Текст книги "Техномансер. Случайная встреча (СИ)"

Автор книги: Tigrewurmut

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 41 страниц)

Но он проснулся, медленно раскрыв глаза, и встретил своего отца – бронзового голема, изучающего странного ребёнка.

Мальчик сразу же привязался к механическому монстру, он игнорировал любые доводы двух ксеносов, продолжая несмотря ни на что называть бронзовый механизм своим отцом.

И... голем смирился, решив примерить на себя новую навязанную роль. Не монстра, блуждающего по тёмному лабиринту в поисках знаний и силы, а отца. Почему всё так обернулось? Просто в словах странного ребёнка была своя логика, которую искусственный разум не смог опровергнуть.

«Только папочка сможет тебя спасти». Издевательство и насмешка, которую маленький мальчик воспринял верой и правдой. Ребёнок знал, что его ожидает смерть, но он, как и любой разумный, боялся умирать. Не хотел, потому что его с детства запугивали.

Маленькая сломанная душа всю жизнь пробыла во тьме и непрерывных мучениях, перенесла сотню издевательств, пережив нечеловеческий страх, но чудовищная воля позволила ему жить. Заставляла жить, улыбаться несмотря ни на что, а ещё верить в насмешку. Верить, что его спасёт отец.

Так и произошло. Разум голема принял логику этого странного существа. Из книг он знал, что спасённая жизнь – это ответственность. Мальчик не мог о себе позаботиться, отдать его людям было равносильно смерти ребёнка, а другие ксеносы, за исключением мантикоры, с очень маленькой вероятностью решат позаботиться об этой аномалии. Скорее всего, они просто убьют ребёнка, как хотел изначально поступить голем.

Возможно, именно поэтому голем решил зайти к этой «проблеме» с другой стороны: почерпнуть новые знания, изучить этого ребёнка... попытаться стать «отцом», приняв опеку над ребёнком, как и подобает родителю.

Стать кем-то вроде мастера, который много веков назад создал голема.

Бронзовый ксенос не разделял значений слов «отец» и «творец», поэтому в холодном разуме эти два понятия были соразмерны.

Также искусственный разум предположил, что всё происходящее может обернуться огромной выгодой для голема. Изучить человека и его эмоции, обучить ребёнка, попытаться сделать из него нечто большее, чем человек. Нечто большее, чем авантюрист. Помочь ему подняться на ноги, как и должен поступать отец. Стать настоящим творцом, возвысившись на уровень своего мастера. Голем не знал, что случится в этом случае, но разум предполагал, что это принесёт пользу.

Но это дело будущего, а сейчас ксенос обучал мальчика. При этом механизм учился сам, разрабатывая множество способов преподавания, прокладывая логические цепочки для облегчения этой задачи.

Стоит отметить, что мальчик совершенно не страдал из-за потери конечностей, будто это было вполне нормальным событием, главное, что «он жив и с ним его отец». Голем как никто другой понимал эту сторону ребёнка, ведь конечности можно заменить, а жизнь вернуть нельзя.

В чём-то техномагическое существо и не совсем обычный человеческий ребёнок оказались очень похожими. Словно отец и сын.

– Молодец, – похвалил мальчика голем. За прошедшее время он изучил, что похвала повышает коэффициент полезности действий Люта на несколько десятков процентов, главное, делать это нечасто, чтобы ребёнок не привыкал, а иначе его желание учиться начнёт стремительно уменьшаться. – Лют, а теперь произнеси своё имя по буквам, объясняя каждую букву термином.

Механизм закрыл учебник, чтобы его сын не подглядывал, ведь какая эта учёба, когда ученик ничего не учит?

Лют, как и практически каждый ребёнок, не любил учиться, хоть и был довольно любознательным. Он ничего не знал об окружающем мире, он даже не знал, что существует мир людей, так о чём говорить? Но мальчик умел разговаривать, что уже было плюсом в нелёгкой работе механизма. Нет, она не была легче или сложнее остальных целей механического существа, это была просто очередная цель, к которой нужно прийти. И голем шёл, спокойно изучая ребёнка и улучшая свои навыки в работе учителем.

– Л. Ю. Т, – произнёс мальчик, забавно надувая щёки. – «Л» – любовь, это такое чувство. «Ю» – юстиция, вроде, это суд или правосудие, а «т»... эм, я забыл. Извини, отец.

– Ты не должен извиняться, Лют, – покачал головой голем, вновь раскрывая книгу. – Это нелогично. Ты забываешь, что у меня нет эмоций. Я не умею злиться, сострадать или ощущать окружающий мир, как ты или твой дядя. Такое я существо. Механизм. Поэтому не стоит извиняться передо мной. Извиняйся перед собой, ведь это твоя память не сумела вызубрить слово.

– Пф, ты говоришь глупости, пап, – мальчик счастливо улыбнулся, прикрывая янтарные глаза, в которых огнём пылала жизнь. Возможно, впервые за много-много лет. – Всё ты ощущаешь, ты же мой отец?

– Давай ещё раз, – вместо ответа на вопрос произнёс механизм, указывая рукой в книгу. – «Т» – теория.

Возможно, механический ксенос просто не нашёл, что ответить. А может, не посчитал нужным отвечать на этот вопрос. Или же истина скрывалась в том, что мальчик был прав?

Кто знает, но Лют и голем были вместе, и это главное.

– Ха-ха-ха, – смеялся сероволосый мальчик, которого по воздуху, аккуратно обвязав хвостом, перемещала мантикора. – Ещё, дядя! Давай!

Монстр улыбался толстыми губами и продолжал своё занятие. Несмотря на то, что он в большей степени зверь, хоть и разумный, но именно это и позволяло ксеносу веселиться вместе с ребёнком. Искренние эмоции мальчика подкупали даже старого монстра, поэтому ему было так же весело играть с ребёнком, как и самому мальчишке.

Или же в мантикоре проснулся один из многих инстинктов, заставляющий зверя заботиться о детёныше?

– Осторожней, – гулко произнёс голем, на мгновение отрываясь от своей работы – выпиливания из дерева прочных и максимально облегчённых протезов рук и ног.

Проблема в том, что Лют крайне слаб. Проклятие ограничивает его, делая слабее любого ребёнка его возраста. Без магии он не сможет управлять протезами, а внедрить в человеческое тело техномагическую систему механизмов, заменив большую часть «ненужных» органов... Голем ещё не нашёл способа сделать это, не убив своего сына. Но он активно продвигался по этому тернистому пути, рисуя новые схемы с использованием знаний медицины.

Также монстр активно пытался найти способ обойти проклятье мальчика, ведь, по мнению логического разума, не существует запретов, которые невозможно обойти. Он и сам это доказал, вплетя руническую вязь арий в свои руки, таким образом получив способ использовать огненные копья.

Вся система намного сложнее, но голем сумел использовать довольно сильную магию на ходу, причём обычным мыслительным приказом и с подпиткой от ядра. Нечто подобное делают кузнецы магических мечей, создавая свои шедевры.

Что ж, голем сам по себе являлся воплощением термина «шедевр», кто знает, что случилось бы, если бы ксенос попал в руки людей? Или просто в плохие руки.

– Эта плоть крайне хрупкая. Не сломай её, иначе сам будешь чинить, – механизм окончил свою речь, не отрываясь от резьбы по светлому магическому дереву. Оно встречается на верхних этажах и довольно лёгкое, так как напитано магией.

– Эй, пап, я не вещь, чтобы меня чинить! – воскликнул мальчик, заходя на очередной вираж по воздуху. – Ха-ха-ха, классно!

– Да, ты не вещь, – согласился голем, отвлекаясь от своего занятия. Он несколько мгновений понаблюдал за игрой человеческого ребёнка и ксеноса, порыкивающего своим басовитым смехом, после чего кивнул головой и продолжил: – Будь осторожен, иначе Люта нужно будет лечить. Он не вещь. Человек.

– Да я знаю, железяка, – ухмыляющаяся мантикора махнула лапой, в который раз открывая своего механического друга с новой для себя стороны.

Оказалось, что даже големы могут меняться. Постепенно, довольно медленно, но иногда старому монстру казалось, что он видит в механическом теле проблески эмоций, чего, по словам того же голема, просто не могло быть.

– Не волнуйся, всё будет хорошо.

– Я не могу волноваться – это не логично, – механизм отрицательно покачал головой, продолжая смотреть на смеющегося мальчика. – Я опасаюсь, ведь мне положено опасаться, так как я отец. Это логично.

– Пф, «логично», – закатил глаза второй монстр, аккуратно опуская мальчика к себе на спину. – Ты просто волнуешься, признайся уже наконец! Признайся хотя бы себе! Даже я привязался к этому ребёнку, что говорить о тебе, «папаня»? Ха-ха-ха! А ты что скажешь, Лют?

Мальчик потёрся щекой об мягкую шерсть монстра, продолжая улыбаться, после чего громко чихнул и тихо засмеялся.

– Папа постоянно волнуется, когда мы играемся, – пробурчал Лют, наморщив нос и поудобней устроившись на мягкой спине своего дяди.

– Не волнуюсь.

– Волнуется-волнуется, ха-ха-ха! – ребёнок перевернулся набок и поглядел на алый крест, виднеющейся на сияющей маске своего отца. – Потому что ты любишь меня!

– Я... не вижу смысла спорить на эту тему, – с заминкой отозвался голем, понимая, что неправильный ответ на этот вопрос может обидеть ребёнка. – Будьте осторожны.

Он прекрасно знал, что ксеносы и, судя по книгам, люди, чья любовь не разделена, как родственная, так и связь самки и самца, очень сильно переживают и ощущают боль. Голем не осознавал, как эмоции могут приносить боль и откуда исходит связь между двумя полностью противоположными ощущениями, но холодному разуму пришлось принять эту истину, ведь несколько десятков «романов» не могут лгать. Разве будут разные авторы лгать в своих книгах, описывая несуществующие эмоции?

Именно поэтому ксенос впервые солгал, чего, как он говорил, просто не может быть. Или же он лгал себе?

Через двадцать минут мантикора и мальчик закончили свои игры, и в данный момент вся странная компания сидела у металлического стола, внимательно слушая объяснения голема, касательно будущего «ремонта» Люта.

– ...Я проведу операцию и подсоединю эти протезы, – голем подхватил со стола трёхпалые деревянные руки с ногами, показывая их широко улыбнувшемуся мальчику, – к твоим мышцам. Мне придётся удалить в твоих руках и ногах остатки нервов, иначе ты просто не сможешь использовать эти запасные части. Ты сможешь ходить и даже ограниченно передвигать руками, используя оставшиеся мышцы, но придётся долго учиться. Ты не сможешь ничего сжимать руками, но сможешь, к примеру, перелистывать страницы, если увеличишь свою ловкость при использовании этих приспособлений. Твой дядя будет лечить тебя каждые выходные, так как магическая древесина может негативно воздействовать на твою плоть, вызывая дефекты.

– Э? – Лют глупо похлопал глазами. – Почему я не смогу шевелить руками?

– Мне неизвестно, как объяснить всё это доступным образом для твоей информационной системы, но с твоим теперешним телом, знаниями и способностями ты не сможешь использовать техномагию. Этот металл, из которого состоит моё тело, прекрасно проводит магию, но ядовит для человеческой плоти. А ещё у тебя не пробуждена магия и отсутствует источник для дополнительной подпитки запасных частей, откуда будет браться магическая энергия. Для исправления вышеуказанных ошибок мне нужно брать во внимание множество переменных, поэтому пока что я не могу гарантировать твоё выживание, но в будущем всё будет иначе.

– Да? – Лют уныло вздохнул. Уголки его глаз намокли, а голова понуро опустилась. – Но я хочу быть таким же, как и ты, пап...

– Ты не должен, – спокойно ответил голем, блеснув маской. – Это нелогично. Моё тело ограничено, твоё – нет. Ты сможешь развиваться, ощущать эмоции, запахи и вкусы. Мой разум абстрактен, словно у человека, но он ограничен моими знаниями. К примеру, я не смогу представить себе несуществующую картину, после чего написать её, но я смогу написать всё, что видел во время своего существования или собрать частички своей памяти в нечто новое. В тебе же отсутствует подобное ограничение, но оно с вероятностью восемьдесят два процента будет присутствовать, если ты отринешь свою плоть и перейдёшь на полноценную механику. Ты перестанешь быть собой.

– Он прав, Лют, – поддакнула мантикора, хмуро поглядев на своего железного товарища. Монстр аккуратно провёл пушистой частью хвоста по голове мальчика, после чего ободрительно улыбнулся своей страшной мордой. – Ты человек. Не ксенос-мантикора и не ксенос-механизм. Знаешь, я бы хотел стать человеком, но точно не големом. Интересно, почему?

– Угу, – буркнул надувший щёки ребёнок, продолжая дуться на эту вселенскую несправедливость.

– Потому что однажды я бы смог увидеть человеческий мир. Увидеть звёзды, небо и солнце. Почувствовать тепло солнца, которое описывается в книгах... найти самку и завести детей. Разве ты не хочешь увидеть мир снаружи?

– Хочу! – воскликнул мальчик, тут же прекращая дуться. Его глаза вспыхнули двумя огоньками энтузиазма. – Но мне немного страшно... нет, вы не подумайте, я самый смелый мальчик в мире! У меня же имя героя, так?!

– Да, ты самый смелый человек, которого я знаю, – честно признался голем, кивнув головой. Это была правда, так как других людей, за исключением героев книг, бронзовый механизм не знал. – Поэтому я выбрал тебе имя героя, которое прочитал в книге. Выбрал, как отец. Если сможешь открыть окно статуса и прочитать своё полное имя без нашей помощи, то я раскрою тебе один секрет. Начинай.

– Железяка, сейчас не время для этого, – тихо произнесла мантикора, начиная смеяться.

– Он должен учиться, иначе не сможет прогрессировать. Учиться всегда, в любой момент. Знания – это путь к силе. Прогресс не должен останавливаться, – рублеными фразами отозвался голем, продолжая наблюдать за глазами ребёнка, вспыхнувшими золотым сиянием.

– Лют Мор... Морнин... Морнингстар! – воскликнул паренёк, забавно высунув язык набок. – Лют Морнингстар! Получилось, пап, правда я молодец?!

– Правда, – одобрительно кивнул голем, подымаясь из-за стола. – А теперь секрет: страха, как и боли, не существует – это всё иллюзия разума. Поэтому ты не должен бояться предстоящей операции или боли. Она позади, позволь своей воле понять это. Осознай это своим разумом.

– Я не совсем понимаю тебя, отец, – мальчик несильно покраснел, так как понял, что его отец увидел страх, который Лют пытался всеми силами скрыть. Но он всё равно гордился, что его отец видит своего сына насквозь. – Когда меня били ножом было больно. И страшно. Или когда те чудища отрывали мои руки с ногами. Было страшно умирать... но я знал, что ты спасёшь меня, пап! Так что мне почти не было страшно, разве что совсем чуть-чуть!

– О-о, Лют, ты очень силён, – протянула мантикора, насупив толстые брови. – Ничего, скоро железяка что-то придумает, и ты сможешь становиться ещё сильнее! Все ксеносы обзавидуются, когда мы приведём тебя погостить в один из скрытых городов, ха-ха-ха!

– Оставь страх в прошлом, – добавил голем, перекрестив руки. – В будущем он тебе не понадобится. Это глупое чувство будет мешаться.

– Ну я не могу вот так сразу... – ребёнок пожал плечами, не зная, как ещё выразить свою мысль, но он очень хотел, чтобы страх исчез, как и говорил отец.

– Сможешь – я научу, – голем поднялся из-за стола и махнул рукой на лежащую рядом тушу серогривого ксеноса. По определённым причинам он просто физически не мог сидеть на стуле. – Бери Люта – будешь ассистировать в операции.

– Хорошо, – кивнула мантикора, вяло подымаясь на свои мощные лапы. – Ты же знаешь, что делаешь?

– Да. В скором времени Лют станет лучше, чем сейчас. Это только первое улучшение слабой плоти. Сын, ты веришь мне?

– Конечно, пап!

Комментарий к Глава 3. Не вычитывал.

Инбифор: ксеносы – это канон ДанМачи (если что).

====== Глава 4. ======

– Лют, как твои новые запчасти? Не жмут?

За спиной девятилетнего мальчика стоял бронзовый голем. Механизм скрестил свои руки перед грудью и с ожиданием взирал на сидящего в деревянном кресле ребёнка, с кривой улыбкой, наполненной предвкушением, оглядывающего свои новые деревянные руки.

За два года изменилось многое и, одновременно с этим, немногое. Например, местом жительства Люта так и осталась мастерская, несмотря на то, что душа звала молодого авантюриста на поиски приключений и исследований странного лабиринта, а вот характер мальчика перетерпел кардинальные изменения. Он во всём старался подобать своему отцу, не сразу, но начал учиться с полной самоотдачей, ведь он поумнел... и похолодел.

Сероволосый мальчуган пытался не выражать эмоции, имитируя отца, старался во всех принятых решениях использовать логику и подавил страх перед болью, не найдя ничего лучше, чем приносить самому себе эту самую боль. Кто-то назовёт это чудовищным, но Лют скажет, что это самое рациональное решение подобной задачи.

Дядя всегда мог вылечить своего маленького друга, хоть мантикора и не поощряла того, что делает ребёнок, но согласилась с мнением своего бронзового товарища – это выбор Люта, и не стоит ему мешать. Только так, по выводу логических алгоритмов голема, его сын мог стать самостоятельным. Только так научиться принимать правильные решения, даже если они неправильные.

Если бы задумка мальчика выгорела, то Лют бы просто принял свою ошибку и в следующий раз обязательно попытался исправить её, ведь так поступают разумные.

И мальчик очень ценил, что делают для него родичи, высказывая соответствующую их заботе благодарность и доверие.

Но были и минусы, куда без них? Из-за перенесённого, своих особенностей, жизни в компании двух монстров, причём в лабиринте, где единственным развлечением были игры с этими самыми монстрами, да книги с учёбой, у мальчика намного раньше положенного начался переходной возраст. И это не нравилось Люту, ведь он осознавал, что желания приключений, путешествия наружу и встречи с другими ксеносами, или людьми – ненормальны. Он непозволительно слаб, его действия могут подставить отца с дядей, а если он выйдет из-за стенок мастерской, то обязательно погибнет, ведь монстры здесь крайне опасны для «нуля»...

Но Лют не замкнулся, так как это нелогично. Вместо этого уже не совсем ребёнок, но и не повзрослевший парень, решил с удвоенной силой приложиться к знаниям.

Инженерия, магия, паромеханика, биология, анатомия и множество других знаний переплетались в окрепшем разуме. Было тяжело запоминать всё и изучать непонятные термины, но рядом практически всегда был отец, который мог помочь и всё спокойно объяснить, иногда по несколько десятков раз, пока мальчик не заучит всё наизусть.

К сожалению, отец с дядей не всегда были в мастерской, иногда они уходили, причём вдвоём, ведь им тоже нужно было питаться, а ещё доставать провизию для Люта, и это... жутко бесило мальчика. Но злость всегда была задавлена на корню, ведь ребёнок понимал, что просто физически не может ничего поделать со своей слабостью.

Оставалось одно – игнорировать слабость и скапливающуюся злость на Богов, что прокляли его. Когда-нибудь он получит ответы на вопросы, возможно, отомстит кому нужно, если это будет рационально, ведь он ничего не знает о своём прошлом, а слепо мстить кому попало – глупейшая из затей. Тем более, когда ты выступаешь против Богов.

Сначала он станет умнее. Намного умнее. Потом сильнее, а затем ещё сильнее, ведь силы и, главное, знаний не бывает много. От них очень многое зависит.

– Отец, благодарю, – ответил мальчик, проводя щекой по чуть тёплой деревянной трубке, проходящей от деревянного запястья к локтю, а от него к мышцам на спине.

В эти необычайно лёгкие протезы была встроена целая система, позволяющая Люту использовать мышцы спины для движения локтями, пальцами и коленями протезов.

Сначала было очень сложно, ведь мальчик просто не ощущал эти самые мышцы на спине. Как ими шевелить? Но он довольно быстро научился и встретил следующую проблему – парень был, словно марионетка в собственных руках. Но и это было преодолено неутолимым энтузиазмом и постоянными тренировками.

Хоть, как говорилось в окне статуса, тренировки и не давали пользы, но это не означает, что он не мог учиться двигаться, ведь так? Сила и владение телом – совершенно разные понятия.

– Скорость отклика, конечно, могла бы быть и получше, но и так сойдёт, – парень широко улыбнулся и с теплотой оглядел сияющее лицо своего отца. – Ещё раз спасибо, пап, это очень многое для меня значит.

– Ты мой сын – я бы сделал ради тебя и большее, – отозвался голем. На его маске всплыла подрагивающая улыбка алого цвета, выражая «эмоцию» ксеноса.

Не только Лют изменился за прошедшее время. Его отец начал подстраиваться под своего сына и учился имитировать эмоции, ведь существо видело, как ребёнок постепенно закрывается в себе, пытаясь уподобиться механизму.

Холодный разум пришёл к выводу, что это не самое умное решение Люта, но мальчик не стал слушать отца, продолжая «холодеть».

На почве всплывшей проблемы, искусственный интеллект пришёл к следующему умозаключению: раз человек подстраивается под бездушный механизм, то и механизм должен подстроиться под человека. Можно сказать, что два разумных отыскали золотую середину, на которой странная компания отца и сына сейчас и разместилась. Человек, имитирующий голема, и механический ксенос, копирующий человека.

Многое в их отношениях, по мнению той же мантикоры, было странным, а местами и забавным, но таковы эти двое разумных и их отношения. И им незачем это менять.

– Вставай, Лют, – спустя несколько мгновений гляделок, тишину разорвал механический голос. – Учёбу никто не отменял. Пройдём за стол, поговорим сегодня... пожалуй, о Богах и окне статуса. Не кривись, сын, ты должен контролировать эмоции и злость. Не давай им управлять разумом – пусть разум управляет ими.

С лица мальчика тут же, будто после дуновения ветра, слетела кривая улыбка. Янтарные глаза застелило спокойствие, но щёки предательски заалели на бледном, словно фарфор, лице.

– Пошли, отец, – спокойно произнёс мальчик, поднимаясь с кресла.

Протезы отзывались на каждое движение Люта тихим пшиком из-за струящегося внутри деревянных полостей пара, вырабатывающегося специальными ядрами огненных монстров. Именно пар запускал всю систему, позволяющую ребёнку двигаться.

– М-м, признаться честно, ощущения прекрасны. Чувствую себя более стабильным в пространстве, более сильным.

– Не давай чувствам обмануть себя, – голем развернулся, проскрежетав металлической мантией, и пошёл на выход из оборудованной прямо в мастерской личной комнаты его сына.

Механизм пришёл к выводу, что всем разумным из плоти и крови требуется своё личное пространство, беря в пример прочитанные книги и логово своего серогривого товарища.

– Идём, Лют. Время равноценно знаниям.

Через несколько минут двое существ уже сидели друг напротив друга. Мальчик молча наблюдал за манипуляциями отца с очередным фолиантом, а голем неспешно раскрывал нужную страницу с чернильным рисунком двух крылатых существ, спускающихся с небес на землю.

– Если верить преданиям, Боги пришли в мир смертных около тысячи лет назад. Причина, как сказал бы твой дядя, банальна – им стало скучно жить в верхнем мире, его ещё называют Текай или просто Небеса.

– И они пришли к нам, смертным, потому что это весело? – Лют устало вздохнул. Он просто не мог осознать столь глупую причину.

– Да, – ответил отец мальчика, перелистывая страницу со скучными лицами нескольких людей. – Всё, чем они занимались: управление системой душ, вражда между собой и наблюдение за нижним миром. За нашим миром. Он манил их, ведь здесь было много чего интересного, как, например, лабиринт.

Ещё одна страница, которую перелистнул голем, показала чёрные кляксы, отдалённо напоминающие рисунки каких-то чудищ.

– Не все Боги покинули Небеса, некоторые приходили в нижний мир и столетие назад, если верить написанному в этой книге. Признаться, я не знаю, как дела с этим обстоят сейчас. Также моим системам неизвестно, как появляются Боги – про них вообще существует крайне мало информации. Достоверно известно, что один из Богов, Уран, первым заключил с человеком контракт, позволив ему вступить в свою семью. Он дал человеку Фалну, позволяющую своему первенцу набирать опыт и становиться сильнее.

– Фална?

– Это такое благословение. Твоё окно статуса – это ничто иное, как фална, принявшая форму параметров, из которых складываются твои основные умения, силы и даже магия.

– Глупости, здесь нет инженерии или медицины, – тут же ответил мальчик, оглядывая засиявшими глазами окно статуса. Оно было невидимым для голема, но засиявшие золотом глаза всегда говорили о том, что Лют проверяет своё окно статуса, выискивая в неизменном тексте что-то новое. – И моих других способностей здесь тоже нет.

– Оно показывает не всё. Лишь самые... сильные навыки. Когда навык появляется в окне статуса, то ты можешь нарабатывать его, усиливая и улучшая. Ты сможешь даже получать новые знания, так как они просто будут вливаться в твою голову прямо из инфосферы нашего мира, – ответил голем, умно подняв один из бронзовых пальцев вверх. – Сын, ты аномалия, запомни это. В шесть лет у тебя уже было два умения, некоторые авантюристы, судя по книгам, годами не могут получить даже самого обыкновенного владения клинком. Когда-нибудь ты попадёшь в мир людей, но знай, что разумным нельзя так просто доверять. Они завистливы, жадны и боятся непонятного. Тебе придётся скрывать свои странности, жить среди своих, словно в стане врага, но однажды ты найдёшь тех, кому можно доверять. Так всегда происходит с разумными.

– Вы – «мои», – мальчик улыбнулся уголками губ, облокачиваясь об свою новенькую руку. – Не думаю, что встречу кого-то, кто сможет стать моим другом... из людей. Мы слишком разные, и я не могу осознать их логику.

– Потому что ты не встречал других людей, кроме тех, кто держал тебя и подвергал мучениям. Не все люди такие, вспомни книги. Им можно верить...

– Ведь знания не лгут, – серьёзно кивнул Лют, оканчивая предложение отца. – Я знаю, пап, ты постоянно повторяешь эту фразу.

– И я знаю, что ты знаешь, – на маске голема всплыла ещё одна улыбка, ведь он «пошутил». – Сын, ты обязательно попадёшь на поверхность. Ты нуждаешься в знаниях и силе, что может дать мир людей, а также новые знакомства и связи. Но это дело будущего. Для начала тебе нужно скрыть Божественную ауру. У людей могут появиться вопросы, когда они почувствуют Божественную ауру от человека. Как продвигаются твои успехи?

– Никак, – со вздохом буркнул мальчик, сбрасывая с лица маску спокойствия. Сейчас на его лице была запечатлена далёкая усталость, ведь Лют никак не мог понять, как воздействовать на эту самую ауру, с какой стороны к ней подступиться и что вообще нужно делать для её сокрытия. – Я не могу её нащупать. Да я вообще её ни разу не почувствовал!

– Злость, Лют. Держи её в узде, не давай воздействовать на холодный разум и мешать логическим процессам, – строго произнёс голем, указав правой парой рук на своего стушевавшегося сына. – Контроль.

– Да-да-а, контроль, – протянул мальчик, вновь вешая маску спокойствия. – В общем, мои системы не могут подобрать требуемый подход к этой ситуации. Или обход.

– Дело будущего, сын. Всему своё время. Вскоре твоё проклятие спадёт, и мы сможем начать тренировки. Или же у нас получится найти способ обойти его, но вероятность на это крайне мала – около двенадцати процентов.

– Это довольно высокая вероятность, – не согласился малец, прищурив янтарные глаза.

– Мала, так как нам неизвестны возможные защитные системы твоего проклятья. Так, продолжим основную тему, Лют, – голем решил поменять неудобную тему, так как сейчас был урок, а споры во время уроков – это глупая трата времени, лишённая рациональности. – Магия, названная Арканум, и Божественная аура с некоторыми личными особенностями – это всё, что отличает Бога от человека. Они не сильнее обычного человека, выглядят, как люди, но их магия способна на многое. Возможно, именно её и боится лабиринт, поэтому любыми способами пытается уничтожить вторгшихся в его застенки Богов.

– Не сильнее человека... – прошептал Лют, запоминая важную информацию. – А какова их магия?

– Информация отсутствует. Богам запрещено использовать её в нижнем мире, иначе будут последствия в виде силового изгнания обратно на Небеса – таковы правила, которые они сами на себя навесили. Интересна причина?

– Скука, – криво ухмыльнулся мальчик, прикрывая глаза. – Чтобы не было скучно. Мы не больше, чем игрушки в их глазах, ведь так?

– Возможно, – не стал отрицать механизм, с хлопком захлопывая книгу. – Возможно, нет. Тебе, Лют, предстоит проверить достоверность этой информации. Считай это одной из своих основных целей.

– Ведь без цели нельзя существовать, – глаза парня вновь вспыхнули двумя золотыми огнями, после чего он прикрыл их, в последний раз оглядывая надпись: «Величайший грех». – С каждым днём у меня появляется всё больше и больше целей, это ведь нормально?

– Да, это нормально, – кивнул голем, продолжая дрогнувшим голосом: – Но у тебя до сих пор нет задания.

– Задания? Разве цель и задание – это не одно и то же?

– Нет, это разные вещи. Задание – это глобальная цель, которая стоит над целями поменьше. Однажды ты обретёшь своё задание, а сейчас... – ксенос поднялся из-за стола, постучав по металлической поверхности острыми пальцами. – Мне нужно обсудить с тобой нечто важное. Двенадцать процентов, если быть точнее.

– Отец, я внимательно слушаю, – крайне серьёзно, явно не на свой возраст, отозвался мальчик, подавшись вперёд от вспыхнувшей надежды.

– Ядро. Мы можем провести один эксперимент, вживив в тебя ядро монстра, но ты можешь погибнуть. Мне потребуется твоя помощь для проведения опытов, но знай, что они крайне опасны. Я верю в успех лишь из-за двух причин: твоего умения «мученика» и самого окна статуса, которое может помочь в этом деле. Но в то же время я опасаюсь сокрытых в твоих проклятьях дополнительных пунктов, которые могут навредить твоим системам. Фатально и непоправимо навредить. Твой ответ?

– Хм, – задумчиво отозвался парень, вновь прикрывая глаза и внимательно обдумывая всё сказанное.

Конечно, он хотел тут же согласиться на любые эксперименты, но раз его отец только сейчас предложил подобное, то он точно чего-то опасался. Разумней было бы подождать, обойдя таким образом возможные риски, ведь осталось меньше семи месяцев до исчезновения проклятия.

Но что если оно не исчезнет? Или превратится во что-то другое и попытается убить своего носителя, активизировав защитные системы?

– Мне нужно время подумать, отец, – мальчик медленно раскрыл глаза, подымаясь из-за стола. – Я буду у себя, хорошо?

– Ступай, – ответил голем и, наблюдая за медленно удаляющимся мальчиком, добавил: – Ты правильно поступил, решив всё обдумать. Это была проверка, которую ты успешно прошёл, Лют. Если бы ты сразу же согласился на эксперимент, то уже бы я не согласился на него, ведь твои действия вновь были бы движимы эмоциями, а не разумом. Ты успешно завершил сегодняшний урок.