Текст книги "А может... я с тобой останусь (СИ)"
Автор книги: The Other Borgia Girl
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
– Какого…
– По праву сильного, Гарри, – жестко проговорил Малфой, сдавливая смуглые запястья.– Не справляешься со своей жизнью, значит, будешь подчиняться ее законам. Я не хочу делать тебе больно, но слушать заставлю.
Хорошая пощечина была бы сейчас лучшим решением вопроса, но Люциус опасался непредвиденных ассоциаций или воспоминаний, которые могли столкнуть Гарри глубже в омут вины и отчаяния. А гнев – это хорошо. Иногда пожар просто необходим, чтобы избавиться от наносного мусора и очистить место для новой жизни.
А потому оставалось только дать парню время, но не позволить навредить себе. Люциус сжимал бьющееся под ним тело, пропуская мимо ушей поток нецензурной брани, обвинений и угроз.
На душе было удивительно погано.
Гарри застыл, тяжело дыша, последний раз выгнулся и рухнул на подушки без сил. Из-под алой повязки струились слезы.
– Уйди, – выдавил он. – Просто уходи. Да убирайся же!
Люциус тихо вздохнул, отпуская его руки, лег рядом и притянул Поттера к себе, игнорируя слабые попытки отбиться и позволяя уткнуться носом в свою грудь. Крепко обнял вздрагивающие плечи, погладил выступающие лопатки и прикрыл глаза, едва удерживаясь от того, чтобы не шептать что-нибудь успокаивающее.
Плакал Поттер страшно – почти бесшумно, глотая воздух и захлебываясь сжимающими горло рыданиями. Так отчаянно, что даже повидавшему многое на своем веку лорду Малфою становилось не по себе.
– Я тебя ненавижу, – произнес Гарри еле слышно. – Клянусь, я тебя убью.
– Ничего, Гарри, – мужчина погладил растрепанные волосы, пахнущие летним лугом после грозы. – Это не страшно.
Вызов застал Люциуса у Источника. Пользуясь тем, что Гарри вновь заснул, истратив на недолгую истерику запас и так небольших сил, мужчина сидел на низком бортике, опустив кончики пальцев в голубую воду, и задумчиво наблюдал за мягкими бликами на дне бассейна.
Вода плеснулась, обрызгав руку до самого плеча. И где-то едва слышно звякнул колокольчик.
– Вовремя, что тут еще скажешь. У них удивительная способность подбирать неудачные моменты для появления, – пробормотал Люциус, нехотя поднимаясь и расправляя ноющие плечи. Ему показалось, что мраморное лицо, скрытое в листве, прячет в уголках рта улыбку, но скорее всего это была просто игра теней.
Идти ему не хотелось – всегда оставался мизерный шанс, что Гарри все-таки проснется, но и игнорировать визит после такого прямого указания Люциус не мог. Подхватив с низкого столика одежду – хакама и верхнюю куртку с широкими рукавами, он привычно обернул широкий пояс вокруг талии, прикинул, успевает ли переодеться во что-то более официальное для приема гостей, но решил не затягивать этот во всех смыслах неприятный визит.
– Отец, – Драко стоял в его кабинете возле кресла, куда усадил Гермиону Грейнджер. – Мы не вовремя, я знаю. Но я привел Герми. Она беспокоится за Гарри.
– Очень похвально, – пробормотал Люциус.
– Простите? – Гермиона сжала лежащие на коленях руки.
– Гарри только заснул, – сообщил лорд Малфой, опускаясь в кресло за своим столом и игнорируя изумление девушки на его весьма экзотичный костюм. – Вы уверены, что ваш визит – достаточный повод его будить?
– Я хочу убедиться, что с моим другом все в порядке.
Люциус покачал головой, потянулся к думосбору, но в последний момент передумал и вытащил из ящика простой хрустальный шар на подставке в виде драконьих лап. Взял с края стола свою палочку, сделал несколько пассов и прошептал заклинание, глядя как в прозрачном камне зарождаются белые искорки.
Над шаром сгустился серебристый туман, и в его глубине вдруг словно распахнулось окно в другую комнату. Гарри лежал на кровати, укрытый до пояса простыней, и спал, обхватив руками подушку. Широкая спина, располосованная светлыми шрамами, мирно вздымалась во сне. Растрепанные волосы почти скрывали повязку на глазах.
– Увидели? – холодно произнес лорд Малфой, одним движением убирая яркую картинку и сдвигая шар в сторону. – Не смею больше вас задерживать.
– Так не годится. Ему нужна помощь специалистов. Я получила развернутый анализ крови. Гарри пытался…
– У Гарри, дорогая моя доктор Грейнджер, нервный срыв и депрессия, усугубленная огромным чувством вины. Но зелья он глотал не потому, что хотел покончить с собой. Такие вещи Поттер делает куда проще и вернее. А потому что в отличие от вас, модредовых умников, понимал, что будет, если маг его потенциала окончательно утратит контроль над собой. И что после этого останется от Лондона. Что, впрочем, не отменяет и его полного нежелания жить.
Гермиона поднялась со своего места и с явным сомнением посмотрела на Драко. Но младший Малфой в ответ лишь покачал головой: он с самого начала был против этого визита. И менять свое мнение не собирался.
– Мы… все очень беспокоимся, – наконец произнесла Гермиона. – Как его друзья.
– Где же вы были, верные друзья, когда были нужны ему, а? – Люциус встал и подошел ближе, глядя в янтарные глаза гостьи.
– Мы…
– Привычно свалили на геройские плечи все проблемы и пошли пить сливочное пиво. Что, найти время просто поговорить вы не смогли? Ему нужен был тот, кто мог бы выслушать. Тогда этого еще было бы достаточно. Час драгоценного времени, доктор Грейнджер, один час.
Если бы лорд Малфой срывался, орал все это, захлебываясь гневом, было бы не так страшно. Но от негромкого, наполненного болью ледяного голоса Гермионе хотелось свернуться клубочком как в детстве и разрыдаться. Это правда – она виновата. Видела, что лучшего друга что-то гнетет, но не смогла найти в себе силы вернуться в тот ад. Спряталась в объятиях своего нежного, сильного дракона, оставив Гарри наедине с терзающими его демонами.
– Он же у вас на глазах себя в гроб загонял! – лед в голосе лорда Малфоя.
Стылая пустота вокруг, даже дышать больно и тяжело. Почему он не называет Гарри по имени?
– Он даже оплакать не мог тех, кого похоронил, потому что считал себя виновным в их смерти! Где ты была, лучшая подруга героя?!
– Отец, все. Хватит, – Драко стоял между ним, закрыв собой дрожащую Гермиону, и прямо смотрел в бешеные глаза Малфоя-старшего. – Ты во многом прав, но сейчас это не поможет. А Герми и так плохо – она уже все поняла.
Две пары одинаковых льдисто-серых глаз схлестнулись в яростном поединке. В такие минуты им не надо было ничего произносить, они слишком хорошо друг друга знали.
«Убирайся с моего пути, сын.»
«Не трогай мою женщину. Ты сильнее и опытнее, но сейчас тебе со мной не справиться.»
Драко не был беспомощным оранжерейным цветком и мог за себя постоять. Умел фехтовать, как и любой отпрыск аристократического рода, с детства брал уроки владения шпагой у известных мастеров. Сам Люциус натаскивал его в танце с цзянь, выбрав манеру «ищущего меча»*, лучше всего подходящую для гибкого и быстрого Драко.
Но были и другие уроки. Одни из тех, на которых, не слушая возражений матери, настоял лорд Малфой. Вопреки внешнему вежливому безразличию на людях, родители отлично ладили, много разговаривали и всегда достигали компромиссов. Драко помнил лишь несколько споров из детства, где отец жестко требовал подчинения, пользуясь правом главы семьи.
Учиться грубому бою без оружия и умению управляться с коротким маггловским ножом наследнику Малфоев пришлось в строгом секрете между вторым и третьим курсом вместо поездки в Италию с Блейзом. На память о том лете у Драко остался тонкий светлый шрам поперек левой брови и масса неприятных эмоций.
То, что отец прошел когда-то ту же школу, не подвергалось сомнению: экзамен Драко сдавал именно ему.
А еще, пережив детскую обиду, наследник рода Малфой знал, что однажды, вопреки протестам Герми, он заставит своего сына научиться неаристократичному и довольно беспринципному искусству уличного боя. Чтобы у мальчика было на один шанс больше спасти свою жизнь, как не раз те уроки помогали выжить ему самому.
Вот только никогда Драко не думал, что им с Люциусом придется стоять друг против друга. Не в зале, не на испытании, хоть и приближенном к жизни, а по-настоящему.
– Папа, – с нажимом произнес Драко. В потемневших глазах горела стальная решимость. – Пожалуйста.
И лорд Малфой отвел глаза. Устало покачнулся, оперся рукой о столешницу, потер ладонью лицо.
– Матери-то хоть сказал?
– О… – Драко оглянулся на Гермиону, притянул ее за руку к себе и обнял, прижимая девушку лицом к плечу и успокаивающе гладя по волосам. – Она знает.
– Отлично. Единственный человек, пребывающий в неведении, – я. Неприятно оставаться в дураках, сын, – Люциус прячет в уголках губ усмешку.
– Тебя оставишь… в неведении, – Драко улыбается с видимым облегчением. Отца он искренне любит. – Ты же все всегда знаешь. Сейчас не лучший момент, я понимаю, но….
– Ну, нет. Благословлять вас на брак здесь, да еще и в таком виде, я не буду. Как ты себе это представляешь?
Драко не выдержал и фыркнул: на воображение в семье Малфоев не жаловались.
– Не будем превращать в фарс добрые традиции, – подытожил Люциус. – Думаю, пару дней ситуация еще протянет. Добро пожаловать в семью, Гермиона. Мне жаль, что я тебя расстроил.
Девушка настороженно выглянула поверх рукава Драко. И слабо благодарно улыбнулась, пряча в сгибе локтя обнимающей ее руки покрасневший носик.
–
*Цзянь (剑) – китайский прямой меч. Классический вариант представляет собой длинный прямой клинок с удлиненной рукоятью, которым можно фехтовать как одной, так и двумя руками. В отличие от европейских полуторных мечей, у которых треть клинка, прилегающая к гарде, часто не затачивалась, клинок цзянь, как правило, заточен по всей длине.
«Идущий меч» – знаменитая «бесконтактная» манера фехтования (в идеале мечи не должны соприкасаться), в которой все защиты строятся на быстрых и ловких передвижениях и уклонах, а из атак преобладают уколы и подрезания.
Спасибо Википедии.
========== Часть 6 ==========
Поттер был в сознании, но не шевелился и старался дышать ровно, явно не желая привлекать к себе внимания. А лорд Малфой всегда с пониманием относился к желанию побыть наедине с собой и подумать, когда это не нарушало его собственных планов, конечно. Посчитав, что получаса Гарри вполне достаточно для осмысления ситуации, но не хватит, чтобы вновь начать себя грызть, Люциус подсунул ладонь под затылок Гарри, приподнимая его голову, и поднёс к лицу пиалу с водой.
Гарри облизнул губы, но тут же упорно сжал их и чуть отвернул голову.
«Будем упрямиться», – понял Малфой. Наклонился вперед, едва не касаясь щеки Гарри, и тихо, с провоцирующими чувственными нотками в голосе прошептал:
– В следующий раз, когда ты так сделаешь, я буду считать это приглашением напоить тебя с губ, – и пиала вновь настойчиво коснулась рта Гарри.
Гарри возмущенно выдохнул, но сопротивляться не стал и позволил поить себя. Воду он с жадностью выпил до капли.
– Ты всегда так добр? – в голосе нет иронии, только искусственное веселье.
– Только с теми, кого спасаю, – серьезно отозвался Малфой.
– Люциус?
– Да, Гарри?
– Я хочу уйти отсюда. Давай просто все забудем и сделаем вид, что ничего не было?
– Куда уйти?
– Отсюда, – упрямо повторил Поттер.
– Опять убегаешь? Не выйдет, малыш. Ты слишком многое пытаешься запихнуть в себя поглубже и забыть. Выжигаешь душу изнутри. Так нельзя.
– Это мое право.
– Не здесь и не сегодня.
Гарри повернул голову на голос, поднял руку и наощупь нашел плечо мужчины. Провел по ключице, погладил шею, приложил ладонь к щеке, обводя большим пальцем контур чувственных губ.
Люциус не отодвигался, но настороженно следил за медленными движениями Поттера, пытаясь понять, что тот задумал. Гарри же не пытается его соблазнить, чтобы настоять на своем, не так ли? В том смысле, что использовать секс как оружие против главы рода Малфой – это… как-то слишком наивно даже для Поттера.
– Поцелуй меня…
Люциус изумленно изогнул бровь. Покачал головой, но все-таки склонился к Гарри и коснулся легким поцелуем приоткрытых губ.
– Может, ты просто скажешь, чего пытаешься добиться, Гарри? Нам обоим будет проще.
– Я хочу знать, как снять эти штуки с рук.
– Хорошо. Я скажу тебе… если ты расскажешь, что произошло на последнем задании.
Смуглое тело окаменело под ласковыми ладонями. Люциус с сожалением погладил напряженные плечи и встал с постели. Возможно, нужно еще немного подождать. Гарри просто не готов. Все хорошо – у них еще есть время.
– Люци…
Малфой обернулся. Поттер сидел на постели, поднеся руки к лицу. Пальцы неуверенно скользили по повязке, сминая тонкий шелк.
Алая лента упала на постель.
Он глубоко вздохнул, собираясь с силами, и поднял голову, глядя на Люциуса сквозь завесу растрепанной челки. В зеленых глазах была растерянность и какая-то детская беспомощность, от которой холодило сердце, – его сильному, несгибаемому Поттеру не шел такой взгляд.
– Гарри, – мужчина в мгновение оказался рядом, сжимая его лицо в ладонях.
– Я не могу тебе это сказать. Я… сам себе даже ничего объяснить не могу. Это что-то….
Люциус осторожно погладил большими пальцами его скулы и заглянул в глаза:
– Откройся. Покажи мне.
На мгновение ему кажется, что Гарри сейчас отшатнется, но тот лишь замирает на секунду, порывисто вдыхает и
просто открывает свое сознание.
… их сорвали срочным вызовом в середине ночи. Он не спал несколько суток, болит голова, но надо быть в форме и зелья приходится пить уже набегу.
Черная метка в небе – кривая и неровная, но вполне узнаваемая, висела в воздухе в районе заводских складов. К счастью, слишком далеко, чтобы перепугать людей, но на звонок случайного свидетеля авроры среагировали мгновенно.
Территорию окружили мгновенно, антиаппарационный аврорский купол накрыл склад и все прилегающие к нему строения. И начался штурм.
Группа Поттера шла через крышу с самим Гарри во главе. Проникнуть через техническое окно, бегом по сваренному из железных прутьев перекрытию. Он увидел их первым и остановился посреди шаткой ржавой лестницы.
Дети.
Группка из шести перепуганных подростков. Слишком молодых, чтобы помнить и осознавать ужасы прошедшей войны. Черные самодельные капюшоны, раскрашенные лица, зажатые в дрожащих руках палочки…
…это так похоже на Хогвартс в той, последней битве… у одной из девочек из-под капюшона торчат розовые пряди, и Гарри видит в ней Тонкс. Такой, какой запомнил, – веселой, неунывающей, святящейся внутренним счастьем. Ремуса. Фреда с его вечной улыбкой…
…мертвые черные глаза Снейпа, которого он ненавидел все первые курсы… который отдал жизнь за сына Лили.
…крики и шум вокруг… кажется, его кто-то зовет, но Гарри не реагирует. Он смотрит на тех, кого должен был спасти и не смог.
Все как в замедленном времени – цветной луч заклятья отражается от балки, летит ему в лицо. Простенький Ступефай, но он просто стоит и смотрит, не в силах даже поднять палочку. Заклинание отражается его защитным артефактом и бьет под ноги, рассыпая в труху хлипкую ступеньку.
Падать в пропасть – это как летать…*
Люциус медленно вынырнул из чужого сознания и опустил руки, разрываясь между сочувствием и желанием нецензурно выругаться.
– Ты обещал! – тихо напомнил Поттер.
Малфою понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем он говорит.
– Это просто ленты, Гарри, – негромко отозвался Люциус поднимаясь. – Обычные шелковые ленты. Я не могу помешать тебе уйти, если ты захочешь этого сам.
Это не были «просто ленты». Они оба это понимали. Это свобода была такой, какую мог подарить другой человек. По-своему избавление: не надо было ни о чем задумываться или принимать решения – это все Малфой взял на себя. Как искусственная кома давала отдых и время набрать силы измученному телу, для истерзанной души переложенная на чужие плечи ответственность позволила вынырнуть из отчаяния и боли.
Опасное чувство полета – слишком легко привыкнуть, поддаться соблазну просто раствориться в чужой заботе – без боли, без бед и горьких воспоминаний. Потерять себя. Но… Люциус слишком хорошо чувствовал его, чтобы допустить такое.
Как получилось, что этот человек оказался так близко к нему? Когда это началось? Это было так странно, но Гарри не мог сказать, в какой же момент Люциус Малфой стал частью его личной вселенной.
Когда льдисто-серые глаза вдруг стали теплыми? Кажется, что всегда, а может, лишь несколько минут назад?
Мелкие детали и полузабытые воспоминания вдруг собирались как пазл. Все взгляды, случайные прикосновения и брошенные вскользь фразы. Сколько раз за маской провидения скрывался красивый сероглазый блондин?
…незнакомый белый филин, бросающий на его стол конверт с вложенной в него древней рукописью. Артефакторика Востока. До этого Гарри даже не слышал о таких ритуалах для создания защитных артефактов, но интуиция буквально вопила о грядущей катастрофе. В отделе пришлось врать что-то о библиотеке Блэков. Через день они, наконец, вышли на контрабандистов, которых искали больше года. Плохое задержание – схватка, переросшая в настоящее побоище, в котором банда не побоялась использовать запрещенные контрабандные амулеты. Сделанные по присланному указанию артефакты спасли жизнь ему и еще половине его группы…
…странный роман с Маркусом, который отдавал горечью на языке. Рядом с ним Гарри будто терял себя, хотя каждый раз собирался порвать эти тяжелые отношения. Бесился, пытался взять себя в руки, но вновь и вновь соглашался на встречи. Их связь Маркус прервал сам. Просто исчез, оставив малопонятную записку, заканчивающуюся фразой «…и передай своему партнеру, что я все понял. Я не в обиде и не претендую на чужое. К тому же все равно собирался сваливать сам – ты слишком неотзывчив… Chao, Caro!». Партнеру? Чужое?
Много позже он увидел знакомое лицо в закрытой сводке на розыск. Сильный менталист с большой примесью крови сирен путешествовал по Европе, оставляя за собой вереницу покончивших с собой и сошедших с ума любовников…
…ночь в Мунго после облавы на темных оккультистов, когда он ворвался первым, едва успев сбросить с алтаря жертву – перепуганную до обморока девочку-подростка, но сам схлопотал откатом от уже начатого обряда.
Жар, бред, полузабытье от влитых в него зелий и сдерживающих артефактов. Прохладные пальцы на лице, легкий успокаивающий поцелуй, касающийся губ: «Прости, малыш, будет больно…» И боль – жесткая, терзающая, очищающая. Гарри выгибается на постели, сжимая простыни и кусая лежащую на губах чужую руку.
«Тебе невероятно повезло, Поттер. Мы просто не в силах объяснить, что произошло… но ты в норме», – ребята из Отдела Тайн не понимают, что происходит, но, вроде, рады за него.
«Слезы феникса. В школе как-то перепало немного», – Гарри знает, что слезы не при чем, но объяснение не хуже и не лучше других. Всех устраивает.
И встреченный в тот день Люциус.
«Лорд Малфой любезно согласился проконсультировать нас по вопросу темных проклятий».
«Рад, что вы не нуждаетесь в моих советах, Мистер Поттер», – равнодушный взгляд серых глаз. Руки Люциус не подал… узкой изящной руки, затянутой в плотную белую перчатку…
Их странная встреча. Самый ужасный вечер в его жизни, когда он понял, что больше не может продолжать превратившееся в фарс существование… и самая потрясающая ночь.
И здесь, сейчас. Впервые за годы иметь возможность закрыть глаза, не боясь увидеть мертвые лица, и вздохнуть полной грудью.
Это так странно – быть объектом заботы. Просто так, а не потому, что тебя навязали на голову, что ты мальчик-который-выжил, сын Лили Эванс или чертов герой войны. Люциус Малфой не будет унижаться до таких мелочей. Он просто… – что?
В комнате он был один – Люциус оставил ему свободу и тяжесть принять решение самому. И Гарри решительно потянул за край алой ленты, освобождая запястье. Хватит разводить сопли как истеричная барышня.
Надо быть достойным того, кого желаешь.
–
Строчка из прекрасной песни WTF Lucius Malfoy 2014 – “Let me fall”. Честно говоря, не знаю как правильно здесь проставить авторство.
========== Часть 7 ==========
Малфоя он увидел в бассейне. Гарри застыл в тени арки, не в силах отвести глаз: он всегда понимал, что Люциус красив, но мужчина, стоящий под струями срывающейся с лиственного барельефа водопада, был идеален. Поттер, затаив дыхание, смотрел на длинные платиновые волосы, струящиеся по широким плечам. На струйки воды, сбегающие по выгнутой спине к округлым ягодицам, и на капельки брызг, жемчужинками мерцающие на гладкой белой коже.
Как, подняв голову и прикрыв глаза, ловит губами водяные струи, падающие с остроконечных мраморных листьев.
Люциус медленно чувственно улыбнулся, ощутив всей кожей внимательный взгляд, повернул голову, безошибочно находя застывшую в немом изумлении фигуру, и протянул руку, маня к себе.
Гарри рвано вдохнул и оттолкнулся от арки, покидая ее тень. Несколько шагов по бедра в теплой щекочущей воде, и он уже кладет ладонь в протянутую руку, позволяя увлечь себя под теплые струи. У Люциуса холодные от воды губы и горячий настойчивый язык.
Поцелуй захлестнул обоих с головой – в нем было все, что они не могли сказать друг другу вслух, вся щемящая нежность и страх быть отвергнутым, сумасшедшая страсть и боязнь причинить боль.
Длинные чуткие пальцы огладили смуглую спину и ягодицы, тихонько надавливая на уплотненные полоски шрамов. Кожа в этих местах была почти нечувствительной, но интимность прикосновений превращает кровь в жидкий огонь. Люциус подхватывает любовника под ягодицы и сажает на теплый гладкий камень, заставляя откинуться на спину.
Гарри выгнулся, разводя бедра, не сопротивляясь сильным, ласкающим его рукам. Прикосновения к внутренним сторонам бедер, невесомые и нежные, сменились опаляющим кожу дыханием и легкими поцелуями. Люциус прихватывает чувствительную кожу бедра у самого паха и тут же зализывает оставленную зубами метку, наслаждаясь тихими низкими стонами любовника. Губы коснулись чувствительной кожи, прокладывая дорожку от подобравшихся яичек к сжатой звездочке ануса.
Лопающиеся пузырьки колют тело прохладными острыми брызгами, делая кожу необычайно восприимчивой, и каждое прикосновение горячего рта разрядом молнии проходится по обнаженным нервам, а легкая, почти иллюзорная ласка сводит с ума.
Гарри зажмурился и пораженно выдохнул, чувствуя кончик языка, бесстыдно проникающий в его тело. Любви Люциус отдается весь, с самозабвенным удовольствием и страстью, словно мира за пределами этого зала просто не существует.
Язык сменяется сразу двумя скользкими пальцами. На этот раз Люциус готовит его осторожно, не торопясь, медленно проникая, оглаживая гладкие бархатные стенки и растягивая тугое колечко мышц. Неспешно толкаясь внутрь желанного тела и наслаждаясь той чуткостью, с которой любовник реагирует на каждое его движение. Гарри выгибается, тяжело дыша, и приподнимает бедра, пытаясь прижаться теснее.
Возбуждение пронизывает все тело, заставляя жаждать большего.
– Лю-ю-юци!
– Какой ты нетерпеливый… – мурлыкнул Малфой. Он медленно обвел подушечками скользкий от смазки вход, прижался к анусу твердой головкой и мягко, но настойчиво поддался вперед, сжимая ладонями смуглые бедра.
– Да трахни же ты меня уже! – не выдержав, простонал Гарри.
Тугие мышцы расступились под напором, пропуская член Люциуса. И тот толкнулся вперед, плавно входя до конца. Поттер выдыхает имя любовника, приподнимаясь на локтях, замирая на мгновение, и выгибается от мощного проникновения. Рука Малфоя огладила смуглую грудь и скользнула вниз, требовательно обхватывая напряженную плоть Гарри. Люциус с наслаждением ловит тихие стоны, учащенный пульс и трепет другого тела. Шальной взгляд зеленых глаз, бессвязные мольбы и несдержанные толчки навстречу.
Несколько сильных движений – и мир вокруг рухнул, растворяясь серебряными пузырьками. Хриплые стоны слились в один, отражаясь от мраморных стен и взлетая к арочному потолку. Гарри сидел на краю камня, все еще обхватив ногами бедра любовника, Люциус стоял, обнимая свое сокровище, и упирался лбом в смуглое плечо. Нежный, осторожный поцелуй. Оторваться друг от друга получилось не сразу, как и отвести глаза. Гарри удовлетворенно вздохнул и опустился спиной обратно на теплый камень. Тело еще вздрагивало, наполненное блаженным удовольствием до краев.
Люциус протянул руку, собираясь помочь подняться, но сильная ладонь Поттера перехватила его запястье, легонько потянула вниз, и Малфой позволил Гарри уложить себя рядом. Если прижаться друг к другу, то на камне хватало места обоим. Блондин перевернулся на бок, вытянув над головой расслабленную руку.
Они долго лежали, наслаждаясь прохладой источника на разгоряченных телах и близостью друг друга.
Гарри пошевелился первым – приподнялся на локте, глядя в такие близкие серые глаза, и склонился к губам Люциуса. Погладил по щеке, откинул назад намокшие светлые волосы, прошелся губами по шее, отыскивая бьющуюся жилку. Смуглая рука скользнула вниз, проследила цепочку позвонков, огладила идеальные белые ягодицы. Зеленые глаза внимательно наблюдали за реакцией любовника, но Люциус лишь безмятежно прикрыл ресницы, и чувственные губы изогнулись в провоцирующей улыбке…
Тишина оказалась резкой и почти оглушающей. Гарри не сразу понял, что пропал такой уютный шум падающей воды. На мраморных листьях блестели последние не упавшие еще капельки. Посветлевшая вода из бассейна незаметно, но неумолимо уходила, уже обнажив стоящий в его сердце камень почти на треть.
– Что-то случилось? – тихо спросил Гарри, почувствовав, как напряглось плечо Люциуса под его щекой. Размыкать объятия не хотелось – отдых после бурного, страстного секса на неожиданно удобном камне действовал на него умиротворяюще, медленно погружая в блаженную полудрему.
– Нет, все хорошо. Это просто тонкий намек, что нам пора уходить, – отозвался Малфой, с удовольствием целуя смуглую шею, и, обняв любовника за талию, потянул Гарри вверх. – Идем, не стоит задерживаться, дадим Источнику уснуть спокойно. А ты, думаю, голоден и не откажешься от позднего завтрака.
– Звучит определенно соблазнительно. Как ты думаешь, там, куда мы идем, можно будет заполучить завтрак в постель?
Малфой тихо рассмеялся:
– Уверен, мы сможем что-нибудь придумать.
Переступив через бортик, Люциус обернулся, нашел глазами мраморный женский лик, почти скрывшийся в тени барельефа, и одними губами произнёс: «Спасибо…».
Спальня Люциуса Гарри понравилась даже больше, чем та, пронизанная светом комната внизу. В ней, в каждой вещи, начиная с широкого ложа под темно-зеленым балдахином и заканчивая тяжелой хрустальной пепельницей с золотой монограммой на дне, чувствовался отпечаток личности хозяина.
– Ну и что это было? – лениво спросил Гарри. Он лежал поперек кровати, положив голову Люциусу на живот. Сам хозяин спальни неторопливо затягивался сигаретой, перебирая свободной рукой мягкие темные пряди.
– Это был секс. Страстный, горячий секс, когда мой…
– Прекрати, я не об этом! – рассмеялся Гарри.
– Грозный аврор стесняется разговоров о сексе? – деланно изумился Малфой. – Тебе же уже не пятнадцать лет, Поттер.
– Правда? А ощущение, что именно столько, – Гарри повернул голову, чтобы видеть лицо любовника. – Я про ту комнату с водопадом. Что это, Люц?
– Источник, – любезно пояснил Люциус.
Гарри не отводил вопросительного взгляда. Малфой выразительно покачал головой, и когда уже Поттер перестал надеяться на ответ, заговорил:
– Есть вещи, о которых не принято говорить вслух. Не одни Певереллы получили Дары. Просто у других родов хватило ума… держать язык за зубами. Малфои – любовники и убийцы, Гарри. А Источник – это особенное место, нарушающее все те законы, к которым мы так привыкли. Там только его магия, живая, раскрывающая Дар необычайно сильно. У Источника не действует ни одно заклятье, теряют свою силу клятвы, даже магические. Можно только просить Госпожу о помощи, и быть готовым заплатить любую запрошенную цену. И судить будет тоже только она.
– Значит, любовники и убийцы, а? – Поттер перевернулся на живот, подперев кулаком подбородок. – Очень в твоем духе. Но не замечал что-то за Драко особенной куртуазности ни в том, ни в другом.
– Со стороны Нарциссы в Драко кровь Блэков, а Блэки – воины, берсеpки. Дар дремлющий, Источник они тоже не сберегли, но некоторые особенности все равно проявляются в поведении весьма бурно. К сожалению, нам он антагоничен, поэтому Драко вряд ли сможет пользоваться чем-то из даров Малфоев. И характер оставляет желать лучшего, хотя он и стал намного спокойнее в последнее время. Есть еще надежда на наследника Драко – возможно сильная магически мать без дополнительного влияния прошлого поможет крови Малфоев проявиться чище и ярче.
– Хм. А ты, значит, одарен всесторонне.
– Никто не преподносил мне умения на блюдечке, если ты это имеешь в виду. Дар – это лишь возможность. Шанс превратить мастерство в искусство, сделать его чем-то большим.
– Прямо не знаю, гордится тобой, или ревновать к… тем, на ком ты мастерство оттачивал.
– Не стоит. Я не невинный ангел, но и до инкуба мне далеко.
– Постой, – Поттер уже отвлекся от мысли, озаренный новой догадкой, – так камень в Источнике….
– Алтарь, – подтвердил Люциус, с интересом наблюдая, как румянец заливает щеки непобедимого героя. – Не волнуйся, Гарри. Госпожа не против такого использования ее собственности. Скорее она очень даже «за».
– Угу, – Гарри прижался пылающим лицом к боку Малфоя. Так остро смущаться ему не приходилось уже очень давно. – Любовники и убийцы, я помню. Надеюсь, ты на этом Алтаре никого не убивал.
– Нет, – Люциус опустил ресницы, не желая, чтобы Гарри видел его глаза. «Разве что свое сердце…». Отвернулся, решительно раздавил в пепельнице сигарету и, провокационно проведя ладонью по смуглому плечу, низким тягучим голосом произнес:
– Поскольку подозрение в использовании влияния Источника на мои способности бросает тень на безупречную репутацию рода Малфой…
– … а ты не хочешь никаких сомнений в своем владении великим искусством, – зеленые глаза возбужденно затуманились, и Гарри, повернув голову, лизнул бледные пальцы.
– … то полагаю, что тебе нужны доказательства…
– О, определенно!
– …м-м-м-м… Лю-юци-и-и…
========== Часть 8 ==========
Нарциссу Люциус застал в холле. У лестницы стояло несколько дорогих чемоданов и саквояж. Леди Малфой аккуратно пристраивала на прическу шляпку перед большим зеркалом, ловко закалывая шляпную булавку. Их взгляды встретились в зеркальной глади.
Не отводя глаз, Нарцисса медленно опустила руку. Взяла с полочки свернутые бумаги и пару серых шелковых перчаток.
– Типпи сказал, что ты уезжаешь.
– Не уехала бы, не попрощавшись, – она слабо улыбнулась. – Еще хотела отдать тебе бумаги лично в руки. Я уже все подписала, тебе остается сделать то же самое и направить их в Министерство.
