Текст книги "Заложница моей души (СИ)"

Автор книги: Thanos Lightdale

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Оба понимали, что рано или поздно придет день, когда им придется объясниться. И такой день наступил.

***

– Лайтвуд, а Лайтвуд, – протянула Клэри, внимательно изучая содержимое своего гардероба.

– Сама ты Лайтвуд, – отозвался парень из коридора и вскоре уже стоял в дверях комнаты жены. – Чего тебе?

– Ты же помнишь, что мы завтра должны быть у родителей? – зарываясь еще глубже в шкаф, поинтересовалась девушка.

Алек нахмурил брови и запустил руку в волосы, судорожно соображая, какой праздник он опять упустил из виду. На днях рождениях у всех, кому положено было родиться до сегодняшнего дня, они были, на календарных праздниках тоже, даже на День Конклава и то в Нью-Йорк рванули. Теперь-то что?

– Конечно, помню, – прощупывая почву, отозвался брюнет.

– Да ни черта ты не помнишь, – выглянув из-за дверцы шкафа, хохотнула Клэри и запустила в Алека золотого оттенка туфлей. – Какое число завтра?

Лайтвуд, ловко поймав обувь, снова нахмурился.

– Пятнадцатое сентября. А что? – тут он бросил взгляд на туфлю в своих руках и шлепнул себя ей же по лбу. – Вот чёрт.

Клэри отошла от шкафа и замерла напротив брюнета, заигрывающе глядя ему в глаза.

– Ровно год назад ты с постным лицом стоял у алтаря, а я шла к тебе по проходу в этих жутко неудобных туфлях и платье, в котором дышать нельзя, – прищурившись, произнесла девушка.

– Шла бы голой, – пожал плечами Алек. – Думаю, никто бы не отказался посмотреть.

– Ах ты скотина, – рассмеялась Клэри и шлепнула мужа по плечу.

– Не, ну я бы отказался, конечно, – отбиваясь от супруги, ответил тот. – Мне это тогда было не интересно.

Рыжая приподняла бровь.

– А теперь интересно что ли?

– А теперь… – брюнет подмигнул Клэри, – теперь пора готовить ужин.

– Иди-ка ты знаешь куда, – уперла руки в бока девушка.

– Куда? – игриво склонил голову Алек. – Ну давай, скажи, куда?

Немыслимо голубые глаза парня снова поймали Клэри в плен, лишая возможности рационально мыслить, а черти, пляшущие в глубине его зрачков, дразняще показывали языки.

– Ужин готовить, – оттолкнула мужа девушка, на что тот рассмеялся и послушно спустился вниз.

Клэри медленно подошла к зеркалу и посмотрела сама себе в глаза. Сколько это уже длится? Полгода? Девушке казалось, что она влюблена в Алека всю свою жизнь. О чем бы она ни думала, всегда к этому так или иначе относился Лайтвуд.

Он был везде, в каждом миллиметре, каждом вдохе кислорода и каждой секунде жизни. Алек наполнял существование Клэри смыслом, он сам был причиной жить. Девушка вставала по утрам с мыслью о том, что через пару минут она увидит мужа, и это ожидание казалось ей верхом счастья. Но настоящим счастьем было видеть его, слышать его голос, смех, чувствовать, как он приобнимает за талию или едва ощутимо касается губами уха, когда желает доброй ночи. Клэри ощущала себя наркозависимой, ей было мало, чертовски мало Алека, и вместе с этим он заполнял собой каждый её день.

Задумчиво напевая себе под нос, Лайтвуд хозяйничал на кухне в ожидании Клэри. Мысли брюнета больше не были полны страха перед всем живым и нерешительности. Алек был просто счастлив.

Парень смог принять свои чувства к Клэри. Увидев её однажды ночью на крыльце дома, до носа укутанную в плед, Алек вдруг понял, как все на самом деле просто. Она стояла, ежась от холода, и задумчиво улыбалась своим мыслям. Брюнет не мог отвести глаз от жены. Раньше он даже не подозревал, что человек не его пола может быть так красив.

Реальность с пинка открыла дверь и ударила Лайтвуда лопатой по голове. Он влюблен, чертовски влюблен в эту маленькую рыжую девочку. Алек тогда был так ошарашен собственными мыслями и открывшейся ему реальностью, что тихо зашел в дом и всю ночь простоял у своего окна. Парень понял, что природа бывает обманчива, она может шутить, шутить жестоко, кидать человека, свое творение, из одного омута в другой, может скрывать правду за объемной стеной лживого понимания.

Теперь Алек совершенно по-другому стал смотреть на Клэри. Он невольно замечал каждое её движение: как она, рассуждая, накручивает прядь волос на палец, как смешно дергает носом, когда раздражена. Иной взгляд появился у Лайтвуда и на тело своей супруги. Тайком, пока она не видит, он задерживался взглядом на плавных изгибах тела, на стройных ножках, а потом стыдливо отводил взгляд, чувствуя себя каким-то извращенцем.

И сейчас этот извращенец стоял в зеленом фартуке, прищелкивая пальцами правой руки в ритм играющей в гостиной песни, а левой рукой держал ложку и помешивал варящиеся спагетти.

– Слушай, – обратился он к супруге, когда услышал, как она спускается по лестнице, – ты же на последний курс перешла, да?

– Да, – надевая второй, розовый фартук, ответила Клэри. – А что?

– Может, следующим летом рванем куда-нибудь? – предложил Алек, пробуя спагетти. – На Бали какие-нибудь.

– С чего это такое предложение? – приподняла бровь Клэри, заглядывая в кастрюлю брюнета. – Не переварил?

– Не, – мотнул головой Алек. – Мясо помешай. Мы с тобой уже год как женаты, а так нигде и не были. Я, как честный и благородный муж, обязан свозить тебя отдохнуть. Лук добавь.

– Сама знаю, – пробурчала девушка. – Дожить надо сначала до лета. Вдруг я завалю выпускные экзамены?

– Я тебе завалю потом, – угрожающе протянул Лайтвуд. – Будешь лично отрабатывать.

– Это как это? – прищурившись, поинтересовалась Клэри.

– Я придумаю, – подмигнул ей Алек.

Именно в такой домашней атмосфере, за такими разговорами, Лайтвуды понимали, что все так и должно быть, что все идет так, как надо. Не было ощущения неправильности, неловкости, – того, что они чувствовали в прежних отношениях.

Алеку и Клэри было комфортно вдвоем, и плевать они хотели на законы природы, согласно которым не имели права быть вместе.

========== Давай объявим бунт ==========

– Давай объявим бунт, – еще не открыв глаза, предложила Клэри.

– Так, ты, бунтовщица, – усмехнулся Алек, стоя в дверях комнаты супруги, – вставай давай. Сегодня, между прочим, праздник. Ровно год назад на свет появилась новая ячейка общества.

– Не говори такими умными словами, когда я не проснулась, – сморщилась девушка.

– Годовщина у нас сегодня, – хохотнул брюнет. – И нас уже ждут в Нью-Йорке.

– Вот чёрт, – выругалась Клэри, садясь на кровати. – Я же еще не решила, что надеть.

– Началось, – рассмеялся Алек.

На сборы и приготовления ушло около двух часов. Лайтвуд, в отглаженных черных брюках и черной рубашке, уже сидел в гостиной перед телевизором и терпеливо ждал жену. Конечно, Клэри пробовала возражать против черной рубашки, но Алек был непреклонен: это его цвет, и он ему идёт.

Когда Клэри, довольно улыбаясь, покрутилась перед мужем в коротком облегающем белом платье, у Алека голова пошла кругом. Девушка была очень красива, а сияющие глаза только добавляли шарма.

Брюнет поднялся на ноги и подошёл к Клэри.

– Ты… – парень провел языком по внезапно осохшим губам, – прекрасна.

Клэри скромно опустила взгляд, щеки охотницы покрылись румянцем.

– На себя посмотри, – прошептала она.

В таком смятении и стеснении супруги покинули особняк. Оба были в предвкушении встречи с родственниками. Они соскучились по родителям и друзьям, но общество друг друга успокаивало ребят.

***

В Институте Нью-Йорка вовсю готовились к празднованию годовщины молодой семьи. Даже Джейса и Изабель, которые отпинывались от любых праздников, теперь было за уши не оттащить от организации этого мероприятия. Они любили своего брата, любили всей душой, поэтому отнеслись к празднику очень серьезно.

– Когда ты был у них в последний раз, – вдруг заговорила Иззи, – как они себя чувствовали? Ну, в смысле брака и тому подобное. Алек ведь так противился этому, а на Новый год вел себя так, как будто так и надо было, чтобы они поженились.

Джейс пожал плечами.

– Все у них хорошо. Живут, заботятся друг о друге. Ты же знаешь Алека, под его опекой взвыть можно, если он основательно возьмётся за это дело.

На самом деле, блондин понятия не имел, что ответить сестре. Он сам толком не понимал, что происходит между Алеком и Клэри. Было между юными Лайтвудами что-то такое, отчего Джейсу хотелось все время наблюдать за ними: как они разговаривают, как помогают друг другу, переживают. Эрондейл до сих пор не мог забыть тот портрет, который Клэри нарисовала за одну ночь.

Разговор брата и сестры прервало появление Роланы в дверях библиотеки.

– Они здесь, – улыбаясь, сообщила девушка.

Джейса из помещения как ветром сдуло. Как бы там ни было, а своего парабатая он не видел уже несколько месяцев с дня рождения Макса и ужасно соскучился. Поэтому, едва увидев Алека, счастливо улыбающегося и приобнимающего Клэри за талию, Эрондейл, не останавливаясь, почти подлетел к брату и сбил его с ног. Поднялся общий хохот.

Они уже минут пятнадцать как вышли из портала. Юные Лайтвуды успели обняться со всеми родственниками, поэтому теперь стояли и просто разговаривали со всеми, делясь последними новостями. Алек сам не заметил, как его рука уже привычно оказалась на талии жены, а супруга положила ладонь ему на плечо.

Не укрылась эта близость и от родителей ребят. Валентин и Роберт, улыбнувшись, переглянулись, Джослин и Мариза подмигнули друг другу. Они даже и не думали, что их дети смогут хотя бы ужиться друг с другом, и очень переживали по этому поводу.

Когда парабатаи под смешки окружающих поднялись с пола и еще раз обнялись, Клэри поймала себя на том, что не сводит глаз с счастливой улыбки Алека. Как ей хотелось, чтобы он так улыбался рядом с ней…

Девушка не знала, стоит ли рассказывать Лайтвуду о своих чувствах, но держать все в себе больше не могла. Поэтому, когда ажиотаж, связанный с их приездом, улегся, Клэри постучалась в комнату Джонатана. Парень открыл сразу же и с радостью впустил сестру.

Они скучали друг по другу. Ребята выросли вместе, Джонатан нянчил Клэри, видел, как она растет, а теперь она взрослая, замужем и, кажется, влюбилась. Для парня было дико жить с человеком, которого не знаешь и не любишь. Он сам если и начинал встречаться с девушками, то только с теми, к кому чувствовал хотя бы что-то, поэтому фиктивное замужество сестры казалось ему едва ли не верхом безумия. Конечно, возможность вести личную жизнь вне брака никто не отменял, Джонатан знал об отношениях Клэри со Стефаном и Саймоном, без подробностей о личности последнего. Видимо, его сестренка снова влюбилась и хочет рассказать ему об этом.

– Джон, я хочу с тобой серьезно поговорить, – ходя из угла в угол по комнате брата, начала Клэри.

– Давай, я готов, – с улыбкой ответил парень, устраиваясь на кровати и скрещивая ноги. – Я соскучился по нашим разговорам.

– Я влюбилась, – без обиняков призналась его сестра. – Сильно и серьезно. Я не могу представить, что его не будет в моей жизни. Он такой… – девушка вздохнула и всплеснула руками, – такой родной.

– Давай как-то подробнее, – заулыбался еще шире Джонатан. – Вы уже вместе?

– Мы очень много гуляем, разговариваем, фильмы смотрим, но фактически мы не вместе. То есть, фактически-то мы вместе, но на деле… – Клэри запустила руки в рыжие волосы, сама запутываясь в своих словах.

– А ну погоди, – нахмурился Джонатан. – Что значит «фактически вместе»?

– То и значит, – простонала Клэри и коснулась брачного кулона на груди. – Я влюблена в собственного мужа.

***

В то же время в комнате Джейса и Роланы творилось что-то похожее. Алек лежал на кровати Джейса, закрыв лицо руками, и тихо рассказывал тому о происходящем в своей личной жизни. Блондин сидел, закрыв рот рукой от изумления, и слушал.

– Я просто не понимаю, как я вообще смог в нее влюбиться, – возмущался Лайтвуд, резко откидывая руки вверх. – Я же чисто физически не могу. Ну, не мог. А теперь… Джейс, я с ума сойду скоро, – брюнет снова закрыл лицо руками.

Эрондейл сам чуть с ума не сошел, пока выслушивал своего брата. И все-таки Алек очень сильно изменился. Раньше парня было сложно задеть, не говоря уже о том, чтобы заставить так переживать из-за того, что творится внутри.

– Ну и заварил ты кашу, братец, – протянул Джейс. – И что намерен делать?

– Понятия не имею, – чуть не взвыл Лайтвуд. – А ей сказать боюсь. Вдруг она неправильно поймет или посмеется?

– Да брось ты, – фыркнул его парабатай. – Клэри – классная девчонка. Она ни за что не станет смеяться над твоими чувствами. Сам подумай, вдруг она тоже в тебя влюблена?

– Издеваешься? – изогнул бровь Алек.

– А почему нет? – развел руками Джейс. – Ты парень видный, да и вы уже год вместе живете, буквально едите из одной тарелки. Поддерживаете друг друга, разговариваете душевно. Я ведь все видел, Алек. Попробуй. Не попробуешь – не узнаешь.

– Ты прав, – садясь на кровати, вздохнул брюнет.

– Да и сегодня такой день, – улыбнулся Эрондейл. – Будет символично, если ты признаешься ей в чувствах в день вашей свадьбы. Тогда это и правда будет праздник.

Алек заулыбался, и Джейс понял, что поступает правильно, советуя ему сознаться в том, что творится у него внутри.

***

– Признаться? – удивленно вскрикнула Клэри. – Да ни за что!

– Громкость убавь, а то он сам сейчас все узнает, – хохотнул Джонатан. – А почему нет-то?

– Да потому что он гей, Джон!

– А ты уверена? – вопросительно изогнул светлую бровь парень. – Я видел, как он тебя обнимал сегодня. Вообще не по-гейски.

Клэри, буравя брата взглядом, задумалась. И правда, все эти прикосновения, от которых девушка сходит с ума вот уже полгода, были явно не тем, что делал бы истинный гей. Вспомнить даже начало их совместной жизни: Алек редко касался её, а если и касался, то нечаянно и без нежности, с которой делает это сейчас.

Клэри запуталась и потому совершенно не хотела, чтобы о её чувствах знал сам Алек.

– Я не признаюсь, – снова помотала головой она. – Пусть все будет так, как есть. Может, помучаюсь, да пройдет.

Только и Джонатан, и Клэри понимали, что не пройдет. Слишком ярко горят глаза у девушки, когда она рассказывает об Алеке, слишком мягкие подбирает слова. Джон, как тот, кто уже познал настоящую любовь, прекрасно понимал сейчас чувства сестры. Он прошел то же самое с Изабель, и сейчас они были счастливы друг с другом.

Разговор брата и сестры прервал короткий стук в дверь. Клэри уже по манере стука догадалась, кто это, поэтому заулыбалась и открыла.

– Я по всему Институту тебя ищу, – мягко улыбнулся Лайтвуд, стоящий на пороге.

– Зачем? – поинтересовалась девушка.

– Там родители требуют праздника, – усмехнулся Алек.

Лайтвуды, стоя у дверей, еще некоторое время что-то обсуждали, а Джонатан, сидящий на кровати, как завороженный, смотрел на то, как быстро вздрагивает сонная артерия на шее сестры. Переведя взгляд на Алека, парень едва сдержал вздох.

Та же самая вена под руной на шее Лайтвуда билась, как бешеная.

***

В самый разгар праздника, когда часть родственников уже были готовы танцевать, Клэри, не выдержав душевного напряжения, вышла на балкон библиотеки. Как и всегда, здесь ей было спокойнее всего. Если бы она курила, то сейчас было бы идеальное время, чтобы сделать пару затяжек.

Погрузившись в свои нелегкие раздумья, Клэри не услышала, как вслед за ней на балкон вышел Алек. Парень был на пределе. Перед тем, как прийти сюда, он так довел Джейса, что Эрондейл, залив в брата несколько рюмок виски, почти пинками выгнал его из общего зала. Лайтвуд не знал, что говорить, как говорить, зачем говорить, но понимал, что с этой головомойкой под названием «Я влюблен в свою жену» пора заканчивать. Он признается, а дальше – будь что будет.

Алкоголь в крови придал брюнету уверенности в себе, и тот, сделав шаг к Клэри, осторожно обнял её сзади за талию. Девушка, резко выдохнув от неожиданности, заулыбалась, почувствовав себя влюбленной дурочкой. В животе появились странные щекочущие ощущения. Может, это те самые бабочки?

– Видимо, не мне одной стало душно, – после этой фразы Клэри и вовсе подумала, что глупее идиотки не найти.

Надо же было такое сказать…

– Мне давно уже не хватает воздуха, Клэри, – хриплым от кружащих голову чувств и алкоголя голосом произнес Алек. – Я почти полгода не могу нормально дышать рядом с тобой.

Не найдя, что ответить, Клэри осторожно положила свои ладошки поверх рук Алека, сцепленных в замок на ее животе. Что происходит? В голове у девушки, кроме «А-а-а-а-а», мыслей не было вообще никаких.

– Нам уже давно пора поговорить о том, что между нами происходит, – тихо продолжал брюнет, смотря куда-то вдаль, на ночной Нью-Йорк. – Я выпил больше, поэтому я и начну.

Сердце Клэри заколотилось быстро-быстро, казалось, оно собирается покинуть грудную клетку. Девушка не знала, куда себя девать, что говорить или не говорить, поэтому только крепче сжала ладони Алека.

– Не знаю, почему, но я решил сказать тебе всё именно сегодня. Довольно символично, кстати. Понятия не имею, как ты ответишь на то, что мой пьяный язык соизволит произнести в следующие пять минут, но больше держать все это в себе я не могу.

И тут Клэри стало страшно. Ей захотелось убежать, спрятаться, но крепкие объятия Лайтвуда не позволяли и шагу сделать.

– Ты изменила меня, изменила в корне. Если год назад я был убежденным геем, то теперь мне и думать противно о том, чтобы быть с мужчиной. Да, свою роль играет поступок Клауса, но даже оправившись от этого, я не могу смотреть на людей своего пола так, как смотрел раньше. Дело не в том, что я чувствую отвращение ко всем мужчинам. Я больше не хочу их.

Поняв, что разговор ушел в несколько другое русло, Клэри успокоилась. Она одновременно и хотела услышать заветные слова, и не хотела. А Алек говорил и говорил.

– Я начал понимать то, чего никогда до этого не понимал. Я начал видеть женскую красоту. Чёрт, вы, оказывается, такие красивые! – усмехнулся парень, еще крепче сжимая Клэри в своих объятиях. Лайтвуд был отчасти рад тому, что она не смотрит ему в глаза, потому что тогда он бы и слова сказать не смог. – Ты открыла мне глаза на многое в этом мире. С тобой я пересмотрел почти сотню фильмов, с тобой выучил Аликанте наизусть. С тобой я понял, что такое семья.

Спиной почувствовав, как участилось сердцебиение Алека, Клэри прикрыла глаза. Пусть он говорит. Ей уже все равно. Она знает, что ему ответить.

– Я влюблен в тебя, Клэри, – просто, на одном выдохе произнес Алек. – Влюблен уже почти полгода, и все никак не могу с этим смириться. Это странно, это дико, но это так. Сам себе не веря, я ощущал, как таю при каждом твоем взгляде, как во рту пересыхает от каждого твоего прикосновения. Ты, переступившая порог моего дома маленькой девочкой, к которой я ничего, кроме отцовских чувств, не ощущал, превратилась в сводящую с ума девушку. И пусть Ангел покарает меня на этом самом месте, но я счастлив, до безумия счастлив быть тем, кто наливает тебе кофе по утрам.

И все-таки Клэри вздрогнула. Нежная кожа рук покрылась мурашками, но вовсе не от прохладного ветра, снующего по балкону. Слова Алека отпечатывались в мозгу, заставляли терять дыхание от одной только мысли о том, что ей больше не нужно бояться.

Повернувшись лицом к парню, Клэри нашла в себе мужество поднять голову и посмотреть ему в глаза. Брюнет смотрел на неё с высоты своего роста пьяными глазами, и нельзя было сказать, что больше его пьянило – алкоголь или чувства.

– А ну повтори, – прошептала девушка.

– Я люблю тебя, – расплылся в улыбке Алек.

Схлестнулись океан и зелень, когда Клэри, собираясь с духом, смотрела в глаза своему мужу.

А он чувствовал себя таким счастливым, что даже пошевелиться не мог. Алек освободился от тяжелого груза невысказанных чувств, который терпел довольно долго, и был рад этому, независимо от того, что ответит Клэри.

– Помнишь тот портрет? – тихо начала девушка, не отрывая взгляда от лица Алека. – В ту ночь, когда я понятия не имела, где ты, что с тобой, я и поняла, что влюбилась. Влюбилась, как девчонка-малолетка в старшекурсника. Я безумно боялась признаться тебе в этом. Боялась, что ты отвергнешь, оттолкнешь, закроешься от меня.

– Глупая, – прошептал Лайтвуд, легко касаясь губами лба Клэри.

– Глупая, – согласно кивнула девушка, пытаясь не терять нить своей речи от прикосновений Алека. – Я была так счастлива, когда ты пришел, там, в парке. Ты стал для меня каким-то героем, которого я так боялась полюбить. Но это произошло, и вот уже больше полугода я схожу по тебе с ума. Я люблю смотреть на твою сонную мордашку по утрам, люблю, когда ты даешь мне свою одежду, ворча, что я опять легко оделась, а на улице холодно. Но больше всего я люблю, когда меня зовут по твоей фамилии.

– Кларисса Адель Лайтвуд, – мягко произнес Алек, беря лицо девушки в свои ладони и поглаживая большими пальцами рук её щеки. – Звучит.

– Еще как, – чувствуя, как бабочки в животе превращаются в динозавров, прошептала Клэри.

И тут произошло то, чего она так долго ждала, о чем мечтала каждый миг своего нахождения рядом с Алеком. Парень, чуть наклонившись, сначала нерешительно коснулся губами уголка губ Клэри, но потом, когда чувства захлестнули его с головой, превратил это легкое касание в полноценный поцелуй.

– Думаешь, это правильно? – на выдохе спросила Клэри.

– Давай объявим бунт, – с улыбкой ответил ей муж, снова накрывая её губы своими.

Почувствовав, как язык Алека касается её языка, Клэри поняла, что это реальность, что Лайтвуд и правда целует её, это не ошибка и не сон. Девушка, улыбаясь в поцелуе, встала на цыпочки и обняла Алека за шею, запуская руку в непокорные смоляные волосы мужа.

А в следующий миг мир вокруг взорвался миллиардами ярких огней праздничного салюта. Вздрогнув от неожиданности в руках Алека, Клэри разорвала поцелуй и, обернувшись, невольно охнула. Лайтвуд, смотря в небо пьяными от происходящего глазами, счастливо рассмеялся.

А Джейс, стоя на крыльце Института с коробком спичек в руках, улыбался. Родственники и другие охотники высыпали на улицу, подняв головы к небу. Никто, кроме Эрондейла, не видел, как Клэри прижалась к Алеку, подняв глаза в небо, а Лайтвуд, улыбаясь, поцеловал её в висок.

========== До одури ==========

– Мы так же противно выглядим, когда проводим время вместе? – поморщился Джейс, не отводя взгляда от пары, расположившейся на кожаном кресле в библиотеке.

– Чурбан ты, Эрондейл, – вздохнула Ролана, приобнимая парня и целуя его в щеку. – Это не противно, это называется «любовь».

И все равно блондин не мог спокойно смотреть на людей в дальнем углу библиотеки.

Алек сидел в большом кресле, вытянув длинные ноги, устроив их на диванчике напротив, и читал. Точнее, пытался. В объятиях брюнета, прижавшись спиной к его груди, сидела Клэри, вытянув свои ноги поверх ног Алека. Будучи в два раза меньше своего супруга, девушка спокойно умещалась на его коленях. В руках Клэри держала новую книгу о происхождении расы вампиров, только вот читать её было несколько затруднительно.

Лайтвуд, улыбаясь, касался губами уха девушки, потом спустился к шее, оставляя на нежной коже горячие поцелуи. Клэри, засмеявшись от щекочущего ощущения, прижала голову к плечу, а Алек урвал момент и поцеловал супругу в губы.

Для них двоих не было волшебнее моментов, чем эти робкие поцелуи, как бы между делом, нечаянно, не целенаправленно, а просто так. Ребята откровенно наслаждались друг другом, чем вызывали легкую улыбку у Роланы и хмурый взгляд у Джейса.

Эрондейлу это все не нравилось. Несмотря на то, что он сам советовал Алеку открыться Клэри, сам говорил, что у них может все получиться, Джейс на данный момент не одобрял этих отношений. Почему? Он сам не мог полноценно ответить на этот вопрос. Если когда Лайтвуд встречался с мужчинами, блондин на подсознательном уровне знал, что долго это не продлится, и как-то не сильно переживал за брата, то теперь, когда Алек реально счастлив с Клэри, – а он счастлив, Джейс чувствовал и видел это, – Эрондейлу было не по себе.

Его брат изменился в корне, весь его внутренний мир треснул по швам, он буквально сменил ориентацию. Надежно ли это всё? Как долго продлятся их отношения? Не сделает ли Клэри больно его парабатаю? Она уже имеет некоторый опыт в отношениях с парнями, а вот у Алека она – первая девушка.

Ролана, видя, каким взглядом Джейс наблюдает за Лайтвудами, хмыкнула и, подхватив своего парня под руку, вывела его из библиотеки.

Клэри отстранилась от Алека.

– Наконец-то, я уже не знала, сколько придется целоваться, чтобы им это надоело, – усмехнулась девушка.

– А я, дурак такой, думал, что это всё по правде, – расхохотался Лайтвуд, закрывая глаза рукой.

– Я устала, – удобно устраиваясь на широкой груди мужа, тихо произнесла Клэри.

– От чего? – усмехнулся Алек. – От поцелуев?

– Да, – выдохнула рыжая, чем вызвала новый приступ смеха охотника.

Теперь он очень часто смеялся, а Клэри могла слушать этот смех часами.

Они уже неделю гостят в родном Институте Алека и так всем надоели своими милостями, что даже Джослин уже вкрадчиво спрашивала у дочери, когда они собираются в Аликанте. Клэри, рассмеявшись в ответ, крепко обняла мать и призналась, что теперь она точно счастлива.

Естественно, зрелище целующихся юных Лайтвудов шокировало обе пары родителей.

Моргенштерны и Лайтвуды-старшие буквально споткнулись о затаившуюся в библиотеке чету годичных молодоженов. Клэри сидела на столе, обвив торс стоящего перед ней Алека ногами, ребята до этого целовались, изредка с улыбкой переговариваясь. Джослин невольно охнула, чем напугала детей. Мариза, увидев, как взъерошенный Алек тут же закрыл собой покрасневшую Клэри, забыла все слова. Два отца долго сверлили юного охотника взглядами, он отвечал им спокойным выражением глаз. Валентин, невольно заметивший, как из-за спины Алека Клэри осторожно взяла мужа за руку и их пальцы переплелись, вдруг мягко усмехнулся и, тронув Роберта за локоть, призывно кивнул головой на выход из библиотеки. Родители, находясь в полнейшем шоке, покинули помещение, чем вызвали вздох облегчения у своих детей.

Вскоре, как и ожидалось, все родственники вызвали Алека «на ковер», запретив Клэри и близко подходить к кабинету главы Института, где было устроено это собрание. Чета Моргенштерн за все время разговора не проронили ни слова, молча наблюдая за зятем, которого с пристрастием допрашивали остальные. Сначала Алек отвечал на все вопросы, но когда они стали переходить черту приличия, Лайтвуд сдержанно, но доходчиво дал понять, что разговор он продолжать не намерен, что это их с Клэри личное дело, и, не смотря ни на кого в комнате, вышел, хлопнув дверью.

Джонатан, вдохновленный счастливым видом Лайтвудов, собрался с силами и сделал Изабель предложение. Визг девушки был слышен далеко за пределами Института. Алек и Клэри, улыбаясь, поздравили обрученных и пожелали счастливой семейной жизни.

Бедные родители в который за эту неделю были в полном нокауте. Валентин нервно пошутил, что теперь они с Лайтвудам породнились ближе некуда, на что Роберт ответил ему, что у них ещё есть Макс, а у Моргенштернов детей больше нет. «Оставили братишку без невесты», – подумал Алек, крепко обнимая Клэри.

Несмотря на все обиды и размолвки, теперь юные Лайтвуды были безумно благодарны родителям за то, что те решили заключить этот тогда ещё фиктивный брак. Ребята и подумать не могли, что все могло быть по-другому, что воспротивься они тогда этой свадьбе, ничего бы не было.

Алек уже и думать забыл, что он, вообще-то, сменил полюса. Ему казалось, он всю жизнь любил только эту огненную девочку, которая сейчас тихо сопела, почти свернувшись на нем в клубок. Лайтвуд сидел в кресле, не отрывая влюбленного взгляда от жены, осторожно гладил её по волосам и не мог поверить, что он все-таки смог. Он полюбил. Он будет счастлив.

***

По прибытии в Аликанте Клэри с головой ушла в учебу. Алек не мешал ей, лишь изредка напоминал о себе. Поздними ночами, когда девушка всё еще сидела за рабочим столом в своей комнате, парень, уже успевший заснуть и увидеть несколько снов, едва слышно заходил к жене. Некоторое он время просто смотрел, как Клэри, не в силах бороться со сном, дремала, подперев рукой голову, потом резко просыпалась, спохватывалась, шепотом ругая себя. Алек тихо подходил сзади, массажировал девушке напряженные плечи, после чего оставлял на её шее нежный поцелуй и уходил.

Клэри понимала, что нельзя так перегружать себя, но ничего не могла поделать: она должна была закончить Академию с отличием. Девушка видела, что Алек скучает по ней, когда утром с воспаленными от недостатка сна глазами спускалась на кухню, где её встречал мягко улыбающийся муж с вечной кружкой кофе, который стал для Клэри заменителем любой еды. Грустные голубые глаза Лайтвуда говорили лучше любых слов.

Он все понимал. Это и было одной из причин, по которой Клэри еще больше любила своего мужа – он всегда все понимал. Без слов, без намеков. Алек знал, когда ей нужно остаться одной, когда принести кофе, а когда просто молча обнять.

О том, чтобы проводить время вместе, за эти несколько месяцев учебы пара забыла вовсе. Казалось, они только-только обрели друг друга, только начали жить по-настоящему, как тут же это все закончилось. Алеку хотелось выть от тоски по прикосновениям и поцелуям Клэри, по её улыбке. Он хотел ей помочь, но девушка лишь устало улыбалась и говорила, что она должна сделать это сама.

И она делала. Учеба шла на «ура», педагоги сходили с ума от успеваемости Клэри, она стала лучшей почти по всем дисциплинам. Только боевые искусства, на которых требовалась сила и собранность, подводили вечно невысыпающуюся девушку. Стефан, стоящий с ней паре, больше не мог видеть едва ли не умирающую во время упражнений подругу и обратился к Алеку. Тот с радостью откликнулся на призыв о помощи и взял нерадивую студентку на себя. Уговорив преподавателя перевести Клэри на индивидуальные занятия ввиду повышенной занятости последней, Лайтвуд обязался лично проводить эти занятия, приходя на которые, Клэри попросту падала на маты в кабинете мужа и спала. Алек, работающий в это время с бумагами тут же за столом, охранял сон своей супруги.

Но любым возможностям есть предел, будь ты хоть трижды нефилим. Когда Клэри от переутомления упала в обморок на кухне прямо на руки Алеку, Лайтвуд понял, что так больше продолжаться не может. Когда он еле-еле привел супругу в чувство и дежурил около её постели, телефон парня вдруг начал разрываться от звонка. Взяв трубку, Алек чуть не оглох от визга Изабель.

– Предсвадебная тусовка!

Семья была единственным, что могло вызвать улыбку на губах Алека в такой тяжёлый период его жизни. Искренне порадовавшись за младшую сестру, парень был несколько удивлен, когда в телефоне вдруг раздался донельзя довольный голос Джонатана. Новоиспеченный жених пригласил Алека на мальчишник, а позже Иззи через брата передала Клэри приглашение на девичник. Услышав о том, что миссис Лайтвуд плохо себя чувствует, обручённые пожелали ей выздоровления и даже перенесли дату торжества и предшествующих ему вечеринок. Алек был безумно благодарен сестре и шурину за понимание и, ещё раз поздравив их, снова вернулся на свой пост. Клэри уже спала крепким сном.