголя заплетающимися ногами собирая кривые бетонные ступени, подолгу задерживаясь на площадках, чтобы передохнуть.
Переполненный мочевой пузырь и неприятного рода горечь на языке подгоняли брюнета, заставляя донести плоды сегодняшнего кутежа хотя бы до порога своей квартиры, не желая новых разборок с соседями, по каким-то причинам постоянно возмущающимися наличию на своих ковриках разноцветных лужиц, украшающих потертое «Добро пожаловать» новыми оттенками, всегда разными, стоит заметить, в зависимости от того, что именно Милкович решил залить в себя в тот вечер.
Между четвертым и пятым этажами парень остановился перевести дыхание, обещая себе сделать последнее усилие сразу после того, как получит спасительную дозу никотина из помятой пачки Мальборо, но совершил огромную ошибку, решив присесть на одну из ступенек, чтобы перекурить.
Уже третий бычок встретился с поблекшей и потрескавшейся краской стены, рассыпаясь на бетонный пол крохотными красными искрами, а сил на то, чтобы вновь подняться в разморенном алкоголем теле не наблюдалось.
– Сука, блять, – прохрипел Микки, чувствуя сильное напряжение внизу живота, обещающее испачкать очередные джинсы желтоватыми разводами, если в ближайшие минуты их хозяин не доберется до унитаза.
Пытаясь встать, татуированными пальцами хватаясь за металлические перила, Милкович смог заставить себя перевернуться, увеличивая количество опор вдвое, надеясь, что на четвереньках преодолеть десяток возвышений будет намного легче.
Но на последней ступеньке брюнета ждал неприятный сюрприз: почти все свободное пространство между стеной и перилами лестницы занимало колесо хер пойми откуда взявшегося велосипеда, никак не желающего пропускать собравшего ладонями и коленями уже всю грязь с бетона пьяного жильца квартиры «5C» к его двери, вызывая дикое раздражение и злобу на незамысловатое средство передвижения, обильно сдобренную матершиной и угрозами в адрес его обладателя.
Чуть приподнимаясь, едва сдерживая себя от падения и рвоту в пищеводе, стоя на дрожавших коленях, Микки попытался отодвинуть двухколесного стража этажа в сторону, но ослабшие грязные руки с подсохшей кровью на костяшках не смогли справиться со столь простой задачей – громко лязгнув звонком и прогремев цепью, велосипед завалился на бок, рулем подпирая обшарпанную дверь с заветной табличкой, окончательно перекрывая путь в квартиру.
– Сука! – проорал Милкович, понимая, что сил на то, чтобы совершить вторую попытку, у него не осталось, и ночевать ему опять придется в подъезде. – Бляяяяяя, – добавил он, чувствуя приятное тепло меж бедер, не сумев сдержать переработанной печенью и почками выпивки внутри организма.
«Найду хозяина, убью суку» – подумал брюнет, прикрывая веки.
Пару раз нажав на кнопку вызова лифта, убедившись в том, что обещание управляющего так и остались пустыми словами, Йен Галлагер бодрым шагом поднимался по лестнице в свою новую квартиру, перешагивая сразу через две ступеньки, желая сократить время в пути по максимуму, ведь после смены в «Ласточке», окончившейся чуть позже, чем планировалось, спать ему оставалось всего четыре часа, если, конечно, он хочет успеть на первую пару к профессору Адамсу, и не похерить зачет, на который вкалывал почти весь семестр.
Впереди оставалось всего десять ступеней, когда зеленые глаза рыжеволосого бармена в тусклом свете единственной лампочки уловили очертания мужской фигуры, распластавшейся на площадке его этажа, а в тишине спящего дома до его слуха донеслось громкое сопение прикорнувшего на его велосипеде человека.
– Эй, – подскакивая к незнакомцу, чуть поморщившись от неприятного аромата, исходившего от него, позвал Йен, аккуратно прикасаясь пальцами к его плечу.
– Эхфмхрфпр, – даже с сурдопереводом Галлагер не смог бы разобрать сказанных слов, обильно приправленных едким запахом перегара.
– Простите, сэр, Вы лежите на моем велосипеде, – пытаясь поднять безвольное тело мужчины, удивленно отметив, что тот довольно молод, совершил вторую попытку разбудить брюнета рыжий. – Вы тут живете? – поинтересовался он, особо не надеясь на ответ, в отвращении поджав губы, когда заметил мокрые разводы на полу под его новым соседом.
– Сфука, – веки незнакомца чуть приоткрылись, предоставляя Йену возможность ненадолго встретиться взглядом с голубыми глазами с широко расширенными зрачками и нездоровым блеском. – Убью, бл… – пообещал парень, перед тем, как его стошнило на собеседника.
***
Выскакивая из квартиры и громко хлопая дверью, одновременно в связке ключей пытаясь найти нужный и молясь о том, чтобы двадцати минут хватило на поездку через десять кварталов, Галлагер вновь наткнулся на спящего на площадке соседа, казалось, даже не сменившего положения, после того, как рыжий его оставил тут ночью.
Подхватывая велосипед и перешагивая через бессознательное тело, издающее довольно специфический запашок, Йен поспешил вниз, думая о том, что послушать Липа было не самой лучшей идеей.
Арендуя крохотную квартирку на пятом этаже ветхого домишки, Йен Галлагер не мог предположить, что к постоянному сквозняку из проемов деревянных окон и гудевшим громче паровоза водосточным трубам, плюющимся ржавчиной по утрам, прилагался также редкий экземпляр быдла-алкоголика, проживающий по соседству.
Tbc…
========== 1. Доброе утро ==========
Проснувшись, Микки Милкович с досадой обнаружил три вещи: неприятный привкус во рту, заверяющий брюнета в том, что большая часть излишне проглоченного горячительного вышла через пищевод; подозрительное мокрое грязное пятно, очерчивающее границы паха и спускающееся к коленям, обещающее новое позорное посещение местной прачечной или, если сильно повезет, соседки, проживающей под ним, испытывающей какую-то нездоровую симпатию к невысокому голубоглазому парню, не раз ломившемуся в ее дом, перепутав этажи; и дикую головную боль, разрывающую череп на части, лишающую возможности сегодня выйти в двойную.
Впрочем, стрелки наручных часов, давно перескочившие отметку «7:15», сами по себе прекрасно намекали Микки о том, что очередное трудовое утро бесповоротно проебано.
– Блять, – поднимаясь с холодного бетонного пола, прохрипел Милкович, еле ворочая сухим языком, пытаясь добыть хотя бы каплю спасительной слюны, но пожалел об этом, когда вместо желанной влаги почувствовал сильную горечь, заставившую задуматься, не успели ли местные крысы и тараканы устроить в его рту общественный сортир, пока он спал.
Картинки прошедшего вечера всплывали в затуманенном болью мозгу, обещая Томми пару ударов в кадык при первой же встрече за то, что местный алкаш и напарник Микки по совместительству, вновь уговорил его отметить очередную получку, большую часть которой брюнет оставил в блядском баре, лишаясь способности грамотно и продуманно распределять свои доходы после первых пяти рюмок.
Разбитые в кровь костяшки саднили и чесались от налипшей поверх грязи, а легкий отголосок боли в нижней челюсти намекал на то, что посиделки в «Алиби» для кого-то закончились парой фингалов и ссадин, вызывая улыбку на сонном лице от понимания, что оставить перед выходом дома «бабочку» было самой лучшей идеей за весь вчерашний вечер.
Неприятная липкость в трусах и едкий запах подсохшей мочи, источаемый потертыми джинсами, умоляли Милковича поскорее отправиться домой, но какая-то мысль, путающаяся в извилинах воспаленного мозга, не позволяла сдвинуться с места, заставляя рассматривать скудный интерьер площадки пятого этажа в поисках какой-то недостающей детали.
– Сука, – небольшая покосившаяся табличка на соседней с дверью Микки двери пронзила сознание коротким воспоминанием, вынуждая плотно сжать кулаки и зубы, возвращая брюнету чувство злобы и раздражения на новоиспеченного соседа, занявшего крохотное пространство общего коридора своим ебаным велосипедом, помешав тем самым Милковичу беспрепятственно добраться до унитаза – его лучшего друга и соратника в тяжелые утра понедельников.
Да и по четвергам, пятницам и субботам парень периодически навещал его с душевными разговорами.
Но велосипед с площадки пропал, как и желание брюнета прямо сейчас разбираться с обнаглевшим мудаком, поселившимся по соседству, когда Микки опустил голову оценить свой изрядно помятый и, если уж быть до конца откровенным, обоссаный парадно-выходной костюм, требующий срочной стирки, а, еще лучше, немедленного сожжения.
Обещая себе, что обязательно исполнит все скоропостижно придуманные угрозы, но позже, Микки нашарил в кармане связку ключей и, чувствуя покалывание в затекших от неудобной позы сна конечностях, отправился в свою квартиру, надеясь за несколько часов привести себя в подобие человека, чтобы выйти хотя бы в вечернюю смену.
– Мистер Копчек, – кивнул Йен, когда щуплый морщинистый старикашка в не по размеру огромном халате на голое? тело отворил свою дверь. – Простите за беспокойство, – переминаясь с ноги на ногу у порога, проговорил Галлагер, никак не решаясь перейти к вопросу, с которым пришел к управдому.
– Ты кто? – давно уже потухшие, грязно-серые глаза Стэна никак не могли уловить в конопатом бледном лице знакомые черты.
– Йен Галлагер, сэр, – нахмурившись, снова представился рыжий, вспоминая, что вчера старик не был таким забывчивым. – Я вчера въехал в квартиру «5D», помните? – терпеливо объяснил он, наблюдая за изменением эмоций на испещренном морщинами лице: недоверие и подозрительность уступили свое место пониманию и добродушию.
– А! Да, мой мальчик, конечно, – пропел мужчина, расправляя полы халата, чтобы покрепче его запахнуть, не задумываясь даже о том, что вид обрюзгшего нагого тела – не самое приятное зрелище для только недавно успевшего пообедать парня. – Ты по поводу платы?
– Хм, нет, – замотал головой рыжий, прекрасно помня, что еще вчера отдал ему все свои сбережения, оплачивая жилье на два месяца вперед. – Я по поводу квартиры…
– А что с ней? – удивился старик, пытаясь сообразить, что могло не понравиться этому молодому человеку, ведь был уверен, что после смерти ее предыдущего арендатора, передознувшегося героином, он все отмыл и проветрил.
– Вы вчера мне показывали еще одну, на первом этаже, – объяснял Йен, поморщившись от воспоминаний крохотной коморки в дальнем углу коридора. – Могу я занять ее вместо той, что выбрал?
– Нет, – тут же ответил управдом, быстро подсчитав убытки от разности арендной платы.
– Но…
– Она уже занята, – соврал он, не желая терять прибыль, – ты опоздал.
– Черт, – выдохнул Галлагер, обернувшись на свой велосипед, подпирающий стену, понимая, что в ближайшее время ему придется таскать его по лестнице. – А лифт?
– В нем жить нельзя, – замотал головой Копчек, нахмурившись. Что за глупые вопросы?
– Нет, Вы не поняли, – усмехнулся рыжий. – Я хотел спросить, когда починят лифт?
– А! Сегодня, – ответил Стэн, – я вызову ремонтную службу сегодня, да, – пообещал он, спеша закрыть дверь, не желая отвечать на новые вопросы, боясь потерять новоиспеченный источник доходов.
– Спа… – хотел его поблагодарить зеленоглазый парень, но захлопнувшаяся перед его носом деревянная створка не позволила.
Глубоко вздохнув, Йен подхватил свое средство передвижения под раму и направился к лестнице, надеясь, что слова старика будут подкреплены действиями в ближайшее время, даже не подозревая о том, что Копчек забыл о данном обещании раньше, чем успел щелкнуть замком.
Приставляя велосипед к стене на площадке пятого этажа и разминая затекший бицепс, Галлагер бросил задумчивый взгляд на коричневую дверь по соседству со своей, вспоминая найденного тут недавно парня, скорее всего, проживающего за ней, попутно думая о том, что нужно заскочить в прачечную по пути на работу, ведь пятно чужой рвоты на любимой черной рубашке само по себе не исчезнет.
– Блять, не работает, что ли, – ворчал Милкович, вдавливая кнопку звонка соседа до упора, пытаясь услышать хоть какие-то звуки из-за запертой двери. – Эй, – теряя терпение, стараясь привлечь к себе внимание уже ударами кулаков по дереву, прокричал брюнет, бросая быстрый взгляд на вновь раскорячившийся на весь коридор велик.
Ответа не было.
– Сука, я знаю, что ты дома! – в помощь кулакам пришли тяжелые ботинки, отбивающие неровный ритм по нижней части двери, а к раздражению прибавилась дикая агрессия. – Открывай, блять! – орал Микки, понимая, что если он задержится здесь еще хотя бы на пять минут, Линда кастрирует его ржавым лобзиком за очередное опоздание, а яйца повесит себе на шею, рядом с уже давно звенящими на цепочке там колокольчиками ее мужа.
Тишина.
– Мудак, блять, – в последний раз выругался Милкович, разворачиваясь, с особой жестокостью нанося последний удар аккурат по колесу велосипеда, желая выместить на том всю свою злобу и негодование. – Вернусь, урою, – сам себе пообещал он, торопливо спускаясь по лестнице, на четвертом этаже натыкаясь на знакомую физиономию.
– Привет, Микки, – улыбнулась русская, кажется, дежурившая здесь не один час в ожидании своего давно уже не тайного предмета симпатии.
– Ага, – кивнул брюнет, пытаясь обойти девушку, но та надежно перекрывала своими костями проход.
– Я слышала, у тебя новый сосед? – с заметным акцентом поинтересовалась она, засовывая сигарету меж ярко нарисованных красным губ.
– Ага, – прорычал Милкович, мысленно прощаясь со своей мошонкой, понимая, что к началу смены он вряд ли успеет, – мудак какой-то. Блять, Свет, дай пройти, пиздец опаздываю, – хватая девушку за плечи и сдвигая в сторону, проговорил он, уже спустившись на пару ступеней.
– А мне кажется, очень даже симпатичный, – услышал он голос русской в ответ, выдохнув с облегчением в надежде на то, что Светлана в лице этого еблана найдет нового адресата для своих косоглазых посылов и кучи несъедобного национального дерьма с хитровыебанными названиями.
От голусцопв Микки до сих пор, кажется, подташнивало.
Дверь подъезда громко хлопнула, закрываясь за спиной брюнета, уже пересекающего улицу торопливыми шагами, переходя на бег, когда он достиг тротуара, молясь, чтобы очередной эмбрион в животе его начальницы сегодня толкался не так рьяно, оставляя в женщине хоть каплю человечности к его приходу.
***
Еще со вчерашнего утра раскалывающаяся на части голова вновь неприятно гудела, намекая Микки о том, что ночные смены в супермаркете – не предел его мечтаний.
Непродолжительная ссора с Линдой, все же, поймавшей его на входе, закончилась несколькими угрозами, внушительным штрафом и парой ударов засохшим багетом по макушке брюнета, недовольно сжимающего губы, но не смевшего огрызаться, ведь он прекрасно понимал, что с его постоянными прогулами и «утренними» болезнями, ему вряд ли светит должность в любом другом месте.
А небольшой инцидент с участием трех малолеток, решивших обчистить стойки с шоколадками и чипсами, не заплатив, окончательно убедил Милковича в его никчемности: гоняясь за смеющимися и улюлюкающими подростками по проходам, размахивая дубинкой и путаясь в огромной жилетке с потертым «Security» на спине, Микки второй раз за сутки вспомнил мудака Томми, кажется, сегодня вовсе решившего не выходить на работу, оставляя своего напарника на ночь в гордом одиночестве.
Правильно, ведь помятый и до сих пор нетрезвый охранник, едва достающий макушкой до подбородков некоторых кассирш – грозное орудие в борьбе с преступностью Сауссайда.
Удобнее перехватывая ручки пакета с выданной Линдой жратвой, Микки, особо не надеясь на успех, вновь попытал удачу с лифтом и, шумно выдохнув, направился к лестнице, намереваясь поскорее добраться до квартиры и, наконец, выспаться.
– Доброе утро, – услышал он чересчур бодрый для восьми часов утра голос откуда-то сверху, когда преодолел уже три этажа.
Поднимая голову, встречаясь взглядом с яркими зелеными глазами, Милкович пытался сообразить, где мог он раньше видеть этого худощавого рыжеволосого парня, однозначно, не числившегося в его соседях, но ответ подсказал массивный металлический предмет в руках спускающегося молодого человека.
– Ну, здравствуй,– растянул в улыбке губы Микки, намереваясь отыграться на рыжем за все ночные унижения и вчерашнее позорное пробуждение. – Ты, блять, в «5D» живешь теперь? – на всякий случай решил уточнить брюнет, перед тем как разразиться оскорблениями и угрозами.
– Да, – кивнул зеленоглазый в ответ, узнавая в собеседнике того, кого нашел перед своей дверью позавчера, отмечая, что парень-то был довольно симпатичным: светло-голубые глаза, обрамленные черными длинными ресницами, сильно выделялись на бледноватом лице, контрастируя с пухлыми для мужчины ярко-розовыми губами, а оттенок бровей и волос можно было смело заносить в палитру под надписью «угольно-черный».
– Слушай, – вдыхая полной грудью, начал Милкович, уставшим мозгом генерируя подходящие оскорбления, попутно рассматривая адресата будущих слов, пытаясь не думать о том, что рыжие волосы и коричневые точки ярких веснушек, украшающие аристократичное выбеленное лицо – хуевые в этом помощники.
– Если ты про рубашку, то все ок, – но парень не позволил Микки сказать и слова. – Не ожидал, конечно, что при знакомстве с соседом его на меня стошнит, но все нормально, – широко растягивая тонкие губы в кривоватую улыбку, проговорил рыжий, преодолевая последние ступени на пути к собеседнику, и протянул Милковичу руку. – Йен.
– Микки, – на автомате пожимая широкую ладонь, ответил брюнет.
– Приятно познакомиться, – кивнул Галлагер. – Черт, прости, я опаздываю на лекцию, потом поболтаем, да?
– Ага.
– Пропустишь?
– Ага.
– Спасибо, до встречи, Микки, – обходя соседа, попрощался Йен, спеша дальше вниз.
– Ага, – снова повторил Милкович, продолжая стоять на месте. – Стоп, блять, какой, нахуй, «до встречи»? – прокричал довольно громко, наконец, приходя в себя, но рыжий к тому времени уже успел скрыться за входной дверью.
И чё это было, блять?
Tbc…
========== 2. Новые знакомства ==========
Воскресенье всегда был любимым днем недели Галлагера.
Ведь только по воскресеньям рыжий мог позволить себе проваляться в кровати до обеда, не подрываясь по первому звуку будильника, боясь опоздать в университет, и послать к чертям управляющего «Ласточки», продолжающего недовольно бубнить, подписывая очередной табель своих подчиненных, в котором напротив фамилии Йена стоял жирный крест.
Воскресенье Галлагер посвящал себе и семье, но только после того, как отсыпался за всю прошедшую неделю, не балующую молодого человека возможностью отдохнуть.
Переворачиваясь на другой бок, пряча лицо от лучей солнца, заглядывающих в окно, рыжий вновь прикрыл глаза, желая досмотреть красочный сон, но противный дребезжащий звук, оглушительным раскатом пронесшийся по небольшому пространству его съемной квартиры, не позволил рассчитывать на новое путешествие в царство Морфея.
– Черт, – выдохнул Йен в подушку, накрываясь одеялом с головой, желая заглушить противный скрип водосточных труб, ежедневно проверяющих выдержку Галлагера на прочность, когда кто-то из соседей решал принять душ или почистить зубы.
Чуть приподнимая угол пухового щита, рыжий высунул руку, чтобы нащупать валяющийся на матрасе телефон в попытках проверить, насколько ранней пташкой оказался человек, потревоживший его сон.
– Да ты издеваешься? – через резь воспаленных глаз, не успевших отдохнуть еще за пару часов сна, уловив на экране смартфона очертания цифры семь, простонал Йен, чувствуя, как сонливость и умиротворение уставшего организма растворяются, сменяясь напряжением и раздражением в момент, когда нарушитель его покоя уронил что-то на пол, к металлическому скрипу и лязгу труб добавляя звук бьющегося стекла и отборной матерщины.
Ну, хоть теперь Галлагер знал, кто разбудил его в такую рань.
Познакомиться со своим соседом Йен успел уже трижды: в первый вечер пребывания в стенах этого дома, ворочая пьяного в стельку парня по бетонному полу, пачкая руки и одежду о не презентабельно выглядевший объект; спустя пару дней, встретив того ранним утром на лестнице, но не успев перекинуться и парой слов с Микки; и вчера…
О, рыжий до сих пор помнил эти сверкающие ненавистью и злобой небесные глаза, прожигающие на его лбу дыру размером со штат Огайо, пока их обладатель извергал все новые угрозы и оскорбления, переходя на крик, обильно сдабривая их обещаниями провести манипуляции с велосипедом и анусом Галлагера, если тот не перестанет ставить своего двухколесного друга в общем коридоре, помогая фантазии Йена прорисовать все в мельчайших деталях резкими жестами.
Микки скрылся за своей дверью также неожиданно, как появился перед рыжим, только вернувшимся домой после четырех пар, двумя последними из которых была теория вероятности, одна из самых ненавистных Галлагером дисциплин, а Йен так и остался стоять на месте, пораженный столь мощному потоку негатива в свой адрес.
И пытался расчленить слово «пиздопрохуевина» на составные части, чтобы понять, чем конкретно его велосипед так не угодил соседу.
Милкович выскочил из квартиры, когда маленькая стрелка его наручных часов остановилась рядом с цифрой восемь, надеясь хотя бы сегодня успеть на работу вовремя и не лишиться остатков недельной получки из-за нового штрафа. Тихо шурша свежевыстиранными джинсами, брюнет удовлетворенно выдохнул, отметив отсутствие на площадке двухколесного монстра, еще вчера закаченного рыжим в его квартиру под пристальный взгляд голубого глаза, контролирующего процесс передислокации через замочную скважину.
Перескакивая через две ступеньки и что-то бормоча себе под нос, Микки преодолел десять пролетов, вновь прокручивая в голове самые яркие моменты вчерашнего словесного сражения, не заметив на пути преграду.
– Блять, – впечатавшись в костлявую спину какого-то мужчины носом, прорычал Милкович, отступая. – Стэн, твою мать, – выдохнул он, узнавая в мешающем пройти старике управдома, – какого хуя ты тут делаешь? – спросил, заметив отсутствие одежды на Копчике.
– Мексикашки совсем обнаглели, задницы подгорелые, – ворчал старик, оборачиваясь к брюнету, крепко сжимая какую-то палку. – Мало мы им в сорок седьмом наваляли, совсем страх потеряли, эмигранты чертовы!
– Блять, ты опять новости смотрел, сука, – пробормотал Микки, не понимая, как этому маразматику удалось вновь настроить канал, самолично сбитый Милковичем несколько недель назад, после того, как он нашел Стэна на крыше, размахивающего флагом США и выкрикивающего нацистские лозунги.
– Ничего не боятся, ублюдки, перестрелять их всех надо из дробового, – продолжал ругаться Копчик, махая над головой палкой, наверняка, представляя на ее месте ружье.
– Ага, обязательно, только оденься сначала, – хватая старика за костлявые плечи и разворачивая его в направлении двери в квартиру, проговорил брюнет, надеясь успокоить мужчину. – Давай, вечерком вылазку организуем, да? – мелкими шагами приближаясь к заветной цели, обещал Микки, толкая Стэна перед собой. – Я ща на работу сгоняю, а вернусь, пойдем хуячить мексов в квартал, – конечно, никуда Милкович идти не собирался, но запихнуть управдома обратно в квартиру было просто необходимо.
– Перестреляем пидоров в их спидозные жопы! – загорелся идеей Копчик, победно вскидывая руки, не заметив сведенные на переносице брови своего будущего подельника, услышавшего неприятное оскорбление.
Эх, Стэн, знал бы ты, что один из этих самых «пидоров», что никак тебе покоя не дают, проживает в квартире «5C», пустил бы ты его в свой дом?
– Ага, обязательно, – пообещал Микки, наконец, усаживая старика в кресло, накидывая поверх обрюзгшей фигуры большой халат перед тем, как направиться обратно к выходу. – Лифт почини, блять! – обернувшись в дверях, крикнул Милкович и исчез из поля зрения управдома, не услышав тихий ответ:
– Надо газовикам позвонить, а то жильцы жалуются…
Проворочавшись без сна в кровати пару часов после ухода Микки, Галлагер решил не мучить больше свое тело, зудевшее и ноющее от отсутствия отдыха, и поднялся, намереваясь посвятить освободившееся утро домашним делам и отправиться к семье на обед вместо ужина, а уже вечером восполнить недостаток сна, ложась пораньше.
Перемыв посуду и приведя в относительный порядок скудное убранство небольшой квартиры, не раз споткнувшись о стоявший при входе велосипед, с «благодарностью» вспоминая своего соседа, Йен собрал грязные вещи в большой пакет и обулся, чтобы сходить в прачечную, но неожиданное появление на его пороге уже знакомой девушки разрушило планы рыжего.
– Привет, – улыбнулась Светлана, облизнув ярко подведенные помадой губы.
– Привет, – поздоровался Галлагер, усмехнувшись сильному акценту русской.
– Ты говорил, в воскресенье дома будешь, – напомнила ему девушка, протягивая большое блюдо с каким-то овощным месивом, издающим странный аромат. – Солянка, – объяснила Светлана, заметив недоуменный взгляд зеленых глаз, внимательно рассматривающих тушеную капусту. – Хотела борщ сварить, но свеклы нет, – говорила она, переминаясь на пороге в ожидании приглашения.
– Спасибо большое, не стоило утруждаться, – проговорил рыжий, втягивая носом кисловатый запах, понимая, что есть это чудо кулинарии не станет ни при каких условиях, но не смея обидеть девушку.
– Соседская любезность, – подмигнула та в ответ, очевидно, не понимая, что стала нежеланным гостем, или, что более вероятно, не хотела понимать.
– Светлана, прости, но мне нужно уходить, – аккуратно отставляя блюдо на тумбу возле входа, сказал Йен, придавая лицу самое невинное из возможных выражений, поднимая пакет с вещами. – Я в прачечную хотел сбегать, пока время есть, – объяснял он, выходя в общий коридор, показав русской свою ношу.
– О, так я вовремя, – но девушку почему-то не остановило это препятствие. – Дома машинка есть, можешь постирать у меня, – предложила Света, хватая под локоть Галлагера, желающего было отказаться. – Микки часто у меня стирает, – добавила она под заинтересованный взгляд зеленых глаз. – Пошли, чего деньги-то тратить, – потянув за собой молодого человека, проговорила девушка, спускаясь.
– Мне неудобно, – Йен совершил последнюю попытку ретироваться, но был остановлен звонким смехом русской, что-то сказавшей про трусы и голову.
Возвращаясь к себе через несколько часов, Галлагер понял, что с запланированным утром обедом в кругу семьи ему придется попрощаться, ведь наличие в его желудке огромного количества «вареников», проглоченных под контролем Светланы, не позволяло рассчитывать еще хоть на одну ложку чего-то съестного.
Чистая, сухая одежда, выглаженная девушкой, как оказалось, работающей на дому швеей, аккуратной стопкой разместилась в шкафу, а объевшееся заморским деликатесом костлявое тело – на кровати, расслабляясь и погружаясь в дрему, попутно вспоминая многочисленные рассказы русской о проживающих в доме.
Светлана была приятным собеседником, хоть и чрезмерно навязчивым, ставившим рыжего в неудобное положение странными намеками, подмигиваниями и постоянными прикосновениями, даже после того, как Йен сказал ей, что интересуется исключительно парнями.
«Стэну только не говори, выселит» – вырывая из рук Галлагера боксеры, которые тот пытался запихнуть обратно в пакет, уверяя парня, что их тоже нужно погладить, лишь улыбнулась на это русская.
Засыпая, Йен думал о том, что судьба эмигрантки сложилась как нельзя лучше, обеспечив девушку работой и жильем, а ведь обычно к таким как Света она была не так милостива – с большей вероятностью русская могла закончить свой путь на панели или в каком-то массажном салоне, впрочем, также являющимся публичным домом, только с другой вывеской.
***
Галлагера разбудил громкий стук, заставляя резко подскочить на кровати в испуге, выныривая из глубоко сна, сморившего уставший за трудовую неделю организм, позволяя рыжему провалиться в забытие до самого вечера.
Быстро моргая и часто дыша, Йен пытался определить источник звука, но никак не мог сориентироваться в пространстве, продолжая крутить головой, прислушиваясь.
– Эй! – наконец, услышал он приглушенный голос из коридора, понимая, что кто-то ломится в соседнюю с его дверь, и поднялся с жесткого матраса, намереваясь проверить свои догадки.
Миниатюрная брюнетка продолжала избивать входную дверь Милковича, что-то недовольно бормоча, не замечая приоткрывшейся деревянной створки его соседа.
– Я могу Вам помочь? – поинтересовался рыжий, привлекая к себе внимание разъяренной девушки.
– Микки у тебя? – в ответ бросила та, разворачиваясь.
– Нет, – замотал головой Галлагер, нахмурившись, пытаясь представить возможное апокалиптическое происшествие, которое может стать причиной приглашения этого неприятного персонажа в его дом.
– Тогда, не можешь, – недовольно поджав губы, пробубнила брюнетка, нанося смачный удар мощным ботинком по двери парня. – Вот, сука, говорила же, что приеду сегодня, – прорычала она, усаживаясь на стоявший рядом чемодан, локтями упираясь в худые острые коленки и подпирая голову.
– А Вы… – девушка? жена?
– Сестра этого еблана, – обреченно выдохнула собеседница, будто жалея о сказанном. – Пиздовала через полстраны, а этот гондон опять где-то бухает. Кстати, я Мэнди, – вывалив на собеседника сначала весь негатив, представилась она.
– Йен, – кивнул рыжий, открывая дверь шире.
– Тебя не было тут месяц назад, – вспоминая свой последний визит, настороженно проговорила брюнетка, внимательно рассматривая молодого человека, теперь вышедшего к ней в коридор.
– Я всего неделю тут, – пояснил Галлагер.
– Не повезло тебе, парень, – усмехнулась она, о чем-то задумавшись на мгновение.
– Разве только с соседями, – поддержал ее Йен, возвращая улыбку.
– О, да, этот мудвин кого хочешь доведет, – продолжала Мэнди, – мне вот пришлось в Индиану свалить, чтобы избавиться от придурка, – попыталась пошутить она, но какой-то странный отблеск грусти в глазах девушки не позволил рыжему поверить сказанным словам.
– Эм, Мэнди, – Йен не знал, стоит ли это делать, но, все же, решился, – если хочешь, подожди брата у меня, – предложил он, мягко улыбнувшись, замечая, как быстро сестра Микки подскочила с чемодана, получив приглашение.
