Текст книги "Принц и Дракон (СИ)"
Автор книги: Тея
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
– А где Влад? – Отец озвучил мои мысли.
Артур Геннадьевич переглянулся с Мариной и натянуто улыбнулся:
– В конторе возникли небольшие проблемы. Он подъедет чуть позже.
Родители удовлетворились этой отговоркой, и только я, идя позади бывшего мэра и его невестки, услышала их тихий разговор.
– Ищи своего мужа, как хочешь. Но чтобы через час он был здесь.
– Я не знаю, где он!
– Твои проблемы. Я не собираюсь позориться перед своим другом и его семьей.
Марина исчезла на какое-то время. Пока все были во дворе, она мелькала в окнах на втором этаже, всегда с телефоном в руках. М-да, похоже, Влад стал совсем неподконтролен. Любопытство поглотило меня. Я даже поспорила сама с собой, появится ли Влад или нет.
И почему-то никто даже не вспомнил о младшем сыне Артура Геннадьевича, который объявился пару лет назад. Кажется, до меня доходили слухи, что Дима уехал в Англию, но он всегда оставался настолько незначительной фигурой, что я даже спрашивать о нем не стала.
Мелкие, как всегда, моментально нашли общий язык. Захар уже давно подружился как с Алей, так и с более старшими пацанами, Костей и Андреем. Мужчины жарили шашлыки, «прекрасные дамы» делали вид, что накрывают на стол, но в основном закидывались вином, и только мне нечего было делать. От скуки я начала переписываться с парнем, подбивавшим ко мне клинья. Интеллектом он был не одарен, но вот его внешние данные меня заинтересовали. Так, на пару раз. А то скучно без романтики.
В какой-то момент безмятежный день испортил противный визг шин, и неожиданно громко раздался удар. Я вздрогнула и побежала со всеми, кроме детей, оставшихся на заднем дворе, к воротам.
Там уже бегали охранники в черных костюмах. Из черного лексуса, врезавшегося в ворота, они вытащили пьяного водителя.
Влад ржал, тщетно отбрыкиваясь от охранников. Его не волновали ни окружающие, ни свое собственное состояние.
– Владислав, какого хрена?! – закричал Артур Геннадьевич.
Не сразу Владу удалось сфокусировать взгляд на отце. Сделав это, он расплылся в улыбке.
– Батя! Мой любимый батя! – воскликнул Влад. После недовольного кивка Артура Геннадьевича охранники отпустили его, и, шатаясь, он подошел к отцу. Обнял его, ну как обнял, тупо на шее повис. – Батя! Ты у меня такой крутой! Я сам себе… ик!.. завидую. Отвечаю, я тоже сына воспитаю, как ты!
– Влад, ты нас позоришь! – вступила в разговор Марина. Я смущенно переглядывалась с родителями, чувствуя жуткую неловкость.
Влад отлип от отца и подошел к жене. Пару секунд он стоял, пошатываясь, и как-то устало смотрел в лицо Марине.
– Ты вообще заткнись, твое дело ноги раздвигать и на седьмом месяце оповещать меня о беременности, – удивительно трезвым голосом произнес он.
Ох ты ж нихуя себе! Даже я, любившая и ценившая хорошие склоки, когда они не касались меня, охренела от услышанного. Впервые за четыре года, что они женаты, я увидела истинное отношение Влада к Марине.
Девушка ахнула, а Артур Геннадьевич заорал благим матом на сына. Тот только отмахнулся и повернул голову в мою сторону. Пару раз моргнул, словно удивился моему присутствию, а потом молча ушел в дом.
Нормального завершения вечера не получилось. Все молчали, думая о своем, и атмосфера накалялась. Влад больше не выходил из дома, Марина убежала куда-то со слезами на глазах, и даже дети поутихли. Правда, у них быстро восстановилось настроение, когда им разрешили искупаться в теплом бассейне. Ребятня этому радовалась, а вот я не очень. Потому что именно меня заставили следить за ними. В какой-то момент Захар робко попросил меня взять его «на глубину». В смысле в место в бассейне, где я скрываюсь по шею в воде, а для мелкого это чуть ли не Марианская впадина. От восторга Захар вцепился мне в шею, вызывая недовольный вздох.
– Отцепись, я держу тебя, – ворчливо потребовала я и вытянула его на расстояние вытянутой руки. Он сам по себе был не особо тяжелый, а в воде так вообще пушинка.
Захар нервно рассмеялся. Его голубые глаза блестели от восторга и страха. Ох уж эти дети. Для них каждое новое событие – чудо.
Взгляд опустился чуть ниже лица Захара. На правой ключице меня привлекло забавное родимое пятно в форме расплывчатого ромба. Небольшое, всего в два-три сантиметра, но очень необычное.
С трудом сглотнув, я посмотрела в голубые глаза ребенка, перевела взгляд на пшеничную шевелюру, и не сдержалась:
– Да ну нахуй…
***
POV Влад Деникин.
– Опоздал на двадцать минут. Штраф.
– Иди ты на хуй.
Авдей насмешливо посмотрел на меня и усмехнулся. Он уже привык, что я не отличаюсь пунктуальностью, и прикрывал меня перед начальством. К слову, последнее довольно редко появлялось на работе, все больше по встречам и судам, иногда по командировкам. И указания нам давались через интернет.
– Опять всю ночь развлекался? – зайдя вместе в мой кабинет, продолжал издеваться Фил.
– Нет. Дома спал, – равнодушно ответил я и сел в дорогое кресло. На столе уже скопились бумаги, но, судя по расписанию в ежедневнике, все встречи были после обеда. Отлично, есть время нормально проснуться и подготовиться к беседе с клиентами.
– Да ну? А что приехал не на своей машине? – Авдей сел в кресло, стоящее по другую сторону стола и предназначенное для посетителей, и взлохматив густую блондинистую шевелюру.
Я бросил на друга быстрый взгляд и вернулся к изучению бумаг. Общество Авдея раздражало, особенно после вчерашней встречи с Данилевской. При дружбе наших родителей Катю удавалось избегать все четыре года, и вот на тебе. Встречи в клубах, когда я мертвецки пьян – не в счет.
– Я потому и опоздал. Лексус увозил в сервис.
Авдей оживился и подался вперед, положив одну руку на стол.
– Да ладно? А что случилось?
Я медленно выдохнул и тяжелым взглядом посмотрел на так называемого друга. Он абсолютно спокойно встретил мой взгляд безмятежными небесно-голубыми глазами. И в очередной раз гнев был подавлен с трудом.
Так вовремя раздался стук в дверь, и в кабинет впорхнула хрупкая девушка, Мария, сидевшая в приемной.
– Влад, там к тебе посетительница, – кокетливым голосом протянула Мария.
Маленькая, изящная, словно куколка, в первое время она будила желание сорвать сухую официальную одежду, которую требовал от нас дресс-код и начальник, и поиметь её в различных позах. После того, как желание было утолено, притом не один и не два раза, я перестал обращать на неё внимание. А вот сама секретутка вбила себе в голову, что может стать если не женой, то постоянной любовницей. Наивная дура, даром что брюнетка.
– Утро у меня свободное, никого не жду, – отрезал я и недовольно отбросил бумаги. Черт, не могу сосредоточиться.
Мария замялась и неуверенно посмотрела на Авдея:
– Ну, она сказала, что твоя знакомая, и её не еб… кхм, не волнует, если ты занят.
Мы с Филом недоуменно переглянулись. Это какая наглая сука настолько оборзела, что приходит ко мне на работу? Неужели какая-то очередная телка с клуба? Пару раз особо дерзкие сюда заглядывали. Есть еще один вариант. Но Марина не стала бы настолько нагло ко мне врываться, и вообще секретутка её знает. В любом случае, мы вроде как в ссоре. То есть она на меня обижается, а я тупо игнорирую. Как обычно.
– Ну зови, – кивнул я.
Авдей, как и я, заинтересованно смотрел в сторону двери, повернув голову чуть ли не на сто восемьдесят градусов. Я не сдержал язвительной усмешки при виде того, как напрягся Авдей.
Да и Катя не особо обрадовалась своему бывшему. Глаза её потемнели, губы сжались в тонкую линию.
– А, ты тоже здесь, – безрадостным тоном произнесла она.
Авдей сел ровно, раздраженно смотря в стену за мной. На его щеках заиграли желваки, и я впервые почувствовал, что мое настроение поднимается.
Катя села на второе кресло для клиентов рядом с Филиппом и демонстративно смотрела только на меня. Её чуть подкрашенная бровь приподнялась, словно она задала немой вопрос.
Я не торопился. Молчание длилось бесконечно долго, и только я им наслаждался. Авдей и Катя не смотрели друг на друга и выглядели так, словно расстались вчера, а не три года назад. Я даже успел встать и налить себе коньяка из сейфа, но «дорогим» гостям не предложил.
– Ты еще долго будешь мозолить мне глаза? – не выдержала Катя, откинув через плечо платиновые волосы, заплетенные в высокий хвост.
– А что, до сих пор не можешь удержать ноги сдвинутыми при виде меня? – вызывающе поинтересовался Авдей.
Я аж подавился. За всю нашу дружбу он ни разу не проявлял неуважения к своим бывшим и беседовал с ними, если придется, абсолютно спокойно и вежливо. Хотя о чем я говорю, это же Катя. Она кого угодно выбесит.
– Ты главное не пались сейчас, пока будешь идти до туалета, чтобы передернуть, – фыркнула Катя и с дерзкой улыбкой провела указательным пальцем по глубокому вырезу блузки.
Ну мужик, ну Филипп. Точно все мозги ниже пояса, потому что теперь взгляд его не отрывался от груди Кати. Честно говоря, пока смешная парочка не обращала на меня внимания, я и сам с удовольствием любовался открывшимся видом. Пришла даже грешная мысль затащить Данилевскую в постель, и отбрасывать я её пока не стал.
– Да пошла ты, шлюха конченая! – не выдержал Авдей и, с шумом отодвинув кресло, вылетел из кабинета.
Катя, довольная, как сытая кошка, проследила за уходом бывшего с кривой полуулыбкой.
– Все-таки в туалет побежал, – счастливо хихикнула она.
Я только едва слышно вздохнул. Бабы такие бабы. Логика у них своя собственная, и мужчинам не понять.
– Данилевская, ты что хотела? – недовольно спросил я, откинувшись на спинку кресла и скрестив руки на груди. – И быстрей, я занят.
Катя прищурилась.
– У-у-у, уже по фамилии? – протянула она и тут же стала серьезной: – На самом деле я по важному поводу. Это странно, и ты можешь посчитать меня мнительной, но…
Она замолчала, выдерживая паузу. Я терпеливо ждал, не в первый раз люди пытаются воздействовать на меня. Работа обязывала.
– Мне кажется, что Захар не твой сын.
Я вскинул брови и усмехнулся:
– И как же ты пришла к такому умозаключению?
Катя не заметила издевки и ответила честно:
– Помимо светлых волос и голубых глаз при ваших с Мариной внешних данных, у Захара есть родимое пятно, точь-в-точь как у Филиппа. Я его хорошо запомнила, ведь мы встречались полтора года.
Катя выжидающе посмотрела на меня, изучая реакцию. А я что? Каменное лицо, равнодушный взгляд, ни намека на улыбку. Несомненно, реакция заставляла её понервничать, но в итоге я сжалился.
– Я знаю об этом.
Данилевская подалась вперед, широко распахнув руки и раскрыв рот. Я обратил внимание на её идеальные губки и вновь подумал о перенесении нашего общения в горизонтальную плоскость.
– Ты знаешь?! – воскликнула Катя и понизила голос: – Но почему молчишь?
Я тоже подался вперед, не переставая сверлить её взглядом. Рассказать или нет? Какова вероятность, что она проболтается? Хотя я тоже уже устал все хранить внутри.
– Данилевская, я бабник, мот и пьяница, но не идиот, – раздельно произнес я. – Я не сразу заметил это, потому что вообще не подходил к сыну. Года два с половиной назад я задумался, почему он не похож на нас с Мариной, ведь я брюнет, а она шатенка. Однако не принял это во внимание, пока не увидел родимое пятно, повторяющее пятно Авдея.
Катя плюхнулась обратно в кресло, пораженно смотря на меня.
– Но тогда почему не разводишься?! – непонимающе взмахнула руками она.
– Если бы я мог, – губы сами собой скривились в горькой усмешке, – то уже давно послал бы эту шлюху с её ублюдком куда подальше. Но меня обязывает брачный договор.
– Брачный… что, блять? – Казалось, удивиться еще больше невозможно. Ан нет.
Я взял отставленный ранее рокс* и залпом допил виски. Горло привычно обожгло, и я хрипло продолжил:
– Если я подам на развод в течение пяти лет после заключения брака, то выплачу огромную даже для меня сумму. Её папаша-прокурор надеялся так привязать меня к дочурке.
Катя закрыла рот ладонью и пристально посмотрела на меня.
– А нахрена ты вообще подписал этот договор?
– Я с трудом отвоевал право на свои измены, а об остальном меня никто и не спрашивал, – я пожал плечами, чувствуя, как долго подавляемые эмоции рвутся из глубины души, – потому что там отец присоединился, едва узнал про внука.
Катя мотнула головой:
– Стоп… что значит «отвоевал право на измены»?
Посмотрев прямо в ей глаза, я честно ответил:
– Я предупредил будущего тестя, что буду трахать каждую телку, которую захочу. Мы сильно повздорили, но он ничего не смог со мной сделать. Правда, сама Марина первый год пыталась меня приручить.
Я коротко рассмеялся и резко откинулся на спинку кресла, отчего она слегка покачнулась.
– Тогда почему ты не сказал Ане…
– Воу-воу-воу, – я ткнул указательным пальцем в сторону Кати, – не смей даже произносить её имени.
Данилевская вплеснула руками.
– Ты вообще нормальный?! – возмутилась она. – Вы же любили друг друга, и могли бы вернуть…
– Да закрой ты свой рот! – рявкнул я, и Катя от удивления действительно заткнулась. Чую, что ненадолго, так что попробовал по-хорошему убедить её: – Ты правильно сказала: любили. В прошедшем времени. Я за ней два года бегал, чуть ли не в жопу целовал, а она предпочла поверить моей лицемерной женушке, тогда как ребенок даже не моим оказался. Она сама послала меня, ясно? Больше у меня нет желания за ней бегать. Тем более, она уже два раза успела завести романы.
Катя пристально смотрела на меня, чуть приоткрыв рот. Ноздри её трепетали от возмущения, но аргументов она не находила. Тогда я решил добить её.
– А знаешь, почему я уверен в том, что ничего не чувствую к ней? – ласково поинтересовался я. – Потому что сейчас, зная, что ты её лучшая подруга, я думаю не о том, как бы её вернуть. Я думаю, как побыстрее тебя разложить на этом самом столе, Данилевская.
– Фу! – Лицо её скривилось в отвращении. – Какой же ты мразью стал! – Катя вскочила, за несколько шагов дошла до двери, но сразу же вернулась и, положив ладони на стол, оперлась на них. – Хотя знаешь… Я почти поверила тебе, но ты допустил главную ошибку.
С трудом оторвав взгляд от прекрасного вида перед носом, а именно от оголившегося лифчика в вырезе Катиной блузки, я вопросительно поднял брови.
– Ты сказал, что за это время Аня успела завести два романа, – губы Кати скривились в победной усмешке, и я увидел в ней потрясающий потенциал для адвоката, коим она и собиралась стать, – значит, ты все еще следишь за её жизнью. А это уже что-то.
Я проследил глазами за уходом Данилевской, и едва дверь за ней захлопнулась, пустил уже пустой рокс в стену.
Уже поздно вечером, оказавшись в постели очередной шалавы, я размышлял над словами белобрысой сучки. Вспоминая об Ане, я испытывал болезненную тоску, но скорее не по ней, а по свободе, которая у меня была рядом с ней.
А её я уже давно не любил. Потому что она предала меня.
Комментарий к Глава 23. Начало третьей части
*Рокс – бокал для виски.
========== Глава 24. Мертвые звезды ==========
– Чем ты закусываешь виски?
– В смысле.
– Ну в смысле там лимон, шоколад или еще что-то.
– Я вискарь закусываю исключительно вискарем, а тебе не то что говорить, даже смотреть в мою сторону отныне запрещается, слабак.
Я свободна, свободна, свободна…
– Ур-ра! Свобода!
Это кричала не я. Но наши со старостой мысли были схожи.
– Целых два месяца без лекций, нудных преподов и без вас, лошки! – пропела Юля.
– Нет, блять, у всех старосты как старосты, одна ты такая охуевшая, – насмешливо заметил её парень и по совместительству наш одногруппник. Остальные рассмеялись, снимая напряжение после последнего и самого тяжелого экзамена.
Предпоследний год окончен, еще один курс – и все, я полноценный взрослый человек. Буду работать, забуду про сессии и лекции. Уж не знаю, хорошо это или плохо, пока не было времени все обдумать.
– Ну что, ребят, увидимся через месяц!..
Я медленно шла домой, никуда не торопясь и ни о чем не думая. В наушниках играли одна за другой любимые песни, и я была по-настоящему счастлива. В душе царил покой, и это было безгранично приятно после месяца нервотрепки.
А ведь препод обещал поставить мне тройку за экзамен. Видите ли, престарелому консерватору не нравился мой острый язычок и критичный взгляд на его методику преподавания. Ну ничего, он одумался, когда я вместо одного целых три билета сдала без труда. Старый козел…
Домой не хотелось. Там Леха опять будет ныть, что не знает, куда поступать. Вроде восемнадцать лет, в обществе всегда такой уверенный и наглый самец, и только дома он начинает капризничать и сомневаться в себе. Вот до чего доводит воспитание без отца.
Идеально вовремя появилась Данка. Точнее, она мне написала сообщение, зная, что сегодня последний экзамен, и позвала к себе. Заскочив по пути в кондитерский магазин, я направилась к подруге.
Катя тоже была там. Её глаза загорелись при виде свежих пирожных.
– Маленькая дрянь, ты же знаешь, я на диету хочу сесть, – усмехнулась она.
Я показала язык:
– Вот и не ешь, нам больше достанется.
– Ага, сейчас, ищи другую дуру.
Мы разместились на кухне, достав заранее купленную бутылку красного вина. Дана вдохновленно рассказывала об Антоне, который приедет через неделю на каникулы. Он учился за тысячу километров от дома на представителя правоохранительных органов, и Дана тяжело переносила разлуку. Особенно первый год, когда ей в голову пришла мысль, что Антон может найти на Урале другую девушку, Дана буквально озверела. Нам едва удалось её успокоить. Правда, как любит вспоминать Катя, она быстро успокоилась, когда на первых же каникулах Антон доказал, что «копил» свою страсть для неё.
Слушать про Антона быстро стало скучно, и Катя предложила поиграть в «правду или действие». Естественно, благодаря выпитому эта идея показалась нам замечательной. Мы удобно устроились уже в гостиной на полу, и решили играть по принципу «бутылочки». На кого укажет бутылка, тот выбирает правду или действие, а тот, кто крутил, загадывает. Мне выпало выбирать первой, и я предпочла правду. Могла бы я подставить друга, если бы мне это было выгодно? Определенно, нет. Мой ответ не удивил никого. Дане выпало станцевать под музыку, которую она сама себе и напевает. Блин, еще и моя нелюбимая песня! Этот Крид везде, даже в головах моих друзей!
Чем быстрее пустела бутылка вина неподалеку, тем откровеннее мы становились. Когда я задала Кате вопрос «Если бы можно было исправить одну свою ошибку, то что бы ты сделала?», она, подумав, честно призналась, что в десятом классе предпочла Яна, а не Илью. Мы с Даной ошалело переглянулись и вновь уставились на Катю. Она слабо улыбнулась и крутанула пустую бутылку из-под «Пепси», которая указала на меня. Так как в прошлый раз мне пришлось нарисовать себе на лице усы Дали и козлиную бородку, я выбрала правду.
– Ты до сих пор любишь Влада? – сразу же спросила Катя.
Дана подавилась и выплюнула немного вина на ковер. Она закашлялась и, с каждой секундой сильнее краснея, во все глаза уставилась на Катю. Та была невозмутима и с легкой улыбкой ожидала ответа, невинно глядя на меня.
– Что-то я перехотела играть, – тихо произнесла я и поднялась на ноги.
В полной тишине я вышла из комнаты и зашла в ванную, чтобы смыть с себя народные художества. Прежде чем зашумела вода, из гостиной донеслось гневное:
– Кать, ты что, совсем охренела?!
Та ответила тихо, да я и не прислушивалась больше. Лишь остервенело терла нижнюю часть лица, смывая черную гелевую ручку с кожи. Даже ни о чем не думала, выполняла все механически. Благодаря выходке Кати весь алкоголь выветрился, и сейчас я хотела поскорее оказаться дома.
– И все-таки ответь. – Катя прислонилась к косяку, перекрывая пути отступления, и скрестила руки на груди.
– Кать, по-доброму прошу, иди на хуй, – ровным тоном произнесла я, ощущая, как начинают дрожать руки.
Она продолжала сверлить меня взглядом, но ничего не добилась, и тогда перешла к аргументам:
– Я недавно узнала, что Захар не его сын.
– Что?.. – хрипло прошептала я и вцепилась руками в края раковины, чувствуя, как слабеют ноги. – Что ты сказала?..
Тело начало дрожать от урагана эмоций, поднимающихся из самой глубины моего личного Ада. Глаза заволокло туманом… А, нет, слезами. Я опустила голову, скрывая лицо от Кати за ширмой волос. По подбородку стекали капли… нет, не слез. Воды, ведь я только что отмывала лицо. А слез не было больше, глаза вдруг стали абсолютно сухими.
Губы чуть приоткрылись, выпуская воздух, и скривились в улыбке.
Откинув голову назад, я громко, заливисто и совершенно безумно смеялась. Все тело дрожало от этого смеха, болел живот, и я положила на него ладони.
– Аня? – испуганно позвала Катя. Её серые глаза были широко распахнуты и метались по моему телу. – Ань, все нормально?
– Да все, блять, охуенно. – Я резко прекратила смеяться и зло посмотрела на Катю. – Ты зачем это сейчас сказала?
– Обстоятельства заставили вас расстаться, но вы этого не хотели… – начала она, и я впервые по-настоящему, искренне её возненавидела.
– Заткнись! Слышишь, заткнись! – завопила я, чуть толкнув её из дверного проема. – Ты вроде Данилевская, а не Сябитова! Вот и не лезь в мою жизнь! Ты что, не понимаешь, что уже ничего не вернешь? Не понимаешь, что я кинула его, отдала Марине, даже не проверив его отцовство? Пожалела малыша, потому что прекрасно помнила, как сама жила в бедности, как жалела вечно одинокую маму. А малыш-то чужой оказался. Ты понимаешь, что это значит?
– Анют… – осторожно перебила Дана, выглянув из гостиной, но быстро замолчала, поймав мой злобный взгляд.
Я вернулась взглядом к ошарашенной Кате и прямо посмотрела ей в глаза, но видела картинки прошлого.
– Это значит, что я предала его. Предпочла поверить какой-то шалаве, а не ему, своему парню. Честно, не знаю, почему отпустила его. Сейчас бы я вцепилась в любимого руками и ногами. Но он больше… не мой, – я хрипло рассмеялась. Ну вот, слезы вернулись. Блять. – Я себя виню, я себя ненавижу. Я сначала себя успокаивала, что Влад – ошибка моей юности. Но это не так. Главная ошибка всей моей жизни – это то, что я отпустила его. Да, я ненавижу себя за это, но он ненавидит меня еще больше. Данилевская, просто не лезь в нашу жизнь, потому что уже ничего не исправить.
Я направилась к выходу, по пути задев взволнованную Катю плечом. Надевая туфли, я, не отрывая взгляда от пола, горько произнесла:
– Лучше бы ты мне не говорила этого. Я только восстановилась, Кать. Так я хотя бы успокаивала себя, что не оставила Захара без отца. Теперь… моя ошибка стала поистине чудовищной.
Я щелкнула замком, и Дана с Катей практически в один голос окликнули меня.
– Ань, а ты ведь ответила на мой вопрос, – тихо сказала Катя.
– Иди на хуй, – устало произнесла я и хлопнула дверью.
***
Жизнь – та еще сука. Вроде живешь счастливо, забываешь про все прошедшие трудности, а они вновь возвращаются, причем бьют ощутимо больно, что дышать трудно и вообще двигаться.
Я забыла о нем, честно. Отпустила, смирилась, как угодно. Просто жила дальше и даже во снах не возвращалась к прошлому. Но прежде чем это произошло, я осознала, что совершила великую глупость.
Хотела пойти домой, а оказалась возле выполненной в темных тонах вывески. «Шторм», неплохой клуб с чудесным баром… Это я знаю благодаря Полине. После окончания техникума она устроилась сюда из-за баснословно высокой зарплаты. Удивительно быстро освоилась и вот уже третий год работала. Я иногда заскакивала к ней, но никогда надолго. А сейчас… почему бы и нет? В такие моменты ведь принято напиваться, верно?
…Размякла, овца. Открыла сердце, стала чуть ли не нежнее Даны, хотя раньше всегда смеялась над ней. Столько раз смеялась над дебильными мелодрамами и закатывала глаза при обсуждении на литературе трагической любви Соломона и Суламифь, Аксиньи и Григория, Печорина и Веры… хотя история последних в данный момент нам могла бы подойти. И вот – сглупила. По-крупному, бросила его, даже не выслушав толком. Хотя я вообще конец одиннадцатого класса смутно помню, даже экзамены как в тумане.
В семь вечера народу было не так уж много, а вот к полуночи было не протолкнуться. Я без труда нашла свободный стул у барной стойки, вскарабкалась на него и стала терпеливо ждать, когда Полина освободится.
Кто сказал, что ребенок обязательно должен жить в полной семье? Нет, будь рождение Захара похоже на мое, в бедности и без помощи отца, то стоило благородно отступить. Но Марина-то была обеспечена! Её собственный отец – прокурор, явно он бы не оставил внука без помощи.
Как итог – я сама тупая кретинка в мире. Как та старуха у разбитого корыта.
– О, привет, – улыбнулась Полина. – Ты просто так или по делу?
– Настроение паршивое, – криво усмехнулась я. – Говорят, можно утопить тоску в алкоголе. Хочу попробовать.
– Да пожалуйста, – улыбнулась Полина и пожала плечами. Я почему-то засмотрелась на её светлое каре. Элегантно покачивающиеся локоны зачаровывали.
И когда я успела выпить два коктейля?..
Я сумела жить без Влада, даже встречалась с несколькими парнями. С одним, что был на втором курсе, дело до постели не дошло, слишком рано было для меня. Собственно, поэтому он меня и бросил, но я не особо переживала. А вот то, что произошло на третьем курсе, два года назад, было более чем серьезно. Его мама даже случайно проболталась, что видела кольцо в заветной бархатной коробочке. Но мы быстро охладели друг к другу, оставаясь вместе по привычке.
В общем, пока Катя не раскрывала своего поганого рта, все было замечательно. Жизнь продолжалась, и сожаление поутихло.
– Ань, что случилось? – встревоженно спросила Полина, глядя на пустеющий третий бокал с напитком.
– Сессию на отлично сдала, – со смехом поведала я и подняла коктейль над головой. – За будущий красный диплом!..
Надо же было ей сообщить мне «радостные» новости! И что мне теперь делать? Прыгать от радости? Броситься в ноги к Владу? Знаю я его, отшвырнет и пошлет куда подальше. Я бы точно так же сделала бы.
Голова слегка кружилась от выпитого, но уныние прошло. И как грустить, когда вокруг куча веселящегося народа? Все танцуют, так чем я хуже?
И да, я пошла танцевать. Без понятия, как это выглядело со стороны, но иногда комната начиналась вращаться в моих глазах. Да и ладно! Зато весело!
Эйфорию прервала хватка на предплечье, и меня потащили в сторону бара.
– Эй! – успела возмутиться я перед тем, как меня посадили на стул.
– Ань, ты перепила, – прокричала Полина мне в ухо и присела рядом. На её рабочем месте теперь царствовала другая, видимо, сменщица. Я с трудом сфокусировала взгляд на Полине и вяло улыбнулась. Эйфория от танцев проходила, теперь ноги совсем одеревенели, и хотелось лечь куда-нибудь.
– Что такого произошло, чтобы ты сорвалась? – вновь крикнула она.
Я развела руками и виновато улыбнулась:
– Зай, просто твоя подруга – тупейшая овца. Таких кретинок нет на свете больше.
Я вздохнула и повернула голову, рассматривая барную стойку. Она расплывалась в глазах, и я поняла, что пора валить домой.
Музыка стала чуть тише и медленнее. Видимо, подобие медляка. Полина придвинулась еще ближе и произнесла нормальным голосом:
– Проблем с учебой у тебя нет, из-за семьи ты бы не стала пить. С личной жизнью все вроде никак, о чем ты вообще не переживаешь. Так как здесь нет твоих Даны и Кати, могу предположить, что ты с ними поссорилась?
Я посмотрела на медленно движущиеся под музыку, зачастую не в такт, пары и скривилась. И зачем только я так загоняюсь? Ошиблась, хрен с этим, все уже в прошлом. Тут я ничего не исправлю.
– Да нет, Поль. – Я как-то странно быстро протрезвела. – Просто устала сильно, сессия тяжелая была. Девчонки были заняты, а гулять хотелось. Решила у тебя под боком. Ты же не против?
Полина покачала головой, сдаваясь. Вызвала мне такси, помогла добраться до него… Но этого я уже не помнила.
***
– Ну что, алкашня, проснулась?
Леха – не мой брат. Он приемный. Потому что родной никогда бы не начал, мать твою, ебать мозги при таком ужасном похмелье!
– Пить хочешь? Чай, кофе, пивка? – продолжил он.
Я чуть отодвинула одеяло с головы и радостно промычала:
– Угу!
Все-таки хороший у меня брат, заботливый…
– Ну тогда иди в магазин, мне тоже купи пивка! – заржал Леха.
…козел!
От его смеха, чем-то напоминавшего дятла Вуду, сильнее разболелась голова. В висках отвратительно запульсировало, и я на мгновение даже забыла о сухости в горле.
И нафига я вообще вчера так нажиралась? Ах да…
– Анют, я все понимаю, ты взрослая самостоятельная девушка, – послышался еще один голос, и, чуть приоткрыв одеяло, но так, чтоб не падал яркий солнечный свет, я увидела недовольную маму, – но в следующий раз можешь предупредить, что вернешься поздно? Мы с Лешей вообще-то волновались.
– Да пофиг мне на неё… Ай! – Это он получил подзатыльник. Единственное радостное известие на сегодня.
– Мам, прости, пожалуйста, – хриплым голосом проговорила я. – Просто вчера сессию на отлично закрыла, с группой решила отметить.
Мама покачала головой и не сдержала улыбки:
– Плохо, что не предупредила. Но я рада, ты у меня умничка, раз пятерки получила. Леша, не видишь, сестре плохо, иди купи ей «Клинского».
Мама, мамочка, богиня! Надеюсь, я сказала это вслух, потому что мама должна знать, что я очень ценю её, в отличие от этого мелкого изверга.
Ближе к вечеру я практически восстановилась, хотя отголоски похмелья все равно оставались. Голова гудела еще и от мрачных мыслей, которые никак не хотели исчезать. Тут еще и Катя с Даной поочередно пытались до меня дозвониться. В итоге я сдалась и ответила второй.
– Извиняться перед ней не буду, – сразу же упрямо заявила я.
Дана печально вздохнула.
– Да понимаю. Катя палку перегнула, на твоем месте я бы тоже злилась, – призналась она и, некоторое время помолчав, осторожно добавила: – Вообще-то она тоже это осознает. Хочет опустить эту тему и никогда не поднимать. Что скажешь?
Я медленно, чтобы не вызвать новых всплесков боли в голове, легла на диван и поудобнее устроилась.
– Я еще зла, – произнесла, глядя на потолок, – но не на неё, а на себя. Так что готова забыть вчерашний день как страшный сон.
– Отлично, – обрадовалась Дана. Я буквально видела, как она довольно улыбнулась. Маленькая хитрая лиса. Тут же её голос посерьезнел: – Ань, а все-таки? Что ты думаешь по поводу сказанного Катей?
Я глубоко вдохнула, закрыла глаза и не выпускала воздух, пока не заболели легкие.
– Дана, я до сих пор не знаю, как реагировать на эту новость. Не то что бы я до сих пор любила Влада, просто… мы же счастливы вместе были, и сейчас могли быть. – Я резко поднялась и ойкнула от резкой боли. И вновь овца! Когда в глазах перестали запускаться фейерверки, я поинтересовалась: – А как бы поступила ты, если бы вас с Антоном разлучила подобная ошибка?
