Текст книги "Заклинатель идинов (СИ)"
Автор книги: Timorous Beastie
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
– Вы относитесь к нему, как к тренажеру.
А как еще мне относиться?
– Но он – живое существо, он личность, как и вы. И ваша задача – почувствовать это.
Угу, учтем.
– Поэтому я решил сегодня провести для вас стрессовую тренировку, – Айлин вдруг легко запрыгнул на идина позади меня.
Идин тут же встал.
– Ничего не бойтесь.
Да я даже не успела еще испугаться! Смысл выражения «стрессовая тренировка» до меня пока не дошел.
Я почувствовала только, как руки Айлина крепко, но бережно обхватили меня за талию.
И идин тут же поскакал.
Быстро и мощно, совсем не так, как у меня.
Я вцепилась в шипы у холки.
Галопом мы летели вперед, к дальнему краю манежа, где был организован «лес». Иногда я шагала на идине по мху самостоятельно, удивляясь, как огромное животное не проваливается под своей тяжестью там, где мох легко может поглотить даже человека. Впрочем, в манеже мох хотя и лесной, но оторванный от настоящей почвы.
Сейчас же мы летели прямо на спутанные растянутые лианы.
– Отпустите шипы, – велел Айлин мне на ухо.
Я почему-то послушалась и разжала руки.
Идин прыгнул, а Айлин легко приподнялся, потянув и меня за собой.
Крик зародился где-то у меня в животе и осел, так и не вырвавшись. В том месте, где меня держали руки Айлина, что-то екнуло и провалилось. Наверное, сердце упало в живот. Идин снова набирал ход, теперь мы подлетали к бревнам.
– Аа-хх… – вылетело из меня.
Я видела, как передо мной выросла холка идина, но Айлин снова поднялся вместе со мной. Мы перескочили и на этот раз.
Сердце у меня отчаянно колотилось там, куда упало.
Больше всего мне хотелось, чтобы это безумие прекратилось.
– Не бойтесь, просто успокойтесь, – говорил мне Айлин в ухо. – Почувствуйте силу идина. Закройте глаза.
Я опять почему-то послушалась. Что-то заставляло меня ему подчиняться. С закрытыми глазами я действительно перестала сжиматься в комок. Все равно я ничего не могу сделать, остается только довериться – идину, Айлину, обнимающим меня рукам.
Прыжок!
На этот раз я вдруг почувствовала, что мне легко и даже почти не страшно. А еще – что мощь идина как будто становится моей мощью. Как будто я тоже становлюсь одним целым с ним, напитываюсь его силой…
Я открыла глаза, мы летели к очередному бурелому.
И тут вдруг отчаянно завыла Особая Сирена.
Уровень опасности – красный!
Айлин резко дернул меня в сторону, как только идин перескочил через препятствие.
Небо с землей менялось у меня перед глазами несколько раз, пока я не поняла, что мы с Айлином упали в мох и скатились под бревна. Сверху что-то гудело. Айлин перевернулся еще раз и закрыл меня собой.
Сирена продолжала выть.
Красный, лихорадочно соображала я. Красный уровень опасности означает конец. Мы с детства приучены при воющих звуках Особой Сирены падать на землю, забиваться в укрытия, закрывать голову руками.
Ни разу на моей памяти Особая Сирена еще не срабатывала по-настоящему.
Неужели это новое оружие?
Я смотрела вверх, на небо, сквозь невидимый купол манежа.
По небу летели обычные «дронты». Ничего не понимаю.
Вдруг сирена вырубилась.
– Сбой в системе, – сообщил механический голос из динамика. – Уровень опасности синий. Повторяю: уровень опасности синий.
– Это всего лишь «дронты», – сказала я, облегченно выдохнув и улыбнувшись.
– Вообще за такое надо снимать с должности, – сказал Айлин, тоже улыбаясь. – Тех, кто за это отвечает.
Он посмотрел мне в глаза, и я вдруг смутилась. Потому что неожиданно почувствовала на себе тяжесть и тепло его тела. Его руку, которая прижимала мою руку к земле. Его запах. Учащенное дыхание. Увидела его лицо очень близко.
Он перестал улыбаться. И смотрел на мои губы.
Я тоже как завороженная смотрела – на его.
Что-то внутри меня как будто тянулось навстречу против моей воли.
Так он же меня сейчас поцелует!
Сердце екнуло и провалилось, как только что во время скачки на идине.
Мне снова захотелось послушаться Айлина, хотя он ни о чем не просил. Просто закрыть глаза и довериться.
И вдруг рядом всхрапнул идин. Длинная морда наклонилась к нам и ткнулась Айлину в плечо.
Айлин тут же встал, помог мне подняться.
– Не ушиблись?
– Нет.
Свою гордость я ушибла, вот что! Ужасно было стыдно за свою минутную слабость. Поцелует! Как я могла даже подумать такое!
– Ну, думаю, на сегодня хватит, – сказал Айлин спокойно.
Он отряхивался, я тоже.
Тебе все просто показалось – сказала я себе строго. Не будь дурой.
– Да, конечно, – сказала я как можно равнодушнее.
– Идину тоже хватит, так что уроков сегодня больше не будет. Ну, я поговорю с адимнистрацией. В конце концов, они сами виноваты, надо быть внимательней с сиреной.
– Да, конечно, – повторила я все так же равнодушно. – До свиданья.
– До встречи.
Безукоризненная вежливость.
Я выбралась из мха на песок и оглянулась. Айлин гладил идину шею, что-то говорил ему на ухо, успокаивал.
А сапоги, между прочим, уже не сияют, отметила я. Испачкались.
А еще почему-то мне хотелось плакать. Наверное, из-за стресса.
========== IV ==========
Гилеон, все из-за него.
Я ворочалась в постели, сон никак не шел.
А завтра, между прочим, на дежурство!
Комната была залита призрачным светом, и тут я пожалела, что давно сняла все шторы. Мне так нравилось смотреть на ночной город. А теперь уснуть решительно невозможно.
Я натягивала одеяло на голову, закрываясь от нашего зверя-хранителя, верного спутника Гилеона, но стоило мне оказаться в теплой темноте постели, как сразу появлялся запах.
Его запах. Запах Айлина.
Неуловимый, тонкий аромат, который преследовал меня весь день и заставлял без конца проигрывать в голове одну и ту же сцену: мы падаем с идина в мох, Айлин переворачивается, закрывая меня собой.
Я чувствую его тепло и тяжесть. Его руки на себе. И еще что-то внутри себя – что? То, что заставляло меня как будто тянуться ему навстречу. То, что как будто звало, взывало, требовало обратить на себя внимание…
Я скинула одеяло, встала, налила себе воды.
Перестань, сказала я себе, глядя на Гилеон. Ты сотрудник Лаборатории «А», а он…
«Какая разница!» – закричало вдруг что-то внутри, то самое, что звало и требовало. «Сама знаешь, что он тебе нравится!»
Я поперхнулась водой.
Ну как так можно? Как можно быть такой дурой? Неужели я влюбилась в какого-то лесного дикаря, только потому что вместе упала с ним с кошмарного животного в мох?
«Сама знаешь, что он не дикарь!»
Я быстро допила воду и нырнула в постель.
Спать!
Но стоило мне закрыть глаза, как я снова почувствовала уверенные, сильные руки, которые так бережно меня обнимали.
«Ничего не бойтесь!» – вспомнила я.
Казалось, что я не на кровати, а на спине идина, и он снова летит – мощно, стремительно, легко.
И снова – сирена, падение…
Проклятый Гилеон, из-за него я завтра просплю дежурство!
***
Дежурство я не проспала, хотя встала позднее, чем обычно, и даже не выпила кофе.
Глаза у меня слипались – ну нельзя приходить на работу в таком виде. Тем более, ответственную работу по защите города, когда так важна концентрация, внимательность, реакция.
Прямо с утра вчерашнее происшествие начало крутиться в голове, как бесконечный ролик. Я отгоняла эти мысли, но время от времени выпадала из реальности.
Даже Сагинат спросила, что случилось.
– Упала с идина, – сообщила я мрачно.
Все ахнули, стали расспрашивать, я вдохновенно врала, как он выкинул меня, испугавшись сирены. Все тут же начали делиться историями про идинов, хвастаться успехами и рассказывать о неудачах.
Я молча возилась с кофе.
Как пережить сегодняшний день? Я и кофе-то с трудом варю, а если сейчас начнется атака?
Но пока ничто не предвещало нападения. Мониторы были чисты и сияли ровным зеленым цветом.
Время близилось к обеду. Мы все скучали без работы, даже болтовня стихла – всем надоело разговаривать.
Я решила заняться расчетами, хотя голова соображала с трудом. Но надо чем-то занять мозг, иначе я с ума сойду от бесконечного кино в голове – сирена, идин, мох, Айлин…
Сагинат решила заказать обед в соседнем кафе, спрашивала, кто чего хочет, и собирала деньги, когда на ее мониторе загорелась синяя кнопка вызова, и компьютер сообщил, что ей следует пройти в 5-й кабинет.
Начальство?
Мы все оживились. Что случилось, интересно?
– Ребята, разберитесь сами, – сказала Сагинат, сложив собранные деньги на стол.
Стоило ей выйти, как все разом заговорили. Синяя кнопка – это не рядовое начальство, а самое что ни на есть высокое! Сагинат повышают? Или будет выговор за косяки на дежурстве? Я сразу вспомнила злосчастный сектор «И», но ведь мне же все удалось его закрыть! Не будут же Сагинат вызывать из-за такой ерунды, которая, к тому же, случилась несколько месяцев назад. А больше я ничего такого за собой не припоминала – дежурства как дежурства, Купол мы удерживали хорошо.
Сагинат вернулась через три часа, когда мы уже успели пообедать заказанной едой и по второму разу пили кофе. Вид у нее был растерянный – от всегда боевой и собранной Сагинат я этого не ожидала.
Она плюхнулась на стул, повертела в руках пустую чашку, оглядела нас, пожала плечами и сообщила:
– Нас расформировывают…
***
Дядя продолжал меня утешать – как всегда, многословно, бестолково и восторженно. Он неисправимый оптимист. А я слишком хорошо понимаю, что ждать от Центра умных решений теперь бессмысленно.
Наши исследования свернули «в связи с появлением у противника оружия новой формации». Формулировочки у них!
Ладно, если они считают, что наши разработки уже бесполезны, так почему нельзя дать нам данные по новому оружию?
Или «бэшники» опять сваляли дурака?
Но гораздо хуже другое – зачем-то расформировали наши группы защиты. Это вообще за гранью.
«В связи с уменьшившейся опасностью нападений» – но если у противника «оружие новой формации», то группы надо усиливать, а не расформировывать! Они считают, что на дежурстве достаточно оставить двух человек, ну, хорошо, это сейчас, пока мало «дронтов» и атаки редки. Но применения нового оружия ждут буквально со дня на день!
А я – защитница города – из-за этих глупых решений в такие напряженные дни осталась без работы!
Я отказывалась понимать эту глупость и нелогичность.
– Кстати, – продолжал дядя с монитора, – я позаботился о твоем новом назначении.
– Что? – переспросила я.
– Ну, ты же не можешь без работы, моя девочка, – сказал дядя радостно. – А идины тебе так нравятся, ты так стараешься, мне говорили.
Кто?!
– Новый приказ Центра – усиленно заниматься всему населению, вот, может, и я сподоблюсь прийти… Так что везде нужны люди. Я похлопотал, чтобы тебя перевели в помощницы к этому вашему… к Айлину.
Я уронила свою любимую чашку, и она со звоном разлетелась на куски, выплеснув коричневую кофейную жижу на пол.
***
Я просто не понимала, что со мной происходит.
Вечером я зашла к госпоже Фаине и попросила сделать мне красивые локоны. Она оживилась, принялась болтать, налила мне чаю и отрезала кусок пирога, который почему-то не лез мне в горло.
Завтра утром мне надо явиться на новое место работы.
И накануне я отправляюсь делать красивую прическу! Как это понимать?
Объяснить я это не могла, я просто чувствовала – теперь мне почему-то не все равно, как я выгляжу. Мне хочется быть красивой. Мне хочется, чтобы… да, чтобы ненавистный Айлин вдруг в меня влюбился!
Не все же только ему красоваться в сапогах! Я тщеславна, и это мой порок, увы.
«Да ты просто влюблена!»
Заткнись, сказала я этому голосу, который вел себя просто неприлично. Я не буду тебя слушать.
Госпожа Фаина рассказывала последние новости и сплетни. Она обожает передачи о всяких ужасах и аномальных явлениях, насмотрится, накрутит себя, а потом пугается.
В очередной передаче рассказали про лес – он уже начал поглощать дальние районы города.
– Ученые говорят, не пройдет и трех месяцев, как лес уничтожит город!
Я слушала госпожу Фаину и смотрела на себя в зеркало. Мое лицо теперь обрамляли красиво уложенные локоны, струящиеся по плечам, от чего мои темно-рыжие волосы как будто засветились, а глаза заблестели.
Все-таки госпожа Фаина – мастер!
Человек на своем месте всегда прекрасен. Как прекрасен, например…
«Айлин на идине!»
Заткнись.
Одна я не на своем месте – с моего места меня выгнали. Защищать свой город – единственное, что я по-настоящему люблю и умею, и теперь этого у меня нет.
– Как я рада, Лиссонька, что теперь ты будешь нас тренировать!
– Тренировать я не буду, я просто буду помогать. Спасибо, очень красиво.
Я тряхнула локонами перед зеркалом, отчего они взметнулись, как языки темного пламени.
«Ох, как хороша! Ему понравится!»
Замолчи немедленно!
– Ну, спокойной ночи, госпожа Фаина.
– Спокойной ночи, дорогая.
***
«Видела, как он на тебя смотрел? Видела?» – повторял совсем распоясавшийся, ликующий голос, который невозможно было заткнуть.
Видела, конечно.
Девушка на проходной просмотрела мои документы, на лице ее отразилось удивление: из Лаборатории «А» – сюда?!
– Нас расформировали, – ответила я на ее невысказанный вопрос. – Кажется, городу больше не нужны защитники.
Она растерянно кивнула и велела отправляться в манеж – получать от Айлина указания.
Теперь он мой начальник, с ума сойти!
Ничего, если мне не понравится, попрошу дядю перевести меня на другую работу.
«Понравится!» – заверил голос, – «Ты ведь сама этого хочешь! Чего сразу-то на другое место не попросилась, а?»
Я решила ему даже не отвечать. Может, тогда замолкнет.
В манеже было пусто, и я прислонилась к стенке. Эх, кофе бы добыть! Вставать пришлось ни свет, ни заря. Обычно я люблю проснуться не слишком рано, позавтракать, не спеша приняться за работу. А тут…
– Простите? – раздалось сзади. – Вы ко мне?
Как он неслышно подошел!
Я обернулась, тряхнув локонами.
– Это вы? – глаза у Айлина расширились. В них читалось изумление и…восхищение. Взгляд его быстро скользнул по моему лицу, задержался на локонах.
Да, совершенно точно – локоны он оценил!
– Я, – ответила я весело. – Говорили, что вам нужен помощник…
– Но из Лаборатории «А»?..
Ах, он в курсе про мою работу? Забавно!
– Нас расформировали. Городу не нужно столько защитников. По версии Центра.
Последняя фраза прозвучала очень ядовито. Ну да ладно, я не скрываю того, что думаю.
– Ясно.
Он явно не знал, что еще сказать. Утешать меня собирался? Потом добавил:
– Ну, раз вы решили мне помогать, то добро пожаловать. Пойдемте, покажу, где живут идины и введу вас в курс дела.
Мы вышли через боковые ворота манежа, и тут же оказались в полутьме. Купол-8, конечно же! Делали для экологов, я помню.
«Видела, как он смотрел?»
Я с тобой не разговариваю.
Плиточная дорожка подсвечивалась снизу маленькими зеленоватыми лампочками, торчащими из мха. Во все стороны от нее расстилался лес – мох, деревья, лианы. Интересно, искусственный или настоящий? Наверное, искусственный, ведь настоящий сожрет все вокруг довольно быстро, да и дорожки в нем не проложишь.
От дорожки расходились дополнительные тропки, уже не плиточные, а песочные. Мы свернули на одну из них и оказались на маленькой полянке, тоже подсвеченной несколькими лампочками, которые свешивались с ближайших деревьев.
Айлин свистнул, и через минуту из глубины чащи к нам вышел идин. Он подошел к Айлину, фыркнул, потерся о его протянутую руку.
– Теперь вы.
Я тоже протянула руку, идин тронул ее мягкими, бархатными губами. Заглянул мне в глаза.
Мне было так спокойно и хорошо, что даже удивительно. Я же не люблю лес! Впрочем, в лесу-то я никогда и не была, слышала о нем только по рассказам, видела в новостях.
А вот какой он на самом деле!
И идин в лесу смотрится совсем иначе, чем в манеже. Какой он…сказочный!
Идин смотрел на меня своими печальными бирюзовыми глазами. Я перенесла руку на его шею и случайно коснулась пальцев Айлина. Он тоже гладил идина.
Щеки у меня вдруг вспыхнули. Хорошо, что в полутьме это было незаметно. Я слишком поспешно отдернула руку и вспомнила, как мы лежали под бревнами.
«И хотела, чтобы он тебя поцеловал!»
Да, хотела! Доволен теперь?
– Пойдемте, подготовим его к занятию. Через полчаса придет первый ученик.
Ничего на самом деле не происходит, мне все только кажется.
«А все равно ты в него влюбилась!»
========== V ==========
Работать с идинами оказалось интереснее, чем я думала. Раньше я была уверена, что это настолько не мое – все эти животные, весь этот нелогичный, неупорядочный мир леса, ведь я всю жизнь только и делала, что занималась точными науками и работала в основном головой, а не руками.
Теперь же мне приходилось делать кучу совершенно непривычной работы. В том числе и физической. Но самое интересное – эта работа мне нравилась!
Идинов при школе было десять – каждый делал не больше трех уроков в день, а учеников насчитывалось около тридцати. Чтобы подготовить идина к занятиям, надо было его почистить, вывести в манеж и немного поводить там, чтобы он привык к другому освещению, температуре и запаху.
Мы с Айлином кормили идинов, давали им дополнительные витамины, следили за искусственным лесом, прибирались, регулировали температуру и освещение.
Кроме того, Айлин каждую свободную минуту учил меня ездить на идине, и это получалось у меня все лучше и лучше.
Может быть, потому что я постепенно привязалась к идинам и больше не относилась к ним, как к неприятной, но необходимой работе, а может быть, потому что меня учил Айлин.
Это было как наваждение. Скрываться от самой себя было невозможно, я призналась себе честно – я, сотрудница (ну ладно, бывшая) Лаборатории «А» влюблена в лесного дикаря.
Впрочем, нет.
Дикарем он не был.
Сколько я ни пыталась принизить его в собственных глазах (чтобы избавиться от наваждения, конечно!), у меня ничего не выходило. Я понимала – это я его недостойна, а не он меня. Пожалуй, это и было самое ужасное.
Я старалась не смотреть, как он скачет на идине, потому что мне тут же хотелось броситься ему на шею. Я отворачивалась, уходила, но иногда все-таки смотрела, как он летит, сломя голову, через наваленные бревна, лианы, как поднимается во время прыжка, сжимая ногами бока идина – легкий, стройный, собранный, сосредоточенный и бесконечно прекрасный. Словно созданный для идина. Как идин – для него.
Я не могла не восхищаться им. Его скромностью и нежным отношением ко всему живому. Безукоризненной вежливостью со мной и другими учениками. Несмотря на наши глупые ошибки, они ни разу не повысил голос и ни на кого не накричал, он терпеливо отвечал, объяснял, успокаивал. Ко всему прочему я поняла, что он умен и начитан, хотя мне было неловко спрашивать, где он получил образование.
А еще мне хотелось его слушаться. Мне нравилось его слушаться. Я – взрослая, образованная, самостоятельная девушка, защитница города! – начинала вести себя в его присутствии, как идин.
У меня была с ним связь. Он действовал на меня как заклинатель.
А вот у него со мной связи не было. Ему было все равно.
Каждый вечер после работы мне хотелось плакать и смеяться. Я могла часами сидеть и улыбаться над остывшим кофе, вспоминая все – до мельчайших подробностей – детали наших встреч: взгляды, случайные прикосновения, слова, наполненные, как мне казалось, особым смыслом.
А потом я плакала, потому что моя гордость получала удар за ударом. Мало того, что я влюблена, так еще и безответно. Он со мной вежлив, он меня уважает – и только. Господи, да за что меня любить? Чем я могу похвастаться? Умом? Образованием? Должностью? Я теперь даже в Лаборатории не работаю!
Хорошо хоть у меня отлично получалось скрывать свои чувства.
Думаю, Айлин ни за что бы не догадался о моем безумии.
А мне оставалось только ждать, что оно все-таки пройдет – потому что ничто не вечно под Гилеоном.
***
Каждый вечер я ходила к госпоже Фаине и просила сделать мне локоны.
В конце концов, пусть Айлину и все равно (хотя я помнила тот его восхищенный взгляд!), зато эта прическа мне идет и доставляет радость. А госпоже Фаине доставляет радость болтовня со мной.
Она каждый вечер пересказывала мне все новости, которые услышала за день в своих любимых передачах. Лес наступает. В некоторых местах даже появились мутанты.
– Ну, это уж слишком! – сказала я один раз. – Мутанты – это выдумки!
И зря.
Госпожа Фаина всплеснула руками и даже бросила расческу. Она начала рассказывать мне, что ее любимый ведущий Охтод Дах (мама, ну и имечко!) в передаче «Я всё вам объясню!» все как раз и объяснил про мутантов, и он не может ошибаться, он ведь сам ездил в лес, жил там неделю, сидел в засаде и почти заснял мутанта, только кадры утеряны, потому что мутант на него напал, разбил аппаратуру, да и вообще чуть не убил, так что спасибо, что Охтоду удалось вообще остаться в живых и рассказать нам про этот ужас.
Чтобы больше не слушать лекций о бравом Охтоде, я решила не реагировать даже на самые смелые заявления – хотя это меня не спасло и про Охтода я слушала каждый вечер не менее получаса.
Впрочем, в мире действительно многое изменилось за последние полгода.
«Дронты» перестали нападать вообще. Активность их и так все время снижалась, но вот прошла неделя, потом другая – а атак не было. Ни одного «дронта» на горизонте!
Кто-то этому даже радовался. Самые отчаянные журналисты вообще заявляли, что Корпорация оставила нас в покое.
Но Охтод Дах – как рассказывала госпожа Фаина – утверждал, что готовится что-то страшное. И тут я с ним была полностью согласна: верить, что наша планета больше не представляет интереса для Корпорации, по меньшей мере наивно. Энергетический потенциал 700 000 – и Корпорация откажется его забрать? Да никогда!
Им и так постоянно не хватает ресурса, а тут такой лакомый кусок.
Просто они хотят покончить с нами одним ударом.
Дядя Эдус тоже был обеспокоен. Я видела, что он не хочет меня пугать и на мои расспросы отвечает слишком уклончиво, но я довольствовалась этим и не сильно его мучила.
В конце концов, государственные тайны – это тайны, и нарушать секретность, да еще так открыто, общаясь по видеосвязи – просто глупо.
Мне достаточно было понимать, что надо готовиться к худшему.
Лес ведь действительно наступал.
Я заметила это неожиданно. Однажды, глядя в окно на город, я вдруг поняла, что темно-зеленая кайма вдалеке, появление которой долгое время было мне непонятно – это на самом деле лес.
Он уже поглотил дальние, самые заброшенные районы.
Я поставила чашку с кофе, обхватила себя руками и долго смотрела туда, где логичная упорядоченная цивилизация сталкивается с диким, необъяснимым миром.
Неужели город действительно обречен?
Но почему-то теперь это не так сильно расстраивало меня, как раньше. И идея Центра о переселении в лес не казалась мне такой уж идиотской.
«Особенно если переселиться в лес с…»
Молчи, пожалуйста, молчи!
***
– Двух первых учеников не будет, – сказал мне Айлин, когда я вышла через боковые двери манежа в искусственный лес.
Он вел уже почищенного идина мне навстречу.
– Хотите позаниматься сейчас?
Я кивнула.
Мы поводили идина по манежу, чтобы он привык к свету и запаху. Я украдкой поглядывала на Айлина.
«Мамочки, какой он все-таки красавец!»
Помолчи.
«И как ему идут сапоги, правда?»
Ты заткнешься когда-нибудь? Хотя бы на время работы?
Ох, какая ты дура, Лисса, вот просто дура.
Я взобралась на идина, Айлин повел меня в «лесную» часть. Почти все ученики уже научились азам и тренировались теперь в «боевых» условиях, так что большую часть манежа занимала именно имитация леса. Мы с Айлином вместе конструировали и укрепляли ее каждый день. Конечно, так, как Айлин, прыгать никто не мог, я даже и не пыталась, но пройти шагом через лабиринт заграждений – с этим я справлялась легко.
Сегодня Айлин был как-то особенно задумчив. Я, уже сидя верхом, смотрела на него сверху, ожидая указаний. Наконец он поднял голову:
– Мне почему-то кажется…возможно, я могу ошибаться, но вот не могу отделаться от мысли, что у вас получится.
Что?
– Я чувствую, что вы можете иметь с идином связь, необходимую для полного слияния.
– Вы хотите, чтобы я прыгала, как…как вы? – вырвалось у меня.
Он вдруг улыбнулся.
– Если честно – да. Попробуете?
Я снова почувствовала себя идином, который хочет только одного – слушаться заклинателя.
– Попробую, – согласилась я.
Как можно быть такой дурой, Лисса! Ты же убьешься!
Айлин сразу оживился.
– Сначала галоп.
Я вернулась в тренировочную часть манежа и перевела идина в галоп. Это уже давалось мне легко.
– Теперь почувствуйте, что вы с ним – одно целое. Настройтесь на него. Ощутите себя идином.
Господи, да рядом с Айлином я все время чувствую себя идином. Что тут еще представлять!
– Теперь – сюда!
Он перешел в лесную часть манежа, вытащил бревно и поставил мне небольшое препятствие.
– Когда будете прыгать, думайте об одном. Вы с идином – одно целое. И при этом вы – против всего мира. Вы должны победить – вдвоем.
Я летела галопом к бревну. Господи, как страшно! Но я ведь знаю, как прыгать.
Нет – мы с идином знаем.
– Вперед! – скомандовал Айлин.
Прыжок!
Я приподнялась, держась за шипы, а потом приземлилась.
– Отлично!
Айлин улыбался. Подошел, похлопал идина по шее и дал ему кусочек вкусного корешка – любимого идинского лакомства.
– Я же говорил, что у вас получится? Ведь вы не боитесь?
– Не боюсь, – храбро соврала я.
– Еще?
Конечно, разве я могу что-то возразить! Я веду себя как идин и делаю то, что говорит заклинатель. О, моя несчастная гордость!
Я снова разогнала идина и снова прыгнула.
На этот раз Айлин решил поставить препятствие повыше. Он стоял рядом, когда я летела к бревнам. Я смотрела на него и поэтому забыла подняться.
Удар по мягкому месту был не таким уж сильным, но почему-то я вылетела вперед, кувырнулась, успела схватить идина за шею, ударилась о шипы, не удержалась и отлетела в сторону.
Меня кто-то поймал. Хотя понятно – кто. Мы упали в мох. Как тогда. Только теперь я оказалась сверху.
Айлин смотрел мне в глаза.
Сердце, конечно, екнуло и провалилось вниз.
– Ведь Сирены не было, – пролепетала я, пытаясь отшутиться, чтобы только не сделать какую-нибудь глупость – например, поцеловать его.
– Не было, – согласился он, глядя на меня серьезно.
Я сделала попытку подняться, потому что все это было невыносимо. Потому что руки сами тянулись обнять его за шею. Потому что хотелось подставить ему для поцелуя губы. Закрыть глаза. Слушаться. Довериться. И будь что будет.
Я дернулась, но его руки крепко меня держали.
У меня кружилась голова, внутри все тянулось к нему на встречу, как будто из меня пытался прорасти какой-то огромный и прекрасный цветок. Я крепилась из последних сил, чувствуя, что сейчас просто разрыдаюсь.
– Отпустите, – попросила я еле слышно. – Я так больше не могу.
– И я так больше не могу, – прошептал он и раздвинул губами мои губы.
Я вздохнула, окончательно сдаваясь. Теперь мне все равно.
Пусть думает, что хочет. Пусть я дура, пусть я делаю глупость, о которой потом пожалею, но это – потом.
Сейчас есть он и я.
Он перевернулся со мной в руках, и я почувствовала, что проваливаюсь в мох. Вздохнула и обняла Айлина за шею. Закрыла глаза, отдаваясь этой жаркой волне, которая поднималась у меня изнутри, раскрываясь навстречу – его рукам, губам, теплу и тяжести его тела. Огромный цветок внутри, уже ничем не сдерживаемый, стремительно прорастал наружу и вдруг в перерыве между поцелуями вырвался каким-то вздохом-всхлипом:
– Я тебя люблю…
Он поднял голову и посмотрел на меня изумленно.
– Что?.. Как ты сказала?
Я растерялась и была готова уже все отрицать. Какая я идиотка! Призналась в любви!
– Ты сказала это на языке идинов, – сказал Айлин растерянно.
– На языке идинов? – пролепетала я. – Я не знаю их языка.
– Знаешь, – он улыбнулся, поднялся и помог подняться мне. – Я чувствовал, что ты из заклинателей. Еще когда ты только в первый раз вошла в манеж, я понял, что ты, несмотря на свой гордый вид и работу в Лаборатории «А», сможешь поладить с идинами.
– Я не могу знать язык идинов, ведь я всю жизнь работала с программами и расчетами, я никогда не была в лесу, я…
– Это дар от рождения. Ему не учатся – он либо есть, либо нет. Возможно, твой отец был заклинателем или мать.
Родители… Ведь я их не помню! И даже не знаю, где искать родственников. Дядя Эдус пытался, но никого не нашел. Отец мог быть заклинателем? Или мама? Они жили в лесу?
Айлин подозвал идина.
– Попроси его опуститься на колени, – сказал Айлин.
Я смотрела на идина и ничего не могла сказать.
– А если так? – спросил Айлин и обнял меня сзади.
Внутри опять стал подниматься и раскрываться диковинный цветок. Но я больше не хотела вести себя, как идин. Это глупо! Призналась ему в любви, целовалась с ним, а он…он ведет себя, как заклинатель и делает со мной, что хочет. Нет уж!
Я решительно высвободилась из объятий Айлина.
– Я не знаю языка идинов, все, что сейчас произошло – чистая случайность, – сказала я как можно суровее. – Извините меня. Это было какое-то помрачение. Возможно, я ударилась головой, когда упа…
Айлин притянул меня к себе и обнял так крепко, что я задохнулась.
– Хватит, – сказал он спокойно. – Я тебя так давно люблю и так давно этого жду, что больше не хочу терять ни минуты.
– Давно? – переспросила я изумленно.
Он кивнул.
– Еще когда ты только первый раз здесь появилась. В этой своей юбке. Сердитая и гордая. Лесная фея. Я даже и мечтать не мог, что ты, сотрудник лаборатории «А», защитница города, такая умная и красивая девушка, когда-нибудь обратишь на меня внимание…
Я внимательно посмотрела Айлину в глаза – нет, он надо мной не смеялся.
– Все что мне оставалось, это красоваться перед тобой на идине, постоянно прыгать через препятствия, чтобы ты видела… так что не думай, что только ты делаешь глупости. Видишь, я тоже признался.
– Значит, ты все это специально…
Он кивнул.
– А еще помнишь, когда мы упали в первый раз… Я еще тогда хотел тебя поцеловать. Так что больше я тебя никуда не отпущу.
Он опять наклонился к моим губам. И опять я чувствовала себя идином, и опять внутри что-то стало подниматься к нему навстречу – ну и пусть, пусть он мой заклинатель!
– Айлин, – прошептала я, крепче обнимая его за шею. – Айлин…
В дверях манежа раздалось нарочитое покашливание. Мамочки! Мы совсем забыли про учеников!
– Можно я войду? – тоном оскорбленной императрицы поинтересовалась пожилая дама, с которой у нас с Айлином было больше всего хлопот.
– Да, конечно, – ответили мы хором, отпрыгнув друг от друга, и тут же оба хихикнули.
Дама, поджав губы, протопала к нам, неодобрительно качая головой.
Айлин подозвал идина, и мы начали урок.
***
Вечером мы никак не могли расстаться. Айлин провожал меня до дома, мы везли мой велосипед, и останавливались, чтобы целоваться, под каждой аркой моста, у каждого разрушенного здания. Мир плыл и качался у меня перед глазами, мы шатались как пьяные, и выкатившийся на небо Гилеон двоился и казался огромной призрачной бабочкой.
