сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)
Мы носились по парку, чуть не сшибая людей. Я кормила Винчестера мороженым, тот лишь хохотал, когда я промахивалась и сувала мороженое ему в нос или в глаз. Дин поставил меня на землю. Я достала из кармана влажные салфетки и, смеясь, принялась вытирать его лицо от мороженого.
— Капец, ты на меня больше измазала, чем я съел!
— Ну-ка тиха!
Мы рассмеялись.
Взялись за руки и пошли дальше.
На лавочке я увидела музыкантов. Один играл на гитаре, другой подыгрывал ему на клавишах.
Я потянула Дина к ним.
— Пошли, пожалуйста.
Мы подошли к парням. И тут…
— Джексон?! Скотт?!
Я стояла, разинув рот. Парни подняли на меня головы.
— Танька!
— Танюха!
Мы бросились на шею друг к другу.
— Боже, как я давно вас не видела!
— Ты куда пропала то?
— Да, ты где была? Мне вон пришлось на гитаре научиться играть из-за тебя!
Я отлипла от парней и подошла к Дину, который скромно стоял в стороне.
— Ребят, это мой парень.
Дин улыбнулся и протянул руку каждому из парней.
— Дин.
— Джексон.
— Скотт.
Мы сели на лавочку.
Она была не предусмотрена на четверых, поэтому Дин посадил меня к себе на колени.
— Таньк, ты где была-то два года?
Я махнула рукой на Дина.
— Да это он все. Украл меня.
Дин засмеялся.
— Да конечнооо! Это ты меня подбила на это.
Я шлепнула его по плечу.
— Короче мы два года колесили по Америке. Вот и все. С небоскреба прыгали. В городах разных на улицах танцевали.
— Ааа, Скотти, помнишь видос в Ютюбе? Ну, где парень и девушка жгут под Фриксов?
— Дааа. Так это вы?
Мы с Дином пожали плечами.
— Пасаны, а у вас че нового?
Джексон положил руку на коленку Скотта.
— Мы вместе.
У нас с Дином челюсти отвисли. Реально. Мы по привычке закрыли друг другу рты.
— Пасаны, как так то?
Скотт пожал плечами.
— Как-то так.
— Ахренеееть.
Дин решил перевести тему.
— А вы также на репы ходите там, девки танцуют?
Джексон помотал головой.
— Девки разбежались, как Танюха уехала. Мы у себя в квартире репетируем. Зал пустует.
— Мта.
Мы минут 10 посидели молча.
Дин поднялся, и я вместе с ним.
— Ладно, парни. Давайте, счастливо. Нам пора.
Дин пожал руки Скотту и Джексону. Последний долго не выпускал руки Винчестера.
— А ты симпатичный.
Дин поперхнулся.
Джексон обнял меня.
— Пока, Таньк.
— Пока, Джекс.
На мне повис Скотт.
— Знаешь, а вы красивая пара. И он хороший. Не расставайтесь.
— Ни за что.
Мы помахали парням и пошли к Импале. Вот там то меня и бомбануло.
— ШТОО?! ОНИ ГЕИ?! КААК?! ОНИ ЖЕ НОРМАЛЬНЫМИ БЫЛИ! У СКОТТА ДАЖЕ ДЕВУШКА БЫЛА!
Дин похлопал меня по плечу.
— Успокойся ты. Ну, любят они друг друга, че такого.
— Я не ярый противник этого движения, честно. Но… Они же были нормальными.
— Были, а теперь сплыли. Все, хватит об этом. А то я еще от комплимента не отошел. Садись
за руль.
Я, взвизгнув от радости, перелезла через Дина на водительское сиденье.
— Домоооой.
========== Глава 17 ==========
Прошел месяц
— Эй, малая, доброе утро.
Дин покрывал моё лицо легкими поцелуями.
— Солнышко моё…
Я довольно улыбнулась и открыла глаза. Дин, нависнув надо мной, сонный, был шикарен. Взлохмаченные волосы, зеленые сияющие глаза… И это чудо в одних трусах сейчас висит надо мной и говорит, что я его солнышко…
— Доброе утро, заяц.
Дин наклонился ко мне и поцеловал.
— Малая, я хочу с тобой поговорить.
Дин встал с кровати и начал одеваться. Странно. Очень. Обычно мы еще полчаса валяемся в кровати. А тут…
— Случилось что-то?
Я села на кровати и протерла глаза.
— Сегодня Родительский День.
— Ты меня прости, но я понятия не имею, что это за день.
Дин достал из нашего шкафа себе рубашку.
— Родительский День — это день памяти умерших родственников. В этот день люди ездят на кладбище, навещают своих близких, которые покинули этот мир. Мы — не исключение. Сегодня мы едем к папе и маме.
Я сидела, медленно переваривая информацию. Я знала, что его родители погибли от рук нечисти, демона какого-то вроде. Я так и не расспросила его о его семье. Вот дура.
— Ам. А что надевать?
Дин пожал плечами.
— Как обычно. Только не яркие цвета.
Я кивнула и встала с кровати.
— Ты не заморачивайся так. А то прям вся такая суровая.
Дин подошел ко мне и обнял за талию.
— Просто я ни разу не была на подобном мероприятии. Хочется вести себя правильно. Произвести положительное впечатление на твоих родных.
Дин улыбнулся и поцеловал меня в щеку.
— Там Лизавета с Сэмми уже сумки собирают.
Я натянула джинсы и повернулась к Винчестеру.
— Какие сумки?
— Ну, в этот день можно посидеть рядом со своими умершими родными, поесть и попить за их упокой. Даже немножко алкоголя можно.
Я погрозила ему пальцем.
— Никакого алкоголя! Ты че, не помнишь, как я тебя курить отучивала?
Дин усмехнулся.
— Помню. Посадила меня на голодовку. Без поцелуев и объятий. Попробуй тут не брось курить.
Я улыбнулась.
— Вот так вот!
Да, Дин начинал курить. Месяц назад я нашла у него в куртке пачку сигарет и зажигалку. Ненавижу запах сигарет. Я устроила ему разнос, отругала за плохое поведение и, как он выразился, «посадила на голодовку». Просто не давала ему ни целовать, ни даже прикасаться к себе. И неделю спала в другой комнате. Ну, «спала» это громко сказано. Напивалась снотворного и вырубалась. Через две недели Винчестер бросил курить.
— Тебе чай как обычно?
Дин подошел к двери.
— Да, зеленый с бергамотом.
— Опять ты со своим бегемотом.
Я швырнула в него расческу.
— Иди в сраку. С бергамотом.
Я неистово пристрастилась к этому чаю. Просто Лизка по ошибке купила не тот чай, и нам пришлось дня три пить этот, зеленый с бергамотом. Все даже не заметили, а я как наркоман подсела на него.
— Все, вали уже.
— А поцеловать?
Я усмехнулась. Подошла к Дину, встала на цыпочки и поцеловала его. Он за эти два месяца вырос на три сантиметра! Я теперь вовсе малявка рядом с ним. Но ему нравится.
— Так, зеленый бегемот.
Дин скрылся за дверью нашей комнаты.
Мы приехали на кладбище. Тут уже были другие люди. Они сидели на земле рядом с оградками могил своих родных. Ели, пили, разговаривали. Никто не кричал, не пел песни. Все было тихо и спокойно.
— Так, братан, помоги с продуктами.
Я помогла Лизе вытащить из багажника сумки с продуктами. Моя беременная подруга бережет себя. Ну и правильно, в принципе. Зато мой пельмяш будет здоровым.
Дин взял у меня сумки и пошел вперед.
Я побежала за ним.
Мы подошли к большой статуе ангела. За ним была небольшая могила.
— Здравствуй, мама.
Дин присел рядом с могилой и положил руку на землю. С фотографии на могильном камне на меня смотрела красивая белокурая женщина. «Мэри Винчестер (Кэмпбэлл)». Красивое имя.
Дин минут 5 молча сидел рядом с могилой. Я стояла за его спиной. Не хотелось нарушать их внутренний разговор.
Дин поднялся. Поморгал, смахивая слезы. Взял меня за руку.
— Пошли положим сумки. А потом сходим к папе.
Я послушно пошла за ним.
Мы расположились недалеко от могилы Мэри. Лиза раскладывала еду, Кевин помогал ей, Сэмми все еще крутился около Импалы.
— Пошли.
Дин потянул меня за собой.
Мы, пробираясь между деревьями и другими могилами, вышли к могиле его отца.
— Привет, пап.
Дин снова присел рядом с могилой.
Я посмотрела на фотографию. Мужчина, лет сорока, большие глаза, темноволосый. «Джон Винчестер». Я присела рядом с Дином. По его щекам скатились две слезы. Я не стала его успокаивать и что-либо говорить. Пусть поплачет, легче будет.
Я положила руку ему на плечо. Дин накрыл мою ладошку своей.
— Он продал за меня душу.
Я стояла, как молнией пораженная. Джон умер за Дина?! Господи…
Я обняла своего Винчестера. Он уткнулся лицом мне в шею и глубоко дышал, успокаиваясь.
— Все хорошо, Дин. Я благодарна твоему отцу. За тебя. За то, что ценой своей жизни он спас тебя. И, благодаря ему, я сейчас обнимаю тебя. Дин, все хорошо.
Дин постепенно успокоился.
Я вытерла слезы с его щек.
— Ты прости, я тут развел море-озеро.
— Так и должно быть, Дин. Ничего такого в этом нет. Мы плачем по тем, кого любили и больше никогда не увидим.
Я сама щас разревусь, Господи…
— Пойдем к ребятам.
Дин взял меня за руку и мы пошли к тому месту, где расположились Лиза, Кев и Сэм.
Мы немножко посидели с ребятами, поели, попили. Помянули родителей братьев. Сэм пошел навестить Мэри и Джона. Мы молча сидели на земле. Я решила как-то разрядить обстановку.
— Братан, а как вы ребенка назовете?
Дин поднял на Лизу взгляд и мягко улыбнулся. Кевин взял свою девушку за руку.
— Ну это смотря кто будет.
Я прищурилась.
— Если пасан?
Лиза пожала плечами.
— Томас, я думаю.
— А если девчонка?
Кевин улыбнулся.
— Диана.
Тут Лизка решила меня подъебать.
— А вы как своих отпрысков назовете?
Мы с Дином одновременно поперхнулись соком.
— ШТО?
— Каких отпрысков?
Лизка засмеялась.
— Каких-каких. Мелких таких. Винчестеров младших.
Мы с Дином переглянулись.
— Ам… Мы как бы не собирались…
— ШТООО ЗНАЧИТ НЕ СОБИРАЛИСЬ?!
Тут к нам подошел какой-то мужчина.
— Молодые люди, можно потише? Это кладбище все-таки.
Дин кивнул.
— Хорошо, извините.
Мужик ушел. Дин показал Лизе кулак.
— Да лана. Что значит не собирались?!
— Ну, не думали мы еще об этом. Рано нам еще.
— Ну-ну.
— Иди в сраку.
Вернулся Сэм. Дин поцеловал меня в щеку.
— Малая, я пойду, побуду с ними наедине, хорошо?
Я кивнула.
Дин встал и пошел к могилам.
Прошло полчаса, а Дина все не было. Сэм тронул меня за плечо.
— Тань, сходи, посмотри, че он там.
— Он сказал, что хочет побыть с ними наедине.
— Ну мало ли.
Действительно, мало ли. Я поднялась и пошла к могиле Джона.
Там никого не было. Однако трава была примята, значит, Дин недавно тут был. Я развернулась и пошла к могиле Мэри.
Дин был там. Он о чем-то тихо говорил. Я спряталась за статую ангела, стоявшую за спиной Дина. Винчестер сидел вполоборота ко мне.
— Мам, я не могу ничего с собой поделать. Она самое важное, что есть у меня в жизни. Я никогда никого так не любил, как люблю её.
Я улыбнулась. Хороший мой…
— Знаешь, благодаря ей я теперь пою. И еще научился играть на гитаре.
Я приподняла брови. И я не вкурсе?
— Мам, я хочу спеть. Думаю, ты не будешь против.
Я тихонько выглянула из-за статуи ангела. Дин достал гитару из-за могильного камня и, взяв ее в руки, пробежался пальцами по струнам. Боже…
Тихая мелодия. Я не знаю этой песни… Интересно. Услышав первые слова, я готова была растаять от умиления.
— Она хорошая такая, я познакомлю вас.
Не отходит ни на шаг в самый трудный час.
Таких глаз красивых никогда не видел.
Она одна из миллиона — за это выбрал.
Я зачарованно слушала. Бархатный баритон Дина, нежные слова песни и хорошая игра на гитаре сводили меня с ума.
— Я не обижу ее мам, она совсем другая.
И за плохое поведение всегда ругает.
Меня мотало по дворам, бывало всё бесило.
Она меня спасает и придаёт мне сил.
Я её полюбил, она, теперь мой воздух.
Она целует, я теряюсь, словно в звёздах…
У меня в горле поднялся ком, дыхание сбилось, а глаза зажгло от слез.
— Можем часами, мам, с ней вести беседу.
Она не любит, когда пахнет сигаретами.
Я невольно улыбнулась.
— Она — моя планета, моя Вселенная.
Боже…
— И не такая как все, — необыкновенная.
Какой же он у меня хороший…
— Ну, и что, что младше — это не главное.
Нет, конечно…
— Мам, я её люблю, она забавная!
Я сползла по статуе на землю и закрыла лицо руками. Он любит меня…
Дин перевел дыхание, улыбнулся и, прикрыв глаза, заиграл припев.
— Но, я люблю её так сильно, мам.
Она маленькая, но никому не отдам.
И на моём плече, как ребёнок спит.
И я ей верю, мам, слева так стучит.
По моим щекам побежали слезы. Господи, за что он мне такой хороший…
— Но, я люблю её так сильно, мам.
Она маленькая, но никому не отдам.
И на моём плече, как ребёнок спит.
И я ей верю, мам, слева так стучит.
Я еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться в голос.
Дин, прикрыв глаза, перебирал струны. Небольшой проигрыш. Второй куплет… Я вдохнула, пытаясь успокоиться.
— Мам, она дарит мне улыбку и заботу.
Любит зелёный чай и с бергамотом.
Я улыбнулась сквозь слезы.
— Делаем сэлфи, ей со мной весело.
Говорит талантливый, нравятся песни.
Она мечтает о Париже и Дисней Лэнде.
Обколесить весь мир со мною вместе.
Обожает роллы и мелодраммы.
Ну почти.
— Хочет создать семью, она крутая, мам.
Я закрыла лицо руками.
— Любит ходить в кино и любит сладости.
Вожу так редко, блин, но даю радость ей.
Любит мои глаза, зеленого цвета.
Как их можно не любить…
— И в телефоне полно грустного рэпа.
А вот об этом знает только он.
— Я подарю ей всё, хоть пока нечего.
И хочу видеть её, с утра до вечера.
Когда не рядом я, она скучает сильно.
И расстояние заменит нам мобильный.
Я вдохнула, но следующие строки снова заставили меня заплакать.
— Но, я люблю её так сильно, мам.
Она маленькая, но никому не отдам.
И на моём плече, как ребёнок спит.
И я ей верю, мам, слева так стучит.
Я, захлебываясь слезами, подняла голову на звук шагов. Ко мне шла Лиза. Я приложила палец к губам и подтащила ее к себе.
— Ты чего тут море-озеро развела?
Я, из-за слез не в силах сказать и слова, просто уткнулась ей в плечо. Она хотела что-то сказать, но тут Дин второй раз начал петь припев.
— Но, я люблю её так сильно, мам.
Она маленькая, но никому не отдам.
И на моём плече, как ребёнок спит.
И я ей верю, мам, слева так стучит.
Лиза, улыбаясь, гладила меня по спине. Дин играл последние аккорды песни, а меня душили рыдания.
— Малая моя, иди ко мне.
Я вздрогнула и подняла голову. Дин стоял рядом с нами. Лиза выпустила меня из своих объятий. Я, трясясь от слез, поднялась и подошла к Дину. Он обнял меня и прижал к себе.
— Ты ж моя хорошая… Не плачь…
Лиза потихонечку смоталась, оставив нас наедине.
Я подняла на Дина заплаканные глаза.
— Ты… Ты правда…
Дин улыбнулся.
— Конечно правда. Как иначе то.
Я уткнулась лицом ему в рубашку и обняла, сколько было сил.
— Дин, я тоже…
— Я знаю, малая.
Дин зарылся лицом в мои волосы и поцеловал меня в макушку.
— Я знаю.
— Дин, можно я…
— Конечно. Сколько хочешь. Я жду тебя возле ребят.
Дин поцеловал меня в щеку и ушел. Я осталась наедине с его мамой.
— Мэри… Спасибо вам огромное. Ваш сын — очень хороший человек. Душевный, ранимый, чувственный… При этом безумно красивый и обаятельный. Он всегда рядом со мной, всегда поддержит. Даже когда мы еще не встречались, Дин был моей жизнью. На протяжении двух лет я разбиралась в своих чувствах к вашему сыну. Он, оказывается, делал то же самое. Между нами не было никаких обязательств, мы были друзьями. Друзьями, которые не могут жить друг без друга. За эти два года я ни разу не оставалась без него. Каждый день он был со мной. Дин замечательный. Он бесстрашный охотник, сильный мужчина, но в то же время нежный парень. Иногда он ведет себя как ребенок. Мы дурачимся, бесимся, кидаемся подушками, смотрим мультики и поем дурацкие песни.
Я села на землю рядом с могилой.
— С вашим сыном связаны лучшие моменты моей жизни. Тот вечер у костра. Первый поцелуй на озере. Пусть и на спор, но… А как мне было плохо, когда я после двух дней на озере не видела его… А потом он приехал… Та ночь, когда я рассказала им правду про свои глаза. Как Дин восхищенно смотрел на меня, не боясь. А как мы пели утром на кухне… Он божественно поет. У вашего сына великолепный бархатный баритон. А как он смеется… Господи, это лучшее, что я слышала за свою жизнь. Та ночь на капоте Импалы, когда мы, пьяные, задумали обколесить Америку. А потом мы уехали… И началось… Каждое утро я видела его, сонного и забавного. Он даже еще глаза не открыл, а уже желал мне доброго утра. Я понимала, что люблю его. Это постепенно доходило до меня. И когда той дождливой ночью, в моем полуразрушенном доме, он признался мне в своих чувствах, я как будто… Как будто заново родилась, чтоли. Я люблю вашего сына до потери пульса. Спасибо вам за это зеленоглазое чудо. Спасибо, Мэри.
Я прикоснулась к земле на могиле. Посмотрела на фотографию. У Дина ее улыбка.
Я немного посидела рядом с Мэри и, поднявшись, пошла к Джону.
Осторожно села рядом с его могилой.
— Здравствуйте, Джон. Не знаю, слышите ли вы меня… Но, тем не менее. Я хотела сказать, что благодарна вам за вашего старшего сына. За Дина. Вы видели его, уже взрослым, но не таким, какой он сейчас.
Я положила ладони на землю могилы.
