Текст книги "Возвращение в Асгард (СИ)"

Автор книги: Тенже

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Измаявшись, Тор решился на визит в квартиру этажом выше. Попробовать поговорить, выяснить причину, надавить на Локи, меняя условия. Но при виде бледной физиономии и закушенной губы ёкнуло сердце. Нет, Тор не придумал такой глупости, как «дать ему из жалости». Просто... разрушился образ паука, жадно потирающего лапки в ожидании, пока на жертву подействует яд. Локи, гордо и молча маявшийся в своей норе, не просивший помощи в повседневных делах – а мог бы крикнуть в окно – вызвал уважение. Это странным образом вселило уверенность: Локи понимает, что делает, и имеет какие-то скрытые причины для своего требования. Наверное. А если и нет...

После того, что с ним сотворила родня Сиф и Фандрала без спроса, Локи, предварительно оговоривший условие, хуже уже не сделает. Наверное... а пробираться в Асгард надо. По словам отца, каждый день на счету. А он, Тор, сидит, за неприкосновенность задницы трясется.

Тор как в ледяную воду прыгнул, соглашаясь заключить сделку. И пытливо посмотрел Локи в глаза – нет, ни жадной радости, ни торжества не мелькнуло.

– Тогда поедем в районный центр сегодня. Надо попробовать оформить официальное соглашение. Если там ничего не получится, придется морочиться с биржей труда. Не хотелось бы... привлечем к себе лишнее внимание, – Локи говорил сухо и деловито, словно не постельными забавами всё должно было закончиться. Впрочем, если смотреть на дело в целом, то не постельными.

Заключение трудового соглашения растянулось на пять долгих дней. Тор извелся еще сильнее, чувствовал себя, как перед отсроченной казнью, и почти злился оттого, что Локи не требует плату вперед. Отлежал бы, или отстоял на четвереньках часок, и постарался забыть. А так – жди, думай...

Заполнял пустоту всё тот же Локи – как ни странно. Он таскал Тора по магазинам, заставлял выходить в поля, мокнуть под внезапно налетевшим дождем и смотреть на молнии, бьющие в деревья. Иногда весенние грозы вызывали у Тора улыбку – он беспричинно радовался смене хмурых туч и яркого солнца. Иногда накатывала грусть – когда-то, воздев Мьёлльнир, он сам притягивал снопы, а не жалкие проблески. И из-за своей дурости потерял силу и власть. Но о сделанном и потерянном он жалел в камере семь лет, а здесь, на свободе, грусть и злость растягивало свежим ветерком. И тогда рядом не было Локи – меняющегося, радующегося каждому захудалому раскату грома...

После получения официальных бумаг Тор попробовал от Локи ускользнуть. Не сбежать, игнорируя условия соглашения, а спрятаться, морально подготовиться... глотнуть водки из припрятанной бутылки. Трезвость же не оговаривалась, ведь так?

Локи налетел коршуном – чуть не выбил дверь, вбежал на кухню, вырвал бутылку из рук, прошипел:

– Не смей!

И поцеловал – жадно, жарко, дразня, затягивая в приятный дурман. Тор пытался отстраниться, но куда там... Локи вцепился, как клещ – довольно увесистый клещ, надо сказать – вернул на табурет, влез на колени и втянул в старую добрую игру «у кого губы быстрей опухнут». Никто не выиграл, никто не проиграл... нет, проиграла табуретка, не выдержала двойного веса, хрустнула, ломая ножку. Локи уцепился за подоконник и электроплиту, ловко избежал падения и помог подняться повисшему на батарее Тору.

– Пойдем ко мне?

Они целовались на каждой ступеньке. Лестница оказалась длинной, и Тор временно позабыл, зачем его ведут наверх. И только в комнате с зашторенными окнами, увидев кровать, застеленную цветастым постельным бельем, обмяк. Не стал вырываться – обещал же. Но и интерес к поцелуям потерял.

– Глупыш, – прошелестел Локи. – Изводишь себя, грызешь... не будет страха, не будет боли. Обещаю. Забудь, оставь прошлое в прошлом.

– Я не должен забывать.

– Должен, – полумрак делал Локи слишком юным, речи не вязались с лицом. – Мы все рискуем. Иногда ставим на кон жизнь и свободу. Бывает, что проигрываем. Жизнь бросает нам медяки сдачи. Можно перебирать их, подобно скупцу, можно пускать в оборот, можно тратить... Что ты выберешь, Тор?

– Не знаю.

– Я тебя научу, – пообещал Локи и перешел от слов к действиям.

Ни Сиф, ни Фандрал не уделяли телу Тора особого внимания. Были поцелуи. Был натиск – с Фандралом, нежность – с Сиф. Со стороны Тора. Он не умел растягивать занятия любовью надолго, не желал читать старинные книги с рисунками, чтобы обучиться изыскам. Ему было хорошо и так.

Локи доказал ему, что тело таит немало сюрпризов. Кто бы мог подумать, что прикосновение губ к тонкой коже бедра, нахальный, жадный язык в подколенной ямке, заставит Тора стонать не хуже девицы? И уж не описать словами, как стало приятно, когда язык, вдоволь наигравшийся с яичками – мигом потяжелевшими, а потом едва не лопающимися – забрался в святая святых и начал разминать вход, готовя к соитию.

Тор совсем голову потерял – охал, сам подавался, насаживаясь на пальцы, притягивал Локи к себе, выпрашивая ласку. И допросился до главного. Локи взял его – распаленного, чуть не подвывающего. Как и обещал, взял без страха и без боли.

Подчинение, прежде столь ненавистное Тору, принесло массу удовольствия. Если правильно выбрать того, кто подведет тебя к вершине наслаждения – умело и извилисто – и позволит залить свою ладонь семенем, не сдерживая крик.

После, лежа и ероша короткие волосы Локи, щекочущие руку, Тор не сдержался и задал неуместный вопрос:

– А где ты всему этому научился?

Локи не разозлился. Неожиданно рассмеялся, спрятал лицо в подушку. А потом, вынырнув из тряпочной норки, туманно ответил:

– Надеюсь, ты никогда не узнаешь правды.

(12)

Позже Локи выругал себя за шутку-оговорку. Тор, конечно, не догадается, что в короткой череде любовников промелькнул его собственный отец. Зато может захотеть докопаться до истины. Впрочем, вопрос решался просто: «ты его не знаешь, он из Йотунхейма». А в том, что и Один, и Хеймдалль приложат все усилия, чтобы Тор не совершил случайного открытия, Локи не сомневался. Не за что себя ругать.

Подремав, он выпутался из жарких объятий Тора, ушел на кухню и начал писать план. В поездку надо взять самое необходимое, не загружаться ненужным. Но не впопыхах же собираться! И не помешает заранее продумать маршрут.

Тор пришлепал на кухню минут через сорок. Чмокнул в ухо, покрутился возле стола и предсказуемо полез в холодильник. Локи вспомнил, что в морозилке лежит большой брикет мороженого – купил, а расхотелось сладкого – и велел начинать с десерта. И записал еще один пункт – взять с собой продуктов. Покупать бутерброды в ларьках у трассы Локи брезговал, засвечиваться в кафе не хотел, и вообще сам бы денек прекрасно обошелся без пищи. Но то он, а то Тор.

От плана его оторвал очередной поцелуй в ухо. Тор приставал, но приставал осторожно, без напора и энтузиазма. Похоже, боялся нарваться на жесткий отказ при просьбе «побыть сверху», а предлагать свое тело для второго раунда стеснялся. Или побаивался, что завтра не сможет ровно усидеть на заднице. Дремучесть опального принца была сравнима с врожденным упрямством или крепостью его члена. Губы на что? Руки на что? Неужели никогда книжек с гравюрами не листал?

Пришлось объяснять простые вещи молча, личным примером. С небольшим риском для жизни и здоровья. Поначалу-то Тор разомлел, а вот потом, приближаясь к оргазму, заключил Локи в капкан ног и едва не сломал ребра. Бестолковый медведь.

От ответного жеста Локи отказался. Ему хватило первого раза – острого, пронзительного. Портить впечатление не хотелось. Возбуждение уляжется, а портить прекрасные воспоминания неумелым минетом... спасибо, не надо. Еще укусит случайно, ходи потом весь день в раскорячку.

После Тора пришлось еще раз покормить – Локи уже начал испытывать легкое раздражение – и загнать спать, объяснив, что подъем будет очень, очень ранним. Надо выехать с первыми лучами солнца, чтобы проехать «Биврёст» засветло, и встретить вечер уже в Асгарде. Если повезет.

Сам Локи еще долго бродил по квартире. Вынимал из тайников свертки с заговоренными кинжалами, амулеты, пузырьки с дурманными средствами и ядами, перебирал, и жалел, что из-за таможенного досмотра не может взять с собой ничего из припрятанного. Почти ничего. Он замотал в отрезы черного бархата два набора – для ритуала по отъему энергии и созданию двойников – и упаковал аптечку, набив ее таблетками, порошками и микстурами на все случаи жизни. И только потом лег спать, надеясь, что Тор благотворно подействует на ноющую поясницу. Должна же от этой бестолочи быть польза, ведь так?

...Утром они поругались – что было довольно предсказуемо. Тор настаивал, что за руль сядет именно он – видимо, желал таким образом продемонстрировать мужественность, а Локи сначала терпеливо, а потом с нецензурными оборотами, настаивал на своем. Может быть, стоило объяснить Тору, что потом им придется поменяться ролями – прямо, как в сексе – ведь у асгардской границы Локи собирался прикинуться умирающим. Но объяснять было лень, а ругань взбодрила и помогла окончательно проснуться.

Все нужные и ненужные документы Локи уложил в прозрачные файлы, некоторые сколол скрепками, и положил общую папку на колени Тору. Нервотрепка, предсказуемая не менее чем ругань, началась уже на втором часу езды. На первом посту справки и выписки просмотрели наискосок, на втором изучили внимательно и придрались к разрешению на выезд, отстав только после небольшого штрафа наличными за плохо протертое лобовое стекло. Тренировочный бой случился на пропускном пункте перед выездом на «Биврёст». Локи продемонстрировал полицейским наградную грамоту, подписанную самим Хеймдаллем, потряс направлением в госпиталь и файлом со справками, и потребовал – в случае задержания Тора – выделить ему сопровождающего до первого асгардского пограничного поста. Для подтверждения добрых намерений пришлось заплатить штраф за неправильную парковку в первое кассовое окно и пошлину за вывоз алкогольной продукции во второе. На этом цепкие и навязчивые объятья Альвхейма разомкнулись, и машина выехала на «Биврёст».

Локи облегченно вздохнул и вознес короткую молитву древнему ледяному богу. Треть дела сделана. Теперь им надо благополучно миновать все посты на главной трассе и проникнуть в Асгард. Ах, да... и еще потратить часок на привал, незадолго до пограничного поста. Надо будет позаботиться о том, чтобы их сопровождала буря.

(13)

Злость превратилась в недовольство, а потом утихла. Тор по-прежнему считал – его могут упечь в «обезьянник» независимо от того, где он сидит, на месте пассажира или за рулем. Но Локи не переспоришь.

Желание ругаться и отстаивать свои права окончательно развеялось, когда они выехали на «Биврёст». Тор высунулся в окно, вдохнул изменившийся воздух, ощутил магию, пронизывающую твердь – асфальтовое покрывало, скрывающее радужную основу, не могло заглушить еле ощутимой дрожи – и рассмеялся. Он поверил в успех безнадежного предприятия, перестал думать о проверках и постах. Ветер, врывающийся в опущенное окно, вымел страх за Локи, удвоенный осознанием собственной ненужности.

Локи улыбнулся в ответ, и, прежде чем свернуть на скоростную полосу, нашарил на заднем сиденье сверток, и протянул:

– На, ешь. Потом сядешь за руль, будет не до того.

Тор вмиг смел бутерброды, запил водой, нисколько не жалея об отсутствии чая, и сообщил:

– Я готов.

– Проедем пост, поменяемся.

Пост они миновали без помех – машину даже не остановили. Заехали на заправку – привередливый Локи не пожелал отливать в лесополосе и посетил туалет. Потом заправились, купили стаканчик чая со сливками, и двинулись к цели. Причем машину, как и желалось, повел Тор.

Через пару часов радость утихла. Радио рассказывало одну и ту же, довольно унылую сводку новостей – Тор уже утомился соболезновать сельскохозяйственным потерям из-за внезапных заморозков и гордиться успешными гастролями асгардского балета. Музыку в перерывах давали такую печальную, что челюсти сводило, а хитрый Локи выпил свой чай и заснул, не желая развлекать Тора беседой.

Еще через час Локи проснулся, потому что их тормознули на дорожном посту. На этот раз влепили штраф за плохо вымытую машину, и Тор заскрежетал зубами – нашли, к чему придраться. Локи, конечно же, заплатил, попросив не оформлять квитанцию, и гонка возобновилась. Они пару раз менялись местами – Тор ел, Локи пил чай, купленный на очередной заправке.

В сумерках, в полусотне километров от асгардского пограничного поста – о чем любезно известил придорожный щит – Локи встрепенулся, и потребовал:

– Сверни на этот проселок.

Тор послушно выполнил указание, загнал машину за лесополосу, в кусты, и понимающе спросил:

– Отлить хочешь?

Локи фыркнул, выбрался наружу, помесил грязь и сообщил:

– Трахаться будем.

Тор немного оторопел – можно было и предупредить о том, что сделка включает в себя занятия сексом, пока они не прибудут в палату отца. Он, в принципе, не против... но... можно было предупредить?

Локи развеселился, побегал вокруг машины, и, наконец, раскололся:

– Грозу надо вызвать. Так будет проще пройти досмотр. Я сам вызвать не смогу. Поделишься силой?

Вспомнив матрас в полях, Тор сразу согласился. И честно сообщил, что готов делиться с Локи силой по первому требованию. Можно пару раз в день.

Локи распугал хохотом всех ворон, вместо круга нарисовал какую-то сплющенную морскую звезду – очертил огромный пень – расставил свечи и, не переставая ржать, расстегнул ширинку. Тор обиделся и заткнул его поцелуем, заставил опуститься на колени – на сырой, потемневший срез пня – и, дав немного воли, пригрозил:

– Будешь смеяться – не поделюсь.

Угроза была так себе, но Локи затих, позволил жадно обшарить тело, расстегнуть рубашку, впиться губами в загривок. Короткие волосы щекотали нос, и Тор, сдерживая чих, пробормотал:

– Я же тебя порву. Давай как-нибудь...

– Когда-нибудь потом. Я подготовился.

Почти обещание – значит, будет «потом» – подстегнуло, заставило проверить... да, действительно, подготовился. Вот почему на последней заправке надолго в туалете застрял. Тор тихо заворчал – от удовольствия: его Локи. Готовился. Для него.

Ветер хлестнул влажным порывом – шевелись, надо торопиться. Где-то вдали неуверенно зарокотал гром. Локи спустил брюки ниже, выгнул поясницу, предлагая себя, и Тор потерял голову.

Он двигался в такт дыхания Биврёста, корил себя за неуклюжесть и тут же успокаивался – Локи вздрагивал, словно его тело прошивали молнии, и постанывал:

– Так, Тор, да, так!

Прежнего буйства природы не было – гроза надвигалась, тяжелила воздух, но не прорывалась снопами молний или дождем. Локи стонал все громче, насаживался на член, толкался в ладонь, и все-таки кончил первым, раньше Тора. Но не отстранился. Покорно выдержал натиск – торопясь, Тор сорвался в грубость – и, тряхнув головой, пробормотал:

– Даже не придется симулировать. Ты меня укатал. Будешь носить на руках, понял?

– Понял, – согласился Тор, у которого отлегло от сердца. – Буду. Всегда буду.

– М-м-м... не боишься, что поймаю на слове?

– А чего бояться?

– Мало ли... принеси полотенце из машины. Я приведу себя в порядок, и поедем. Как можно быстрее. Не смогу долго удерживать грозу.

Черно-сизое, набухшее тучами небо разразилось от бремени, когда они почти достигли пограничного поста. Съезд с «Биврёста» – узкую полосу на одну машину, огороженную бетонными плитами с колючей проволокой поверху – осветили молнии. Прожекторы на левой стороне мигнули и погасли. Локи усмехнулся и кивнул. Машина ползла сквозь внезапно хлынувший ливень.

– Не слишком ли это?.. – поинтересовался Тор.

– Сейчас утихнет. Нам все равно не меньше получаса в очереди ждать.

Локи оказался прав. Автомобили, медленно проплывавшие по дороге, превратившейся в мелкую речушку, разъезжались в два «отстойника». Пограничник в плащ-палатке заглянул в салон, мельком посмотрел на документы и махнул жезлом, отправляя их направо. Снова потянулись томительные минуты ожидания, заполненные шорохом моросившего дождя.

Когда пограничники начали досматривать предшествующую машину, Локи встрепенулся. Сверкнула молния, вторая, сумерки разорвали раскаты грома, а потом где-то слева полыхнул целый сноп, и, похоже, угодил в какое-то строение. Пес, обнюхивавший багажник чужого автомобиля, завыл и начал рваться с поводка. Ожили рации, выключилась часть прожекторов. Гроза оживилась, зашла на второй круг, пожадничав на ливень, но возместив это щедростью молний. Локи побледнел, расстегнул пальто и проговорил:

– Я сейчас выйду из машины. Когда упаду, выскочишь, поднимешь, спросишь врача.

– А?..

Сколько в случившемся было игры, а сколько правды, Тор так никогда и не узнал. Но когда Локи, о чем-то спросивший пограничника, осел на асфальт, прямо в лужу, испугался всерьез. Выскочил под дождь, подхватил, всмотрелся в мертвенное, посиневшее лицо и взвыл, соперничая с собакой:

– Врача! Врач у вас тут есть?

Дальнейшую суматоху Тор запомнил фрагментами – вот он сидит в луже, взгромоздив Локи на колени, боится отнять ладонь от затылка, чтобы не видеть бессильно мотающейся головы. Вот кто-то светит фонариком в лицо – ему, затем Локи. От машины кричат:

– Тут целая папка, сверху направление в госпиталь.

А потом они стоят посреди крохотной комнатки и кто-то требует, чтобы Тор положил Локи на кушетку, раздается хруст ампулы и в мусорную корзину летит упаковка от одноразового шприца.

Время перестало мчаться вскачь, вернулось к нормальному ходу, и Тор прислушался к разговору в коридоре.

– Горит хозблок, пожарный наряд локализует огонь. На первом контрольном отключились компьютеры. С развилки спрашивают, как распределять.

– Никак не распределять! – взъярились в ответ. – Остановить движение. Вызвать техников, восстановить энергоснабжение, пробку с первого перекинуть сюда.

– Одинсон? – в медкабинет заглянул пограничник. – Убирай машину, живо, не закупоривай дорогу.

Тор выскочил под дождь, получил уже проштампованные паспорта, перегнал автомобиль на свободную асгардскую землю и вернулся за Локи. Тот отлежался, обрел менее пугающий цвет лица, и был похож на несчастную зверушку, спасенную добрыми асами от наводнения. Но не на покойника, и за это хвала всем богам.

Выслушав советы врача – покой, теплое помещение, горячий чай и продолжительный отдых – Тор подхватил промокшее сокровище на руки и поволок в машину.

– Вот ты и дома, – прошелестел Локи. – Рад?

– Не заметил разницы, – хмыкнул Тор, которого начало чуток отпускать от пережитого страха. – И пограничников не заметил почти. За тебя сильно испугался.

– Я не рассчитал силы.

Взгляд был кротким, однако что-то подсказывало – в похожей ситуации Локи поступит точно так же, а потом снова чистосердечно раскается. Это сулило нервотрепку в экстремальных ситуациях. Но если отец придет в себя, Тор перестанет быть изгоем, и сможет зажить нормальной жизнью. Без скитаний по убежищам и пряток от властей. И тогда – только тогда – можно будет предложить Локи разделить мирное существование на двоих. И, если он согласится, всеми силами оберегать от невзгод и рискованных предприятий.

(14)

Ругать можно было только себя – знал же, что игры с заимствованной магией рискованны. Вот и вышла неловкая ситуация: себя Локи за содеянное никогда не корил, а переложить вину не на кого.

Время от времени его утягивало во тьму. Тело разрывала боль – кровь, разгоряченная магией, требовала изменений, йотун желал увидеть происходящее собственными глазами. А на превращение не было сил. В момент просветления Локи позвонил Хеймдаллю, и спросил, где можно безопасно переночевать – на штурм больницы надо идти после отдыха, иначе вся грандиозная работа по проникновению в Асгард пойдет насмарку.

Видимо, главу разведки в последнее время тоже преследовали какие-то сны. Он не задал ни одного вопроса, даже не поинтересовался, один Локи приехал а Асгард, или не один. Продиктовал координаты – город, улица, дом, кафе, в котором надо забрать ключи, обратившись к бармену. И, после паузы, пожелал удачи.

Локи сунул влажный клочок бумаги Тору, велел ехать по адресу, и снова отключился. Пришел в себя от прикосновения – Тор опять волновался, смотрел испуганно, что было ему совсем не к лицу.

– Я проверил. Квартира пустая. В смысле, там никого нет. А мебель есть. Кровать большая есть.

– Неси. Меня неси, не кровать.

Всё-таки, силищи в Торе много – что простой, что магической. Локи верил: не уронит, донесет. И позволил себе вновь погрузиться в темноту, привалившись к надежному плечу. В наплывающей волне обморока плеснулась здравая мысль – из Тора выйдет прекрасный полководец при короле. Обжегшийся, раскаявшийся... научившийся смирять гордыню и прислушиваться к советам. Пожалуй, соглашение с Одином придется пересмотреть. Изменить некоторые пункты. Должен же Локи получить оплату за выполнение внеочередного задания старика?

...Утро оказалось добрым. Тор грел его всю ночь, напитывал силой и магией без всяких ритуалов – просыпаясь, Локи чувствовал идущую от партнера ровную волну тепла. И впитывал ее, как пересохшая губка. А на рассвете лохматая голова Тора умостилась у Локи на пояснице. Непонятно, почему бестолочи нравилось спать, используя его спину и задницу, как подушку, но вреда эта милая привычка не приносила.

После непродолжительного виляния задом и пары возмущенных воплей Тор проснулся, и пополз вверх, вылизывая и целуя спину. Локи перестал дергаться и удобно улегся на живот. Пусть Тор попробует исполнить свое сомнительное обещание «как-нибудь», прозвучавшее возле пня. Для чего ему Локи личным примером показывал, как это правильно делать?

Прилежный ученик допустил пару мелких ошибок, но общего – приятного – впечатления это не испортило. Локи вволю нанежился, чувствуя, как сдерживаемое желание владеть заставляет Тора рычать и вздрагивать. Потянул резину, увиливая от проникновения и поплатился – Тор не выдержал, сгреб его в охапку, и начал трахать. Глубоко, быстро, словно вовлекая в снежный обвал.

Кончил Тор стремительно, аж сам заскулил от негодования. Но Локи это не помешало – он додрочил, сидя на теряющем крепость члене, и своим оргазмом добился растерянной просьбы: «Подожди... ой, нет, встань, не могу... это слишком сильно».

Повалявшись и вспомнив о неумолимом течении времени, Локи наспех оделся, сходил к припаркованной за домом машине и принес из багажника пакет с консервами и хлебцами. Накормленный Тор впал в задумчивость, обшаривал Локи глазами, даже вздохнул разок, но причиной, вызвавшей усиленную умственную деятельность, не делился.

«Жалко, что нет возможности задержаться на часок, и вдавить его в матрас. На память. Потому что неизвестно, как дальше жизнь сложится»

– Надо ехать, – сказал он, отгоняя искушение.

Тор ответил вздохом.

– Если есть предложения или возражения, говори сразу.

– Не знаю, – Тор подпер подбородок ладонью и погрустнел. – Заранее болтать не хочется... как оно пойдет в больнице – неизвестно, боюсь сглазить. И в тоже время хочется загодя сказать. Вдруг со мной что-то случится, а ты и не узнаешь...

– Говори, – подбодрил Локи. – Лучше сказать и пожалеть... ну, ты понял.

Неизвестно, понял Тор, или нет, но сбивчивой речью разразился. Это было неуклюжее, полное искренности предложение совместной жизни. Опальный принц не обещал балов при асгардском дворе, не прельщал богатством, не сулил ошеломительной карьеры при своей поддержке. Будущее Тор оценивал здраво – Один никогда не позволит ему занимать ключевые посты, не разрешит разбазаривать семейные капиталы направо и налево, и потребует уйти в тень, чтобы не давать поводы для статей в прессе.

Честность Тора заставила Локи удержать улыбку. Он протянул руку, погладил заросшую светлой щетиной щеку, потрогал бороду, и ответил:

– Это серьезный разговор. Я благодарен тебе за предложение. Но давай обсудим это позже. Сначала надо сделать дело.

– Если ты не решаешься сказать «нет»...

– Я хочу сказать «да». Но жизнь может внести коррективы. Поговорим позже.

К счастью, Тор не затаил обиды. Посопел, замкнулся на часок. Потом оттаял и начал помогать Локи, не особо-то хорошо ориентирующемуся в асгардской жизни. Добираясь до столицы, они составили вполне приемлемый план. И, в шесть вечера, за час до прекращения посещений в больнице, приступили к его воплощению.

Над городом собралась гроза. На этот раз тучами управляла не воля и сила Локи. Асгардская земля, асгардское небо приветствовали возвратившегося домой принца. Хозяина грома и молний, временно утратившего эту власть.

Подтолкнуть тучи не стоило труда. В тот миг, когда Тор и Локи подошли к шлагбауму, загораживающему въездную дорожку, молния ударила в ограду, вызвав панические крики асов. Пользуясь всеобщим замешательством, они проникли на территорию больницы, не предъявляя документов – именно тут произносить фамилию Одинсон было ни к чему.

– Надо поторопиться! – Локи почувствовал, что время на исходе, и дернул Тора за руку. – Побежали! Туда! Нам туда.

Его влекло к отдаленному корпусу, как магнитом, и он сорвался в бег, вынимая из-за пазухи сверток с заговоренным кристаллом и двумя ампулами. Хрустнуло стекло, розовое масло смешалось с йодом, осколки впились Локи в ладонь. Кровь – третья составляющая – замарала кристалл, и он начал жечь пальцы.

– Сейчас нас станет много, – пообещал Локи. – Держись за мой рукав, чтоб не перепутать и не потеряться.

Брошенный на дорожку кристалл взорвался, разбрасывая сотни осколков. По дорожкам побежали пары – Тор и Локи, Тор и Локи. От суеты едва не закружилась голова.

– Вперед!

Их чуть не задержала «вертушка» в вестибюле, но Тор решил вопрос просто – вырвал ее с корнем из пола и отшвырнул в сторону. Локи помчался к лестнице, опережая ворвавшихся в корпус двойников.

– Тор, сюда! Нам на третий этаж!

На втором этаже на площадку выскочила охрана. Локи обратился в йотуна и без жалости поразил цели ледяными снарядами. Охранники собирались стрелять на поражение – он это знал. И успел первым.

Тех, кто встретил их у палаты, постигла такая же участь. Устранив препятствия, Локи выбил дверь и сморщился от истошного писка приборов. Тор влетел следом, притормозил у кровати, опускаясь на колени, и как-то по-детски, позвал:

– Папа!

Король Асгарда открыл единственный глаз. Локи опасался встретить взгляд душевнобольного, но обошлось. Один явно был в своем уме.

«Мы одолели все преграды, выиграли гонку и получили первый приз»

Тор прижался щекой к ладони отца, шмыгнул носом и повторил:

– Папа.

Локи улыбнулся и проговорил:

– Ну, здравствуй, побратим!

(15) Эпилог

Тор метался по малому тронному залу, с трудом удерживаясь от братоубийства. Ему хотелось метнуть Мьёлльнир в Тюра, услышать хруст ломающихся костей. Может быть, очнувшись, братец прикусит язык или хотя бы сменит тему?

Куда там! Имя короля Йотунхейма прозвучало в десятый, двадцатый, сотый раз...

– Неужели тебя это устраивает? – Тюр подошел к Видару вплотную, прижал его к подоконнику. – Мне кажется, ты не понимаешь, во что мы влипли. Отец отдаст кого-то из нас этому йотуну. Как залог, как сенную девку! Отдаст по выбору Локи!

– Я всё понял, – пробормотал Видар.

– И что дальше? Тебя ничего не смущает? Ты понимаешь, что он законного супруга будет драть во всех позах, когда пожелается?

В зале повисло тяжелое молчание. Видар долго мялся, посматривал в окно – на площадку, куда с минуты на минуту должен был опуститься вертолет с королем Йотунхейма – а потом сказал:

– Я ему и просто так дать не откажусь. Он очень симпатичный.

Тюр скрипнул зубами, развернулся, врезал кулаком по подоконнику. Тор пересмотрел планы. Убивать, так обоих. Ему такие братья не нужны.

– Одному Тору хорошо, – прорычал Тюр. – Вовремя себя запятнал, теперь даже в девки не годится.

Мьёлльнир притянул сноп молний. Тюр шарахнулся, истошно заорал:

– Прекрати! И так тошно! Я не хочу, не хочу ехать в этот проклятый Йотунхейм!

– А почему? – удивился Видар. – Там классно. Насекомых нет, и подледная рыбалка.

Тюр взвыл, как раненый зверь. Тор поставил Мьёлльнир на пол и прижался лбом к прохладному стеклу. Скоро во дворце появится Локи. Только у него, Тора, не будет шансов обнять любовника. Или поговорить наедине.

Жизнь расставила их по своим местам два месяца назад. В палату очнувшегося отца прибыл Хеймдалль – мигом, как за углом ждал. Тору сначала показалось, что Локи окружил конвой, и он уже хотел полезть в драку, пусть с голыми руками, но сделать хоть что-нибудь. Тут-то его и ткнули носом в правильную реальность. Заставив ошеломленно сесть на задницу.

Принц Лодур, третий сын покойного короля Лафея, отбыл из больницы вместе с Хеймдаллем, в сопровождении охраны. Низложенного Тюра отправили под домашний арест, а Видар, ставший регентом до выздоровления отца, первым делом вернул Разведывательному управлению право проводить карательные акции за пределами Асгарда. Вторым – послал Хельблинди соболезнования по поводу внезапной и скоропостижной кончины Бюлейста. Третьим – поздравил Локи с восхождением на престол.

Король Йотунхейма объявил перемирие, как только занял трон – отработал асгардский хлеб. Тор тогда еще не понимал глубины разверзшейся между ними пропасти, ждал письма или звонка, жадно смотрел новости: его Локи, высокий, красивый, в черно-зеленом плаще и вороненых доспехах, выходит на огромный балкон, сообщает собравшимся на площади йотунам об окончании войны, и клянется, что отныне на ледяную землю снизойдет мир и процветание.

Знал же заранее, что возьмет кого-то из асгардских принцев в мужья! Почему сразу не сказал: «Извини, Тор, военный преступник мне не ко двору»?

Заклубившаяся досада отозвалась низким, угрожающим раскатом грома. В кармане зазвонил телефон. Тор достал трубку и услышал недовольный голос отца:

– Прекрати с погодой баловаться! Пилот на посадку заходить боится.

– Я постараюсь, – буркнул Тор.

Он закрыл глаза и начал думать о приятном. Локи – не король Лодур, а его Локи из Тверди – был ехидным и ершистым. Днем, ранним утром, вечером. А вот если проснуться в четыре или пять утра, можно было застать маленькое чудо. Локи – разоспавшийся, угревшийся – никогда не огрызался и не ворчал. Сонно крутился под руками, позволял использовать себя как подушку... и против поцелуев в спину не возражал.

Успокоившись, Тор выровнял дыхание и занялся мысленным счетом. На тысяче сто пятьдесят семь смолк шум двигателя, и зазвучал заунывный йотунхеймский гимн. Один, король Асгарда, приветствовал своего побратима, прибывшего заключить мирный договор.

Тор открыл глаза и отпрянул от окна. Локи было не узнать! Где он выкопал такой смешной шлем с рогами? Да еще с такими длинными? Неужто в йотунхеймской сокровищнице ничего более приличного не нашлось? Мог бы у отца попросить, в конце концов.